Текст книги "Драйвер (СИ)"

Автор книги: Олег Север

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 36 страниц)

Драйвер. (Оператор возмущения)

Глава 1

27 марта 1184 года

Уплесцихе

царица Тамар

Тамар стояла перед маленьким окном из которого открывался бескрайний вид на поля теснившиеся по обе стороны Куры и вспоминала, как шесть лет назад она уже проходила обряд коронации. Но тогда, тогда отец был рядом. Она помнила, какой гнев вызвало решение короновать её сразу после бунта азнауров.

– Сошёл с ума.

– Совсем сошёл с ума.

– Узурпатор сошёл с ума!

– Отцеубийца сошёл с ума!

– Братоубийца сошёл с ума!

– Вот она божья кара.

– Он хочет сделать царицей свою дочь, двенадцатилетнюю Тамару. Подумать

только, нами будет править ребенок! Девочка!!! И это в то время, когда стране нужен меч, а не игла.

– Демна, ему, в восемнадцать молод был, а Тамар в двенадцать решил короновать.

Так или почти так шептались во всех пределах Грузинского царства аристократы, да и чернь не отставала от них. От этих слов, как круги на воде, расходились по стране, множась, новые слухи, в свою очередь вызывая к жизни новый поток домыслов. И только в Мцхета, резиденции царя Георги III не было места этим слухам. Они оттуда изгонялись под страхом лишения головы их произносившего. Однако, несмотря ни на что, все эти разговоры Тамара слышала ежедневно, и они оставляли незаживающие раны в ее сердце.

Отец много раз переубеждал дочь, говорил, что она будет замечательной и мудрой царицей, он это знает наверняка. Но девушку мало утешали эти слова. Ей, действительно, было страшно оставаться один на один с дворцовой знатью, брать в руки государственные дела. Но тогда отец был рядом. Он и тётка Русудан помогали ей, объясняли тонкости интриг и политических решений. Защищали её. И вот теперь отца нет. Он умер…

Тамару лишь на некоторое время оставили одну в келье Уплесцисхского комплекса, перевести дух, а дальше снова бесконечные церемонии и собрания.

Теперь она одна. Одна против всех. Нет, не одна. Была еще тетка Русудан, сестра отца, которая не только заменила ей мать, но и стала наставником в нелегкой науке правления державой. Тамар, как никто другой, знала насколько властна и умна её тетка, поднаторевшая в дворцовых интригах и компромиссах. Зачастую её кривой путь подкупов и наветов оказывался куда быстрее, чем прямой путь меча.

Вокруг Русудан сложился кружок её фаворитов-любовников, которые всегда тщательно выполняли её поручения. Вот уже четыре года Тамар приглашали на посиделки этого кружка. Тамара присматривалась и училась управлять мужчинами, управлять страной.

А год назад Тамар начала формировать кружок своих фаворитов, поощряя особо отличившихся не как царица, а как простая женщина. «Общая постель держит лучше железных цепей или золота, но ни тем, ни другим пренебрегать тоже не стоит», – наставляла её тётушка. «Любят государей по собственному усмотрению, а боятся – по усмотрению государей, поэтому мудрому правителю лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого. Ты должна иметь мужество жить своей жизнью, а не той жизнью, которую другие ожидают от тебя».

Пока у неё было лишь трое фаворитов: два брата Чахрухадзе – Григол, которого она сделала своим личным мцигнобари (секретарём), и его младший брат, красавец и умница Ашот. Тамар любила иногда провести время с одним из братьев, а то и сразу с обоими. Третьим был друг детства и дальний родственник, влюблённый в неё по уши, царевич Давид. Вот с ним Тамар никаких вольностей себе не позволяла, так как наивный и прямолинейный Давид был воспитан теткой Русудан в строгости. Чему, хорошо зная повадки своей тётушки, царица была сильно удивлена.

С другой стороны, управлять им было несложно, и все его мысли были написаны на его лице. Ожидать предательства или удара в спину он него было нереально, правда, особыми талантами, он тоже не блистал.

Тамара нахмурилась. Сейчас, как никогда, ей пригодился бы тётушкин совет, но та неожиданно отстранилась от решения любых вопросов по коронации. Сейчас её, казалось, больше всего заботили мысли о замужестве Тамар. Каждый из потенциальных женихов был взвешен, оценён и подсчитан.

– Игла без меча много не на царствует, – не раз говорила она Тамар.

А вот отец, пока был жив, с этим не торопил. Не уговаривал, не настаивал. Хотя вокруг Тамар постоянно крутились различные женихи и плелись интриги, которые, однако, не перерастали в грандиозные бедствия, пока был жив Георгий. Его боялись. Узурпатор, а себе и только себе можно было честно признаться, что отец захватил власть, убив несчастного Демну, был человеком крутого нрава. Сначала наказывал, потом разбирался.

Злые языки говорили, что ради власти он не пожалел не только племянника, но и отца с братом, но этим наветам Тамар не верила и с особым удовольствием присутствовала на казнях, когда сильно разговорчивых лишали или головы с языком или просто языка. Сейчас ситуация изменилась, и вокруг неё закрутился хоровод женихов. Хорошо, многих отпугивал Давид, аланский царевич, приходившийся ей дальним родственником, отданный по традиции в качестве заложника её отцу на воспитание. Давид, конечно, неплохой мальчик и влюблённый в неё, что немаловажно, но за прошедшие годы в Аланском царстве сменилась правящая династия и за ним никто не стоит, кроме кучки таких же как он изгнанников. Да и аланское государство в последние лет пятьдесят испытывает большие проблемы. Так что ни финансовой, ни военной помощи от них ожидать не приходиться.

Тамар глянула на себя в бронзовое зеркальце. В царском уборе она была неотразима. Остатками здравого смысла она понимала, что далеко не тростинка, армянская кровь берёт своё. Смуглая кожа, густые темные волосы, большие черные глаза и приятная округлость буквально сводят представителей сильного пола с ума. Но долго ли продлится её красота? Если в юности легкие усики над верхней губой смотрятся довольно мило, то с годами они густеют, и с этой проблемой справляться становиться всё труднее. Тамар мотнула головой, как бы отгоняя крамольные мысли. С тем, что будет потом, она разберётся после, а сейчас её ждут…

Свершилось. Главный епископ Кутаиси Антон торжественно, под церковное песнопение женского хора благословляет её и возлагает ей на голову царскую золотую корону, украшенную жемчугами и драгоценными каменьями. Рядом с ним перед алтарём стоит католикос-патриарх Грузии Микаэл. Рядом с царицей стоят тётя Русудан, тбилисский эмир Абуласан, великий князь Вардан Дадиани, и грузинские дидебули Варданидзе и Сагирадзе, которые прикрепили саблю с золотой рукояткой к золотому поясу царицы Тамар, как символ власти над войском Грузии.

В эти торжественные минуты глаза царицы Тамар встретились с глазами братьев Чахрухадзе, царица удостоила их многозначительной улыбкой. Следует признать, что в том, что коронация стала возможна есть и их значительный вклад. Григол был тем мостиком, который позволил ей наладить отношения с патриархом, а Ашот связал её с некоторыми влиятельными эриставами. Затем она перевела взгляд на Давида и тоже улыбнулась ему, на этот раз её улыбка ничего не обещала.

Вечером царица Тамар в сопровождении Ашота и Унана, своего нового кешиктухуцеса (глава телохранителей), незаметно проникла в спальню тётушки Русудан, сопровождающие остались ждать с наружи. Здесь её уже ждали. Кроме самой Русудан была Фатима (жена тбилисского эмира Абуласана) и молочная сестра Тамар, Алвард, два года назад выданная тёткой Русудан за Шалву Цхрадзмисхеви из дома Торникий, который недавно, после смерти отца, возглавил Ксанское эриставство (долиной реки Ксани (Чисандон)) и который благодаря жене был одним из верных сторонников Тамар среди дидебули.

Не успела Тамар сесть и пригубить разбавленное, по византийской моде, водой вино, как тётушка огорошила её:

– Мы нашли тебе жениха. Практически идеальная кандидатура – опытный полководец, знатного происхождения, есть лично преданные ему войска, а главное -несколько сторон готовы нам заплатить за то, что он станет твоим мужем.

– Это кто у нас такой щедрый? – не на шутку разозлилась Тамар.

– Для начала отец мужа твоей сестры Русудан, Андроник I, – усмехнулась Русудан. Он обещает в качестве приданного к свадьбе двести тысяч номисм. На них можно будет нанять двадцать-пятнадцать тысяч воинов и отбить территорию, которую сельджуки захватили после смерти твоего отца. Стыдно сказать, родовые земли оказались под пятой неверных.

– Как всегда византийцы любят, чтобы другие за них таскали каштаны из огня. А почему именно Юрий, не нашлось аристократов в самой Византии?

– Юрий мешает византийцам прибрать к рукам Тмутараканское княжество. Его активно поддерживают как русичи, так и половцы. По матери он внук хана Кучума, а бабка у него была дочерью хана Аепы Осенева, он их роду племени, а для половцев кровь – не водица. Сейчас с ним по Крыму кочует около трёхсот семей, но гораздо важней, что за ним стоят его дядья, готовые привести с собой орды степных воинов по первой просьбе племянника. Твоя свадьба стала бы неплохим поводом вернуть половцев обратно в Грузию, а то после смерти твоего прадеда Давида большинство из сорока тысяч половецких семей покинула Грузию, вернувшись в степи. Оставшихся хватило, чтобы удержать захваченную территорию, но ни о каком расширении речи уже ни шло. Наоборот, нас постепенно выжимают из пограничных районов, а тавады заботятся только о своих интересах, и добиться от них воинов сложно.

– Хорошо, с этим понятно. Но ты сказала, что готовы заплатить несколько сторон. Кто ещё?

– Его дядька и твой дважды родственник, по матери и по жене, Великий князь Владимирский Всеволод Юрьевич. Дело в том, что по лествичному праву Юрий является первым претендентом на Владимирский стол, стоя выше всех детей Всеволода и Марии Шварновны. Отношения его с дядькой назвать хорошими сложно. История отстранения мальчика от полагавшегося ему по праву Суздальского княжества хорошо известна не только на Руси, но и за её пределами. Что там случилось, точно никому не известно, с уверенностью можно сказать только, что Юрий пропал в день смерти (убийства) его опекуна и дядьки Михалко Юрьевича в Городце.

Многие думали, что он тоже погиб, как и дети Михалко, но юный княжич с горсткой верных людей оказывается у половцев, и те его привечают. Дядья, это у них так братьев матери называют, помогают ему стать на ноги. Посольству Всеволода, который пытался вернуть племянника под своё крыло, были заданы неприятные вопросы, на которые оно внятно не смогли ответить, было с позором изгнано из Половецкой степи.

Постепенно вокруг молодого княжича собираются половецкие семьи, которые по тем или иным причинам остались без поддержки рода, с которыми он отправляется кочевать в Крым, чем сильно встревожил как Византию, так и своего дядьку. Дело в том, что он стал тем человеком, вокруг которого, начали сплачиваться оставшиеся в Крыму руссы. Его личная дружина уже состоит из двухсот гридней и трёхсот отроков, что сопоставимо с личной дружиной того же князя Всеволода. И это, не считая половцев. Да и зубки он успел показать по приходу в Крым: разбил войска черкесского князя Зиха, после чего в поединке отрубил ему голову, хотя князь за себя и предлагал большой выкуп.

Весть о его деяниях уже докатилась до русских земель, как всегда значительно приукрашенная каликами. Поэтому, если Юрий надумает вернуть себе отцово наследство и придет с войском под стены Суздаля, положенного ему по лествичному праву или под стены Владимира, на что тоже имеет как моральное, так и законное право, неизвестно, за кого станут местные жители. Конечно, у Всеволода много вассальных князей, но пока они соберутся со своими дружинами, пока двинутся в путь – всё может решиться без них.

– Тогда нас хотят обмануть, тётя. Пусть каждая из сторон удвоит свою ставку, и я соглашусь. Особенно, если меня об этом сильно попросят наши тавады и дидебули.

Женщины дружно рассмеялись.

– Фатима, пусть твой муж найдёт человека, которого можно будет послать к Юрию, но пока не спеши. Нам нужно, чтобы идея отдать меня за Юрия, пришла от наших вельмож, – сказала Тамар, беря с подноса сушёный инжир.

– Нам эта свадьба нужна, чтобы прижать недовольных и пополнить царскую казну, – произнесла Русудан, так что давайте попробуем одной стрелой сбить несколько ястребов. Алвард, ты говорила у тебя есть важные новости?

Молодая женщина кивнула и немного нервничая начал говорить:

– Как мне удалось узнать, большинство дидебули сумели договориться. На ближайшем заседании дарбази (Царского Совета) они заявят, что более не станут подчиняться «безродным» и потребуют отстранить последних от государственных должностей. В первую очередь верных соратников твоего отца амирспасалара (верховный главнокомандующий) Кубасара, мсахуртухуцеса (министр двора и управляющий царского домена) Афридона и чкондидел-мцигнобартухуцеса (первый министр) Антония Глонистависдзе. Пост последнего для себя присмотрел всеми любимый католикос-патриарх Микаэл. В этом его подержит его род Мирианисдзе и другие знатные азнауры. Хоть это напрямую противоречит законам принятым ещё твоим прадедом.

– Казнить. Всех казнить, – в запале воскликнула Тамар.

– Успокойся! – осадила племянницу Русудан. – Сейчас сила не на нашей стороне, поэтому нам стоит сделать шаг назад, чтобы потом шагнуть сразу на три шага вперёд.

– Что ты предлагаешь, тётушка? – спросила Тамар, предвкушая очередную хитроумную комбинацию.

22 апреля 1184 года

Крым. Окрестности города Сурож.

Княжич Юрий Долгорукий (Боголюбский)

Юрий взбежал на вершину Сокол горы и замер, любуясь открывшимся видом на море, город и его окрестности. Апрель в Крыму – удивительная пора, когда солнце еще не «работает» на полную мощность, но греет настолько ласково, чтобы к двум морям, омывающим полуостров, Черному и Азовскому, добавилось третье – море цветов. Степи, горы и долины Крыма в апреле наполнены самыми яркими красками, белоснежные и розовые лепестки фруктовых деревьев благоухают тонкими ароматами. Цветут вишни, сливы, абрикосы, персики, яблони и груши, а ближе к концу апреля зацветает душистая акация. Ветер, словно снег, гонит по земле шлейф из тысячи лепестков. Один раз в году, именно в этом месяце, выжженные крымские степи превращаются в разноцветные луга, покрытые миллионами ярких цветов и сочными травами. На горных плато колышутся дикие тюльпаны, маки и орхидеи, зацветают ароматные пионы, а на каменистых лугах, опушках горных лесов во всю цветёт сон-трава.

Мы становимся слепыми к тому, что видим каждый день. Но каждый день разный, и каждый день является чудом. Вопрос только в том, чтобы обратить внимание на это чудо. Именно по этому принципу старался жить Юрий Долгоруков последние два года своей удивительной жизни. С тех пор, как в день своего восьмидесятилетия он погиб, чтобы воскреснуть в теле шестнадцатилетнего княжича Юрия Боголюбского. Сознание двух Юриев настолько перемешалось что Юрий воспринимал как свои и воспоминания княжича, и воспоминания бывшего офицера СВР России. По началу он ловил себя на том, что пытался понять, чья черта проявляется в тот или иной момент, но потом плюнул и не заморачивался. Тут не до философии, тут бы выжить.

Жизнь княжича могла бы стать основой для приключенческого романа, если они здесь были бы и у Юрия был бы талант к их написанию. Но звёзды сошлись так, что ни первого, ни второго в наличии не было, поэтому и роман не случился. Ну, бог с ним, романом.

За два года в новом мире Юрий обжился и даже немного заматерел, конечно, до своих 185 той жизни пока не дотягивал, но и сейчас был на голову выше практически любого в стане. Да и в ширь за последний год настолько раздался, что практически не уступал своему пестуну ни в ширине плеч, ни в силе. Рост и вес, с одной стороны, радовали, а с другой, огорчали, быстрые половецкие лошади “фари” с трудом демонстрировали свои лучшие качества, когда были у него под седлом. Юрий вспомнил, что в прошлой жизни один коннозаводчик очень нахваливал ему алхатекинцев как выносливых и скоростных коней и задвигал что-то насчёт парфянской конницы, которая имела преимущества перед врагами, в том числе и за счёт коней данной породы, но где сейчас этих коней найдешь?

Его размышления прервал назначенный дядькой ему в наставники, а заодно и возглавивший десятку новиков, данных ему в качестве охраны, десятник Егише Чаренц. Юрий, посмеиваясь про себя, называл эту десятку гвардейцами, те сначала недоумевали, и даже подозревали, что Юрий изощрённо на них ругается. Но когда Егише, который, как оказалось, неплохо знал латынь, снизошёл до своих подопечных и объяснил значение слова, те даже возгордились.

– Чего застрял? Упал – отжался, – заорал он, только появившись в пределах видимости.

Ой, не зря этот хитроумный армянин ходит на все занятия, которые с новиками проводит Юрий. Вон уже и словечек поднабрался и интонацию сержанта инструктора, до боли знакомо, копирует. Пока Юрий отжимался, на гору, пыхтя и дыша как мамонты, оказавшиеся на экваторе, взобрался десяток новиков. Это те, кого дядька Ставр отобрал для личной охраны Юрия. Не дав им отдышаться, Ешиге заставил всех принять упор лежа и отжиматься. Очень уж по душе пришлось это упражнение старому вояке. Сам же десятник, ходил между новиками и охаживал посохом особо нерадивых.

Боевой посох – это тоже нововведение Юрия. Ещё в той жизни он уделял большое внимание искусству борьбы на палках. Больше всего ему по руке пришёлся ауток – по своей сути длинный лом, остро заточенный с обоих концов. К середине шест утолщался и был обмотан кожей (около шестнадцати миллиметров в диаметре в самом толстом месте, она проскальзывала в самые узкие щели брони, и походя рвала кольчуги). Ну, а при ударе плоскостью, эффект был как от огромного куска арматуры.

Свой шест Юрий сделал из молодого деревца берёзы с очень плотной и тяжёлой древесиной, в прошлой жизни ему такие березки ни разу не встречались. Даже хорошо оточенный нож с трудом оставлял на ней насечки. Поэтому с будущим посохом пришлось повозиться, долго обрабатывать и полировать. При длине в районе двух метров и весе примерно в шесть килограмм, эта штуковина пронзала насквозь доспех легкого пехотинца. Да, при всем своем и так сокрушительном наборе свойств он, посох еще и был способен вспарывать кожаные доспехи, благодаря сложной ромбовидной насечке, оплетающей весь посох. О насечках Юрий узнал, будучи в одной из командировок, в тот раз Судьба и приказ командования занесли его в Иран.

Егишь сначала похмыкал, наблюдая за тренировкой Юрия, потом о чём-то пошептался с дядькой Ставром, де факто занимавшего роль главного воеводы при княжиче, после чего погнал молодняк вырезать и себе такие посохи. Остальные новики сначала подшучивали над «гвардейцами», но, когда Юрий разобрался на тренировке сразу с тремя войнами вооружёнными мечами, шутить перестали, правда, и шесты вырезать не бросились.

После отжимания все приняли позу всадника, зажав между ног специальные камни, которые они тащили в гору. После такой медитации шла работа с особой приспособой, которую Юрий раньше не то что в руках не держал, но и не знал. Мэнкетчер – этакий ухват с хитрым приспособлением – позволял захватить конника или пешего воина в доспехах за шею и безопасно удерживать на расстоянии и даже конвоировать. Как по мнению Юрия, очень специфическое умение, с другой стороны, для местных живой рыцарь намного ценнее, чем мёртвый, так как за него можно взять выкуп. Романтизм в действии, нет ещё того прагматизма, который присущ его времени. Вспомнился исторический анекдот о том, что инки старались не убить испанцев, а взять в плен для жертвоприношения, а те этим нагло пользовались.

Размышления помогли перенести эту часть тренировки относительно легко. Затем снова перешли к упражнениям с камнем, которые особой разновидностью не отличались, Юрий для себя выделил четыре разновидности силовых упражнений: приседания, становая тяга, жим лежа и бросание. Внешне неброские, но их эффективность он ощущал на себе. Закончилась тренировка водными процедурами: весь десяток загнали в ещё не прогревшееся после зимы море. Поначалу Юрий с трудом переносил водные процедуры, но постепенно привык и воспринимал как неизбежное зло и процесс закаливания.

Вернувшись в стойбище, Юрий первым делом отправился переодеваться.

– Негоже, чтобы своего князя вои видели одетым, как оборванца, – как-то заметил Ставр, увидев Юрия в лагере после одной из тренировок.

За время стояния лагерь приобрел весьма грозный вид. Юрий предложил, а Ставр с Шарганом одобрили, занять свободных от службы новиков земляными работами.Так что в настоящий момент лагерь представлял внушительную земляную крепость, а кроме того был опоясан рвом и тройным кольцом телег, за которыми срывались ближние дозоры. Половцы, конечно, так свои кочевья не защищали, а вот русичи, путешествуя по Половецкому полю большим обозом, практиковали. Поэтому, когда Ставр предложил такой вид защиты Котко, тот, ставший во главе половецкой части орды, согласился.

После плотного завтрака, по сложившейся традиции, Юрий отправился в главный шатёр, где он, Ставр и Шарган решали важные для стана вопросы. Юрий не знал, чтобы он делал без этих двух друзей-соперников. Все его идеи не стоили бы и выеденного яйца, если бы не их поддержка. В Крым они отправились после того, как к Юрию обратились представители купечества с просьбой оборонить от притеснения черкесов. С этой проблемой удалось разобраться быстро, обосновавшись в окрестностях Сурожа, он стал набирать викингов и руссов в свою дружину, принимая как опытных воев, так и новичков, прошедших входной контроль, осуществляемый Улебом, одним из подручных Ставра.

На это раз поговорить им не дали – в шатёр вбежал один из гридни, кажется, его звали Милонег, поставленный сегодня старшим караула.

– Купец Занкар из Сакартвело – к князю. Глаза всех присутствующих сошлись на Юрии, у того же мысли в голове роились со скоростью, во много раз превосходившую скорость света. Первой мыслью было, что Занкар – это совсем не грузинское имя, с другой стороны, где грузины, где армяне – сам черт ногу сломит, а учитывая, что и те, и другие долгое время были под ассирийцами, мидийцами, персами, потом под арабами, а между этими событиями с их женщинами неплохо так порезвились хазары, выходило, что особой разницы собственно и нет. Потом он подумал, что византийцы как-то издалека зашли, с другой стороны, армянская диаспора неплохо так обосновалась в Византии, значительно потеснив еврейскую, в следствие чего между ними возникло соперничество и даже вражда, что не всегда шло на пользу империи.

– Пусть подождёт. Нам нужно обсудить важные вопросы, – распорядился Юрий.

Когда гриден покинул шатёр, он ощутил, как на нём скрестились взгляды его ближников.

– Я, конечно, ожидал для переговоров не армянского купца, а кого-то более представительного, но за это унижение мы с них возьмём золотом. Обещаю, – сказал он, усмехаясь.

– А пока, давайте повторим наши роли…

Купец оказался поперёк себя шире. Первое впечатление от него у Юрия было – большой и шумный. С его появлением в шатре сразу стало тесно.

– Здравствуй, дорогой Шарган-джан. Рад тебя видеть, сколько лет прошло с нашей прошлой встречи? Тогда ты только вступал на путь война, а сейчас вижу перед собой витязя.

– Они, правда, знакомы, или это подход такой оригинальный? – задумался Юрий. Но напор купца не давал ему сосредоточиться и подумать. А того несло, как горную реку весной.

– Я к вам не с пустыми руками. С подарками от самой царицы Тамар.

Купец махнул рукой, и трое слуг внесли в шатёр подарки. Шаргану подарили щит, для Ставра в качестве подарка выбрали меч, а ему достались кинжал и портрет юной царицы. Юрий подумал даже, что как-то его обделили, да и все подарки для купца были неплохи, но до царских явно не дотягивали. Да и царица была, мягко говоря, не в его вкусе. Впрочем, ни грузинки, ни армянки особой красотой не отличались. Во времена СССР смешанных браков было много, но обычно муж -грузин, а жена – русская, а вот наоборот, встречалось крайне редко. Да и разницу в восемь веков нельзя сбрасывать со счетов. Вслух же он сказал следующее:

– Передай царице мою благодарность за подарки. Отдарки мы подберём после, – сказал Юрий, нервно размышляя стоит ли обострять с подарками или скруглить.

– Только не понимаю, чем обязаны такой чести – подарки от самой царицы?

– Я уполномочен дарбази (советом визиров) предложить вам руку прекраснейшей из женщин, а также должность супруга правящей королевы Тамар Багратиони.

Юрий в этот момент вспомнил историю Грузии, которую он учил в школе, что первым мужем стал русский княжич, которого потом, года через два слили. В учебнике этому уделили всего одну строчку, но заинтересованный Юрий стал копать, что случилось с его тезкой. Но ни «Жизнь царицы» ни «История и восхваление венценосцев» свет на темную историю не пролили, только полили Юрия, обвинив его во всех смертных грехах, зачастую нелепых и надуманных. Это только подогрело интерес, и уже в армянских источниках он нашёл другую трактовку случившихся событий. В частности, современник Тамар Мхитару Гошу отмечал, что после того, как Юрий освободил от сельджуков большую территорию, он стал популярней Тамар в войсках и среди части населения, после чего был оговорен и выслан за пределы Грузии.

– Они что меня женить собираются на царице? – Ради этого я и приехал, – довольно улыбаясь, произнес купец.

– И зачем мне твоя царица, когда у нас здесь и своих цариц хватает? – произнес Юрий, намекая на красоту русских и половецких женщин.

– Ты, князь, лучше назови хоть одну из твоих цариц, которая правила бы одна огромной страной, а за ней почти полмиллиона войска стоит, в казне горы золотых и серебряных монет, которые и учёным никак не сосчитать, и огромное количество подданных.

– Ну, правит, судя по всему, не она, а дарбази, раз даже выйти замуж сама не может. Насчёт красоты я тоже сомневаюсь, у каждого народа свои каноны красоты, да и нарисовать можно, что угодно, особенно, если платит тот, кого рисуешь. Про горы золота я промолчу, судя по подаркам царицы, ваши горы размером с мою горсть. А про войско тоже говорить не буду, помнится, тысяча Ингвара Путешественника обратила в бегство совместное войско Сакартвело и Ширвана. И я повторю вопрос: зачем мне твоя царица? Что я и мои люди получим, если станем щитом между вами и сельджуками? Зачем мне идти в вашу страну, если у меня есть свой народ и своё княжество? Когда узнаешь ответы на эти вопросы, приходи, а пока не буду задерживать…