Текст книги "Черный пес Элчестера"

Автор книги: Ольга Митюгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

– Да, – изумился Фрэнсис. – Ты же сам был с нами за столом!

– Я заметил, как они переглянулись у тебя за спиной, и мне стало не по себе, Фрэнки. Согласись, я наблюдательней, чем ты, и меньше доверяю чувствам. Мне сложнее заморочить голову...

– Но в шахматы я играю лучше! – рассмеялся старший брат.

– Не будь ребенком, – Дик покачал головой – и его светлые волосы змеистыми ручейками расплескались по плечам. – При чем здесь шахматы? Ты играешь лучше, потому что с деревянными фигурками ты отбрасываешь все свои чувства, все свои бурные страсти. Но с людьми ты находишься в плену иллюзий, часто предпочитаешь видеть вещи такими, какими ты хочешь, чтобы они были, а не такими, какие они есть... А я всегда холоден. Так поверь же мне: над твоей головой собирается гроза. Мне не понравился взгляд отца. Мне не понравился взгляд короля.

Фрэнсис нахмурился.

– Что ты хочешь сказать?

– Я допускаю, что мне могло показаться, или что я придаю значение какой-то мимолетной мелочи...но не мог бы ты не выходить из своей комнаты до утра, пока я все не разведаю?.. Тем более, отец собирался зайти ко мне перед сном... Как только я выясню истинное положение вещей, я тотчас приду к тебе и расскажу.

– В любом случае, я собираюсь до утра спать, – пожал плечами Фрэнсис. – Ты пугаешься тени, Дик. Твоя голова вечно была забита фантазиями... – старший брат улыбнулся. – Ради бога, выясняй, если тебе угодно. Я буду в своей спальне до рассвета. Только сам не ввяжись в какую-нибудь историю!

С этими словами юноша, рассмеявшись, закрыл за собою дверь опочивальни.

Дик смотрел на нее холодными, бесстрастными глазами сфинкса.

– Посмотрим, кто посмеется последним, Фрэнки, – тихо произнес он.

Часы на башне пробили одиннадцать.

Глава III

В замке еще не все отошли ко сну. Кое-где раздавались голоса гостей, делавших распоряжения прислуге, из-за дверей доносился мелодичный смех леди, разговоры... Для сэра Эдмунда, совершавшего ежевечерний обход покоев, музыкой звучали обрывки реплик, хваливших гостеприимного хозяина.

Граф шел поздравить своего младшего сына с тем впечатлением, что юноша произвел на короля.

Без стука отворив дверь, – по каменным стенам и гобелену испуганно заметались тени от всколыхнувшегося пламени камина – старик заметил, как Ричард поспешно спрятал что-то в карман.

Какое-то письмо, кажется.

– Что, почта Амура? – улыбнулся отец.

– Что?.. – не сразу понял Дик, а потом как-то слишком поспешно закивал головой: – Да-да, именно то, что вы подумали, батюшка.

Сэр Эдмунд нахмурился.

– Что это за письмо, Дик?

Юноша досадливо закусил губы.

– Уверяю вас, это обычная любовная записка, там ничего...

– Дай сюда.

– Но, сударь, помилуйте, я...

– Дай сюда эту писульку.

– Там ничего нет, уверяю вас, батюшка.

– Из-за ничего и волноваться нечего! А ну, давай сюда! Если это обычный любовный вздор, я тут же забуду, что там писала тебе твоя леди. Ну!

– Простите, мой лорд, я не дам вам это письмо. Пусть я навлеку ваш гнев лишь на себя одного! – Дик упрямо вскинул голову, твердо встретив взгляд отца.

– Да что за наглый стервец! На кого ты не хочешь навлечь мой гнев? Что там за история? Дик, не серди меня, мальчик!

– Фрэнсис...наверняка это недоразумение...

– Раз сказал "а", будь любезен сказать и "б"! Давай это сюда и закончим! Что там Фрэнсис?.. Вряд ли что-то страшное...хватит фантазировать, Дик, и устраивать проблему из-за ерунды!

– Батюшка...вы сами настояли...видит бог, я не хотел показывать вам эту записку. Подумайте, а вдруг Фрэнки просто хотел испытать меня...

С этими словами Ричард, словно бы нехотя, разжал пальцы, уступая отцу пергамент.

"Любезный мой Дик!

Скоро свадьба, и в мое распоряжение переходит часть земель Уэлчерста, что принесла мне моя обожаемая Фредерика. Но, подумай сам: я, как глава новой семьи, не имею ли права на большую долю? Я не говорю о графстве Уэлчерст, я говорю об Элчестере. Нашему отцу давно пора было передать мне наше владение, а самому уйти на покой. Но наивный старичок полагает, что я должен удовольствоваться землями своей нареченной! Какой мужчина согласится на это? Я долго ждал, что отец образумится, но, видимо, его усиливающаяся глупость мешает ему видеть вещи так, как должно их видеть. Разве ты не устал, как я, от его капризов и выходок? Он по-прежнему воображает себя полноценным рыцарем и лордом, хотя его истинное место теперь на кухне за печкой: толку от отца не больше, чем от старой кухарки! Словом, Дик, я прошу тебя помочь мне: давай объединимся и поможем отцу обрести покой, которого он, без сомнения, заслуживает. Я найду, чем отблагодарить тебя. Кто ты? Незаконнорожденный, бесправный юноша. Я сделаю тебя обладателем половины поместья, чего ты, разумеется, достоин. Если ты помнишь, я неоднократно просил за тебя старика, но тот всегда был глух как к голосу разума, так и к голосу справедливости.

Кроме того, наше графство всегда было маловато. Получив его, мы освободим с тобой и с моими верными людьми принца Роберта, восстановив попранную справедливость, и истинный монарх щедро вознаградит нас новыми землями, казнив узурпатора, именующего себя королем Генрихом.

Жду твоего решения, Дик. Надеюсь, оно будет верным".

Узловатые пальцы судорожно сжали злосчастное письмо. Пергамент заскрипел.

Тишину нарушало лишь потрескивание дров в камине, да тяжелое дыхание лорда Эдмунда, пустым, тяжелым взглядом уставившегося в черные ставни окон.

– Скажи мне, что это писал не Фрэнсис, – хрипло выдохнул он.

Ричард молчал, глядя себе под ноги. Не отрывал взгляда от носков своих сапог.

Лорд Эдмунд стиснул плечо сына, словно цеплялся за последнюю соломинку.

– Это не мог написать наш Фрэнки! – взмолился он, искательно ловя взгляд Дика. – Ведь правда же, Дик? Голубчик, как оно попало к тебе?.. Как эта дрянь попала к тебе?..

– Я нашел ее в своей комнате, – бесстрастно промолвил юноша. – Сегодня. Когда вернулся. Видимо, ее подкинули незадолго до начала вечера.

– Кто мог это сделать?.. Я допрошу слуг...

– А если это правда? Вы хотите ославить нашу семью, как семью предателя?..

– Если это правда, если мой старший сын мог замыслить предательство своего сюзерена и моего друга, остановившегося под нашей крышей, то он заслужил наказание! – твердо и горько отрезал граф.

– И вы хотите, чтобы слуги обсуждали это? Обсуждали, что ваш сын хотел убить вас?..

Ричард равнодушно смотрел мимо отца, на стену, скрытую гобеленом. Сэр Эдмунд со стоном сжал голову.

– Что же делать, Ричард, что делать? Это же его почерк!

– Да, мой господин, это, без сомнения, его почерк, – холодно кивнул Ричард. – Хотя мне хотелось бы, чтобы это было не так. Впрочем...

Он замолчал. Отец пытливо всматривался в его лицо.

– Впрочем?.. Ты сказал "впрочем", Дик. Что ты имел в виду?.. Да не молчи же, Дик, я молю тебя! А то я сейчас же пойду к Фрэнсису и прямо спрошу его обо всем!

Дик слабо усмехнулся.

– Надеюсь, отец, вы и сами понимаете, насколько нелепо ваше намерение. Фрэнсис от всего отопрется. Нет...я бы действовал иначе. Давайте исходить из того, что это писал он.

– Но...

– Почерк его, как мы только что отметили, и, кроме него, никто не мог свободно зайти в мою комнату...разве что слуга, которому дали ключ. А его мог дать либо Фрэнсис, либо ключник по приказу одного из членов семьи. И в данном случае такой приказ из нас троих мог дать лишь Фрэнсис.

– Боже...

– Но я уже сказал "впрочем". Я допускаю, что брат всего лишь испытывал меня. Мою верность вам и королю. Это естественно ввиду тех возможностей, что открываются мне, не правда ли? Поскольку мое рождение позволяет сомневаться в моем благородстве...

– Ни слова больше, мальчик! Такие проверки сами по себе постыдны! Но пусть лучше я разочаруюсь в добром сердце Фрэнсиса, чем в его чести!

– Тогда я поговорю с ним, как и намеревался до нашего с вами разговора. Один на один. Сейчас же пойду к нему, и мы расставим все точки над "i". Будьте неподалеку, батюшка...

– Я буду в коридоре...

– В случае чего, будьте готовы придти мне на помощь...

Отец и сын вышли из покоев Дика, и лорд Эдмунд скрылся за поворотом. Дик быстро направился к спальне брата.

– Фрэнсис! Фрэнсис, открой! – зашептал он, коротко и решительно постучав. – Фрэнки, скорее!..

Лязгнул, поворачиваясь, ключ, дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели появилась, встрепанная со сна, голова наследника.

– Господи, Дик, что опять случилось?.. – проворчал молодой лорд. Ричард резко втолкнул его в спальню, захлопнул двери и решительно швырнул раздетому Фрэнсису нижнюю тунику.

– Одевайся!

Непроизвольно Фрэнсис прижал одежду к своей груди.

В большом настенном зеркале замерло отражение очень растерянного молодого человека, рельефным мускулам которого позавидовал бы любой воин.

– Может, ты мне все же объяснишь, Дик, что...

– Одевайся ты, наконец! – в сердцах прошипел Дик, оглядываясь на двери. – Не стой, как колокольня на деревне! Я все тебе объясню, только шевелись ты, ради бога!

Фрэнки озадаченно кивнул и начал торопливо одеваться, невольно заразившись тревожной поспешностью брата.

– Дик, да что же стряслось, не томи! – взмолился он, ныряя в штаны и застегивая пряжку пояса.

– Черт его знает! Я выяснил только, что король велел отцу бросить тебя в темницу. Я не стал дожидаться, что победит в нашем господине: любовь к тебе или долг вассала...

– Дик, я обязан тебе! – Фрэнсис стиснул плечо юноши. – Спасибо. Не думаю, что отец...

– Думать ты будешь за пределами замка, родной! – хмыкнул Ричард. – Торопись! А пока в качестве извинения хотя бы признай, что я был прав! Не заподозри я неладного, и ты проснулся бы в темнице...

– Ты был прав, – вздохнул Фрэнсис. – Впрочем, ты всегда был наблюдательнее меня...но что пришло в голову Его Величеству?.. Я...

– Я попробую выяснить это, Фрэнки, но ты должен быть в безопасности! Беги! Я проведу тебя по коридорам... И вот еще что. Ты хочешь, чтобы мне доверяли, и я держал тебя в курсе всех событий?

– Боже мой, Дик, и ты еще спрашиваешь!

– Тогда подыграй мне! Уйдешь потайным ходом из замкового донжона, а в зале перед входом мы с тобой разыграем дуэль, в которой ты меня ранишь. Так, слегка. Тогда все подозрения с меня будут сняты: я вроде как пытался тебя задержать...

В голове у Фрэнсиса все смешалось: недоумение, обида, растерянность путали мысли.

И все заслоняла тревога о Фредерике.

Даже не проститься!..

– Постой! А Фредерика... – заикнулся было он.

– Господи, да все уладится, и будешь ты со своей Прекрасной Леди, только голову сохрани на плечах! – придушенно рыкнул Ричард. Он понукал Фрэнсиса, не давая ему ни секунды на передышку и обдумывание ситуации. – Да! Возьми деньги. На всякий случай. Вот так. Думаю, одного кошелька хватит. И украшения...они тоже могут пригодиться, если уж совсем станет плохо.

– Верно, верно... – выдохнул Фрэнсис, поспешно надевая на пальцы два своих любимых кольца, золотые перстни: рубиновый и сапфировый. – Сам бы я ни за что не подумал...господи, ты младше, а насколько предусмотрительнее, брат!

– Характер такой, – скромно потупил зеленые очи Дик.

Фрэнсис прицепил к поясу меч.

– Ты готов?..

– Да.

В запертые ставни со стоном ударился ветер – птицей, бьющейся грудью. Его голосом рыдала сама ночь, исхлестанная плетями дождя.

– Вперед! – одними губами приказал Ричард, гибкой ящеркой проскользнув в коридор.

Фрэнсис осторожно последовал за ним.

Они поспешно шли по обезлюдевшим ночным коридорам, спускаясь в зал, окружавший донжон. Мрак здесь рассеивали лишь редкие факелы, висевшие за струнной стройностью колоннады.

Ричард отомкнул зам ок донжона.

– Помнишь, как открывается ход? Забаррикадируй его изнутри...

– Да.

– Дверь открыта, я запру ее за тобой. Не забудь снять факел со стены. Вот так, закрепи его в гнезде в донжоне. Что ж, настало время для нашего небольшого спектакля. Достань меч.

– Но...

– Фрэнки, ты совсем не хочешь облегчить мне жизнь?..

– И я должен тебя ранить, Дик?!.

– Само собой, – хладнокровно пожал плечами юноша. – Да брось, легкий укол в руку! Мы с тобой на тренировках сильнее себя ранили для смеха! Ну... Защищайся, негодяй!

Фрэнсис едва успел отбить удар, нацеленный в горло: Дик ударил внезапно и безжалостно, его белая рука призрачной тенью мелькнула в воздухе перед самым лицом. Молодой лорд в последнюю секунду успел вскинуть меч, парируя выпад брата.

Звон металла слился в яркую музыку, в песнь сражения. Искристые поцелуи оружия превратили противников в единое целое, двигающееся в одном ритме, в одной тональности.

В неразрывности.

Танец смерти.

Танец судьбы...

Мечи плели свою огненную вязь.

А на этот шум уже бежала под колоннадой челядь, и впереди мчался сам граф, постанывая и держась за сердце.

– Хватайте негодяя! – кричал он. – Убийца и предатель! Дик, не упускай его!.. Взять мерзавца, Фрэнсис не сын мне больше!

Рука Фрэнсиса на краткий миг замерла: сердце пропустило удар.

– Фрэнки, да бей же! – прошипел Дик, подворачиваясь под опускающийся меч.

Лезвие рассекло предплечье.

Ричард кивнул.

– Молодец! – шепнул он. – Беги, брат! Я задержу их! – И громче крикнул: – Стой, мерзавец! Ты не уйдешь! – И вновь шепот: – Беги, ради всего святого, Фрэнки! Беги!

Фрэнсис лихорадочно оглянулся на толпу полуодетых челядинцев, уже выбегающих из-под колоннады, на зажимавшего рану Дика, между пальцев которого сочилась кровь, черная в свете факелов – брат почти толкал его: одним выражением глаз – и бросился прочь, захлопнув за собой мощную дверь донжона.

Засов вошел в пазы.

"Я ничего не понимаю!" – думал молодой лорд, хватая факел и бросаясь вниз по лестнице в подвал. Секунды на открытие потайного хода, на то, чтобы подпереть его изнутри прихваченной из погреба бочкой – и бегство по черному сырому тоннелю.

И – удар о поверхность ночи, омутом сомкнувшейся над беглецом.

И – захлебывающийся густым ветром, надрывный бой часовых колоколов, отбивавших полночь.

Темнота, ланды и буря поглотили человека...

"Мы же не условились с Диком о месте и времени встречи!" – подумал Фрэнсис перед тем, как исчезнуть за плотными гобеленами ливня...

Глава IV

– Дик! Мальчик мой! С тобой все в порядке?..

Сэр Эдмунд, задыхаясь, кинулся к младшему сыну и нагнулся над раной.

– Ты ранен, голубчик?.. Ранен, господи боже мой! Света! Факелов сюда! Он ранил тебя?.. Ох, сынок, этот негодяй тебя ранил?..

– Все в порядке, батюшка, – негромко ответил Ричард, зажимая пальцами рану. Кровь залила уже весь рукав. – Пустяк, царапина.

– Как? Как же так случилось? Как он набросился на тебя?..

– Я пытался поговорить с ним и вывел в коридор, чтобы избежать лишних ушей. А потом... Фрэнсис понял, что я не союзник ему, и решил расправиться со мной раз и навсегда. Я вынужден был защищаться...

Лорд Эдмунд закрыл руками лицо.

– И я считал его своим любимцем! Какая неблагодарная змея... – голос старого графа, казалось, был способен царапать стекло как песок.

– Что за шум? Что случилось?..

На последних ступенях лестницы, ведущей в зал, стоял сам король. Брови его были нахмурены, но в глазах плясал огонек встревоженности.

– Что здесь происходит? Эдмунд? Ричард?.. Молодой человек ранен?..

Лорд Эдмунд тяжело опустился на колени перед сюзереном.

– Вы вправе казнить меня, Ваше Величество. В моей семье выросла и расцвела измена. И если бы не мужество и честность Ричарда, возможно, ни я, ни вы не увидели бы следующего рассвета...

– Господи, Эдмунд, о чем ты, старый друг?.. – Генрих нагнулся и взял за плечи совершенно сломленного графа. – Пойдем, ты попьешь вина и успокоишься... Дик, идемте с нами. Господа! – крикнул он собравшимся рыцарям. – Ступайте спать. Ничего интересного не произошло. Доброй ночи, прекрасные сэры! – И снова к графу: – Идем, Эдмунд, идем...

Граф, пошатываясь, ушел, поддерживаемый королем и Ричардом.

– Да, ситуация крайне неприятна. Кто бы мог предположить в столь дивном юноше такое собрание пороков?.. И, однако, письмо неопровержимо доказывает... А никто не мог подделать почерк лорда Фрэнсиса, Эдмунд?..

Король, прищурясь, смотрел на пламя свечи в канделябре на столе. Рядом, за чашей вина, сидели лорды Элчестера, отец и сын.

Эдмунд покачал головой:

– Увы, сир. Будь письмо всего лишь подделкой, разве поднял бы Фрэнсис меч на собственного брата?..

– Да... Порой диву даешься, насколько шутит с нами судьба. Законный наследник, который должен бы благодарить Небеса за благосклонность, так неумерен в своей алчности, а скромный, обездоленный юноша, вынужденный всю жизнь нести на себе клеймо позора из-за греха родителей, готов пойти на смерть, лишь бы не запятнать свое доброе имя и имя своего отца... Вот и верь после этого в слухи о подлости бастардов! – Король покачал головой. – Что ж...надеюсь, вы понимаете, что Фрэнсис предал не только вас, Эдмунд, но и совершил государственную измену?..

– Да, – глухо ответил граф.

– Мне неприятно говорить это, дружище, но ты ведь должен понимать, что простить такое я не могу? И если предательство родного отца есть грех против Бога, и воздаяние за него он получит не от меня...ибо всю глубину этого преступления я не могу и осмыслить...то предательство своего господина в моем скромном разумении, и наказание за него – смерть?

– Да.

– Но, батюшка... Ваше Величество... – начал было Дик.

– Мой юный рыцарь, я понимаю ваши чувства, но ваш брат преступник! – отрезал король. – Ваше невинное доброе сердце подсказывает вам вступиться за родственника, я уважаю вас за это и понимаю, но... Нет!

– Кстати, Дик, теперь вы единственный наследник сэра Эдмунда, я с удовольствием передам все титулы и права вашего негодного брата вам, в награду за вашу преданность и честность!

– Я, Ваше Величество...

– Ни слова больше! Отныне Фрэнсис никто, он разбойник, и на него будут охотиться мои люди, как на дикого зверя. А вы, мой молодой друг – наследник графства Элчестер...

Ричард опустил голову с заалевшими щеками.

Эдмунд резко отвернулся, пряча слезы на глазах.

– Да будет так! – глухо сказал он.

– Жаль, пропала свадьба... – вздохнул король, глядя в угол, где столпились тени.

И сэр Эдмунд внезапно резко стукнул по столу ладонью:

– Нет, черт возьми! Нет! Свадьба будет! Если Дик согласится взять в жены Фредерику, и ее родные не воспротивятся...

– Ее родных я беру на себя! – рассмеялся Генрих. – Вы же хотели получить долины Уэлчерста, Эдмунд?..

– Благодарю, сир. Дик, что скажешь ты?..

– Для меня, батюшка, есть одно удовольствие: служить вам и королю, – с поклоном ответил юноша. – Если вы прикажете, я женюсь на леди Фредерике. Надеюсь, она будет столь же покладиста.

– Спрашивать девиц означает обрекать себя на сплошные недоразумения! – хохотнул король. – Решено! Свадьба состоится в положенный срок. А пока можете идти, господа. Завтра глашатаи объявят в окрестных городах и селах о награде за поимку Фрэнсиса. Ступайте, господа, я устал! Доброй ночи...

Отец и сын поклонились и оставили короля.

...В сон ворвалось холодное дуновение: бисер звучных капель по ткани забытья. Шум распорол шелк видений: по коридору кто-то пробежал, лязгнуло о камень оружие... Девушка в замешательстве села на постели, прислушиваясь.

Тишина.

Лишь слабо горит светец на столе, да алые блики камина танцуют на тяжелой роскоши балдахина, мерцают на золоте кистей...

И бьет в ставни буря.

– Мэри! Мэри, пойди сюда! – окликнула девушка прислугу. – Мэри, узнай, что там за шум?

– Как прикажете, миледи, – молоденькая девчушка, совсем недавно приставленная к леди Фредерике, присела в коротеньком поклоне и, наскоро нырнув в платье, шмыгнула за дверь.

Юная гостья замка осталась одна...

Тишина, вплетенная в речитатив урагана...

Сердце внезапно тревожно застучало, удары глухими толчками запульсировали в висках. Нарастало чувство тревоги...

Фредерика сжала ладонь и прикусила костяшки пальцев, пытаясь успокоиться.

"Мама, мамочка, мне страшно..."

Эта мысль вспугнутой белкой суматошно крутилась в голове.

Мэри не возвращалась...

Наконец Фредерика не выдержала и встала, набросив поверх ночной сорочки тяжелый синий плащ с меховым воротником.

Присесть перед узорчатой каминной решеткой...поворошить алые угли... Пробудившееся пламя робко потянулось к закопченному своду. Подбадривая огонь, она подложила в утробу камина еще дров.

Комната ярко осветилась.

Девушка плеснула в кубок подогретого красного вина и бросила туда веточку мяты.

Пригубить...

Не помогло.

– Да где же эта Мэри, наконец?! – не сдержавшись, фыркнула она, неведомо к кому обращаясь.

Кубок со звоном опустился на стол, вино плеснуло.

– Я попросил ее не возвращаться, миледи.

Вздрогнув, Фредерика обернулась.

В дверях стоял Ричард.

Бледное лицо юноши слегка осунулось, а глаза покраснели. Льняные пряди расплескались по шелку светлой нижней рубашки, а предплечье туго перетянула набрякшая от крови повязка.

– Прошу простить за неподобающий вид и позднее время визита, леди Фредерика, но нам надо поговорить, – без обиняков заявил нежданный гость, запирая за собой дверь. – Видите ли, сударыня, я встретил вашу служанку в коридоре и решил не откладывать беседу, коль скоро вы не спите...

Невеста Фрэнсиса поднесла руку к горлу и сжала пряжку ворота, невольно попятившись под этим пристальным холодным взглядом. Казалось, его обладателю чувства были так же неведомы, как воде омута, вечно спокойной и мертвой.

Как сравнить этот каменный взор с мягкими, полными теплого огня и жизни, глазами ее жениха?..

– Дик, вы меня пугаете... Вы ранены? Что случилось?

– Сожалею, миледи, если испугал вас. Рана – пустяк, царапина! Но, прошу прощенья, для вас я не Дик, а лорд Ричард, – невозмутимо поправил молодой человек. – Хотя бы потому, что я на два года старше вас, миледи, и пока мы не состоим ни в родственных, ни, тем более, в дружеских отношениях. Так что я не вижу ничего, что давало бы вам право на такую фамильярность, моя леди.

– О боже, милорд, простите меня... – запинаясь, вытолкнула из себя Фредерика. – Я не хотела быть неучтивой, напротив, полагала, что, раз вы мой будущий деверь, мы подружимся...

– Всему свое время, моя госпожа, всему свое время, – усмехнулся Ричард, прохаживаясь по комнате. – Я думаю, мы еще сможем стать друзьями. А пока, собственно, к делу. Вынужден вас огорчить, графиня: ваша свадьба с Фрэнсисом не состоится.

– Почему?.. Боже, с Фрэнки что-то случилось?!

– Да, случилось. – Дик, не обращая внимания на побелевшую собеседницу, небрежно плюхнулся в кресло и развязно перекинул ногу через подлокотник. – В его комнате найдено письмо, неопровержимо уличающее моего брата в государственной измене и преступных замыслах против короля. Только что он бежал из замка, а с зарей его будут искать.

– Нет, – с безумной улыбкой вымолвила девушка. – Да нет же, все это просто глупости... Фрэнки не мог... Фрэнки никогда не думал...

– Успокойтесь и придите в себя! Надеюсь, вы помните, что через неделю ваша свадьба?..

– Да-да, конечно, Фрэнки простят... – отчаянно закивала она.

– Да при чем здесь этот убийца? Рану нанес мне именно он! Женюсь на вас я, поскольку нашим родителям угодно слить поместья! Ну же, моя крошка, будьте умницей...

– Вы?.. – Фредерика истерически расхохоталась и, мотая головой, попятилась. – За вас?.. Лорд Ричард, вы... Это жестокая шутка.

– Я никогда не шучу, миледи, – холодно хлестнул размеренный голос.

– Ни за что!!!– крикнула девушка, бросаясь к ставням, за которыми выла буря. Черный ветер запутался в волосах, глубоко во взвихренной бездне билось исхлестанное молниями море.

Дик перехватил ее в последний момент, она выла и царапалась, словно рассудок оставил ее, и кричала, что скорее покончит с собой, чем выйдет замуж за кого-то, кроме Фрэнки.

Молодой человек сначала пытался уговаривать обезумевшую графиню Уэлчерстскую, а потом, не выдержав, отшвырнул в кресло. Запер ставни и, резко развернувшись, наотмашь ударил Фредерику по лицу.

– Хватит тут играть в легенды! – рявкнул он. – Сказка о черном псе, конечно, красивая история, но вы не леди Эдгит! Так что держитесь подальше от окон и прекратите истерику, – тише, но по-прежнему жестко выговаривал юный лорд. – Я приставлю к вам двух служанок, чтобы присматривали за вами, а не вашу дуру Мэри. И не советую, если вы хотите со мной подружиться, глядеть на меня исподлобья и такими злыми глазами! Леди Фредерика... – мягче вымолвил Дик, – у Фрэнки нашли письмо. Я видел ваш почерк... Наверное, стать моей женой и принести мне часть плодородных земель лучше, чем обнаружить у себя такое же... и окончить свои дни на эшафоте. Вы поняли меня? – Он улыбнулся. – Ну?..

– Негодяй... – выдохнула Фредерика. И закричала: – Низкий негодяй! Я выцарапаю тебе твои бесстыжие глаза, ублюдок! – взвизгнула бедняжка, фурией набрасываясь на Ричарда.

Он легко увернулся и вновь хлестнул девушку по лицу.

И этот поступок так странно сочетался с невозмутимым видом молодого человека, с его ровным голосом...

Только глаза заблестели яростно и злобно, как у взбешенного хищника...

– О да, леди. Ублюдок. Вы совершенно верно выразились, – как ни в чем не бывало, спокойно ответил он. – Поэтому мне и пришлось поступить так со своим законным братцем. Ничего личного. Скажи спасибо нашим справедливым законам, лишившим меня всего от рождения!

Впервые на бесстрастное лицо Дика прорвались эмоции. Щеки его вспыхнули лихорадочным румянцем, на скулах заходили желваки.

– Ричард, у тебя был шанс добиться и положения, и богатства в свите короля, без подлости. Неужели тебе не жаль своего брата? Мы придумаем что-нибудь, – мягче произнесла девушка, – и все встанет на свои места. Я сохраню твою тайну...

– Я не отменяю своих решений. И тем более не принимаю милостыню! Даже духовную... Советую запомнить это, моя леди, – вновь став невозмутимым как древний дольмен, обронил Ричард.

– Я всё расскажу... – прошептала она.

– А кто вам поверит? Девица в отчаянии, пытается спасти своего жениха и сочиняет невесть что, – хмыкнул Дик. – Не мечтайте перемудрить меня, сударыня, а, напротив, оцените по заслугам мое доверие... И, кстати, советую не забывать о возможности обнаружить и у себя некое письмо.

– Я лучше пойду на казнь, чем всю жизнь буду мучиться с вами! – запальчиво выкрикнула влюбленная девушка.

– Ну-ну, – снова хмыкнул Дик. – Вы сейчас слишком взбудоражены, моя леди. Я бы не советовал принимать скоропалительные решения. Даю вам три дня, пока разыскивают преступника и идут приготовления к нашей свадьбе. Если же ваше решение останется неизменным, с прискорбием выполню ваше пожелание. – И, увидев безумный, полный надежды взгляд Фредерики, счел нужным пояснить: – Устрою вам прогулку на эшафот! Доброй ночи, миледи.

И, поклонившись, вышел, прикрыв за собой дверь.

Фредерика осталась стоять, глядя вслед этому изысканному чудовищу, сжимая рукой пряжку плаща под горлом, и губы юной леди дрожали...

"Спаси меня, Фрэнки... Спаси меня!"

Только эта мысль, как молитва, билась в висках, замирая на сухих губах соленой горечью...