Текст книги "Феномен хищника"
Автор книги: Норма Найт
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 36 страниц)
–«Поняла», – неожиданно для себя второй раз подумал от женского лица.
Отсоединил магазин трофейного автомата, сунул в карман. Вот и эти трое – так похабно вспоминали о самках, что мне стало противно. Почему? Сам, что ли, не трахал баб во все дырки? Вот! Снова это чувство – как будто соплю проглотил. Шиза…
–«С противоположной стороны – три гориллы. Что-то несут…»
Те же самцы, что прошли четверть часа тому. На каждом одинаковые красные штаны – будто форма. Двое тащат довольно большой и грязный мешок, третий то и дело озирается, держа оружие наготове. И что делать? Явно что-то спёрли, боятся погони. Решаюсь.
Та-та, та-та, та-так! – первые две пули замыкающему, остальные – носильщикам.
Я уже возле них. Горло от уха до уха – раз, два, три. Теперь не очнутся. Разрядить их оружие, автоматы – в кусты, патроны в карманы. Теперь «ноги в руки» – впрягаюсь в первую тушу, вперёд! Задевая скобы, труп улетает в колодец. Тащу второго, думая крысе:
–«Бегом ко мне, уходим!»
Только подхватываю третьего, а Лариска уже на месте, из вещмешка выглядывает, возбуждённо шевелит усами.
–«Наблюдай за подходами, нас могут застать врасплох!»
Волоча мясо, краем глаза отмечаю – мешок, добыча горилл, шевелится, и вроде пытается ползти! Сталкиваю в люк третьего «мушкетёра», крысу – за плечи, «срочное погружение»!
Закрыть за собой, да поплотнее. Как ни уверяет Лариска, что постчеловеки от любой дырки в земле шарахаются, не хочется мне во время спуска получить очередь сверху.
По запаху почувствовав – дно колодца близко – я посветил вниз. Картиночка та ещё. Джес лучше не видеть. Или, наоборот, скорее привыкнет?
Первым делом затащил мертвяков в ответвления коридора. Колодец строго вертикальный, может простреливаться.
–«Ты какого выбираешь?» – это крысе.
На красных штанах объёмистые карманы – «надо проверить тоже», – думал я, снимая с первого самца нож вместе с ремнём. Остальных утащил подальше, чтоб мы с Лариской друг другу не мешали. В карманах первого обнаружился ещё нож, складной, довольно много патронов россыпью, какой-то упругий кубик в яркой упаковке размером с кусок мыла. На мой безмолвный вопрос крыса ответила:
–«Еда горилл».
–Так вот ты какой, северный олень, – пробормотала себе под нос, в то время, как Лариска вцепилась в свеженину.
Несколько шагов наощупь, фонарик надо беречь. Второй жмурок на своём месте, не сбежал. Что у него? Стандартный набор, но, кроме пайка, всё это нужные вещи. Пустой вещмешок постепенно заполняется добычей. Ножи, патроны. Больше пока ничего. Один тесак пострадал при падении – рукоятка вдребезги. Поясные ремни – дрянь, только у последнего более-менее новый, проколю дырочки подальше – Джессике сгодится.
Завтрак Лариски был в самом разгаре, когда мы обе ощутили прикосновение чужого сознания.
–«Здесь много мяса, вам столько не съесть».
Вкрадчивый мыслеголос другой крысы содержал явный намёк на взаимовыгодное сотрудничество. Моя союзница сделала перерыв. Первый голод утолён, почему бы и нет?
–«Меняем мясо трёх горилл на еду, запертую в железках, и другие железные вещи прежних людей».
Если мыслеобразы крысиной речи перевести в человеческие слова, вышло бы что-то вроде этого. А первой была картинка меня, стреляющей из автомата, и скалящейся рядом Лариски. Типа «всех порвём, как Тузик грелку».
Договорённость достигнута, и спустя пару минут мимо пошли крысы. Я чувствовал их настороженность, но не страх – они были на своей земле, и не видели серьёзной опасности в нашей паре.
Пока все чавкали, предпочёл удалиться в основной тоннель, воздух тут посвежее. Гориллы и живые не очень приятно пахли, а уж «аромат» внутренностей и вовсе не склонял к поэтическим размышлениям.
В тоннеле чувствовалась свобода, насколько это возможно под землёй. Жаль, больше не существует горючего, а то запустил бы какой-нибудь мотовоз, и – с прожектором, да на скорости…
Как там Джес, интересно… Вот, если вернусь с запасом еды, можно будет трогаться в путь. Хватит уже дедовы портянки нюхать.
Задержавшись на Джессике, мои мысли вернулись в собственное прошлое. При всём кажущемся благополучии глобализированного общества – «мир-дружба-жвачка» – в первом десятилетии XXI века стали нарастать апокалиптические настроения. Всё чаще появлялись книги типа «Метро 2033», «На развалинах мира», «Последний завет», «Закон фронтира», «Земля без людей». Однажды ради любопытства я набрал в поисковке «литература апокалипсиса» – и обнаружил, что только на одном из форумов знающий человек легко привёл список из более, чем двухсот книг по теме. Может, такая эпидемия началась только у нас, в пост-Союзе, не знаю…
Так, или иначе – предупреждения звучали огромным многоголосым хором. Однако, правящие «элиты» увлечённо приумножали собственные капиталы, а до всего прочего им не было никакого дела. Интересно, в каком эквиваленте у них эти самые капиталы сейчас…
Моего сознания достигла мысль Лариски:
–«Идти смогу, но очень медленно. Живот сильно мешает». Ответил сдержанным смешком.
–«Ну так ведь с собой же не унесёшь. Приходится впрок жрать», – оправдывалась крыса.
В этот раз нам выделили провожатого из местных – самец не был допущен к трапезе, видно, потому то и дело пытался идти быстрее, чем могла объевшаяся Лариска. На эту тему крысы препирались большую часть пути, а я получил возможность сравнить мыслеречь союзницы с обычной, так сказать, рядовой особью.
Небо и земля! Куцые, плоские образы, выдававшиеся самцом, не сравнить с Ларискиным «стереокино». Но задачу штурмана крыс выполнил – безошибочно вывел на цель. Какой складище здоровенный! Настоящий универмаг…
И в этом остались нетронутыми только верхние «этажи» ящиков. Интересно, не крысы ли употребили остальное?
Опять гимнастика в темноте… Запомнив, где что лежит, кладу на пустую полку фонарик, мешок, автомат – и наверх.
Того времени, что понадобилось на «инвентаризацию», Лариске хватило, чтобы проголодаться. Пока я с ног до головы обсыпaлся пылью и несколько раз расцарапывал руки, она неоднократно удалялась гадить, и теперь освободила место для новой порции еды. Обмен веществ просто-таки сверхзвуковой!
Вскрыв кучу ящиков с носимыми радиостанциями, электролампочками, аккумуляторными фонарями, керосинками и тому подобным, бесполезным теперь барахлом, я мог подводить итоги. В плюсе – пять ящиков консервов трёх сортов, родимые патроны 7,62х39, армейские ножи НР-40, майки х/б, спирт. Жилеты-разгрузки. Исключительно полезная вещь! Берцы, попроще, чем мои, но зато перемерив три пары, узнал: теперь ношу тридцать девятый. Хозяйственное мыло, спички! Никогда не думал, что буду радоваться таким находкам. И, наконец – настоящие бязевые портянки – пару я намотал себе тут же, «не отходя от кассы». Жалко оставлять хромовые Дикановские башмаки, но обувь должна быть по ноге, это самое главное.
Выдав на пробу Лариске по банке разных консервов, узнал, что у нас одинаковые вкусы, рыбе предпочитаем мясное.
Теперь другая задача – как утащить отсюда максимум возможного? Начал с жилетов – карманов на них много. Всю мелочь туда – магазины, патроны, спички. Ножи на ремень справа и слева. Тесаки, взятые у горилл, остались на складе, за исключением одного. Неуклюжие поделки, с привычным «ножом разведчика» не сравнить.
Попробовал надеть жилеты друг на друга – в принципе, можно, но только если в нижний пихать поменьше груза.
Дальше очередь вещмешков. Сюда консервы, портянки, майки, мыло и спирт. Хватило бы длины ремней, чтобы надеть их поверх обеих разгрузок! Пару берцев для Джес привязал на мешок снаружи. Влезши в лямки, я нагнулся вперёд, снимая мешки с полки – и чуть не упал. Вес всего навьюченного оказался на грани возможного для моих новых ног.
Нда – нагрузился-то я под себя-мужика… Ну ладно. Тело молодое, сдюжит. Поставив мешки обратно, решил собраться с силами, привыкнуть к ощущению груза.
До отвала накормив спутницу консервами, их всё равно осталось много, подумал:
–«Ну что, поползли, что ли… Теперь у нас обеих перегрузка – у тебя внутри, у меня снаружи».
Ответив эмоцией веселья, сытая крыса потопала из «супермаркета». Походкой пьяного матроса я последовал за ней.
Обратный путь получился трудным. Даже сделав несколько привалов, подходя к «Стадиону», я едва переставлял чугунные ноги. Можно было отдохнуть ещё, но я просто боялся не встать, потому и не рисковал садиться.
–«А если будем их звать вдвоём, они почувствуют раньше?»
–«Давай пробовать», – отозвалась Лариска.
Сосредоточившись на собственном мыслеголосе, вскоре заметил – стало полегче идти. До этого всё внимание было поглощено тяжестью груза, а тут – отвлёкся. А уж почувствовав мысль-отклик Джессики, я даже ускорил шаг. Уже совсем рядом, вот-вот! Топот башмаков навстречу. Ура! Я смогла это сделать!!
* * *
ДЖЕССИКА
Ушла поисково-охотничья экспедиция, оставив меня в компании вонючего деда. Хорошо ещё, он сразу завалился спать, а не дефилировал перед моим носом. От постоянного лежания у меня давно болели бока, попробовала сесть. Босые ступни коснулись пола, это разбудило воспоминания. Я набросила куртку, зябко кутаясь в широченные полы.
Тьма, нагота, пустая и тёмная бетонная коробка камеры… Следователь был совсем молодой парень, но уже законченный садист. После многодневной пытки неподвижностью он всегда тащил меня в душ, приговаривая: «Мойся как следует, так приятней тебя обрабатывать». Это было его излюбленное словечко – «обрабатывать».
–Тебе не нравилось смотреть, как твою бывшую подружку обрабатывают сэвэдж? – много раз повторял палач, неторопливо совершая свои приготовления. –В то же время ты жалела этих идиотов. В твоей голове дерьмовая каша, но я вычерпаю её оттуда!
Всякий раз он изобретал всё более жестокие пытки, более изощрённые унижения. А в самом конце «сеанса обработки» меня ждал неизбежный пейнер[27]27
Пейнер – устройство избирательного воздействия на нервную систему человека для вызова у него болевых ощущений различной интенсивности и локализации.
[Закрыть] одновременно с изнасилованием.
–Хотела спасти кретинов от зомбирования? Ты очень плохо их знаешь. Но ничего, у тебя будет возможность узнать обезьян ближе. Очень близко! Сейчас, со мной – так, разминка…
Время от времени угрожая мне этим, следователь, тем не менее, откладывал изгнание. Сначала я не могла понять, почему. Он продолжал экзекуции, ничего не спрашивая, не требуя от меня ничего, что я отказывалась бы выполнить. Этого было, наверное, невозможно придумать – под конец расследования моя воля была раздавлена психотропами. Наслаждаясь абсолютной властью над человеком, садист просто приказывал и я немедленно выполняла…
Нет, хватит об этом! Так можно сойти с ума. Приказав памяти начисто вытереть все эти ужасы, решительно сняла куртку и начала приседать, правой рукой слегка придерживаясь за стойку.
В тюрьме, понятное дело, моё физическое состояние не улучшилось. Да плюс несколько дней малоподвижной жизни из-за дырки в спине – руки вообще высохли, страшно смотреть! Начинаем тренировки. Дик такая сильная, а я что же?
Разделив свободное время между тренировками с автоматом и физическими упражнениями, я несколько отвлеклась от воспоминаний, хотя полностью избавиться от них так и не смогла. Память – штучка своенравная, командам не повинуется.
Мысленные беседы с дедом не помогали – он беспокоился о своей Лариске, и положительных эмоций тоже не генерировал. В обеих головах копошились похожие рефлексии – вдруг то, а вдруг – это.
Уже довольно давно, с момента ареста, я привыкла думать о собственной жизни в прошедшем времени. Диссентеров не амнистируют, как известно. И вот, когда смерть занесла над головой топор – невероятное спасение! Это ведь один вариант из тысяч – чтобы Диксон и я встретились на той площади. Спустись она в метро минутой раньше – и от меня сейчас уже остались бы только кости. Мороз по коже. А теперь…
Что я чувствую?! Меня зовут? Дик!!! Вскочив, в чём была, я затормошила деда.
–They returned! Они вернулись, открывайте решётку!
–Кто? Што? Гориллы? Старик со сна абсолютно невменяем.
–Диксон и ваша Лариска! Я слышу их голоса!
Суетливо зашарив руками, дед подобрал автомат, с кряхтеньем поднялся с постели. Мне нужно было только пройти через решётку. Ничего не видя в темноте, я бежала, ориентируясь по мыслеголосу Дик, как по лучу маяка.
Налетев, заключила её в объятья – и вдруг поняла – мы падаем обе, и прямо сейчас. Удержать Диксон я не могла. Пытаясь не допустить жёсткого соприкосновения с землёй, всеми силами замедляла падение, одновременно поворачивая нас вправо, к спасительной стенке.
Есть касание! Опора найдена. Колени обессилевшей девушки подогнулись, она сползла по стене. Ранена?! Совсем холодные губы… Я пытаюсь вдохнуть в них своё тепло…
Кажется, получилось. В голове по-прежнему ни одной отчётливой мысли, зато Дик ответила на поцелуй. Едва уловимо, словно во сне, кончиками губ – но ответила! Сняла её неподъёмный заплечный мешок. Внутри будто камни.
–«Осторожнее, не разбей…» – сложилась первая слабая мысль.
Девушка приходила в себя. Оставив подругу на попечение разумной крысы, я потащила мешок в убежище. Дед так и топтался там, возле решётки. Отдуваясь, опустила ношу у ног:
–Там что-то деликатное, осторожно. И снова бегом назад.
Второй мешок – тоже долой! Диксон зашевелилась, пытаясь подняться, хваталась рукой за стенку.
–«Не рассчитала силы», – подумала виновато.
–«Больше не падай, не удержу». На всякий случай страховала её, прижимая к стенке.
–«Что же ты… без одежды…»
Только сейчас сообразила – стою в одних клетчатых шортах! Чуть отстранилась от Дик… Двусмысленно вышло. Оправдываюсь:
–«Да вот, в тюрьме приучили. И, в общем, тут тепло». Рука подруги ласково провела по плечу.
–«Пойдём…»
Поверх второго мешка я нащупала пару коротких бутс на шнуровке, похоже, мой размер. Ура!
–«Там много нужных вещей», – сообщила удачливая добытчица.
Доковыляв до склада, сложили имущество на полку. Едва поместилось на стеллаже. Невозможно представить, что всё это мог нести один человек!
Наряду с уже известными мне предметами – консервированной едой, металлическими ножами, патронами, спиртом, в карманах одежды и мешках оказались незнакомые. Специальная ткань для обматывания ног – раньше для этой цели Диксон просто резала ненужную одежду. Загадочные упаковки коротких желтоватых палочек с тёмными шариками на одном конце, какие-то грязно-жёлтые брусочки непонятного назначения. Нашлась и одежда для верхней части тела, лёгкая, с короткими рукавами, как у Дик.
Первые три часа измученная девушка лежала без чувств. Постепенно пришла в себя, попила водички, и позвала меня «постираться». Сразу не поняв, что и откуда мы должны вытирать, я вскоре догадалась. Брусочки ощелоченного жира были моющим средством, значит будем приводить в порядок одежду.
Люди таунов не знали многоразовой одежды, но я теперь не из их числа, придётся осваивать премудрости древнего быта. Поинтересовалась у Дик:
–«Во времена твоей прошлой жизни было выгодно очищать испачканную одежду?»
–«Появилось одноразовое бельё, но больше в крупных городах. Остальные – стирали, отдавали в химчистку. Вот мы сейчас будем осваивать стирку…»
Отыскав удобно падавшую с высоты струйку относительно чистой воды, Диксон отдала свой автомат, и принимаясь за работу, велела «слушать в оба». Конечно, что бы я могла определить на слух, если бы не наш «универсальный сканер» – Лариска.
–«Сперва намачиваем одежду, затем натираем мылом, особенно загрязнённые места…»
Инструкция была чрезвычайно подробной, потому что Дик сейчас всё это проделывала сама. Моющее средство издавало едкий неприятный запах, и я спросила, будет ли так же пахнуть одежда после того, как высохнет.
–«Запах грязи гораздо хуже. Кроме того, стирка дезинфицирует одежду, а в полевых условиях это очень важно».
Почему тут, под землёй, у нас «полевые условия», я конечно, не поняла, но решила – со временем соображу и это. Повесив бельё, Диксон стала намыливаться:
–«Вода не парное молоко, но градусов двадцать будет – вполне достаточно».
Закончив довольно длительную процедуру, напарница выбралась из-под воды обсыхать. Жаль, я не могла видеть её «in all glory[28]28
In all glory – во всей красе.
[Закрыть]».
Следующая очередь моя, на практике постигаю преимущества скромного гардероба. У меня только шорты, тонкие, помещаются в ладони, а Дик пришлось стирать целый комплект – майку, трусы и портянки. Мыться целиком тоже ещё нельзя, только местами.
Пахучий скользкий кусок так и норовит выскочить из ладони, а я знаю, найти его в темноте будет непросто. Разве что опять звать на помощь крысу. Да и грязи тут на полу, наверняка…
Оптимизм всегда помогал – наголо остриженная перед изгнанием голова легко поддавалась мытью с помощью «мыла», а вот мой прежний kinky hair[29]29
Кinky hair – курчавая причёска.
[Закрыть] сейчас превратился бы в нерасчёсываемый колтун. Радовалась я и тому, что не нужно вставать под воду целиком – всё-таки для душа температурка не очень.
Набросив сухую куртку, запахнулась, чтобы согреться, ногами потопала по тряпке, обтёрла ступни об голени, сунула в башмаки. Негнущиеся и грубые, они годились разве что на роль обувки после бани, чтобы кое-как до постели дошлёпать. Ничего, неделю назад не было и этого…
Насколько сильно меня изменила тюрьма! Попади я в такие точно, как здесь, условия до следствия, а не после – сочла бы жизненной катастрофой. Шутка ли: разом на пять-шесть веков в прошлое: нет элементарного – постели, одежды, воды и еды, нет даже света, всё надо добывать с превеликим трудом и риском.
Теперь, пройдя то, что я уже прошла, нынешние лишения воспринимала как некоторые неудобства, но не беду и никак не трагедию. Всё познаётся в сравнении. Тщательно вытерла руки, взяла у Диксон свой автомат.
–«Ну что, девушки, можно и закусить?» – мысль адресовалась мне и Лариске.
Да, у неё вроде, иных проблем, кроме продовольственной, не существует. Ни мыться, ни стираться…
–«А вот тут ты ошиблась», – донёсся мыслеголос крысы. –«Уже давно мой народ считает, что я слишком много времени провожу в обществе людей. Это серьёзная проблема…»
К роскошно сервированному ужину Дик выставила бутылку спирта. А может, было время обеда, под землёй чувство времени даёт сбои.
Первый раз в жизни я принимала внутрь этил перед вырезанием трекера, и теперь ни с чем хорошим его вкус не ассоциировался. Однако, выпила, беря пример с подруги. Налили и деду. Закусив новым сортом консервов, тот вскоре развеселился, что-то шамкал себе под нос, поблёскивая слезящимися глазами.
–Эх, девшонки, хорошо-то как с вами… Годиков бы тридцать-сорок скинуть, и вместе отсюда! На волю хочу, солнца, неба, обрыдло это метро… А мысли дедуси при этом были ой какие неделикатные.
Выпили по второй, старик, к счастью, быстро перешёл в фазу сонливости – борода стала то и дело склоняться на грудь.
–«Салатов у нас нет, падать некуда. Так что для него вечер отдыха завершен», – в характерной манере подумала Диксон.
Довели деда до лежанки, оттуда вскоре донёсся храп. Лариска поблагодарила за угощение и с достоинством удалилась к своим.
Моя голова тоже кружилась как-то странно, состояние напоминало возникающее под действием наркотика.
–«Ну, давай по третьей. За упокой нашего прошлого». Отпили, кто сколько хотел, из единственной имевшейся кружки.
Хоть и свет здешнего открытого огня тусклее зимних дождливых сумерек, сейчас у меня впервые появилась возможность спокойно разглядеть лицо спасительницы. Во время помывки подруга каким-то образом смогла подчистую удалить остатки сюрреалистической причёски, и теперь удовлетворённо поглаживала себя по абсолютно лысому черепу. Поглядывая на Дик, не могла не признать – так она выглядит лучше, появился некий определённый стиль.
Ощущая мысли, девушка в удовлетворённой улыбке приподнимала уголки влекущих, чувственных губ. Её прямые и строгие, но при этом, несомненно, красивые черты озарялись волшебным внутренним светом. Высокий чистый лоб, колдовские глаза, великолепный нос с милой горбинкой. Разве что подбородок чуть более тяжёл, нежели подобает женщине. Но это признак характера.
Аккуратные ушки прижаты к голове, как у пантеры, готовящейся напасть – не то, что у меня, лопоухой… Так и не успела сделать пластику, чёртовы эскулапы дорого дерут. В общем – передо мной сидела красавица.
Пьянящая жидкость раскрепощала, без малейшего колебания я мысленно показала Диксон, чем мы когда-то занимались с Соланж. Ответом была мгновенная и мощная волна желания, но при этом подруга почему-то подумала:
–«Не сейчас». В голову ударила обида.
–«You didn't like me?»[30]30
You didn't like me? – Я не нравлюсь тебе?
[Закрыть]
–«Не говори глупости, ты слышишь мои мысли не хуже меня», – горячая ладонь легла на моё вздрогнувшее бедро.
–«Но почему??» Волна окатила тело, я дрожала, готовая наброситься на Дик прямо сейчас.
–«Ведь мы не одни…» – отчаянно передала подруга.
–«Not alone?»
–«Здесь старик».
Я как-то совсем забыла про деда. Уши запылали краской стыда. Какой коварный дурман, я совершенно обалдела. Взаправду с головой неладно, да и не только с головой. Good drinks, but strong like shit…[31]31
Good drinks, but strong like shit! – Напиток хорош, но чересчур крепок!
[Закрыть]
Наскоро собрав со «стола», мы влезли на стеллаж, намереваясь последовать примеру старика. Я подтянула в изголовье кучу тряпок, укрыла обеих теми же полуистлевшими куртками. Привычно уткнувшись лицом в грудь подруги, запечатлела на нежной плоти сладостный, крепкий поцелуй.
В ответ Диксон целомудренно чмокнула в лоб, но хоть за талию обняла, и на том спасибо. Её пальцы нечаянно соскользнули в ложбинку на пояснице – я дёрнулась от нахлынувшего, изогнулась дугой, вырвался судорожный, со всхлипом, выдох.
Испуганная рука переползла на плечо, погладила, успокаивая. Было так хорошо, отчего-то из глаз потекли слёзы. Со мной творилось странное, в голове смешались обрывки мыслей, чувств, желаний.
И вдруг в сознании послышались незнакомые слова, зазвучала печальная, щемяще прекрасная мелодия.
Отыщи мне лунный камень, Сто преград преодолев, За горами, за веками, В древних складах королев.
Отыщи мне лунный камень – Талисман моей любви, Под землей, за облаками, В небесах, в любой дали…
И не думала, что петь тоже можно мысленно!
Помня, как мало знаю я древних слов, Дик стала передавать образы. Летняя ночь, пустынный берег южного моря. Прекрасная блондинка в короткой серебряной тунике, огромная желтоватая луна на бархате неба…
-«Спасибо… Селена магически прекрасна, как сама любовь. Я могу часами смотреть на неё в полнолуние, ощущать, как проникает внутрь этот лунный свет…» Обняла подругу, кончиками пальцев нежно погладила мускулистую спину.
–«Теперь ты спой что-нибудь, если хочешь», – Диксон явно отвлекала меня от ласк…
–«Не вспомнить песню, которая могла бы сравниться с этой. Давай лучше покажу тебе картины своей прошлой жизни, а ты мне – своей».
Увлекшись этой игрой, мы постепенно успокоились, и в какой-то момент я погрузилась в сон.
* * *
Она, что, за ночь так ни разу и не пошевелилась? Рука Дик по-прежнему покоится на моём бедре. Спит?
–«Доброго утра», – развеял сомнения мыслеголос, и наши губы слились в поцелуе. «О-о! Кажется, она оттаяла», – мелькнуло в голове.
–«Мы пили вчера, а я не хотела, чтобы в первый раз это было в дурмане».
–«Вот как, оказывается, дедушка тут не при чём? С тобой я всегда в дурмане!»
Впившись ртом в горячую спелую виноградину, я принялась забавляться с нею, жадно слушая едва различимые стоны подруги. Мне почти удалось справиться с её непонятной стыдливостью – вот ведь чудо, а по прошлой жизни она старше меня – когда тишину подземелья нарушил неясный кашляющий звук. Замерев, мы вслушивались в окружающий мир.
–«Дед, что ли, смеётся? Пойду, дам по шее, чтоб не мешал».
Я решительно сползла с полки, что-то надела, запахнулась, и пошлёпала к обиталищу старика. Неслышной тенью Диксон следовала рядом – не хотела, чтоб я причинила ему какой-то вред.
В таунах не существовало стариков – кто имел деньги, всегда выглядел молодым, те же, у кого денег недоставало, покидали мир по собственной воле, когда приходил срок. Наверное, поэтому во мне не было уважения к старости.
Дед оказался совсем плох. В мыслях заканчивающего земное существование не читалось ни грана сознательного – всеобъемлющий хаос и неосознанный страх перед бездной.
Судорожное, дыхание прервалось, иссохшая фигурка разом оцепенела. Рука Дик коснулась нижних рёбер, улавливая возможное движение диафрагмы, другая поднесла к губам старика отражающий предмет.
–«Так видно дыхание. Если оно есть… Кажется, всё». Она выпрямилась, ладонью закрыла деду глаза.
Собирались быстро, но без суеты. Не хотелось задерживаться в склепе сверх необходимого.
Завершив дела, потушили коптилку. Я светила фонариком, а Диксон с большим трудом затворила дверь в жильё умершего. Похоже, деревянную створку не трогали много лет, металлические части протестующе скрежетали. С силой задвинув засов, подруга пальцами обозначила ритуальный жест. Надо потом спросить, что это значит.
Мы тщательно оделись и обулись, обвешались мешками, грузно потопали к выходу в тоннель. Закрыв на замок решётку, Дик забрала ключ.
–«На всякий случай, вдруг придётся вернуться». Подумала крысе:
–«А будем прощаться – тебе отдам, вдруг ещё человека нормального встретишь. Там консервы остались, одежда, обувь, может, понадобится кому».
Необычная троица двинулись в южном направлении. В неизвестность. Собственно, для человека любое, самое близкое будущее – всегда неизвестность…
Спустя всего пару часов, во время первой остановки для отдыха, я поняла, насколько необходимы моему организму физические упражнения. Мышцы давно забыли, для чего нужны, и теперь вяло, неохотно пробуждались.
Я не порхала налегке: настояла на том, чтобы нести хоть треть общего груза. Жилет, несмотря на тяжесть рассованного по карманам, оказался на удивление удобным. Приходилось, правда, то и дело сдвигать его назад, чтобы грубая ткань не касалась спины.
Ещё – автомат, и мешок в руке, вешать что-нибудь за плечи мне пока рано. Диксон, конечно, нагрузила полегче, но любой груз – есть груз, а в таунах понятия «ручная кладь» попросту не существовало.
* * *
ДИКСОН
Крошечный дымчатый котёнок. Склоняюсь к нему, всматриваюсь в глаза. Голубые, наверное, помесь с сиамским. Глядит прямо, настойчиво, будто хочет что-то сказать.
Порыв нежности заставляет коснуться шёрстки губами… Шелковистая, мягкая, ласковая…
Сознание вернулось короткой чёрной вспышкой.
С плеча сняли толику груза, непослушное туловище качнулось, плечо упёрлось в твёрдое. Стена.
–«Осторожнее, не разбей…» Джес утащила вещмешок.
–«Что это с тобой?», – недоумевала Лариска.
Она предусмотрительно улеглась в отдалении – мало ли, мы тут все падаем, теряем сознание…
–«Жадность фраера сгубила. Вес оказался слишком велик…» Тьма метро подсвечена багровым. Это должно скоро пройти.
–«Так плохо знаешь своё тело? Какую часть жизни ты уже прожила?… Или следует думать «прожил»?» В мыслеголосе крысы неприкрытая ирония.
–«Не знаю…»
–«Как? И этого тоже?»
–«Меня перенесло в другой мир, вот сюда. Здешнему моему телу, похоже, осталось ещё две трети. Как минимум. Если пуля не остановит».
–«А мне, увы – только треть…»
–«Ты знаешь год собственной смерти?»
Лариска не успела, или не захотела ответить – вернулась Джессика, затопала вокруг меня, потянула с плеч второй мешок.
Вот сейчас, кажется, можно попробовать встать. Какая грязная стена… С протяжным стоном включились мышцы ног. Э, вы что это, теперь ведь намного легче!
–«Больше не падай, не удержу», – с неожиданной силой девушка прижала к стенке, словно к борту хоккейной коробки.
Все мои одёжки расстёгнуты, иначе б давно тепловой удар. Через майку на животе явственно ощутила прикосновение нежных полушарий Джес. Она не надела куртку… Услышав мысль, отдёрнулась, словно ударило током. Эмоция стыда. Почему она стесняется меня?
–«Вот, в тюрьме приучили…» Да… Я помню жуткие картины её прошлого.
–«Это мне?» – нащупав новые берцы, подруга взорвалась радостью. Женщины всегда неравнодушны к обуви…
Как попало свалили на полку добычу. Мою «рабочую» одежду – подальше: вся в поту, да в засохшей горилльей крови. После такой нагрузки общий массажик бы, баньку… Кстати, пора, пора. Вьючные животные сильнее потеют.
А нагрузочка, да… Оказалась великовата. Ну, зато теперь знаю свой «потолок». Нынешний. Обязательно надо его поднимать. Человек – такой агрегат: если не будет тянуть себя вперёд, постоянно развиваться – сразу начнёт деградировать.
Иными словами, чтобы нормально ходить, нам нужно заставлять себя чаще бегать. И это не только о физическом развитии – касается всех возможностей человека. Всеобщий закон энтропии никто не отменял.
Отдохнув немного, позаимствовал у деда опасную бритву, с полки кусок мыла. Позвал с собой Джессику – будем учить женщину стирке. «А сама-то я кто? … Н-да…»
Бытие определяет сознание. Вот нынешние богачи просто выбрасывают несвежую одежду, в таунах это считается нормальным, а гориллы на все сезоны имеют только штаны. Ну, или, майку – больше ничего. Тоже, наверное, привыкли, от наших курток бы наотрез отказались.
Мокрой, да без одежды в тоннеле не жарко. Дед когда-то натянул здесь проволоку из нержавейки, можно повесить бельё. Руки свободны, теперь возьмёмся за голову. Хуже уже всё равно не будет, сбрею к чертям эти клочья. Вот, и Джес они не нравятся…
Теперь порядок! Смыла остатки волос, придирчиво ощупала голову – кажется, удалось не порезаться ни разу.
Удивительное я, однако, существо – сочетание молодости и опыта. «Если бы молодость знала, если бы старость могла». А я и знаю, и могу. Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить… Вот только о перемене пола майор Диканов не мечтал ни разу. Так, хватит плескаться, пора обсыхать. Стряхнув воду, попрыгал на месте.
Джессика уже намыливала бельишко, радуясь, что не нужно много стирать. Видела бы она, что такое «много». Хорошо, что у нас не будет детей… «Парень, да ты, никак, в ЗАГС собрался?» – съехидничало второе «я».
–«Загс» – это что значит?» – вдруг неожиданно проявилась Лариска, я аж вздрогнула.
–«Было у прежних людей такое место, где официально регистрировали постоянные отношения между двумя. «Семья» называлось».
–«А почему семь?…»
Слыша лишь звуки, я в мельчайших деталях представляла обнажённое тело Джес. Её потрясающую грудь, совершенную линию бёдер, соблазнительно босые ступни.
Почему моё новое тело так отзывается на близость однополого существа?! Это мучение, просто издевательство какое-то! В отместку я сильно ущипнула себя за грудь. Боль отрезвила на секунду, тут же всё началось с начала. До крови закусила губу – так хотелось её, прямо здесь и сейчас!!
Состояние, близкое к помешательству. Кто в ком живёт – майор Диканов во мне, или я в Диканове? Почему я всё чаще думаю о себе «она»? Что сейчас чужое – это тело, или мысли меня-из-прошлого? Теперь я понимала, как, должно быть, чувствуют себя шизофреники.
