Текст книги "Терновый венок надежды (СИ)"
Автор книги: Ольга Резниченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)
Правда, и ныне гордый, статный,
не сломленный.
Крыша сильнее покосилась и еще больше провалов и обрушений стен зданий сего величественного архитектурного ансамбля.
Шаг во двор – фонтан. Часть скульптуры, что стоит в мраморном, позеленевшем от травы и водорослей кольце, обвалилась. Рухнула. Теперь сложно определить, что именно задумывал мастер, творя сие великолепие.
Твердая поступь вперед – и оказалась внутри главного здания. В замке (или то, что от него осталось). Огромный зал; крутые, обваленные, с костлявым, извечно торчащим каркасом, прилипшим к стенам, парадные ступени. Лестница, которая когда-то вела на второй этаж, к не менее вычурным покоям...
Голуби... Голуби в этот раз не срываются с гнезд, не порхают, переполошившись от страха. Нет. Теперь я органично влилась в этот тусклый, серый, упущенный из виду временем, хоть и потрепанный, мир. Призрак радости и былого шика, как и я. Мы – видение, несуразица. Неестественность.
Грязь на подсвечниках (сквозь которую едва ли просвечивается позолота), трухлые ошметки вместо богатых полотен, прогнившие балки, что вот-вот рухнут с грохотом, поднимая до небес кутерьму пыли. Но не долго. Не долго будет эхом луна идти. Мгновения – и исчезнем, растаем. Растворимся.
... если нам не помогут. Если нас не спасут.
Часы шли, а я бродила по осколкам богатств, и в каждом таком падении видела себя. Свои надежды... и мечты.
Этфе. Родной мой, если я когда-нибудь вновь засияю, если вновь в мои руки придет достаток, я обещаю, я тебе обещаю... я верну тебя к жизни. И так само, как и мне с везло , я верну тебе твою плоть.
***
Внизу что-то шаркнуло и тут же послышался хруст. Мгновения... долгие, тягучие, опровергая упования.
Неужто крыса или птица?
Резким рывком спустилась я вниз и замерла посреди зала. Ну же, гость, яви своё лицо. Яви себя, не скрывайся!
Внезапно дуновение ветра – и над письмом (что я заранее предусмотрительно оставила здесь, на мраморном полу) склонилась неопознанная особа в черном балахоне, длинною до пят, и с, частично скрывающем облик, едва ли не по самые глаза, капюшоном. Шаг ближе, обойти и присесть рядом.
Пытливый, полный надежды, взгляд в лицо...
Глаза. Сквозь пышные заросли седой растительности на лице (усов и бороды), я узнала его.
Узнала. Эта доброта до сих пор сочилась наружу, даже не смотря на то, как жестоко на лице полосовала пытки свои жизнь. И я ее никогда не забуду. Не забуду ее, эту доброту, ведь именно она меня провела тогда, напутствовала... в последний, такой долгий, путь.
Аккуратно развернул конверт и достал эпистолу.
Мой взгляд скатился на строки, и невольно стала вторить губам старика.
"В ам известна моя история, а потому не серчайте на это мое недоверие и предосторожность. Если Вы – действительно , тот, кем назвались, я буду премного благодарна и счастлива встретится с вами лично . Но не сейчас. П режде, всё же хочу убедит ь ся, что за этими надеждами не стоят злые умыслы других людей и их подлый обман. А посему жду вас завтра около полуночи на том месте, где мы впервые встретились много-много лет назад. Жду и уповаю на искренность и правдивость происходящего.
Ваша В."
... на глазах мужчины заблестели слёзы.
Резво смахнул их рукой.
Нелепо облокотился ладонью об пол и неспешно, с немалым усердием встал, выровнялся на ногах. Быстро спрятал в потайной, внутренний карман письмо. Вытрусил пыль с балахона и, в очередной раз вытерев слезы, поправил на голове капюшон.
Разворот – и торопливо пошагал на выход.
Покорно подалась и я за ним.
***
Уверенно пересек двор и пошагал к дороге. Там, недалеко от того места, где когда-то я оставляла привязанным своего скакуна, стояла лошадь старика.
Но едва он подошел в животному, как вдруг резко обернулся:
– Кто здесь? – испуганно вскрикнул и тут же уставился мне в глаза. – Вы? Я... я думал...
– Вы меня видите? – пораженная до глубины души, сухим голосом проговорила.
– Д-да, конечно, – замялся тот, не понимая толком смысл постановления вопроса. – Как Вы? Вы живы! Господи, Вы живы, Виттория, – резкий шаг ближе и тут же хотел в сердцах схватить меня за руку, но только что и поймал, так это воздух.
Побледнев. Нервно заморгал и испуганно отступил, подался немного назад.
(невольно закачала я головой)
– Не бойтесь, это – я. Хотя и не совсем такая, которой вы рассчитывали меня увидеть.
– Что с вами? Вы умерли?
– Нет, – спешно опровергла и тут же нежно улыбнулась, пытаясь успокоить старика, пока тот в ужасе не кинулся от меня прочь. – Я жива, просто... умею кое-что немного больше, чем прежде.
– Я сплю?
– Нет, что вы! – невольно рассмеялась я. Шаг ближе. – Я не знаю, как всё это правильно объяснить, сказать. Но я жива и жду вас. Но силы мои на исходе. Я умираю, и мне нужна ваша помощь.
– Д-да, конечно. Куда ехать? Что могу сделать?
Усмехнулась. Счастливо так, сладко... Я нашла.
Я... нашла... его!
***
Учтиво объяснив, как добраться до трактира, в котором остановилась, я тут же, спешно, покинула своего друга, уповая на того скорый, непосредственный визит.
Я чувствовала, что теряю контроль.
Видение тает... А голод добрался уже и до призрачности.
Вернуться в тело... и целиком ощутить, то, от чего так нерассудительно пыталась сбежать: вмиг налилась болью и слабостью.
Сил не хватало даже встать. Как же я могла так просчитаться? Ведь если бы не удача, не только не видеть мне больше Ара, но и не жить вовсе...
Веки распахнулись, руки дрогнули, но голову от подушки оторвать так и не смогла.
Моментально по жилам растеклась власть Смерти, пуская свой яд, леденя конечности и обездвиживая их...
...
– Она просила ее не беспокоить! – послышалось за дверью.
– Синьора умирает. Я – священник. Я должен исповедать ее.
Скрипнула дверь. Тихие, мягкие шаги.
– Оставьте нас, пожалуйста, – обратился старик к хозяйке трактира.
А та, видимо, все-таки удостоверившись в словах незнакомца, пытливо рассмотрев меня через его плечо, немного помялась у двери, но всё же покорилась и вышла.
(тихо шепча молитвы и судорожно крестясь)
Резко прильнул, дернулся ко мне. Присел рядом.
– Господи, Виттория, что с Вами?
(пытаюсь, пристыженная, улыбнуться)
– Я не знаю... как питаться, не убивая людей.
– О, Пресвятая Богородица, – в ужасе закрыл глаза. – Сколько вы не ели?
– Недели две... три.
(лицо его вытянулось от страха, перекрестился от ужаса)
Резко спохватился. Встал, дернулся к столу.
– Это невероятно. Невероятно, – бормотал себе под нос, словно заговор. – Как вы вообще выжили...
(что-то достал из своей сумки и стал звенеть посудой на столе)
Я слышал, чтобы неделю не ели. Но две, три? Любой другой уже бы сошел с ума. Инстинкты бы побороли разум и заставили взять своё. Причем в самой отвратной, открытой, бесстыдной форме. Но вы...
Шаг ближе – и протянул мне глиняную кружку.
– Пейте. Быстрее пейте, – присел рядом, обхватив мою голову, немного приподняв.– Пейте и не думайте о том, что это и какова цена. Пейте.
Запах ворвался в мои легкие, заставив невольно прикрыть веки. В голове заслал все туман, слова эхом теперь отбивая о колокола внутреннего мира.
– Это все лишь животное. Люди едят их мясо. А мы – кровь. Ничего сверх дурного.
"Животное", – повторилось в моей голове. "Животное"...
Но разум уже не отреагировал. Жадные, больные глотки, казалось желая душу выдрать из посудины, будь это даже не кровь, а раскаленная лава.
Жизнь. В меня алчно врывалась жизнь, наливая соком, ссохшееся от голода и жажды, тело...
Глава 26. Тайны
Не одна кружка опустела, и не один час я провалялась в бреду, прежде чем разум смог вновь совладать с телом и начать четко управлять им.
– Вам бы поспать, Виттория. Если хотите, я побуду рядом. Для спокойствия.
– Я не сплю.
– К-как так? – замялся тот.
(проглотила стыд, попытки подобрать слова)
– Как-то так, – несмело пожала плечами. – Только не спрашивайте почему, – торопливо добавила и тут же смущенно спрятала взгляд.
– Х-хорошо... – тягучее молчание, а затем вдруг добавил, присев на кровать рядом со мной. – Хотя я догадываюсь... То, что вам довелось пережить... не может не отпечататься на вашем поведении и верованиях. Страхах. Век под землей... Я даже боюсь представить, каково это.
– И не надо, – выстрелила взглядом ему в лицо. – Такой кары никто не заслуживает.
– Кары, – закивал головой старик. – Вот именно "кары". Как он мог поступить так с собственной сестрой?
(печально улыбнулась)
– Насколько я поняла, он пытался меня защитить.
– О, Господи! – вскочил вдруг от волнения Ар. – СПАСТИ?! Вы серьезно? Да, по-моему милосерднее четвертовать, чем век в земле держать, отдав в плен тело, но оставив сознание. Это – варварство! Изуверство! Слов подходящих не найти. Нет в этом заботы. Нет. Только жестокость и бесчеловечность.
– Но уже всё позади, – нежно улыбнулась я, пытаясь сгладить переживания Ивуара.
– Это уж точно. Я теперь вас в обиду не дам! – подошел ближе, взял мою руку в свои ладони. – Верьте мне.
И вдруг что-то кольнуло в сердце; глубокий вдох, прогоняя страх и решаюсь на самый главный вопрос:
– А Ферни? Фернандо? Что с ним?
(вдруг Асканио соврал?)
Опустил глаза. Стыд, волнение, боль отпечатались на его лице. Тягучая тишина.
Жует слова, боясь меня ранить.
– Не молчите. Скажите, как есть. Что с ним произошло?
(тяжело сглотнул; взяв волю в кулак, все же осмеливается взглянуть мне в глаза; хотя, как и прежде, безмолвствует)
– Не волнуйтесь. Я давно уже знаю, что его нет. Как-то в одном из визитов... Асканио в этом сознался. Так что говорите, как есть. Свое горе я уже переборола.
– А... – рот его приоткрылся от удивления. Мгновения внутренних сражений и решился, – он всех нас обманул. Вас выкрали. А Фернандо, не смотря на то, что тот честно выполнил свое обещание, четвертовал и спалил в своем доме, выдав за себя. Так Асканио ушел от мира бренных, прихватив с собой моего друга, вашего мужа. Колони стал водиться с влиятельными людьми мира Древних. Вителли – его покровитель. По крайней мере, по началу был. Теперь они на равных. Ваш брат во многом преуспел. Как и в жизни, добился немалых высот. Да только позиция его, как и других вельмож, сильно шаткая. Вечная борьба, предательства, сражения за власть, территории, покровительства. И к тому же Бельетони никому спуску не дает. Где поймает кого, отбившегося от стаи, а иногда и толпами... кладет без разбору.
Ох, Виттория. В двух словах все это сложно описать. Вам много предстоит еще узнать, понять. Принять. Многому научиться. В первую очередь, – кивнул головой в сторону стола, – питаться. Затем – скрываться. Ну и в третьих – обороняться.
***
Едва я могла твердо стать на ноги, как под покровом ночи под шум гуляк, что распивали и порой дрались внизу, мы скрытно покинули трактир, дабы не привлекать лишнего внимания.
Верхом быстро добрались до нужного места.
Недалеко от Терни, среди лесистых гор, в тихой глуши, стоял небольшой, серый каменный дом.
Обитель отшельника, аскета... Ара де Ивуара.
– И давно вы здесь поселились?
– Да, наверно, уже лет десять как. А что? Тихо. Ни тебе пытливых взглядов зевак, ни вопросов, ни соблазнов. Охочусь. Собираю грибы, ягоды. Выращиваю кое-какую домашнюю птицу и скотину. Вот лошадь держу. Хороший жеребец, – радостно улыбнулся старик и полопал по спине скакуна. – Веду иногда торговлю. Отвожу на ярмарку продукты и глиняную посуду, что с недавних пор стал сам лепить. Покупаю или вымениваю – мне нужное. В общем, не жалуюсь. Ты проходи, дочка, в дом. Осмотрись. А я пока коня расседлаю, уберу все здесь, ... да приду.
– А животные не боятся вас?
(ухмыльнулся, замер, прищурившись)
– Они с нами, как и с людьми, чуют злость. Если той много, то и противится животное. А когда – в душе простота и тепло, чего ей бояться?
***
Разжечь камин и рассесться на полу, прижавшись спиной к каменной стене. Взгляд в потолок.
– Завтра в реке сможешь искупаться. Здесь недалеко... пляж – ох, само загляденье. А я поеду в ближайший поселок – раздобуду тебе другой одежды. Негоже такой прекрасной особе в простолюдинских обносках ходить.
– Ох, Ар. И куда мне? В свет идти? И так хорошо. Вы даже не представляете, насколько я сейчас счастлива... Впервые за сколько времени... счастлива. Без запинок и условностей.
– Толи еще будет! Вот завтра днем здесь увидите, как красиво – охните. Восхитительнее места я еще не видал.
– А Бельетони, кто он? Почему его все боятся?
– Ох, – тяжело выдохнул. Присел на лаву. Взгляд опустил в пол. – Демон... , – закал головой от негодования. – Других таких не видал. Жестокость. Тьма... Без разбора – сплошные убийства. Что бы его не побудило стать таким, но есть же грани... Есть же хоть что-то, что должно быть неприкасаемым.
Вспомнился мне вдруг Тома... и его прежние скитания, что толкнули его на бесчеловечность.
– А что с ним произошло?
– Что? Да кто его знает наверняка. Ходят лишь легенды. Слышал, будто Орден их, приют полукровок, для бедных и обездоленных, когда-то насчитывал несколько сот тысяч человек. Жили себе тихо на своем острове Эйзем (что близь Рима), обособлено, словно отдельное государство – закрытый мир отшельников. Они ни на что не претендовали вне своих границ, но при этом и не признавали власть в прочем мире ни людей, ни вампиров, утверждая, что единственная хозяйка оного – это Природа. И потом, что такое несколько сот тысяч полукровок против несколько миллионов вампиров? Однако великая была сила Ордена, великая... хоть и спящая. Так, если по всему миру шла постоянная война деления территорий, снеди, армии, там царил покой и слаженный механизм развития. И это никому не нравилось.
Зависть. Злость. Безнравственность. Всё, чем богаты алчные Древние. Доброта и самоотречение – чем богаты полукровки. И эти вещи – несовместимые. Не-сов-местимые...
Как еще никогда, силы вампиров объединились под началом нескольких вельмож и пошли в наступление. Черный, кровавый поход. Вместо аббатства – руины... Вместо народности – груды костей. Орден практически стерли с лица земли. Из выживших – единицы. Представляешь, из нескольких сотен тысяч... остались единицы.
Из них – и Доминико Роберто Джованни Бельетони.
Тишина пролегла между нами, давая тяжелым мыслям разгуляться в голове.
– Полукровки? Кто они?
– Помесь вампира и человека. Они не такие прыткие, как Древние, и нет спящей силы внутри. Не могут излечить себе подобного и других своей кровью, но... такие же живучие, практически бессмертные, как и вампиры. Только, кстати, питаются простой, человеческой едой, а не кровью – от нее им толку мало. Это, конечно, касается только людской или другого животного. А вот если употребить вампирскую и тех же полукровок, то тут же везунчик впитывает в себя ее силу и обретает уже готовые, раскрытые способности. Именно это и произошло с Бельетони. На его счету тысячи жертв... а посему его сила невероятна, так что он не только нетленен... но и непобедим. Доминико может себе позволить быть ненавистным всему миру.
– И кого он убивает?
– Всех. Преимущественно, конечно, вампиров и полукровок. Но и людьми не брезгует. Хотя у них у всех было тоже рыльце в пушку: непременно замешены в каких-то черных делах, так что, в какой-то мере, его поступки можно и оправдать.
– Оправдать? – удивленно уставилась на старика. – Я не думала, что вы можете его оправдать? Вернее, перед этим, слова ваши звучали немного иначе.
– Ох, – тяжелый вздох, – Виттория...Ты даже близко не представляешь, в какой мир попала.
(закачал головой в негодовании)
И что тут можно оправдывать, а что – осуждать.
Вампиры, в большинстве своем, – безжалостны. Многие... вот так, – ткнул пальцем куда-то за окно и покачал им, – не будут гоняться за животными. Не будут упражняться в том, чтобы аккуратно питаться на людях. Они просто иссушают жертву – и бросают диким зверям на растерзание. А сколько себе подобных убивают? Детей не щадят. Вампирят, полукровок – если это рычаг влияния, способ вербовки в армию – тут же изничтожат. Тут такой бардак, что просто сердце стынет... и жаждет остановиться. По сути, Бельетони борется с чернотой, которая заслала этот мир человечества. Но только как и в каких масштабах, это уже сложно принять. А уж тем более, что однажды может настать день, когда от скуки и мне в сердце загонит кол или так, просто-напросто, четвертует и сожжет.
(и вновь тишина, проглатывая сказанное, перебирая слова, словно миф)
Не веровать. Не веровать во всё это у меня еще есть право. Есть, пока тьма не коснулась меня, пока в лицо не увижу демонов.
– Вампирята? Значит, у вампиров могут быть дети?
– Да. Могут. Ох, жуткое зрелище. Если бы не страх перед угрозой со стороны других вампиров и Бельетони, многое бы это отродье натворило. Чувствуя в себе превосходство и неограниченную власть, они хуже взрослых кидаются на людей. Это – испорченные дети. Им нужна рука, ведущая за собой. Нужны учителя. Нужна хорошая школа, а не избалованность и вседозволенность.
– Вы говорили, что еще кто-то выжил, кроме Бельетони. Те той же стезей пошли, что и он?
– Нет. Почти все потом скончались в борьбе за восстановление, а остальные (двое, трое, может чуть больше) нашли себя в смирении и прощении. Но Орден не угас. Пусть и нет уже той численности, и теперешние размеры монастыря – малая часть былого расцвета, но он до сих пор существует. Орден полукровок, под покровительством и защитой Доминико, вновь набирает свои обороты.
Глава 27. Уроки
– Прежде всего ты обязана научиться контролю. Сознание жертвы должно стать для тебя открытой книгой. Пристальный взгляд в глаза, запрещая ей даже моргнуть. А дальше мысль за мыслью вкладывай в голову оппонента, словно в корзину. Запрети сопротивляться. Дай понять, что ты – добро. Ты – естественность. Ты – его фантазия.
Отключи оного разум, полностью подчинив себе. Кусай резко, пей аккуратно, сделав лишь три-пять глотков. Залижи раны и тут же открывайся. У тебя совсем теперь мало времени остается, чтобы исчезнуть. Человек придет в себя и ничего не будет помнить. Разве что то, что ты в процессе зрительного захвата пытался вложить. Тут ты можешь даже помочь ему. Внуши уверенность в себе, радость или смелость. Хотя, тоже не стоит с этим много забавляться. Чем меньше влияния – тем проще и незаметнее.
И да, никогда не пытайся лечить людей своей кровью. От неизвестных последствий до тяжкой расплаты... твоей. Глубокие раны может затянуть. Не скрою. Но хроническое или мощное, подобно чуме – даже не стоит пытаться. По началу, покажется, что есть успех, но едва твоя кровь уйдет из его жил, растаяв среди своей, – за считанные часы сгорит и скончается несчастный. Были целители, которые сначала пили кровь жертвы, потом поили своей. И результат был поразительный. Множественные процедуры вылечивали даже смертельно больного, но потом случалось ужасное – лекарь оказывался отравленный кровью своей жертвы. Зависимый до той степени, что сходил с ума, бросался на своего подопечного и иссушал до последней капли, а затем, словно больной, больше никакой крови не мог признать. За неделю-полторы исходился от голода – и умирал. Посему никогда долго не питайся на одном и том же существе. Будь это корова или человек. Всегда меняй. Всегда.
***
По началу я училась укрощать бдительность и разум животных. Долгие недели часами я билась над хорьками, куницами, дикими кошками, зайцами и прочей живностью. Пару раз настигала даже медведя, хотя потом приходилось еще пару миль от него убегать.
И страшно, и больно все это переживать. Но других вариантов особо не было...
А затем пришел день, день, когда с Аром вышли на охоту...
Сначала ловили одиноких прохожих, что отлучались из деревни. А затем, когда это стало легким делом, пришел новый этап обучения.
Новый, не менее страшный и сложный, чем если бы сбросилась со скалы... и попыталась при этом уцелеть.
– Просто, помни, Виттория. ТЫ должна слиться с толпой. Стать одним целым с ней. Открой свой разум, следи за деталями. Чувствуй их действия наперед. Ищи жертву – и загоняй в угол.
***
Это был солнечный день. Народу навалило немало на ярмарку. Каждый пытался удачно сторговаться, так, чтобы вечером со счастливой улыбкой на устах и полными карманами монет, или достойным товаром в корзине, на телеге, покинуть это бушующее человеческое море...
Натянуть пониже капюшон (до самых очей) и пройтись вглубь толпы. Остановилась. Широко распахнутые, но стеклянные глаза. Глубокие, как учил Ар, вдохи. Длительные мгновения. И спустя уже очередной крик неустанной женщины, что стояла где-то справа, чуток впереди, с просьбой купить у нее овечью шерсть, я почувствовала, как толчки, пинания людей отступили. Я стала, словно ветер. Разум отрыть, впуская каждый звук, окружающий меня. Каждый запах. Вот слышу как клюет зерно петух в клетке и мужика, того самого, что так тяжело дышит, видимо, из-за жары. Пот стекает по его лбу и градом сыплется, капает на ему на руки, плечи, землю. А вот ветер подорвал со стола перышко и жадно так, по-ребячески, стал играться им, круча, выворачивая, словно котенок с ниткой клубка.
Я видела, видела всё и слышала одновременно, постепенно проникая даже в мысли тех, кто встречался на пути моего взора.
А вот строптивый молодой человек последовал узкими улочками за юной, красивой девушкой, явно задумав что-то неладное. Дрогнула, словно вырываясь из спячки. Быстрые, плавные шаги в заданном направлении, избегая толкучки и любых других преград.
Игра преследования. Вот только кто сегодня охотник?
Мелкий воришка уже видел в своих грезах, как ныряет в карман фартука девушки и ловко вытягивает оттуда монеты. Да то ли еще будет!
Очередной поворот – и все вместе окажемся в изолированном, темном дворике (что спрятался от пытливых глаз народа, снующих по прилегающим улицам). Рывок – его, мой... и вдруг замерли. Обернулся тот, чтобы удостоверится в том, что никто его не видит и не помешает затее, – зря: моментально попал в сети моего взгляда. Взоры прикипели друг к другу, словно блин до сковороды. Тягучие минуты... – и веки его прикрылись шире. А юная девица ничего так и не заметила. Подняв полы платья, быстро та забралась по лестнице и продолжила свой замысловатых ход.
Приблизилась я к молодому человеку вплотную. Впервые наедине. Впервые вот так вот открыто.
Жертва поймана – и хищник готов к атаке. Робко обняла за шею и подтянула его к себе, словно суженного. Облизалась. Взгляд припал к пульсирующему сосуду – выдох и укус, быстрый и безжалостный. Буквально короткие мгновения, глотки – и тут же отпрянула от него, выпуская из объятий.
Кровь из ран остановлена. Сознание отпущено. Быстрые шаги прочь, прогоняя видения.
Я справилась. Справилась. Отныне и навсегда я стала настоящим вампиром... незаметно, словно призрак, живущий среди людей. Как миллионы других. Как выдумка, как миф, как легенда...
***
– Ты упражнялась в ловкости и в контроле разума. Теперь пришло время пробудить твою силу.
Небольшой городок недалеко от Сиены. Темный вечер. Пьяные мужчины, снующие по улицам; блудницы, заманивающие клиентов; тайные незнакомцы, что спешат по своим нитям заговора... Жизнь бурлила, маня, завораживая и пугая одновременно. Окунуться в этот мрак и попытаться справиться с испытанием...
Последние дни я то и делала, что выслеживала медведей и провоцировала с ними стычки. Раненная, подранная, но я больше не убегала от них. Сражалась, билась до последнего, пока кто-то из нас не падал замертво. Мне везло. Ведь в этот и последующий раз – это была не я. А у Ивуара появлялся новый повод заняться свежеванием...
Но это были животные.
А сейчас – всё иначе.
Другая задача.
Не убить – и выжить. Побороть – не покалечить. Покорить – не сломив.
Зашла в таверну. Нарочно прохаживаюсь неспешно, светя своим дорогим убранством под темно-зеленым бархатным плащом. Звон монет, щекочущий слух как минимум десятка пронырливых воришек. Пытливые, жадные взгляды: зависти, удивления... планов.
Кое-что расспросить хозяина за стойкой (на самом деле, не столь важном), щедро заплатить за информацию и в спешке покинуть заведение.
Рыбка клюнула. Осталось только выудить. Темный переулок. Торопливая, притворная ходьба. И трое преследователей, что так рачительно за мной спешат.
Нарочно свернуть в тупик и замереть в ожидании.
Замерли напротив меня, перебирая предположения. И вдруг кто-то из них решается первым:
– Такая прекрасная дама, и одна... в столь поздний час, в столь жутком месте.
– Сейчас придет сюда стража, – пытаюсь играть замешательство и испуг.
Рассмеялись двое других.
– Отроду она здесь не бродила.
Шаг ближе.
Страх вскарабкался по моей спине, предвещая что-то новое... и ужасное.
"Они плохие. И даже если пойдет что-то не так, негодяи это заслуживают".
– А можно взглянуть на ваше прекрасное личико?
(еще ближе)
– И тело? – добавляет Второй. Обступили. Своими грязными, потными руками пытаются ухватить за плащ и содрать его с меня.
– А лучше просто денежки отдавай, – сквозь задор и смех рычит Первый.
Отбиваюсь, пытаюсь уйти. Пытаюсь срастись с ними разумом. Пытаюсь взглядом установить контроль, но переживания и страх сбивают ноты.
Мысли теряются. Мои собственные перекрикивают их.
Дернулась в сторону, невольно шипя.
Расхохотались, и вдруг самый большой из них схватил меня сзади и крепко сжал в своей хватке.
– Снимайте с нее все! И позабавимся...
Дергаюсь, рычу, пытаюсь вырваться. Но тут же другой, что старался стащить юбку, неловко двинулся – и поскользнулся. Упал, проехавшись вниз руками по моим ногам – и нечаянно содрал обувь. А оставшийся (Третий), видимо, рассудив, что я причинила что-то страшное его товарищу, тотчас кинулся на меня и, что было силы, ударил в грудь. Крик вырвался из меня наружу. Резко сжалась от боли, закашлявшись. Попытка броситься и укусить, как вдруг новый удар в очередной раз лишил меня возможности двигаться. Верзила, что меня удерживал, внезапно разжал хватку и швырнул на землю, а затем сам навалился сверху. Еще один удар пришел в мое тело – и те радостно захохотали, предвкушаю полную победу.
Ненависть вмиг заслонила, затуманила мой разум – и серые краски сменились на тьму. Дикие, жадные инстинкты из недр сущности вырывались, словно гады из гнезда. Резвый, грубый рывок – и я вырвалась из хватки насильника, живо, на четвереньках убегая прочь. Пытался догнать, уловить. Четкое мое движение – и отшвырнула его в сторону, словно чучело. Хотела, было, уже кинуться и на остальных, как внезапно передо мной метнулась тень, заставив замереть на месте. А затем и вовсе что-то страшное произошло: в воздух взлетели эти ублюдки, словно ветер листья поднял. Неведомая сила выгнула их неестественно, отчего моментально их кости хрустнули, подобно сухим веткам. Еще миг – и тела грохнулись на землю, выпустив из себя с бешенной скоростью ручейки крови, прямиком к моим ногам.
Заледенела я в ужасе, выжидая, и одновременно опасаясь, продолжения. Ведь остался еще третий.
Едва тот наивно захотел сбежать из ада, сделав прыткий рывок, ловкую попытку прорваться к выходу, как тут же обмер, будто статуя. Жуткие мгновения – и стал оседать, опускаться на колени... Седой уже и мертвецко-бледный, он, словно пепел, рассыпался, развалился на земле.
И вновь ринулась тень – да только в этот раз вершитель судеб замер уже около меня.
Молодой человек вдруг загадочно улыбнулся:
– Неудачная кормежка? Или эдакая новая вариация мазохистских плотских утех?
Не шевелюсь. Боюсь издать хоть звук.
– Полно, синьора. Надобно поспешить. Здесь столько крови, что скоро полгорода вам подобных сюда сбежится.
Внезапно протянул ко мне руку, видимо, желая помочь подняться.
Игнорирую, страшась коснуться его. Собрав остаток сил и храбрости, сама встаю на колени, а затем и вовсе полностью выравниваюсь на ногах.
Ухмыльнулся.
Ступил пару шагов вбок и поднял мою обувь. Затем неспешно, без резких движений (словно не желая еще больше спугнуть), приблизился ко мне и протянул добытый трофей.
Недоверчивый взгляд на незнакомца.
– Кто Вы?
Улыбнулся.
– Я вижу, Вы уже пришли в себя?
(тяжело сглотнула, взглядом изучаю его лицо, при этом мыслями упорно, но тщетно, пытаюсь прорваться в голову)
– Да, благодарю, – едва слышно прошептала. С дрожью в руках, потянулась вперед. Словно из раскаленной лавы выудила, забрала из его рук свои туфли.
Неловкие движения в попытках надеть их.
Вдруг молодой человек дернулся, видимо, желая помочь с затеей, поддержав под локоть, но я не сразу сообразила: резко (неосознанно), словно вор, отпрянула в сторону. Щеки вмиг налились пунцом и запылали, от смущения и переживаний.
– Я так понимаю, дальше сами справитесь?
(немного помедлив, всё же ответила)
– Д-да, непременно. Еще раз благодарю.
– Тогда прощайте. И впредь будьте осторожны с выбором прогулок... и испытаний.
***
– Виттория. Я , я даже не могу предположить, кто это был, и почему все так вышло. Хотя... – ходил из стороны в сторону, сгорая от негодования и замешательства, Ар. – Нет. Не может быть.
– Кто?
– Нет, неважно. Как ты могла не справиться? Я не могу понять. Ты умеешь всё. Ты проходила таки-и-ие ситуации, выпутываясь из них! А здесь.... Зря, зря ты мне запретила идти за тобой. Видите ли, сосредоточиться помешаю... Ну и что теперь? Видишь, как все обернулось? Если бы не...
– Что не? Я правилась бы... хотя... и пришлось бы сильно запачкать руки.
– Ты думаешь? – уставился на меня Ивуар.
(тяжело сглатываю, взвешиваю за и против и решаюсь впервые ему соврать)
– Да. Я уверенна. Мне просто не хватило времени...
Тяжелый вздох.
Прошелся по комнате. Подошел к камину и добавил пару поленьев. Разворот ко мне.
– Ты понимаешь, что произошло?
– Что?
– Нас выкрыли. Больше нельзя прятаться.
(прошелся к креслу, замер, ухватившись руками за спинку того)
Да и ты готова уже. Пора...
– Не поняла? – испуганно пытаюсь перечить.
– Всё просто. Пришла пора выйти на свет. Да и потом, мы не сможем постоянно скрываться. Ты не сможешь. Однажды Асканио снова навестит твою могилу – и тогда все тайны рухнут. Более того, ты и не узнаешь, когда это произойдет. И тогда он сам тебя отыщет, имея при этом огромное преимущество за спиной – неожиданность. Ты не будешь готова к встрече, а он вступит в бой. И мы проиграем...
Так что пришла пора выступить первыми и открыто заявить, кто ты и с чем пришла. Вольешься в это общество как полноправный его член, и, более того, сможешь сама за себя постоять, если то понадобится. Или ты пойдешь за мной, по моим стопам, Виттория, и будешь всегда бояться и прятаться, или же я пойду за тобой – и тогда весь мир перевернется и станет таким, каким хочешь его видеть ты.
Главное помни, я всегда буду рядом, даже против твоей воли... (а не как сегодня). И пока я жив, в обиду тебя, дочка, не дам.
