Текст книги "Черный пес Элчестера"

Автор книги: Ольга Митюгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

Часть первая.

Белой искрой пронестись над городами

И – разбиться о серебряные скалы...

На втором витке Спирали Мирозданья

Я воскресну и начну свой путь сначала.

Мир расколот пустотой на части,

Гаснут звезды в небесах алых.

Сердце пламени во тьме власти,

Голос крови: "Начни сначала!"

–

Голос крови позовет тебя в дорогу,

Ты один согреешь мир своей любовью.

Этот свет – его осталось так немного.

Этот дар – его хранит твой голос крови.

Элеррамэ. «Голос крови». Книга первая. Часть первая.

Отец доверчив, брат мой благороден;

Так далека от зла его натура,

Что он в него не верит. Глупо честен:

С ним справлюсь я легко. Тут дело ясно.

Пусть не рожденье – ум мне даст наследство:

Для этой цели хороши все средства.

В. Шекспир. «Король Лир». Акт I, сцена 2.

Глава I

Над вересковыми пустошами клубилась буря. Ее густой мрак тяжелыми тучами затянул небо, и ливень испуганно льнул к ландам и скалистым обрывам, словно вода искала спасения у земли от яростных ударов огня и ветра.

И стремительно бросалась с небес в объятья моря и земли.

Скалы глухо роптали, сокрушая исступление урагана, а море восставало у их уступов, ловя и ломая неистовство молний.

Небо раскалывалось огненными трещинами.

И ланды вторили неясным гулом.

Прорываясь сквозь ураганный ветер и дождь, по пустошам скакал отряд рыцарей. Дорогу размыло, и из-под копыт их измученных коней летели комья грязи.

Всадники мчались к замку, что массивным драконом распластался над скалами взморья.

На самом обрыве.

Пики башен на крыльях стен...

Крепость едва можно было рассмотреть сквозь беснующийся мрак, лишь вспышки молний временами обливали белым огнем круглые мощные бастионы.

Час пути сквозь поединок между землей и небом...

...Нестройный перестук подков по скале, и вот уже кони свирепо рвутся на дыбы у глубокой расщелины, служившей естественным рвом.

Пронзительный и властный звук рога рассек вой бури, взметнувшись к сторожевым бойницам.

Лязгнув, поползла вниз мрачная глыба подвесного моста, содрогаясь от порывов исступленного ветра...и, металлически чавкнув о камни, замерла у копыт рыцарских коней.

Отряд проскакал в замок.

Мощные стены, окружавшие двор, защищали от ударов шторма, и только пламя многочисленных факелов в руках челяди злобно плевалось на спешившие поквитаться с ним струи воды. Все люди, столпившиеся вокруг конников, мгновенно промокли.

Высокий седой человек в синем плаще, накинутом поверх бархатной туники, поддержал стремя главе кавалькады.

– Сир, для меня высокая честь принимать вас в стенах моего замка.

– Оставьте, оставьте, старый друг, и не будем вызывать ропот в сердцах этих добрых людей, держа их под дождем. Приезд гостя должен быть радостью, а не утомительной обузой. Идемте же!

Тот, кого назвали сиром, звеня кольчужной броней, направился к стрельчатой арке над высоким крыльцом. Хозяин почтительно указывал дорогу высокородному гостю, а во дворе уже поднималась обычная суматоха: принимали коней, оруженосцы лорда провожали рыцарей короля в отведенные им покои... А сам король продолжал дружескую беседу со своим вассалом.

Широкий коридор, увешанный гобеленами, уводил вглубь замка. Теплый свет факелов трепетал на стенах.

– Проклятая ночь, мой добрый друг, проклятая ночь! И если бы не слово, которое я дал вам, граф, я ни за что не пустился бы в такую даль через ланды, да еще и в бурю...

Лорд поклонился, не замедляя шага.

– Ваше слово, сир, всегда было дороже золота и крепче железа, еще задолго до того, как вы приняли корону Англии. Я ни секунды не сомневался, что вы прибудете этим вечером, как обещали. Уверяю вас, государь, случись иначе, я решил бы, что вы попали в беду, и отправил рыцарей искать вас в ландах!

Король рассмеялся.

– Вот речь истинного дворянина и доброго друга! А где же виновник торжества?..

Старый граф заулыбался:

– О, Ваше Величество, разумеется, виновник рядом с виновницей! Они неразлучны, и очень скоро священный союз подарит детей друг другу, а мне – хорошую часть соседних земель!

– Ах, прохвост! – погрозил пальцем коронованный собеседник. – Даже из любви сына вы сумели извлечь пользу для графства!

– Я просто рачительный хозяин, – улыбнулся граф. – И, скажем прямо, Ваше Величество: любовь детей всего лишь радостное обстоятельство, облегчающее нужный мне брак...но я не хотел бы, чтобы Фрэнсис узнал об этом!

– Само собой! – расхохотался король. – Вам повезло, сэр Эдмунд!

– Не Фрэнсис женится на леди Фредерике, но ланды Элчестера соединяются с долинами Уэлчерста. И для меня большая честь видеть моего господина на этой помолвке... – лорд Элчестерский поклонился, открывая перед королем стрельчатую дверь: – Вот ваши комнаты, сир. Слуги уже ждут, чтобы помочь вам вымыться и переодеться, а я, с вашего разрешения, оставлю вас, чтобы сказать нашим голубкам о вашем приезде.

– Ступайте, ступайте! – ухмыльнулся король в густые усы. – Принять омовение я сумею и без вашей помощи!

Рассмеявшись, два старых друга расстались.

Покачивая седой головой, граф отправился в главный зал.

...В огромном камине весело и ярко пылало пламя, и свечи трепетали на круглой деревянной люстре высоко под каменным потолком. Мощные плиты пола и стен чуть стонали, откликаясь ударам ветра, таранившего замок, поскрипывали тяжелые ставни, замкнувшие узкие бойницы, но здесь, в уютном зале, не хотелось даже и думать о непогоде, беснующейся снаружи.

Перед камином стоял небольшой шахматный столик, прямо на пушистой шкуре белого оленя, согревавшей ноги играющих.

Играли двое: юноша и девушка.

Совсем еще юная, почти девочка, она смеялась, запрокидывая голову, и ее мягкие каштановые пряди то и дело соскальзывали по серебристо-серому шелку платья на плечи. Девушка досадливо морщилась, пытаясь вновь и вновь откинуть их за спину. И восхитительная смесь недовольства с весельем заставляла искриться ее карие глаза.

– Ну вот, Фрэнсис, я же говорила, что вы опять поставите мне мат! Фу, какой вы невозможный! Больше никогда не сяду с вами за шахматы!

Молодой человек, лет двадцати-двадцати двух, поднес к губам руки своей леди. В черных глазах его прятались смешинки.

– Чем я могу искупить столь чудовищный грех перед моей госпожой?

Его черные волосы, обрамляя лицо мягкими волнами, спускались по плечам, на черный бархат туники, украшенной серебряной цепью. Фрэнсис не был красивым: слишком резкими были черты, без необходимой законченности, но в глазах его жили мужество и нежность, истинное обаяние, способное украсить и самого невзрачного человека.

А лорда Фрэнсиса никак нельзя было назвать невзрачным: стройный и высокий, с точеной аристократической формой рук.

И восхищение в глазах невесты служило тому лучшим подтверждением.

– Итак, миледи, чем я могу загладить свое прегрешение?..

– Чем?.. – девушка прищурилась, придумывая. – Ну, расскажите мне легенду о черном псе!

– Это страшная легенда, сударыня. Вы уверены, что хотите выслушать ее на ночь?..

– Милорд, вы пообещали, кажется! Не будьте занудой!

Фрэнсис лишь поклонился с шутливой покорностью.

– Если моя леди желает, вассал ее сердца повинуется.

Давным-давно в этих краях жила одна семья, из племени саксов. И было у главы семейства два сына. Один, по имени Гирт, – законный наследник, а другой – рожденный вне брака, сын рабыни, украденной откуда-то из дальних стран. Никто не знал, какого она рода, поскольку бедняжка лишилась дара речи от перенесенных несчастий. Ее сын был хорошим и добрым юношей, а его старший сводный брат, наследник поместья, вырос жестоким и жадным человеком, меньше всего думающим о благе своих подданных. И в его сердце всегда жила глухая ненависть к Харальду...

– Это так звали бастарда?

– Да, так его звали, – кивнул Фрэнсис, – но я продолжаю. И вот Харальд решил жениться на достойной и красивой девушке, подходящей ему по положению. Не крестьянка, но из захудалого рода, растратившего все свои богатства, к тому же – пятая дочь. И единственным приданым служила леди Эдгит ее красота...и любовь к своему жениху. Но Гирт, увидев будущую сноху, воспылал греховной страстью, и решил покончить с ненавистным ему Харальдом, забрав его невесту для своей темной забавы... Ночью с отрядом подельников напал он на дом Харальда и, убив брата, похитил девушку. Взяв пленницу силой...я прошу прощения, миледи, но вы сами просили рассказать вам эту легенду, – лорд велел отпустить ее на все четыре стороны. Эдгит, не вынеся бесчестья и горя, кинулась с той скалы, на которой ныне стоит наш замок, миледи. И нашла свою смерть в морских волнах...

– Ужасно... – прошептала одними губами слушательница.

– Но это еще не все. Казалось бы, Гирту все сошло с рук, но вышло иначе. Дух его брата не мог найти успокоения, и с тех пор люди видели в ландах, в темные ночи, огромного черного пса, кружившего у стен поместья. От его воя, говорят, негодяи лишались рассудка и начинали сознаваться во всех своих преступлениях. Со временем те, кто помогал лорду в его злом деянии, пропали без вести на пустошах, а его самого в такую же бурную ночь, как сейчас, однажды позвал собачий вой.

Гирта нашли лишь через три дня, и горло его было разорвано. Люди говорили, что это следы зубов небывало огромной собаки... И до сих пор, рассказывают, можно встретить на пустошах черного зловещего пса, который провожает путника в ночь своим горящим взглядом...но он никогда не нападает на чистых сердцем людей. Опасаться его следует лишь тем, кто имеет на совести тяжкое преступление... И вам, моя прекрасная Фредерика, вовсе не следует так бледнеть! – с улыбкой закончил молодой человек.

– Я понимаю, что это всего лишь старая сказка! – тряхнула головой девушка. – Хотя и очень страшная, нет спору... Я, как норманнская леди, не позволю себе бледнеть из-за каких-то саксонских призраков, скорее уж, из-за самих саксов! Наши отцы построили замки в их бывших поместьях и управляют рачительно и мудро...не то что этот безумный Гирт!

Фрэнсис улыбнулся.

– Вижу, миледи, он не пришелся вам по душе...

Фредерика сцепила пальцы так, что они побелели.

– Милорд, подумайте! Эти Харальд и Эдгит...они же были не старше нас с вами...они так же любили...так же хотели быть вместе... И какой-то негодяй все это разрушил из-за одной своей прихоти! Вот... вот что меня напугало... Их судьба.

– Уверяю вас, вам не стоит терзать себя подобными сопоставлениями, миледи, – покачал головой юноша. – В самом деле, кто осмелится покуситься на вас, мою невесту?.. Я не бедный незаконнорожденный Харальд, и на нашу помолвку прибывает сам король. Я слышал звук рога...быть может, Его Величество уже в замке. И очень скоро в приходской книге замковой капеллы появится запись: "В лето Господне 1130 от Рождества Христова, июня такого-то дня, сочетались законным браком раб Божий Фрэнсис, лорд Элчестерский, и раба Божья Фредерика, леди Уэлчерста". – Молодой человек нежно улыбнулся, поднеся руки возлюбленной к своим губам. – Уверяю вас, миледи, я жду этого с нетерпением.

– Я тоже, Фрэнки... – нежно шепнула Фредерика, опуская глаза. – И все равно, меня всегда убивала бессмысленная жестокость... Вы можете понять поступок Гирта?..

Издали, сквозь вой бури, вдруг донесся тяжелый, размеренный бой: часы главной башни отсчитывали удары. Семь...

– Понять?.. – Фрэнсис вздохнул и откинулся на спинку стула. – Отчасти. У меня самого есть незаконнорожденный брат, Ричард, младше на два года. Мое чувство чести всегда задевало, что отец нарушил верность памяти матушки, осквернив свое ложе блудом...хотя это лучше прелюбодеяния Блуд – по церковным канонам грех простительный, и происходит, если человек не состоит в браке: вдовец или же не женат, и вступает в связь, не освященную церковью. Прелюбодеяние есть смертный грех, и заключается в измене супругу (супруге).. Брат словно бы воплощал собой некий вызов достоинству нашей семьи... Но, с другой стороны, бедняга в этом не виноват, не так ли, моя дорогая? К тому же, мне ли судить милорда, если, скажу честно, до встречи с вами я и сам не гнушался развлечениями с крестьянскими девками и служанками. И те, и другие были, как вы понимаете, отнюдь не строгого поведения... – Лорд запнулся и, с тревогой вглядываясь в глаза невесты, спросил: – Надеюсь, мое признание не оттолкнет вас? Ведь это были всего лишь крестьянки, и у меня нет от них бастардов.

– Всего лишь крестьянки, – пожала плечами, улыбнувшись, Фредерика. – Прилично ли леди к ним ревновать? Наоборот, я благодарна вам, Фрэнки, что вы честны со мной. Но вы хотели что-то добавить?

Фрэнсис с видимым облегчением улыбнулся в ответ и продолжил:

– Я даже просил отца, коль скоро он признаёт Ричарда, выделить ему хотя бы немного земли из нашего феода... Отвечать за свои прегрешения должны мы, а не наши дети... Отец, а не мой бедный брат.

– Почему же вы никогда не рассказывали мне о вашем брате?.. – Фредерика изумленно приподняла бровь.

– Мне запретил отец. Он полагал, что ваша семья, узнав об этом грязном пятнышке на нашем гербе, откажет в вашей руке...

Девушка нахмурилась. Лицо ее, ставшее внезапно очень строгим, озаряли блики пламени, золотыми тенями плясавшие в волосах...

– Он был прав, – негромко произнесла наконец леди Уэлчерстская. – К сожалению, он был прав... Вы познакомите меня с моим будущим деверем?

– С Диком?.. – рассмеялся Фрэнсис. – Ну, разумеется! Он славный мальчишка, отчаянный фантазер... Ему всего-то девятнадцать лет! Мы станем дружной семьей...поверьте, я, в отличие от злого старшего брата из легенды, буду искренне рад, если Дик найдет свое счастье. Сегодня его представят королю...как и нас с вами, моя дорогая.

– О! – Фредерика поежилась от волнения. – Его Величество Генрих... О нем рассказывают легенды! Я очень хочу посмотреть на этого великого человека, сумевшего примирить с норманнами англов и саксов. Теперь мы не чувствуем себя захватчиками в чужом доме, и все благодаря нему...

– Вы совершенно правы, миледи, – кивнул молодой лорд. – Не Вильгельм покорил Англию – ее покорил его младший сын... Теперь это воистину наша земля!

– А ведь изначально ему должны были достаться лишь деньги, и даже престол Нормандии был для Генриха, последнего сына, недостижимой мечтой!

Фрэнсис усмехнулся.

– Между нами говоря, моя милая, – понизил он голос, наклоняясь к своей невесте, – принцу Роберту самое место в тюрьме, ибо как правитель он бездарен... Его власть не принесла бы ничего стране, кроме новой крови и бессмысленных растрат!

– А справедливость? – рассмеялась Фредерика.

– Справедливость? Разве спокойствие целой страны не перевешивает чашу весов?.. Судьбы тысяч за судьбу одного человека?..

– Но представьте же себя на месте принца! Ему должна была достаться корона, а досталась гнилая вода в тюремном каземате! – не сдавалась Фредерика. – И сознание, что его законное место занял младший брат! Что брат его предал...

– Замолчите, миледи! – Фрэнсис невольно закрыл ее рот своей ладонью. – Что вы говорите, ведь король в замке!

– Вы боитесь за меня?.. – ласково улыбнулась девушка, и азартный огонь спора потух в ее глазах, сменившись светом нежности. – Как же я люблю вас, Фрэнки, даже когда вы бываете настоящим занудой...

– Пусть я зануда, но я помню свой долг: быть верным своему королю, и защищать свою леди...даже от нее самой!

– Вы злитесь на меня, Фрэнки...я понимаю, что заслужила... – Фредерика очаровательно наклонила голову, умильно глядя на жениха. – Ну, прошу, простите меня, милорд...я ведь просто немного поразмышляла вслух...

– Миледи, вы сможете размышлять сколько угодно и о чем угодно, когда станете моей женой, и мы будем находиться в нашей спальне. Вы можете быть уверены, что любые ваши мысли будут верно поняты и не выйдут за пределы этих стен...но в иных случаях я советовал бы вам быть поосторожнее.

Девушка накрыла руку любимого своей рукой.

– Прошу, Фрэнсис, простите меня, – с улыбкой произнесла она. – Поверьте, став вашей женой, я с удовольствием найду в нашей спальне занятие кроме досужих рассуждений!

Молодой лорд попытался нахмуриться, но не выдержал и рассмеялся.

– Я жду этого с не меньшим нетерпением, моя леди! Хотя и ваша беседа доставляет мне несравненное наслаждение...

– Тогда я буду услаждать вас всеми возможными для меня способами! – хохотала Фредерика.

– Ловлю на слове! – подхватил Фрэнсис. – Еще одну партию в шахматы?..

Фредерика с возмущением выпрямилась на стуле. Глаза ее вспыхнули.

Она отчаянно пыталась рассердиться по-настоящему.

– Ну... Вы... Я же обещала вам никогда больше не играть...а вы опять?!.

– Вы обещали мне услаждать меня, – хмыкнул юноша. – Всеми возможными способами. А я пока не могу найти большего удовольствия, чем смотреть на ваше лицо, когда вы пытаетесь обдумывать ходы...ваши губы вздрагивают, вы что-то шепчете себе...эти несравненные брови хмурятся... Если бы вы знали, Фредерика, как прекрасны за игрой!

– Ах, только за игрой?

– За игрой в особенности, – невозмутимо ответил лорд.

Фредерика обреченно вздохнула.

– Расставляйте...

Фрэнсис только потянулся за фигурами, как двери распахнулись, и в зал вошел старый граф.

– Вот вы где! – усмехнулся он. – Развлекаетесь?.. А ну живо по комнатам и переодеваться! У вас два часа, а потом король ждет вас в пиршественной зале! Поворачивайтесь, детки!

Молодые люди переглянулись – Фредерика хихикнула – и шахматы были оставлены до лучших времен...

Глава II

Конец необъятного стола терялся в глубине освещенного лишь факелами зала. Шумно смеялись и разговаривали гости, сновали туда-сюда пажи, разнося на огромных блюдах дичь и жареное мясо. У ярко разведенного камина сидел мальчик, занимавшийся чудовищно громоздкой тушей оленя, время от времени поворачивая ее над огнем и поливая вином. Пламя шипело и злобно стреляло искрами в свод камина, а паж срезал наиболее прожарившиеся части и накладывал на поднос.

В дальнем конце трапезной во всю мочь старались музыканты, и их дудки сопели и верещали, усиливая и без того царивший шум. Сидевшие в зале леди: жены и дочери приглашенных на помолвку вассалов графа – кутались в меховые накидки, пытаясь защититься от сквозняков: из-под ставень сочился холодными ручейками воздух, от которого вздымались и опадали гобелены.

Но веселью это отнюдь не мешало.

Дамы благосклонно выслушивали любезные комплименты своих кавалеров, и каждая, нисколько не брезгуя, с удовольствием ела из одной тарелки со своим мужем, по обычаю тех времен. Ложки звонко стучали, но их стук терялся на фоне всеобщей какофонии громких голосов и смеха.

Мужчины в огромном количестве вливали в себя дорогое вино Бургундии и с веселым азартом вгрызались в хрустящие жирные куски дичи.

Центральная стена напоминала весеннюю полянку, так ярко расцветили ее штандарты всех приглашенных на помолвку рыцарей – прямо под гербом их властелина, лорда Элчестерского: спящий серебряный леопард на бело-голубом щите.

А венчал эту живописную картину королевский штандарт: два золотых леопарда на алом поле Этот герб был гербом нормандских герцогов, и, соответственно, стал гербом английских королей Нормандской династии. В начале XII века геральдическая наука еще только складывалась, и государственных гербов не существовало. Королевский герб станет гербом Англии после 1154 года, лишь при Плантагенетах, которые, будучи потомками Нормандцев по женской линии, используя нормандскую символику, подчеркивали тем самым свое законное право на престол. Третьего леопарда в герб страны добавил Ричард Львиное Сердце в 1195 году, и три "идущих льва", как иногда называют английских леопардов, до сих пор находятся в составе герба Великобритании. Провинция же Франции Нормандия и поныне использует древний герцогский герб, и двух леопардов на алом поле можно увидеть на Большом гербе Франции, где представлены гербы всех французских провинций. Означавший, что король сейчас в замке.

На возвышении под стягами, предназначенном для Его Величества, уже установили высокое кресло и натянули над ним алый балдахин с золотыми кистями.

Все было готово к выходу монарха Англии.

И вот чистое пение труб, подобно солнечному лучу, пронзило облако гвалта, и в наступившей тишине звонко и одиноко прозвучал голос, объявивший:

– Его Величество король Англии и герцог Нормандии, Генрих!

Все, как один, встали, приветствуя короля.

Высокий, худощавый человек с коротко подстриженной седой бородой поднялся на возвышение и сел в приготовленное кресло.

– Садитесь и продолжайте веселиться, лорды и леди! – кивнул Генрих. – Для меня большая радость видеть вас на празднике моего доброго друга! – И, когда стих шум, повернулся к сопровождавшему его графу: – Садись и ты, Эдмунд! Нам есть что вспомнить и обсудить, не так ли?..

– О, Ваше Величество столь добры... – поклонился лорд Элчестерский. – Но я хотел бы представить вам своих детей...

– Ах, виновников торжества? – рассмеялся король. – Да-да, жду с нетерпением!

– Их, и еще младшего сына... – улыбнулся в седую бороду хозяин замка. Генрих удивленно приподнял бровь.

– У меня есть еще один сын, Ричард. Ему девятнадцать лет.

– Что ж ты молчал, прохвост? – притворно возмутился король. – Старый греховодник... Постой, ведь леди Элчестерская умерла, когда твоему Фрэнсису едва минуло полтора года! Я догадываюсь...плут... – властелин Англии погрозил графу пальцем. – Знаю я эти делишки... Но признаватьбастарда?.. Ты уверен, что хочешь представить своему сюзерену этого дерзкого мальчишку, явившегося на свет божий без приглашения?..

– Меня просил об этом Фрэнсис, – тяжко вздохнул граф. – Да и трудно мне было противиться его уговорам: ведь и Дик мой сын, и выше моих сил обделить его, лишив даже той малости, какую могу дать... Быть может, сир, вы взяли бы мальчика оруженосцем, и он сумел бы заслужить право получить рыцарство из ваших рук? У него нет иного шанса...

Король поморщился.

– Бастарда...в мои оруженосцы...

Граф нахмурился.

– Моего сына, сир! – холодно отчеканил он. – И уверяю вас, мальчик ничем не уступает тем юнцам, коим посчастливилось родиться в законном браке! Он так же силен и ловок, умен – чего о многих не скажешь, – воспитан и обучен владеть всеми видами оружия, какие положены рыцарю знатного рода. Мои сыновья воспитывались и обучались на равных! Разве что, к своему стыду, я таил сам факт существования Дика от всего мира. Но теперь, когда судьба моего наследника Фрэнсиса устроена, я не могу не подумать о своем младшем сыне... И я прошу вас о нем, сир...

Генрих вздохнул.

– Ваши чувства мне понятны, но я не хотел бы давать опрометчивых обещаний. Сначала я взгляну на юношу...но, граф, я обещаю вам в любом случае иметь в виду Ричарда и позаботиться о его судьбе. Зовите же ваших птенцов!

– Они уже ожидают. Фрэнсис! Фредерика! – крикнул граф в раскрытые двери.

Они появились, держась за руки. Фрэнсис – все в той же черной тунике с серебряной цепью на груди, а Фредерика не смогла себе отказать в удовольствии блеснуть перед королем и рыцарями. Она шла в ослепительном голубом платье с золотым поясом, по которому струился, мерцая, свет факелов, и убрала волосы под воздушную накидку, спускавшуюся с "кораблика" – двурогого сооружения надо лбом.

Фрэнсис не сводил со своей возлюбленной восхищенного взгляда.

Король улыбнулся, покачав головой.

– Леди затмит красотою солнце. Если бы я не был истинным рыцарем и не хранил верность своей королеве, я позавидовал бы вам, юный граф!

Фредерика зарделась и замерла в глубоком реверансе, не найдя слов.

– Вы правы, сир, я сам от нее без ума, – с поклоном ответил Фрэнсис.

– Ваша невеста еще и скромна, – заметил король, – и не трещит без умолку, как иные придворные дамы. А ведь ничто так не украшает девушку, будь то леди или последняя из крестьянок, как скромность! Юная леди, вы со своей семьей можете сесть за мой стол.

– Благодарю, сир, – тихо пробормотала совсем смутившаяся графиня Уэлчерста, опускаясь на один из стульев, приготовленных для сотрапезников короля.

– Вы тонко подметили, Ваше Величество. Фредерика скромна, и потому все сокровища своего глубокого ума приберегает для самых близких. – В черных глазах молодого графа, не таясь, светилась нежность.

– Счастлив буду войти со временем в их число, – галантно поклонился король. – Садитесь же, милорды! Вы заставляете ждать не только своего сюзерена, но и леди, а это куда более тяжкое преступление!

– Садись, Фрэнсис! – велел молодому лорду отец. – А я пока позову твоего брата. Ричард!

Фредерика с любопытством повернула голову.

К столу поднялся хрупкий невысокий юноша, столь изысканного телосложения, что казался невесомым, будто эльф. Огромные глазищи в пол-лица походили на чистейшей воды изумруды: холодное сиянье твердого взгляда. Такие, верно, очи могли быть у русалок...

Прекрасные и бесстрастные.

Тонкое, какое-то до светоносной прозрачности бледное, лицо обрамляли мягкие, светлые, почти бесцветные пряди, чуть не касавшиеся плеч. Этот мальчик походил на лилию, распустившую лепестки над холодной трясиной.

Черную простую тунику не украшала ни цепь, ни пряжка, ни даже драгоценная нить.

Молодой человек преклонил колено перед Генрихом.

– Так-так... – усмехнулся король. – А вы не обманываетесь, Эдмунд?.. Это создание воистину не переодетая девица?..

– Уверяю вас, его внешний вид обманчив. Мой Ричард сильный и ловкий воин, – заверил граф.

– Ну, всяк кулик свое болото хвалит... – пробормотал монарх. – С кем же ты его прижить ухитрился? Какая фея или наяда преподнесла тебе такой дар? В этой болезненной красоте есть что-то отталкивающее, право слово... И Фрэнсис мне куда милее, хоть парень и не красавчик!

Все это Дик выслушивал, не дрогнув ни единым мускулом, лицо его оставалось бесстрастным. Юноша ожидал, когда король разрешит ему подняться.

– С кем бы ни прижил... – пробормотал граф, отводя глаза. – Этой девушки уже нет в здешних краях. Оно и к лучшему... Я так привык краснеть за свой грех, глядя на этого сорванца, что теперь уже не способен стыдиться. Дик истинный рыцарь, уверяю вас. Дайте ему шанс доказать, Ваше Величество!

– Я не сомневаюсь в его благородстве, раз он ваш сын, Эдмунд! Ну что ж, мальчик, тебя прочат мне в оруженосцы, ты знаешь об этом?

– Я буду счастлив выполнить волю отца и служить моему королю, – склонил голову Ричард.

– Поглядим, – усмехнулся, оттаивая, Генрих. – Счастлив он будет, скажите пожалуйста... Садись с нами, посмотрим на твои манеры!

– Благодарю за высокую честь, Ваше Величество.

Беседа за столом текла ровно, любезности и шутки ткали теплую ткань какой-то скользящей, шелковой доверительности над столом.

– Скоро наступит тридцатая годовщина вашего восшествия на престол, Ваше Величество, – заметил Фрэнсис. Король добродушно покивал:

– Не говорите, молодой человек, как летит время! Казалось, я еще вчера был смелым мальчишкой, отправлявшимся на битву в Тинчестер – город, в битве при котором в 1106 году войска Генриха I победили армию принца Роберта, возвращавшегося из крестового похода, а самого захватили в плен. Позже он был заточен в темницу в Нормандии. Битва эта состоялась после фактического шестилетнего правления Генриха, как короля Англии и герцога Нормандии. А сейчас... Шесть лет отделяют меня от юбилея моего царствования! Печально...

– О, Ваше Величество! – возразила Фредерика. – Вы по-прежнему красивый мужчина и доблестный рыцарь!

– И седина меня украшает? – усмехнулся король. – Ох, дитя, дитя... Я ценю вашу вежливость, но мой ум не даст мне обмануться, как бы ни хотелось поверить таким словам юной прекрасной девушки...

– И никаких вестей из Нормандии? – полюбопытствовал молодой лорд.

Генрих слегка нахмурился.

– Я не хотел бы вспоминать на веселом пиру о мертвецах, друг мой.

– Разве ваш брат скончался?.. – невольно вырвалось у Фрэнсиса.

– Я предпочел бы, чтобы он скончался, – тяжело ответил король. Взгляд его стал тусклым и невыразительным. – Роберту было бы лучше в гробу, чем в каземате... Но он сам выбрал себе такую судьбу!

– Почему же?.. – вырвалось у Фредерики.

– Дитя, – ласково произнес Генрих, – политика такое сложное и запутанное дело, что не пристало вам забивать ее ненужными соображениями свою очаровательную головку. Господа, не будем же утомлять леди...

Белокурый юный Дик тут же завел разговор об охоте, и все с энтузиазмом поддержали эту увлекательную тему...

Король с благодарностью посмотрел на юношу.

Говорили об оленях, о кабанах, потом о более грозных тварях: драконах и василисках. Фредерика всерьез поспорила с Диком, существуют ли чудовища, столь часто изображаемые на гербах.

– Все это выдумки! – горячо возражала леди Уэлчерста.

– А я слышал, моя леди, будто драконов видели в горах Шотландии. И где-то на материке...

– Мой лорд, я тоже люблю легенды, – с улыбкой парировала Фредерика.

– И когда ты наконец повзрослеешь, Дик? – укоризненно вздохнул старший брат.

– Ричард у нас всегда был фантазером, – снисходительно рассмеялся граф Эдмунд. – В девятнадцать лет это не преступление.

– Неисчислимы чудеса Господни, – философски заметил король. – Кто знает, быть может, Дик не столь уж не прав?..

Разошлись все усталые и веселые, условившись завтра, если буря прекратится, отправиться, конечно же, на охоту, а нет – так устроить состязания трубадуров. Пусть поют в честь влюбленных!

Фредерика была в восторге.

...Ричард и Фрэнсис вместе шли по коридору к своим спальням. Свет факелов, змеясь, рыжими бликами лизал стены, золотил лица идущих молодых людей.

– Я могу тебя поздравить, Дик, – заметил старший брат, хлопая спутника по плечу. – Ты произвел благоприятное впечатление на Его Величество! Можешь считать, что ты уже в его свите. Я рад за тебя.

– Надеюсь произвести на него еще большее впечатление, – одними губами усмехнулся юноша.

– А как тебе моя невеста?

– Я бы не сходил по ней с ума, братец, но и ругать ее не за что. Девушка как девушка, лишенная тех немыслимых достоинств, которыми наградило ее твое пылкое воображение.

– Брось, Дик! Фредерика чудо...впрочем, женюсь-то ведь на ней я, а не ты, так что я и должен видеть ее достоинства. Странно было бы, если бы их замечал ее деверь, а не муж...

– Если бы старшим сыном был я, жениться на этой леди пришлось бы мне. Разве ты не понимаешь, насколько выгоден этот брак?.. Ты, как и старший брат Его Величества, Роберт, витаешь где-то в своих грезах, оторванных от реальности...но, в отличие от бедного принца, хотя бы делаешь то, что следует! Мотив неверный, результат нужный!

– Если бы ты был старшим сыном, никто бы не стал тебя женить против твоей воли, Дик...

– А кто тебе сказал, что это было бы против моей воли?.. Я бы женился на ней, потому что это выгодно, Фрэнки! – Дик остановился, повернув свое тонкое лицо к собеседнику. Взгляд его был холодным пламенем. – Но оставим этот разговор. Скажи мне, отец или король ничего тебе не говорили? Всем были довольны?..