Текст книги "Химеры просыпаются ночью"
Автор книги: Райво Штулберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 38 страниц)
Вспомнились байки про гигантских крыс и прочую нечисть, обитающую в Зоне. Легко, когда у тебя ствол в руке, – никакая тварь не страшна. А если из оружия только нож? Где-то в отдалении хлопнуло, а затем участок за холмом окрасился голубоватым. Я не знал, что это, но, похоже, безопаснее было просто сидеть, чем пытаться выяснять причину хлопка. Потом снова все стихло. Ни хлопков, ни ветра, ни каких-либо еще ночных звуков, к которым привыкло мирное ухо. Что-то мертвое было в этой черной тишине, раскинувшейся вокруг. Только дождь шелестел листьями наверху.
Ну конечно же! И как я сразу не догадался!
Скользя по мокрой коре, я вскарабкался на весьма удобную развилку из ветвей, примерно на высоте трех метров, и надежно устроился, прислонившись спиной к стволу. Пусть сыро и не совсем комфортно, зато никакая тварь не достанет. Ну, или почти никакая. Только бы не свалиться отсюда. Лучше бы себя привязать, да нечем. Ремня явно не хватит. Остается одно: провести ночь в бодрствовании, заодно и обдумать план дальнейшего существования. В прежний мир возврата нет – это яснее ясного. Придется как-то обживаться здесь. Хорошо еще, что успел прихватить немного денег, хотя б на жратву хватит. Ну а дальше можно и пообтесаться, присмотреться…
Итак, я – в Зоне. Мысль так же проста, как и невероятна. Оттуда, с «большой земли», Зона видится как нечто страшное и сумрачное, где простому человеку шагу сделать нельзя, чтоб не нарваться на смертельную опасность. Должно быть, так оно и есть, но где-то там, в глубине. Пока же, кроме патрулей, никаких опасностей я не увидел. Но патрули – это свое, земное. Как ни крути, но это ж люди. С руками, ногами, головой и ртом.
Я будто по-новому посмотрел на местность вокруг. Все то же самое, что и в любом другом месте. Те же деревья, трава, листья шевелятся. Только тихо и пусто. Будто в другом измерении. Тело мое, но пребывает где-то в ином пространстве. Показалось вдруг, что стоит только рвануться – и вновь окажешься в знакомой системе координат. Так не должно было быть, этого не должно было случиться: я – и вдруг в ужасной Зоне, о которой на «большой земле» ходит столько страшных легенд.
На самом деле, это было похоже даже не на сон, а на кошмарную виртуальную реальность. Когда-то меня завораживали компьютерные системы координат. Вспомнилось, как, будучи подростком, мечтал о 3D-шлеме. Надеваешь его – и переносишься в совершенно другую вселенную, ни коим образом не пересекающуюся с нашей. Там свои законы, свои правила. Делаешь шаг – но не здесь, а внутри иных измерений. Трогаешь стену – и она вполне реальна, но загадочно несуществующая на самом деле.
Шлем мне так и не довелось опробовать, подозреваю даже, что я бы разочаровался, представься мне такая возможность; но ощущение виртуальности происходящего часто посещало меня. И часто было жаль, что нельзя выполнить откат на предыдущее сохранение, как в игре.
Жалел ли я о том, что оприходовал? Да, всегда. Но это было всегда потом, когда возбуждение проходило, уступая место апатии. И тогда я страстно желал, чтобы этого не было. Но увы, в этой жизни вызвать меню и перезагрузиться было невозможно, иначе я бы не прошел дальше первого уровня в своей игре.
Когда-то я даже написал небольшой рассказ про виртуальную реальность. В нем персонажи надевали виртуальный шлем и погружались в иную реальность, продолжая сидеть в кресле. Рассказ был неказист, как и любое произведение начинающего автора, но мне он ужасно нравился, я перечитывал его снова и снова, добавляя подробности в тот несуществующий трехмерный мир.
Кстати, там был герой, который переживал свою первую компьютерную ночь, сидя на дереве, чтобы не достали монстры… Вот и я теперь так же сижу…
От мысли, что предописал свою судьбу, пробудилось подобие гордости: стало быть, я, как самый настоящий писатель, – пророк. Только вот некому оценить это по достоинству. И никогда теперь никто не оценит.
В рассказе герой стреляет в дерево и удивляется, что от него откалывается кусок коры: дескать до чего достигло совершенство игры, что разработчики даже предусмотрели свободу действий для игрока. Ведь откуда им было знать, что тот выстрелит именно в это дерево и именно в этот его участок? Тем не менее, в рассказе игра загружалась с самой обыкновенной дискеты.
Я усмехнулся тогдашней своей наивности и зачем-то отколупнул кусок коры от ветки, на которой сидел. Вот кора в пальцах, и она вполне реальна. Но шлем не снять и в своей комнате не очутиться. Вокруг по-прежнему темно, тихо и пусто, и ничего не изменится, как бы ты ни пытался.
Пустота, впрочем, была только на руку. Я по-настоящему боялся любой встречи, будь то человек или зверь. Утешала лишь мысль, что я на самой окраине и люди сюда вряд ли сунутся, тем более ночью. То же самое думалось и про зверей. Почему-то казалось, что нормальных животных здесь нет и не может быть, сплошь мутанты или монстры; на худой конец, громадные крысы, которыми так любили пугать газетные статьи: «В Зоне обнаружили неизвестный вид мутантов!», «На Припяти стадо крыс уничтожило отряд военных», «Найдены доказательства внеземного происхождения Зоны»… Чем только не пугали обывателя заголовки из-за стекол ларьков. Но вот я уже несколько часов в Зоне – и ничего, живой пока.
Дождь тем временем усилился. Над головой зашелестело громче, за воротник стало ощутимее поливать холодным. Чтобы согреться, я все-таки спустился вниз и попробовал бегать вокруг дерева. Не помогло. Надо было разжигать костер. Клянусь, я хотел это сделать, невзирая на опасность быть замеченным. К сожалению или к счастью, спички в кармане куртки промокли насквозь. Не будучи ни охотником, ни рыбаком, я не догадался предохранить их от намокания. Впрочем, кто знает, вдруг это обстоятельство и спасло мне жизнь в ту ночь. Пришлось снова взобраться на свою ветку. Там я и просидел до утра, изредка забываясь в странном кратковременном бреду.
Когда за черными зубцами леса едва заметно начало сереть небо, дождь прекратился. Всклокоченные тучи как-то уж очень быстро разлетелись в стороны. Я подумал, что ночные опасности теперь позади, и спустился на землю. Нужно было все-таки решать, что делать дальше. То ли подаваться на Кордон с риском быть повязанным, то ли прощупать почву, потолкавшись среди «местного бомонда». Подумал – и двинул в сторону Кордона, туда, куда указали вчерашние попутчики. В конце концов, одному здесь долго не протянуть – это было понятно сразу, а там, по крайней мере, можно было попытаться перекусить, благо денег немного было в наличности.
Шурша высокой мокрой травой, я силился до конца осознать, куда это меня все-таки угораздило вляпаться. Впрочем, ни на секунду не усомнился в том, что лучше в Зону Чернобыльскую, чем в Воркутинскую. А скорее всего, в Лебедя или на Соловки. За такиевещи, на Зону не сажают и сроки не дают. Тут только один срок может быть – на всю жизнь. А здесь все-таки живут, выживают. И даже больше, то и дело проникали слухи, будто некий сталкер вернулся из Зоны сказочно богатым. Купил себе то да се, а потом еще и на Канары осталось. Верить тому или нет – каждый решал сам. Я не особенно верил, потому что пока своими глазами не видел ни одного живого сталкера. До вчерашнего дня. А вчерашние как-то мало походили на миллионеров.
Надо было еще придумать легенду для обитателей Кордона. Решил, что «благородные» версии не подходят. Как дезертир тоже вряд ли подхожу, пойдут расспросы про ВЧ и вообще, почему я в гражданском… Приперся сдуру подзаработать – вот самый легкий и правдоподобный вариант, не поддающийся никакой проверке.
Тем временем, рассвело заметно. Я продолжал брести через траву, местами доходящей до груди, и поминутно спотыкался о невидимые кочки. Однажды издалека заметил странную проплешину в траве и обошел. Как оказалось, не зря: как раз в этом месте зиял непонятный провал. То ли следы былых коммуникаций, то ли зверь нарыл. А потом сзади послышался быстро нарастающий рокот. Я оглянулся. Будто сойдя с фото или из фильма, приближался вертолет; я сразу понял: военный. То, что меня сейчас видно как на ладони, было совершенно ясно да и бежать некуда – кругом сплошная трава, только одинокие деревья стоят в отдалении. Почему-то подумалось, что это летят именно за мной. Вот и все, так быстро и должно было произойти. И правда, почему я решил, будто здесь меня никому не найти? Связались по рации, выслали вертолет или наряд – вот и вся недолга. Силовая система работает на «отлично».
Сразу нахлынула апатия. Все, повязали. Ватные ноги сами собой остановились, захотелось лечь в траву и больше не двигаться, что бы ни произошло.
Но машина пророкотала дальше, даже не сбавив хода. Видимо, этим утром у военных были свои дела, куда более важные, нежели беглый «серийник». Что же, судьба в который раз выдала отсрочку. Надолго ли теперь?
Эти три фигуры я заметил еще издали. Они медленно передвигались, будто что-то искали в траве. Или просто смотрели под ноги, чтоб не переломать ноги о кочки. Шли спиной ко мне, так что было время поразмыслить: оказывать свое присутствие или ретироваться. В конце концов, решив, что рано или поздно придется показываться людям, я зашагал быстрее и, когда между нами оставалось не более сотни метров, окликнул.
Сталкеры остановились. Я неспеша приблизился, одновременно осматривая их. Те, в свою очередь, пристально оценивали меня.
Одеты все трое в выцветшие камуфляжи, но были точно не военными. Истрепанные высокие ботинки, похожие на берцы, за спинами – тощие мешки. И ружья. Скорее всего, охотничьи. Я замедлил шаг, сталкеры продолжали стоять, не было заметно в их позах ни угрозы, ни напряжения. Они просто стояли и ждали. Что особенно поразило в них – страшная худоба и резкие морщины в землистой коже – будто трещины в высохшей почве. И на этом фоне – тусклые, равнодушные ко всему глаза. Смотрят в тебя и не моргают даже.
– Бог в помощь, – я постарался придать голосу как можно больше приветливости.
– Ну-ну, – глухо отозвался один из них.
– Мне на Кордон надо. Далеко еще будет?
– А на кой ляд он тебе дался? – приглушенный голос звучал крайне неприветливо.
– Да я только сегодня сюда пришел, вообще не знаю, что здесь и как…
– Ну мы поняли, что жопа аномалиями не обросла. Так чего надо-то?
Признаться, я растерялся. Не ждал такого от первых же встречных. Судя по всему, никто не торопился мне помогать. Если в Зоне все такие «приветливые»…
– За сто евриков проведем, – лениво подал голос другой и сплюнул желтой слюной мне под ноги.
– Да у меня нет столько, – опешил я.
– Ну надо или нет, сам смотри, только если в Котел провалишься, тогда не бзди.
– Ага, – прогудел первый, – или кабану на завтрак.
Про кабана было понятно и так, а вот что такое Котел… Но название мне не понравилось. Впрочем, было очень похоже и на то, что эти трое пытаются «развести лоха». Что ж, пусть пытаются. Судя по проделанному пути, до Кордона оставалось не так далеко, но только если я двигался в верном направлении. Давешние провожатые указали «туда» мол, но никаких точных ориентиров не дали, так что немудрено было уйти в сторону. Но не за сто евро же!
– Ну так что решаешь? – поинтересовался тот, что с глухим голосом.
– Покажите хотя б, куда идти, а там уж я сам. Нет у меня столько денег, – сказал я решительно.
– Да показать-то можно, да только дойдешь ли…
– Ну…
– Тогда дуй туда, – сталкер махнул немного правее намеченного мной направления, – как раз в Кордон и упрешься. Только без ствола – ой не дойдешь, там сейчас кабанья нашло. И откуда только привалили?..
– Да оттуда же, откуда и зомби, – с Радара. Больше неоткуда, – подал голос третий, до того молчавший сталкер.
– Не-е-е, это теперь с Янтаря.
– Ладно, всего вам, как говорится! – я двинулся вперед.
– Ну смотри, а то доставим бандеролью! – донеслось вслед.
Но я уже стремительно шел сквозь траву в указанном направлении. Ясно как день, что меня только что пытались «развести». Хотя, от кабанов-то как раз и не убежать, пожалуй. Тем более, если подкрадутся по такой высокой траве. Да и названия здесь какие: Радар, Янтарь… Но ничего, скоро все узнаем. А почему тогда мне так охотно показали, куда идти? Могли и соврать. Только зачем им это? Ладно, обманули или как – скоро будет ясно. Пока вперед, выбора все равно нет.
И упоминание о кабанах никак не выходило из головы. Несколько раз даже показалось, что сквозь шум ветра раздавалось приглушенное хрюканье. Тогда в животе все холодело, и я судорожно искал глазами ближайшее дерево, до которого смог бы добежать. Думаю, впрочем, все равно не успел бы этого сделать.
Но вот примерно через полчаса из-за холма показались силуэты крыш. Кажется, вот и дошел. Дорога и десятки не стоила.
Впереди наметилась разбитая грунтовка, идти стало гораздо легче. Отметил про себя подозрительное бурое пятно на дороге: явно похоже на замытую дождем кровь. Стало быть, и здесь не совсем безопасно.
Знаменитый Кордон (а он периодически попадал и в экраны, и на печатные страницы) больше походил на заброшенную деревню. Полуразваленные дома, разорванные крыши, гора взъерошенного мусора в низине, проржавевшие скелеты машин поперек дороги. Тропинка сворачивала с грунтовки направо и спускалась прямиком в деревню. Немного в стороне – небольшая баррикада из железных листов и мешков с песком – очередное напоминание о том, что не стоит расслабляться. Но с той стороны ее пусто. Хотя…
Из-за мешков лениво вынырнула бородатая голова в капюшоне, а потом до пояса возник человек с Калашом. Я остановился, ожидая вопроса или приказа «стой». Но человек снова исчез за баррикадой. Меня здесь не ждали, и уже это было хорошо.
Спустившись по тропке, я вошел в саму деревню, совершенно не представляя, куда двигаться дальше. Откуда-то потянуло дымком. Желудок нагло напомнил о себе хищным чавканьем. Ну что ж, пожрать тоже дело нужное.
Дым тянулся из-за ближайших домов. Продравшись через забор и лопухи, я увидел небольшую группку сталкеров, видимо, только что проснувшихся. На костерке заманчиво чернел котелок. Нет, к котелку я не примеривался, просто решил разузнать насчет местного магазинчика, или как он тут называется…
– А ты кто? – внезапно раздалось прямо под ухом.
Я вздрогнул. Это какой-то сталкер бесшумно возник сзади. Те, что у костра, тоже посмотрели в мою сторону.
– Да жрать хочу, – без обиняков сказал я, – вчера только сюда попал, всю ночь на дереве просидел, а теперь и жрать хочу, и спать, да и просушиться было б неплохо.
– А, салага, – протянул один у костра и отвалился на спину.
Тот, что подкрался со спины, тоже потерял ко мне интерес и прошел к костру. Потом бросил вполоборота:
– Ну ты к Хромому сходи, он тебе, может, и поможет чем.
– А где этот Хромой?
– Ну… Пойдешь по главной улице, до самого упора. Там справа бункер его и находится. На дверях написано «Вояки козлы». Вот там он и есть.
– Понятно, спасибо.
– Пошли вместе, – от костра поднялся желтоватый крепыш в замызганном голубовато-сером камуфляже, – все равно туда идти собирался, вместе повеселее будет.
– Опять с утра, – хмыкнул кто-то из его товарищей.
– Кто рано встает, тому и Бог нальет.
– Ну сам гляди, я тебе не супруга.
Крепыш пошел вперед, я за ним.
– Хромой – это барыга местный?
– Ну да, барыга, тип того. Можно бухлом разжиться, можно снарягу подлатать, жрачки там…
– Как раз жрачки-то и не хватает, да…
– Ну вот и похаваем сейчас. Бабло-то есть?
– Есть, но не густо. Хромой что берет?
– В каком смысле?
– Ну, деньги какие принимает?
– А всякие принимает. И зеленые, и гривны, и еврушки, и москальские. Ему по фиг. Барыга – он и везде барыга.
Пока шли, я узнал, что крепыша здесь называют Фитилем, что здесь он из-за своей жены, которая затеяла какую-то аферу с квартирой, подселила к себе любовника, а самого Фитиля оставила бомжевать в Питере.
– А ты-то здесь каким ветром?
– Да вот, подзаработать решил, – выдал я заранее заготовленную версию.
Фитиль усмехнулся:
– Ну не хочешь, не говори, дело твое. Только никому больше не ляпни так. Это мой тебе первый и бесплатный совет.
И я вдруг сразу осознал всю нелепость сказанного. Среди облезлых бревенчатых домов и жухлого бурьяна вокруг, тощих, истрепанных мужиков, ютившихся у прокопченного котелка, кровавого пятна на дороге и – «подзаработать».
– А ты не спрашивай, я и врать не стану, – сказал я.
– Тоже верно. Однако мы пришли, – Фитиль указал на вросшую в землю кирпичную будку, на распахнутых дверях которой действительно было написано про вояк.
Недоумевая, как в такой будке может уместиться целый магазин, я проследовал за крепышом, но все стало понятно, когда мы спустились по бетонной лестнице. Тут и правда размещался целый подземный бункер. У внутренних дверей на стуле раскачивался детина с американским автоматом, такой я видел только в кино. Фитиль с ним даже не поздоровался. Странно, отчего я раньше вбил себе в голову о некоем «сталкерском братстве», когда все друг другу помогают, друг за друга горой и все такое. Но вот уже во второй раз убеждаюсь в обратном. И отчего-то казалось, что дальше я буду только укрепляться в этой мысли.
Внутри же бункера оказалось просторнее, нежели я думал. Но все же полутемно: одна-единственная лампочка явно не справлялась. Все помещение разделено решетчатой перегородкой на две части, с нашей стороны находился еще и невысокий стол, видимо, для того, чтоб можно было разложить или рассмотреть покупки. А, может, и еще для чего. По ту сторону перегородки играло радио, какая-то англоязычная волна, а еще там обретался сам барыга.
– Здорово, Хромой, – зычно произнес Фитиль, – вот опять по твою душу.
Абсолютно седой коротковолосый старик угрюмо зыркнул на нас исподлобья.
– Значит так, привел я тебе нового постояльца, только что, говорит, в Зоне причалился. Обсушиться, обогреться, накормиться, напиться и все такое, в общем…
– Я не гостиница, – буркнул Хромой. Если что, пусть в бар валит.
– Ладно тебе, жила твоя костромская, уж нацеди нам покуда по пять капель, а там уж поглядим, подумаем…
– В бар, – упрямо повторил торговец.
– А я тебя в розлив и не умоляю, я тебе русским языком говорю, давай пузырь гони и тушенки. Ну что, – Фитиль подмигнул мне, – раздавим по маленькой?
Я понял: он намекает, что платить буду я. Что же, вполне справедливо. Заодно удастся вытянуть побольше информации. Алкаш – первая находка для шпиона.
– А что есть? – спросил я, подходя ближе к решетке.
– Водка есть, – крякнул деловито Хромой, – а можно и самогоночки, если карман поджимает…
– Водки тогда, чтоб не слишком дорогой.
– Ишь ты, бар нашел себе, – торговец нехотя приподнялся и проследовал в соседнюю дверь, завешенную каким-то тряпьем. Теперь стало понятно, отчего его называют Хромым: вместо ноги старик опирался на грубый деревянный протез. Вернулся он с поллитровкой в руке.
– Много разбодяжил? – хитро прищурился Фитиль, но торговец ничего не ответил.
Тушенку мой спутник открыл профессионально, своим широким иззубренным ножом.
– А ну брысь отсюда, я вам не распивочная, – зыкнул Хромой. – Вон, на улицу давайте.
– И то правда, двинем на воздух, – согласился Фитиль, – чего в этой вони нудеть.
– Это у тебя в подштанниках вонь, а у меня все чисто.
– Да ладно, ладно…
И мы вышли наружу.
Утренняя свежесть как-то сразу охватила со всех сторон. То ли оттого, что в подземелье у Хромого и вправду было затхло, то ли просто посвежело, но вдыхать влажный утренний воздух было очень приятно.
– Пойдем-ка туда, на пригорок, – указал Фитиль, – эх, жаль, что картошечки с хреном теперь нету. Ты знаешь, это очень хорошо: водочки, печеной картошечки да с хреном свежим. – Он причмокнул губами. – Мы вот однажды с пацанами набрели на хуторок. Обычный такой, неиздерганный. А там за домами – мать моя, картошка – что твоя голова – растет, и хрен прямо кустами, прямо кустами… А дело к ночи было. Ну мы и собрались прямо на огороде с костерком, картошечки испекли, хрену настрогали… Вот пиршество было-то! Не с этой тушенки собачьей…
Тем временем, мы уже взобрались на какой-то холмик, Фитиль выложил на лопух тушенку. Откуда-то явился и стакан.
– Уж ты как хочешь, а я из горл ане могу…
– Да я как-то тоже…
У Фитиля явно поднялось настроение, и я понял, что как раз в этот момент из него можно вытянуть много ценного, он охотно поделится. Но решил потерпеть до первого стакана. Но не до последнего: кто его знает, как на него водка подействует… Скорее всего, придется бежать за второй, но уж это само собой…
Фитиль налил себе полный граненый. Попыхтел, собираясь духом…
– Ну, будем, что ли…
– Будем, – кивнул я.
Он крупно заглотал, проталкивая водку с заметным усилием. Меня даже передернуло от такого зрелища. Наконец, пустой стакан топнулся о землю.
– У-у-у… замечательно!..
Фитиль ножом отхватил преогромный кусок тушенки и с наслаждением зажевал.
– Ммм… – показал мне на стакан, приглашая налить.
Что же, никуда не деться. Да и, признаться, определенная доза алкоголя не помешала бы. Я налил полный стакан, таким образом, бутылка практически опустела.
Водка оказалась теплой и сладковатой, самой противной, какую только довелось пробовать. Но все же я не сблевал, вытерпел. К тому же, добрый кусок тушенки помог справиться с сопротивлением желудка.
– Хе, – крякнул Фитиль, – а ничего ты зафилософствовал его… – он указал на стакан.
– Противная какая…
– Ничего, это еще не противная, это самое то, можно сказать. Вот здешнюю самогоночку тебе испробовать бы – вот тогда деранет за горло, градусов девяносто, никак не меньше, собака…
Но я не проявил никакого желания «испробовать», так что Фитиль с видимым разочарованием взирал на пустую бутылку в траве. Я понял, что как раз и наступил тот самый момент, когда можно разговорить его.
– А это тут что вообще? – окинул я взглядом окрестности.
– Это… – Фитиль отвлекся от вида пустой бутылки, – Это, братец ты мой, Кордон есть. Отсюда все начинали и начинают, кто в новичках приходит. И здесь же оседают, если ничего путного не подворачивается. Можно всю дорогу на Кордоне проваландаться, а так никуда сроду и не сунуться, дальше этого. Но это уж как кому повезет, да.
– А что дальше может быть?
– А дальше… дальше может быть много чего. Могут быть карманы, полные хабара, а может и крест с противогазом случиться, да.
– Ну а мне-то куда податься по первому разу, а?
– Ну, это тоже – смотря, зачем ты явился сюда. Про свои заработки помолчи лучше, не хочешь говорить – так лучше не ври. А то косо посмотрят. На заработки в Турцию или на вышки валят, а не сюда в твоей-то куртчонке. Бывает, что иногда пришлые охотники заглядывают, то есть, специально за артефактами. Так у них снаряга, скажу я тебе, – мне за всю жизнь на такую не наскрести. Ну и прутся сразу в центр Зоны. Если проводник толковый – то, возможно, чего-то и наварят, а ежели остолоп и рыбья башка, то заведет всю группу в кишку какую-нибудь, там все и сгинут.
Фитиля заметно «повело», осовелые, налитые кровью глаза медленно ворочались в провалившихся орбитах. Было видно, что пил он давно и бросать в ближайшие дни не собирался. От таких можно было чего-то добиться только в первый час попойки, а потом свалятся прямо там, где сознание отказало им служить, так и проваляются в канаве или под забором до вечера. А потом – новая доза – и до утра. Так что Фитиля требовалось раскрутить, пока тот еще в сознании.
– Ну, ружьишком тебе обзавестись надо бы на всякий случай, да. А то собаки, плоти… мелочь пузатая всякая прохода не даст. Деньги есть – помогу достать, ну а нет – сам рыскай, тут я тебе не помощник. Ну и пошарься сначала здесь, в окрестностях, на побегушках можно, если не брезгуешь…
– И дорого стоит ружьишко-то?
– Можно по первости гладкий ствол купить, тыщонок в десять-двенадцать обойдешься. Да… Если биография не важна, то и за семь порыскать можно. Рубли, естественно.
– Сколько?! – если б я не сидел на земле, то наверняка упал бы. – Это ж кому столько отваливать за говеный ствол придется?
– Хо, а ты как хотел? Ну, к бандюганам на Свалку смотайся, те тебе наверняка нарезной за такую же цену или гладкий за тыщи полторы. Если, конечно, через сто метров в спину не шмальнут и до трусов не разденут.
– Да… и куда я сунулся со своими грошами… – подумал я вслух. Больше для того, впрочем, чтоб Фитиль проникся моим положением и предложил варианты подешевле. Но тот не проникся. Оперся на локоть, закрыл глаза и замычал что-то; видимо, песню.
Я смотрел на землистое небо, бурьян вокруг, слушал мычание Фитиля и отчетливо понимал, что здесь все совсем не так, как преподносят нам газеты и «ящик». Если уж мне это стало ясно буквально через несколько часов пребывания, то неужели не понимают те журналисты, которые приезжают сюда и пишут? Или вовсе здесь не бывают, а так, потопчутся в барах, на КПП, байки послушают, сплетни запишут – и айда назад. Ну и пощелкают несколько кадров, там же, на КПП. Герои Зоны – это бравые солдатики, гладко выбритые и исключительно в полном боевом снаряжении. Газетный сталкер – худой небритый человек в аккуратном охотничьем костюме, с неизменным Калашниковым на плече. А на самом деле – грязный разношерстный люд, угрюмый и недоверчивый ко всем, кто пытается проникнуть в их круг извне. Вряд ли глянцевые журналисты проникают за колючку, чтобы рисковать надушенной задницей ради статьи. Военные репортеры – дело другое, периодически возникают на полосах и экранах. Тем не менее, за все эти годы ни одного толкового снимка мутанта или кадров из глубины Зоны. Неужели никому не приходило в голову прикинуться сталкером и сделать большую серьезную статью? Наверняка приходило. Да только не известно, как поведет себя вот хоть Фитиль, наведи я на него объектив. Но есть же скрытые камеры… А, впрочем, кто ж это все знает. Там, в большом мире, Зоной интересовались только первые несколько лет. Затем вести оттуда (то есть, уже отсюда) стали сродни сводкам из горячих точек: вызывают интерес только когда происходит значимое движение. В остальное же время Зона просто есть, она обывателя не интересует. И все эти разговоры о том, что Зона расширяется, что рано или поздно поглотит весь мир, превратит всю планету в одну огромную Зону или даже аномалию, – все они будто бы не имели ни малейшего отношения к затюканному работой и хозяйственными заботами обывателю. Придя домой в шесть вечера, люди хотели видеть на экране душераздирающие зрелища, которые не касались бы непосредственно их, они были не против взирать на чужие страдания и реки крови, искореженный металл на трассе и бандитские сериалы. Только… с одним непременным условием: чтобы увиденное не находилось под боком, в соседнем доме, подъезде, квартире. Так и с расширением Зоны. Никому нет ни малейшей заботы до обнесенной колючкой куска земли в далекой Украине. И пусть болтают хоть каждый день о поглощении мира – пока Зона не окажется на пороге его собственной квартиры – он не тронется с насиженного дивана, чтобы выключить телевизор.
– А правда, что Зона расширяется? – обратился я к еще больше осоловевшему Фитилю.
– Что?.. А, ну само собой, растет, а то как же. Чье-то желание исполнится – вот и Выброс, а затем и расширится. Если желание большое – то намного, поменьше – ну и расширится поменьше, да.
– Желание?.. – не понял я, смутно припоминая что-то прочитанное в очередном таблоиде.
Фитиль раскрыл рот, чтобы ответить, но так и замер: в тишине со стороны домов отчетливо застучали выстрелы вперемешку с криками.
– Это что за…
И он, несмотря на то, что минуту назад едва мог приподняться на локте, довольно резво вскочил на ноги, подхватил ружье и потрусил на выстрелы. Решив, что отсиживаться мне тоже не резон, я заспешил следом. Фитиль не обращал на меня внимания, на ходу запихивал патроны в стволы. Чем придется воевать мне – о то я тогда, признаться, не подумал; бежал, потому что просто – бежал. Тем временем, выстрелы и крики сделались громче.
– Вон там засела, гнида, доставай ее! Шуруй, шуруй! Сейчас мы тебя достанем!..
Посреди улицы несколько сталкеров вели огонь по невидимой цели. Фитиль подбежал к одному и что-то спросил, ему ответили, но из-за выстрелов я не расслышал. Тоже подбежал, стрелявшие на меня даже не посмотрели, двинулись к домам. Я немного приотстал, не желая путаться у них под ногами или схватить шальную пулю. Свернул за угол. Там увидел стоящего ко мне спиной человека в изодранной куртке. Он не участвовал в общей суматохе, преспокойно покачиваясь, будто в такт неслышимой музыке. Даже что-то напевал.
– Эй, что тут происходит-то? – я тронул человека за плечо – и отпрянул от неожиданного зрелища.
Провалившиеся в черноту желтые глаза бессмысленно уставились в меня с морщинистого черно-зеленого лица, обросшего седой щетиной. А из дырявых щек ясно проступали серые кости зубов и черепа. Жуткий запах гнили ударил в нос. «Прокаженный», – мелькнула мысль, и я инстинктивно отпрянул в сторону. И вовремя. Человек вскинул выпрямленную руку – и пуля просвистела в сантиметре от виска.
Второго выстрела я дожидаться не стал. Броском опрокинул врага на землю и что есть силы стал лупить по изуродованному лицу. Но противник, казалось, не чувствовал боли. Сильным рывком отбросил меня назад и начал медленно подниматься. И еще на этом страшном лице не было крови, хотя я как минимум переломал ему нос в нескольких местах. Только глухое рычание бурлило в его груди.
Я тогда забыл про нож: от такого зрелища не только про нож забудешь. Схватил какую-то доску и стал отчаянно лупить ею по трясущейся черной голове. Кажется, бил я довольно долго, все было будто в тумане, почти как во время моих первых дел. Только теперь к ярости и возбуждению прибавилось ощущение жути. Да, было очень страшно в первое же утро здесь столкнуться с непонятной изуродованной тварью.
Потом он мешком упал вниз, из расколотой головы медленно выползала серая студенистая масса. Конечности трупа дергались, но к этому зрелищу мне было не привыкать. В обычных условиях меня бы это даже возбудило, но теперь я не почувствовал ничего, кроме омерзения. Ногой отодвинул из его трясущейся ладони пистолет. Вот и трофей. Надо было еще обыскать на предмет патронов, но уж больно жутко воняло.
– А ты ничего так, сам справился, – услышал я за спиной.
Фитиль в окружении еще нескольких сталкеров смотрели на конвульсирующего в траве урода.
– А это кто? – я сильно запыхался, поэтому слова выдавливались с трудом.
– А это, дружбан ты мой, нежить, самая настоящая. Странно, что до Кордона дошли. Обычно их еще далеко на подходе отстреливают. А этот, вишь ты, видать, давно бродит: глянь, какую щетину отрастил.
– Нежить?..
