Текст книги "Драйвер (СИ)"

Автор книги: Олег Север

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)

По прикидке Юрия, периметр внешней крепости составлял порядка восьми километров, высота стен порядка десяти метров, а их толщина колебалась от четырёх до шести метров. Стены внешнего пояса были построены из земли и лишь облицованы камнем, который доставали из ближайших каменоломен. Замок был построен по неизвестной пока в этом мире бастионной системе, поэтому с высоты птичьего полёта крепость была похожа на подкову, или, если угодно, амфитеатр, сценой которого была феодосийская бухта.

После долгих раздумий Юрий решил усилить бастионы башнями. Пока было возведено всего семь башен, но по плану их должно стань ровно тридцать семь. Под крепостными стенами пролегал глубокий ров, наполненный водой. Ров выполнял функции оборонительного сооружения и канала для отводов в море воды после ливней.

Крепость возвышалась не только над городом, но и над всей окружающей территорией, за исключением горы Митридат, получившей с легкой руки Юрия название Метеор (парящий в небе).

После совета с жёнами Юрий сменил планы и решил расположить библиотеку и театр в низине, а университет вовсе вынести за пределы города, на горе же приступили к строительству княжеского дворца. Ну, как строительству, пока рабочие готовили фундамент, чтобы дать ему за зиму отстояться. Ну, и кое-какие коммуникации проводили. Юрий постарался сделать цитадель и дворец не только максимально независимыми в плане водоснабжения, но и максимально удобными для жизни. Ни каких шотландских замков с их сквозняками и приведениями.

Несмотря на набранных архитекторов, большую часть планировки и внешнего вида замка, Юрий придумал сам, поставив во главе угла не только функциональность, но и эстетичность, и поэтому сильно переживал за конечный результат. Что-то он придумал сам, что-то сплагиатил из увиденного ранее. В целом в его Метеорах можно было увидеть отдалённое сходство с диснеевским замком Спящей Красавицы. Центром всей композиции должна была стать выполненная из розового гранита Башня Ветров, на которой Юрий планировал в будущем оборудовать наблюдательный пост не только за окрестностями, но и за небом.

Многие изобретения, которые планировалось использовать при строительстве замка, использовались и в Цитадели. В частности, для обеспечения замка горячей водой были построены солнечные водонагреватели, представляющие из себя коробку из сосны, накрытую стеклом. В ней устанавливалась пара ёмкостей с водой, солнечные лучи проходили сквозь стекло, а благодаря чёрной подкладке, свет поглощался и преобразовывался в тепло. Получалось так, что солнечные лучи могли попасть внутрь и дать своё тепло, а выйти не могли. Тем самым происходил процесс нагрева воды.

Температура воды в таких нагревателях могла прогреться от 60 до 70 градусов зимой и от 100 градусов летом. Система работала, но пока находилась в состоянии отладки, так как случались небольшие недочёты, которые, впрочем, легко устранялись, попутно шло обучение персонала, необходимого для обслуживания системы водоснабжения крепости и замка.

Раз появилась горячая вода, соответственно в жилых помещениях Цитадели появился тёплый водяной пол, хорошо показавший себя в термах, который наряду с канализацией и водоотведением, призван был сделать жизнь в ней максимально комфортной.

Хоть цитадель и не была достроена, но уже имела достаточно футуристичный вид даже для уроженца XX века, что уж говорить о местной публике, которая могла подолгу зависать, засмотревшись на её очертания.

Юрий отправился в термы один без жён, так как лекари, следившие за состояние его жён, считали термы нежелательными для беременных. Но вместо того, чтобы получать удовольствие от водных процедур, Юрию предстояло провести тайную встречу с одним из эриставов грузинского княжества. Поэтому его путь лежал не в сауну или баню, и даже не в местный аналог джакузи, в которых князь был большой любитель поваляться, а в триклиний, отдельную маленькую комнату, в которой буквой П, по римскому обычаю, были установлены три ложа, а между ними помещался столик, уставленный едой, до которой пирующие могли дотянуться, не вставая, где можно было в приватной обстановке за едой и выпивкой обсудить серьёзные вопросы.

***

– Однажды басилевс посетил тюрьму, в которой отбывали наказание двадцать арестантов. – За что сидите? – спросил владыка. Девятнадцать из двадцати тут же поклялись, что сидят безвинно, исключительно по судебной ошибке. И только двадцатый признался, что сидит за кражу. – Немедленно выпустить его на свободу, – приказал владыка. – Он может оказать дурное влияние на всех остальных честных людей, которые здесь находятся.

Так выпьем же за людей, честность которых помогает им быть свободными! – произнёс Вардан Дадиани – самтавро Самегрело, припадая к губами к азареши (низкая круглая чарка с длинной плоской ручкой, напоминающие по форме черпак или турку).

Юрий тоже пригубил вино, переговоры ещё толком не начались, по восточной традиции шло прощупывание собеседника, прежде чем выложить на стол козыря, поэтому ему сейчас, как никогда, понадобиться свежая голова. Лихорадочно анализируя тост, Юрий подбирал вариант ответа для алаверды. Наконец он остановился на одной из домашних заготовок, поднял азареши и начал свое повествование:

– Старая мудрая кошка лежала на травке и грелась на солнышке. Тут мимо нее пронёсся маленький шустрый котёнок. Он кувырком прокатился мимо кошки, потом резво подскочил и снова начал бегать кругами.– Что ты делаешь? – лениво поинтересовалась кошка.– Я пытаюсь поймать свой хвост! – запыхавшись, ответил котёнок.– Но зачем? – засмеялась кошка.– Мне сказали, что хвост – моё счастье. Если я поймаю свой хвост, то поймаю и своё счастье. Вот я и бегаю уже третий день за своим хвостом. Но он всё время ускользает от меня.

Старая кошка улыбнулась так, как это умеют делать только старые кошки и сказала:

– Когда я была молодой, мне тоже сказали, что в моём хвосте – моё счастье. Я много дней бегала за своим хвостом и пыталась схватить его. Я не ела, не пила, а только бегала за хвостом. Я падала без сил, вставала и опять пыталась поймать свой хвост. В какой-то момент я отчаялась. И просто пошла, куда глаза глядят. И знаешь, что я вдруг заметила?– Что? – с удивлением спросил котёнок.– Я заметила, что куда бы я ни шла, мой хвост везде идёт за мной. За счастьем не надо бежать. Надо выбрать свою дорогу, и счастье будет идти вместе с тобой. Так выпьем же за то чтобы мы правильно выбрали свою дорогу.

Самтавро Самегрело радостно осклабился:

– Хорошо сказал дорогой, очень хорошо. Вот как раз о нашей дороге с тобой я приехал поговорить. Веришь, нет?

Глава 15

26 августа 1187 года

Киль, герцогство Шлезвига

Вальдемар Молодой (Гольштенский)

Вольдмар стоял на холме и смотрел на собравшийся к Кильской бухте флот, более сотни кораблей готовились отправиться в путь под его рукой. Из них семьдесят два военных, а это около пяти тысяч воинов и около тридцати купеческих судов. Это не самая большая флотилия, которую собирали ярлы под своей рукой, его отец водил флоты и в два три раза большие, чем этот. Но начинать же с чего-то всё рано было надо. Юный принц, с высоты птичьего полета, всматривался в морскую гладь усыпанную кораблями, выглядывая своего красавца – «Стремительного сокола», подаренного отцом незадолго до его смерти.

Старший брат и его наставник архиепископ Абсалон, конечно, выделили ему опытных военачальников, но для себя королевич решил, что не будет отодвигать от себя и своих друзей, которых знает с детства. Он будет внимательно прислушиваться ко всем своим полководцам, но принимать решения, исходя из собственного мнения, именно так учил их с братом отец, именно такой путь превратил Данию в сильнейшее в Европе государство.

В свои восемнадцать лет Вальдемар ничем ни статью, ни силой не уступал бывалым викингам. Но один минус у него имелся: не водил он за собой хирд, а это для будущего правителя неприемлемо. Поэтому и собирал он под своей рукой свободных воинов, коих оказалось немало после прошлогодней удачной военной компании датского архиепископа Абсалона, по присоединению к датскому королевству части Померании. Славянские племена поморян, уже отчаявшись остановить натиск датчан, снимались целыми родами и уходили на юг, в земли вендов, а некоторые и того дальше, на юго-восток в таинственную Гадарику. Самое время сходить за добычей. Опытные конунги советовали идти по весне, когда половодье, и легче тащить по волоку драккары. Но Вальдемар рассчитывал спуститься к Хвалынскому морю, пока на реках не станет лёд, а возвращаться обратно по весне, в половодье, чтобы нагруженные драккары было легче тащить.

Путь, который предстоял, ему был хорошо известен. Сначала вдоль берега моря до Старой Ладоги. Там самая тяжкая часть пути, по множеству мелких рек и волоки кораблей, основным считается «селигерский путь»: по Волхову через Ильмень, после чего преодолевали несколько волоков и мелких речушек на Восток, пока не достигали Волги. Но с новгородцами сейчас у датчан не лучшие отношения, поэтому его флот пойдёт через Белоозеро, затем повернёт на юг, в ярославское Поволжье, а там уж святая река понесет их к Хвалынскому морю. По возможности, королевич собрал сведения о тех странах, которые он собирался пограбить. Все ветераны, в давние времена ходившие в набеги на города, расположенные на берегах Хвалынского моря, сходятся в двух вещах, что воины их тамошних жителей никакие, а богатства тамошних правителей огромны. Так что осталось только прийти и взять по праву сильного.

Его раздумья прервал совсем юный дренг, шустро взобравшийся на утёс. Настолько шустро, что телохранители королевича ощутимо напряглись. Чуть отдышавшись, тот произнёс:

– Мой конунг, ярл Хенрик, велел передать, что, если вы хотите воспользоваться отливом, сейчас самое время.

Вальдемар сделал знак своей охране, и они стали спускаться вниз, к морю, россыпи кораблей, чтобы начать свой путь за славой и богатством.

1 сентябрь 1187 года

Феодосийский Университет

Леонардо Боначи

Сегодня был самый значимый день в его жизни. В свои 17 лет Леонардо стал профессором математики университета княжества Феодоро. Сам университет расположился в глубине леса, недалеко от строящейся столицы княжества (примерно территория села Пионерское). Зодчие постарались на славу, и создавалось впечатление, что университетский камбус вырос прям среди леса, органически вписавшись в него.

В будущем планировалось окружить его стеной, пока же основные усилия были направлены на строительство учебных корпусов и общежитий для студентов. В первый учебный год университет примет студентов на четырёх факультетах: военный, медицинский, естественно-научный и факультет математики, профессором которого он и являлся. На следующий год, насколько был в курсе Леонардо, планировалось открыть младший (подготовительный), юридический и архитектурный факультеты, кроме того шли разговоры о факультете изящных искусств, инженерно-техническом факультете и факультете языков мира, который должен будет готовить толмачей и дипломатов.

Сегодня же первые четыреста студентов переступят порог нового университета. Князь постарался и привлёк к обучению студентов лучших из лучших. Многие профессора были чуть старше самого Леонардо, но встречались и зубры, известные на всю Ойкумену. Так у медиков будет преподавать Мхита́р Гераци́, широко известный своей работой «Утешение при лихорадке», на кафедре естественных наук – профессор Аль-Джазари, которого Юрий выкупил из рабства после падения Диярбакыра, которому Мануил вернул старое армянское название – Тигранокерт. Почти аналогичная судьба была у другого профессора, но уже кафедры математики, Аль-Хазини, которого люди князя Юрия отыскали после падения Мевра. Несмотря на его не самый добродушный характер, Леонардо с удовольствием слушал его лекции, а иногда и спорил с ним.Для преподавательского состава был построен отдельный городок, обнесенный живой изгородью из барбариса. Вход на территорию профессорского городка охранялся стражей. Пока барбарис разросся несильно, но коллеги с естественно-научного факультета уверяли, что через год-два он достигнет высоты двух с половиной – трёх метров. Кроме того, забор будет необычайно красив в ходе массового цветения в течение почти трёх недель в мае-июне и осенью, во время плодоношения. Так как высадкой живой изгороди занимались молодые преподаватели, прошедшие школу князя и княгинь, Леонардо ни капли не удивился, когда узнал, что барбарис к тому же ценное пищевое и лекарственное растение. В пищу употребляют зрелые плоды кустарника. Сушёные молотые или истолчённые плоды барбариса используют как приправу для мясных блюд и супов из бобовых, а молодые листья – вместо щавеля в зелёных щах. Также в планах у естествоиспытателей сделать барбарисовый ликёр и настойку. К тому же барбарис хороший медонос, и неслучайно неподалёку от преподавательского городка фанаты селекции развернули пчелиные улья.

Медики же планируют проверить кровоостанавливающие свойства растения, которые описывались в различных трактатах, и провести ряд других изысканий. Не случайно же в народной медицине барбарис используется как кровоостанавливающее средство, а также при заболеваниях почек, печени, мочевых путей, а также как потогонное.

У студентов каждое общежитие было так же окружено живой изгородью. В качестве «забора» использовался не только барбарис, но и другие растения: арония, сирень, ирга, лещина. Правда, если профессорский городок напоминал аккуратную деревню, в которой в геометрическом порядке расположены преподавательские виллы, не такие пышные, как у римлян, но зато более комфортабельные, построенные из кирпича и дерева. Несмотря на то, что виллы были унифицированы, каждая имела свою особенность и, если угодно, изюминку. Студенческие же общежития были выполнены в виде трёх-четырехэтажных зданий, с общей гостиной и душевой.

Отдельно стояли несколько зданий общего назначения, таких как: столовая, больница и различные лавки. Леонардо собирался перевезти отца с матерью к себе на виллу, но отец полностью погрузился в создание княжеского банка, а мать не захотела оставлять отца одного. Таким образом, в роскошной вилле он пока жил один, но надеялся, что ненадолго, так как его отношение с Ульяной, дочкой одного из купцов первой гильдии, шли к свадьбе.

Облачившись в преподавательскую мантию, Леонардо отправился на центральную площадь, где будет проходить торжественная церемония принятия в студенты

1 сентябрь 1187 года

Константинополь. Большой Влахернский дворец.

Андроник

Андроник восседал в резном кресле, присланном в подарок дочерями, у его ног устроились супруга Анна (она же Агнесса) и его новая фаворитка Митродора Фок, из знатного, но пришедшего в упадок, рода.

Пятнадцатилетняя Дора старательно отрабатывала милость императора для своего рода. С другой стороны, и другие члены этой семьи пока были преданы императору и мыслями, и телом, два старших брата Доры неплохо проявили себя в ходе последней компании и, получив повышения, были отправлены в армию, которая готовилась к вторжению на Сицилию.

Пока же флот под руководством молодого дуки Мануила Вутумита блокировал Сицилию. Мануил не принимал генерального сражения, а небольшими наскоками уничтожал флот противника, а также захватывал все суда, идущие из или в Сицилию. Война между Пизой и Генуей тоже играла на руку византийцам, а венецианский флот был занят разборками с египетским, в ходе которых был значительно потрёпан. Таким образом, создалась удачная предпосылка, когда Сицилия осталась один на один с Византией, и Андроник планировал полностью воспользоваться этой оказией. Сорокатысячная армия вторжения под командованием друга и соратника императора Алексея Врана была практически готова к операции, ожидая момента, когда уляжется волнение.

Крестоносцы сцепились с Саладином не на жизнь, а на смерть после поражения в битве при Крессо́не близ Назарета. Андроник вмешался в дела Иерусалимского королевства, поддержав местную знать против пришлых, западных дворян. Им удалось подвинуть на должность главнокомандующего Алексея Коломана (внука Бори́са Колома́новича), который примени к арабам их излюбленную тактику заманивания и засад, изрядно изматывая их.

Саладин, отчаявшись получить генеральное сражение, собрал тридцатитысячную армию и быстрым изгоном двинулся к Иерусалиму. Однако Коломан смог навести в городе порядок. Выслал порядка десяти тысяч иудеев и мусульман, на надежность которых он не полагался. Отстранил от управления обороной города Балиана Ибелина, который склонялся к капитуляции, и казнил Юсуф Батита, одного из православных священнослужителей, которые рассчитывали получить больше привилегий, если бы город был возвращён мусульманам, и поэтому призывал паству к сдаче города.

Под рукой у Коломана было порядка пятнадцати тысяч пехотинцев, шесть тысяч городского ополчения и четырех тысячи рыцарской конницы и тысяча туркополов. Конницу он вывел из города, разделив на два примерно равных отряда, отдав их под командование гроссмейстерам ордена тамплиеров и госпитальеров. В их задачу входило беспокоить арабов с тыла, уничтожая мелкие группы солдат, и ударить в тыл, если Саладин решится на штурм города.

Увидев все это, Саладин отступил к Тивериадскому озеру, однако рыцари не последовали за ним, предпочитая постепенно уничтожать его фуражиров. Пока неясно, чем это стояние закончится, но в целом результаты радовали Андроника. Он неожиданно застонал от боли и удовольствия, Дора увлеклась и перестаралась, услышав стон своего господина, она со страхом замерла. Однако Агнесса, лучше изучившая пристрастия своего супруга, решительно взяла ее за волосы, раз за разом насаживая на обнажённое «орудие» своего супруга, та сначала вскрикнула, а потом страстно задышала, сама же Агнесса вынуждена была сдерживаться, беременность вносила свои ограничения.

3 сентября 1187 года

Рось (Новый город на месте слияния Волги и Оки)

Ольстин Олексич

Бывший воевода черниговского князя Ярослава Всеволодовича Ольстин Олексич, стоял на смотровой площадке, распложённой в одной из башен свежесрубленного Кремля и смотрел на расстилавшуюся перед ним землю, русскую землю. С высоты кремля осматривать предстоящий фронт работ было удобно. Сделано было не мало, но предстояло сделать намного больше.

Местный кремль, расположенный, на высоком правом берегу Волги, в силу различных топологических причин состоял из двух примерно равных частей, разделённых стеной: Спасской и Архангельской, и напоминал воеводе две половинки сердца. Спасская была боярско-церковной частью, а архангельская была отдана под городской посад. Сам город планировался с размахом, на вырост, территория города, которую ещё предстояло окружить крепостными стенами, была очень большой, сюда попали и пастбища, и огороды, и пахотные земли, и сады, высаженные этой весной, и куски леса, и пустые места под будущую застройку.

Соответственно, и сердце – кремль тоже был построен на вырост. Пока кремль поставили деревянным, но в ближайшем будущем его планировали одеть в камень. Сейчас же была важно за лето поднять стены, чтобы суметь отбиться от мордвы или еще каких племён, которые захотят поживиться за чужой счёт. Поэтому была применена хитрость: детинец был построен под Городцом, потом разобран и переправлен вниз по Волге, после чего быстро собран на месте специальными бригадами.

Минувшее лето было самым опасным временем в жизни города. Две тысячи воинов, выделенные княжеским наместником Тимофеем Ерофеевым, пришлись как нельзя кстати. Они днем и ночью несли дозор, не давая вести о том, что на слиянии Волги и Оки появилась новая крепость, разнестись по окрестным племенам.

Теперь, после того, как строительство кремля было окончено, около тысячи бывших новиков, перешедших в ранг молодых воинов, возвращалось обратно в Суздаль, на смену им наместник прислал тысячу новиков. Кроме этого, из Крыма пришёл караван, с товарами и людьми. Под руку Ольстина Олексича передали две банды легкой конницы (по 300 человек каждая) и около двух тысяч крестьян, которые возжелали здесь жить и вести своё хозяйство. Среди них не все были выходцами из Северной Руси, были среди них болгары, ляхи, венды, поморяне и даже руане, впрочем, последние обычно выбирали военную стезю. Встречались порой и вовсе не славяне: германцы, армяне, норги, или вовсе китайцы, но таких было значительное меньшинство.

Большинство селилось на городской территории, уже сейчас обнесенной земляным валом и частоколом, но были и те, кто уходил глубже в лес и селился небольшими хуторами по обе стороны от реки. Ольстин посылал с ними своих следопытов, чтобы помогли людям обустроиться на новом месте. Также у каждого такого хутора имелась в наличии голубиная почта, хорошо известная на Руси еще лет двести тому назад, но к этому моменту почти подзабытая. А вот князь Юрий о ней вспомнил и возродил на территории своего княжества. Кроме голубиной, почты которая была налажена между городом и окружающими его деревнями, была и соколиная, при помощи которой получали донесения князь и его наместники.

Сейчас основные усилия были направлены на то, чтобы обеспечить прибывших теплым жилищем к зиме, а также подготовить поля под озимые. У воеводы была и своя головная боль: предстояло решать еще проблемы спуска к воде, и защиты этого спуска, а на следующий год – строительство порта и его защита.

3 сентября 1187 года

Левкополье (Тихий город)

Юрий князь Крымский и Суздальский

Юрий очень любил бывать в Левкополье, куда он переселил молодых ремесленников, а также часть своих учеников. Здесь можно было расслабиться и не заниматься делами княжества, а просто побыть простым ученым изобретателем. На этот раз в Тихий город, как неофициально называли его в народе, князь приехал вместе с Марией, жену сопровождала свита из различных ученых. Пользуясь случаем, те спешили использовать возможность обменяться со своими коллегами мыслями и достижениями, спонтанно получился этакий средневековый научный форум.

Юрий поморщился и пометил для себя о необходимости поговорить с женой, чтобы все эти исследования были не пиратской вольницей, а подчинялись научному расчёту и планированию.

Для технарей же Юрий привёз «багдадскую батарейку», попутно пришлось читать курс лекций по электричеству, не забираясь в дебри, на уровне восьмого класса российских школ, и демонстрировать возможность гальваники путем золочения женских украшений. Судя по горящим взглядам некоторых слушателей, новое направление в науке обрело своих адептов, и, возможно, в обозримом будущем они смогут приятно удивить своих коллег и князя.

Не забывал Юрий посещать и подопечных жены. Энтузиасты– естествоиспытатели загорелись идеей селекции и улучшения животных. На взгляд Юрия, это пошло бы на пользу многим домашним животным, стыдно сказать, нынешняя курица примерно в три раза меньше куриц ХХ века и скорей была ближе к перепелам, чем к домашней птице, то же самое можно было сказать и про другую домашнюю живность.

Не забыли энтузиасты и про растения, и не только для пропитания, но и для эстетического удовольствия. Конечно, лидером по улучшению были розы, хорошо знакомые в Византии и Европе. Известно, что еще 300 лет до н.э. греческий философ и естествоиспытатель Теофраст описал розы, среди которых он уже различал дикие и садовые, среди последних он указывал уже первые десять сортов. Любители роз не остановились на достигнутом, и за прошедшее время значительно расширили количество сортов, так что их селекция была хорошо знакома и отработана.

Юрий ещё с детства помнил основы розоводства, в школе биологичка была их фанаткой и на уроках биологии они помогали ей в школьном розарии в ухаживании и выведении новых сортов. Как правило, отцовский вид и привносит в будущий сорт такие качества, как устойчивость к болезням, способность лепестков сохранять окраску – не выгорать, а вот материнский вид дарит будущему сорту красоту: окраску, махровость, форму цветка.

Юрий даже не удержался и построил теплицу, где возился с розами. Кстати, идея теплицы вызвала у местных ажиотаж, оказалось, что если парник им знаком, то вот теплица оказалась для них чем-то на грани полета в космос, хотя всего-навсего он сделал в ней отопление.

Но все хорошее кончается очень быстро, три дня пролетели, словно одно мгновение, нежданно-негаданно время, выделенное Юрием для отдыха, закончилось. Пришло время возвращаться в Феодосию, назад к управлению княжеством.

7 сентября 1187 года

Херсонес

Дом купца Товма Арцруни

Сегодня был знаменательный день. Наконец-то ради чего он жил последние два года, должно было случится. Завербованый им молодой ученый обещал сегодня принести результаты всех исследований по греческому огню, то, за что царица Тамар обещала его озолотить. Товма был опытным купцом и поэтому прекрасно знал, что услуга, которая уже оказана, ничего не стоит, особенно у сильных мира сего. Поэтому настоял, чтобы обмен знаний на золото состоялся в Херсонесе, где его уже ждал неф, который должен был перевести его с семьёй в армянскую Киликию.

Старший сын уже обжился в Тарсе и ждал остальную семью. Конечно, после всего случившегося торговать с Крымом станет проблематично, но, как говорится, не Крымом едины, да и схемы с посредниками никто тоже не отменял. Словом, в будущее купец смотрел уверенно и с оптимизмом.

Обусловленный стук в ворота вывел его из грёз о счастливом будущем, возвращая в нервное настоящее. Прибыл доверенный человек от царицы Тамар. Обмен паролями, а главное совпадение двух частей некогда единой монеты, подтвердил это окончательно и немного снизил волнения купца, однако, главное действующее лицо всего этого обмена запаздывало, не сильно, но все же это слегка начинало напрягать.

Разговор с представителем царицы не клеился, четверо его охранников только нервировали купца, так как особой выдержкой не отличались и постоянно нервно озирались по сторонам. Таким нервным купец не то чтобы себя охранять не доверил, даже в охрану самого захудалого каравана не нанял. Приходилось сидеть на террасе, выходившей в внутренний двор, непосредственно напротив ворот, и держаться невозмутимо, как на переговорах, медленно потягивать вино, многозначно поглядывая на небо.

Наконец раздался долгожданный стук в калитку, который привёл всех в движение.

Вардик Херуни – представитель некогда знатного, но в край обедневшего армянского рода, а ныне один из механикусов князя Крымского находился в крайне сильном нервном возбуждении.

Несмотря на огромное желание выбежать навстречу гостю, купец продолжал спокойно сидеть и цедить вино, дожидаясь, пока слуги проводят механикуса в переговорную. Допив вино, он не спеша поднялся и отправился в внутрь дома, Грузинского азнаури, дернувшегося за ним, охрана профессионально отсекла. Уговор есть уговор, даже то, что он, за значительную плату сверху, пошёл на нарушение его духа, дав возможность грузинскому эмиссару увидеть механикуса, не означает, что он пойдет на нарушение его буквы.

По мере приближения к переговорной сердце билось всё сильнее и сильнее, вот она стартовая точка, от которой начнётся возвышение его рода, а там, кто знает, может и дворянство получится получить, дотянутся.

– Ты принёс? – спросил он на армянском нервничающего Вардика.

– Да всё здесь, уважаемый? – произнёс механикус, указывая на новомодный тубус.

Купец бросил мошну с деньгами на стол, правая рука зачесалась, предвещая хорошую прибыль.

– Как мы договаривались, тебе придется год пожить у меня гостем, Вардик-джан, у заказчика могут появиться вопросы по составу или производству смеси.

– Хорошо, но я должен отдать деньги матери, чтобы она могла выдать замуж сестёр и дать хорошее образование младшему брату.

– Ты же понимаешь дорогой, что тебе опасно с такой суммой ходить по городу. Несмотря на все старания стражи, грабежи случаются, даже в центре города. Поэтому предлагаю передать деньги через банк. Мы вызовем банкира ко мне, и ты сможешь сделать вклад на свою мать, а она будет снимать их по мере необходимости.

– Это, конечно, хорошая идея, уважаемый, но я должен попрощаться с сестрами, братом и матерью. Неизвестно, когда я смогу снова переступить порог родного дома. Обещаю, это займет немного времени.

– Дорогой мой, кому, как не мне, понимать тебя, семья – это святое. Но и ты пойми меня, чем раньше мы покинем этот берег, тем больше шансов у нас доплыть до цели нашего путешествия. Да и потом твой визит домой перед отплытием может доставить много неприятных минут родным, когда вои отдела безопасности начнут выяснять куда ты пропал, – купец умело давил на болевые точки юнца и был уверен, что чуть-чуть дожать и он добровольно отправиться с ним в Киликию, а там будет видно, как всё сложится.

Боги, конечно, не любят тех, кто загадывает наперёд, но благоволят к тем, кто всегда в запасе имеет запасной план, и желательно не один.

– А куда мы отправляемся? Вы так и не сказали мне, – поинтересовался юный аристократ, пытаясь сохранить невозмутимость. Но это ему плохо удавалось.

Играть в новомодный флеш ему явно не рекомендуется, подумал про себя купец, в последнее время ставший завсегдатаем казино.

– В Византию, а ещё точнее, в Киликию, там у меня есть торговые партнёры, которые помогут нам хорошо устроиться, – решил немного приоткрыть завесу тайны хозяин дома.

– А…

Продолжение фразы он не услышал, раздался сильный удар, и ворота распахнулись настежь. Через них в внутренний двор хлынули воины, на рукаве которых была расположена тамга в виде стилизованной собаки. Вслед за воинами в двор зашли трое людей постарше, одетые во всё белое. У купца сердце екнуло куда-то в пятки, сотрудников тайной канцелярии ни с кем не спутаешь.

Но еще ничего не решено, у хорошего купца всегда есть заготовки на все случаи жизни. Он решительно потянул один из факелов и перед ним открылся тайны ход, созданный именно для таких случаев. Но несмотря на то, что спасение было близко, ему не суждено было ускользнуть от княжеских ищеек. Позабытый в спешке учёный, умело, куда только делась его неуклюжесть, подсёк ноги купца и быстро заломил его руку, приговаривая:

– Куда это вы, дорогой Товма-джан, собрались, уважаемые люди пришли к вам в гости, да и князь, может, захочет лично с вами поговорить, а вы в бега? Непорядок!

7 сентября 1187 года

Трапезунд. Мануил

«Жить надо так, чтобы после смерти твоё изображение почитали в твоём же собственном монастыре». Эта фраза когда-то то ли в шутку, то ли всерьез сказанная ему «дважды свояком», плотно засела в мозгу Мануила. Собираясь в Константинополь, отец призывал его в столицу, как полагал сам Мануил, опираясь на сообщения своих агентов, отец планирует провести реформы в империи и, возможно, захотел узнать мнение своего официального наследника.