Текст книги "Черный пес Элчестера"

Автор книги: Ольга Митюгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

Глава XXI

Милица проснулась, когда солнце стояло в зените, и чувствовала себя совершенно разбитой. Голова раскалывалась, тошнило, тело было словно чужим...

– Доброе утро! – обрадованный Фрэнсис, в одной нижней рубашке и штанах, присел рядом. – Я ждал, ждал... И боялся тебя разбудить... Хочешь молока?.. Или, может, сока?..

Мили отвернулась к окну.

– Спасибо. Я ничего не хочу.

– Тебе нехорошо? – встревожился юноша.

– Да... Тошнит немного. Это нормально, не волнуйся.

– Мили.

– Что?

– Мили, ты сама не своя.

Девушка промолчала.

– Да посмотри же на меня!

– Оставь меня в покое! – сорвалась на крик Милисента. – Что ты ко мне прицепился с утра пораньше?!.

– Хорошо, хорошо. Я не настаиваю, – покладисто согласился молодой граф, помня о перепадах настроения у беременных женщин. – Только ты не волнуйся, тебе нельзя...

Милица стиснула зубы.

– Когда мы отсюда уедем?

– Я хотел сегодня, после завтрака, но, раз тебе плохо...

– После завтрака все пройдет! – тут же заверила колдунья. – Сколько нам потребуется времени, чтобы добраться до Лозанны?

– Думаю, неделя...

– Фрэнсис, а почему...

Милица запнулась.

– Что "почему"? – насторожился лорд.

"Почему ты на мне не женишься?" – этот вопрос жег губы Милисенте. Нет, никогда она не задаст его, она не настолько безумна...

– А почему мы должны ехать именно через Лозанну? – вместо этого спросила она.

– Ну, можно, конечно, и напрямик, снова через перевалы, – усмехнулся лорд. – Но через город ехать куда проще и безопаснее...

– Да, наверное... – Милица выдавила из себя улыбку. – Принеси-ка мне, в самом деле, сока!

– Как пожелает моя госпожа!

Фрэнсис соскочил с постели и направился к столу, где ждал нетронутый завтрак: юноша не положил в рот ни крошки, ожидая пробуждения любимой.

Мили закрыла глаза.

"Моя госпожа"...

Значит, Лозанна. Она уйдет от него в Лозанне.

Милица медленно цедила сок, сидя на постели, ничего не выражающим взглядом уставившись за окно. Фрэнсис сел рядом, обняв ее за плечи.

– Дорогая... Я подумал, что тебе надо привыкать к служанкам...

– Зачем? – безразлично проронила волшебница.

– Затем, что так положено знатной даме. Мили... Мили, ты меня слушаешь?

– Да.

Юноша глубоко вздохнул, решив проявить терпение.

– Одна местная девушка изъявила желание пойти к тебе в услужение. Она говорила со мной, когда принесла завтрак. Ты спала.

Милица пожала плечами.

– И что ты сказал?

– Я ответил, что спрошу у тебя. Но эта идея кажется мне отличной. Тебе не придется готовить еду на привалах, этим станет заниматься прислуга. У нас появится больше времени, чтобы побыть наедине...

– Мы все время только и делаем, что бываем наедине! – огрызнулась Милица.

Фрэнсис отшатнулся, словно она дала ему пощечину. Девушка вновь замолчала, упорно глядя в окно.

– Милисента, – совсем иным тоном заговорил граф. – Посмотри на меня.

Она посмотрела ничего не выражающим, пустым взглядом.

– Что произошло?

– Ничего.

– Тогда, черт возьми, что значит твое поведение? Чем я тебя обидел?

– Ничем.

– Милица!..

– Не кричи на меня.

– Не кричи?.. Да мне тебя хочется потрясти, чтобы вытряхнуть правду! Что случилось ночью? Тебе что, тоже приснился какой-то сон?

– Нет. – Помолчав, она спросила: – Фрэнки... Скажи мне... У Фредерики были черные глаза?

– Карие, – ничего не понимая, ответил лорд.

– А у...

– А у Эдгит – зеленые, – угадав вопрос, ответил граф. – Значит, я был прав. Сегодня ночью тебе пытались заморочить голову! И, по-моему, успешно заморочили!.. Мили... – нежно шепнул он, привлекая к себе возлюбленную. – Не надо никого слушать. Я люблю тебя...

– Какая служанка хотела наняться ко мне? – вместо ответа полюбопытствовала Милица, осторожно отводя руки Фрэнсиса.

– Рыженькая такая. Марта ее зовут.

Милицу затрясло.

– Да... Да как она посмела... Фрэнсис... Если она сюда только зайдет, я кувшином запущу ей в голову, этой... Этой мрази, этой дряни, этой!..

– Мили, Мили, успокойся! Уймись! – прижимая к себе дрожащую девушку, шептал Фрэнсис. – Я понял, что мы ей откажем. Мне довольно было бы и одного твоего короткого "нет"... Только не волнуйся, жизнь моя, тебе нельзя!

– Я видеть ее не могу! После того, что она ночью молола своим подружкам про меня... Чтобы ее язык отсох, у гадины ядовитой!.. И иметь наглость набиваться ко мне в услужение?! Что она задумала, мерзавка?!. Я на нее порчу наведу!.. Я ее в жабу заколдую, я!..

– Тс-с, тс-с... – успокаивал граф. – Проговорилась, моя радость! Что ты ночью услышала?

– Я пить захотела, я в зал спустилась, и на лестнице услышала разговор... Она...она меня...шлюхой назвала, Фрэнки!

Милица разрыдалась, уткнувшись Фрэнсису в грудь.

– И ты так расстроилась из-за глупостей кабацкой девки?.. Мили!

Милица отстранилась. Как объяснить Фрэнсису, что в словах Марты есть доля правды? Как еще назвать крестьянскую девушку, ставшую любовницей лорда?..

– Я хочу поскорее отсюда уехать, Фрэнки!

– Я велю оседлать Уголька. А пока послушай меня, Мили... Ты думаешь, эта Марта – непорочная девушка? Я боюсь представить, сколько мужчин побывало в ее постели – и ни один, заметь, не предложил ей замужество. Я – твой первый и единственный, и я представлю тебя ко двору, как свою супругу. Кто после этого – шлюха?

– Фрэнсис... Давай не будем об этом... – Мили отвела глаза.

– Нет, будем. Потому что я не хочу, проснувшись одним вовсе не прекрасным утром, понять, что ты ушла от меня.

– С чего ты взял? – ведьма покраснела.

– У тебя боль в глазах – такая же, когда мы чуть не расстались. Значит, ты вернулась к этой мысли...

– И ты хочешь меня отговорить?

Юноша стиснул ее руку, голос его сорвался и стал хриплым.

– Конечно. Ты еще спрашиваешь! Ты – больше, чем просто женщина, пусть даже очень любимая женщина... Ты носишь моего ребенка. Мы уже не просто пара, Милица, мы семья! Однажды я уже лишался всего, но... Потеряв Фредерику и отца, я потерял прошлое. Потеряв тебя и ребенка...я потеряю будущее! Прошу только об одном, Милисента: не забудь этих моих слов, когда будешь принимать решение...

– Я...не хочу...чтобы ты был со мной...только из-за ребенка.

– Сколько раз я должен повторить, что люблю тебя, чтобы ты мне поверила?

Девушка закрыла лицо руками.

– Я была так...неосмотрительна!

– Ты о чем?

– Прошел всего год, а я повзрослела, кажется, на целую жизнь... Я не должна была...соглашаться... Я была так легкомысленна!

Фрэнсис осторожно отвел ее руки от лица.

– Разве тебе плохо со мной? – мягко спросил он. – Откуда это раскаяние? О чем ты жалеешь?

– Сама не знаю... – помолчав, прошептала колдунья. – Ты очень нежный, очень заботливый, я люблю тебя. Я счастлива нашему ребенку... И все равно чего-то мне жаль! Потому что...вся наша связь...неправильная.

Лорд помолчал.

– Мили, – наконец осторожно заговорил он. – Скажи мне... Ты что, всерьез рассчитывала, отправляясь одна во Францию из Словакии, закончить этот долгий путь девственницей? Ты отправилась в дорогу девушкой, на полпути стала женщиной, а закончишь уже матерью. Так должно было произойти. И, знаешь, принимая решение идти до Парижа, ты должна была понимать это!

– Как ты можешь так говорить... – прошептала Милица. – Я убежала от бесчестья, не желая стать наложницей барона, а ты меня укоряешь неизвестно в чем...

– Да, положение у тебя было незавидное, – смутился юноша. – Прости. Наверное, ты вообще ни о чем не думала, кроме того, чтобы убежать подальше. Я не прав... Прости, прости, моя голубка, – он ласково сжал ее пальцы. – Ты слишком чистая, чтобы подобная грязь могла придти тебе в голову... Но, увы, таков закон дороги, Милисента. Она безжалостна к одиноким путникам, тем более, если этот путник – девушка. Сколько на тракте разбойников и проходимцев! Я удивляюсь, что ты благополучно добралась до Каринтии!

– Провалиться в болото – это ты называешь "благополучно добраться"? – не удержалась от улыбки волшебница. И пояснила: – Я же ведьма. Мне как-то удавалось вовремя почувствовать опасность и отводить глаза подозрительным типам. Я потому и попросилась с тобой, что устала бояться и вздрагивать от каждого шороха!

– А помнишь ту банду, которую ты сожгла? Столкнись ты с ними одна, хватило бы тебе времени сплести заклятье? Эти молодчики не пожалели бы твоей невинности! Если бы ты выжила, ты бы уже родила, и сама бы не знала, от кого! А если бы тебе повезло, и ты не зачала бы, терять тебе все равно было бы уже нечего!

– Это жестоко, Фрэнсис... – прошептала Милица.

– Это правда, Мили!

– Но я же...я же потому и попросила тебя мне помочь... – уже сквозь слезы пробормотала она. – Ты меня спас, ты был добр ко мне, и я решила...

– Знаешь, – граф начинал злиться, – мне казалось, ты понимаешь не хуже меня закон дороги! Так или иначе, а кто-нибудь да под себя уложит! И лучше выбрать мужчину самой, чем пойти по рукам! Чего ты хотела от меня, чего ждала? Что молодой здоровый человек останется равнодушным к твоей красоте? Я не святой, Милица! Я месяцами избегал женщин, старался даже не думать о них, скорбя о Фредерике...и вдруг ты! Ты отвечаешь на мой поцелуй, соглашаешься провести со мной ночь, уверяешь, что ничего никогда не потребуешь от меня... Что я должен был подумать?! Девушка все прекрасно понимает, честная сделка! Я ей – безопасность, она мне – себя! А теперь ты обвиняешь меня...

– Замолчи!.. – крикнула Милица. – Ты отвратителен!..

– Не замолчу! – тоже крикнул граф. – Откуда мне было знать, что у тебя и в мыслях нет всей этой мерзости, что ты от большой чистоты?!. От благородства своего неимоверного?! Когда я понял...я очень обрадовался.

– Чему? – глухо спросила волшебница.

– Тому, что получил больше, чем думал, – мягче ответил лорд. – Ты права, что наша связь началась...я бы не сказал "неправильно". Нет ничего неправильного в том, что мужчина делает женщиной понравившуюся ему девушку. Нет ничего неправильного в том, что мужчина защищает женщину, которой обладает. Скорее, я бы сказал, наша связь началась с недоразумения. Я недооценил тебя. Наверное, будь иначе, все сложилось бы по-другому. Я никогда не позволил бы себе никаких вольностей... Но все случилось так, как случилось. Ты стала моей. Ты ждешь моего ребенка. И я ни о чем не жалею.

– Значит...ты знал? – тихо спросила она. – Знал, что сделаешь меня своей, с самого начала? Раз для тебя это правильно?

– Знал, – вздохнул граф. – Но не планировал... Напротив, надеялся, что сдержусь.

Милица шмыгнула носом.

– А почему ты выбрала меня? – шепнул Фрэнсис, прижимая к себе Милисенту. – Только потому, что я спас тебя?

– Я...в тебя влюбилась с первого взгляда! – сквозь слезы призналась Милица.

– Так о чем же ты жалеешь? – тихо уговаривал юноша. – Ты сделала свой выбор, и тоже получила больше, чем надеялась: ты любима. Неужели ты способна разрушить нашу семью из-за глупой зависти трактирной служанки? Сделать несчастными трех человек: себя, меня и нашего сына? Боже мой, любовь моя, только ты можешь так принять предложение, что будущий муж всякий раз молится, открывая утром глаза, чтобы ты была рядом, а не за тридевять земель!

– А...когда муж станет наконец настоящим? – не выдержала Милица.

– Я хотел венчаться с тобой в Париже или в Дижоне, чтобы все было красиво... Но, если ты предпочитаешь сельскую церквушку...

– Если мы будем венчаться в Париже или в Дижоне, всем сразу станет ясно, что вы, милорд, уже давно мой супруг! – рассмеялась Милисента.

– Мы успеем до Дижона! – запротестовал Фрэнсис.

– Что ж, тебе виднее.

– Уже улыбаешься... – молодой человек ласково поправил пушистую прядь Милицы, соскользнувшую на щеку. – Значит, все глупости выкинули из головы? – он усмехнулся.

– Да! – сияя, кивнула волшебница.

– Тогда вставай и одевайся, – шепнул юноша, наклоняясь и ласково касаясь ее губ.

– Да... – так же шепнула девушка, обвивая его шею руками, и отвечая нежно губам.

Они обменивались мягкими, влажными поцелуями, а руки молодого человека уже распускали шнуровку на нижнем платье любимой... Скользнули под тончайший шелк по плечам, по шее, высвободили грудь...

– Фрэнсис... – выдохнула меж поцелуями Милица. – Ты хотел одеваться...

– Успеем... – почти беззвучно ответил он, плавно входя в нее. Девушка только прерывисто вскрикнула и двинулась ему навстречу.

Она беззвучно и коротко ахала от каждого его толчка, хотя молодой человек двигался неторопливо и размеренно, скорее ласково, чем страстно, нежно касаясь кончиками пальцев ее лица, проводя по бровям... Милица же отвечала ему резко и сильно, переполненная желанием.

Он усмехнулся и ускорил темп. Милица подхватила неистово, а потом обвила ногами его бедра.

– Ты такая страстная. Я удивляюсь, что ты хотя бы на миг пожалела о нашей близости... – задумчиво проговорил юноша, когда Милица, кончив, лежала на кровати рядом с ним, закинув руки за голову. – Пожалуйста, любимая, не забывай, что ты выбрала меня по доброй воле и обещала всегда быть рядом, когда будешь нужна мне...

– Я никогда этого не забуду, – улыбнулась волшебница. – А вот ты, кажется, забыл, что хотел собираться!

– В самом деле? – рассмеялся лорд, поглаживая ее грудь. – Я передумал! Ты уже отдохнула?

– Негодяй... – фыркнула Милица, опрокидывая Фрэнсиса навзничь и запуская подушкой ему в голову.

– С ума сошла? – не ожидавший такой агрессии Фрэнки не успел увернуться.

Мили схватила вторую подушку и обрушила град ударов на отбивающегося юношу. Волосы ее растрепались, глаза горели, грудь соблазнительно покачивалась в незашнурованном вырезе платья...

– Фурия! – обозвал ее граф, притягивая к себе.

Милица брыкалась и колотила его подушкой. И безудержно хохотала.

Лорд отобрал у нее "оружие" и, взъерошенный, вскочил с постели.

– Ненормальная...

Девушка лежала на кровати и заливисто смеялась. Желание обладать ею немедленно, против воли, было таким сильным, что Фрэнсис резко отвернулся.

– Ты доиграешься, – проворчал он. – Одевайся!

– А я передумала, – ехидно сообщила она.

– Ведьма... Ведьма! – завопил несчастный граф, яростно набрасываясь на нее, всем телом вжимая в перины. Фрэнсис исступленно обладал ею, и смех колдуньи стоял у него в ушах – но вскоре перешел в страстные прерывистые вздохи, всхлипы и вскрики.

– Господи, Мили, что ты делаешь со мной? – простонал бедный юноша.

Успокоились оба только после обеда. Рыцарь приказал оседлать коня и, расплатившись за комнату, "доблестный герой и прекрасная леди" оставили гостеприимный трактир. Путь их лежал в Лозанну.

Дорога вилась меж гулких скал. В сырых расщелинах топорщили колючие ветви густые кусты; водопады, шумя, низвергались в чаши бассейнов; вокруг валунов качались под ветром метелки трав, от нагретых солнцем камней лилось мягкое тепло – а ветер нес свежесть и смешанный аромат снега и цветов.

Милица и Фрэнсис устали восхищаться красотой пейзажей: одна картина сменяла другую, и трудно было решить, какая великолепней...

Они остановились на ночлег в маленькой ложбинке, со всех сторон укрытой скалами, на берегу глубокого озера, созданного ледником. Молодой граф сложил костер, набрал воды в котелок и нанизал на прутики мясо, пока Мили известным образом добывала простенькое платье, очень похожее на погибшее в подземельях некроманта.

Великолепие шелка и бархата превратилось в небольшой сверток, притороченный к седлу. Лорд ни слова не возразил: богатый наряд мог привлечь разбойников, да и жалко было портить драгоценные ткани дорожной пылью.

В ночном зените ярко горели звезды.

– Фрэнсис... – шепнула Милисента, прижимаясь к его плечу и глядя, не отрываясь, вверх. – А какую из них называли Люцифер?

Лорд помолчал. Слишком неожиданным оказался вопрос.

– По-моему, Венеру, – наконец неуверенно ответил молодой человек. И задумчиво поправил: – Только не Люцифер, а Люкифер. В древней латыни "с" читалась всегда как "к"... Это теперь почему-то ученые и монахи стали читать по-другому...

– Зануда! Не переводи разговор! Скажи, разве между Венерой и Свет Несущим есть что-то общее?

– Нет... Просто Венера появляется перед рассветом, как бы приносит с собой день... Потому ее так и называли. Дьявол тут в самом деле не при чем.

– Не называй его так! – девушка даже отстранилась.

– Я по привычке, – оправдывался Фрэнсис. – Знаешь... Я ведь тогда, в пещере, когда думал, что ты умираешь...

Он замолчал.

– Да? – напомнила о своем присутствии Милица.

– Я ведь ему молился. За одно то, что ты тогда раскрыла глаза, я больше никогда не назову его воплощением зла. Потому что больше так не думаю...

– Правда? – еле смогла прошептать колдунья. – Я так рада...

– Не знаю, почему они враждуют с Богом, да я и не хочу думать об этом, но...

– И не надо, – Мили, прерывая, нежно поцеловала Фрэнсиса в лоб. – Никто ведь и не требует от тебя выбора и отречения. Я лишь безмерно счастлива, что ты понял меня...

– Лишь бы нам ничего не пришлось объяснять церковному суду, – граф крепче прижал к себе девушку. – Они никогда не поймут...

– Зачем думать о страшном, любимый? Мы будем осторожны... Давай ложиться, я плохо спала прошлую ночь.

– Спи, родная. Я буду беречь твой сон... Чтобы никакая Эдгит ночью не вылезла из озера.

Милица вздрогнула.

– Спасибо, я теперь не засну!

– Прости. Я глупо пошутил.

– Сядь так, чтобы между тобой и озером был костер!

– Конечно...

– И не вздумай пересаживаться!

– Повинуюсь, моя госпожа.

Милица рассерженно на него покосилась и залезла под плащ. Поворочавшись немного, она, против ожидаемого, быстро уснула.

Ночь таила безмолвие. В озере изредка что-то плескало, на скалах сонно вздыхал лес, прохладный ветер доносил издалека крики совы...

На берегу под чьей-то ногой скрипнула галька. Фрэнсис вскинул голову – и замер.

Напротив, по другую сторону костра, стоял Михель.

Нет.

Архангел Михаил.

На нем была та же старая потрепанная куртка, что и в трактире, те же пыльные сапоги; и веселые серые глаза остались прежними – но светлые волосы, чуть не достающие плеч, мерцали нездешним светом – нимб сиял вокруг головы гостя.

– Господин мой Архистратиг, – сдержанно произнес Фрэнсис.

– Доброй ночи, лорд Элчестер, – вежливо ответил Князь Света. – Ты позволишь мне сесть у твоего костра?

– Я занимаю не так много места, чтобы возражать, – хмыкнул юноша.

Архангел усмехнулся, давая понять, что оценил неоднозначность ответа.

И сел на каменистый берег возле огня.

– Костер – это ведь очень красиво, – задумчиво проговорил он.

– Наверное, поэтому вам угодны сожжения ведьм? – не удержался граф.

Михаил смерил его удивленным взглядом.

– Они угодны нам потому, что уничтожают слуг Сатаны. Хотя часто судьи и ошибаются... Я думал, ты по-иному встретишь меня. Разве мой меч не спасал дважды тебя от смерти?

– Благодарю, господин мой архангел. Он чуть не отправил прямо на ваш суд одну дорогую мне прислужницу Сатаны! Зачем вы рассказали ей о драконе? Чтобы она ввязалась в эту авантюру и погибла? Или чтобы я его убил? Если требовалось убить ящера, что, честно попросить было нельзя?

– Нельзя, – строго заметил собеседник. – Что же до Милицы... Милица ведьма. Она коснулась моего меча. А я – архангел...

– Я это понимаю. Я не понимаю, зачем был затеян весь этот спектакль?

– Фрэнсис, разве я не спас вас обоих, дав свой меч?

– На пути к которому стоял лич. Разве вы не знали, что Милица попробует бросить мне клинок? Разве вы не знали, что иначе погибнем мы оба? Разве вы не понимали, что для Милицы смертельно опасно прикасаться к вашему оружию? В конце концов, разве выне дали ей умереть?

Михаил терпеливо вздохнул.

– Нет. Ей помог Сатана... И он же открыл ей заклятье переноса, спасшее вас из подземелья. А я дал тебе силы обычным светильником отбросить мага с дороги. Поверь, у тебя самого мало бы что получилось. Я внушил жителям городка доверие к твоим словам, благодаря чему у вас теперь есть деньги... Мы оба помогали вам. Ваш выбор, кому отдать благодарность. Дьявол очень благоволит этой колдунье. Запомни, Фрэнсис, и будь осторожен. Помни о своей душе.

– А душа Мили обречена?

Архангел отвел глаза.

– Те, кому благоволит Князь Тьмы, избегают Ада...

– Ах, значит, Ад – также вотчина Бога? – криво усмехнулся Фрэнсис.

Михаил поморщился и не ответил.

– Я не имею права помогать Милице, как бы ее ум и доброта ни были симпатичны мне. Она наш враг, – вместо этого произнес Князь Света.

– Вы словно оправдываетесь, господин мой архангел... Вы же были так добры к ней в трактире... Честно сказать, я и не знал, что архангелы способны устраивать такие представления!

Михаил озорно рассмеялся, тряхнув прядями:

– Ну, а много ты о нас знаешь? – весело осведомился он.

Фрэнсис пожал плечами.

– Я повторяю: зачем вы все это устроили?

– Ради тебя. Ради Милицы.

– Не понимаю.

– Так зачем же спрашиваешь?

– А вы объясните получше.

– Фрэнсис... Такая сильная ведьма, какой может стать твоя возлюбленная, рождается нечасто. И Бог, и Дьявол очень внимательно следят за нею и теми людьми, что встречаются на ее пути. Душа, душа человеческая – вот ставка в нашем вечном противостоянии! Что тут непонятного? – Михаил вздохнул. – Душа Милицы...почти потеряна для Небес, к сожалению. Иначе бы мой меч так не отнесся к девушке. Она человек, поэтому ей дали шанс уцелеть. Но на ней такая милость Сатаны, какая обычно изливается лишь на Внутренний Круг, личную свиту Князя Тьмы! Мили потеряна, но ты... Твоя душа тревожит меня, граф Элчестер. Если бы погибла Милица, ты бы тоже погиб, но твои помыслы остались бы незапятнанными. Мили невольно смущает твой разум...

– То есть, Бог и Люцифер ведут что-то вроде шахматной партии за наши души? – нехорошо усмехнулся Фрэнсис. – А что же Люцифер ничего не предпринимает? Он не явился с заманчивым рассказом про волшебную книгу, не сулил золотые горы...

– Его интересует твое противостояние с Эдгит. Он свел тебя с Милисентой, – негромко проговорил Михаил. – Он дал вам ребенка. Он помог выбраться вам из подземелья. И ты уже не считаешь его злом, ты дерзишь мне. Дьявол умен и благороден – и потому очень опасен.

– Кому опасен?

– Он враг Богу.

– А людям?

– Он любит вас, – признал Михаил. – Но нельзя быть врагом Создателю – и другом Созданию.

– Отчего же? Я обожал Фредерику – и с трудом выносил ее мамочку.

Михаил рассмеялся.

– Фрэнсис, ты удивителен! Нельзя смешивать такие вещи!

– Потому что они противоречат вашим доводам, господин мой архангел?

– Ты огорчаешь меня, человек. Я боюсь за тебя.

– Кстати, об Эдгит... Что нужно от нашего противостояния Люциферу?

– Ей уготован Ад. А ты, возможно, сумеешь ее туда отправить.

– Так ведь Ад же вотчина Бога, как я понял...

– Нет, – поморщился Михаил. – Как тебе объяснить... Ад в общем ведении. Бог может отправить туда душу, но Люцифер может не согласиться с его приговором. Изменить ее участь, хотя путь в земную жизнь такой душе заказан навсегда. А может, напротив, сам отправить в Ад тех, кто, как полагает Дьявол, заслужили это. Продажа души, Фрэнсис... Посланники Ада не являются к праведникам. Впрочем, и Бог однажды вывел из Ада своих избранников.

Вот по Эдгит, считает Люцик, геенна просто плачет жгучими слезами, – улыбнулся Михаил.

– Расскажите мне о Свет Несущем.

– Мне больно о нем говорить, – вздохнул собеседник. – Некогда нас связывала дружба.

– Что же ее разрушило?

– Однажды он сказал чудовищную вещь...

– Что равен Богу? – понимающе спросил Фрэнсис.

– Хуже.

Юноша вопросительно поднял брови.

– Что Бог обманом объявил себя Создателем Сущего. Что, хотя Рай и Небесное воинство – его творения, мир, вселенная и люди созданы не им. Что Вечность не знала подобного лжеца и властолюбца... Говорил Люцик, что было ему некое видение, открывшее, что он создан силой, сотворившей и Бога, и создан равным ему, ради восстановления пошатнувшегося Равновесия. Что знал об этом Иегова и долго скрывал от своего соперника истину... А теперь открылась правда, и он уходит...

– Он ушел сам? – переспросил ошеломленный лорд.

– Да, – задумчиво, погруженный в воспоминания, ответил архангел.

– Не было мятежа, никого не скидывали с Небес... А людям лгут!

Выражение лица Михаила стало страдальческим.

– Ты не понимаешь, что говоришь! Его слова сами по себе мятеж. Как после них он мог оставаться на Небесах?

– Мне не понять, могут ли небесные чины заниматься софистикой, – хмыкнул рыцарь. – Впрочем, я далек от того, чтобы судить...

– Чтобы сделать выбор? – уточнил архангел.

– Да.

– Значит, ты уже прошел полдороги к Люциферу.

– Очень может быть, – согласился Фрэнсис. – Но я еще не пришел к нему.

– Надеюсь, ты вернешься, – вздохнул Михаил. – А сейчас мне пора...

– Вы приходили за мечом?

– Нет, лорд Элчестер. Я пришел отдать тебе твой меч, оставленный в пещере. Возьми, – в руках Архистратига возник знакомый Фрэнсису клинок. – А мой пусть пока останется у тебя... Возможно, он еще пригодится для чего-нибудь. Но должен предупредить: он сам оставит тебя, если ты сделаешь что-либо, неугодное пред очами Господа.

– Понимаю, – кивнул молодой человек. – И действительно благодарен за помощь...хотя вы всего лишь расхлебали то, что заварили.

– Ты слишком узко смотришь на вещи, – грустно покачал головой архангел.

– Быть может, вы посоветуете мне, как справиться с Эдгит? – игнорируя эти слова, спросил рыцарь. – Или на нее хватит вашего меча?

– Уповай на Бога, – улыбнулся Михаил. – Перед его силой не устоять никакой нечисти.

– Спасибо... – без энтузиазма протянул юноша.

– Я не знаю другого способа, что был бы в силах человека, – вновь покачал головой собеседник. – И я дал тебе хороший совет. Не моя вина, что люди не умеют им пользоваться. Если бы ты верил так Господу, как Милица верит Люциферу!

– А он...Люцифер... Может помочь?

– Здесь я тебе не советчик. До встречи, человек.

Михаил исчез, словно его и не было.