Текст книги "Феномен хищника"

Автор книги: Норма Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц)

–«Призраки», – лаконично подумала она.

–«Ты что, видела их в метро?»

–«Не их. Других призраков. Движущееся неживое», – пояснила крыса.

–«Ну точно, сказки пошли. Лешие какие-то… Бабы-Яги до кучи не хватает».

Метров через сто вид леса снова стал привычным, ушло ощущение беспокойства. Можно было дальше радоваться жизни, вот только какой-то осадок остался. Человеку свойственно остерегаться непонятного. Видимо, тот случай.

* * *

ДЖЕССИКА

Моя первая ночь в диком лесу прошла довольно неплохо. За исключением того, что к утру стало прохладно. Как ни крутилась я, прижимаясь к Диксон то одним, то другим боком, как не подбивала под себя плотней тонкую ткань спальника, согреться не получалось.

В конце концов вознёй я разбудила подругу, она вылезла наружу, что-то сделала с огнём, и костёр постепенно воскрес.

По-настоящему проснулась, когда уже совсем рассвело. На нос садилось назойливое маленькое насекомое. Зверски хотелось есть. И неплохо бы чашечку кофе…

Дик рядом не было, зато поверх спального мешка на мне оказалась уложена почти вся наша одежда. Мысленно пожелав подруге доброго утра, поблагодарила её за заботу.

Она тотчас появилась в дверном проёме – частое дыхание вздымало широкую грудь, на щеках румянец. В одних трусах, а как будто из парилки.

–«Ты что, за Лариской гонялась?» Диксон фыркнула, рассмеялась.

–«Силы в этом теле не хватает, вот, усердствую».

–«Хочешь сказать, раньше была сильнее?!» – от изумления сам собою раскрылся рот. Надо ж, какие были люди…

Я накинула куртку, сунула перепачканные землёй ступни в сырые холодные ботинки, вслед за Дик тоже выбралась наружу. А там – великолепие! На деревьях затрещали, загомонили белобокие птицы, ветки вздрогнули, развеивая последние остатки утреннего тумана.

Россыпи маленьких цветов на зелёных коврах, раскрывшиеся навстречу ласковому солнцу, источали волшебное благоухание. Листья деревьев, кустов, стебли трав тянулись к тёплому свету. Золотились смолистые, идеально прямые стволы, уходившие, казалось, в самое небо.

Внезапно я поняла, что научилась различать больше красок, чувствовать больше запахов, чем раньше. На душе сделалось необычайно легко и привольно.

Странная штука – жизнь. Законопослушные люди никогда не смогут плыть по воле волн своего сердца, не увидят этой первозданной, нетронутой красоты. Всю жизнь проведут за периметром, где лишь сады да парки, ухоженные бездушными манипуляторами машин. Узнают только то, что им сочтут нужным показать, будут судить о мире по видеофальшивкам, совершенно не представляя его, настоящего. Слепцы…

Дик рассказывала: старые люди имели привычку ловить некоторое количество диких зверей живьём, сажать в железные клетки на потеху женщинам и детям. Сейчас таун-люди оказались в роли таких заключённых. Отгородившись от мира, сами себя лишили свободы. Подруга, слыша восторженные мысли, добавила чуточку реализма.

–«Конечно не знаю, что будет дальше, но даже вчерашний участок от метро до «Лесников» зимой, скорее всего, стал бы непреодолимым. Девственная природа далеко не всегда мила и любезна».

–«А что зима… Там, где бывают настоящие холода, сейчас почти никто не живёт».

Водные процедуры у нас начинались с поисков подходящего камня для сушки ног. Обнаружив таковой, Диксон разоблачилась, полезла в воду наполнять котелок да поливаться. От праздности мозгов обменялись с ней парочкой мыслей на социальные темы. Если бы подруга жила в нашем времени, наверное, как и я, стала диссентером. Кто начинает задумываться об общественном устройстве, неизбежно заканчивает этим.

Вообще, омовение – весьма волнительная процедура, если смотреть со стороны. Особенно после такой ночи. Нашей первой ночи… Чёрт, как я хочу Дик!

Стиснув зубы, отвела взгляд, стала пристально изучать ближайший пригорок – она определила его, как наиболее вероятное направление атаки. Мысленно поискала Лариску, та ловила мышей в нескольких метрах от места ночёвки, сказала, для нас тоже пока опасности нет.

Подруга перепрыгнула на камень, принялась отряхиваться, вытираться, одеваться. Я снова поймала себя за разглядыванием красивого, сильного тела Диксон.

Сняв куртку и ботинки – всё, что на мне было, я кожей почувствовала взгляд любимой. Нам одинаково нравится смотреть друг на друга – великолепно! Я обожаю, когда на меня так смотрят. Даже ледяная вода показалась горячей под этими пламенными взорами, порождала ощущение необычайной внутренней силы. Хотелось исполнить какой-нибудь подходящий к случаю танец, энергия разливалась по телу с каждой порцией заряженной взглядом Дик живительной влаги.

А вот прыжок на «сушительный камень» отозвался неожиданной болью в мышцах. Вчерашний поход несколько перенапряг их, деградировавшие в заключении. Понятия не имею, сколько времени там пробыла.

Диксон сделала сказочно приятный массаж бёдер, чтобы уменьшить боль. К завершению этой, увы, недолгой процедуры я впала в блаженное оцепенение, ноги сделались ватными, в голове воцарился полный сумбур. Чтобы придти в сознание, пришлось плеснуть на лысину холодной воды.

По пути к «Лесникам» подруга показала один из видов съедобной травы, нарвали её немного, я постаралась запомнить вид маленьких листочков – они и вправду оказались довольно вкусными. Особенно с мясом.

Впервые после ареста мне удалось более-менее нормально почистить зубы. Оказывается, древесина – не только сырьё для получения тепла и света, но и отличный материал для изготовления всевозможных вещей. Из молодых веток хвойного дерева получаются даже tooth-brush[44]44
  Тooth-brush – зубная щетка.


[Закрыть]. Доисторические, конечно, ничего общего с маленьким самодвижущимся устройством, которое каждый зуб полирует со всех сторон ровно столько времени, сколько нужно. А напоследок массажирует дёсны. Но всё-таки удобнее, чем выцарапывать остатки еды ногтем и полоскать водой.

Теперь я несла свой мешок на одном плече. Внимательно осмотрев корочку поверх заживающей раны и кожу вокруг неё, Дик решила: уже можно.

По сравнению с буреломом и хитросплетением поваленных стволов тот лес, по которому мы сейчас шли – парковая дорожка. Вот давно упавшее, когда-то белоствольное дерево, всё поросло плоскими мясистыми грибами без ножек. Чем толще ствол – тем жирнее на нём грибы. Перешагнула ещё одно, уже едва заметное поваленное дерево, совершенно скрывшееся под пышным ковром сочного зелёного мха. Внимательно глядя под ноги, как учила подруга, я, тем не менее, вполне успевала ещё посматривать по сторонам, наблюдая за птицами, животными и насекомыми. Большинство их видела в первый раз.

Время от времени рядом с дорогой попадались остатки небольших строений разной степени разрушенности, похожих на то, в котором мы провели ночь. Как только я видела очередной каменный раритет посреди зелени, сразу об этом вспоминала. Нельзя вообще-то сказать, что я забывала о прошлой ночи хоть на секунду, но вид убежища, напоминавшего «Лесники», делал воспоминания значительно ярче.

В двух шагах впереди шагала обвешанная мешками Диксон. Я представила, что целую её грудь – и любимая почувствовала, восприняла мысль, как подобие реального ощущения. Если мы можем передавать друг другу изображения, то почему не попробовать то же самое в отношении прикосновений?

Обмен виртуальными ласками оказался весьма приятным, заставил меня забыть о наступившей дневной жаре, да и вообще надолго позабыть о многом.

Лариска вернула с небес на землю. Конечно, она права, в таких местах нужно быть внимательнее. Сама же крыса тому пример: увидела незнакомое животное – попробовала сожрать, а оно, оказывается, опасно. Несмотря на скромные размеры и отсутствие клыков.

Этот источник воды ещё меньше первого – просто струйка, сбегающая между камней. Полуденный зной просто-таки вынуждал освежиться, да и Лариска проголодалась, хотела поохотиться в одиночестве.

–«Кстати, твои предки любили всякие злаки».

Дик показала колоски неизвестного мне растения, сорвала несколько, пошелушила в руке, высыпала на камень. Крыса недоверчиво понюхала зёрна, слизнула языком, пожевала.

–«Странный вкус…»

–«В лесу много еды, но незнакомое хватать не стоит. Есть ядовитые растения, змеи вот, кстати», – она показала картинку с ползучим гадом. –«А если на дерево взобраться, у птиц там гнёзда. Попозже там и яйца будут, тоже пища».

Подходящего камня для ног в этот раз не нашлось. Точнее, он был, но слишком большой, тяжёлый и лежал далеко от родника. Придётся использовать сменные ботинки. Потому сейчас при помощи маленького кусочка ткани я тщательно вычищала из них мусор и землю.

Слишком жаркая погода. Вечером придётся стирать майку, как минимум подмышками. Вода приятно холодила лицо, стекая на грудь, соски тотчас напряглись. Повернувшись вполоборота, я наткнулась на магнетический взгляд из-под густых бровей. Боже, как она на меня смотрит!

Руки сами собой принялись сбрасывать одежду. Оставшись совершенно нагой, я медленно наклонилась к воде, зачерпнула… В ушах молотом стучала кровь. Это как во сне. Прекрасном и нереальном.

Вот мы по очереди наклоняемся к роднику. В каплях воды отражается солнце. Мир заполняется безмолвной музыкой света и яркостью свежих красок. Неожиданно Дик подхватывает меня на руки и несёт – легко, словно ребёнка. Невероятное блаженство! Прижимаюсь, обнимая любимую. Охватывает сладкая дрожь, запах её кожи лишает остатков разума. Дурман…

В этом источнике точно волшебная вода. Я не помнила, что мы делали друг с другом, но это было, как первый раз в жизни. Таун-люди не придумали слов, чтобы описать такой фейерверк эмоций.

Подруга поливала мне спину из котелка, едва ощутимыми прикосновениями смывая налипшую землю. Передалось её беспокойство по поводу ранки. Что уж теперь…

–«Нигде не болит», – заверила я. И тут же легионы мурашек вниз по спине. От такого невинного поцелуя! Суровый мыслеголос Лариски ворвался в сознание:

–«Вы совокупляетесь так часто, как я ем!» Интересно, если б не крыса, мы бы сейчас опять утонули друг в друге?

Диксон протёрла спину антисептиком. Удивительное средство – употреблять можно хоть внутрь, хоть наружно.

–«Ну что, наелась?» – справилась у Лариски подруга. –«В городах пищи намного меньше. Во время одной войны у нас окружили один большой город. Зима, мороз, еду привезти невозможно. Жители ели кошек и крыс, потом кое-кто принялся друг за друга».

–«Крыс?! Как можно есть разумное существо?» – вдруг возмутилась наша спутница. –«Горилл можете не вспоминать, а деда я есть и не помышляла. Хотя и могла бы».

–«А кто такие кошки?»

–«С давних времён с человеком жили кошки и собаки. Не те собаки, что по деревьям лазают, те, которые раньше были».

Бывшая дорога теперь пошла по возвышенности. По обе стороны раскинулось бескрайнее море леса. Хотелось взлететь над ним, набрать высоту, кружиться в воздушном океане, не зная границ. Зелёный ковёр под ногами стал пышнее и мягче.

Постепенно возникло странное ощущение: будто вошли в полосу мысленного тумана. Чувствуя эмоции не только друг друга, но и всего живого в лесу, мы постоянно принимали призывы поющих птиц, озабоченность деловитых белок, настроение прочей лесной живности. Всё это ощущалось постоянно, днём и ночью, как некий эмоциональный фон. А здесь, в окружении отчего-то засохших деревьев, он постепенно стихал, как будто заглушаемый необычной, напряжённой тишиной.

Прошагали с полчаса, и вдруг Дик подала сигнал опасности. Навстречу двигались люди! Сняв с плеча мешок, я поставила его наземь. Мы приготовились стрелять. Гориллы? Но оружия не видно, и одежда странная.

Подругу больше всего тревожило, что их не слышно в ментале. Я тоже прислушалась – действительно ничего! К счастью, они не проявили к нам интереса. Пробежали в нескольких шагах, ни один не повернул головы.

Держа неизвестных на прицеле, пока не скрылись из виду, мы гадали – кто бы это мог быть. Не заметить нас они не могли, если только не были слепы. Лариска вообще считала – мы повстречались с призраками. Как знать. Лес – это совершенно неизвестный мир.

Двинулись вперёд, и через сотню-другую шагов вместе с сухими мёртвыми деревьями позади остался участок мысленного затишья природы. Может, дело было лишь в том, что на погибших деревьях никто не жил?

Прошли мимо упавшего наискось на дорогу столба. Бетон местами раскрошился, обнажая ржавую железную сердцевину. Обычно столбы падали на откосах, торча теперь из наносов почвы обломанными кусками. А этому вздумалось свалиться на пути.

Интересно, конечно, сколько лет минуло с той поры, когда здесь прошёл последний train. Как их называла Дик…

–«Поезд. Было такое слово в русском языке», – вздохнула подруга. Я повторила вслух, как бы пробуя его на вкус:

–Поезд.

Диксон послала картинку: зелёное, гудяще-грохочущее железное создание размером с небольшой дискай тянет за собой длинную вереницу таких же шумных ящиков на полсотни человек каждый. Древние умели делать гигантские вещи. Efficiency[45]45
  Efficiency – коэффициент полезного действия.


[Закрыть] поезда, как транспортного средства, конечно, невелик, но зрелище весьма впечатляющее: гора металла километровой длины, громыхая, мчится со скоростью под сто пятьдесят километров в час.

Солнце перевалило зенит, а мы шагали и шагали. Ноги мои, поболев первое время, вскоре расходились, и вслед за Дик отмеряли который уж километр. Можно считать не в километрах, а в развалинах – недавно прошли шестые по счёту от «Лесников». Темп держали небыстрый, вот только погода, пожалуй, могла бы быть попрохладней.

Как-то раз открылась поляна, заросшая маленькими растениями. На каждом сверху по две-три крупные алые ягоды. Незапланированная остановка. Сидеть на корточках тяжело, но сочное лакомство задержало надолго – сладкого тоже не было во рту много дней.

Деревья впереди начали редеть, расступаться, приближался высокий берег реки. Осторожно выглянули из-за стволов – движения на открытом месте вроде бы незаметно.

–«Понаблюдаем несколько минут», – подумала подруга. –«Следи за птицами и животными. Если они не беспокоятся, ведут себя как обычно – посторонних поблизости нет».

«Как обычно» – это хорошо сказано. Знать бы, как себя обычно ведут животные…

Птицы на ветках, вроде, свистели-чирикали, деловито чистили пёрышки, а других обитателей леса я и не видела. Ничего такого необычного я не замечала и не ощущала.

Вдруг что-то словно толкнуло в груди – вдалеке неясный жалобный звук. То же услышали Дик и Лариска.

–«Животное ранено», – через мгновение сообщила крыса.

–«Оно одно?» – уточнила Диксон.

–«Да, поблизости никого больше не чувствую». Подруга улыбнулась:

–«Разве что призраки…»

–«Двигаться оно не может», – продолжала информировать Лариска. –«Пахнет кровью».

Мы осторожно приблизились к месту трагедии. Разросшиеся кусты мешали видеть, что случилось за обрывом. А, вот, наконец… Небольшое копытное, вроде roedeer[46]46
  Roedeer – косуля.


[Закрыть]. Каким-то образом оно сорвалось с кручи и теперь беспомощно лежало далеко внизу, едва заметно брыкаясь, испуская отчаянные эмоции боли и страха.

Диксон быстро глянула по сторонам – из откоса часто торчали камни, местами целые валуны. Растительности почти нет, зато склон завален старым сухим буреломом. Безопасного места для спуска не видно.

–«У тебя ноги быстрые, посмотри, где мы можем спуститься». Предвкушая обильную пищу, крыса тотчас пропала в кустах.

Рыжеватая тонконогая коза на вид чуть больше метра. Она даже не пыталась подняться, только косила испуганным круглым глазом. Бок вздымался от неровного, судорожного дыхания.

–«Это самец – видишь, рога», – объяснила подруга.

Маленькие, тонкие вертикально поставленные отростки не особенно украшали голову существа. Я предположила:

–«Молодой, наверное».

–«Не больше сорока килограммов», – по-своему оценила животное Дик. –«Сломаны передние ноги, видишь, кость торчит. Не жилец…»

Она опустила на песок поклажу, решительно шагнула к животному. Коротко хрустнули позвонки, и агония прекратилась. Диксон снова оглянулась по сторонам.

–«Место слишком открытое, не нравится мне. А с мясом не уйдем, придётся разделывать тут».

Велев мне посматривать, а Лариске послушивать, подруга быстро разделась. Совсем. Услышав мои мысли, предупредила:

–«Сейчас я не соблазняю – это чтобы кровью не испачкаться». Я последовала примеру.

–«Верно, и одежда пусть заодно проветрится».

Тем более, погода благоприятствовала. Можно было даже купаться. Первым делом Дик осмотрела мне спину, чмокнула в плечо.

Потом достала нож. Отделила мёртвому животному голову: мякоть отрезала лезвием, а позвоночник размозжила камнем и перерубила одним взмахом короткой лопатки. Тихо шепнула:

–Спасибо, лес, за добычу.

Стряхнула красные капли и метнула на край обрыва – туда, где только что прошли.

–«Всё не съедим, пусть живность местная тоже полакомится».

Затем точно так же она отрубила ноги до первого сустава. Тренированным движением распорола шкуру на брюхе невезучего животного, потом – с внутренней стороны ног. Крови почти не было видно, она быстро уходила в светлый песок.

Ловко поддев ножом шкуру, Диксон содрала её руками – так, как будто она не особенно-то прочно держалась, только на спине умелицы заметно взбугрились мышцы. Кое-где, конечно, на мясе остались мохнатые клочки, но это несущественно. Разложив шкуру, словно скатерть, она распорола брюхо козла и выпустила внутренности. Это была полноправная доля крысы, мы на ливер не претендовали.

Подруга распрямилась, чтобы в очередной раз глянуть по сторонам. Руки по локоть в крови, в правой нож. Грудь, живот – всё в мелких подсыхающих брызгах. Почему-то это варварское зрелище взволновало меня. Удачливая охотница над добычей – сильное тренированное тело, готовое действовать мгновенно, суровый взгляд, уверенная поза.

Не откладывая дела в долгий ящик, приступила к трапезе Лариска. С другой стороны туши подруга вырезaла мясо на поджарку.

Сухого дерева на берегу полным-полно. Вскоре ярко запылал костёр, мы предвкушали удовольствие от первого полноценного обеда после многодневной вынужденной диеты. Нельзя сказать, чтобы я так уж страдала от однообразного рациона – в тюрьме, бывало, вообще по несколько дней не кормили, а вместо воды давали пить всякую гадость. Но для восстановления физической формы всё-таки лучше нормально питаться.

Я получила задание отыскать и нарезать с десяток прямых длинных веток кустов и заточить каждую с одной стороны. Дик тем временем сложила и зажгла второй костёр метрах в пяти от первого. К тому времени дрова в первом прогорели, подруга заботливо ухаживала за огнём, ворошила дрова длинной палкой. Подсовывала обратно выкатившиеся было наполовину обгоревшие кусочки дерева, что-то упорядочивала и сортировала.

Заготовленные заранее камни она уложила параллельно друг другу по обе стороны огня. Мясо было надето на выструганные мной палочки и разложено над пышущими жаром углями.

Процесс поджаривания непрост – Дик то и дело поворачивала палочки, поливала из фляги водой. Вскоре над берегом поплыл аппетитный аромат.

Ларискины челюсти методично перемалывали сырое мясо. Бока уже заметно округлились, мысли крысы сделались заторможенными.

–«Может, перерывчик? Мы ещё не уходим», – глянула на неё Диксон. Вняв совету, крыса буквально отвалилась от поеденной-порезанной туши.

–«Да, мне не хватает умеренности в еде… Всё-таки, хорошо, что я пошла с вами». Подруга улыбнулась.

–«Есть такое суеверие. Или, может, уже было – в мои времена. Сказав, что тебе хорошо, тут же плюнь три раза налево, чтобы судьба не сочла слишком самонадеянной».

–«Не умею я плеваться…» – легкомысленно отозвалась Лариска.

Наконец, Дик объявила, что первая порция готова, торжественно преподнесла палочку с шипящими кусочками. Жир ещё поблёскивал, лопался на раскалённом мясе мелкими пузырьками.

От запаха давно можно было захлебнуться слюной. Даже без соли натуральное свежее мясо показалось пищей богов! Люди нации не знают натуральной пищи, всю жизнь кормятся из синтезаторов. Правители, конечно, едят мясо – на охоту летают их компаньоны, иногда и они сами, чтобы развлечься. Естественно, компаньонам перепадает натурпродукт. А каста нации обречена всю жизнь питаться искусственным. Может, поэтому настоящая пища показалась невиданным деликатесом. Хотя, Диксон тоже была в восторге, несмотря на то, что в прежней жизни пробовала много вкусных вещей.

Закончив нанизывать сырое и снимать готовое мясо, Дик полезла в реку обмываться от крови.

Я смотрела на оранжевые языки костра, и в душе просыпалось что-то первобытное. Огонь приковывал взгляд, соперничая в этом смысле с обнажённой подругой, сверкавшей мокрыми после купания прелестями. Капли воды сверкали солнечными зайчиками, словно лежащий в кармане кристалл. Решила – тоже надо освежиться.

Прохладная река нагнала зверский аппетит, обе снова набросились на жареное мясо. Вот и готова последняя порция косулятины. Мы съели, сколько могли, набили свежениной обе консервные банки и котелок, положив флягу с водой отдельно.

Во второй приём Лариска умяла меньше, но всё равно, её возможности в этом плане впечатляли.

На высоком берегу шумели, качали верхушками высокие деревья. Солнце постепенно склонялось к закату, приятно лаская кожу. Дик загорелая, ей бояться нечего, а я предпочла набросить майку – плечи нужно беречь, им нести рюкзак.

Наевшись, подруга взяла палку, которой ворошила дрова, сломала пополам. Уселась на поваленный ствол дерева, стала строгать. Рядом на бревне кучкой лежали тёмно-коричневые чешуйки.

–«Белка шишку лущила», – уверенно определила Диксон. В лесу она как дома.

–«В той жизни ты вроде жила в городе. Откуда такие познания?»

–«Всяко бывало. И в городе и в тайге и в степи. По службе в разных местах бывать приходилось».

Щепки летели в разные стороны, я не понимала, что в результате должно получиться, но смотрела с интересом.

–«Ножом есть жидкую пищу неудобно, выточу что-то типа вилок, вылавливать из супа кусочки».

Палка постепенно превратилась в плоскую планку, потом в подобие лопаточки с прорезями. Обточив ручку, подруга положила изделие в карман моего жилета, и взялась за второй кусок дерева.

–«Пора место для ночёвки искать», – думала она. –«За стенами как-то спокойнее. Гранатами горилл, слава Богу, не снабжают, потому оттуда отбиваться сподручнее. Ежели что». Я напомнила:

–«Впереди по карте бывший посёлок».

–Угу.

Дик размышляла, что делать. Возможно, для горилл много строений рядом покажутся привычной средой обитания – похоже на город.

Ладно, – решила подруга. Поищем отдельный дом где-нибудь на окраине, подальше от остальных.

В тот вечер у меня появился дополнительный, но приятный груз – котелок с мясом. Не прошли по насыпи и пяти сотен шагов, как Лариска подала сигнал.

–«Слышу горилл!»

–«Расстояние, откуда и куда движутся?» Дорога уходит в лощину, удобное место для засады!

–«Нагонят минут через двадцать, идут с семи на один. Пять самцов». Близко. Диксон – мне:

–«Я налево, ты направо. Выбираем удобную позицию, укрываемся ветками, готовимся к бою. Огонь открывать только по моей команде».

Основную часть combat mission[47]47
  Combat mission – Боевая задача.


[Закрыть] я дослушивала, уже взбегая на пологий холм и присматривая укрытие. Сбросила мешок, аккуратно поставила у дерева драгоценный котелок с мясом. Плюхнулась в подходящую ямку, наскоро забрасывая себя прошлогодними листьями и кусками мха, потянула сверху ближайшие ветки. Тревожная трель невидимой птицы. Тишина.

–«А ты обойдёшь их сзади», – это команда крысе. –«Говори нам, что происходит, назад они оглядываться не станут».

Двое шли спереди, один сзади. Между ними пара горилл на деревянной жердине тащила связанное волосатое существо. Ноги-руки приторочены к палке, длинная шерсть с головы волочилась по земле. Время от времени на неё наступали лапы самцов, выдирая целые пряди.

На фоне алчного предвкушения мутантов, намеревавшихся хорошенько развлечься, пленённое существо испускало сильнейший мысленный призыв о помощи. Оно обращалось к лесу!

–«Твой – замыкающий. Целься в низ живота, не закрывай один глаз, смотри обеими. Короткие очереди. Прицелишься – стреляй!»

В ту же секунду я услышала выстрелы Дик с противоположной стороны пути. Замыкающий сэвэдж вскинул автомат на звук – и я выстрелила. Очередь не получилась короткой, зато горилла сразу «сломалась» пополам, рухнула наземь.

Первые двое тоже лежали неподвижно. Носильщики бросили груз, судорожно сдёргивали с плеч оружейные ремни. Пара сдвоенных «та-так» подруги – и оба уронили автоматы. Противник не успел сделать ни единого выстрела.

–«Лариска, послушай – кто-нибудь из них жив?»

–«Второй и четвёртый ранены», – мгновенно отозвалась крыса. –«Четвёртый готов стрелять, второй тянется за автоматом».

Вглядываясь в одинаково волосатые спины, я пыталась понять, кто есть кто.

–«Жёлтые штаны – твои. Я держу фиолетового», – прояснила ситуацию подруга.

Напуганные меткостью неизвестного противника, зомби лежали тихо, как мышки. В их эмоциональном фоне преобладало малодушие. Гориллы привыкли, что в любой драке очень много стрельбы, но мало толку. Теперь, шёпотом окликая убитых, они не верили, что меньше чем за десять секунд боя остались вдвоём. И не спешили обнаруживать это.

«Мой», двигая руку по миллиметру, тянулся за оружием – я не видела, но хорошо чувствовала его потуги. Пуля ужалила желтоштанного в бок, и осознание собственной обречённости добавляло самцу злости. Другой ранен легче, надеялся ещё выжить. Они даже не попытались как-то координировать действия.

Сэвэдж в сюрреалистически лиловых штанах сжался пружиной, приготовился к броску. Хотел, наивный, скатиться по насыпи, спрятаться в кустах. Он только это замыслил, а мы, все трое, уже понимали нехитрый план. Диксон не могла прицелиться ему в голову – заслоняло тело другого зомби. А вот я вполне могла продырявить башку своему.

–«Вали жёлтого, он опаснее!» – подумала мне подруга.

Было искушение опустить переводчик вниз, на одиночные выстрелы, но осторожность не позволила. Наведя автомат в нижнюю часть заросшей русым волосом головы, я плавно потянула спуск.

Постепенно привыкаю, уже не так страшно стрелять из этого раритета. Да и в лесу он грохочет намного тише, чем в гулких тоннелях подземки.

Чисто сработано – горилла дёрнулась, уткнулась в траву. Мои выстрелы вспугнули фиолетового, он перекатился через труп, на мгновение показав голову. Для Дик этого было вполне достаточно.

Выждали пару минут: может, уцелел ещё кто-то. Внимательно вслушивались в эмоции – ничего, кроме недоумения и тревоги пленницы.

Не хуже нас ощущая, что гориллы мертвы, она поползла, извиваясь всем телом, хотела как можно скорее убраться с насыпи, тоже мечтала о кустах. Диксон подумала:

–«Мы не причиним вам зла, не беспокойтесь. Как только убедимся, что опасности нет, подойдём и освободим от верёвок».

Длинноволосая тотчас замерла, недоверие боролось в ней с любопытством. Наконец, девушка заговорила.

–«Кто вы?»

–«Высланные из своих миров», – за троих ответила подруга. –«Из тауна, из прошлого, из племени подземных жителей города к северу отсюда. А вы?»

–«Я из живущих в лесу. Это дом для меня и моих сородичей. Выходите, других безумцев поблизости нет, я хорошо чувствую».

Зачирикавшие после стихшей стрельбы птицы говорили, что девушка права. Лариска подтвердила – горилл нет в радиусе, по меньшей мере, трёх километров. Дик поднялась из укрытия, держа оружие наготове, стала спускаться на путь. Подумала нам:

–«А вы пока прикрывайте, на всякий случай».

Первым, что сделала подруга, приблизившись к свалке остывающих трупов – ногой отбросила автоматы подальше. Затем закинула свой за плечи и неспешно взрезала глотку каждому сэвэдж. Только потом дело дошло до пленницы. Перепилив верёвки, стягивавшие тонкие запястья, Диксон недоверчиво осведомилась:

–«Как вы попали в плен к неслышащим?»

–«Опрометчивый поступок под влиянием эмоций».

В затылке у меня вдруг стало щекотно, почуяв неладное, посмотрела назад – и встретилась взглядами с пятёркой таких же волосатых полуголых людей. Картинка мгновенно ушла Диксон, в ответ я получила другую – на холмах не меньше двух десятков этих типов, все пялятся на Дик и Лариску. Лесная девушка тем временем самостоятельно освободила лодыжки, с неземной грацией поднялась, и поклонилась моей подруге:

–От имени Великого Леса благодарю тебя за спасение, Зелёная Воительница.

Впервые прозвучавший голос был неожиданно силён и глубок, а интонации певучи.

–Ты просила – мы услышали, – с достоинством ответила Диксон.

–«Люди леса не знают о других слышащих, кроме нас. Скоро стемнеет – воспользуйтесь нашим гостеприимством…», – это она добавила уже мысленно.

Пленницей владело любопытство. Нам тоже интересно, да и места для ночёвки не подобрали.

–«Благодарю за предложение…» – Дик в момент узнала наше мнение. –«Мы согласны. Только вначале соберём патроны, нужно восполнить потраченное».

Поднявшись с земли, я повесила на плечо автомат, на другое мешок. Наклонилась за котелком и зашагала вниз, на безмолвный призыв подруги. Полдесятка лесовиков последовали за мной, не приближаясь, но и не отставая. Не очень приятное ощущение, как под конвоем. Опустив правую руку в карман, я вдруг нащупала тёплую чечевицу кристалла.

–Тиу-тиу-тиу, – сказала лесная птица.

Повинуясь внезапному порыву, я извлекла непонятную штуку и шлёпнула её себе на лоб. Кристалл прилип, будто приклеенный.

Тотчас, как по команде отовсюду начали появляться странные нечеловеческие фигуры лесных людей. Из-за деревьев, просто из-под земли, оказывается, их здесь не меньше сотни. Безмолвный вопль восторга потряс ментал. «Посвящённая Солнцу!» – шептали вокруг незнакомые мыслеголоса.

А спасённая нами девушка вблизи оказалась довольно симпатичной. Стройная, пожалуй даже чуть сухощавая, ростом ещё ниже меня. В одной набедренной повязке из шкуры животного. Светлые волосы, светлое лицо, огромные зелёные глаза. Губы дрогнули в улыбке, лесная фея повторила грациозный поклон:

–От имени Великого Леса благодарю тебя за спасение, Посвящённая Солнцу!

–Not at all[48]48
  Not at all – Пожалуйста, не стоит благодарности.


[Закрыть], – от волнения я ответила на таун-языке, но она поняла.

–«И тебя благодарю, подземная жительница!», – это уже Лариске и мысленно. Крыса явно смутилась, но ответила эмоцией взаимной благодарности. В свою очередь я обратилась к лесной девушке:

–«Можем ли мы узнать твоё имя, красавица?»

–«Ель. Моё имя – Ель».

Диксон моментально передала изображение стройного хвойного дерева с пирамидальной кроной, иногда здесь попадались такие.

–«Вам известно тайное значение этого имени?!» – фея вскинула глаза, они распахнулись на пол-лица, став совершенно фантастическими.

–«Я ведь из прошлого», – непонятно объяснила подруга.

Пока мы обменивались любезностями, она закончила сбор патронов, можно было идти.

Гости леса последовали за хозяевами. Путь оказался недолог, через несколько сотен шагов обнаружился глубокий овраг, все спустились туда.