Текст книги "Море вероятностей (СИ)"

Автор книги: Ольга Онойко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 42 страниц)

Корпус рубки вновь проявился. Он стал полупрозрачным, сквозь него угадывались небо и море и граница меж ними. На фоне туманной белизны включились дисплеи.

– Значит, Йирран Эвен, – задумчиво проговорила Цинка.

Вася смерил взглядом фигуру локус-хакера. Трёхмерное изображение стояло в воздухе над колеблющимися волнами, яркость и цветность создавали иллюзию присутствия. Даже ветер, казалось, слегка шевелил гриву чёрных косичек. Голографический Йирран улыбался. По обе стороны от него текли полосы текста: подтверждённые и неподтверждённые факты, актуальные данные сенсоров. Откинув голову, из-под полуприкрытых век Цинка разглядывала противника. Она любовалась Йирраном очень долго, и Вася заревновал. Он скептически скривил рот и уточнил:

– Ирийна Вендт. Он родился женщиной.

– Да-а-а?.. – протянула Цинка, коснувшись пальцами подбородка. – Как интере-есно... Послушай, Васенька, я вижу, ты уже собрал информацию. Задача только в том, чтобы его... взять?

– Я знаю не всё, – буркнул тот. – Я не знаю, на что он способен. Если я полезу в драку, это может кончиться... – Вася прервался и поправил себя: – Он может сбежать. Может тут сломать что-нибудь.

– Нужна информация о его возможностях?

– Она самая.

– А есть гипотезы? – Цинка посмотрела внимательно и серьёзно.

Вася кивнул.

– Он не смог залогиниться в СКиУ.

– Но СКиУ пять тысяч лет занимались автошифрованием и сумели отклонить даже твой красный маркер. – Цинка тряхнула волосами и скрестила ноги. – Знаешь, что? У меня идея.

Полохов подался к ней.

– Восемнадцатой ЛаОси, – объяснила Цинка, – соответствует комплекс из семи модулей СКиУ. Здесь их шесть.

– Да, тут уже побывал один...

– Я прочитала, – перебила Цинка; глаза её сузились. – Извлечение модуля из системы создаёт некоторые типичные уязвимости. Существуют некоторые типичные методы взлома. Если мы увидим, что именно Йирран пытается сделать с Системами, мы поймём, конечно, только приблизительно... Мы сориентируемся по его уровню программиста.

– Это мысль, – согласился Вася и полюбопытствовал: – А какие есть методы? Например?

– Их бездна. Нам важно понять, используется авторский метод или стандартный. В Лабах и Институте успели написать кучу эксплойтов: тестировщики – для дела, студенты – для тренировки или просто так. Часть просочилась наружу. Если Йирран задействовал только эти связки, значит, нам повезло. Если он модифицировал их или написал собственные – значит, повезло меньше.

– Мда, – сказал Вася. – Я не следил за ним впрямую, боялся спугнуть.

– Мы и не будем следить впрямую, – торжественно объявила Цинка. – Базовый модуль в этом локусе – Аналитик. А у меня есть собственная копия Аналитика, мои девчонки. Я подставлю их на место извлечённого модуля, они примут на себя часть атаки и проанализируют данные. Йирран ничего не заметит, потому что структура модуля совершенно та же самая.

«Какая она умная», – влюблённо подумал Вася, а вслух сказал:

– Круто. А откуда у тебя копия? И почему их две?

– Их не две, – сказала Цинка. Белый корпус рубки вновь растаял. Оперативница махнула рукой, изменив направление полёта, и рубка направилась к высившимся на горизонте горам. – В смысле, личностей две, а модуль один. Это такая версия, из шестнадцатой ЛаОси. Называется «Кайе». Антекайе и Ниакайе, богини-близнецы, покровительницы лжи и обмана.

Вася вытаращил глаза, слез с подлокотника и снова устроился на ступеньках трона. Цинкейза наклонилась вперёд, ловя его взгляд, и сказала, хихикнув:

– Мне их подарил Ящер.

– Да ну!

– Он, он.

– Я с трудом представляю себе Ящера, который кому-то что-то дарит, – признался Вася. Цинка состроила забавную гримаску.

– Почему бы не подарить что-нибудь ненужное? Мы были его студентами. Он закончил очередной эксперимент и разбирал отработанный локус. Модули СКиУ раздал нам. – Цинка закатила глаза: – Конечно, ребята передрались из-за Адаптера. Все мечтают заполучить себе копию Адаптера, потому что его можно перенастроить и сделать из него вибратор с функциями ласки и сочувствия. Ну, или резиновую женщину с теми же функциями. Кому как нравится.

Вася покраснел.

Краем уха он слыхивал, что некоторые сумасшедшие программисты пишут себе креатур специально для того, чтобы с ними спать. Он считал, что на такое способны только совсем больные извращенцы. Но Цинкейза говорила будто бы о чём-то совершенно нормальном... Полохову стало не по себе.

– А Ящер не злится из-за того, что его модуль... так используют? – натужно выговорил он.

– Ящеру без разницы, – Цинка фыркнула. – К тому же это просто копии... А я никогда не хотела Адаптера.

У Васи гора с плеч упала.

– Я хотела Ликвидатора, – призналась Цинка, мечтательно прижмурившись. – Ты ведь понимаешь... каждая девушка мечтает иметь рядом что-нибудь большое, свирепое и кровожадное. Это так...

Гора вернулась и теперь была гораздо больше. Как две горы.

– Модно и стильно? – с надеждой предположил Полохов.

Цинкейза засмеялась.

– И это тоже, Васенька, – она похлопала его по плечу. – Но главное – это ужасно возбуждает! У Ликвидатора по умолчанию нет секс-функций, но ребята давно написали моды на любой вкус.

Если бы Вася уже не сидел, он бы сел.

Ему было как-то... неожиданно.

Он поёжился. «Конечно, – подумал, борясь с растерянностью, – Цинкейза... такая красивая, такая эротичная, конечно, она любит секс... народ в Лабораториях сумасшедший, а она училась в Институте... вот и привыкла, что вокруг извращенцы и это нормально... Как можно спать с креатурой? Трахать собственное творение?!» Вася отвернулся и ссутулился, разглядывая заусенцы на пальцах. Он очень надеялся, что не выглядит идиотом. Ну, хотя бы не законченным идиотом. «Пускай, пускай, – торопливо уговаривал он себя. – Это я зашоренный и узко мыслящий! Надо быть шире. Это, как его... толерантней! Ну и что, ну и пускай. А я напишу проксидемона, будет подарок... Я буду ухаживать за девушкой! Всё сделаю как положено».

«И она твой подарок оттрахает», – вползла откуда-то ехидная мысль. Полохов потряс головой. «Напишу в форм-факторе чихуахуа», – мстительно посулил он.

– Помню, в Лабах был ужасный скандал, – промурлыкала Цинка, откидываясь на спинку трона. – Целый месяц все ругались и ходили взъерошенные. У меня горло болело от смеха. Кто-то поднял вопрос о том, может ли секс с демон-программой считаться лишением девственности, и с аргументами доказал, что не может. Так и вышло, что девять из десяти разработчиков Мультиверса – голуби непорочные! – Она заливисто расхохоталась. – Бедняги обиделись и разозлились, но ведь это правда. Они не умеют быть с другим человеком.

Цинка с жалостью покачала головой и внезапно заключила:

– Но надо признать, что самый феерический секс и правда бывает с креатурами.

Вася подавился вдохом.

– В тот раз, – продолжала она, – Ликвидатора успели забрать. И я взяла Аналитика. Адаптера любят за то, что с ним можно установить эмоциональную связь, но меня не очень интересуют такие связи. А всё, что мне нужно в сексе, я прекрасно получаю и от Аналитика.

Вася похолодел. Мыслительный процесс остановился.

– Но... – начал он почти с ужасом, – но твой Аналитик выглядит как две... девушки...

Цинкейза вытянула длинные ноги, перекрестила их в воздухе, совсем рядом с лицом Полохова, и полюбовалась на безупречный ярко-золотой педикюр. Вася сглотнул. Он чувствовал тепло её тела. Её запах. На расстоянии ощущал шелковистую гладкость её кожи. Девушка была душистой и сладкой, как букет медовых цветов, как молочная карамель... Против воли ему представилось, как он обнимает её, как проводит ладонями по узкой спине и ниже, как прижимает её к себе и чувствует, чувствует нежную упругость её грудей, лёгкость волос, жар дыхания...

– Васенька. Ах, если б ты знал, какой потрясающий куннилингус...

– Нет! – взвыл Вася. – Я ничего не хочу об этом знать!

Цинка хохотала, запрокидывая голову.

– А ещё, – беспощадно продолжала она, – у них есть тентакли...

– Я этого не слышал!

Цинка перестала смеяться и напустила на себя огорчённый вид. Надула губки.

– Вася, – обиженно сказала она. – Если мысль о прекрасной юной девушке, испытывающей оргазм, кажется тебе неприятной – с тобой явно что-то не так.

Полохов взялся за голову.

Его точно льдом окатили. Только что всё было так хорошо – и вот он приближался к отчаянию. Он даже не боялся больше показаться дураком. Его планы, мечты и надежды гибли на глазах. Дивная Цинкейза оказалась такой же чокнутой, как все девушки Лабораторий.

И даже хуже.

– Как можно трахаться с креатурами?!

– А что тут такого?

– Это хуже зоофилии! Это... как если бы я с Никсами начал трахаться.

– Фу, Вася! – поморщилась Цинка. – Это просто изысканный вид мастурбации. Только не говори мне, что никогда не шалил ладошками. Ты не похож на ребёнка. У тебя когда-нибудь была девушка?

Полохов тяжело вздохнул.

– У меня была девушка, – тоскливо сказал он. – У меня всё было. У меня была живая девушка, настоящая, человек! И хороший человек...

– А что случилось потом? – участливо спросила Цинка.

– Ушла. – И Вася привычно соврал: – Увёл её один... красавчик.

Цинка помолчала. Разгладила платье на коленях, склонила голову к плечу.

– Расскажи мне о ней.

– Зачем?!

– Вася...

Полохов передёрнул плечами.

– Я не большой, не свирепый и не кровожадный. И у меня нет тентаклей. Слушай, поехали обратно. У нас дела есть.

Цинка молчала очень долго. Вася всё собирался встать и уйти, но никак не мог решиться: сидел, смотрел на далёкую береговую линию, смаргивал выбитые ветром слёзы. Плечи мёрзли, а спину грело. Он вцепился пальцами в рукава. Он чувствовал Цинку спиной, как солнце – она излучала тепло. Уютное, ласковое, домашнее. Как было бы хорошо обнять её... гулять с ней, пить с ней чай, целоваться, заниматься любовью так нежно, как разговаривают по душам... «Я так не могу, – подумал Вася. Ему было больно от тоски. – С места в карьер. На следующий день после знакомства – в койку с креатурами, тентаклями... блик!».

– Глупый, – сказала Цинка. В голосе её зазвучала грусть. Вася повернул голову, но не так, чтобы заглянуть в глаза. Увидел прозрачные туфли, розовые пальчики с накрашенными ногтями и стройные голени.

А потом Цинка сошла с трона и уселась рядом с ним на ступеньках.

– Глупый, – повторила она. – Ты хотел за мной поухаживать?

– Это что, так удивительно? – буркнул Вася.

Тёплая девичья рука легла ему на плечо. Камни браслета царапнули ткань куртки.

– А я не поняла, – Цинка вздохнула. – Я думала, ты как все...

Вася наконец нашёл в себе силы посмотреть на неё. Но теперь уже Цинка глядела прямо перед собой, на горы и берег.

– Что – как все?

– Лаборатории. – Ветер развевал её волосы, бросил Васе в лицо тонкую прядь; он не стал убирать её. – Там все сумасшедшие, ты же знаешь. Там люди любят свою работу, и только потом – друг друга. Иногда. Если остаётся время. А время у них остаётся только на то, что они считают важным.

Вася шмыгнул носом.

– Прости меня, – сказала Цинка.

– За что?

– Я не хотела.

– Чего?

Цинка снова вздохнула.

– Если честно, – призналась она, – я и правда хотела тебя засмущать. Чуть-чуть. Ты такой милый, когда смущаешься. Но я не хотела говорить гадости. И я совсем не хотела, чтобы тебе стало противно. Совсем-совсем.

Она понурилась.

– Я всё испортила, да?

Дрожь скатилась по Васиному телу от затылка до пальцев ног. Он не верил ушам. Он не мог вообразить, что она скажет такое – всерьёз. Цинка, Цинка, ласточка ненаглядная, золото, солнечный лучик, тёплая, нежная... Неужели она снова шутит? Нельзя же так жестоко... Он готов был снова поверить, он страшно хотел поверить, но боялся.

– Ну... – выдавил он и замолчал.

Цинка вдруг резко подняла руки и собрала волосы, скрутив их в комелёк. Один из браслетов превратился в заколку и переполз на её макушку с запястья. Но пряди со лба и висков легли вдоль её щёк мягкими завитками, и новая скромная причёска сделала её ещё прелестней.

– Ты только скажи честно, Вася: я совсем всё испортила? Если совсем, тогда пойдём, займёмся делом. Я не обижусь. Ведь это я во всём виновата.

Их взгляды встретились. Глаза Цинкейзы были васильково-синими и бездонными, глубже моря, яснее неба. Вася сглотнул.

– Нет, – полушёпотом ответил он. Слова приходили откуда-то изнутри, из сердца, помимо воли. – Не совсем. Не испортила.

Цинка улыбнулась.

– Правда? Ты не сердишься?

– Нет.

– Точно?

– Точно, – Вася неловко улыбнулся в ответ и потупился. – А... это я дитё-дитём. Только... Как насчёт тентаклей?

Цинка фыркнула.

– Глупый. С креатурой может быть очень хорошо – потому, что она всегда такая, как ты хочешь. Как тебе удобно. Это суррогат близости. Хорошо для развлечений, но заканчивается пустотой. А с человеком можно поссориться, поругаться, но он живой и настоящий... Это в тысячу раз важнее. В миллион. В миллиард.

– Правда?

– Ты всё-таки очень глупый, – тепло сказала она. – Ну что, помирились?

Полохов перевёл дыхание.

– Помирились.

Цинка подалась к нему и чмокнула в щёку.

– Да, – сказала она. – За мной можно ухаживать. Даже нужно.

– Понял, не дурак, – Вася покивал и не удержался от счастливой улыбки: – Дурак бы не понял.

Скоро он забыл о сомнениях. Цинкейза смеялась и щебетала, солнце светило, море плескалось внизу. Всё снова стало хорошо. Рассеялись тревоги, отдалились опасности, и даже проклятущий Йирран больше не пугал Васю – Цинка ведь его не боялась. Цинка знала, что делать, и он ей верил. С чего он только впал в такую истерику? Сам теперь удивлялся. «Конечно, Цинка со странностями, – весело думал он, слушая её журчащую речь. – Я и сам со странностями. Мы все со странностями. Нормальненьких тут нет! А я придурок, узко мыслящий. Я же ей понравился. Я тоже не понял ничего. Ерунду какую-то понёс... Мы справимся. Мы... может быть, даже будем вместе».

Цинка болтала почти как Ледран, только о другом. Вывалила на Васю кучу сплетен из жизни Лабораторий. Как Аспирант пьяный летал на драконе и упал в реку; «к сожалению, выплыл», – сказала на это его подруга Заклёпка. Как старшекурсники по команде Ехидны устроили охоту на Лаунхоффера с целью заставить кошмарного Ящера присутствовать на заседании, и как отчитывались Ехидне и Старику: «На трон мы его не посадили, но в президиум загнали!» – а Ящер сидел в президиуме мрачный и обиженный. Потом пришла Ворона; при виде жены он присмирел, нахохлился и только изредка жутко сверкал глазами на докладчиков, сбивая их с мысли... И как Ящер угрожал студентам перед зачётом, что если кто будет превращаться в эльфа, то он такого хама заставит рассказывать учебник ТГМ наизусть. «Встанете на табуреточку, – говорил, – и будете рассказывать. Как стишок». Вася поинтересовался, отчего Ящер не любит эльфов, и Цинка объяснила, что на самом деле очень любит. «Всяких, – поведала она. – Тёмных, светлых, подземных, космических, с крылышками и с клыками. И все это знают. Поэтому испокон веков каждый дурак перед экзаменами отращивал себе острые уши в надежде, что Ящер растрогается и смилуется над ним». Вася согласился, что оно, конечно, всякому надоест, а потом попросил расшифровать загадочное «ТГМ».

– Теоретическая гармония мирозданий, – объяснила Цинка. – Ужасная штука. Там слова и по отдельности-то не все понятны, а вместе – вообще невозможно. Но, говорят, Ворона этот предмет очень хорошо ведёт.

И она рассказала длинную смешную историю о том, как писали этот учебник. Ворона была во всём виновата. История начиналась с её знаменитой книжки по теории аксиоматики, в которой Ворона излагала в доступной форме открытия, сделанные Ящером – а Ящер ей на это разрешения не давал. Он поделился с женой по-домашнему, а она запомнила и написала учебное пособие для студентов. Когда Лаунхоффер узнал, то прогневался и потребовал уничтожить текст, но опоздал – студенты уже обо всём пронюхали и успели размножить его до безобразия. Ящер был потрясён и сначала хотел вообще перестать разговаривать с женой, но вместо этого открыл книжку и нашёл в конце составленный Вороной задачник по курсу, а на самых последних страницах – задачи повышенной сложности. «И такими они показались ему интересными, что он сразу Ворону простил, – хихикала Цинка. – Потом Хайлерт развил материал теоретической части и создал свою теорию движущихся пределов. Ящер был страшно доволен и три дня улыбался. Он любит, когда чья-то мысль идёт дальше». История тоже шла дальше: вернулась из немыслимых странствий Ехидна, прочитала учебник, поразилась и в состоянии шока за два дня составила концепцию неопределённых форм. В финале повести архитекторы полным числом собирались в Пыльной Комнате, устраивали мозговой штурм и вместе писали учебник по теоретической гармонии мирозданий.

Вася слушал и улыбался так, что болели щёки. Ему нравилось, как быстро-быстро говорит Цинка, захлёбываясь словами и смехом, как трогает его за руку и встряхивает волосами. Нравилось, как ласково она на него смотрит. Он видел, как ей приятно его внимание, и расцветал, точно майская роза. Он не мог ею налюбоваться. «Человек, – думал он, переполняясь нежностью, – живой, настоящий... такой красивый, чудесный человек... девушка. Девушки – сказочные существа», – и само волшебное слово «девушка» переливчато звенело в его мыслях, как колокольчик.

И Цинка рассказывала, как Ехидна с ассистенткой-Маркой отправились искать Старика в лабиринте времён и пространств: нашли заснеженный лес, в котором должна была стоять Старикова избушка, но в лесу заблудились и плутали там среди сугробов и валежника, пока Старик не увидел их и не послал за ними свою любимую креатуру – медведя Мишу.

И ещё рассказывала про начальника отдела разработки – человека, овеянного легендами и почти столь же славного, как архитекторы. Вася признался, что слегка его опасается. Начальника звали Ллеулис Сайнс, и когда его звали, он обычно прорастал из потолка вниз головой. Выглядел Сайнс как чей-то ночной кошмар. В последний раз он появился как огромная негуманоидная тварь полудохлого вида, в чёрной, будто бы обугленной чешуе. Кости выступали из-под кожи, и между обнажённых рёбер вяло пульсировало тускло-красное с тускло-белыми прожилками мясо. Когда Ллеулис возникал, все вздрагивали.

– Я знаю, – сказал Вася Цинке, – у всех нелады с психикой. У него, конечно, тоже... Как нужно себя чувствовать, чтобы тебе было комфортно именно в таком облике?

Цинка пожала одним плечом.

– Ллеулис вообще-то хороший, – задумчиво ответила она. – Спокойный, весёлый. Всегда защищает своих и никого не боится. Знаешь... это известный метод, и по-моему, правильный метод. Ллеу компенсирует внутренние проблемы внешним обликом, и ему хватает. Всем бы так. Когда я ещё училась, я надеялась, что стану программисткой. Я и сейчас надеюсь. Было бы интересно с ним поработать.

Вася улыбнулся.

Он тоже рассказывал ей всё, что приходило на ум – про Осень, про Алея и всё сумасшедшее семейство Обережей, про то, как был тёмным родичем и стал администрировать локус-домен. Цинка слушала внимательно, накручивая на палец золотые прядки волос. Спрашивала. Они обсудили, как можно было бы выследить и локализовать Ясеня по правилам оперативной работы, и как выглядело бы его досье. Потом Цинка предположила, что Алея рано или поздно должны тоже выдернуть в Лаборатории, и Вася немного позлорадствовал. Он до сих пор точил зуб на Обережа-младшего – ведь это из-за него на Полохова свалилось столько неприятностей.

– Эх ты, – ответила ему Цинка. – Подумай лучше: если бы ты не стал оперативником, мы бы никогда не встретились.

Вася смутился. Цинка фыркнула.

– Лучше расскажи, как это – работать админом.

Вася поразмыслил.

И самому странно стало: всего-то ничего прошло времени, а он уже забывал прежнюю жизнь. Пришлось ловить в пучинах памяти какие-то детали, цепляться за них и разворачивать картинки, словно распаковывать файлы из архивов.

– Мне было тринадцать, – медленно начал он. – Самый возраст, чтобы мечтать о власти над миром. Только я, в отличие от миллиардов других прыщавых, на самом деле её получил. Маленький такой мир. Даже не целый город, а кусок. Правда, это был кусок столицы, пять миллионов человек. Это очень много, когда ты по-настоящему за всё в ответе... Я ужасно много думал про то, как всё устроить. Ночей не спал. Правда не спал. Я хотел, чтобы всё было честно и хорошо.

– Это сложно.

– Да... Я писал закономерности. Чтобы хорошим людям везло чаще и всё такое. Но много сделать не получилось, потому что я упёрся в ограничения высшего уровня. Иногда я думал: вот я дурак, надо было самому получше устроиться, вместо того, чтобы париться за всяких там. А так... даже моя девушка бросила меня, потому что захотела меня бросить, и было бы нечестно принуждать к чему-то свободного человека.

– Ты хороший, Васенька.

– Да ну... – Вася сгорбился.

– Я сразу поняла, – Цинка кивнула. – Слушай, ты никогда не думал о том, чтобы поступить в Институт?

– Да зачем я там нужен, – пробормотал Полохов.

– Ты нужен не там, – голос Цинки стал тише. – Ты нужен Вороне и Старику. Хайлерту и Сайнсу. В отделе разработки.

– Оперативный отдел создали Старик и Ворона, – вслух вспомнил Вася.

– Да. Но людей всегда не хватает. Везде. Если бы ты стал программистом, то сделал бы много хорошего. Я уверена.

Вася усмехнулся.

– Может, я и системным архитектором стану?

Цинка склонила голову к плечу, блеснула лукавым глазом.

– Почему бы и нет?

Они долетели до берега, а там Цинка посадила рубку на песок и предложила искупаться. Её платье действительно умело менять форму: теперь оно превратилось в бикини. Цинка долго смеялась, когда Вася признался, что поначалу посчитал метаморфозы платья галлюцинацией. «Оно – демон-программа, – объяснила она. – Живое и даже слегка разумное».

– А туфли твои тоже разумные? – подозрительно спросил Вася.

– Конечно! – Цинка коварно сощурилась. – Если они будут неудобными, я их покараю.

Она плавала как морская змея – гибкая и золотая. Перед тем как окунуться, Цинка заплела косу, и намокшая коса вилась за ней в прозрачной воде. Вася нарочно отставал и нырял, чтобы полюбоваться, как движутся в густой лазури стройные руки и ноги девушки. Цинка хихикала и норовила на него поохотиться. Немного спустя оба они улеглись на спину, качаясь на волнах, и Цинка рассказала ещё одну историю: как некто смелый спросил у Ящера, в чём смысл жизни. «Чьей? – уточнил Ящер. – Вашей? – помолчал немного и ответил: – Придумайте что-нибудь сами».

– И трактуй, как хочешь, – закончила Цинка.

Вася открыл рот, но в этот самый момент понял второе значение слов архитектора и не проронил ни звука. Он перевернулся на живот, сделал сильный гребок и понял третье. «Ящер, – подумал он, – чешуйчатый, чтоб его. Ледран сказал, что архитекторы – они многомерные. И то, что они говорят и делают – тоже многомерно». Он знал, но никогда глубоко не задумывался о том, что многомерность людей в Лабораториях не только смысловая, она вполне буквальна: за определённым пределом развития человеческая душа уже не может вместиться в закономерности единственного локус-домена, и тогда либо локус расщепляется, либо... «Физические тела архитекторов, – вспомнил он, – инженеров и большинства программистов – это только проекции на четырёхмерность. Ещё и поэтому они кажутся сумасшедшими – из-за многомерной логики. Но это не отменяет того, что они действительно сумасшедшие».

Цинка сказала, что он тоже может стать архитектором. Пошутила, конечно. А может, и не пошутила. «Если бы я был архитектором... – представил себе Вася и вдруг спокойно и ясно понял: – Я бы не дал запускать Миры Страдания. Насмерть встал бы. Я бы нашёл другой метод стимуляции. Добрый. Без боли... И я бы помог Тэнре».

Он набрал в грудь воздуху и нырнул.

В тёмной глубине плыл косяк местной рыбёшки – с короткими перепончатыми лапами вместо плавников. Чем-то живность походила на латимерий, но ещё больше – на ихтиостег.

«До архитектора мне как до неба, – размышлял Вася, – но почему не пойти в аналитики? Правда, почему нет? Я могу поступить в Институт. Хотя бы попробовать. Я ведь много могу и много умею, на самом-то деле. Нытик я просто и трус, но не слабак». Ещё он подумал, что объективно не годится в оперативники – смелости ему недостаёт и агрессивности, а аналитику Лабораторий они и не нужны. Аналитику нужны нерядовые мозги и любовь к работе. «Что есть – то есть», – самодовольно отметил Вася и вынырнул.

Цинкейза помахала ему рукой. Она была уже на полпути к берегу.

– Пора возвращаться! – крикнула она.

– Ага!

Теперь у Васи появилась ещё одна причина любить Цинку. Как полагается идеальной девушке, она его вдохновляла. Она поддерживала в нём уверенность в своих силах и стремление достичь большего. Цинка делала его – мужчиной.

...И всё-таки они не сразу отправились в обратный путь. Ещё минут двадцать сидели на песке, обсыхали, грелись на солнце. Вася любовался своей девушкой, сейчас и впрямь – своей; он так решил и больше не сомневался.

И он рассказал ей то, что не стоило рассказывать. То, что обещал не рассказывать никому. Но Цинкейзу он уже чувствовал словно бы частью себя, и потому совесть не подала голоса. Вася просто размышлял вслух, а его любимая девушка, его половинка внимательно слушала...

Он рассказал про то, как нашёл Тэнру.

– Я гнался за одним типом, – вполголоса говорил он. – Жутким типом. Хорошо, что я его тогда не догнал, иначе не сидел бы сейчас здесь... Я ещё слабо разбирался в деталях. Эльвира только-только выпихнула меня в одиночное плавание, и у меня не было ассистентов. Одни Никсы. Сейчас я был бы намного осторожнее... Мне казалось, я его почти поймал. Он метался из локуса в локус с бешеной скоростью, он был в Море Вероятностей как у себя дома, но я не терял его из виду, и поэтому решил, что смогу с ним справиться. На самом деле, по-моему, он просто со мной играл. Спустя какое-то время ему бы надоело, и тогда он бы сожрал меня вместе с кедами... Я выбрал место, в котором его было удобнее локализовать и ворвался... как дурак... со своей атакой.

Вася помолчал и поковырял песок пальцем ноги.

– Что случилось?

– Там был Тэнра. Он был администратором верхнего уровня. Он не видел хакера, но увидел меня с моим приветом. И он решил, что враг – я. Он был интуитивщиком и ничего не знал про Лаборатории. Он не знал, кто я. Он решил, что я пришёл как разрушитель. Строго говоря, это была правда. Даже если бы мне удалось разделаться с хакером, мы бы много чего сломали в процессе... Тэнра испугался за свой мир. Разозлился. И со всей дури ударил – по мне... Я ошалел. Выхода не было, я начал защищаться, мне стало уже не до хакера... Воображаю, как он смеялся. Он подождал немного, пока мы дрались, а потом сделал свой ход. Он был очень умелым хакером, настоящим мастером. По сути, он просто легонько ткнул в пару слабых мест.

– И что случилось? – тихо повторила Цинка.

– Локус самоуничтожился. Пух! – Вася приподнял ладони, – и всё. Схлопнулся, и как не было. Хакер исчез, я больше его не видел. А Тэнра... я его удержал. На самом деле не собирался, так получилось. Когда он понял, что произошло... я не могу даже представить, что он чувствовал. У него было два выхода: самоуничтожиться вслед за своей вселенной, либо... либо продолжать жить и постараться если не исправить ошибку, то хотя бы сделать что-то хорошее – для других... Он очень хороший, Тэнра. Очень добрый. И его мир был очень хорошим миром... наверное. В общем... он решил остаться и помогать мне ловить этих психов. Чтобы больше ни с кем не случилось того, что случилось с ним.

Цинка покусала губы.

– Вася... – неуверенно сказала она, – а данные по локусу тоже стёрлись? Совсем ничего нельзя было восстановить?

– В том-то и дело! – Вася весь подобрался. Сжал зубы, резко вбил пальцы в песок. – В том-то и дело! Данные остались в базах, любой архитектор мог сделать рестарт, может, даже восстановить локус по аварийке... Но никто не захотел. Ни у кого не нашлось времени.

– Получается, – прошептала Цинка, – никто не посчитал это важным.

– Да. Тогда я придумал и пообещал Тэнре вот что: если мы будем работать долго и сделаем много важного и полезного... мы пойдём к Старику или к Вороне и попросим. В качестве благодарности. Может, они не откажут.

– Ты хороший, Васенька.

Вася вздохнул.

– А теперь, – сказал он, – я так думаю: если я буду тренироваться и учиться, и поступлю в Институт, и стану разработчиком – я ведь и сам сумею это сделать. Я сам смогу Тэнре помочь. Не надо будет ни у кого клянчить.

Цинка молча погладила его по спине. Вася поглядел на неё. Цинка вопросительно подняла брови. Глаза у Васи горели.

– Это всё ты, – жарко признался он.

– Васенька...

– Это всё ты, – он кивнул. – Это ты меня вдохновила.

Вернувшись, они обнаружили в квартире одного Аниса, который, как ни странно, занимался делом: повесив в гостиной огромную карту полушарий Эйдоса, он разглядывал её и вслух восхищался.

– Во люди! – говорил он Никсам, и демон-собаки виляли хвостами. – Носороги! Палец в рот не клади!

– Ты что-то нашёл? – с интересом спросил Вася.

– Я нашёл массу интересного! – сообщил Анис с гордостью. – Начну, пожалуй, с конца.

Цинкейза улыбнулась и уселась в кресло. Вася подошёл к ассистенту. Анис поднял руку.

– Смотри.

На карту полушарий легла россыпь алых огней, геометрически неправильная, но равномерная. Анис согнул два пальца, и поверх алой возникла вторая россыпь, зелёная. Алые точки горели неподвижно, зелёные медленно двигались, вычерчивая по карте собственные траектории.

– Система обороны, – понизив голос, сказал Анис. – Зелёные – это боевые спутники. Их привезли с Земли на «Астравидье» и уже вывели на расчётные орбиты. Красные – это наземные пусковые площадки. Их сейчас строят. Отдельно замечу, что их действительно строят и не отстают от расписания ни на минуту. В городах беспорядки, чуть ли не гражданская война на носу, – а работа идёт бесперебойно. Это марйанне! Уважаю.

– Радует, – согласился Вася. – Анис, а... боевые спутники не смущают мицаритов?

– Мицаритов вообще ничего не смущает. До них я ещё дойду.

Вася ухмыльнулся.

– Ну, давай.

– Я покопался в ЛаОси, – сказал Анис, – и нашёл среди мусора кое-какие фрагменты осевого времени. Думаю, ты не удивишься, что «кальмары» – это запланированный подарок.

Полохов кивнул с мрачной миной.

– Ледран рассказывал. Враждебные чужие расы – метод стимуляции развития.

– В данном случае, – сообщил Анис, – радует ещё и то, что у этого фрагмента сохранились настройки баланса. Предполагалось, что местное человечество к моменту вторжения разовьётся достаточно, чтобы одержать победу. Это действительно так. Я посмотрел на флот «кальмаров». Их не так уж много. Лет через сто покатится вторая волна вторжения, тогда будет больше, но спустя век их смогут перехватить и разгромить ещё на подлёте.