Текст книги "Химеры просыпаются ночью"
Автор книги: Райво Штулберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 38 страниц)
Михеев согнулся, то ли под тяжестью рюкзака, то ли просто смотрел под ноги. Митин снова исподтишка посмотрел на Саунькина. Тот шел бодро, прямо держа спину, весь будто воспрянул. Смотрел вперед.
– Хочется туда? – без намеков спросил его Митин.
Саунькин промолчал, только кивнул.
– И многих в Зону уже проводили? Все вернулись?
– Мы только ученых проводим и только до второго стопа. В саму Зону никого не доводилось еще.
– А первый стоп – это сзади?
– Ага.
– А третий есть?
– Нет, только два. На самом деле, конечно, одного хватило бы, но в регламентах прописано два, вот и держат два. Все равно, думаю, лишне не будет. Народ всяко лишний раз подумает, пока между ними пойдет. Вдруг, у кого хватит ума вернуться.
– Есть те, кто передумал?
– Из вашего брата, надо сказать, нет. Все шли нормально, никто не струсил. У других, говорят, бывало. А про нелегалов, конечно, не знаю.
– А ты, выходит, типа Харон, – встрял Михеев.
– Ага, мне такое сравнение тоже приходило в голову. А там вроде как берег мертвых выходит, а сзади – живых.
«Утешил, – подумал Митин, – берег мертвых…»
– Ничего, мужики, не переживай, – словно угадав его мысли, подмигнул Саунькин, – главное, никуда не суйтесь. Там сейчас уже жить вполне можно, не то, что в первое время.
– У нас коллега там был, в самое как раз первое время. Мартинсон, полный такой мужик. Может, помнишь? Но больше – говорит – туда ни ногой. Отказался нам компанию составить вот.
– Нет, не припомню. Всех упомнишь разве.
– Ну да…
Впереди послышался неясный рокот моторов, а потом из-за подъема показался второй шлагбаум. Только теперь все было всерьез – это стало понятно по силуэтам военной техники на обочине. Ворот уже не было, а в лес углублялся точно такой же забор, как на предыдущем КПП, только с вышками. Что-то Митину подсказывало, что с этих вышек всю троицу уже взяли на прицел.
Сердце забилось чаще, ноги сразу стали деревянными и плохо сгибаться в коленях.
Подошли к шлагбауму. Там уже проверяли какой-то мерседесовский микроавтобус. Видимо, уже давно, потому что никто их по дороге не обгонял. Водитель о чем-то спорил с одутловатым часовым. Поодаль скучали солдаты в полном боевом снаряжении.
– Ничего не знаю, вези обратно, – говорил тот, лениво просматривая какие-то бумаги.
– Да мне лучше их прямо здесь бросить и сказать, что украли, чем назад переть! – восклицал водитель.
– Дело твое.
– Да черт… – водитель наклонился и что-то бормотнул часовому.
– Ну пошли, проверим, – сказал тот, и оба поднялись в будку над шлагбаумом.
Через несколько минут вышли, охранник уже потерял всякий интерес к Мерседесу и направился ко всей троице. Водитель же торопливо выруливал микроавтобус.
– Добрый день, – сказал Михеев.
Митин просто кивнул. Саунькин ничего не сказал, молча поднес документы.
Охранник долго изучал, перелистывал бумаги. Потом вернул назад. Проверил документы у Митина с Михеевым. Видимо, был несколько разочарован, что все оказалось в порядке.
– Вещи, запрещенные к ввозу, оружие, боеприпасы, наркотические вещества имеем?
– Нет.
– Нет, мы из института.
– Вещи к досмотру приготовить.
– Это что же, – возмутился Митин, – все сейчас потрошить?
Военный молча выжидал.
– Там же приборы, оборудование…
В ответ – все то же молчание.
– Черт с тобой, – Митин злобно начал скидывать рюкзак.
– Постой… – Саунькин пошел в сторону будки. Часовой за ним.
– Чего это? – спросил Михеев, хотя и так было ясно, чего.
– Надо ему потом вернуть. Сколько только, интересно…
Минуты через три показался Саунькин.
– Сколько с нас? – без обиняков поинтересовался Михеев.
– Две, – вполголоса ответил сотрудник.
– Чего две? – не понял Митин.
– Тысячи. Рублей.
– Блин… Мироеды хреновы, неплохо устроились. И со всех так, что ли?
– Ну… почти.
– Уроды.
– Уроды. Зато не придерутся. А то б еще на часа полтора тут застряли, как пить дать.
Они прошли через шлагбаум, расплатились с Саунькиным.
– Ну что, мужики, удачи вам там, – подал тот каждому руку. – Если это… Доведется такого сталкера увидеть – Фотографа – то привет ему передавайте.
– Ладно, запомним. Фотографа.
– Ну, бывай, мужики.
И сотрудник бодро зашагал назад.
Отчего-то Митину представлялось иначе – как они въедут в Зону. Как именно – он не знал, но уж точно не таким образом. Где карантин, где всякие шлюзы, где инструктаж? И вообще, куда им теперь?..
– Надо бы начальство тут какое-нибудь найти, – сделал предположение Михеев, – лично я не представляю, что делать дальше.
– Неужели не предупредили?
– Как видишь…
– Эй, наука! – послышался чей-то хриплый голос.
У развалившегося УАЗика без верха стоял высокий человек в странной одежде болотного цвета. То ли рыбацкий плащ, почти до пят, то ли накидка. Через плечо противогазная сумка, за спиной – короткоствольный автомат.
– Вы, что ли, ученые будете? – спросил человек, когда они подошли ближе.
– Должно быть мы. А Вы за нами?
– Если вы, тогда за вами. Приказано доставить в целости.
– А что, больше ничего не будет? – поинтересовался Митин.
– В каком таком смысле?
– Ну, инструктаж там, еще что-то… Карантинные мероприятия…
– А вы что, чумные, чтоб вас карантинить? – рассмеялся человек.
– И куда теперь?
– В лабу вас определим, куда ж еще. К какой приписали?
– Да ни к какой еще. Ничего не сказали.
– А, ну тогда еще распределят. Тогда сначала к Басмачу.
– К кому-кому?
– Басманов. Басмач.
– А он кто?
– Да тоже наука какая-то, я в этом не разбираюсь и вникать не хочу. Мое дело короткое: привез, отвез, принес, подстрелил. И все дела.
– И часто стреляют? – насторожился Михеев.
– Ну, как сказать. У вашего брата сейчас особенно никто не шурует, а так бывает, что зомби захаживают. И откуда только берутся, черт их дери.
– Чего? Кто захаживает? – не поверил своим ушам Митин.
– А-а, потом сами увидите. Давай в машину, – человек махнул рукой и сам запрыгнул за руль. Автомат при этом не снял – заметил Митин.
УАЗик затрещал мотором, сразу завоняло чем-то горелым. Митин с любопытством осматривался. Вроде бы, самое обычное место, дорога через лес. А ведь здесь – ужеЗона. Но – ничего зловещего, ничего таинственного.
– А кстати, я Андрюха.
– Митин.
– Михеев.
– О как, ну ладно. Тогда я Толмачев.
Машина уже грохотала по дороге. И без того было не тепло, а в открытой кабине ветер теперь продирал ледяным до костей.
– А Фотографа – не знаешь такого? – поинтересовался Митин.
– А что он вам?
– Да вот, человек один просил привет передать, если увидим.
– Это тот, что из института?
– Ага. Вы его знаете?
– Кто ж его не знает. Возит сюда вашу братию. И сам в здешних краях бывал по первости.
– А Фотограф – это кто такой ему?
Из-за грохота во всей машине и шума ветра приходилось говорить довольно громко, почти переходя на крик.
– Они вместе сюда пришли, в первых группах еще. И с ними этот Фотограф был. Я его не видел, потом рассказывали, долго про него говорили после. Кто у них он там был… слово забыл. Вроде как врач, операции делает, только не врач.
– Оператор! – подсказал Михеев.
– Ага, он.
– Ну да…
– Вот он там все у них снимал, везде ходил. А потом пошел кровососа снимать и сгинул. Искали два дня. Понятно, что ничего не нашли. Даже трупа.
– Кого-кого пошел снимать?
– Ладно, долго рассказывать, там вам на месте все расскажут. Хотя не знаю, неужели вам про кровососа никто не говорил?
– У нас тут коллега год назад уже работал. Рассказывал много чего. Но про это как-то не знаю, не слышал.
– Да как же, – встрял Михеев, – говорил. Только он много чего говорил. А еще больше помалкивал. Секретность блюдил, чтоб его с его секретностью…
– А, ну да, возможно, что год назад он просто никого и не видел. Блин, уважаю тех парней, кто сюда первыми приходили. Мужики настоящие. Вашего брата там тоже по аномалиям много пропало. Теперь-то полегче, скафандры дадут, снарягу всякую. Это вот нам, вольным, ничего спецом не полагается. А вам теперь – хоть самому кровососу в жопу лезь. С оружием знакомы?
– Нет, не доводилось. А надо?
– Это плохо. Это плохо. А то как же не надо! Первое дело тут – ствол иметь. Вам, скорее всего, пукалки какие-нибудь дадут. На собак разве что сгодится. А так, лучше бы сразу потяжелее чего взять. Могу, кстати, поспособствовать.
– Ладно, потом разберемся.
Выглянуло солнце, и остатки листвы на деревьях зазолотились на фоне холодной синевы небесных островков.
Затрещала рация. Толмачев взял переговорник.
– Да, я тут, я к Басмачу еду.
Рация в ответ что-то прохрипела.
– Экологию везу. На обратном пути тогда подскачу.
– Хр-ххр…
– Все понял, отбой.
– Хр-хр-ххр-хрр…
– Да пошел ты, – сказал водитель и вернул переговорник на место.
Машина не снижая скорости съехала с шоссе на лесную дорогу, затрясло сильнее, но недолго, уже через минуту они остановились у ветхого кирпичного строения с выбитыми окнами. Почти у самой двери в железной бочке горел костер, вокруг которого оживленно о чем-то переговаривались несколько человек с автоматами и в камуфляже, потом все дружно расхохотались.
– Ну и жопа тут… – пробормотал Михеев.
– Понятно, что не на курорт прибыли, – усмехнулся Толмачев, – только это еще не жопа, это как раз и есть курорт.
– Да уж…
– Эй, братва, к Басмачу вот приехали, новенькие!
От костра поднялся тощий, как кол, парень в синем камуфляже. Нос у парня был свернут набок.
– Ну ладно, наука, бывай, удачи!
И УАЗик, взревев, развернулся, вздымая клубы выхлопа и пыли.
– Документы надо? – спросил Михеев у подошедшего.
– Не, если сюда пропустили, значит, все в поряде.
– Да тут, похоже, всех пропускают, – заметил Митин, – сами видели.
– Всех да не всех. И вообще, не мое дело с вами возиться. Направо там дверь вторую увидите с черепом. Вот там Басмач и сидит. Найдете небось.
И он пошел обратно к костру.
– Порядки тут… – пробурчал Михеев.
Они вошли внутрь. Темный, захламленный коробками и бумагой на полу, коридор. Где-то в глубине тускло мигает лампочка. Справа точно была дверь с желтой табличкой «Не влезай, убьет!» И черным черепом.
– Юмор, однако, – усмехнулся Митин.
Постучались. Никто не ответил. Тогда Михеев толкнул дверь. За ней оказалась довольно светлая комната с застекленными окнами и электрическим обогревателем посередине. Весь пол завален разбросанными бумагами, желтыми газетами. У стены – стол, за столом осовелый мужик с измятым небритым лицом. При виде незнакомых людей даже не попытался убрать со стола бутылку водки.
– Вы Басмачев? – осведомился Михеев.
– Басманов, – равнодушно поправил мужик, – ну, вы кто сами?
– Из НИИ… – начал было Митин.
– А, да-да, – Басманов махнул рукой, чтоб не продолжал, – звонили насчет вас. Значит так, ребятки. Если ссыкотно, то можете сразу назад, а если погуляли здесь и не передумали еще, то будем определяться.
– Будем, – сказал Митин, – не зассали.
– Ну и славно. Тогда опрокинем за это дело.
И Басманов выплеснул в рот содержимое налитого до того стакана. Крякнул, довольно потер лицо.
– Значит так, ребятки. Прибыли вы в полную, еще очень даже интеллигентно выражаясь, жопу. Причем, вроде как добровольцами. А это значит, что дураки.
– Это как же… – возмутился было Михеев.
– Стоп, не перебивать покуда, – поднял палец Басманов, – не перебивать. Итак, дураки. Оба. Значит, еще не знаете, что вас тут ожидает и насколько тут дырка и в которой жопе. Отговаривать не буду, бесполезно, насколько понимаю. Но предостеречь должен. Инструктировать вас другие будут, потом сами пообтешетесь, ума-разума наберетесь, пока же вот что скажу вам, ребятки. Не суйте свои носы ни в какие непотребные места.
– Жопы, – подсказал Михеев.
– Да. Именно, – кивнул Басманов и налил в стакан, – но совать придется в любом случае, затем сюда и приехали. Только не первое время. До вас тут многие бывали, не все своим ходом назад возвращались. Иных и трупов не находили. Так что первое время не лезьте, куда не следует. Ну а сейчас – за прибытие!
И он опрокинул стакан в рот.
– Угощайтесь, – кивнул на остатки в бутылке.
– Не, мы потом уж как-нибудь, – отказался Михеев.
– Ну, хозяин барин. Только, конечно, не злоупотребляйте там. Многие по этому делу кишки в Каруселях оставили.
– Так нам куда? – поинтересовался Митин, видя, что инструктаж исчерпан.
– В «пятерку» вас, там как раз недавно отбыла группа, просили, если что, прислать.
– А что там, в этой «пятерке»? – спросил Михеев.
– Лаборатория, мил человек. Не ваш НИИ, конечно, но работы хватит.
Митин подумал, что происходит именно то, чего он как раз и опасался: нищета полевых лабораторий, пьянство сотрудников… Но, в конце концов, отсюда в любой момент успеет отбыть, если увидит, что дело того не стоит. Только нехорошее предчувствие уже свербило.
На улице раздался дружный жизнерадостный гогот.
– Так, пешком дойдете, тут недалеко. На машине туда все равно не добраться. Выйдете во двор, там ребятам скажете, что я велел… А хотя, нет, эти черти так не пойдут, – Басманов приподнялся над столом и едва не упал, но вовремя схватился за стул. Едва держась на ногах, вывалился из-за стола и извлек из соседнего шкафа бутылку водки, – Пошли вместе.
Они вышли на улицу.
– Кто в «пятерку» отведет? – зычно спросил Басманов, обращаясь к толпе у бочке.
– А сколько дашь? – раздался голос в ответ.
– Пузырь, с тебя хватит.
– Тогда два.
– Морда треснет. Потом кто будет на посту опять дрыхнуть?
– Хрен с тобой, давай за два, уговорил, – с земли поднялся все тот же человек в синем камуфляже с переломанным носом.
– Черти безрогие, – беззлобно плюнул Басманов и исчез в двери. Вернулся со второй бутылкой. – Только если кровосос тебя бухого за жопу схватит – сам виноват.
– Какие тут кровососы, не на Янтаре, поди.
– На Янтаре ты бы так глотку не драл, а шепотом «Отче наш» читал бы и подтирался, в кустиках отсиживаясь.
– Давай уже, – рассмеялся тот в камуфляже, сунул бутылки в мешок и махнул Митину с Михеевым, – пошли, ученые-моченые.
«И откуда у них такое презрение к людям, которые чего-то достигли своим умом? – подумал Митин, – сами ничем, кроме водки да баб, в свое время не интересовались, легко жили, мозги не напрягали. А теперь – будто бы мы ниже на ступеньку стоим, а не они, которые ни черта не знают, даже таблицу умножения с трудом вспоминают. Быдло. А ведь это на самом деле – все из зависти и осознания собственной неполноценности. Машину научиться ремонтировать можно, и даже дом срубить. А им и школьный закон Бойля-Мариотта не по зубам будет».
Новый проводник, похоже, и правда не был озабочен физическими законами бытия. Как только они вошли в лес, сразу скинул мешок и, звонко откупорив бутылку, забулькал ее содержимым в горло.
– Радиацию выводим, выводись, радиация, – весело мотнул он головой, отпив добрую половину.
Митин хотел было заметить, что выводят радиацию красным вином и что обычно употребляют для этих целей «до», а не «после», а он уж наверняка успел тут нахвататься частиц… Но вдруг отчетливо понял всю нелепость своих наставлений и промолчал.
«А, может, и правда такие, как я, к жизни неприспособленны. Собрался же, в самом деле, вот этому лекцию читать…»
«Вот этот» тем временем, довольно покрякивая и пошатываясь, вышагивал напролом через сухой бурелом. Митин с Михеевым едва поспевали за ним, изодрав руки и лицо вкровь.
– Ну ты потише двигал бы, – заметил Михеев, – не все ведь одеты, как ты.
– А тебе кто не велел как следует одеваться? Небось знал, что не за грибами пошел, – сплюнул парень, – а вот грибов тут этой осенью было – завались. Мы их кому только не продавали. Даже в Москву, говорят, повезли их торговать. Дурики, грибники хреновы. Из Зоны грибы!
– А совесть того, не замучает? – поинтересовался Михеев. – Людей травить.
– Ты что, шалупонь, – проводник вдруг резко развернулся и приставил к горлу Михеева нож, – меня совести учить надумал? Да я вас сейчас обоих порежу нахрен и скажу, что мутанты сховали. И ничего мне за это не будет.
– Да ладно, ладно… – примирительно пробормотал Михеев.
Митин отвернулся: что он мог сделать?
– Вот и не бухти, – парень вернул нож за пояс и зашагал еще быстрее.
Митин подумал, что вот бы сейчас ему самому в спину ножик и воткнуть бы…
Впрочем, скоро они вышли на едва заметную, но все же протоптанную тропинку, двигаться стало легче. А затем оказались перед странным металлическим сооружением пирамидальной формы, размером примерно с дом. Только вершины у пирамиды не было, там располагалась плоская площадка, на которой одиноко торчал пулемет. Как и многое в этот день, Митин видел пулемет впервые, а потому задрал голову с неподдельным интересом.
– Стой! Куда? – на площадке возник человек.
– Мы ученые, Басмач определил в «пятерку».
– А, ну тогда позвоните там, откроют, – отозвался человек и снова исчез.
У двери точно была облупившаяся кнопка, прямо над решеткой небольшого громкоговорителя. Митин нажал на всякий случай два раза. Захрипел громкоговоритель:
– Кто такие? Цель визита.
Митин наклонился и проговорил прямо в решетку:
– Два биолога, Басманов сказал, что в «пятерку» нам надо.
Что-то в двери грохнуло, она заметно отошла в сторону.
– Проходи, – сказали из решетки.
Митин толкнул дверь ногой, та неохотно и с довольно противным скрипом поддалась. Они вошли в сумрачный железный коридор, хотя внутри, кажется, было просторнее, чем ожидал Митин. Только света не хватало. Единственная лампа под потолком явно не справлялась со своей задачей.
– Ну и куда теперь? – задал Митин риторический вопрос.
– Должно быть, вперед, – и Михеев зашагал по коридору.
Впереди раздались шаги, навстречу вышло два человека в оранжевых комбинезонах.
– День добрый, – ринулся к ним Михеев, – мы только что прибыли…
– По всем вопросам к Бахтину, там дальше, на двери написано, – махнул рукой один из носителей оранжевого одеяния, – извини, братишка, недосуг пока.
И оба торопливо прошли мимо, на ходу пощелкивая какими-то приборами.
– Ну, к Бахтину, так к Бахтину, – пожал плечами Михеев.
А Митину они понравились. То ли оттого, что после грубого проводника и пьяного Басмача кто-то сказал «братишка» и извинился, то ли потому, что эти двое были трезвы и деловиты. По крайней мере, не слоняются без дела.
Бахтина долго искать не пришлось. Одна из железных дверей была приоткрыта, оттуда кто-то напевал негромким, но приятным басом.
– О, – показал на дверь Михеев, – Бахтин – написано.
Осторожно поскреблись по железу – вроде как постучались. У огромного гудящего аппарата склонился высокий человек и что-то записывал в блокнот, при этом напевая. Несмотря на шум и собственный голос, человек их услышал:
– Ага, это вы, значит. Ну что ж, милости прошу, – и широким жестом указал на стол в углу. Я Бахтин. Владислав.
Митин с Михеевым тоже назвались.
Митин решил, что, если сейчас будет предлагать водку, нужно завтра же сваливать отсюда.
– А вы кто такие будете по специальности? – поинтересовался Бахтин.
– Биологи. Больше по медицине в последнее время.
– Как так биологи? – удивился Бахтин. – У нас же тут экология.
Митин развел руками:
– Куда направили, туда мы и пришли.
– А кто направлял вас?
– Басмач… то есть, Басманов.
– Ага, ясно. Давно пора гнать взашей этого алкаша.
«Что верно, то верно», – подумал Митин, а вслух сказал:
– А что, у вас тут экопост какой-нибудь?
– Да нет, какой там. Просто у нас лаборатории по специальностям разделены. Есть еще быстрого развертывания, но они уже месяца три без дела. И хорошо. А есть универсальные. Но, насколько я знаю, биология пока нигде не требовалась. Странно, что вас вообще прислали… Странно.
– Мы подали заявку, нам разрешили. И вот мы здесь.
– О, добровольцы-энтузиасты!
– Вроде того, выходит.
– Тогда ясно, неплановые, значит. Ну ладно, пришли – так пришли, – Бахтин хлопнул себя по бедрам. «Сейчас наливать будет», – подумал Митин.
Но тот попросил документы и стал вбивать что-то в ноутбук.
Митину здесь начинало нравиться больше и больше. И даже прежнего страха перед Зоной больше не было.
– Левее подавай, левее, – в шлемофоне голос Михеева был почти неузнаваем.
– Да черт, никак не поймаю… Нос чешется… Хоть бы чесалку, как у космонавтов, придумали.
У Митина и правда нестерпимо чесался нос. В скафандре было жарко, пот ручьями лил по лицу, противно липла к телу сырая одежда.
Уже месяц они пытались поймать этот артефакт. Аномалия, казалось бы, самая заурядная. Жарка. Но замеры показывали внутри непонятные блуждающие всплески излучения. Порой они были абсолютно хаотичными, порой казались живыми, реагировали даже на приказы: вперед, вправо, назад, стоп… Это Михееву в голову пришла такая безумная идея: приказывать аномалии, и они тогда все чуть с ума не сошли, когда та вдруг начала подчиняться. Кроме того, эта Жарка никак не реагировала на Выбросы. По крайней мере, два уже пережила и никоим образом не изменилась. Одно это было не совсем обычным. Аномалии, обладающие постоянным полем, конечно, в Зоне имелись, но эта – со своими всплесками… Тем не менее, артефакта рождать так и не собиралась. Митин предположил, что блуждающие всплески – это и есть артефакты, пусть сгенерированные не совсем обычным способом, оттого и датчики не показывали никаких образований. Проверить догадку можно было только одним способом: самому влезть в огнедышащее жерло. Не в самый центр, конечно, но в областях с наименьшим действием вполне покопаться было можно. Бахтин тогда за голову схватился:
– Да вы что?! В аномалии лезут либо совсем конченные, либо пьяные. И знают, зачем лезут. А вы даже понятия не имеете, что ищете.
Тем не менее, спецснаряжение выдал.
В «глотку черту» полез сам Митин. Михеев страховал с прибором измерения поля и подсказывал, куда идти. Если обычный детектор снаружи не улавливал никаких уплотнений, оставался только один способ: искать эти уплотнения и образования, находясь непосредственно внутри аномалии. Все здесь приходилось постигать и проверять на практике, в полевых условиях; времени на гипотезы и прочую теорию порой не оставалось совершенно: объект исследования мог, например, в любой момент исчезнуть или поменять свои свойства. А могли и просто спереть. Как это было с Корнем – красивейшее образование, даже не в аномалии лежал. Растет себе дерево, а у него один из оголенных участков корня бледно так светится, фосфорирует. Больше такого Митин нигде потом не видел. А просто срубить и взять побоялись: мало ли чего… Пока бегали за измерителями – корня того и след простыл. Видимо, какой-то сталкер срезал. Хотя, как умудрился – тоже вопрос. Корень довольно толстый, твердый, как железо, а по Зоне сталкеры с топорами не ходят. Мог и из подствольника, например, шарахнуть, но следов взрыва не было. Так и остались загадкой – и сам Корень, и его исчезновение.
– Левее… Стоп. Ну что там?
Митин повел детектором вокруг себя. Приборчик разрывался от писка, показания зашкаливали и показывали не весть что: еще бы, конструкторам и в голову не приходило, что кто-то вздумает влезать внутрь аномалии, тогда как обычному человеку полагалось при малейшем писке отойти как можно дальше и благодарить детектор за то, что не дал вляпаться в аномальную зону. Экран светился зеленым, луч исправно прочерчивал сканируемую область, но заветных пятнышек на радаре по-прежнему не высвечивалось.
– Ничего, пусто.
– Тогда стой пока, сейчас прощупаю, где еще можно.
Михеев на минуту умолк. Несмотря на замкнутую систему дыхания, легкие обдавало горячим, вокруг мельтешили белые искры, то и дело из трещин в земле с шумом вырывались столбы огня. Порой из-за раскаленного марева невозможно было рассмотреть ничего даже в двух шагах от себя; впрочем, смотреть особенно не на что, все, что здесь когда-то было, давно сгорело и рассыпалось в пепел. Только выжженная земля, вся в крупных трещинах и разломах, раскаленные камни. Даже в самых слабых областях температура держалась на отметке плюс восемьдесят, сколько же тогда было в центре… Если б не скафандр и не Капля в подсумке…
– Так, давай на десять направо, там метровая площадка есть свободная, – прошумело в шлемофоне.
Митин сориентировался по детектору и двинулся в указанном направлении.
– Стоп.
Он сразу остановился, как вкопанный.
– Что здесь? Опять пусто?
– Да, ничего. А что с импульсами?
– Сегодня наша малышка молчит, никаких признаков.
– Ну так поприказывай ей, что ли…
– А я что, дурак, что ли, не пробовал? Молчит, черт ее задери.
– Тогда наверняка ничего сегодня не обнаружим.
Пот крупными каплями скатывался с бровей, нос зудел – будто разрывался изнутри чем-то живым. Представилось, как оттуда, из-под кожи, старается вылезть какое-то насекомое, острыми жвалами разгрызает плоть… Лучше б не представлял. Зачесалось совсем уж зверски, прямо раздирало. От этого накатывало раздражение, хотелось плюнуть на все, сбросить этот чертов скафандр и раздирать, раздирать ногтями кожу – до самого мяса, или побежать к Михееву, прямо через всю аномалию. До него – рукой подать, каких-нибудь метров десять, а идти будешь еще добрую четверть часа.
– Если артефакты там рождались, то никуда же они не делись, – захрипел голос Михеева, – не схабарили же их.
– А черт их знает, вдруг какой-то сталкер ночью приперся и стащил все.
– Ну уж…
– Да знаю, знаю, что никуда не могли деться. Но очень уж эта аномалия… не такая, как все. Может, она их рождает, а потом и растворяет.
– Все возможно. Так что придется ждать импульсов.
– И сколько ждать прикажешь? У меня воздуха на час, не больше.
– Тогда еще минут пятнадцать – и назад.
– И тут торчать, что ли, до нового сигнала?
– Жучок поставим. А там хоть посреди ночи просигналит – сразу сюда.
– Посреди ночи тебя никто сюда не проведет.
– Как твой нос, кстати?
– Ох, не говори, я его отрежу, когда вернусь.
– А ты красиво смотришься отсюда: горишь весь…
– Кончай. Куда идти?
– В метре от тебя есть еще островок, но между вами плотно очень, не проскочишь.
– Никак?
– Никак. Прыгать не вздумай: сгоришь сразу.
– Ясно, не дурак.
Митин еще раз повел детектором. Нет, ничего не нарушало ровного свечения радара. Видимо, придется ждать появления импульсов.
– Тогда ставлю жучка и возвращаюсь.
– Добро.
Митин извлек из сумки сканер в жаростойком корпусе. Выдвинул антенну. Загорелась лампочка активации. Теперь, если аномалия родит артефакт, прибор сразу же сообщит на пульт. Ну а там – дело техники.
– Вот так… – пропыхтел Митин, установив сканер между двух камней, – теперь веди меня назад.
Минут через двадцать он сделал шаг из аномалии.
– Ну, мужики, я такого еще никогда не видел! – восхитился проводник, – чтоб в Жарку своими ногами…
А Митину было не до восхищения. Как только оказался в безопасности, скинул шлем и долго-долго чесал, тер, драл, раздирал, до крови – свой нос.
Сканер сработал через несколько дней, под утро, часа в четыре. Дежурный разбудил Митина, а тот Михеева:
– Ожила наша Жарка, пора навестить.
– Проснулась, блин, не могла еще часика два подождать. Сама несколько дней дрыхла, теперь другим поспать не дает.
– Это точно…
Разбудили Толика. Тот сразу схватился за голову:
– Ой, башка моя, башка-а-а…
– Нечего стонать, похмелим. Но потом. А сейчас надо опять в ту Жарку.
– Ну раз потом – так потом, – простонал Толик, сползая с лежанки, – ради того, чтоб посмотреть еще раз, как живой человек в аномалию лезет, я согласен и на потом.
– Давай, туда еще дотопать надо.
Пока собирали снаряжение, укладывали жароустойчивый комбинезон, Толик успел где-то перехватить свой «завтрак».
– Ты нас не заведешь часом куда-нибудь, – засомневался Митин.
– Если заведу, то можете меня уволить, – усмехнулся Толик.
– Давно пора, – сказал Михеев. Беззлобно, впрочем. Бородавка был хорошим проводником, хотя, конечно, и водилась за ним слабость к спиртному, но обязанности свои всегда выполнял на «отлично».
Майское утро приятно наполнило грудь прохладным цветочным запахом. Митин невольно замер, вдыхая его свежесть:
– Хорошо…
– Подышим, еще подышим, – пообещал Михеев, – надо идти. Завтра встанем с утра пораньше и подышим вместе.
– Ну нет уж, завтра я буду отсыпаться, – сказал Митин, на ходу проверяя табельный пистолет.
– Да, весна… – не смог удержаться от восхищения и Толик, – а вот я, пожалуй, завтра подышу. И на Охладитель теперь бы с удочкой…
– Сомов собой кормить? – усмехнулся Михеев.
– Там не удочка, там из подствольника их впору, – сказал Митин.
– Ну, это я так, размечтался, вообразил себе, конечно… – улыбнулся Толик, – часто вот так думаю: накопить вот так тут деньжаток – и свой домик на бережку купить.
Они шли в утренней полутьме, вдыхая цветочный запах и вслушиваясь в шорохи ветра. Полкилометра можно было идти, не напрягаться: дорога чистая. А вот дальше…
– Стоп! – Толик поднял руку, его автомат был уже на боевом взводе.
Митину тоже показалось, будто в темной листве что-то мелькнуло. Он выхватил пистолет, но Толик уже полоснул по зарослям из автомата. Кто-то отчаянно заверещал, со страшным шумом пронесся прочь, ломая ветки.
– Вот так-то, – удовлетворенно сказал Толик и вернул автомат на предохранитель.
– Кысь, – заметил Михеев.
– Хорошо, что одна, а то вот так налетят всей стаей…
– Кыси – и в стаи? Где это видано, – усомнился Митин.
– Существуют же львиные прайды, – возразил Михеев, – тоже кошки, между прочим.
– Пока тут болтаем, Жарка нас не дождется, – Митин поудобнее перехватил чехол с комбинезоном.
Толик еще несколько секунд прислушивался к шороху листьев, а потом побежал догонять ушедших вперед ученых.
Остаток пути проделали без приключений. Когда подходили к Жарке, совсем рассвело. Аномалия еще издали будто приветствовала людей, вздымая огненные колонны. А, может, угрожала.
– Потрясающе… – не удержался Митин.
– Что-то она сегодня разыгралась, – заметил Михеев.
– Да… Может, импульсы?
– Может.
Они подошли к выжженной площадке метров десять в поперечнике. Кажется, здесь можно было переждать самую морозную зимнюю ночь – настолько жарко дышала аномалия. Митин начал натягивать защитный костюм.
– Жабры заправил? – поинтересовался на всякий случай Михеев.
Митин молча кивнул. Он теперь был сосредоточен, даже хмур. Толик же, напротив, с беспечным любопытством наблюдал за приготовлениями, сидя на корточках. Михеев раскладывал приборы.
– Есть импульсы, – сообщил он.
– Мощные?
– Нормальные. Бегают. Если там что-то есть, оно к тебе само прибежит, далеко отходить не придется.
– Если что-то есть… – машинально протянул Митин.
– Слушайте, – вдруг заволновался Толик и даже вскочил, – а если это полтеры внутри шуруют? Они же тоже, говорят, как молнии шаровые, летают…
– Не говори ерунды, какие полтергейсты в Жарке? – сказал Михеев.
– Ну, сами тогда смотрите…
И Бородавка снова принял созерцательную позу на корточках.
Митин тем временем натянул комбинезон, захлопнул стекло на шлеме, включил детектор.
– Дышишь как? – спросил Михеев. Новые скафандры автоматически включали систему автономного дыхания при закрытии шлема, но уточнить было не лишним.
