Текст книги "Драйвер (СИ)"
Автор книги: Олег Север
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 36 страниц)
Ярослав был неумолим, как сама справедливость. Виновные понесли суровое наказание: кто-то лишился должности и имущества, кто-то отправился в темницу, а самые злостные коррупционеры были преданы суду. Обо всем произошедшем Ярослав отписался князю, и тот в скором времени прислал нового начальника таможни, такого же, как Ярослав, поднявшегося из низов, закаленного жизнью и познавшего цену слову, а с ним – только окончивших обучение юнцов, с горящими глазами и холодным разумом, готовых служить правде и закону.
Очищение таможни стало первым, но далеко не последним шагом Ярослава на пути к наведению порядка в Тмутаракани. Он понимал, что коррупция – это болезнь, поразившая все слои общества, и бороться с ней необходимо комплексно и последовательно. Ярослав понимал, что для достижения долгосрочного успеха необходимо не только наказывать виновных, но и создавать систему, которая бы препятствовала злоупотреблениям в будущем. Он инициировал пересмотр всех городских уставов и правил, касающихся торговли, налогообложения и землепользования. Особое внимание уделялось прозрачности процедур и доступности информации для всех жителей города.
Март 1189 года
Ожерелье (Новороссийск)
Воевода Адил
Адил был недоволен, несмотря на свое повышение до генерала и командира все диадохов. В двадцать с хвостиком лет, хочется сражений и подвигов, а не подобно шахматисту разыгрывать партии где льётся кровь твоих людей. С этими мыслями он и пришёл к князю. Князь тоже был молод и Адил надеялся на его понимание.
Правительственный дворец, пусть и не достроенный произвёл сильное впечатление на Адила. Минуя стражу, расположенную на входе в здание он попал в огромный зал. В его центре возвышался внушительный стол, вокруг которого располагались кресла и диваны, словно приглашающие к неспешному ожиданию. Но более всего взгляд пленяли кадки с экзотическими растениями, превращавшие зал не во дворец, а в подобие диковинного парка.
Ожидание не затянулось. Юноша, облаченный в диковинный наряд, словно сошедший со страниц фантастического романа, которые в последнее время приобрели бешеную популярность в княжестве, проводил Адила к князю. Тот восседал за массивным дубовым столом, усыпанным картами и свитками, словно полководец, готовящийся к сражению. Комната была залита потоками света, щедро льющимися сквозь огромные окна, рисуя причудливые узоры на стенах и полу.
Князь поднял взгляд от карт, и в его глазах мелькнуло что-то, похожее на усталость, что совсем не вязалось с его возрастом.
– Адил, рад видеть тебя. Присаживайся, – произнес он, указывая на кресло напротив. -Знаю, ты не любитель церемоний, так что перейдем сразу к делу. Ты недоволен своим назначением?
Адил опустился в кресло, чувствуя, как мягкая обивка обволакивает его тело.
– Ваша величество, я благодарен за оказанную честь, но… я воин, а не стратег. Мне претит сидеть в штабе, когда мои люди проливают кровь на передовой.
Князь вздохнул, откинувшись на спинку кресла.
– Я понимаю твое нетерпение, Адил. Но война – это не только героизм на поле боя. Это и планирование, и логистика, и дипломатия. Ты – один из лучших из моих военачальников, и я нуждаюсь в тебе именно здесь, чтобы направлять наши силы, чтобы принимать взвешенные решения. К тому же думаю тебя самому тоже придется ни раз и ни два обагрить свой меч кровью.
– Но я молод, Ваша Светлость! Мне нужна практика, мне нужны победы, добытые собственной рукой! – воскликнул Адил, не в силах сдержать порыв.
Князь задумчиво взглянул на Адила, и в глубине его взгляда вспыхнул стальной отблеск.
– Победы, рождённые твоим умом, Адил, порой весят куда больше, чем те, что добыты грубой силой. Задумайся об этом. Воины, которых ты взрастил, провел сквозь горнило сражений, выжившие благодаря твоей тактике, твоим тренировкам, – вот истинное воплощение победы. Диадохи – юный род войск, и нет у меня для них командира, умудренного сединами. Значит, их военачальник будет расти вместе со своими солдатами, учиться, познавать горечь поражений и вкус триумфа. Такова жизнь, и иного пути здесь нет.
Адил молчал, переваривая слова князя. В них чувствовалась не только мудрость, но и какая-то скрытая печаль, словно правитель нес на своих плечах груз, непосильный для его юного возраста. Слова о том, что победы умом весят больше, чем силой, задели его за живое. Он всегда гордился своей силой и храбростью, но никогда не задумывался о ценности стратегического мышления.
– Я понял вас, Ваша Светлость, – произнес Адил, чувствуя, как шторм, бушевавший в его душе, постепенно стихает. – Я приложу все силы, дабы оправдать ваше высокое доверие.
Князь тронул уголки губ легкой улыбкой, и тень усталости, лежавшая в глубине его глаз, немного отступила.
– Я не сомневаюсь в тебе, Адил. Знаю, что бездействие тяготит тебя. И потому у меня есть для тебя еще одна задача. Обстановка у Галича накаляется, слишком много претендентов алчут княжеский стол. Под угрозой и земли, что раскинулись вокруг Белгорода на Днестре. Возьми две тысячи своих соколов, да полк легкой конницы в придачу, и поспеши на помощь воеводе Ратмиру. Твоя задача – зорко следить за землями, прилегающими к городу, обеспечить безопасность и вести разведку. Действуй по обстановке, но помни: обдуманно, не поддавайся на провокации. Мне нужна не просто победа, Адил, мне нужен мир в этих землях, покой для людей.
Адил ощутил, как в жилах закипает кровь, наполняя его неистовой энергией. Вот оно! То, чего так жаждала его душа! Возможность доказать свою доблесть не только как стратега, но и как воина.
– Будет исполнено, Ваша Светлость! – ответил он с непоколебимой уверенностью. – Я оправдаю ваше доверие.
Март 1189 года
Никополь.
На правом берегу Славутича (Днепра), недалеко от его устья, словно гриб после дождя, росла новая крепость, обязанная своим появлением не столько военным нуждам, сколько прибыльной торговле. Союзные князю Юрию половецкие орды, наводнившие степь, оказались ненасытными потребителями всяческих товаров. Сначала на берегу появилась скромная торговая фактория, затем задымил кирпичный заводик, а вскоре разрослись склады и казармы, предопределив судьбу этих мест. И вот, решение принято – быть крепости!
Князь, не скупясь, прислал целую артель опцтных зодчих, и работа закипела. Первым делом провели тщательную разметку участка, раскинувшегося на 2,3 гектара. На углах, словно стражи, начали расти четыре могучие двенадцатигранные башни: северная Караульная, самая высокая и зоркая, южная Данская (Речная), смотрящая на водную гладь, восточная Оружейная, в ней хранились оружие, и боеприпасы, и западная Тайницкая. Каждая башня имела четыре яруса для ведения боя. Между ними вознеслись семь башен, среди которых особенно выделялись три прямоугольные проездные, смело выступающие за крепостные стены: северо-восточная Сторожевая, северо-западная Степная и юго-восточная Портовая. Все врата были защищены опускными решётками-герсами, ощетинившимися острыми металлическими зубами, и бойницами подошвенного боя.
По замыслу архитекторов, периметр стен должен был составить 648 метров, толщина – 3 метра, а высота – около 9 метров. Завершающим штрихом станет облицовка белым камнем, которая покроет две трети высоты стен и три пятых высоты башен, придав крепости вид неприступный и величественный. Пока все это великолепие было только на бумаге. Стремительней всех в высь росли угловые башни, за ними тянулись простые. А проездные ещё только были в стадии закладки. Князь Юрий часто наведывался в новую крепость, лично контролируя ход строительства. Он понимал, что эта крепость – не просто торговый пункт, а важный стратегический объект, способный не только обеспечить контроль над торговыми путями по Славутичу, но и стать точкой кристаллизации вокруг которой появятся множество новых посадов и сёл, поэтому и имя крепости дали звонкое – Никополь.
Князь не скупился ни на злато, ни на припасы для новой вотчины, и людской поток, словно полноводная река, питал край жизнью. Воевода Корней Суровый, утопающий в ворохе забот, ворчал под нос, словно старый медведь, недовольный зимней спячкой. Но стоило ему подумать, что Юрий не видит, как в глазах воеводы вспыхивал хитрецкий огонек, подобный кошачьему, предвкушающему миску густой сметаны. Юрий отстранил его от бремени управления городами, передав бразды правления расторопным городским головам, оставив наместнику лишь надзор. Главной же задачей Сурового, которого Юрию так и подмывало в шутку окрестить Суворовым – тем более, что в фигуре и чертах лица угадывалось некое сходство – стала подготовка и управление воинством региона, как закаленными в боях полками, так и обучением вольницы иррегулярных отрядов.
Воевода понимал важность своей миссии. Половцы – союзник ненадежный, сегодня дружески торгует, а завтра, поддавшись внезапному порыву, может и разграбить приграничные земли. Потому и держал Корней ухо востро, денно и нощно упражняя ратников в воинском искусстве.
Учил копья метать да мечами рубиться, из луков да арбалетов стрелять метко. Регулярно созывал ополчение, а молодежь, по княжескому указу, два года гоняли в хвост и гриву, отсекая все лишнее, словно от грубого камня, дабы явить миру закаленного воина. И плевать он хотел на ворчание недовольных, дескать, от хозяйства отрывает. Корней знал: лучше пот пролить на учениях, чем кровь – в бою. Тем паче из княжеской казны молодым ратникам жалование платили, пусть и небольшое, да и кормили до отвала.
Юрий же, радея об укреплении власти княжеской, сосредоточился на организационных вопросах. Он видел свою задачу в том, чтобы князь осуществлял надзор и вершил правосудие, а бремя повседневных забот постепенно перекладывал на плечи местной власти. Пока, увы, получалось неважно: остро не хватало людей расторопных, честных и сведущих в делах. До всеобщей грамотности, как до Киева на четвереньках, но планы зрели поистине македонские. Князь мечтал о будущем, где должности городских и сельских голов станут выборными, но при этом подотчетными как общине, так и его воле. Однако спешить он не желал, будучи убежденным, что демократию следует вводить исподволь, словно яд – малыми дозами, чтобы народ окреп и выработал иммунитет к соблазнам анархии.
Март 1189 года
Ирина
Княгиня Ирина, находившаяся на втором месяце, старалась все успеть до того момента как её мобильность будет ограничена. Ещё когда Мария была беременная Юрий напряг своих механикусов, и они выдали чудо, шикарную, удобную карету, с мягким ходом. Так что передвигалась она с комфортом, учитывая, что Юрий в княжестве уделял большое внимание качеству дорог, которые были даже получше римских.
Херсонес оставался единственной игорной гаванью в княжестве, последним оплотом азартных игр. Сколько ни упрашивали Юрия, он оставался непреклонен: за пределами древних стен Херсонеса играм не бывать. – Одного развратного города с «блэк-джеком и шлюхами мне вполне достаточно,» – отрезал он, – и поощрять игроманию в своем княжестве я не намерен. Сначала подпольные казино, конечно, возникали, словно грибы после дождя, но их век был недолог. Либо они быстро разорялись, не выдержав конкуренции, либо попадали в цепкие лапы княжеской службы безопасности. И тогда – полная конфискация имущества и средств, а особо предприимчивых ждала незавидная участь: каторжные работы в самых суровых уголках княжества. Когда жены провинившихся пытались смягчить гнев князя, Юрий оставался глух к мольбам. Когда просить за осуждённых пришли княгини – он терпеливо, но твердо объяснял им суть своей модели управления, именуемой им – "железной рукой в бархатной перчатке". Княжество, говорил он, создает для своих жителей тепличные условия, но за любое нарушение закона карает безжалостно, возможно, даже с излишней суровостью, ну а если ты государственный служащий или княжеский человек, то наказание будет строже в двое, чтобы другим было не повадно.
Ирина любила посещать Херсонес. Её привлекала не столько азартная атмосфера, сколько возможность прогуляться по древним улочкам, ощутить связь времен. Они вкладывали огромные деньги в реставрацию греческого и римского наследия города и это давало отличные результаты. Путешественники со всего мира стремились в Херсонес, чтобы днём прогуляться по прекрасным улочкам, а ночью окунуться в развратно-азартный коктейль. Словом, Херсонес днём и ночью как говориться, две противоположности. Да и затраты на город начали себя оправдывать, не только игорный бизнес и древнее искусство, в княжестве это было делом добровольным и любой знал, что за попытку заставить кого-то что-то сделать против воли наказание только одно – отсечение головы, но и туризм, а также продаже всякой мелочёвки, которую Юрий назвал мудрёным словом –сувениры, приносили хорошую прибыль.
Здесь, в тени колонн и статуй, бойко шла торговля экзотическими товарами, прибывшими из дальних уголков мира. По правде говоря, обе княгини поначалу отнеслись к этой идее со скепсисом. Первые месяцы словно подтверждали их опасения: половина торговых мест пустовала, а среди немногочисленных торговцев преобладали приближенные ко двору. Но словно искра, раздутая ветром, разнеслась по миру молва об этом диковинном месте. И вскоре рынок превратился в настоящую Мекку для купцов и путешественников. Дошло до того, что Мария сама попросила мужа выделить ей место для торговли душистым мылом, шелковистыми шампунями, изысканными духами и прочей косметикой, производством которой она увлеченно занималась. Юрий не стал отнимать заветное место у других торговцев, а приказал возвести вдоль главной дороги, ведущей к рынку, ряд ажурных лавок из стекла и бетона. По две из них он щедро подарил своим жёнам. Когда же Ирина вскользь заметила, что, в отличие от сестры, ей торговать нечем, Юрий лишь загадочно улыбнулся. Но уже через две недели у Ирины красовались лавки, полные освежающих напитков, которым Юрий дал мудреное название – «лимонад». Для них были созданы диковинные сосуды, словно вышедшие из сказочных снов, из которых искрящиеся напитки щедро разливались жаждущим. Помимо прохладного лимонада, посетителей манили соки, терпкий квас, рубиновый морс и душистый узвар, а воздух трепетал от аромата свежайшей сдобы. Эти заведения, с легкой руки князя окрещенные "парсами" (лат. pars – часть, перекус), подобно кофейням, мгновенно покорили сердца гостей и горожан. Вслед за Херсонесом, "княжеские парсы" расцвели и в других крупных городах княжества. Множество подражателей пытались повторить успех, что лишь вызывало довольную улыбку у Юрия, ведь городская казна ощутимо пополнялась. Однако никому не удавалось воссоздать утонченную атмосферу и неповторимый вкус княжеских заведений.
После совещания со своими помощниками, которым Ирина все больше передавала бразды правления, она решила навестить княжеское имение «Севастос» под Херсонесом. Там, словно алхимик, Яков Коровин воплощал в жизнь их с Ириной сумбурный, но многообещающий замысел. Вопреки ожиданиям, ее взору предстала лишь суетливая картина: людской муравейник, копошащийся в земле, что-то усердно роющий, что-то торопливо подкладывающий. Ничего, что могло бы зацепить взгляд и разбудить воображение. Ирина нахмурилась. Она ожидала увидеть нечто более… возвышенное. Но вместо этого перед ней раскинулась хаотичная панорама земляных работ, словно здесь готовились к осаде, а не к строительству. Сдержав вздох разочарования, Ирина направилась к центру этого бурлящего муравейника. Она узнала Якова Коровина по его неизменной широкополой шляпе и запачканным землей перчаткам. Он что-то оживленно объяснял группе рабочих, размахивая руками и тыкая шестом в землю.
– Яков, что здесь происходит? – спросила Ирина, стараясь перекрыть гул стройки. – Строим, – максимально невозмутимо ответил Яков, будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся.
– Я как-то иначе себе это представляла, – призналась Ирина, с сомнением оглядываясь вокруг.
– Так ведь земляные работы да фундамент – это для непосвященного всегда хаос. Вот когда стены начнут расти, тогда и глазу будет за что зацепиться, и разуму – понять, что к чему.
– С усадьбой и парком мне и сейчас понятно, – ответила княгиня, – а что вы строите вот тут? – спросила она, указывая вправо от себя.
– Как что? – удивился Яков. – То, о чем вы так долго мечтали, княгиня. Виноградники! Самые лучшие виноградники во всем княжестве! Помните, вы говорили, что хотите создать вино, которое затмит клареты? Вот мы и готовим, под надзором княжеского винодела, для этого почву. Ирина улыбнулась. Она действительно давно вынашивала эту идею. Виноградники, раскинувшиеся на склонах холмов, омываемых морским бризом, – мечта, которая казалась почти несбыточной. Но Юрий, как всегда, поддержал ее, выделив землю и лучших специалистов. И вот, благодаря энергии и таланту Якова, мечта начинала обретать реальные очертания.
– Вы сделали все эти земляные работы только ради виноградников? – спросила Ирина, пораженная масштабом проекта.
– Разумеется, княгиня, – ответил Яков. – Виноград – культура капризная. Ему нужен особый уход, особая почва. Мы копаем террасы, чтобы защитить лозы от ветра и эрозии. Прокладываем дренажные каналы, чтобы избежать заболачивания. Удобряем землю, чтобы она была плодородной и богатой минералами. Все это необходимо для того, чтобы виноград рос здоровым и давал богатый урожай. Но об этом лучше расскажет вам Михаил Ворон, он как раз будет отвечать за весь процесс от высадки винограда до получения вина.
– С этими словами Яков подозвал молодого человека, и правда смахивающего на огромного ворона.
Тем временем Ирина внимательно оглядела раскопки. Теперь, когда она знала, что здесь будет, хаос земляных работ стал обретать смысл. Она представила себе ряды виноградных лоз, уходящих вдаль, зеленые листья, колышущиеся на ветру, и сочные гроздья, налитые солнцем.
– Яков, вы гений, – искренне произнесла Ирина. – Я не представляю, как бы мы справились без вас.
– Что вы, княгиня, – скромно ответил Яков, поправляя шляпу. – Это все благодаря вашей идее и поддержке князя. А я всего лишь зодчий – воплощаю ваши замыслы в жизнь. А виноградники – это ответственность Михаила, его мечта, его забота.
– Нет, Яков, – возразила Ирина. – Ваша энергия и преданность делу бесценны. Вы не просто строите виноградники, вы создаете будущее для нашего княжества. Не зря муж вас так ценит.
Подошедший Михаил Ворон оказался высоким, худощавым юношей с пронзительным взглядом темных глаз. Он смущенно поклонился княгине, комкая в руках свою широкополую шляпу. Ирина сразу почувствовала в нем ту самую страсть и одержимость, необходимые для создания великого вина. Он взахлеб рассказывал ей о сортах винограда, которые они планируют высадить, о секретах ферментации и выдержки, о бочках из особого дуба, которые уже заказаны у лучших мастеров. Его энтузиазм был заразителен, и Ирина почувствовала, как ее собственное воодушевление растет. Они еще долго беседовали о виноградниках, о сортах винограда, которые планировалось выращивать, и о технологиях виноделия, которые будут использоваться. Солнце уже клонилось к закату, когда Ирина засобиралась обратно в Херсонес. Она покидала «Севастос» с чувством глубокого удовлетворения. Хаос стройки больше не пугал ее, а, наоборот, вселял надежду. Она видела, как из земли, из пота и труда рождается нечто прекрасное, нечто, что прославит ее княжество на весь мир.
Перед отъездом она крепко пожала руки Якову и Михаилу.
– Я верю в вас, – сказала она, – верю в ваше дело. Не подведите меня. Они оба склонили головы в знак почтения и обещали оправдать ее надежды. Ирина села в карету и отправилась в обратный путь, полная новых планов и надежд. Впереди ее ждали великие дела и великие вина.
Март 1189 года
хан Кобяк
Взойдя на вершину власти над всеми ордами, раскинувшимися от Дона до Прута, Кобяк погрузился в тяжкие думы о будущем. Племянник Юрий, чья дерзкая энергия во многом и вознесла дядю на этот головокружительный трон, твердил о необходимости подчинить Саксин и все кочевья, вольно раскинувшиеся на правом берегу Итиля. Кобяк нутром чуял правоту Юрия: с востока доносились тревожные вести о пробуждении кочевых народов, словно степной пожар, готовый вспыхнуть в любой момент. Но для броска на восток необходимо было сковать разрозненные кочевья единой волей, а что может сплотить их крепче, чем удачный поход? Саксин, безусловно, город богатый, но лишь один, а на западе… Там целые россыпи городов и несметные сокровища. Угры, ляхи, болгары – там можно поживиться куда щедрее. А главное можно позвать с собой в поход как орды, кочующие по Итилю по обе стороны реки, так и русских князей у которых спор за Галич с венгерским корольком. Победоносная война позволит ему не просто упрочить, а выковать из своей власти несокрушимый монолит, а Юрий присмотрит за порядком в степи.
Кобяк долго молчал, глядя на догорающие угли костра. Вокруг шатра, словно призраки, маячили силуэты воинов, чутко внимавших каждому шороху. Он знал, что каждое его слово будет взвешено и оценено. Но решение еще не созрело в его голове окончательно.
"Запад… или восток?" – прошептал он почти неслышно. Восток манил обещанием безопасности и контроля над своими тылами. Но запад… запад дышал золотом, славой и возможностью создать империю, о которой будут слагать легенды. Он видел себя во главе несметных орд, покоряющих город за городом, и его имя, высеченное на скрижалях истории. И все же страх, подобно змее, обвивался вокруг его сердца. Война на западе – это война с неизвестным. Это столкновение с народами, имеющими свои законы, свою веру и свою силу. А на востоке… там степь, понятная и знакомая, где каждый холм и каждая река – союзники.
Кобяк поднялся, тяжело опираясь на свой посох.
– Пошлите гонцов через луну собираем совет старейшин, – произнес он громко, обращаясь ко всем присутствующим. В голосе Кобяка не было и тени сомнения, лишь стальная решимость, выкованная годами битв и мудрых решений. Совет с Юрием, безусловно, необходим – молодой воин не раз доказывал свою отвагу, полководческий талант и политическую прозорливость. Но в глубине души Кобяк уже сделал свой выбор. Судьба властно манила его на запад, суля либо несметные богатства и неувядающую славу, либо бесславный конец на чужбине.
