Текст книги "Феномен хищника"

Автор книги: Норма Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц)

Так что, значит… мы можем вернуться в прошлое, чтобы его изменить? Нет, она ведь не знает, как сюда попала. Случайность… Случайность? Которая чудом спасла мне жизнь.

Нет, это уже не случайность, это знак Судьбы. Я должна продолжать борьбу!

–«Рада, что ты решилась поверить. Так оно всё и было», – подумала Диксон.

–А што это там, не пойму… – щурясь, и дыша полуразложившимся трупом, старик тыкал пальцем в изображение счастливой молодой женщины в ярко-жёлтом летнем наряде.

–«Одна знакомая», – лаконично ответила Дик.

Мне показалось, ей вопрос не понравился. Я вперила испытующий взгляд в посланную Судьбой. Опять какая-то тайна, каким-то надцатым чувством улавливала – она не полностью откровенна!

–Да нет ше… – затряс бородой дед. –«Почему написано «Космос», а не «Мак Дональдс»? Мы однажды были с отцом в Москве и туда заходили, я хорошо помню. Там всегда был огромный фаст-фуд, известный на всю столицу… Какие чизбургеры…»

–Чизбургеры, говоришь? – неожиданно зло Диксон повторила непонятное слово вслух. –И сто сортов колбасы, бля?

–Нет, колбашы там отдельно не продавали… – прошамкал житель подземелий. –«Вообще, классное было местечко! Павильоны мировых брэндов, такое великолепие, настоящие сверкающие дворцы… «Exxon Mobil», «General Electric», «Microsoft»… Прямо от входа на каждом шагу клоуны, цветные шарики, кока-кола с попкорном…»

Рекой лились яркие детские воспоминания всю жизнь прожившего под землёй. А я никак не могла взять в толк, о чём они вообще спорят, почему то, о чём старик вспоминает с радостью, вызывает в душе Дик гнев и ожесточение.

Что это вообще за мир на картинках, что за странный переполненный людьми таун без единой солнечной батареи, с несуразно огромными окнами в домах? И спросила об этом.

–Его название – Москва, – отчего-то охрипшим голосом ответила новая знакомая.

–«Но такого тауна сейчас на планете нет».

От девушки хлынула волна нечеловеческой ярости, и на секунду мне стало страшно.

–Moscow, – с тающей надеждой в голосе повторила она.

–Нет… Никогда не слышала…

–«Не слышала даже, что он был когда-то в прошлом?»

Кажется, Диксон взяла себя в руки, раз перешла на мыслеречь. И попросила:

–«Расскажи об истории твоего мира».

–«Вот за эту самую историю я сюда и угодила…»

–«Как?»

–«Просто. Стала копать её глубже, чем позволено простому человеку. Постоянно запрашивала в Скайнете[19]19
  Скайнет – глобальная информационно-коммуникационная сеть жителей таунов.


[Закрыть] архивные записи. Просмотрела целую кучу. Подлинники! Но чем больше изучала их, тем больше возникало вопросов».

Я виновато улыбнулась, выключила устройство из прошлого – его источник питания имел очень ограниченный ресурс.

–«Но давайте об этом после. Сейчас я расскажу «историю» такой, как её преподносят официальные источники».

Выбрать бы позу поудобнее… А он, выбор-то, и невелик – либо на животе, либо на правом боку, не смотреть же лицом в стенку. Повернусь-ка в другую сторону головой, тогда можно будет лежать на левом!

Поняв, что я хочу, Дик бережно поддержала, помогла не перенапрягать спину. Вот я и устроилась.

–«Спасибо. Ну, начнём. Официальная версия такова. Человек появился на Земле в результате эволюции, он потомок обезьян и далее развивался в ходе естественного отбора».

Начало не вызвало у моих слушателей критических мыслей. Лицо и манеры Диксон, несмотря на юный возраст, были олицетворением спокойствия и солидности. Может, в их мирах также преобладала эта точка зрения на начало антропогенеза.

–«В соответствии с собственными возможностями, сложившимся образом жизни и традициями, человеческая цивилизация сформировала три расы – таунов, сэвэдж и кантри[20]20
  Кантри – жители сельской местности.


[Закрыть]. У каждой расы были собственные представления о жизни, свои идеалы, своя религия. В течение столетий поступательное развитие спокойно шло по нарастающей, все были уже готовы слиться в единый народ с общим для всех уровнем жизни – как вдруг с Землёй столкнулась комета…»

–«Всё было не так!» – вклинился возмущённый дед. –«Расы были – чёрная, жёлтая и белая, отличались по цвету кожи и богатству. Представители всех рас жили как в городах, так и в деревне. Белые жили богаче всех, жёлтые – победнее, и хуже всех – чёрные».

–«Пусть Джес доскажет до конца», – попросила Диксон, и я смогла продолжить.

–«После Падения Кометы быстро и существенно изменился климат, поднялся уровень мирового океана, стало невозможным сельскохозяйственное производство, возникла огромная нехватка продуктов питания. Как самые неподготовленные к условиям кризиса, начали массово гибнуть сэвэдж, их города пришли в упадок, разрушились». «Чушь собачья», – опять уловила я злую мысль жителя подземелий.

В знак протеста он удалился в собственный угол, лёг на топчан и стал делать вид, будто спит.

Глубоко сидящие чёрные пристальные глаза Дик взирали на меня сурово и внимательно.

–«Кантри замкнулись в границах расы, из эгоизма и по религиозным соображениям прекратив контакты с другими. Занимались только собой и не интересовались судьбами прочих жителей Земли. И только таун-люди сохранили великодушие, истинно человеческий облик, хоть их и было немного. На перестройку экономики целого мира потребовалось непомерное количество ресурсов, но Правительство таунов не допустило гуманитарной катастрофы. Специально для сэвэдж, как наименее социально защищённых, началось массовое производство продуктов и товаров первой необходимости, их регулярная раздача. Теперь с каждым годом уровень жизни сэвэдж растёт, через систему выборов в органы власти они участвуют в управлении цивилизованным миром. Постепенно к новым природным условиям адаптируется и экосистема Земли. Скоро наступит день, когда человечество вновь сможет приступить к объединению, повысив уровень жизни для всех без исключения».

–Вот, примерно так выглядит официальная история, – подытожила я вслух. Дик кривовато улыбнулась:

–«Что-то эта сказочка мне напоминает… Давай теперь послушаем, какая история преподавалась в школах во времена деда».

Единственное, что портило внешность подруги – выстриженная клоками голова. В отличие от моей, на голове Диксон оставалась растительность, но вид её был весьма плачевным. Я дала себе слово, как только поправлюсь, подровнять ей причёску.

Старик, до нынешнего момента не допускавший мысли о возможности столь циничного перевирания истории Земли, уже несколько успокоился, и начал безмолвный рассказ.

–«В школе я немного успел узнать о мире, попал сюда совсем малолеткой. О земной истории мне рассказывал отец, уже в метро. Затем была целая жизнь, чтобы обдумать и систематизировать знания».

Небольшая пауза свидетельствовала об окончании вступления. А потом я услышала то, что не имело ничего общего с известной мне историей человечества.

–«Не было, конечно, никакого биологического разделения людей на городских, сельских и таун-жителей. Не было ни горилл, ни религиозных фанатиков, которых вы называете «кантри». Думаю, в таком виде, как их описывает официальная история, кантри нет и сейчас. Есть просто люди, которые кормят себя сами. До Кометы все люди Земли выглядели одинаково – примерно, как мы, отличались разве что цветом кожи. И обособлялся мир не по расам, а по регионам. Были богатые Америка и Европа, нищие Африка, Латинская Америка и Азия. Северяне жили богаче южан, и правительство использовало Юг, вывозя оттуда полезные ископаемые, дешёвую рабочую силу. Кроме того, было разделение в рамках каждой из территорий. Везде существовали богатые и бедные. Большинство людей любого континента имели средний и низкий достаток, а один-два процента купались в роскоши, живя в сотни и тысячи раз богаче».

Несомненно, старику лучше говорить без слов. Всё благопристойно, без этого раздражающего шамканья, из-за которого иной раз я вообще его не понимала…

–«В школе учили: бедные и богатые таковы из-за разницы в собственных способностях и характере, но отец считал – это результат неравенства изначальных возможностей. Я, например, родился в семье со средним уровнем достатка, и родители при всём желании не могли заплатить за моё обучение в университете. Большие деньги веками переходили по наследству, и никогда не попадали в руки таких, как мы». Диксон подумала:

–«Вот теперь можно предположить, откуда взялись тауны. После катастрофы те, у кого были деньги, построили для себя и своего окружения «новые миры», а остальных просто бросили на произвол судьбы – живите, как хотите, или умирайте». Дед продолжал.

–«Перед катастрофой мир Севера представлял собой толпу одуревших потребителей. Люди занимались, в основном, удовлетворением своих животных потребностей. Как нынешние гориллы. Основная масса северян сконцентрировалась в городах, где давно забыли о созидательном труде. Когда-то давно, в эпоху заводов и фабрик горожане строили новые машины, а перед катастрофой они только паразитировали друг на друге, живя мошенничеством и обманом».

Мне стало немного прохладно, правой рукой потянула очередную куртку из тех, что были испорчены временем. В качестве одежды они не годились, только на тряпки, или вот так, укрываться.

–«Богачи перенесли заводы в безлюдные пустыни – они уже не нуждались в рабочих, всё делали роботы, которым не нужно платить зарплату. А производили эти новые заводы, в основном товары для потребления. Когда не стало государств и армий, отпала нужда в огромном количестве оружия, и вся индустрия стала работать на развлекуху. Не стало у людей цели и смысла жизни, они погрузились в бесплодные наслаждения, сродни онанизму. Как если бы ребёнок, не научившийся ни говорить, ни ходить, стал целыми днями валяться в кровати, предаваясь обжорству».

Дик согласно кивала головой, нервно постукивая правым кулаком в собственную ладонь.

–«А потом – да… Потом упала комета… В первые два года почти все горожане вымерли или разбежались, вернувшись в деревни. В разрушающихся домах без света, тепла и воды остались бездельники, не желавшие пахать землю и сеять хлеб. И правительство, добиваясь беспрекословного подчинения, сделало из этих потомственных лентяев горилл. Полуживотных-зомби. Я много думал – если бы люди не оставили созидательный труд – спаслись бы они от катастрофы? Возможно. Создать полностью независимое от природных условий производство продуктов питания. Иметь где-нибудь в космосе мощное оружие, способное если не разрушить угрожающее столкновением небесное тело, то отклонить, увести его в сторону от Земли. Но для этого нужно было вкладывать деньги в науку, а не в спекуляции».

На закуску свою версию истории человечества рассказала Диксон.

Она была самой старшей из нас, застала «живьём» эти странные образования, о которых упомянул дед – так называемые «государства». Оказывается, образовывались они по территориальному принципу, включали в себя жителей всех местностей ареала – городов и сёл. Каждое государство имело своё собственное, поначалу независимое правительство, собственные спецслужбы и другие силовые структуры. Хотя при жизни Дик «государства» уже существовали по большей части формально, всё больше и больше склоняясь к упадку.

Мы узнали, что человечество однажды предприняло весьма смелый социальный эксперимент. Попыталось в одном из небогатых образований древнего Севера на практике реализовать принципиально иные общественно-экономические отношения. Общественную собственность! Никогда я не слышала и слова на подобную тему. Как, впрочем, и старик…

Это звучало, как бред – государство в качестве единого коллективного собственника. Как ни странно, эксперимент во многом оказался успешным. В условиях соревнования богатейшего государства традиционного типа со страной-новатором именно последняя продемонстрировала невиданные возможности, стремительный научно-технический взлёт. Полное отсутствие крупных собственников позволило государству в течение всего лишь нескольких десятилетий обеспечить качественный прорыв. Централизованное руководство и финансирование, плановая экономика позволили сконцентрировать ресурсы на выполнении стратегически важных программ, создать условия для совершения множества научных открытий, вывести человечество в Космос…

Я переспросила, как называлось это государство… В официальной истории вообще не упоминалось ни о каких «государствах», но может сохранилось хоть название? Увы, согласно моим знаниям, первый сателлит создан и успешно выведен на орбиту тауном Стейтс в 83 году до П.К.[21]21
  П.К. – Падения Кометы (принятая аббревиатура).


[Закрыть] Затем последовали первый астронавт Земли, лунная программа, развитие системы сателлитов на орбитах: всё тот же таун – полное наименование «Юнайтед Стейтс», и никакого «СССР» или, тем более, «России».

Но Диксон утверждала – первый человек, отправившийся в Космос, был из государства размером в одну шестую часть земной суши с этим странным шипящим названием!

Как я знала теперь, государства древности соперничали друг с другом, применяя всевозможные формы борьбы. В результате после череды успехов со страной-новатором случилась неприятность – её взорвали изнутри сторонники традиционной формы собственности, раздробили на множество изолированных таунов и вернули на прежний путь…

Многое в Дик теперь стало ясно. Её странная речь со множеством неупотребляемых слов – протоязык канувших в Лету предков. И привычка путать мужские-женские окончания, вероятно, тоже оттуда. Цивилизованные люди не подчёркивают в каждом слове различия полов, только одичавшие сэвэдж могут грешить подобным.

* * *

Проснулись мы рядом – Диксон, казалось, даже во сне следила, чтобы «оперированная» ненароком не улеглась на спину. А я, пользуясь такой возможностью, не балансировала на боку, а подкатывалась к соседке, опираясь на неё, как на подушку. Сутками пластаться на животе совершенно невозможно, от этого даже стала болеть грудь, а Дик не тяготили мои прикосновения, я чувствовала. Ощущая, что спасительница тоже не спит, подумала:

–«В прошлой жизни – сколько тебе было лет?»

–«Тридцать девять».

–«Как странно… мне тридцать два, а теперь выгляжу старше. А вот у тебя в девайсе много изображений девушек, но почти нет мужчин. Почему?» Небольшая пауза. Время на раздумье?

–«Нравится смотреть на красивых девушек». Это, похоже, честно… Откровенность за откровенность.

–«Мне тоже».

Вытекающий из сказанного следующий вопрос я изо всех сил старалась «не думать», закопать в глубине, не выпустить наружу. Но она всё-таки почувствовала, в глазах блеснул отблеск дрожащего на стене огонька…

–«Вот ты поправишься, тогда и вернёмся к теме. А теперь время осмотреть рану».

Диксон предпочла уйти от ответа, спрятать искренность в униформе медика.

Я отодвинула гору полуистлевшей одежды, служившей нам подушками и одеялами, послушно опустилась на живот. Как осточертела уже эта поза…

За спиной раздалось жужжание электромеханического источника света, лёгкие пальцы коснулись кожи вокруг разреза. Дуновение воздуха… Приятный холодок испаряющегося спирта успокоил воспалённую плоть. Руки Дик, такие сильные, могли быть волшебно ласковыми и нежными.

–«Кем ты была в своём мире, что делала там?»

Я повернулась набок, осторожно села, плечом привалилась к уходящей в потолок железной стойке стеллажа, и Диксон опустилась рядом.

–«Да, ты тогда угадала – служила в одной конторе, вроде спецслужбы, только военной».

–«Военной? Это от слова «война» – ты была на войне?»

–«Да». Односложная мысль. А мне так любопытно!

–«Наверное, там интересно?» – я попыталась вытянуть что-нибудь из подробностей.

–«Интересно? Нет, это неподходящее слово. Один человек как-то очень точно сказал: «Солдат на войне – расходный материал, а после – отработанный». Вот, например, сейчас ты выслана, прячешься в подземелье с разрезанной спиной. А война в наше время – это когда плюс ко всем этим радостям», – она обвела глазами полутёмный вонючий склад. –«Постоянный холод или изнуряющая жара, мокрые ноги и задница в чирьях. Нет пищи, воды – иной раз приходится мочой промывать рану, потому что больше нечем. А уж месяцами не мыться и всякие болезни от грязи – это само собой. И почти всегда нужно куда-то бежать, идти, ползти, вытаскивать раненых, волочить неподъёмную тяжесть оружия. Терять своих лучших друзей и подруг из-за глупого случая или дурацкого приказа. Видеть, как молодые здоровые люди за секунду превращаются в безруких-безногих калек…»

Поднявшись, Дик принялась мерить длинными ногами коридор – пять шагов туда, пять обратно.

Вдобавок к мыслеречи, она передавала вспоминавшиеся сами собой образные картины. Бегущих с оружием наперевес людей в насквозь промокшей и пропотевшей одежде. Огонь взрывов, летящие комья грязи вперемешку с кусками человеческих тел. Новобранца, блюющего над разорванным трупом. Обожжённых, изуродованных, ослепших мужчин и женщин, стариков и детей. Последние слова умирающих. Атомные грибы над городами.

Впечатлений хватило, чтобы понять, насколько глуп был мой последний вопрос.

–«Но это не самая страшная война, нет… Как ни парадоксально, худшее произошло, когда подлецы изобрели войну без выстрелов. Зомбирование придумали не у вас в таунах, электронные средства массового поражения появились гораздо раньше. И пока честные люди сражались и умирали за Родину, прятавшиеся по тылам политиканы оптом продали её врагу, а население под влиянием СМИ[22]22
  Средство Мозгового Изнасилования – одна из расшифровок аббревиатуры «СМИ».


[Закрыть] превратилось в зомби. И Родины больше не стало. Такая вот была наша последняя война…» Опустив плечи, подруга снова присела рядом.

–«А что ты такое сделала, что тебя выслали? Просто изучала историю?»

Вздохнув, я подобрала ноги, растянулась на стеллаже, поверх коленей натянула ворох зелёных курток и приготовилась к длительному монологу.

–«Ты уже знаешь, я много лет работала на зомбировщиков…» Прорвалась эмоция стыда, да я её особенно и не скрывала.

–«Работала, как все, думала, как все… То есть, ни о чём серьёзном не задумывалась вовсе. Была «надёжной деталью чётко работающего, отлаженного общественного механизма». Есть в таунах такая расхожая пропагандистская фразочка». Всё-таки лежать больше нельзя…

Пришло время избавиться от излишков жидкости, я съехала набок, с помощью Дик встала на ноги. Заботливая девушка осторожно навесила на плечи куртку, так, чтобы ткань не касалась засохшей дырки в спине. В общем, тут не было холодно, но расхаживать нагишом как-то неловко по отношению к деду.

–«А потом я увидела в Скайнете, как зомби пытают мою давнюю знакомую. Несколько лет назад она переехала в другой таун, на Южном Треугольнике, нашла там работу. Сперва мы переговаривались по Сети, потом как-то всё реже и реже. Решив, что у Соланж новый роман, я перестала её беспокоить. И вот, спустя годы, эта запись. Я тогда чуть не поседела – хотела выключить, но как будто примёрзла к постели. Правители вообще частенько показывают людям разные ужасы про страдания изгоев – пугают…»

Придерживая за руку, Диксон сопроводила обратно – к импровизированной постели от такого же туалета. Её неослабное трогательное внимание подкупало, я всё чаще ловила себя на том, что начинаю по-особому относиться к гостье из прошлого. Гоня предательские мысли, продолжала рассказ.

–«Пугают, да. Но в тот раз эффект получился противоположным – я решила бороться. Стала сочинять короткие тексты о несправедливости и порочности общества, забрасывала их в Скайнет, анонимно подключаясь к техническим терминалам в общественных местах. Повторив это несколько раз, каждый раз потом искала в Сети свои призывы – и не нашла ни одного! Ни одного!! Поняла, дело в настройках файервола[23]23
  Файервол – программный «цензор», средство отсева нежелательной информации перед поступлением её в Скайнет.


[Закрыть], брэйн автоматически отсекал все «неблагонадёжные» тексты. Я стала думать, что можно реально сделать ещё, и чем больше думала, тем становилось противнее выполнять рутинную работу. Конечно, я не сочиняла программирующие инсеты[24]24
  Инсет – вставка.


[Закрыть], но всё равно косвенно способствовала продолжению зомбирования, искусственному «замораживанию» сознания новых и новых поколений сэвэдж на уровне приматов…»

–«А потом по Скайнету на меня вышел некий Джон Доу[25]25
  John (Jane) Doe – безымянный(ая), неопознанный(ая).


[Закрыть] – представился членом группировки борцов за освобождение сэвэдж… Я развесила уши, поверила, а это оказался обыкновенный провокатор. Вскоре за мной пришли. Сколько-то месяцев следствия – и клетчатый комбинезон».

–«Почему сколько-то? Ты не помнишь?»

–«Конечно… Химией и пытками они нередко доводят диссентеров до безумия, полностью разрушают личность. Мне ещё повезло. Хотя, может, со стороны виднее. Я сумасшедшая?»

И в темноте почувствовала, как Дик улыбается в ответ. Захотелось прижаться к ней сильнее, обнять…

–«У тебя ещё не зажила спина!» – тотчас пришла испуганная мысль.

Теперь улыбалась я. Мой ангел так застенчива… Ну ладно, всему своё время.

–«Знаешь, вот дед говорил про богатые тауны Севера – а теперь, уже давно, севернее нашей нынешней широты вообще никто не живёт. Ходят слухи о засекреченных поселениях спецслужб в зоне вечного холода, но о них невозможно найти какую-то связную информацию».

–«Изменился климат, может, поэтому и не живут?»

–«Климат важен в первую очередь для кантри, их еда растёт под открытым небом. Для сэвэдж, у них нет жилищ с источниками тепла. А таунам всё равно, где стоять»…

–«Ну, Бог даст, разберёмся и со спецслужбами», – улыбнулась Диксон. –«А сейчас надо мне, пожалуй, метнуться за консервами».

В душе проснулась тревога. Впервые я позвала Ларису, тотчас почувствовав мысленный ответ. И обратилась с вопросом:

–«Где лучше напасть на горилл, чтобы близко от входа в метро? Только на какой-нибудь другой станции, не где в прошлый раз».

Дик была недовольна моей инициативой, но признала – вопрос своевременный.

Вслед за мыслеобразом появилась и его хозяйка. Вспрыгнула на ящик, улеглась, поблёскивая глазами. Предвкушение пира вызывало в ней довольно сильные эмоции.

–«Гориллы неохотно приближаются к выходам метро. В тот раз они разбегались от пуль, потому оказались рядом с лестницей».

–«Но они не знают, что стоящие на поверхности вентиляционные сооружения принадлежат системе метро», – предположила я. Крыса согласилась.

–«Может быть. Мы ведь не можем передвигаться по вертикальным колодцам, и никогда не появлялись оттуда». Диксон подвела итог:

–«Задача – найти венткиоск, стоящий как можно ближе к путям привычного перемещения зомби. Желательно, перемещения в одиночку… Пара пустяков, если использовать беспилотник[26]26
  Беспилотник – обиходное название беспилотного летательного аппарата (БЛА, БПЛА) – используется, в том числе, как средство наблюдения.


[Закрыть]». Пошутив сама с собой, девушка сдвинула брови.

–«Но в целом идея мне нравится. Спасибо. Начнём собираться».

Снова на ней старые вылинявшие штаны, куртка. Впервые я увидела путешественницу во времени именно такой. Куртку, правда, пришлось подбирать заново – прежняя пошла на портянки. Но и эта одежда была больше Диксон на два-три размера.

Длинный страшный нож в ножнах на пояс, другой, поменьше – в сапог. Обувь у Дик мягкая, удобная, не чета моей… В карманы куртки и брюк – запасные магазины, пару горстей патронов, два тяжёлых ребристых «яйца» из металла, тоже оружие. Два пустых вещмешка за плечо, автомат.

И – прыг, прыг на месте! От неожиданности я прыснула, сорвав серьёзность момента. Спросила себя: что чувствую, и с удивлением поняла – да, хочу идти с ними вместе, С теми, кому я обязана жизнью. Быть рядом, помочь, подстраховать…

–«Будь осторожней», – хором подумали мы с дедом, он вслух добавил:

–Ни пуха!

Их шаги стихали в коридоре, а я осталась в компании с «калашниковым» – лежал рядом на стеллаже. Тут же два снаряжённых магазина и давно добитый в хлам «Богатырь» – тренироваться, благо похожи они, как две капли воды. Только сталь, вероятно, другая. А учиться мне ох как надо… Иначе буду только балластом, а это в мои годы – позор.

Вот стукнула едва слышно вдалеке решётка, мыслеголоса Диксон и её спутницы постепенно сливались с фоном ментала. Почему для восприятия мыслей важно расстояние? Непонятно… В одиночестве я думала, конечно, о ней.

Несмотря на внешнюю неторопливость, Диксон была человеком энергичным. Если не спала – не могла и минуты усидеть спокойно. Её сильные руки были вечно чем-то заняты. То она возилась с оружием, то собирала для меня второй вещмешок, то пересчитывала наши запасы, то вообще выполняла какие-то мудрёные физические упражнения для развития силы.

Вчера из остатков клетчатого комбинезона она соорудила мне бельевые шорты. Обрезала лишнее, а в верхней части пришила эластичную полосу ткани – бывший воротник.

Само это понятие – «шить» – стало для меня очередным открытием давно забытого старого. Существовал, оказывается, такой архаичный способ конструирования одежды, из кусков материала, скреплённых текстильной же нитью. Для примера Дик предложила рассмотреть любую из курток, которыми я укрывалась. И правда – швы, да нитки…

* * *

ДИКСОН

-«Бесконечное железо – зачем?»

Я не понял, о чём она спрашивает, мыслями был ещё рядом с Джес. Повторяя вопрос, крыса представила уходящий вдаль рельсовый путь.

–«А… Это как дорога, только для таких больших железных коробок, сцепленных друг с другом. Помнишь, на «Крещатике» ржавеет такой состав? В них раньше люди ездили под землёй. «Тарелки» летают по воздуху, а коробки ходили тут, под землёй, по «бесконечному железу».

–«Странные вы существа… Могли летать по небу, а ездили под землёй. Зачем?»

–«В небе летать дорого. Только богатые каждый день могли. А нас тут жило много, в городах. Например, в этом – три миллиона».

–«Миллион – это сколько?»

–«Тысячу раз по тысяче».

Пока крыса осмысливала масштабы числительных, я задумался над странностью давно исчезнувшего в прошлом мироустройства.

Кровопролитные «горячие» мировые войны с начала XXI века, казалось бы, ушли в прошлое, сменились неосязаемыми для народов экономическими и информационно-психологическими. Неудивительно – Средства Мозгового Изнасилования каждый день твердили, что войн вообще никаких нет. Результаты экономической агрессии мировых финансовых спекулянтов, например, именовали «кризисами», «рецессиями», «дефолтами» и ещё сотней разных имён. Как угодно, лишь бы налогоплательщики не понимали – во времена «кризисов» с потрохами скупают целые страны, а с бедняков сдирают последнюю шкуру, чтобы шить из неё белые перчатки богачам…

На этой станции до чёрта вентиляционных колодцев, и облазив их все, я чувствовал себя пару раз подряд поднявшимся на Останкинскую телебашню. «А ведь и её давно нет», – продолжала бередить раны память.

Мы выглядывали из полуразвалившегося венткиоска на светлеющее с каждой минутой небо. Здесь тропа горилл проходила удобнее всего, а бешено разросшаяся зелень превосходно маскировала засаду.

Какой удар выбрать? Трофейный тесак на вид помощней моего, но сталь не сравнить. Самоделку сладили из рессоры, я уверен в этом клинке. Но от длины лезвия зависит выбор удара. Так всё-таки какой?

Где-то на горизонте солнце поднималось выше и выше, заливая розовым светом угрюмые развалины, и даже они в этот час начинали казаться небезнадёжными. Жёлтый серп убывающей луны совсем низко висел над заметно покосившейся двадцатиэтажкой – то ли выпрямлял, то ли, наоборот, заваливал наземь утратившее равновесие здание.

Вскоре полоска месяца сделалась едва заметной. Ветер погнал по тропе тучу пыли пополам с пустыми обёртками от правительственных пайков. С высоты всё чаще доносились голоса птиц, они тоже готовились убить кого-нибудь, чтобы с наслаждением позавтракать. Мир жил привычно, как сто и тысячу лет назад: один закусит, а другой сделается пищей.

Лариска выдвинулась на аванпост – метрах в пятнадцати с другой стороны, мне ничего не видно, что там творилось. Укрылась в кузове легкового автомобиля, насквозь проросшем кустами, рассыпающемся в ржавую пыль. Она была уверена: даже если заметят – успеет сбежать.

–«Скорей, вообще побегут они», – самоуверенно заявила крыса, уповавшая на суеверный страх горилл перед подземными хищниками.

Наверное, Земля столкнулась с кометой много лет спустя после моего ухода – до сих пор не могу узнать ни одной марки машины. Логично, ведь дед, судя по его рассказам, рос уже в мире, не знавшем государств и границ. А теперь – снова всё с начала, «развитие по спирали»? Но где гарантия, что и в следующий раз тупая ограниченная алчность не задушит человечество?

Сегодня у меня предельно простая задача, как в компьютерной стрелялке. Завалил кого-нибудь – получи очки. Ещё неизвестно, какой из этих инстинктов «основнее» – размножения или убийства ближнего. Я не любил «стрелялки», а вот теперь как будто попал в игру. Примитив…

Да собственно, было ли в прошлой жизни лучше? Не менее тупая игра. Бoльшая часть людей выполняла работу, от которой ни малейшей пользы человечеству. А нередко – один только вред. Ещё непонятно, кто хуже – такие горе-работнички, или те, кто занимались имитацией бурной деятельности, ничего не делая вовсе.

Взошедшее солнце освещало останки тысячелетней цивилизации. Появился первый в это утро прохожий – молодая самка. Я не хотел её убивать, пропустил, передав Лариске:

–«В ней мало мяса». Та ответила иронией, догадалась, что пожалел.

–«Ну вот, теперь их много», – спустя полчаса доложил наблюдательный пункт.

По тропе гуськом проследовало семейство. Быкообразный папа впереди, за ним две молодые самки – не поймёшь, кто мама, кто дочь. А может, у них по две жены, я не изучал особенностей быта зомби. В арьегарде штук шесть детёнышей, позади самый маленький, ходит ещё с трудом.

Опять сидим, «курим». Кстати, о табаке. Как, оказывается, сильна психологическая зависимость от зелья! Конечно, мне неизвестна история этого тела в точности, но по косвенным признакам, девушка не курила. Дыхалка в норме, мышцы хорошо отзываются на нагрузку. В общем, с телом повезло, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Не дай Бог, переселили бы в какого-нибудь деда… Но при всех этих плюсах, желание курить не пропадало. Особенно в минуты ожидания, вот как сейчас. Однако, в засаде в любом случае не курят.

Ага. Вот, похоже, дичь – самое то! Самец, но не слишком здоровый, и при этом куда-то спешит, не смотрит по сторонам. В сапогах трудно бегать бесшумно, но это дело привычки. Гориллы низкорослы – отлично. Вкладываю в удар весь вес своего нынешнего тела. Есть!

Сердце, у них, похоже, осталось на прежнем месте. Теперь быстренько оттащить тушу в люк, пока не подоспел кто-нибудь.

–«Смотри в оба глаза! Я сейчас «носом в землю», – предупредил крысу.

Люк предусмотрительно оставлен открытым. Для надёжности полоснём по горлу – и головой вниз. За трекер оплачено! Теперь нужно внести аванс за консервы.

–«Идут ещё!», – сообщает Лариска.

Едва успел замести на тропе следы волочения тела и занять место в укрытии. Автомат убитого – под ноги, с ним потом.

Этих трое. Рисковать не будем. Жестикулируют как настоящие обезьяны. Понятно – накануне хорошенько развлеклись, теперь обмениваются впечатлениями. Гадость какая… Гориллы протопали мимо и скрылись.

–«Близко кто-нибудь есть?»

–«Нет, пока можешь расслабиться. Вот только времени у нас теперь немного. Мясо на дне колодца, запах неизбежно почуют местные. Можем опоздать».