Текст книги "Драйвер (СИ)"

Автор книги: Олег Север

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц)

Глава 10

Святки. Ещё не 1186 год, уже не 1185.

Феодосия

Святочная неделя прошла весело, Юрий не ожидал, что народ с таким энтузиазмом воспримет его задумки. Ставка в основном делалась на молодёжь, но и взрослые мало в чём от молодёжи отставали: так же дурачились, танцевали и веселились.

Одной из фишек праздничных дней стали спортивные соревнования, идею которых хоть и подал Юрий, но реализацию свалил на старейшин, поэтому нет ничего удивительного, что многие соревнования носили военно-прикладной характер. В том числе, большой популярностью пользовалась хорошо известная в степи игра човган, прообраз поло; еще в программу соревнований вошли классические состязания для того времени: бег на короткую, среднюю и длинную дистанции, панкратион, скачки, фехтование один на один и группа на группу.

От себя Юрий добавил: прыжки в длину, реслинг, плавание, гонки на лодках. Кроме того, он обеспечил призы в виде специально отчеканенных монет из золота – для победителей, серебряных фибул – для занявших второе место и пряжек из меди – для тех, кто станет третьими. Были предусмотрены и утешительные призы.

Неделя, начинавшаяся со скрипом, быстро набрала оборот, вовлекая в свой круговорот все больше и больше людей. В итоге, старейшины, которые вначале были не в восторге от задумок князя, втянулись, и уже Юрию приходилось сдерживать их энтузиазм. А уж, какая довольная ходила севаста Ирина, когда подсчитывала барыши от спортивного тотализатора, эту идею, тоже подсказал Юрий, а так как инициатива имеет инициатора, то создавать формулы для расчёта ставок легло на его плечи. Его попытка отказаться, сославшись на большое количество дел, была подавлена тут же на столе, за которым они с севастой обсуждали дела, а после уже ночью сестрички двойным ударом закрепили дневной успех.

На первый взгляд, принцип работы тотализатора прост – игроки делают ставки на событие, например, на победителя или победителей этапов или всего соревнования. После завершения состязаний или его этапа сумма призового фонда (сборы от участников пари за вычетом комиссии ипподрома) делится между игроками, верно предсказавшими исход события, пропорционально суммам их ставок. Но все не так просто, если начинать считать коэффициенты и маржу. Вот именно эти нюансы и пришлось рассчитывать ученикам Юрия под его чутким присмотром.

Но не это напрягало Юрия, больше всего его заботило то действо, которое ему предстояло совсем скоро: две севасты дружно занялись подготовкой его коронации и этот факт ещё больше настораживал и нервировал его. Чтобы освежить голову и прийти в себя, Юрий отправился на Лысую гору в готовый, но ещё не запущенный банный и не только комплекс. По большому счёту месторождение минеральных вод протянулось от побережья Феодосийского залива с востока на запад, до Лысой горы, не случайно в народе это место прозвали Мокрой балкой.

Задержка с вводом банного комплекса была вызвана тем, что возглавивший службу безопасности Егише Чаренц выбрал его под негласную базу своей службы. Юрий его понимал: тепло, девушки и еда под рукой – чего ещё желать, но, а если серьезно, то ни у кого не вызовет подозрения человек, регулярно посещающий баню. Юрий и тут не удержался и пару мыслей по поводу работы своей СБ высказал. После разговора обе севасты смотрели на него странными, оценивающими глазами, от которых хотелось куда-то скрыться.

На Лысой горе его приезд восприняли как инспекцию и стали водить по различным залам, многие из которых были созданы при его личном участии. Если с римской, норвежской и русской банными традициями зодчие были худо-бедно знакомы, то японская, турецкая и финские бани – это уже идеи Юрия.

В целом же главные залы были разделены на три парильных пояса. Первый – самый холодный (25-27 °C), второй – погорячей (32-35 °C), и третий – самый горячий (50-60 °C), устланный кирпичами с отверстиями, из которых поступает много горячего воздуха.

Конечно, было много индивидуальных комнат, с различными видами бань, где за дополнительную плату можно было бы попариться в узкой компании, при этом, под холодное вино или пиво, обсудить насущные вопросы.

Но сейчас Юрию не очень хотелось вникать в нюансы планирования банного комплекса. Он просто забрался в кабинет, оборудованный под хаммам, и, расслабившись на одной из мраморных лож, спокойно уснул.

2 февраля. 1186 года

Перекопский вал

Юрий стоял на Перекопском валу, всматриваясь в подходящую к нему половецкую орду. За два года удалось сделать немало, но недостаточно. В особо опасных направлениях вал, тянувшийся от Перекопского залива до Сиваша, был обновлён, ров по возможности углублен и расширен (как глубина рва, так и высота вала – около 10 метров), как ещё повелось со времён скифского царства. Ширина рва, в особо опасных направлениях, доходила до 20-30 метров. Юрий планировал ещё больше увеличить его ширину, а также построить дополнительные форты, чтобы они могли прикрывать друг друга, как только появятся свободные руки и средства. А пока структура вала состояла из крепости Перекоп и двух фортов по его краям и тысячного гарнизона, который составлял одну пятую от всех подконтрольных князю регулярных войск.

Нарастить войска было возможно, но пока экономически не выгодно (солдатам и офицерам надо регулярно платить), поэтому упор был на повышение качества регулярных войск и ополчения.

Душа, после тяжкой церемонии венчания на княжество, требовала свободы. Вот Юрий и ухватился за возможность развеяться, использовав, как предлог, инспекцию северных границ. Одному ему уехать не дали, Ставр и Егише сами отправиться не смогли, зато Марию и Шаргана стряхнуть с хвоста не удалось, правда, Юрий особо и не старался. Ну, и новый начальник его охранной сотни Лад со всей своей сотней, куда же без охраны.

– Чего они хотят? – спросил Юрий у коменданта укреп района воеводы Квета, хорошо ему знакомого ещё со времен скитания по половецкой степи, наблюдая за расположившимся напротив ворот табором половцев.

– Просят убежища, насколько удалось узнать, их орда вступила в конфликт с другой ордой и проиграла. Здесь в основном старики, женщины, дети и охрана из двух сотен всадников.

– Тебе знаком этот род? – спросил Юрий Шаргана.

– Да, они из итильских, несториане, – буквально выплюнул он.

– Я так понимаю, ты их хорошо знаешь?

– Конкретно этот род – нет. Но в целом с их ордой пересекаться приходилось. Несториане ценят только те клятвы, которые они дают своим единоверцам, остальных они считают не зазорным обмануть. Меня крайне удивляет их появление в столь отдалённых местах, от обычных мест кочёвки. Моё мнение простое – переговоры не вести, охрану стены и крепостей усилить. Сейчас здесь около двух тысяч воинов, можно ещё тысячу пехоты мобилизовать на всякий случай, это если большая орда пожаловала. Сегодня же выпущу разведчиков, которые прощупают подступы к Перекопу и ситуацию в степи.

– Согласен. Отправьте голубя в Ольше, пусть будут настороже. Хорошо, что зима и поток купцов из полноводной реки превратился в слабый ручеёк.

– Да, пока не забыл, – обратился Юрий к наместнику Перекопа, – Последние купеческие караваны проверить, а если кто задержался у Перекопа, сопроводить под конвоем в Херсонес, если и засылают лазутчиков, то сделать это под видом торгового гостя наиболее удобно. Обратить особое внимание на тех купцов, которые не ушли сразу к морю, а остались торговать. Есть такие? – спросил Юрий у местного воеводы.

– Да, вчера итильский купец отстал от каравана и начал торговлю перед воротами крепости. Внутрь его не пустили, он расположился у южных ворот города.

– Лад, возьми с собой сотню, поедем, посмотрим, чем там итильские купцы торгуют.

2 февраля. 1186 года

Перекопский вал

Хан Куря

Хан был недоволен. Он рискнул всем, а результат его пока не радовал. Наниматель обещал всестороннюю поддержку, и поначалу он полностью выполнял все взятые на себя обязательства: оплатил наём пяти тысячной орды, смог отвлечь силы язычников, проживающих в местах, через которые он вел свою орду. До Перекопа они добрались без проблем, но неожиданно уткнулись в закрытые ворота крепости, оделённой от степи широким рвом. Взять изгоном не получилось. Обещанная нанимателем помощь запаздывала, и вот третий день хан ждал у рва непонятно чего, и с каждым днём такое ожидание становилось все более опасным. Мало того, что ещё день-два, и к гарнизону крепости могло подойти подкрепление, хуже то, что за это время местные роды могли понять, что их одурачили и явиться по следу чужаков.

– Мой хан, – вскричал командир личной сотни молодого хана, его молочный брат Егузей, – Сигнал.

Хан выскочил из шатра в чём был, тут не до статусности, сигнал может прерваться в любое мгновение, а код знал только хан.

За пределами шатра было холодно, пронзительный ветер вымораживал не хуже, чем двадцатиградусный мороз на Итиле, тут он даже немного пожалел о своей торопливости. Слава Богу, огонёк еще мерцал на стене, и продолжал свою игру: то погаснув, то снова вспыхивая. Скорее всего, лазутчик воспользовался новым ручным фонарём, который пришел в степь из Таврики, хан даже пару раз держал такой фонарь в руках, удобная штука.

Пристально всмотревшись в пляску огня свечи, Куря довольно кивнул и бросил Егузею, возвращаясь в шатёр:

– Штурм на рассвете. Готовьтесь. И скрытно, чтобы со стены никто ничего не заподозрил.

Зимнее утро в степи не блещет сочными красками или контрастами, но в нём есть своё очарование и прелесть. Солнце начало только-только появляться на горизонте, и его отблески заиграли на расчищенном за ночь от туч небе. С появлением Солнца всё смутное, что было на душе хана, вмиг смылось; его сердце встрепенулось в ожидании битвы и в предвкушении победы.

В назначенное время ворота с грохотом упали поперёк рва, половцы бросили свою конницу вперёд, стремясь заскочить в крепость раньше, чем её защитники придут в себя. Действие конницы напоминало хану стрелу, которая выпущена в полёт, когда после выстрела от стрелка уже ничего не зависит. Нет, он слышал и даже видел управляемые конные рати, закованные в броню, но тех воинов обычно было не больше двух-трёх сотен, а в то, что возможно управлять большим скоплением конницы, как своей рукой, хан не верил.

Курею как молодому, ещё не заслужившему любовь, хану полагалось находиться в первых рядах, вокруг него собрался его ударный кулак, лично преданных ему нукеров, молодой хан постарался одеть в лучшую броню их и их коней. Поэтому неслучайно, по мере того, как кони набирали ход, более легкие всадники вырвались вперёд.

Хан со своей тяжеловооруженной охраной сначала переместился в середину орды, а потом и в её конец. Возможно, по этой причине он не сразу заметил, что защитники крепости быстро пришли в себя и смогли обеспечить буквально ливень стрел, который накрыл атакующих. Достаточно сказать, что из трех тысяч отправившихся с ханом на штурм, до ворот добралось чуть больше двух тысяч. Ещё две тысячи хан оставил в резерве, под рукой своего наставника и самого опытного их всех имеющихся в его распоряжении военачальников. Хан верил, что Нестир сможет принять верное решение и в нужный момент поддержать его.

Ворота, в которые вливалась его конница, обрадовали хана, а вот дальше повода для радости было мало. Дыры-убийцы – отверстия в потолке и сводах воротного проезда крепости по-прежнему взымали кровавую дань. Одна из стрел чуть было не отправила хана к праотцам, спас телохранитель, вовремя подставивший щит, и хороший доспех, от которого отлетел болт, пробивший щит телохранителя. Разозлённый хан дал шенкелей коню, чтобы побыстрее миновать опасное место.

Вырвавшись на свободное пространство перед крепостными воротами, хан понял, что они попали в ловушку – их ждали. Площадь была окружена деревянными стенами из толстых досок, среди которых возвышались многоярусные башни из того же дерева. Внутри них располагались стрелки, которые расстреливали мечущихся по площади воинов, его воинов. Опытные, бывалые воины, возможно, могли спешиться и попробовать в пешем строе прорвать эту стену, но в поход с Курей пошли в основном молодые батуры – те, для кого опыт военных действий ограничивался набегами и небольшими пограничными стычками. В серьёзную бойню они попали впервые, поэтому просто не могли помыслить о возможности покинуть своих коней и бесславно гибли под ливнем стрел.

Всё это понимание ситуации буквально возникло у хана за несколько мгновений, которые понадобились ему, чтобы окинуть поле боя. Хан хотел отдать приказ трубить отбой, но, повернувшись, только увидел, как трубач падает с коня, пронзённый арбалетным болтом. Курей растерялся, пока он думал, кто сможет заменить убитого, вокруг него падали воины из личной охраны, защитники заметили отряд хана, выделявшийся на общем фоне, и арбалетчики сосредоточили весь огонь на нём. Наконец хан вышел из ступора и, поднеся к губам рог, попробовал исполнить нечто похожее не сигнал отхода. Внезапно его буквально пронзила боль. Последнее, что увидел хан – это падающее на него с бескрайней высоты небо.

3 февраля. 1186 года

Перекопский вал

Юрий. Князь Крымский

Юрий был не в духе, несмотря на убедительную победу: перебито более двух тысяч врагов при восьмидесяти двух погибших своих, он всё равно испытывал внутреннее недовольство, сам не понимая почему. Возможно, просто потому, что никогда раньше он не принимал решений, в результате которых в таком количестве гибли его люди.

Раньше за него решало командование, ставило задачу, методы и цели. После попаданства, он тоже мало что решал, а по большей части плыл по течению, как минимум с военной точки зрения.

Сегодняшняя битва, можно сказать, стала эго дебютом в роли полководца. И, несмотря на удачное её завершение, ощущения не из лучших. Война – не партия в шахматы, это кровь, пот и смерть. На войне не работают обычные, жизненные императивы. Война выводит противоборствующие стороны за грани обычной морали, но именно на войне проявляется тот материал, из чего сделан человек, сумеет ли он не оскотиться.

С другой стороны, Юрий прекрасно понимал, что именно гуманизм к врагу стимулирует войны, доброту воспринимают как слабость, безвозмездную помощь как глупость. Поэтому он даже не пытался препятствовать своим войнам, которые добили раненых половцев. Логика – безжалостная сука: рабства на территории княжества нет, продать купцам за хорошие деньги воина не получится, не нужны работорговцам те, кто увеличивает риски в их без того рисковом бизнесе. Получить выкуп за взятых в плен не реально, как и переманить их на свою сторону. Поэтому выход был, один пусть и не очень приятный для выходца из прагматичного XXI века.

Хорошо, Юрий обладал гибкой и устойчивой психикой, так что истерик не закатывал, убедившись за время своего пребывания в этом теле, он достаточно чётко понимал, где стоит, а где не имеет смысла идти против местных устоев. Возможно, поэтому эйфория от победы не застила его мозг, и он смог урезонить своих воевод, которые на полном серьезе собирались конной тысячей гнать разбитых половцев до Волги, где помыть свои сафьяновые сапоги. В итоге, после военного совета за пределы крепости выметнулись десяток кадетов на самых выносливых лошадях, с задачей на рожон не лезть и проводить вражескую орду на расстояние дневного перехода. Юрий настоял, чтобы каждый взял с собой ещё и по заводной лошади, так как не был уверен, что половцы так сразу побегут от Перекопа. Хоть много воинов орды сложили свои головы под стенами крепости, под рукой половецкого вождя оставалось около трёх тысяч мечей, сила как не крути не малая. Юрий приказал не расслабляться и готовиться к новому штурму. Но половцы проявили осторожность, мудрость, трусость называй, как хочешь, и, быстро снявшись, двинулись на восток, к своим кочевьям.

Не успела еще осесть пыль из-под копыт лошадей разведчиков, двинувшихся следом за ушедшими половцами, как прискакал гонец из Олешья, сторожевые посты сообщили о приближении к городу большого купеческого каравана, что вызвало понятный скепсис, ведь зима – не самое лучшее время для торговли.

8 февраля. 1186 года

Олешье.

Юрий. Князь Крымский

Двенадцатый век – это не двадцать первый. В этом Юрий лишний раз убедился, когда потратил на то, чтобы преодолеть около ста километров, три дня, три дня!!! И это он двигался по-быстрому, всего с двумя сотнями воинов, с меньшим количеством его просто не отпустили из Перекопа. Хорошо, хоть новости оказались хорошими, за купеческий караван приняли переселенцев из Владимира, около трёх сотен опытных воинов с семьями и скарбом.

На зиму было решено разместить семьи в Олешье, а летом ставить ещё одну крепость. Сначала у Юрия была идея поставить город на другом берегу Днепра, примерно там, где в будущем стоял Херсон. Но, прикинув нынешнюю ситуацию, решил, что город будет обречён, так как быстро перекинуть войска в случае чего через широкий Днепр пока не представляется возможным. Поэтому городок было решено ставить в дне пути вниз по течению Днепра, по его левому рукаву. Юрий с воеводой Мирославом, посетил это место и наметил контуры будущего города, между рукавом Днепра и соляным озером. Пока поставят деревянную крепость, а потом, дай бог, она и камнем обрастёт.

Над названием Юрий на заморачивался, окрестив ещё не созданный городок Андреево,в честь Андрея Первозванного, ну, а что, домыслят местные хитро-мудрые правители, это уже их проблемы.

Новый городок позволял более полно контролировать рекуи открывал хорошие возможности по экспансии в этом регионе, особенно на острова, образованные в устье реки, куда кочевникам будет трудно добраться.

В идеале, мечталось Юрию, выйти к Южному Бугу, где проходила граница Галицкого княжества. В отличие от ХХI века, здесь по берегам реки ещё сохранились лиственничные леса, несмотря на то, что кочевники активно уничтожали их. В планах у Юрия было разбить сады и бахчи. Арбузы, дыни и тыквы были неплохо известны в Византии, откуда, по просьбе Юрия, купцы привезли большое количество семян. Он планировал не только накормить своих подданных, но и экспортировать продукцию в Византию, у верхушки которой, в последнее время, вошло в моду вегетарианство. Кроме тыквенных, Юрий закупился семенным материалом пшеницы и ячменя, которые в это время были мало известны на Руси и встречались здесь лишь спорадически. Словом, намерений было громадьё, и лишние руки и клинки ему совсем не помешают.

8 февраля. 1186 года

Амиса

Севаст Мануил

Мануил удобно расположился в шатре и размышлял, пока две наложницы ублажали его тело. Он заметил, что в такие моменты разум становится более острым.

Наложницы работали синхронно, по давно установившейся схеме, принц, а теперь и дука провинции Трапезунд, большую часть из которой нужно было ещё завоевать, привычно скользнул в состояние расслабленности и задумался.

Ему удалось собрать немалое, по нынешним временам, войско: шесть меросов пехоты (один мерес – 2400 воинов), десять банд (200 человек), трапезитов (конные лучники, имевшие также на вооружение копьё, меч (саблю), топор и аркан) одетых в пластинчатый доспех и, его гордость, и главная ударная сила, его войска два отряда катафрактов, по 504 воина в каждом. Кроме регулярных частей были отряды наёмников: около двух тысяч пехотинцев завербованных, по его просьбе, Юрием на Кавказе – сильных в индивидуальной рубке, но абсолютно не обученных биться в строю, зато очень полезные при штурме городских стен. Две тысячи аланской конницы, присланной эксусиократором Кинталом, этих лучше всего использовать в качестве разведки. По нынешним временам сила не малая, но хватит ли её, чтобы отвоевать фему Армениакон, большой вопрос.

Даже несмотря на то, что Фортуна благоволила им, шах Кылыч-Арслан II, на старости лет тронулся умом, разделив свои владения на одиннадцать частей, которые отдал своим девяти сыновьям, своему брату Санджар-шаху (получил Эгерли в Тавре) и племяннику Низам ад-Дину Аргун-шаху (получил Амасью). И пока его наследники режутся между собой, самое время вернуть утраченное, тем более, что большую часть населения Конийского султаната до сих пор составляют христиане.

План, предложенный Мануилу его стратегами, был прост, как стрела печенега: удар со стороны Пафлагонии пятью тысячами легкой конницы касогов, присланных крымским князем, должен был выманить войска Аргун-шаха подальше от городов, дав шанс Мануилу захватить их без большой крови, нужные договорённости были. План хорош, вот только в реальности что-то пошло не так.

Если Амисос взяли без проблем, то у стен Амасьи план забуксовал. Ворота города никто открывать не спешил, а идти на штурм не торопился уже Мануил, пытаясь переговорами принудить город к сдаче. С другой стороны, касоги действовали неожиданно эффективно, легкие конники растеклись, как саранча в степи, по имениям местной знати, грабя их и уничтожая очаги сопротивления. Особенно жестоко касоги расправлялись с отрядами икдишей, состоявших из принявших ислам местных христиан. Вслед за касогами шла армия скупщиков и торгашей, которые покупали практически все, что удавалось награбить первым.

Войска Аргун-шаха никак не могли поймать легких коников, которые с легкость ускользали от них. Но и бросить ловить их они тоже никак не могли, местная знать не поняла бы такого поступка и быстро бы переметнулась на другую сторону. О том, что противник получит подкрепление, Мануил не переживал. Во-первых, заносчивый местный владетель успел поссориться со всеми, даже со своим отцом, а во-вторых, в это время византийская армия, усиленная корпусом наёмников, наносит удар в самое сердце султаната, стремясь взять под свой контроль его столицу Конью и дальше по возможности всю Анатолию. Одновременно с этим, крестоносцы начали операцию по возвращению под свою руку Эдесского графства, а также завоевания северной Сирии, для начала нацелившись на владения амиров Халеба, воспользовавшись местной междоусобицей, а там как пойдёт. Грузины тоже должны были подержать наступление на мусульман, но Тамар, та ещё хитромордая сука, в последний момент отказалась, якобы из-за беспорядков в Ширванде, где военная помощь понадобилась их общему родственнику ширваншаху Ахситану I, женатому на сводной сестре Тамар. Так сказать, отдавала долг, ведь именно войска Ахситана I подавили мятеж царевича Демны и помогли сохранить престол узурпировшему его царю Георгию III. На самом деле, как сообщают из Петры, грузины собрали двадцатитысячный корпус в Дманиси и ждут, чем закончится схватка, чтобы урвать свой кусок у проигравшей стороны. Тамар – вот ещё одна заноза в его жизни. Мануил почувствовал, как ярость наполняет его, и он, подчиняясь порыву, намотал волосы наложницы на руку и сильно надавил ей на затылок, проникая своим естеством до самых гланд. От неожиданности последняя закашлялась, а потом замерла в страхе. Но дука, сбросивший часть напряжения, находился в приподнятом настроении и не стал обращать внимание на оплошность своей служанки. Он легко поднялся с дивана, на котором до этого возлежал, обошел замершую наложницу с тылу и решительно вторгся в её лоно…

23 февраля. 1186 года

Самцхе-Джавахети, Абастумани

Резиденция царицы Тамар.

Сегодня Тамар собрала свой ближний круг, не так уж много у неё людей, на которых она может опереться без оглядки. Подруги стараются подержать её, но часто бывать рядом с ней у них не получается, свои семьи и заботы, а ещё они стали глазами царицы в разных регионах страны. Тётушка Русудан взяла в свои сильные руки хлопотное дело по добыванию информации, организовав целую сеть осведомителей. Если раньше городские сплетницы передавали слухи друг другу, то теперь собирали их для царицы. Кроме тётушки на совете присутствовали: братья Чахрухадзе, верней, один Чахрухадзе, а вот Ашот взял себе фамилию Руствели, а имя изменил на Шота. Тамар подержала своего казначея, мало кто знал, что Шота и Григол – братья, и это давало простор для маневра и различных интриг. Из братьев Захарьяни-Мхаргдзели, тоже являющихся фаворитами Тамар, ну тянет её на братьев, присутствовал только один Захария, старший Иване, возглавлял экспедиционный корпус, собранный в Дманиси. Так же были приглашены: первый советник царицы Басилий Эзосмодзгвари и архиепископы Феодор Руставели и Антон Кутатели.

– Как дела на юге? – спросила Тамар, пригубив бокал с вином.

– Мануил вернул по руку Византии провинцию Армениакон, тем самым выбив сельджуков с побережья Чёрного моря. После этого он взял под контроль все побережье до Петры и теперь продвигается с двадцатитысячной армией к Манцикерту, – ответил Захария Мхаргдзели как самый разбирающийся в военном деле.

– Это плохо, большинство армян после выхода Византии к озеру Ван, могут перестать связывать свою будущее с Грузинской короной и переметнутся к византийцам, – проговорил Феодор Руставели, метивший на место дряхлого католикоса-патриарха Михаила Мирианисдзе и от этого проявляющий чудеса балансирования, стараясь угодить всем сторонам, которые могут повлиять на выборы нового руководителя грузинской церкви.

– Согласен, – поддержал его советник царицы. – Необходимы активные действия по присоединению армянских территорий, иначе мы упустим инициативу из своих рук, если уже не упустили.

– А что остальные правители сельджуков? – спросила царица у своего воеводы.

– На сегодня они никак не могут договориться, а некоторые ведут переговоры с императором Андроником. Войска императора взяли Конью и вернули под свой контроль фемы Анатолик и Киликию. Армянский князь Рубен, один из полководцев и вассалов погибшего недавно Варажнуни, первым присягнул на верность Андронику.

– Если мы промедлим, то можем оказаться у разбитого корыта, – озвучил витавшую в воздухе мысль архиепископ Антон на правах патриарха Малого Совета.

– Захария, передай брату начать наступление. Цели – Ани и Двин, – произнесла Тамар и жестом показала, что заседание Совета закончено.

Когда все покинули её покои, кроме тети Русудан, Тамар напряглась, в последнее время тётя просто фанатично желала выдать её замуж, наверняка и сейчас начнёт говорить на эту тему.

– Тамар, тебе пора определиться с консортом. Вокруг твоих сестёр начались пляски наших дидибули и других сил, нежелающих видеть тебя на царском престоле. Орбелиани и другие сторонники Демны замечены при дворе твоей сестры Русудан в Трапезунде, а представители родов Геловани и Гобиари – у твоей сводной сестры Исматаддин в Шемахе.

– И мне их осуждать не за что, – перебила тётушка, пытавшуюся возразить, Тамар, – Государству нужен наследник, а лучше не один, без него положение правителя шаткое. А ты ото всех женихов нос воротишь.

– Не ото всех, – буркнула недовольно Тамар. – Некоторые сами от меня.

Эта фраза не предназначалась для тётушкиных ушей, но у той оказался хороший слух.

– Так не надо было выкобениваться. Если бы слушала старших и сразу брала, что предлагали, может уже с животом ходила, а ты решила, что самая умная, и захотела присмотреться и выбрать не спеша. Так что теперь нечего возмущаться, что обошли на повороте. Ты бы вместо того, чтоб выдрючиваться, сделала бы соответствующие выводы. Вот посмотри, я тебе очередную порцию завидных женихов принесла.

– Завидные они только для государства, – по инерции продолжала огрызаться Тамар.

– А как иначе? – удивилась Русудан. – Конечно, для государства; для души и тела тебе хватит своих любовников, кумушки Тбилиси уже обзавидовались, считая их количество. А ты и мужа хочешь умного красивого и статного.

– А почему бы и нет? – возмутилась Тамар. От дурака могут быть дурные дети.

– Так роди от умного, кто тебе мешает, – усмехнулась тётушка. А чтобы муж смотрел на твои похождения сквозь пальцы, я тебе тут подобрала пару любителей мальчиков. Ну что, будешь смотреть, или снова по утраченным возможностям будешь убиваться?

Тамар решительно поднялась с тахты, на которой возлежала все время малого совета, и подошла к столу, на котором высокопоставленная сваха разложила принесённые бумаги.

– Что ж, давай посмотрим, – решительно произнесла она.