Текст книги "Черный пес Элчестера"

Автор книги: Ольга Митюгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

– Ты меня...так просто...не получишь!

– Мне нравится твоя смелость, хотя она граничит с глупостью, ведьма! – презрительно фыркнул маг. – Знаешь ли ты, что подобных мне существ называют личами? Конечно, не знаешь... Откуда же тебе знать, если ты зомби попутала с вурдалаками, а вампиров с нетопырями?..

– Это не помешало мне их уничтожить! – сдавленно проговорила Милисента.

– Да, но лича тебе остановить не удастся, – с притворным сокрушением покачал головой волшебник. – Смерть для некроманта, повелителя нежити, лишь магический обряд, дающий бессмертие!

– Смерть за бессмертие? – оскорбительно фыркнула девушка. – Ты обвиняешь меня в незнании какого-то слова, а сам несешь бессмыслицу?

– Это называется оксюморон, девчонка, – беззлобно хмыкнул лич. – Тебе еще учиться и учиться...

– И в результате этого оксюморона от тебя остались только голые кости? О, да, спасибо за такое бессмертие! – с презрением рассмеялась Милица.

– Зато нас нельзя убить. Нас никак нельзя убить, юная простушка! – вновь хихикнул мертвый некромант своим противным смешком. – Лишь узнав, где мы храним свою гибель, а этого я, сама понимаешь, тебе не скажу!

– Свет Несущий... И демоны...

– И ангелы, и архангелы... Да, сильнее меня. Но ты думаешь, кому-то из них есть дело? Кто-то из них вступится за тебя, когда я обглодаю плоть с твоих костей и с костей твоего спутника?..

Фаланги пальцев сжались сильнее, и голова Милицы запрокинулась еще выше. Девушка невольно вскрикнула.

– Отпусти Фрэнсиса, – сквозь зубы выдохнула она.

– Зачем?

– Если ты его хоть пальцем тронешь...

– Да? Что ты сделаешь?.. – вкрадчиво осведомились у нее. Лич приблизил свой череп к самому лицу своей пленницы.

– Если ты ее убьешь, – вдруг заговорил юноша, – я оторву тебе голову. Руками.

Лич расхохотался так неистово, что эхо заметалось по пещере.

– Знаешь, если бы я уже не пообещал твоюголову одному очаровательному призраку по имени Эдгит, я бы не стал тебя убивать... Я бы сделал из тебя вампира, своего раба! Вместо тех, что сожгла твоя подружка... Как человек, ты ни на что не годен, жалкая дешевка, но вампир из тебя вышел бы сильный! Очень сильный. Наверное, даже Принц. Какая жалость, что я уже дал слово...

Милица вдруг вцепилась в некроманта, и по рукам ее заструилось голубое пламя. Лич подскочил на месте и с проклятьем ударил волшебницу по губам.

– Маленькая сучка! Чего ты добиваешься?! – зарычал он. – Давай, колдуй еще, тебе немного осталось, чтобы потерять то, что ты носишь в себе!..

– Пусть я лишусь всей своей силы, но Фрэнсиса ты не получишь!

– Идиотка! При чем здесь твоя сила? – в бешенстве выл волшебник. – Ее ничто погубить не может, пока ты жива! Я о том, что твой Фрэнсис вложил тебе в живот!..

– Что?!. – вырвалось у обоих влюбленных, и Милица уронила руки.

И стала белее альпийских снегов.

– Как? Когда? – сорвались с ее губ невольные вопросы.

– Этой ночью?.. – в ужасе выдохнул Фрэнсис.

– Да вы сами просто дети! – развеселился лич. – Впрочем, девчонка поняла бы дней через восемь, когда не закровоточила бы в положенный срок! Мальчик, грудь у женщин в восемнадцать лет уже не растет. Она увеличивается у беременных! И перепады настроения, которые ты так уверенно приписал моим чарам, обычны у дам в положении твоей подружки! Так что не я, а ты виноват в той пощечине, что она тебе отвесила несколько часов назад! Уже пошла третья неделя, как она носит твоего ребенка, глупец!

Молодые люди с ужасом смотрели друг на друга через светящийся круг.

– Не может быть... – наконец прошептал Фрэнсис. – О, господи, нет...

– Фрэнки, не верь! Вспомни слова дракона! – в отчаянии взмолилась Милица.

– А тебе никто не говорил, деточка, что драконы коварны? – вкрадчиво осведомился у ведьмы некромант, чуть ослабляя хватку своих пальцев.

Мили была сломлена, она не вырывалась. Она закрыла лицо руками, не в силах смотреть в глаза Фрэнсису, чьи предостережения сейчас, в устах лича, звучали злобной насмешкой.

– Огнедышащий червяк так хотел, чтобы вы вернули ему сокровища! – расхихикался волшебник. – А меня так упрашивала одна ваша призрачная знакомая подарить ей голову лорда Элчестера! И вот вы здесь! Все довольны, и даже вам перепало чуток блаженства, не так ли? Материнство – огромное счастье, ведьма, правда? Особенно если тебе оно почти недоступно, в этом змей не солгал...

– Отпусти ее! – лорд яростно сжимал рукоять бесполезного меча, отчаянно пытаясь найти решение... Единственно верное решение...

– "Отпусти мать моего ребенка". Как трогательно!

– Делай со мной все, что хочешь; подари мою голову этой ненасытной твари, но отпусти Мили! Видит бог, она ничего тебе не сделала!..

– И самое главное, – довольно произнес лич, – девочке нельзя колдовать. Чем больше она взывает к своему дару, чем разрушительнее или смертоноснее произнесенное ею заклятье, тем меньше сил остается у младенца в ее чреве! Темное могущество, наполняющее тебя, красавица, чуждо жизни, ты знаешь? А сегодня ты призывала поистине грандиозные силы! Еще немного, и можешь забыть о ребенке! – некромант снова рванул Милицу за волосы, не давая ей упасть на колени.

– Нет... – прорыдала девушка. – О, нет... Почему так? Почему же получилось именно так?..

– О? Ты хочешь знать, почему же у вас получилось? – прикинулся глупцом маг. – А кто тебя заставлял призывать милость Свет Несущего, кто заставлял молить о сыне? Твои мольбы были услышаны!..

Мертвец с усмешкой положил свою руку на живот девушки. Фрэнсис и Милица затаили дыхание от ужаса.

– Да... Мальчик... Как ты и просила, маленькая сучка, – рассмеялся лич. – Тебе было приятно, когда он, – скелет кивнул в сторону белого, как статуя, юноши, – вкладывал дитя в твой живот? Так вот, тебе будет больно, тебе будет очень больно, когда я начну доставать его оттуда!.. Я вкушу плоти нерожденного младенца и вновь обрету человеческое подобие!

Да, такова истина: не мольбы Эдгит, этой свихнувшейся истерички, – но твой ребенок, твое дитя – вот что меня интересовало! Вот почему я дал вам шанс дойти сюда, а не обрушил еще ночью своды башни, где вы так беспечно предавались любви! Плоть нерожденного младенца, или, если срок мал, утроба беременной женщины... Одно и то же, по сути...

– Свет...Несущий... – немеющими губами прошептала девушка. – О Свет Несущий... Защити нас...

Волшебник вздрогнул, словно что-то ударило его, и отшвырнул ведьму вглубь пещеры, на груду сокровищ.

– Заткнись, сука!.. – злобно взвыл он, медленно направляясь к Фрэнсису. Мили от ужаса умолкла. – Ты пожалеешь!

А Фрэнсис увидел, как за спиной лича, рядом с Милицей, белым пронзительным светом разгорается меч.

Тонкий, как луч; чистейший, как полдень; смертоносный, как божий гнев.

Свет ширился и рос, как заря, и в его сверкающем торжестве померкли и умерли все колдовские огни – словно солнце взошло в подземельях некроманта – и маг замер, заскулив, будто одно лишь прикосновение этого сиянья было для него пыткой.

– Меч...Михаила... – прошипел скелет. – Не может быть...

– Значит, это правда... – в благоговении выдохнул рыцарь. – О Господи, благодарю Тебя...

– Глупец! Присутствие меча ничем не помешает мне, – злобно проскрипел маг. – Вы окончательно меня взбесили, теперь пеняйте на себя!

В руке некроманта возник тонкий посох, увенчанный светящимся шаром.

– О Фрэнки! – крикнула Мили, бросаясь к мечу архангела. – Лови!..

"Когда-то и Фредерика вмешалась в поединок!" – мелькнула у Фрэнсиса тревожная мысль, но он уже не успевал остановить Милицу....

Руки ведьмы коснулись меча – и девушка закричала...

Крик ее, как голос раненой чайки над волнами, прозвенел коротко и пронзительно – а потом Милица упала навзничь.

И больше не шевелилась.

И только эхо многократно повторяло ее голос...

Снова...

И снова...

И снова...

Забыв обо всем, рыцарь бросился к своей возлюбленной, но неведомая сила отшвырнула его назад.

Хозяин пещеры стоял, наведя на юношу свой посох.

– Жаль. Я так хотел отведать живой плоти нерожденного младенца, – сокрушенно выдохнул некромант. – Кто просил эту дурочку хвататься за меч Архистратига? Чего она ожидала – ведьма, на молитвы которой, еще чуть-чуть, и явился бы сам Князь?

– Будь ты проклят... – прошептал юноша, медленно поднимаясь на ноги.

Отшвырнув в сторону свое бесполезное оружие, молодой граф с ледяным спокойствием поднял витой светильник и одним ударом отбросил чернокнижника с дороги.

А потом в ладони лорда легла теплая и словно живая рукоять.

Меч архангела Михаила.

Лич попятился.

Ни одно заклятье не могло коснуться Фрэнсиса, защищенного светом небесного меча, и молодой человек подошел к испуганно отступающему некроманту.

И слегка коснулся лезвием обнаженных костей.

И там, где стоял маг, поднялось лишь облачко зловонного пара.

– Вот и все, – бесстрастно обронил рыцарь.

Даже не поглядев на то место, где погиб его противник, юноша, все с тем же мертвым спокойствием, подошел к телу Милицы, безвольно лежавшему у груды никчемных сокровищ, и отбросил в сторону меч архангела.

А затем опустился на колени и прижал девушку к груди.

На губах Милисенты запеклась кровь.

– Ах, если бы моя любимая не могла колдовать!.. – помертвевшими губами прошептал юноша. Все его существо словно превратилось в безмолвный крик отчаяния...

В голове все мешалось: два роковых поединка, два меча, две смерти... Действительность ускользала, растворялась в хаосе подступающего безумия. Фрэнсис сошел бы с ума, баюкая в объятьях тело Милисенты, если бы веки ее не дрогнули.

– Пить... – прошептала девушка, и это слово развеяло пелену тумана, начавшую заволакивать разум несчастного.

Граф поспешно достал флягу и смочил губы любимой. Милица тяжело вздохнула, и вновь впала в глубокое забытье, больше похожее на скольжение между жизнью и смертью.

Пещера погрузилась во мрак: меч архангела почти потух, выдавая свое присутствие лишь слабым свечением, больше похожим на трепет лучины.

Лорд взял Милицу на руки и перенес поближе к этому единственному источнику света, чтобы хоть как-то видеть ее лицо.

– Будь ты проклят, – горько прошептал он мечу. – Чем она была виновата перед тобой? Кому она причинила зло?

Он сел на золотую груду, прижав к себе Милисенту. Один, в полной темноте – он мог только ждать и молиться...

...И только когда Милица открыла глаза, граф понял, что молился Свет Несущему.

Глава XX

Ее рука бледной тенью поднялась в воздух и нежно коснулась его щеки.

– Ты жив...

Юноша порывисто прижал к себе любимую и почувствовал, как из глаз горячим потоком заструились слезы.

– О, Мили!.. – только и смог выдохнуть он в ее волосы.

– Где... Где лич?

– Его больше нет.

– Ты... его убил? Мечом архангела?

– Да...

Фрэнсис мог отвечать только короткими фразами, так перехватывало у него горло. А Милица ласково вытирала соленые дорожки на его щеках.

– Прости меня, – шепнула она.

– Я подумал, что ты умерла...

– Прости, – повторила волшебница. – Ты был прав от начала до конца...

– Не думай об этом, любовь моя, – целуя девушку в лоб, ответил граф. – Тебе надо отдохнуть... И совсем нельзя переживать, – он впервые улыбнулся, положив руку на ее живот.

Милица накрыла ее своей.

– Да...

– Ты быстро придешь в себя, – произнес молодой человек с уверенностью, какой на самом деле не испытывал. – Возьмешь книгу, и тогда откроется выход... И мы с тобой выйдем отсюда на солнышко...

Милица закрыла глаза, слушая голос любимого, и прислонила свою голову к его плечу. Фрэнсис продолжал говорить: негромко, словно рассказывал сказку маленькой девочке.

– Представь солнце... Какое оно теплое и светлое... И я вплету белые цветы в твои волосы...

Промозглый холод подземелья заполз под одежду, и ледяными змеями скользил по коже. Откуда-то доносился глухой ритмичный звук падающих капель... Фрэнсис стащил с себя остатки блио и укутал потеплее Милицу, сам оставшись в одной тонкой светлой рубашке.

– Я положу тебя на душистую траву, и на горячие полуденные камни, и мы будем вместе смотреть в высокое-высокое небо, до головокружения голубое...

– Мне...нельзя...спать... – сонно пробормотала волшебница. – Нам нельзя здесь спать... Слишком холодно...

– Хорошо. Мы не будем спать. Мы будем с тобой разговаривать...

– И почему я не разрешила тебе взять еду?..

– А я все равно взял! – улыбнулся ей Фрэнсис. – Правда, только хлеб, но это лучше, чем ничего...

Милица благодарно взяла из его рук рассыпчатый тонкий ломтик, и аккуратно, чтобы не уронить ни крошки, откусила. Юноша, также медленно, ел свой.

– Надо же, белый хлеб... – преодолевая тошнотворную слабость, улыбнулась Милица. – Белый... Наверное, Михелю достанется, что он отдал целую ковригу такого дорогого лакомства какой-то побирушке... Славный юноша...

– Этот славный юноша мог бы и удержать тебя! – с невольной ревностью буркнул Фрэнки. – Ты же сказала ему, что идешь смотреть на дракона!

– Я ему сказала, что ухожу... Он хотел остановить меня... – попыталась оправдать Михеля Милисента. – Он только поэтому упомянул о драконе...

– Так он тебе о нем и рассказал! – возмутился Фрэнсис, а потом вдруг задумался. Ведь он сам услышал о драконе именно от Михеля... – Послушай-ка, Мили, а что ты об этом парне знаешь?

– Ничего, – чуть удивленно ответила девушка. – Он ничего о себе не рассказывал... Правда, одна из служанок упомянула, что работает Михель у них недавно...около недели...если я правильно поняла... И уже ходит в помощниках хозяина, чему я не удивляюсь: он такой умница и такой расторопный!

– Ага... – задумчиво протянул граф. – Удивительно расторопный. Я, значит, прощаюсь с ним у себя в комнате, а "расторопная умница", минуту спустя, подводит ко мне во дворе оседланного Уголька...

– Но ты же еще платил за комнату! – напомнила Милица. – Михель вполне мог успеть выйти во двор. И я не понимаю, куда ты клонишь! Да и о драконе трудно не вспоминать, когда он каждую ночь чуть не над головой летает!..

– Я? Я никуда не клоню, моя радость! – улыбнулся возлюбленной лорд. – Забудь.

"Выйти во двор. Дойти до конюшни. Оседлать коня и вывести к крыльцу. С какой скоростью все это нужно проделать, чтобы опередить меня, учитывая, что я вышел из комнаты раньше и бежал?.."

Фрэнсис задумчиво поглядел на едва мерцающий меч архангела Михаила у своих ног.

– Тебе что-то не дает покоя, любимый?

– Что ты, жизнь моя? Скажи мне вот еще только...

– Да?

– Про Михеля... Этот парень... когдаон сложил продукты в твою котомку?

– Я не знаю... Я... просто, когда я ее открыла, они там лежали, и я подумала, что, кроме Михеля, некому...

– Тут я не спорю: кроме Михеля, некому. А ведь еды как раз хватило нам с тобой добраться до башни... И воды...

– Ты хочешь сказать, что Михель все знал заранее и даже спланировал? – невольно рассмеялась Милисента. – Фрэнки... Ты просто очень устал...

– Я просто кое с кого очень хочу спросить за твое нынешнее состояние... – зло обронил юноша.

– С личом ты уже разобрался...

– Да, любимая. Не обращай на мои слова внимания. Ты права, я очень устал и несу совершеннейший бред...

Девушка улыбнулась, поудобнее устроив голову на его плече.

– Как бы то ни было, от этого хлеба у меня прибавилось сил! – заметила она.

– Я рад, – Фрэнсис поправил на ее плечах свое блио. – Тебе они понадобятся, моя голубка.

– И верно. Не можем же мы сидеть здесь вечно! – рассмеялась Милисента. – Мне надо дотронуться до этой книги, иначе как мы отсюда выберемся?.. И, к тому же, я просто хочу получить ее, наконец!

Лорд усмехнулся.

– Ты неисправима, моя красавица...

– Прости, – смущенно шепнула Мили. – Ты был прав. Никакое могущество не стоит жизни нашего ребенка...

– Нас обманул дракон, – вздохнул юноша. – Черта с два мы бы сюда полезли, если бы он не сбил нас с толку!

– Не оправдывай меня, Фрэнки... Я сто раз могла остановиться... Я думала только о себе... Мы чуть не погибли, и все из-за моего каприза...

– Зато теперь у тебя есть магическая книга, которую писал великий волшебник! – ободряюще улыбнулся рыцарь. Милица улыбнулась в ответ.

– Когда я думала, что лич тебя убьет, я проклинала эту книгу... Фрэнсис! – ее голос стал серьезным и торжественным. – Я обещаю, что отныне всегда буду тебя слушаться во всем. С меня самой довольно моего сумасбродства!

Фрэнсис ласково усмехнулся.

– Правильно, – чуть коснувшись пальцем ее носа, хмыкнул он. И произнес занудным менторским тоном: – Жене д олжно повиноваться своему мужу, а ему д олжно руководить ею и защищать ее.

Милица иронически изогнула бровь.

– Ах, теперь я вам снова "жена", прекрасный сэр? Интересно, а на сей раз надолго?

– Пока смерть не разлучит нас, – мягко ответил молодой граф, нежно сжимая в своей руке ее пальцы. – Поверь мне, Мили!

– Если того желает мой господин... – уголки ее губ чуть дрогнули.

Юноша ласково провел пальцами по лбу волшебницы, поправил упавшую на глаза прядку.

– Шутишь... Тебе лучше?

Милица подняла руку – и с открытой ладошки в воздух вспорхнул голубой магический огонек.

– Нам надо выбираться отсюда, любимый, – тихо заметила девушка. – Сделаем то, ради чего пришли сюда. Отнеси меня к книге.

Фрэнсис поднялся, бережно прижимая к себе свою драгоценную ношу, и, осторожно ступая, пошел к погасшим светильникам, окружавшим магический пьедестал.

Милица, пошатываясь, встала на выщербленный каменный пол и взяла книгу в руки.

А потом силы оставили ее, и она села, подогнув ноги, и раскрыла фолиант. Магический огонь вспыхнул ярче, свет озарил весь колдовской круг, смутно проступила в отдалении груда сокровищ. Ведьма читала, не поднимая головы...

Граф вернулся туда, где лежал меч Михаила и подобрал его, прицепив к поясу вместо своего. И вновь поразился удивительной легкости клинка, его нежной теплоте... Невольно погладив рукоять, Фрэнсис понял, что из нее в его тело вливается мощный поток силы, прогоняющей усталость и голод. Юноша отнял ладонь от точеной гарды и вернулся к волшебнице.

Она подняла на него совершенно счастливые, сияющие глаза.

– Фрэнки! Ты только посмотри, какое чудо! – ее радости не было границ. – Здесь столько всего! О, Свет Несущий, как только у нас родится ребенок, Фрэнки, я испробую все эти заклинания! А пока буду их изучать и искать ингредиенты!.. Ты только посмотри, милый! Это же золотое дно!

Он глядел на нее сверху вниз, и мог только улыбаться. Мать его ребенка, чумазая, как землекоп, сидела на полу пещеры и восхищалась колдовскими записями. Он не вникал в смысл ее слов, а просто слушал голос; смотрел, как скользят переливы света по ее густым волосам, отражаются в глазах – и думал, что нет на свете женщины прекраснее... И как она чудесна, даже вся перепачканная в грязи, бледная – с этой азартной улыбкой, с этой безуминкой во взоре... Такая хрупкая – и такая сильная... И как выразить словами его счастье, что она не умерла, как Фредерика? Она осталась с ним, она носит его сына...

– Я люблю тебя, – хрипло произнес он.

Милица запнулась на полуслове, и глаза ее отразили немой вопрос. Потом девушка аккуратно закрыла книгу и положила ее в сумку на поясе.

Фрэнсис сел рядом с Мили, обнял ее за плечи и снова укрыл блио.

– Тебе все-таки надо поспать, дорогая, – заметил он. – Это хоть чуть-чуть восстановит твои силы. Ты даже стоять не можешь, а вцепилась в свою книжульку, как младенец в погремушку. Здесь, в круге, хотя бы сухо и чисто... Поспи. А потом мы пойдем искать выход.

– Только ты не уходи, – совсем по-детски попросила девушка, покорно устраиваясь на полу и подкладывая сумку под голову. Фрэнсис лег рядом, и блио в который раз стало их общим одеялом...

Они крепко прижались друг к другу, спасаясь от промозглой сырости пещеры, и вскоре сон взял свое. Молодые люди уснули, магический огонек потух, и все накрыл густой подземный мрак.

...Фрэнсис проснулся оттого, что по камням прошел некий отдаленный гул, земля вздрогнула. Молодой граф стремительно сел, не успев открыть глаза.

Милица испуганно сжала его руку.

Из глубины пещеры потянуло сухим раскаленным ветром, послышался отдаленный, все нарастающий свист, эхо суматошно заметалось под загудевшими сводами...

Ветер усиливался, трепал волосы и сушил кожу. В пещере теплело, шум нарастал, от него уже закладывало уши...

– Стена!..– непроизвольно вырвалось у Милицы – и молодых людей окутало серебристое мерцание защитной сферы.

Вовремя.

Пещеру захлестнул поток огня – огненный фонтан, рассыпающий жгучие искры. Он хлестал по стенам, колоннам, потолку – и бессильно бился раскаленными струями о волшебный купол колдуньи.

– Добро пожаловать... – пробормотал Фрэнсис, непроизвольным защитным жестом прижимая к себе Милисенту.

Своды дрогнули. Перед гостями пещеры опустился, складывая огромные кожистые крылья, ее хозяин.

Дракон.

Его голова возносилась под пещерный свод, и лишь мерцание язычков пламени, вырывавшихся из огромных драконьих ноздрей, освещало чудовище.

Огромные, нависающие надбровные дуги, массивный лоб, увенчанный гребнем, тяжелая морда с клыками... Серое, похожее на скалы тело. Гигантские лапы, украшенные когтями величиной с двуручный клинок, и матовая, будто каменная, чешуя...

Змей зашипел, и воздух наполнило облако дыма. Милица закашлялась, а Фрэнсис смахнул с глаз невольные слезы.

– Надо же... Все еще живы! – прокатился под сводами пещеры насмешливый гулкий голос. – И помирились, как я вижу...

Милица подняла на чудовище утомленный взгляд:

– Как я понимаю, выход открылся? – спросила она.

– О да. Благодарю, колдунья, – дракон склонил голову в неком подобии поклона.

– Мы выполнили условия сделки? И теперь можем взять с собой все, что пожелаем?

– Бесспорно, – кивнул ящер, прищурив свои огромные золотые глаза. – Каждый из вас волен выбрать любую вещь, которую сможет унести на себе.

Юноша и девушка переглянулись.

– Я забираю книгу! – заявила Милица, прижимая к груди свою сумку с тяжелым фолиантом.

– А твой спутник? – поинтересовался дракон.

– Я возьму с собой этот меч, – быстро ответил рыцарь, опустив руку на оголовье клинка Михаила.

Дракон чуть склонил голову набок и выглядел несколько озадаченным. Словно впервые видел перед собой это оружие.

– Очень хорошо... – медленно прошипел змей. – Итак, условия нашей сделки выполнены? Я разрешил вам взять выбранные вами вещи?

– Да, – ответила Милица, в то время как Фрэнсис молчал. Его не покидало ощущение, что все окажется не столь просто... Драконы...

Драконы коварны.

– Хорошо, что вы это признаете... – раздалось над их головами. – Я не люблю, когда меня обвиняют в нарушении соглашений... Теперь я могу вас наконец съесть! – Змей хмыкнул, и искры дождем посыпались на мерцающую защитную сферу.

– Что?! – невольно вырвалось у Милицы. – Ты же сам сказал, что позволишь нам их взять с собой!

– Я позволил, – терпеливо вздохнул дракон. – Но разве в нашем соглашении было сказано, что я отпущу вас с ними?.. Взять – не означает уйти, не так ли, колдунья?.. Все же ты совсем еще девочка...

Милица рассмеялась. Совершенно истерически.

Фрэнсис властно, хотя и ласково, сжал ее ладонь...

– Мили... – негромко проговорил он. – Успокойся. И не вздумай применять магию! Я думаю, этот меч просто создан для змеев, – юноша положил руку на клинок архангела. – Дракон, где ты отыскал его?..

– Я впервые вижу его, мальчик! – фыркнул ящер. – И не понимаю, с чего ты возлагаешь на него надежды... Возможно, безделушку принес в сокровищницу некромант...

– Но ты же сам нам о нем говорил, – недоверчиво усмехнулся Фрэнсис.

– Я?..

– Это меч Михаила, дракон...

Чудовище разразилось таким гулким хохотом, что груда сокровищ, загремев, осела.

– Кто тебя обманул, наивный ребенок?.. Я всего лишь повторил вам вздорную легенду, а теперь ты вертишь у меня перед носом какой-то булавкой, глупо веря, что обладаешь мечом Архистратига!.. Мальчишка, подумай сам!.. Меч Архистратига – не волшебный клинок, даже не святой меч... Это оружие Небес. Помыслить нельзя, чтобы его рукояти коснулись пальцы смертного! Как помыслить нельзя, чтобы сам Архистратиг, глава небесного воинства, Князь Света, ступил на землю в облике человека!

Фрэнсис нехорошо усмехнулся.

– Ты сам сказал, дракон... У Князя Света, должно быть, прекрасное чувство юмора...

– Фрэнки! – испуганно вскрикнула Милица, когда юноша сделал шаг к границе защитной сферы.

– Не пугайся, любимая, – полуобернулся к ней рыцарь. – И помни: никакой магии. Я запрещаю. Ты обещала меня слушаться.

– Да, но, Фрэнки...

Рыцарь шагнул за пределы серебристой мерцающей стены.

– Это оружие – лучший щит, поверь мне.

Дракон негромко хмыкнул – и дохнул пламенем.

Милица закусила до крови костяшки пальцев, чтобы не закричать.

Столб огня заключил в свои раскаленные недра человека с мечом – и Фрэнсис вышел из струящегося пламени, как из великолепного солнечного фонтана.

Клинок засиял, опускаясь на крыло чудовища.

Дракон взревел. В этом реве смешались удивление, ярость и боль.

Лезвие ослепительной полосой перечеркнуло кожистые перепонки и металл "перемычек" – и отрубленная часть крыла, хлопнув, упала на пол.

Рыцарь едва успел отскочить.

Ящер взвыл и ударил мощным хвостом. От удара застонали стены и потолок пещеры, жалобно звякнула гора сокровищ. Фрэнсис увернулся и, завершая сияющий полукруг стали, вонзил меч в покрытый булыжниками чешуи бок.

Клинок прошел сквозь броню, словно сквозь дым. Из пробитого бока хлынула черная маслянистая жидкость, издававшая тошнотворный запах. Милица глотала ртом воздух, не в силах дышать носом, и чувствуя, как в горле оседает этот густой, липкий дух, такой же радужный, как разводы на поверхности драконьей крови...

Фрэнсис прыгал и крутился меж драконьих лап: ящер пытался раздавить наглого противника, словно насекомое. Милица, расширив глаза, смотрела, как хрупкая человеческая фигурка в белой изодранной рубашке уворачивается от чудовищных когтей ящера...

"Фрэнки... Фрэнки так и не попробовал...как я готовлю сыр"... – эта странная мысль сумасшедшей белочкой металась в голове перепуганной девушки, словно сейчас была самой важной. Как несправедливо и глупо, что за столько месяцев она так и не собралась сделать для него сыр...

Дракон нагнул голову и выдохнул густой столб дыма, потекший по пещере, как хищный сизый туман. У Милицы мгновенно защипало глаза, заструились слезы... Она перестала различать, что происходит...

Своды сотряс оглушительный рев, где-то с грохотом обрушился сталактит... Гул от ударов исполинского хвоста не умолкал ни на минуту – и содрогались каменные стены... Сотрясался пол под ногами Милицы...

А потом из густого едкого облака вынырнул Фрэнсис. Он бежал, закрывая одной рукой глаза и нос, а в другой сжимая меч... И только тогда Милица поняла, что наступила тишина – тем более странная, что нарушалась едва уловимым шорохом и потрескиваниями...

Дым рассеивался, утекая в дальний коридор, и сквозь его редеющую поволоку все явственнее проступала туша дракона. Змей лежал на боку, и был недвижим...

Милица подняла на Фрэнсиса вопрошающие, усталые глаза.

Юноша стоял перед ней, и грудь его ходила ходуном от судорожных вздохов. На волосах осел пепел, а рубашка окончательно превратилась в лохмотья.

Ведьма молча протянула ему блио.

– Я воткнул меч в глаз ящеру, когда он наклонил голову, – тихо ответил Фрэнсис на невысказанный вопрос, натягивая одежду.

Милисента, не в силах встать, порывисто обвила руками его колени, всем телом прижавшись к ногам. Волосы ее темной рекой стекали на его запыленные сапоги. Он жив...

– Мили... Все позади, Мили, – шептал юноша, опускаясь возле нее на пол и обнимая за плечи. – Теперь все будет хорошо, любимая...

Горло ее перехватывало, в глазах стоял туман. Без магии одолеть дракона, убить лича... И после этого волноваться о ней!..

Она уткнулась лицом в его плечо, а он гладил ее по голове, словно маленькую девочку...

Где-то потек песок. Прокатился отдаленный гул. Молодые люди оторвались друг от друга, тревожно вслушиваясь в тишину, в которой все явственнее раздавался некий треск...

Милица ахнула – и полыхнуло под самый свод магическое пламя.

Купол пещеры прямо на глазах покрывался узором трещин, они разветвлялись, множились, и по известковым колоннам текли струйки осыпей...

Внезапно страшный грохот пробудил эхо подземелья. Из тоннеля, откуда прилетел дракон, рвануло воздухом, с дробным перестуком посыпались камни, а потом в дальнем углу пещеры оборвалась монолитная плита.

Удар сотряс растрескавшиеся колонны, кое-как еще державшие свод. Одна за другой они начали ломаться, и, не выдерживая собственного веса, проседал потолок пещеры...

"Это конец", – понял граф, прижимая к себе колдунью.

– Прости, Фрэнсис, – прошептала она, закрывая глаза и сплетая заклятье...

Мир исчез.

Все, что запомнил юноша – холодный серый туман, где не было ничего, кроме теплого тела Милицы в его объятьях.

И этот туман был...ужасен.

...Он открыл глаза и тут же вновь зажмурился от яркого солнечного света. В колени впились грани острых булыжников.

Нагретый воздух окутывал иззябшее тело, как теплое молоко.

Граф разжал объятья, и Милица беззвучно осела на камни возле его ног.

При свете дня она выглядела еще хуже, чем в пещере: коричневые круги вокруг глаз и заострившийся нос. Она свернулась клубочком на земле, прижав руки к животу, и лежала, не шевелясь, словно при страшной боли.

Фрэнсис осторожно сжал ее ладонь.

– Где...мы?.. – тихо спросила девушка, с трудом разлепив пересохшие губы.

– Похоже, это та долина, с колодцем, – ответил ей граф. – Вон и башня неподалеку...

– Значит, я не ошиблась...

– Что за заклинание ты использовала?

Ведьма поморщилась, уже не в силах говорить. Да и что она могла сказать? Что так удачно наткнулась в книге, когда листала ее, на заклинание переноса в пространстве? Что для него требовалось множество сложных ингредиентов? Что и ей, и Фрэнки неслыханно повезло, ведь терять все равно было уже нечего?

Или упомянуть, о каких немыслимых опасностях говорила книга, предостерегая от неосторожного использования формулы? Их вполне могло вмуровать в скалу, выбросить в море... К чему его тревожить, когда все позади?.. Да и где найти мужество заговорить, когда внутри боль, словно расплавленный свинец, опоясывает живот и грудь, не дает сделать и вздоха...

Юноша только покачал головой, глядя на девушку. А потом нагнулся, поднял ее на руки и понес к башне.

Уголек приветствовал хозяев радостным ржанием, но граф, не обращая на коня внимания, вошел в башню и устроил Милицу на плаще, возле их потухшего костра.

И снова развел огонь.

Он не отходил от Милисенты ни днем, ни ночью. Поил, готовил еду и согревал, прижимая к себе, когда ее тело колотил жестокий озноб. Он сварил по ее наставлениям какой-то отвар и подавал, когда боль становилась нестерпимой... Девушка пила короткими мелкими глотками, и ненадолго расслаблялась, впадая в забытье...