Текст книги "Химеры просыпаются ночью"
Автор книги: Райво Штулберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 38 страниц)
Они двинулись вдоль насыпи: железная дорога в любом случае куда-нибудь приводит, рано или поздно.
– Совсем глухо, – подал голос Бес, – хоть бы сволочь какая залаяла.
– Да хоть бы и залаяла, – согласился Паша и вдруг остановился, как вкопанный.
Впереди, метрах в ста, железную дорогу неспеша переходила не весть откуда взявшаяся группа военных, пять человек. Но не в обычном для Зоны обмундировании, а в форме старого образца, какую можно было увидеть только на полувыцветших снимках или в хронике тридцатилетней давности. Шли растянутой шеренгой, за спинами автоматы, вроде бы, «Калашниковы», а все же какие-то не такие… Солдаты двигались совершенно беззвучно, несмотря на свои тяжелые сапоги. Все пятеро пересекли просеку и растворились, не доходя до деревьев. Именно растворились – растаяли в воздухе, будто и не было вовсе.
– Ты тоже видел?.. – ошарашено прошептал Пингвин, – Или это я один глюк словил?
– Глюки одинаковыми не бывают, – на Бесе тоже лица не было.
Рассказы о призраках самых первых сталкеров, которые осваивали Зону почти сразу после Второго взрыва, солдатах, работавших здесь еще во времена ликвидации последствий Первого, и прочую чертовщину они, конечно же, слышали. Но какие там призраки ликвидаторов, когда вокруг бушуют вполне реальные аномалии, свистят пули, а каждый день превращается в выживание и драку за хабар! Теперь же, в полной тишине, на этой солнечной просеке, все было куда более реальным, чем твердая рукоять автомата под потной ладонью. Ни одна, даже самая мощная разрывная пуля, не могла оградить от призрачных солдат или невидимого поезда. И это было совершенно новым и страшным открытием. Сама опасность теперь была непонятной, неосязаемой, ее можно было только увидеть или почувствовать, но только как от нее уйти – совершенно не ясно.
Они постояли несколько минут, напряженно всматриваясь в глубину просеки. Тихо. Никого.
– Это же Зона, чтоб ее… – попытался успокоиться Паша, когда они снова тронулись в путь, – здесь может быть что хочешь. Хоть прямо сейчас все жмуры из леса вывалят. Только это все неправда.
– Заткни хавальник, – буркнул Бес, – а то в натуре вывалят. Мало ты что ли перемочил их на своем веку?
– Эти вон прошли и ничего, они нас не просекли даже, так что и жмуры не просекут. Их Зона придумала, нет ничего этого на самом деле.
– И аномалии Зона придумала. И их тоже нема?
– Аномалии от Выбросов получились, – помотал головой Паша, – а глюки и все такое уже Зона.
– Что-то ты рассуждать больно много стал, – скривился Бес, – а тут пыром когти рвать надо.
– Не суетись, а то умрешь уставшим.
А впереди по-прежнему виднелись только рельсы, и вокруг – стена леса.
* * *
Митину снился сон. Он в одиночестве шел вдоль болота к той самой зеркальной сфере, что висела недалеко от леса. Ноги вязли в ледяной жиже, уже слетели последние листья с деревьев. За спиной остался хутор с похороненным Тополем; отчего тот умер, Митин не помнил. Только знал, что глупо все вышло. Тополь должен был жить. А вышло иначе.
На небе внахлест бежали серые исковерканные тучи, поливало несильным, но пронзительно холодным дождем. Когда умер Тополь, был еще солнечный конец лета. Митин долго жил на хуторе, но теперь решился. Нужно было шагнуть в сферу и покончить со всем этим. Если разорвет, то так тому и быть. А если выбросит в другом месте, то пусть выбрасывает. Все равно, куда. Только не здесь.
Он подошел к сфере. Капли дождя стекали по ее гладкой поверхности, отражавшей бесцветный пейзаж вокруг, но самого себя Митин не видел в этом отражении. Он остановился. Прямо сейчас должно что-то произойти. Надо только сделать шаг, один-единственный шаг.
Тут ученому показалось, будто кто-то настойчиво смотрит на него сзади. Тяжелый, вдавливающий в землю, взгляд.
Митин хотел быстро оглянуться, но получилось очень медленно, будто сквозь кисель. Метрах в пятидесяти вырисовывалась высокая черная фигура в плаще и накинутом по самые глаза капюшоне. Ни оружия, ни рюкзака у незнакомца не было. Так ходят только невдалеке от базового лагеря. А отсюда до ближайшего пристанища сталкеров явно налегке не дотопать, отчего Митин сделал вывод, что этот черный жил в здешних местах. Но прежде его не видели, а вот теперь незнакомец решил показаться.
– Эй! – позвал Митин.
Черный продолжал стоять недвижимо, склонив голову, так что лица под высоким капюшоном не видно.
– Я хочу выбраться отсюда! – громче сказал ученый.
Вместо ответа черный повернулся спиной и начал медленно удаляться по направлению к хутору. «Быть может, это он меня выводит,» – мелькнула мысль у Митина. Он зашагал вслед за высокой фигурой и удивился, как незнакомцу удается так ровно идти, тогда как сам Митин то и дело спотыкался на скользких кочках.
– Не так быстро… – задыхаясь, прохрипел ученый.
Черный вдруг остановился и начал поворачиваться лицом к Митину.
И тут ученый увидел, что лица у сталкера не было. Вместо него под капюшоном зияла черная дыра. Нет, это не была тень, это была именно дыра. Бездонная и пустая. Капли дождя влетали в нее и не стекали вниз. Но потом ясно стали проявляться глаза. Знакомые такие, но чьи, Митин не мог понять. Он не мог понять ровно до того момента, когда из черноты вырос нос и отчетливо выпуклились щеки и губы.
Ученый отшатнулся и плюхнулся в грязь. На него из-под капюшона смотрело… его собственное лицо. Какое-то смазанное и не такое отчетливое, как отражение в зеркале, но вполне узнаваемое.
Черный с лицом Митина начал приближаться, ученый забарахтался в грязи, с холодным страхом чувствуя, что не может подняться. Вместо крика из горла выдавился едва слышный стон. «Это все во сне, это просто кошмар,» – понял ученый, попытался сосредоточиться, чтобы проснуться, черный приближался, приближался…
– Собаки! – закричал голос снаружи сна.
Митин снова ощутил свое настоящее тело, будто налитое изнутри свинцом, увидел яркий дневной свет и снова услышал:
– Собаки!
Действительно, со стороны леса приближался разноголосый лай, потом оттуда же хлопнул выстрел, другой. Стреляли из АКМ. Тополь уже мчался на лай, а по полю в сторону деревни вприпрыжку неслись двое, изредка отстреливаясь от наседавшей стаи. Митин видел их через промежутки между домами и тоже поднялся на выручку. Тополь изо всех сил подавал знаки беглецам. Те, видимо, заметили и побежали в сторону сарая.
Припав к прицелу, Тополь выстрелил несколько раз и, видимо, очень удачно, потому что часть собак с жалобным визгом помчалась назад к лесу. Но оставшиеся упрямо продолжали преследование. Вот один из беглецов споткнулся, закричал, призывая на помощь, но его товарищ даже не оглянулся. Стая сгрудилась вокруг упавшего, оттуда раздался истошный крик. Тополь открыл беспорядочный огонь по сваре, но несчастному это уже едва ли могло помочь. Крики сменились нечеловеческим клокотаньем, и, когда Митин подбежал ближе, прекратились совсем.
Собак удалось отогнать только выстрелами в упор. На земле осталось окровавленное недвижимое тело. Тополь наклонился над ним и отрицательно покачал головой…
– Мы шли… а тут собаки… – едва переводя дух и крупно стуча зубами, только и сумел выдавить уцелевший беглец.
– Так какого же ты не помог?! – в сердцах бросил Тополь, указывая на изодранный труп в траве.
– Я… я…
– Я, я, свинья, – передразнил Тополь.
Перед ними стоял невысокий человек, по виду – обычный сталкер. АКМ, мешок, не совсем чистая куртка, толстый свитер, тяжелые массивные ботинки. Лицо сильно расцарапано и перепачкано грязью, нижнюю челюсть колотит крупной дрожью, автомат из рук едва не вываливается.
– Как же ты в Зону-то пошел? Тюха! – презрительно скривился Тополь.
Тот ничего не ответил, подбежал к мертвому товарищу и, опустившись на колени, стал медленно, почти по-собачьи, подвывать в голос.
– Да будет тебе, вот черт, – Тополь постарался оттащить его от трупа.
Вдвоем с Митиным они оторвали бьющегося в истерике сталкера.
– Слышь, лаборатория, его зарыть надо. И поскорее.
Митин с сомнением покачал головой:
– Разроют, мы так глубоко закопать не сможем.
– А яма?! – Тополь указал в сторону огородов.
Митин замялся: возвращаться в то место ему явно не хотелось, но, похоже, выбора и вправду не было.
– А этого куда? – ученый кивнул на окаменевшего теперь беглеца.
– А никуда, трус он и дешевка, мне его не жалко.
– Человек все же…
– А вот он, – Тополь кивнул в сторону трупа, – больше не человек.
Митин тронул беглеца за плечо:
– Тебя хоть как звать?
Тот поднял на ученого непонимающие округленные глаза и уставился ими в Митина. «А глаза-то сухие совсем, – отметил невольно ученый, – он ведь и не плакал вовсе». И еще что-то не понравилось в этих широких холодных глазах. Они как-то отталкивали от себя…
– Взяли! – Тополь позвал Митина.
Хотя… глаза – как глаза. Обычные. После пережитого еще и не такими глазами на мир посмотришь… да.
Окровавленное тело едва донесли до ямы. Новичок робко плелся рядом и даже пытался помогать, но всякий раз, притронувшись к телу товарища, будто отдергивался. Все такими же широко распахнутыми глазами смотрел он, как тело исчезло в черной луже. Митин хотел произнести что-то вроде речи, но ничего не нашел лучшего, чем пробормотать что-то в духе «Покойся с миром». Увы, в Зоне даже могила порой была роскошью.
– Пойдем, – Тополь похлопал Митина по плечу. Он всем своим видом показывал, что ему противно даже смотреть в сторону новичка.
Тот, впрочем, не навязывался. Тихо и робко плелся поодаль, уткнувшись в землю.
– Они бежали со стороны леса, – сказал ученый, – может, как раз туда нам и нужно было идти с самого начала…
– Может быть… Эй, вы тут… ты тут как оказался?!
Новичок бросился к Тополю и затараторил:
– Мы за артом двинули, потом в лесу заблудились. А потом там еще насыпь была и «железка». А потом на нас собаки налетели – мы и деру!
– Железная дорога в лесу… – нахмурился Тополь, – что-то не слышал.
– Мы и сами удивились, решили, что заблудились. А теперь и совсем не знаю, где это мы.
– Не мы, а ты, – сурово поправил Тополь.
Новичок промолчал, только снова стал отставать.
– Значит, и он не знает ничего, – задумался Митин, – но мы хотя бы в аномалии попали, а они просто сюда зашли, когда заблудились.
– И никакого зеркального шара не было, – продолжил мысль Тополь. – Значит, это не факт, что шары выведут из Зеркала.
– Стоп. Если там есть железная дорога, она все равно куда-то приведет.
– Да ладно тебе, тут если и есть «железка», то приведет она на какой-нибудь заросший полустанок, на котором из живых существ поселился какой-нибудь кровосос с двумя псевдособаками.
– Или эта дорога бесконечна… И никуда она не ведет – как лента Мебиуса.
– Что за лента такая? – не понял Тополь.
– Ну, есть такая – как кольцо. Никогда не заканчивается.
– Ага…
Эти свежеприбывшие сталкеры (один из которых, правда, теперь находился в братской могиле под непонятной черной лужей) нисколько не прояснили ситуацию, а скорее напротив, внесли еще больше путаницы.
Как могли, уничтожили кровавые следы, оставшиеся от тела, чтобы не привлекать хищников. Потом Тополь сходил и подстрелил еще одну ворону на ужин. Время шло, а ни у кого так и не возникло новых предложений, как выбраться из этого непонятного места. Снова идти, чтобы вернуться в ту же деревню, было глупо. А новичок ничего нового вспомнить так и не смог. Твердил, будто по заученному: шли лесом, заблудились, железная дорога, собаки, побежали… Никаких особенных примет или странных явлений. А о зеркальной аномалии он и подавно слышал впервые.
– Похоже, что предстоит еще одна ночь, а вода на исходе, – сказал Тополь, глядя на багровое закатное небо.
Воды и правда оставалось совсем не много, едва ли достаточно, чтобы пережить здесь еще один насыщенный день.
– Если пойдет дождь, надо будет наполнить все фляги, только с крыши не собирайте – не известно еше, какая гадость там засела с самого восемьдесят шестого, – предостерег Тополь.
– Само собой, не с крышы, – отозвался Митин.
Новичок от вороны отказался. То ли из вежливости, то ли брезговал; но никто его уговаривать не собирался.
– Странно, деревня, а даже дички не растут… – Митин потер уже изрядно ощетинившийся подбородок.
– А и было бы – стал бы ты зараженные яблочки хавать? – усмехнулся Тополь. – Хотя ты прав, странно. В здешних местах обязательно должно что-то быть. Люди всегда тут что-то выращивали.
– А в каких местах? Что это за место, еще не известно. Взять хотя бы Лиманск… Целый артефакт в виде города. И тоже внутри своей аномалии. Вдруг и эта деревня – такой же артефакт.
– Про Лиманск все знают, а что-то про деревню-артефакт не слыхивал, – покачал головой Тополь, – оно хотя все может быть. Если есть Лиманск, то почему бы не быть и деревне.
– А ты в Лиманске бывал?
– Нет, врать не стану, не бывал. И не жалею.
– Я бывал, – вдруг подал голос до того молчавший новичок.
Митин с Тополем посмотрели на него.
– Тебя хоть звать как? – спросил ученый.
– Клещом все зовут, а так я Паша…
– Ну что ж, будем знакомы. Митин. Роман.
– Тополь.
– И как в Лиманске? – поинтересовался Митин.
– Да как… Город вроде бы самый обычный, только детекторы зашкаливают, так ясен пень, город сам весь аномалия. Но Воронки с Каруселями и там есть. Только их детекторами не поймать. Собаки с крысами по улицам шныряют.
– А вот интересно, всегда хотел спросить про газеты. Там обрывки газет или книги, например, встречаются?
Клещ недоверчиво замер, будто ожидая подвоха от вопроса. Потом сказал:
– Не обращал как-то внимания, я там от «Свободы» шухерился, насилу ушел.
– Чего ж ты шухерился, «Свобода» простых сталкеров не трогает…
– А кто ж их знает, может, перепутали с кем-то, а мне разбираться некогда было. Сначала пулю в лоб влепят, а потом разбираться будут.
– Просто интересно вот… – Митин будто призадумался, – если Лиманск это город-артефакт, то какие же новости должны быть в уцелевших там газетах? Неужели Зона сумеет воссоздать и это?
– Зона еще и не такое может, – пожал плечами Тополь.
– Кстати сказать, я и тут газет не видел.
– У тебя было время газеты читать?
– Да я и внимания не обратил. Но на Лиманск своими глазами посмотрел бы.
– Нечего черту в самую пасть влезать, – сказал Тополь, – вот теперь можешь смотреть, сколько влезет.
– И это не исключено. Лужа эта… Не вписывается в общие порядки Зоны.
– У Зоны есть порядки?
– Конечно есть, как и у всякой материи во Вселенной. Даже если на первый взгляд царит хаос, то это только говорит о том, что мы не вывели правил организации этого хаоса.
– Тебе виднее, на то ты и лаборатория, – не стал спорить Тополь.
– В Лиманске игрушек нет, – снова подал голос Клещ.
– Игрушек? – переспросил Митин.
– Да, в Лиманске их нет. Про газеты я не просек, а вот игрушек точняк нет.
– В этом тоже свой смысл… У города нет прошлого. Или будущего. Или времени там нет совсем. Дети – это всегда будущее. Люди растут, время идет. А если нет детей, нет и времени.
– Завернул, – хмыкнул Тополь, – поди, день-ночь там есть ведь. А времени нет что ли?
– Смена суток – это еще не время. Так же как и ход часов – ведь не время, а только работа часового механизма.
– И это что же, можно там жить и не постареть хоть за сто лет?
– Может быть, и так. А может, и не так. Время – это самая наименее изученная величина. Впрочем, в Лиманске все равно интересно было бы побывать. Только как угадаешь – где он появится в следующий раз.
– Угадать не угадаешь, – согласился Клещ, – а вот опытные проводники знают, как туда попасть.
– А ты сам туда как попал?
– Да случайно. Если б на карту вовремя не посмотрел, так и не прочухал бы. Указателей там нет, а сектор будто сам собой едет по карте. Струхнули мы с пацанами тогда дико.
– И здесь вот тоже нет указателей… – задумчиво пробормотал ученый.
– Вот и в Лиманск ходить не надо, – сказал Тополь, – ходи тут и изучай. Только долго изучать не получится. Выбираться как-то надо – вот что я скажу вам.
Он вдруг резко побледнел и начал озираться по сторонам.
– Что? – Клещ схватился за автомат.
– Не пойму… голоса вдруг будто какие-то. Да так, показалось… – Тополь мотнул головой.
– Не спал всю ночь, вот и кажется, – сказал Митин, – сегодня будешь спать первым.
– Да. Надо выспаться, завтра решим, что и куда, – согласился Тополь.
Над лесом загорелась первая вечерняя звезда.
* * *
Пингвин шел ровно, стараясь выдерживать темп. Рядом не отставал Бес. Примерно с час они двигались по однообразной колее, а потом впереди показался обрыв. Здесь рельсы заканчивались, но по ту сторону широкого оврага уже не продолжались. Там вообще не было никакой просеки. Будто строители прокладывали дорогу, прокладывали, а потом дошли до обрыва и бросили строить.
Бес внимательно всмотрелся в дно оврага. Метров десять в глубину, с довольно крутыми скосами, овраг не производил впечатления легко преодолимого препятствия.
– Ну что, сигаем или вдоль пойдем? – спросил Паша.
– Да что там, гуляй, фраер!
И Бес первым ринулся в овраг. За ним устремился Пингвин, едва удерживаясь на крутых стенах обрыва. В какой-то момент показалось, что внизу слышно кабанье хрюканье. Паша вскинул автомат, попытался задержать движение, но не устоял и кубарем покатился вниз, ломая кусты и сухие ветки. Когда снова поднялся, отирая изодранное в кровь лицо, успел заметить только носок тяжелого ботинка, летящего прямо в глаз. Потом в голове загудело, он почувствовал, как ударом его отбросило в сторону. Попробовал подняться, но новый удар, еще сильнее первого, под дых, заставил согнуться пополам и лишил возможности дышать.
– Крысеныш, – зашипел голос Беса прямо под ухом, в горло уперлось холодное лезвие.
Пингвин приоткрыл залитые кровью глаза и понял, в чем дело: когда падал, из-под свитера посыпались деньги.
– Я ж общак спасал, сволочь, – процедил Паша, ища глазами автомат.
– Хрена ты лысого спасал, а не общак.
– Да говорю ж тебе…
Пингвин нащупал камень и коротко, без замаха опустил его на голову Беса. Тот охнул и ослабил хватку. Паша ударил еще раз и еще. Но Бес ускользнул, и камень только чиркнул ему по виску.
– Я тебя уработаю, крысеныш, – прошипел Бес и бросился на Пингвина с ножом.
Оба сцепились в страшной схватке, когда драка идет на смерть. Не просто побить врага, а разорвать голыми руками, выломать кости из суставов, раздавить глаза и прокусить шею.
А потом появились псы.
С лаем мутанты спускались по обрыву. Дерущиеся заметили новую угрозу и расцепились. Пингвин наконец заметил неподалеку свой автомат и бросился на подъем. Продирая пальцы до костей, хватался за какие-то кусты, корни, коряги. Камни сыпались из-под ног, не давая точки опоры, но он отчаянно рвался – вверх, вверх. Там можно было впрыгнуть на дерево и отстрелять разъяренную свору. А мутанты с бешеным лаем и рычаньем не отставали. Резкая боль пронзила икру, он изо всех сил шарахнул прикладом прямо в оскаленную пасть, рванулся снова вперед. Рывок, еще рывок. Вот он уже ухватился за толстые корни деревьев на откосе, бросил все свое измотанное тело вперед – и оказался на твердой земле.
Стая была совсем близко. Пингвин дал очередь – и две собаки покатились вниз. Он побежал, не разбирая дороги, буквально пятками ощущая погоню. Если сейчас догонят, то повалят, вцепятся в шею, прокусят голову, живот…
И внезапно лес кончился. Он выбежал в поле, заросшее высокой травой. Трава опутывала ноги, сковывая движения. Но впереди показались дома – деревня. Оставалось только добежать до нее. Пингвин оглянулся еще раз, выстрелил, но промахнулся. Краем глаза заметил Беса, бегущего совсем рядом. Мелькнула мысль – в него! Но в этот момент откуда-то со стороны деревни начали стрелять. Он собрал остатки сил и заработал ногами быстрее. Рядом не отставал Бес.
– А вот тебе! – без голоса прокричал Паша и сделал подножку.
Бес взмахнул руками и полетел куда-то вниз, в землю. Пингвин пробежал еще несколько метров, потом увидел незнакомого сталкера, ведущего огонь с колена. Мутанты, кажется, отстали.
Появился второй, в запачканном комбинезоне ученого. Теперь нужно было изо всех сил сыграть убитого горем напарника. Не привыкать. На киче и не такие спектакли устраивал. Главное, что теперь спасся, а уж комедию поломать можно. Сыграть испуганного новичка, который и сам теперь раскаялся в своей шугливости, но ничего поделать уже нельзя… В общем, не переиграть бы. Вот этот, что стрелял, видимо, не лыком шит. Яйцеголовый – он и есть яйцеголовый, с такими корешиться западло, они Зоны не нюхали. Высокого же треба поостеречься.
– Мы шли… а тут собаки… – Паша постарался придать голосу как можно больше растерянности. Голос и правда дрожал, дыхание захлебывалось.
– Так какого же ты не помог?! – высокий зло показывал на окровавленный труп Беса.
– Я… я… – Пингвин растерянно потряс челюстью и старательно постучал зубами. Хотя от пережитого и правда руки тряслись. До него стало понемногу доходить, что, в общем, выжил он исключительно благодаря фарту. Вряд ли до деревни добежать удалось.
– Я, я, свинья.
«Перо б тебе в ребра за свинью», – зло подумал Пингвин.
Но приходилось включаться в новые правила, не известно еще, сколько их там в самой деревне отдыхает, а лишний шухер ни к чему. Высокий отпустил еще что-то презрительное, Паша не слушал, он понял: теперь самое время изобразить убийство горем. Подтрусил к трупу Беса, грохнулся на колени и завыл. «Не переигрываю? Да нет, в самый раз, кажись».
Его оттащили от тела, Паша для правдоподобности даже немого посопротивлялся. Но вид окровавленного Беса порядком действовал на нервы. Сейчас пошел бы, не оглядываясь, но придется еще малость потерпеть.
Эти двое обсуждали, как избавиться от трупа. В самом деле, на кровь могли вернуться собаки или набежать новые мутанты. Бес подумал, стоит помочь оттащить тело или правдивее будет продолжать пребывать в ступоре. Решил, что лучше не совершать лишних движений. Если в шоке – то пусть до последнего в шоке, уйти он всегда успеет, а вот выяснить общий расклад не помешает. К тому же, по-прежнему было не ясно, куда его занесло, а блуждать по Зоне вслепую удовольствия мало.
Пингвин прислушался: речь снова зашла о нем.
– А этого куда? – спросил ученый.
– А никуда, трус он и дешевка, мне его не жалко, – высокий был явно настроен против Паши. Тем более, нужно держать ухо востро.
– Человек все же…
Ученый лох и кинуть его труда не составит. Он уже готов поверить во все, что наплетут. Вот его кореш – тот может оказаться опасен.
Паша сидел на коленях, опустив голову вниз, и внимательно прислушивался к базару. Лицо опустить: меньше палева будет. Но тут яйцеголовый тронул его за плечо и поинтересовался, как зовут.
Пингвин моментально изобразил на лице бессмысленное выражение и щироко распахнул глаза, будто и сам не верил во все происходящее. Решил ничего не говорить, будто и вопроса самого не понял. Несколько секунд немигающими глазами смотрел перед собой, но отводить глаза было нельзя, иначе подумают, что он пришел в себя.
Ученый не дождался ответа и вернулся к высокому. Она оба взяли тело Беса и потащили в сторону деревни. Паша поколебался, но все же поднялся и медленно побрел вслед. Пару раз попытался изобразить услужливую помощь. Мертвый Бес качал головой в такт шагам, один его глаз заплыл, другой вывалился из глазницы и болтался на какой-то жиле. Круглый такой и совершенно не человеческий. Пингвина вдруг едва не вырвало. Он приотстал. Но подумал, что сблевать было бы неплохой идеей сейчас. Правда, эти двое уже достаточно удалились, так что его блев мог остаться незамеченным.
Тело понесли за заборы, видимо, на бывшие огороды. Там стояла страшная вонь трупятины. Паша с опаской осмотрелся, ожидая увидеть трупы, но Беса приволокли к какой-то черной луже и бросили в нее. Труп бывшего кореша моментально утонул в ней. И это было по-настоящему странно. Но подавать вида Пингвин не стал. Эти двое здесь, видимо, уже освоились. И сколько трупов сюда успели перетаскать – не известно. Судя по всему, Бес на их счету далеко не первый. Так что и насчет ученого, возможно, он поторопился с выводами. Комбинезон яйцеголового еще не говорит о том, что его владелец сам яйцеголовик. Мог и снять с кого-нибудь.
Пингвин внимательно присмотрелся к ученому. Не понять… с виду все же яйцеголовый.
От ямы пошли назад в деревню. Паша плелся сзади, но на таком расстоянии, чтоб можно было слышать этих двух. Судя по репликам, они и сами не вполне понимали, где именно оказались. Тоже заблудились? Тогда почему ведут себя так по-свойски?
– Эй, вы тут… ты тут как оказался?! – это высокий, наконец, обратился к Паше.
Тот понял, что пора выйти из неадеквата. Услужливо подбежал и быстро, сбивчиво, начал тараторить:
Мы за артом двинули, потом в лесу заблудились. А потом там еще насыпь была и «железка». А потом на нас собаки налетели – мы и деру!
– Железная дорога в лесу… Что-то не слышал.
– Мы и сами удивились, решили, что заблудились. А теперь и совсем не знаю, где это мы.
– Не мы, а ты.
Пингвину захотелось двинуть высокому в зубы, но пришлось стерпеть. Решил, что снова пора прикинуться ветошью, и даже немного сбавил шаг. Попутчики переговаривались, из их диалога Пингвин только утвердился в мысли, что все они тут просто заблудились.
Потом подошли к какому-то сараю, внутри тлело кострище. Стало быть, заблудились не только что, успели обжиться. Больше никого в деревне не было. И это могло облегчить – либо бегство, либо возможную драку с этими двумя. Паша прикинул шансы на удачу. В первую очередь, конечно, валить высокого. Ученый на вид хлипковат, к тому же, раненый. Но покуда они ничего не подозревают, можно продолжать спектакль. Подумал, стоил ли еще раз поиграть в горе. Решил, что пока хватит. Если только речь зайдет о том происшествии, тогда уж можно малость попритворяться.
Потом эти двое ушли, вернулись с убитой вороной. Ощипали и стали обжаривать на костре. От запаха горелого мяса Пингвина едва не вывернуло. Само собой, от ужина отказался. Ворон, бывало, братва постреливала от нечего делать, но чтоб жрать – такого самому отмороженному в голову не пришло бы.
Видимо, для развлечения, начали рассуждать об аномалиях. Пингвин сначала размышлял, как бы незаметно смыться за оставленными в овраге деньгами, потом прислушался. Речь шла о Лиманске. Он однажды был там. Драпали с бригадой от вояк, а влетели черт знает куда. Когда опомнились, оказалось, что попали в блуждающий сектор. Трухнули тогда, конечно, не слабо. Как раз впереди Лиманск и увидели. Кто-то припомнил, что выйти из сектора можно только пройдя весь город. В принципе, за час успеть было реально, но пришлось там засесть почти до ночи. Где-то в центре их накрыл патруль «Свободы». Отстреливались и постепенно отходили к окраинам. Свободовцы не очень рьяно преследовали, даже подкрепление не вызвали. В той стычке не погиб никто – ни со стороны братков, ни из «Свободы». Вялая перестрелка, тем не менее, затянулась. А как вышли из города – так к лесу драпанули. Тут и КПК заработали по-нормальному, стало быть, из сектора вышли. А свободовцы в Лиманске остались. Черт его знает, зачем там обитают. Может, базу там держат, может, просто за территории воюют.
В общем, свои пять копеек в общий разговор внес и Пингвин. Собеседники, кажется, смягчились и даже начали расспрашивать. Про игрушки Паша соврал, на самом деле ни на какие игрушки он тогда внимания не обратил. Просто решил поддержать разговор.
А вот книги там были, все больше по ядерным штучкам и вообще, по науке.
Когда спросили про имя, Пингвин не задумываясь подбросил заранее приготовленное погоняло – Клещ. Высокий назвался Тополем. Ничего не слышал про него Пингвин прежде. А про яйцеголового Митина и подавно.
Стали готовиться к ночлегу. Пингвин прикинул, что лучшего момента для возврата денег в овраге, пожалуй, не предоставится. К тому же, судя по всему, ночью обещала быть дождливой. Тогда деньги смешаются с грязью, размокнут и превратятся в кисель. А так – хотя б остатки заберет, которые еще ветром не разбросало. Но сидеть у костра было так хорошо… не хотелось срываться в холодную опасную ночь. И даже этому Тополю в зубы давать расхотелось.
Высокий вдруг побледнел и как-то странно заволновался.
– Что? – Паша взял автомат, изображая готовность вступить в бой.
– Не пойму… голоса вдруг будто какие-то. Да так, показалось…
– Не спал всю ночь, вот и кажется, – сказал ученый, – сегодня будешь спать первым.
– Да. Надо выспаться, завтра решим, что и куда, – кивнул Тополь.
Над лесом загорелась первая вечерняя звезда. Темно-синие тучи неспешно накатывали, казалось, со всех сторон.
– Фляги поставим здесь, – сказал Тополь, ставя свою между двух кирпичей.
* * *
Над лесом загорелась первая вечерняя звезда. Темно-синие тучи неспешно накатывали, казалось, со всех сторон.
– Фляги поставим здесь, – сказал Тополь, ставя свою между двух кирпичей.
Новичок, казалось, совсем освоился. Впрочем, это он здесь был «новичком», а в Зоне – вполне могло статься – матерым сталкером. И в Лиманск ведь ходил, и от «Свободы» ушел. А те ребята серьезные, воевать умеют. Про странную лужу не переспросил ни разу, значит, порядком понавидался «чудес». Ну а то, что товарищу не помог… И каждый растеряется, не сразу бросится в самую свару разъяренных мутантов.
Митин искоса посматривал на Клеща. Тот отрешенно погрузился в свои мысли. Со стороны казалось даже, что он был безмятежен и спокоен, только играющие желваки выдавали внутреннее напряжение.
Договорились дежурить в таком порядке: сначала Митин, потом Клещ, затем Тополь. Ученый взял «Винторез» и присел у костра. Остальные устроились неподалеку. Ночь обещала быть прохладной, потому у самого костра было как раз в пору. Звезды заволокло низкими облаками, но скоро выступило размытое пятно полной луны, так что стало довольно светло. Изредка со стороны леса доносился лай, где-то вдалеке хлопала разряжающаяся аномалия.
А потом эхом отдался протяжный рык, переходящий в долгий тоскливый вой. Прошла минута, и вой повторился, не приближаясь, но и не отдаляясь. Это был новый звук за все предыдущие ночи. Митин напряженно прислушался, стараясь определить, что за существо издавало его, но никак не мог вспомнить, где именно слышал подобное. Новый мутант? Да нет, ученый и прежде слышал подобный вой. Но где?
А потом понял: на базе ускоренной подготовки, когда из фонотеки давали прослушивать голоса мутантов. И такой протяжный рев могло издавать только одно существо – химера. Одно из самый страшных порождений Зоны. Было добыто всего несколько снимков мутанта, да и те – с приличного расстояния, в инфракрасном спектре. Но и они могли произвести впечатление не только на новичка. Массивное черное тело, мощные задние ноги, но больше всего запомнились два громадных размытых пятна – головы химеры. Двухголовое чудовище – не просто случайная ошибка природы, но совершенная машина уничтожения, быстрая, свирепая, мощная. Если двуглавость уже начала передаваться по наследству – стоило забить тревогу о происходивших в Зоне биологических изменениях…
