Текст книги "Терновый венок надежды (СИ)"

Автор книги: Ольга Резниченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

Схватив за руки, повалили на пол. Плюхнулась лицом девушка в ковер. Руки развели в стороны. Косой, жадный ее взгляд уловил, как взлетела секира Палача. Блеснули высверки в глазах  смерти.

Я кинулась вперед. Еще мгновение – и стражник, вместе со своим лезвием, рассыпался в пыль. Еще шаг, и вдруг, я замерла среди застывшего времени.

Как еще никогда доселе.

Все замерли, словно восковые куклы.

Несмело пройтись. Оглядеться.

Искья. Искья! Ты меня услышала? УСЛЫШАЛА?!

Пустые, застывшие глаза всего этого мерзкого, голодного на зрелища, сброда.

Взгляды исчезли. Ни интереса, ни порицания, ни жажды, ни зависти...

Резвая, дерзкая мысль в голове – и тут же кинулась я к Шону, хватаясь за внезапную возможность. Но еще миг – и дикий, отчаянный мой смех разразил мертвую тишину, знаменуя провал. Искья запустила время (правда, при этом немного выскоблив ошибки).

Моя глупая, смелая наивность... Я его потеряла... и нужно просто смириться. Не дано мне больше с ним рядом быть. Не дано...

Взгляд вокруг...

Покорно присела около Майи, сей дивной Майи, той самой, что так отчаянно глупостями молила о собственной смерти.

Несмело притронулась к ней.

Инстинктивно раскрыла та глаза.

Взгляд прямиком ей в душу.

Она врала. Много врала, чтобы спасти своего Кайла. Чтобы спасти их всех, подставив, положив свою голову на плаху. Умело, дрянная девчонка. Умело, даже меня провела. Но Искья, моя Искья, она мудрее всех нас.

Мудрее и беспристрастнее...

Жестокая улыбка над нашей с ней глупостью и безрассудностью. Майя... ты такая же как и Анисия. Такая же – глупая дурочка, которой довелось, посчастливилось, повстречать свою любовь на очень сколькой, смертельно опасной, дороге побега из ниоткуда... в никуда.

– И на что ты только надеялась, когда лгала мне? – едва осознанно проговорила я, – Милая, бойся своих желаний, но еще больше – бойся вранья. ИСКЬЯ НЕНАВИДИТ ЛГУНОВ. И я, как истинная хранительница этой земли, проклинаю тебя за твою попытку насмеяться над нами.

Дрогнула она, но не от страха.

– Я не насмехаюсь. Я отдаю свою жизнь за жизнь любимого.

Замерла. Замерла я. Замерла и Майя.

Пристальный взгляд друг другу в глаза.

Мысли ее нагло, напористо ворвались в мою голову, рисуя жуткие картины ее прошлого. Жуткие и одновременно прекрасные.

Ее любовь эхом расплылась во мне, заставляя застыть в непонимании, страхе и трепетном волнении.

Удивленно дрогнули мои брови. Печально сжались губы.

Силой отодвинулась я от нее и, застыв бессмысленным взглядом на мраморной плитке пола, задумалась.

Зрители окаменели. Боялись даже дышать.

– И толку, – вдруг отозвалась я и лениво поднялась с пола. – Тебе и всем нам показала Искья, к чему это приведет. Неужели ты довольна результатом? Если да, то мы можем это повторить уже в нашей реальности, а не в призрачных видениях Nature.

Смолчала.

– ДА или НЕТ? Довольна ты? – гневно гаркнула я и обернулась ко ней лицом.

– Нет, – едва слышно прошептала та.

– Я так и думала, – громко, резко отрезала я и немного прошлась, опустилась на свою софу.

 Мгновение раздумий – и устало повалилась на нее, раскинув руки в стороны.

Молчание.

Гробовая тишина.

– Девочка моя, так каково твое решение? – неожиданно  отозвался Асканио.

Не отреагировала. Прикрыв свои веки, я в изнеможении лежала на диване, не дыша. Я чувствовала, что решение рядом, вот-вот, да только все еще не могла нащупать его.

Ну же, Майя... Еще чуток...

Минута молчания. Минута тишины.

– Что же, – вновь изрек Колони, – Франческо. Тогда держи ты слово. Мы тебя внимательно слушаем.

Шаг в центр, дабы того лучше видно было, – и, ублюдок, наконец-то, заговорил:

– Всё же выходит, что ты первая начала разрывать яму? Иначе если было б это враньем, то Искья начала бы еще раньше свою феерию. Так?

Тягучие размышления – и решается на ответ:

– Да.

Коротко усмехнулся.

– Тогда, выходит, у нас есть еще один кандидат на казнь. Верно? – и закружился на месте, скользя взглядом по зрителям. Поддержка? Да нет уж. Он смаковал своим ядом, который ронял сейчас в душу «подсудимых». – И пусть эта дева не была еще одной из нас, но отлично знала уже, кто мы и что вмешаться в дела  Высших не есть хорошо. Правильно, милая? – и снова взгляд в мою сторону.

Молчала.

– Что же, немота – это не отрицание. А значит, я полагаю, что ты согласна.

– Я вмешивалась не в ваш судебный процесс. Я вмешивалась не в ваше наказание. Я вмешивалась в то, что живое существо было погребено заживо. Кому, как не Вам, известно, что откапывала я тогда не своего мужа или просто возлюбленного. И даже не друга. Я откапывала своего ВРАГА. СВОЕГО УБИЙЦУ!

Словно током пронзили слова меня до самых кончиков пальцев.

Открыла веки и уставилась на Гостью.

– Если бы не ваш своевременный визит, лежать бы мне под землей, в той яме. Лежать МНЕ, закопанной ЗАЖИВО. Ведь именно в это я тогда верила, не зная сути аферы. Ведь именно своего палача я откапывала, спасая от страшной участи,  а не вампира, приговоренного к лишению свободы на пятнадцать лет.

Франческо нервно фыркнул и скривился от призрения.

– УНИЧТОЖИТЬ ВСЕХ! Poena capitis! – гневно зарычал вампир и приказывающее взмахнул рукой. Как по команде из толпы вырвалось несколько вампиров в красных атласных мантиях.

И вновь разряд молнии по моему телу.

По жилам вмиг взорвался адреналин вместе с ненавистью. Как никогда еще ясно, я увидела происходящее. Дурман прошел – и лишь едкое счастье расплылось по телу...

– НЕТ!!! – не успели и приблизиться палачи к своим жертвам, как вдруг моментально я сорвалась с софы и бросилась им навстречу.

Взлетев на несколько ярдов над землей, тут же прыгнула на изумленную толпу «исполнителей». Резкий, жестокий удар ногами об пол при приземлении. Испуганно зарычала плитка, трескаясь от неведомой силы. Разрезанный воздух волнами набросился на врагов, с легкостью разбросав их в стороны.

Жалобно поползли по полу, пытаясь скрыться в толпе.

Я стояла посреди зала, бешено выпучив глаза на испуганных зрителей. Нервно дышала. Притаилась. Я чувствовала, как по моим сосудам разливалось даже нечто большее, нежели ненависть, нечто большее, нежели только что произошло. Поводья вырывались из рук – и вот-вот я совсем отдамся дьявольскому безумию...

Малейшее резкое движение – и разорву гада на клочья. Кто бы это не был.

– Тише, моя девочка, тише, – неожиданно отозвался Колони. – Все будет по-твоему. Только

растолкуй дуракам, что хочет моя Искья.

Сука, притворная. Вмиг метнула на него взгляд. Выжидающие мгновения, сражаясь за и против, – и, пока все еще побеждает разум, пытаюсь судить трезво.

– Асканио , Франко сам их упустил! Франко – глупец! – завопила, зарычала я, жадно сплевывая слова. – Да еще, ко всему, девушку оставил в живых! Свидетели? А как же тайна Ордена? Он поступил, как глупый юнец, а не как каратель Темной гвардии. Поверенный? Да он и взгляда моего больше не удостоится, а не то, что ВЕРЫ. Личные амбиции и желания выше нашего Закона? POENA CAPITIS!

В мгновение ока Герра упал на пол, жалобно корчась от боли. Еще миг – и тут же рассыпался в прах.

Гневный взгляд в сторону Колони.

Замерла. Затаила дыхание. Желание тут же отомстить за всё, что он мне причинил, заставило вскипеть мою кровь. Казалось, в глазах загорел огонь – и лишь отголоски доброты, просеянной во мне Ивуаром и Матуа, сейчас сдерживали меня от непоправимого.

– А подсудимые? Чего хочет для них моя Искья? – замечает, конечно, понимает, мой настрой. Но решается дальше вести больную игру.

– Я не вижу в них ничего унизительного, – наконец-то набираюсь сил на самые главные слова. Слова, рожденные из дара, врученного Надеждой. Сей дивной, так вовремя появившейся, Гостьей. Майей... – Они пытались жить во имя любви,  а не мести и амбиций. Да, преступили закон. Да, оступились. Но они мне не служат. Да и боли Искье не чинили, как глупый Франческо,… Только Nature может решить их судьбу. Да и потом, уж, кому, как не мне, пролежавшей почти век под землей,  знать цену такой каре, как «Vivi sepultura» . Один срок забвения  – это всего лишь капля истинного ГНЕВА. Но безумия им хватит сполна, сполна для того, чтобы больше никогда не переступать наш закон. Закон Вампиров. Не гневить Искью и саму Nature.

Молчат, молчат, твари, не осуждая меня за сорванное веселье.

Робкий, несмелый взгляд на Шона – а затем разворот. Невнятно закивала я головой, осознавая свою победу.

Да только сил нет даже на улыбку. Искреннюю улыбку. Нет сил на ликование...

Еще один взгляд на своего мальчика украдкой – и пошагала. Нагло, бестактно, повеливающе... пошагала прочь. ... по красной дорожке на выход. Пошагала приводить в исполнение свое собственное наказание: извечная sepultura под Небесами... без НЕГО.

Глава 64. Sepultura

***

– Их уже увели, – едва слышно шепнул мне Матуа и взял за руки. Взгляд в глаза. – Ты как?

– Нормально, – попытка вырваться. Не перечил – отпустил. Шаги к выходу.

– Там, – вдруг отозвался Луи, отчего я замерла. Не оборачиваюсь. Жду. – Кое-какие вещи остались у стражи. Их, обычно, сжигают. Но я попросил повременить. Если тебе... интересно.

Короткий взгляд через плечо. Нежная, благодарная улыбка. Но в словах боюсь ронять искренность:

– Хорошо. Благодарю.

***

Быстрыми шагами добираюсь в темницу.

Скользкий взгляд по тому месту, где вот уже сколько дней держали мое сердце на цепях, взаперти.

Пристыжено осеклась из-за чужого внимания. Взгляд на молодого человека.

– Мне сказали, здесь кое-какие вещи заключенных остались?

Задергался, закопошился стражник, вытащил из-под стола черный рюкзак.

Немое мое удивление – и повела взглядом, разочаровавшись. На мгновение поджала губы.

– А сумки большой черной не было?

Нахмурился тот, перебирая рассуждения в своей голове.

– Н-нет, синьорина. Вот только этот рюкзак новообращенной.

– Майи? – просветлело мое лицо.

Замялся тот на мгновение:

– Н-ну, да. Девю.

– Я заберу? – несмело протянула руку вперед.

– Д-да, конечно, – спешно передал поклажу мне.

***

На душе были странные чувства. Словно страх, который еще доныне жил в каждом уголке моей души и тела, сейчас замер от холода, морозным настом покрылся – и стало так тихо, равнодушно... пустынно и даже не больно.

Словно сердце мое заморозили, пустив во всю править разум. Разум, под меланхолические нотки былого.

Шаг за шагом. Шаг за шагом... – уже виднеются впереди разрытые могилы.

Каждый рядом со своей... на расстоянии нескольких ярдов, друг от друга.

Совет принял решение, что правильнее всего этих ловкачей похоронить на Искье, близь Арагонезе. Под пристальным присмотром Ордена, дабы больше никому не пришло в голову нарушить, приведенное в исполнение, наказание.

Пытаюсь не смотреть на Него. Всячески избегаю взглядом такого тяжелого зрелища. Не выдержу. Сего уж точно не выдержу.

Еще шаг – и замерла около девушки.

Моя ты Гостья. Моя... надежда. Мое спасение.

Рюкзак на землю – и присела рядом. Взгляд в глаза.

Видит меня. Видит. Чувствую, что видит. Узнала.

Пытаюсь улыбаться, сквозь неловкость и боль.

– Я так тебе завидую…, – набралась храбрости я на слова. Искренне, добро, надломлено. –  Искренне завидую. У тебя есть тот, кто тебя любит. И кого любишь ты. Береги его. Умоляю… Я верю, что это испытание не разлучит вас. Что вы выдержите предписанные муки. Но уж лучше «vivi sepultura», чем смерть. Правда? – ласково улыбнулась, к глазам моим подступили слезы. – И не делай больше ошибок. Береги себя и его. Цепляйся за хорошее, гони гадкое. Пусть сжалится над тобой Сedrus, уступит Nature, да отпустят раньше. Пусть следующие пятнадцать лет тебе будут за один день.

Тяжело сглотнуть и неуверенно потянуться к девчушке. Словно себе, робко прикрываю ей веки...

«Да здравствует Пустота», – раздались ее мысли в моей голове, вторя моему страху.

– Прости, – едва слышно шепчу...

Мигом стираю проступившие на ресницы слезы, хватаю рюкзак, срываюсь на ноги – и живо отдаляюсь прочь.

Прочь. Испуганно убегая из ада прочь. Из ада, где теперь обитает моя... любовь. Мой Шон.

***

Закрылась у себя в комнате.

Опустилась на пол рядом с кроватью.

Мгновение сомнений – и распахнула кулак перед собой.

Пуля. Та самая пуля... из его плеча. За эти дни безумия я умудрилась в ней проковырять дырку и протянуть цепочку. И вот теперь неловкое движение – и нацепила ее на шею. Поправила груди. Крепко сжала в кулак – и замерла. Вот он мой крест – моя участь за такое внезапное, яркое счастье. За такую сладкую... любовь.

Взгляд около – и уткнулась взором в черный рюкзак девчушки.

Быстро ползу по полу к нему. Застыла, рассевшись. Решаюсь на неоправданную бестактность: расстегиваю и вытаскиваю все оттуда. Одежда, туалетные принадлежности, еще и еще обыденность, как вдруг внимание мое приковывает к себе коробочка. Иду дальше в своей некорректности – открываю.

Медленно перелистываю добытые трофеи: черно-белые фотографии какой-то девушки, затем она уже взрослее, с мужем и детьми, детские фотографии, а дальше – пару цветных: чернокожий юноша, а дальше – он же, только уже с какой-то в возрасте женщиной маленькими девочками. Затем – стихи, рецепты, записки какие-то, рисунки и несколько мелких побрякушек.

Убрала все обратно в коробочек и прятала в свое укромное место.

Одежду и прочие вещи обратно в рюкзак – и засунула под кровать.

Завалиться на пол. Взгляд в потолок – и наконец-то пустить осознание по всему телу, расслабляясь.

Мороз спадал, лед таял – и по щекам потекли горячие, соленые слезы... обреченности.

Часть Седьмая. Светловолосое счастье

Глава 65. Безумие

***

Когда-то слезы должны были закончиться.

А затем – на пустыре выросло оно. Выросло безумие.

Дюжая доза алкоголя, высосанного в одиночку, – быстрые шаги через туннель, по Искье – и уже в Неаполе.

Достать ключи из кармана, плюхнуться за руль своей красной малышки.

Педаль газа уходит в пол. Ветер в ушах, разъяренно трепет волосы.

Мчу за город. А там и вовсе отдаюсь в лапы безрассудства.

Музыку на всю. Закрыла глаза – и наслаждаюсь мгновением.

Изредка открываю веки – и пока везет, лишь тогда поворот. Занос – и вновь... наслаждаться слепой дурманящей скоростью и острым оскалом смерти.

Шон перед глазами.

Как меня подбирает с асфальта и несет к машине. Впервые увидела его лицо... так близко и ясно. Забавные сережки в виде черепков... А вот я угоняю его тачку. Дальше теснимся в попутке. Его шутка, что "упаси господи, чтобы была его женой". А вот злится у кассы, что обычно его колу выпивают. А вот он уже лопает свои наггетсы. Ломает мобильный. Хакерские штучки в лэптопе. Делает мне операцию. Мастерские виражи на дороге. Его шуточки. Улыбки...

Спасает из авто. Взрыв. Я отрываюсь от погони копов. Достаю пулю... Наша близость в лесу...

А вот мы на парковке... на капоте. Его жаркие объятия. Похотливые, страстные поцелуи по всему телу. Желание, такое яркое, безудержное. Животное... охватывающее, увлекающее нас с головой.

И вдруг удар. Резкий удар подушки безопасности прямиком мне в лицо.

Не могу нормально двигаться.

В голове туман. Едва ли что могу сообразить, что произошло.

Оглядываюсь по сторонам.

Переда авто практически нет. Все смяло, словно картонный коробок.

Влетела в громадно дерево.

Силой пытаюсь выдрать ноги из-под завала.

Вроде нет переломов. И вновь повезло. Черт бы его побрал!

Замерла вдруг на месте. Осела, опускаясь обратно в кресло. Оглядываюсь по сторонам – но почему-то нет загорания. Нет того, против чего я сейчас совсем не буду протестовать. Нет моего огонька. Того самого, от которого зря я тогда сбежала...

И тут внезапно, словно саркастической насмешкой, Nature решает мне дать едкую пощечину за свои мечты. Засветилась молния. Прогремел гром. Еще немного – и огромные, словно плевки, капли стали стремительно падать с небес мне на лицо, руки, плечи, спину... Еще миг – и настоящий ливень сорвался с туч.

Гневно чертыхнуться, попытки прийти в себя, прогоняя туман опьянения, – и выбраться наружу.

Петляя, словно школьница с выпускного, пошагала я по фривею в сторону города. Обратно.

Пошагала, лениво допивая остатки алкоголя.

Чертова жизнь. Даже сдохнуть по-человечески не получается.

...

Шаг за шагом. Шаг за шагом... и уже перед глазами другая парковка. Предательство. Мое предательство.

Как его скрутили. Как кол в грудь загнали.

А дальше, будто в неком тумане, и не я то была вовсе... – суд. Суд ТХПМ.

Наш пристальный взгляд друг другу в глаза. Мой отчаянный, глупый, украденный поцелуй.

Еще один глоток спиртного – пусто.

"МАТЬ ТВ...!" – отчаянно ору от дикой боли и швыряю бутылку в сторону, разбивая ее вдребезги об асфальт.

Дождь становится еще сильнее, словно желая окончательно смыть с лица земли такую нелепость, как я.

Бессильные ковыляния – и повалиться на землю. Дико, отчаянно заорать, завопить на все горло, ненавидя себя больше всего на свете. Гневные удары кулаками об асфальт, баламутя лужу, да только – глухо. Не докричаться, не унять свою боль... Рухнула плашмя. Сдалась... Больные потоки ливня, моих слез, и грязи с холма, что был по ту сторону дороги... казалось, хотели укрыть меня с головой, смывая на обочину.

Инстинктивно скручиваюсь, словно эмбрион, – и отдаюсь холодному дурману. Слепому, молчаливому равнодушию...

И вдруг рев мотора. Быстро надвигается на меня новое физическое испытание. Новая... прекрасная боль. Ведь на мгновения – но она все же заглушает сердечную.

Прикрыла веки – жду. Жду.

Но завизжали шины, занос, движение – и справился, ублюдок.

Остановился. Хлопок двери. Быстрые шаги.

Присел рядом и силой отскреб, поднял с земли. Сжал в объятиях.

Неловко, едва хватает сил сквозь угар распахнуть веки и взглянуть на наглеца.

Обмерла, боясь даже слюну сглотнуть.

Поцеловал в щеку – и еще сильнее сжал, невольно закачал из стороны в сторону.

– Терпи, девка. Терпи. Самое страшное позади: он жив, ты его спасла. А остальное – переживется. Терпи.

– Убей меня, Матуа. УБЕЙ! – отчаянно закричала я и попыталась вырваться из его хватки, оседая на асфальт. Удержал.

– Мы справимся, – приподнял, еще сильнее сжал и поцеловал в макушку.

...

Силой утащить меня в автомобиль, уложить на заднее сидение – и пулей умчаться от позора в Рим.

***

Несколько дней, чтобы прийти в себя. Нарисовать вновь маску приличия – и отправилась в Арагонезе. ... дальше играть роль бездушной суки.

Глава 66. Финальный залп

***

И вновь дела, вместо бессмысленного самобичевания. Попытки чужими историями затмить , хоть на миг, свою...

Очередное судебное заседание, да только даже имен не удосужилась запомнить: ни тех, кого обвиняли, ни тех, кто обвинял.

Мысли где-то у потолка, ковыряясь в глупых предположениях, что могло толкнуть сих недалеких упырских тварей на столь откровенную жестокость по отношению к людям.

Но вдруг во мне что-то дрогнуло, порождая волну странных, отнюдь не связанных с происходящим в зале, переживаний. Резко ухватилась за софу. Глубокий вдох – прогоняя видения, и резко встала. Все обмерли от моего внезапного участия.

Уверенные шаги на выход, не роняя ни слова. В последний момент подлетаю к Луи и, хватая его за руку, тащу за собой.

Быстрый бег по лестнице, а затем к туннелю. К выходу с Искьи.

Не задавая лишних вопросов, Матуа прилежно следовал за мной.

Еще немного – и свет блеснул в глаза.

Картина, ужасающая мой разум, вмиг заставила замереть на месте.

Передо мной стояла та самая Мария. Та, которую так страстно и отчаянно, всем своим сердцем, любит мой Хирург.

Ее... человека, так безрассудно осведомленную о нашей сущности. Но ужасно даже не это, а то, что если она сделает еще шаг и окажется там, где ей отнюдь нельзя быть, – обратного пути уже не будет. И начинается новый круг ада...

Резко кинулась я вперед, догоняя Луи.

Внезапно девушка попыталась коснуться рукой стражника, отчего тот инстинктивно отреагировал на угрозу – и оттолкнул ее назад. Мария попятилась, дернулась, но не совладав с собой, рухнула на землю.

Словно тысяча чертей вмиг вселились в моего Луи Батиста: великан у входа тотчас рухнул на землю, корчась от неистовой боли. Выбежали мы наружу. Матуа резво кинулся к гостье. А я: еще шаг – и присела рядом со стражником, забирая муки того на себя (невольно скривилась, но затем совладала с собой, сделав глубокий вдох). Тут же бедняга расселся на земле, пытаясь отдышаться от ужаса. С опаской, временами, поглядывал на Поверенного.

– МАРИЯ, ТЫ КАК? – настойчиво, едва сдерживаясь от крика, прорычал Матуа, вглядываясь ей в лицо.

Тяжело сглотнула девушка.

– Нормально.

– Что-то болит?

– Нет, – дернулась от встречи взглядов, словно кипятком кто обдал.

Замерла я в удивлении, жадно наблюдая за каждым ее движением.

Эта боль, что сейчас взорвалась в ее сердце, странным образом, эхом отбилась во мне, заставляя невольно поежиться и задрожать.

Встала я. Шаг ближе.

Матуа же в это время обнял за талию Марию и помог встать, выровняться на ногах. Разворот и направился к туннелю.

Торопливо преграждаю путь.

– Луи.

– Да?

– Насколько я правильно поняла, это та самая… Мария?

– Да.

– Тогда не стоит. Не стоит ей идти в замок. Помни, если она попадет внутрь – то назад уже прежней не вернется.

– Виттория,… – раздраженно скривился.

– Думаю, сможете побыть наедине и все выяснить на «Queen notte». Как вариант? А с твоим отсутствием на суде я сама разберусь.

Резко выставила вперед руку, разжала кулак – и на ладони заблестел ключ: не мне сегодня плавать на ней.

– Спасибо, – растерянно, от неожиданности, прошептал Матуа и тут же его выхватил. Отстранился от Марии… коротким, проворным движением стянул с себя атласную черную мантию и протянул мне. Ловко подхватила  я одежину и, немного скомкав, прижала к груди.

– У вас час. За это время никто по тебя не хватится, час смогу удерживать иллюзию,  но не больше.

– А ты, ублюдок… , – обернулся Луи к стражнику, –  Я с тобой еще разберусь. Не думай, что будешь жить после того, что сделал!

Радостно, робко улыбнулась я, наблюдая, как двое влюбленных спешно устремились к своему внезапному, трепетному, хоть и короткому, но счастью.

Разворот к стражнику – и едва слышно шепчу:

– Не бойся. Не тронет. Сейчас перебесится – и всё пройдет. Я видела, что ты не нарочно.

– Благодарю, – несмело прошептал тот.

***

Неторопливо опустилась рядом с Матуа на пол, у самой кровати. Бережно сложила руки у него на коленях и сверху умостила подбородок.

– Я же вижу, что что-то произошло. Что-то серьезное. Не молчи, Луи.

– Думаю, здесь ты мне не помощник. Прости, Виттория, но…

Нервно закусила губу. Глаза в глаза.

– Это из-за Искьи? Из-за Нее ты не можешь мне рассказать?

– Ты же знаешь, что я не верю в Божество Искью. Так что дело не в ней.

Нервно фыркнула.

Тишина разлеглась меду нами. Каждый застрял в своих тяжелых мыслях.

Упертая сволочь. Как же он меня бесит этой своей гордостью, желанием быть всегда и во всем самостоятельным и сильным: какие бы не были проблемы, всё, в итоге, решать самому. Вот тебе и дружеское доверие, взаимовыручка.

– И долго я буду ждать ответ?

– Что? – удивленно вздрогнули его брови.

– Делаешь вид, что не слышишь?

– Я задумался.

– Задумался, не задумался, а ты, как мой друг, обязан всё рассказать.

– Чтобы ты попыталась мне помочь?

– Да.

– Вот этого я и не хочу, – резко встал. Я немного отдернулась назад, выпуская его из своей хватки.

– То есть, семьдесят лет нашей дружбы… Это – так, свист в пустую?

– Конечно же НЕТ. Наша дружба очень много для меня значит. И потому я  не буду тебя впутывать во все это.

– Луи, хоть я и обещала никогда не читать твои мысли, но…

– Да ты что?

– Да. Искья прорвет твой ментальный щит за долю секунды! – нагло рисую излишнюю самоуверенность, – просто… Я бы не хотела, против твоей воли…

– Вот и не надо.

– Луи, – резко вскочила. – Луи, я тебе всё всегда рассказывала! Всё… даже…

– Даже о Шоне?

– Даже о нем! А ты? Разве я против твоих отношений с Марией?

– Вот это и плохо. Плохо, что ты готова ради меня идти против всех канонов и устоев. Против своей же Искьи. Против своих убеждений. Кто ты будешь после этого? Мы сами казнили много хороших,… ради Правды. Справедливости, мать ее так… А теперь? Теперь что? Ты плюнешь на всё и всех… ради моей прихоти?

– А вот это, Матуа, подло! Подло вот так поступать! Ты вечно играешь с моей верой, когда тебе это нужно. А если… я вдруг наконец-то уверую, что я – и есть Искья?

Надула губы. Отвернулась. Обиделась…

– Девочка моя, – подошел ближе и дружески обнял за плечи. – Ведь даже если ты и готова пойти против всего, что было в нашем мире до этого,… тебя не поддержат Верховные Судьи. Древние.

– Они – мои братья. А значит…

Нервно рассмеялся.

– Как ни странно, они помнят об этом, лишь когда  им выгодно.

Тяжелый вдох.

– Всё, Матуа. ТОЧКА. Последний шанс – иначе буду читать твои мысли. Все, без перебора. И все твои пошлости всплывут наверх.

Расхохотался.

– Я их не боюсь.

– Так мне можно? – ехидно улыбнулась, полный надежды взгляд в глаза, не без притворства, – Можно?

– Нет.

– Гадёна… – резкий разворот, вырвалась из объятий. Шаг к кровати и присела на край. – Я жду. И я серьёзна… в своих намереньях.

– Мария беременна… от меня.

Словно током прошибло меня с ног до головы. Ужас, в паре со странными чувствами, волной прокатился по телу. Глубокий вдох.

– ЧТО? – неосознанно вскочила на ноги. Глаза в глаза.

– Ты сама просила правды.

Беременна... Господи, от моего Матуа... Мария... беременна.

В голове вторились странные, страшные и прекрасные слова, взрываясь своей противоречивостью. В душе холодело от ужаса осознание всего того, что за этим следует.

Какие решения примет Луи. И какие будут от этого последствия...

– И… и…, – испуганно заметала я взгляды по комнате. Попятилась. – Но как?

– Это случилось тогда, когда я ее лечил. Она была перенасыщена моею кровью, вот, видимо, потому и прошло успешно оплодотворение…

– А ты,… ты уверенный? Может, … может, она ошиблась?

– Виттория, – тяжелый вдох. – Милый мой друг. Успокойся.

Присел на край кровати.

Белею, седею от страха.

– И? И что теперь ты собираешься делать?

– Я отправил ее на Эйзем.

Замерла, замерла я не шевелясь. Глаза мои выпучились, а сердце, казалось, остановилось.

Миг – и дико завопила от ужаса:

– ЧТО? ЧТО-О-О??? Ты рехнулся? Ты же после этого ее не увидишь!

Еще мгновения на осознания… жестокой правды.

– Или… или…  – бросилась к нему в ноги, схватила руки в свои ладони. – Скажи, скажи, что я ошибаюсь?

Слезы мои подступили к глазам, а у виска застыло дуло непринятого решения.

Пристальный, отчаянный, полный мольбы, взгляд в глаза.

– Я буду просить изгнать меня из Ордена Искьи. Знаю, знаю, что из Поверенных не «увольняют». Так что… это – единственный шанс.

ВЫСТРЕЛ.

– Нет, – нервно дернулась назад. Отпрянула от него, словно от ядовитого, разъедающего кожу, очага. Застыла, испуганно прикрыв рукой рот. Тяжелый вдох.  – Нет, ты этого не сделаешь. Матуа… Луи… Нет…

– Сегодня будет Совет. Там я и подниму этот вопрос.

– Ты не посмеешь! – слезы жгучей рекой покатились по моим щекам, а в сердце открылась новая, не менее животрепещущая, рана.

– Прости,… – тяжело вздохнул. Опустил взгляд в пол. – Прости.

– Асканио тебя не отпустит. Убьет…

– А ты?

– Ты – идиот?

– Ни Асканио, ни Искья… Я знаю… Не глупый. Не надеюсь зря на чудо, но попытаться…

– Я тебя НЕНАВИЖУ! – вскочила. Короткий шаг от этого бездушного дьявола в сторону. – НЕНАВИЖУ!

…и тут же взорвалась в дымку, растаяв, как мираж.

– Прости…

***

Это были самый жуткий момент моей проклятой жизни.

Мало того, что отобрали любимого, так теперь и единственного друга пытаются убить.

... одного спасла от смерти. Что ж? Теперь второго тащите на плаху?

ЗА ЧТО?!

Я ТЕБЯ, СУДЬБА, СПРАШИВАЮ, ЗА ЧТО ТЫ ТАК СО МНОЙ?

Изгнать? Никто никогда не изгонял и не отпускал из Ордена Поверенных! Удар по престижу, по непоколебимой вездесущей власти Ордена. Никто этого не допустит. Аско этого не допустит! Самолично ради своей чертовой империи прикончит моего Матуа.

Он для него никто. Никто. А посему даже сомнения не будет, что важнее: репутация или один вшивый упырь.

Глава 67. Суд Матуа

***

Почетные приветствия. Лживые, жеманные улыбки.

Совет собрался.

– Матуа, Вы говорили, что есть к нам какое-то срочное дело. Что же, мы с братьями готовы его выслушать, прежде чем перейти к насущным проблемам. Вы как?

Короткая, тяжелая пауза – и выстрелил:

– Я готов.

...

Решаюсь отворить дверь.

По красной дорожке – прямиком в раскаленный котел. Черти собраны. Пир начался...

Не смотрю на него, на своего подлого Федора Алексеевича. Не смотрю на этого гадкого предателя, на мерзкую сволочь, что так бездушно сейчас рубит меня без топора...

– Слушаем, – повелевая, отозвался Асканио.

Вышел в центр. Выпрямился. Гордый, пренебрежительный взгляд на нас.

– Я, Луи-Батист Матуа, Поверенный Искьи, прошу,… – короткая пауза, запнувшись, прежде чем выбить табурет из-под моих ног, чтобы петля уже окончательно обхватила мою шею и исполнила свой бесовский приговор; продолжил. – Прошу отпустить мои клятвы Ордену Искьи, Ордену Вампиров, дабы я смог воссоединиться со своей ЖЕНОЙ и ребенком. Я знаю, помню, до последнего вдоха своего буду помнить данный обет Искьи… и не отрекаюсь от верности ей, но не могу больше нести службу Поверенного в силу прежде названных обстоятельств.

– Так– так, – словно смакуя сим кровавым блюдом, растяжисто проговорил Колони. Вмиг его лицо приобрело сей жестокий, равнодушный облик мудреца. Бездушного Судьи Искьи.

Вот он момент. Момент правды.

Тотчас подлетела к Луи стража и резким ударом сбила с ног.

… на колени.

Ехидно улыбнулся мой друг. Глаза заблестели, наливаясь ненавистью.

– Я не буду спрашивать, кто знал о твоем отступничестве. Не буду искать нити. Ты сам пришел с повинной. Просьбой? Ты и сам знаешь, что у нас не отрекаются от Ордена. Как не отрекаются от Бога. Он либо есть в сердце, либо нет. Так как, Матуа, есть в твоем сердце Бог?

– И Бог есть, и Искья.

– Но выбираешь ты вампира и ее дитя?

– Смертную и НАШЕ дитя.

Нервно вздернул подбородком вверх Аско, до конца осознав глубину происходящего.

– Значит, полукровки замешаны. Что же… тогда понятно. Многое теперь понятно. Где эта дева?

– На Эйземе.

Передернуло. Передернуло сего ублюдка.

Как же он ненавидит этот Орден. Бельетони. Ведь там Бельетони: старые счета. Старая тема, вот только новый повод мстить за ту свою прежнюю беспомощность и боязнь.

Расправил плечи; гордая осанка; озлобленный взгляд.

– И ты хочешь отречься от Искьи, дабы примкнуть к Эйзему?

– Нет. Дабы упростить тяжесть  неверности Искьи. Не быть под ее защитой. Стать открытым для кары и негодования других, не называя неласку, возмездие от Ордена. Нести ответственность за свои ошибки единолично. Я – недостоин Искьи.

– Недостоин, ты прав. Прав, Матуа. Прав. Н-н-но! Ты же понимаешь, наверняка, понимаешь, не бывало такого, чтобы Орден отпускал послушников. Не бывало, и не будет. Понимаешь?