Текст книги "Феномен хищника"

Автор книги: Норма Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 36 страниц)

–«Представляю, каково приходилось женщинам…»

–«В общем, да, многие зарабатывали именно так, как ты подумала».

Я отошла на несколько шагов, обозревая лодку. Катамаран стоял на узкой косе между двумя реками. Вокруг совершенно голое место, ни деревца, ни кустика, ни травинки, только песок. Превосходно просматривались самые дальние подходы, хоть и не было никаких естественных укрытий.

Туман всё ещё достаточно густой, но восходящее солнце заметно добавило в марево белизны. После нескольких часов, проведённых в лодке, всем нам, без исключения, очень хотелось в первую очередь избавиться от излишков жидкости в организме. А до ближайшего куста минут пять бегом. Плюнув на приличия, мы с Одинокой одновременно спустили штаны.

Выполнив вторую часть команды «Можно перекурить, оправиться», вернулись к лодке за спутницами. Джессика спрыгнула в наши объятия, и тотчас скорым шагом направилась в сторонку, чтоб последовать примеру. Охотница забралась в лодку, сверху подала мне Лариску. Опустив крысу на земную твердь, я тоже полезла на судно – предстояло ещё раз переместить груз, теперь уже на нос, чтобы прочнее цеплялся за берег.

Зря мы гадали, как отреагирует Афоня на наш способ отправления естественных надобностей. Сельский житель постапокалиптической Земли не нашёл ничего предосудительного в том, чтобы помочиться, едва ступив на берег. «Мог бы отойти и подальше», – скривилась Джес.

А Лариска уже успела добежать до ракитника, дистанционно зондируя заросли на предмет наличия опасности и потенциальной пищи. Первая не обнаружилась, крыса нырнула в «зелёнку», не забывая передавать мысленный репортаж об увиденном. Чертовски удобная штука – постоянный телепатический контакт. Знай только, «переключай каналы»…

Облегчившись, деревенский вернулся на лодку, без понуканий помог мне ворочать мешки с солью. Вскоре освободившаяся корма заметно приподнялась в воде, а стоявший на берегу нос, будем надеяться, стал держаться за сушу прочнее. Конечно, не идеальная стоянка, учитывая полное отсутствие причальных приспособлений. Привязать лодку на время сна можно было разве что к собственной лодыжке.

Мужчина выкинул на берег мешок с едой. Запасов в лодке было на шестерых, а нас уже на одного меньше, плюс к этому Лариска на полном самообеспечении. Раз попробовав лесную свеженину, она больше не вспоминала о консервах.

Обследовав ближайший лес, крыса взяла на учёт всю имевшуюся там живность. Удовлетворённо отметив, что зверей крупнее её поблизости пока нет, проголодавшаяся хищница начала кровавую жатву. На этот раз она решила испробовать новый способ охоты, против которого ни у одной из намеченных жертв не было и единого шанса. Внушением приковывая обречённое животное к месту, Лариска медленно приближалась к нему и пожирала. Весьма эффективно, говорят, нечто подобное в моём прежнем мире умели удавы.

–«Не злоупотребляй этим методом, подруга, а то разучишься бегать», – в шутку подумала я.

Солнце успешно разгоняло туман, река постепенно открывалась во всём своём великолепии. Расстелив на песке подходящую по размеру рванину, Афанасий растянулся, подоткнул под голову мешок – и почти мгновенно захрапел.

Понимал, гад, что изменнику караульную службу нести не доверят, этим и пользовался. А нам, кроме наблюдения и охраны, предстояло ещё натаскать топлива для костра. По безмолвному соглашению решили отложить это на потом – спать уж больно хотелось.

Как и я, Волчица хотела первой заступить на пост, мы даже чуточку поспорили. Я справедливо считала себя старшей, но когда охотница напомнила, что вчера мне так и не удалось добраться до Джессики, сопротивление было сломлено.

Вдвоём мы юркнули в «спальный мешок», тесно прижались друг к другу, и… заснули. Последним, о чём я успела подумать, была обычная просьба «послушивать», обращённая к крысе.

Проснулись от жары. Высоко поднявшееся светило разогрело полимерный материал спальника до температуры тостера. По крайней мере, внутри мы чувствовали себя гренками. Нет, скорее, сосисками в микроволновке – нагие тела буквально истекали потом.

Очень хотелось пить. Мысленно поискав Одинокую, обнаружили её в полной боевой готовности. Афоня плескался в речке, его штаны и рубашка «загорали» на песке.

–«Смена караула!» – подумала я Волчице. Девушка, так долго боровшаяся со сном, ответила эмоцией радости.

–«Что тут было, пока мы дрыхли?» – вся блестящая от влаги, Джес вслед за мной выбралась из «душегубки», сладко потягиваясь.

–«Особенного ничего», – Волчица алчно разглядывала нас обеих, словно намеревалась съесть. –«Подземная Жительница наохотилась вдосталь, предатель выспался, а по реке не проходило ни единой лодки. Вообще людей я не чувствовала. Лариска тоже». Я покрутила головой:

–«Где она, кстати?»

–«Да вот, спит в тени от лодки».

Деревенский, конечно, пялился из воды, оттуда доносились весьма непристойные мысли. Но вначале нужно было выкупаться – не хотелось пропитывать чистую одежду потом. Джессика пошла к воде в противоположную сторону, подальше от мужчины, а я наградила Одинокую весьма откровенным поцелуем.

Афоня, никогда не видевший чтобы так целовались женщины, едва не уронил в воду нижнюю челюсть. Созерцание для ему подобных было непременной прелюдией обладания. Что ж, будем перевоспитывать…

Наскоро ополоснувшись, Джес вышла на берег, взяла у Одинокой оружие и отпустила девушку отдыхать. Внимание самца переключилось на меня, стоило только ступить в воду. Возникло неприятное ощущение, будто в радиусе скольких-то метров от мужичонки вода заряжена его стоячим членом. Нравы в нынешней деревне незатейливы: если член у мужика встал, нужно как можно скорее воткнуть его в ближайшую бабу.

Убогое существо приближалось ко мне, влекомое основным инстинктом. Продолжая смывать с кожи пот, я прикидывала, каким из нескольких десятков способов его угомонить. Волчица ещё не заснула, чувствуя происходящее, подумала:

–«Возьми у него энергию – это проще всего, он сразу успокоится».

Поблагодарив за дельный совет, я немедленно обратила внутренний взор на оранжевый огонь уже тянувшего ко мне ручонки Афанасия – и одним глотком досуха выпила его.

Забавно было наблюдать за лицом деревенского. Многообещающая ухмылочка и характерный румянец мгновенно исчезли, будто стёртые мановением руки. Масляно блестевшие глаза потухли, физиономия посерела, исказилась гримасой ужаса. Торопливо сунув руку себе между ног, мужичонка убедился – эрекции как не бывало! Я равнодушно повернулась спиной, продолжая мыться.

Афоня кинулся на берег, дрожа и щёлкая зубами от озноба. Мы видели: его отросток посинел, съёжившись до несчастных пяти сантиметров.

Крыса, проснувшаяся от безмолвной бури наших эмоций, неторопливо притопала к предателю, уселась в непосредственной близости, занялась собственными зубами.

Под её немигающим взглядом неудачливый любовник зарылся в горячий песок и замер, глубоко переживая вопиющую несправедливость судьбы…

А я ощущала себя напившимся свежей крови вампиром. Молодое сильное тело переполняло желание. Взглядом я пригласила Джессику обратно в реку: мы никого не чувствуем поблизости, а за изменником последит Лариска.

Аккуратно положив автомат на мешковину возле Волчицы, она пошла на зов, предвкушая необычное наслаждение. Войдя в воду по шею, мы занялись любовью. Конечно, внимательный наблюдатель понял бы, что к чему, но посрамлённому в очередной раз Афанасию было не до того. К нам мысленно присоединилась не успевшая заснуть охотница. Мы были вместе всегда – даже на расстоянии друг от друга.

Казалось, даже река стала горячей вокруг сплетающихся тел. Жадные ласки не раз доводили до края то Джес, то меня, но мы останавливались, направляя удвоенную силу мыслей на изнемогающую в горячем песке Волчицу. Не выдержав очередного ментального натиска, девушка вскочила, и бегом бросилась в воду. Мы едва прикоснулись к ней – вечно голодное юное тело забилось в сладострастном экстазе…

* * *

Изменник не спал, поэтому Одинокая вскоре вернулась к оружию. Выйдя из воды, мы надели рубашки, но не более. Плечи и грудь нужно было защищать от солнца, особенно Джессике. В фляге-котелке кончилась кипячёная вода, и я отправилась за дровами. Вроде бы наш единственный мужчина заснул, но Джес всё равно бдительно следила за порядком.

Расслабленная и умиротворённая, я неторопливо брела к неблизким береговым зарослям, загребая босыми ногами искрящийся на солнце горячий песок. Вокруг, сколько видел глаз – картинный пейзаж: чистое, белесое от жары небо, вода с трёх сторон и девственный пляж. Кроме нас ни единой души, только в небе носились истошно вопящие чайки и стремительные береговые ласточки.

Джессика разделяла моё восхищение природой, мысленно мы то и дело посылали друг другу поцелуи. Идя по песку, я до сих пор не могла привыкнуть к его чистоте – в моём прошлом в подобных местах на каждом шагу валялись окурки, пластиковые бутылки, остатки упаковки и прочий мусор. Как всё-таки красив неизгаженный людьми мир, просто рай земной!

Но это если не вспоминать про чернобыльские радиоактивные осадки. Оказавшиеся на дне теперь уже бывшего водохранилища, они сейчас скрывались где-то под слоем этого невинного песочка. Оставалось только надеяться, что покров достаточно толстый…

От Лариски я знала, где легче всего набрать сушняка и не тратила время на поиски. Обвязав верёвкой огромную кучу, потащила её обратно. С такого расстояния лодка на косе виделась щепкой, а людей и вовсе не разглядеть.

По гнилому бревну, наполовину скрытому водой, с независимым видом прохаживался кулик. Никакого страха перед человеком – теперь тут дикие места… Пока волочила дрова, рубашка промокла между лопатками.

–Кончай дрыхнуть! – поддела ногой Афоню. –Пить-есть будешь, давай сбегай за дровами.

Пробурчав неразборчивое на слух: «Раскомандовались тут всякие», рулевой отправился в дальний поход.

Примерно зная, сколько ему понадобится времени, я набросилась на Джес, и она ничуть не возражала. В воде, конечно, оригинально, но на суше можно позволить себе значительно больше. Была мысль воспользоваться изделием Волчицы, однако от этого пришлось отказаться – времени слишком мало.

Валяясь на песке, мы наслаждались мгновениями полной свободы. Пожалели, что спит Одинокая, но из-за нескольких минут будить не стали.

Устроившись неподалёку, крыса иронично наблюдала за нашими телодвижениями.

–«Уверена, со стороны это не менее смешно и у твоих сородичей», – урезонила её Джессика.

Почувствовав приближение мужчины, мы откатились друг от друга, я добралась до оружия, подруга пошла окунуться. Одеться я сообразила несколько позже, приготовила вторую рубашку для Джес. На её лысине с каждым днём становился заметнее ярко-рыжий ёжик. Уловив эту мысль, любимая провела по голове ладонью, мечтательно улыбнулась:

–Знала бы ты, какие были у меня волосы… И послала изображение.

–«Я полюбила тебя именно такой, как сейчас». Мой ответ сопровождался мысленным поцелуем в макушку.

–«Теперь придётся каждый день бриться?» – запрокинув голову, подруга негромко рассмеялась.

«Нелюдимые эти ведьмы… То днями молчат, как воды в рот набравши, а то потешаются сами себе, чисто гребанутые», – подумал Афанасий.

Вот теперь, по моим расчётам, сушняка достаточно. Если не варить суп. Мы ведь недавно ели жидкую пищу у лесных людей, можем пару дней обойтись сухомяткой.

Джессика уже драила песочком казан. Я глянула на собственные пальцы – кожа от вёсел обязательно станет ещё грубее, пожалуй, скоро игрушка Волчицы не будет казаться нам твёрдой. По сравнению с такими-то руками…

В качестве утешения подруга мысленно поцеловала мне пальцы – я немедленно ответила тем же. Закинув автомат за спину, подошла помочь нести обратно казан. Наполненный водой, он был слишком тяжёл и неудобен.

Мы запаслись кипячёной водой, поели, ещё немного вздремнули по очереди. Я проверила обе лодки – днища внутри сухие, будем надеяться, повреждений корпуса нет. Помня мысли деревенского о разбойниках, снарядила по четыре магазина к каждому нашему автомату и к двум, что остались от прежнего экипажа. Благо, в патронах недостатка не было.

Ближе к вечеру проснулась младшая, вдвоём с крысой они отправились на охоту – и вскоре на костре уже жарилась зайчатина.

Сгустились сумерки. Отправляясь в путь, мысленно подвели итоги днёвки. Всё было великолепно – настоящий курорт. Вот только бедняга-рулевой скучал. Несколько часов созерцания голых женских ног не прошли даром. На закате Афоня вновь испытал прилив сексуальной энергии, но, как и в прошлый раз, она куда-то разом пропала. Об этом следовало бы спросить Одинокую Волчицу, девушка прекрасно владела подобными техниками.

Договорились, что в следующий раз нашим сексуальным гигантом займётся Джес, а потом все по очереди по новому кругу. Что делать – при наличии рядом хоть одной незамужней женщины современный холостяк воздерживаться не привык. А все прочие варианты успокоения предполагали нанесение травм разной степени тяжести. Мы ещё проявляли гуманность.

* * *

ДЖЕССИКА

Совершенно бессмысленно гадать, кто из них лучше.

Волчица – Солнце, Диксон – Луна, но оба светила по-своему прекрасны. Горячность искренне ненасытной юности и мудрость уверенного в себе бойца. Молодость и опыт, свет и тьма, лёд и пламя. Они были моими, и я точно так же душой и телом принадлежала им, вся без остатка.

Проведя чудесный день среди солнца и воды, мы собрались продолжать «путь в неизвестность», как иногда называла его Дик. Отплытию предшествовала очередная тренировка по перетаскиванию груза с одного конца лодки в другой. Затем единственный из нас, имевший на себе штаны, снял их, чтобы не замочить.

Все, кроме Лариски, которую заблаговременно подсадили на борт, приготовились упираться в корпус лодки. Возле левого носа встали мы с Волчицей, возле правого – Диксон и кантри. У подруги тоже заметно отросли волосы, отчего-то цвета ночи. Я прекрасно помнила кое-как обкорнанные русые лохмы, значит прежняя владелица тела красилась…

–Раз-два, взяли! – четыре человека изо всех сил налегли, взрывая босыми ступнями песок.

Лодка, заскрежетав килем, сдвинулась на полметра – и остановилась. Передохнув, мы повторили попытку. С третьего раза удалось столкнуть судёнышко на воду, теперь Афанасий удерживал его возле берега за верёвку, а мы грузились на борт.

Взглянув его глазами на столь живописную картину, я даже пожалела несчастного, подумав:

–«Лучше отвернись».

Эмоция страха отвлекла мужчину от созерцания неприкрытых дамских прелестей, заставила мыслить о потустороннем. Ну и отлично, нечего без разрешения пялиться на чужие задницы.

Устроившись в нашем примитивном carrier[68]68
  Сarrier – транспортное средство.


[Закрыть], мы промокнули нижние части тела подручным тряпьём, натянули штаны, застегнув пояса. Последним забрался в лодку профессиональный рулевой, сматывая верёвку. Наверное, в отместку за собственную импотентность, он не поторопился одеться, сверкая перед носом Дик тощим белым задом.

Очень скоро кантри пришлось об этом пожалеть. Взбешённая откровенным хамством, Диксон бесшумно поднялась, обе руки одновременно взметнулись кверху – Волчица пристально следила, запоминая – и основаниями ладоней одновременно врезали наглецу по ушам!

Заранее подключившись к ощущениям Афони, мы с Одинокой аж вздрогнули – удар оказался по-настоящему шокирующим. Оглушённый предатель начал было падать за борт, Дик слегка придержала, повернула бесчувственное тело, усадила на дно лодки перед скамьёй рулевого. Взяв из обмякших рук loose end[69]69
  Loose end – свободный конец (веревки, троса).


[Закрыть], выбрала остаток троса, бросила в лодку, подняла весло и перешагивая длинными ногами через покрытый рогожей груз, проследовала на место гребца.

Однако, пришлось вернуться, причём срочно. Ударенный вдруг заизвивался, хрипя, позеленел лицом, явно намереваясь блевать. Диксон успела вовремя вздёрнуть его голову за волосы, развернуть в нужном направлении. Струя ударила за борт.

Потряхивая существо, чтоб избавить нас от повторения этого зрелища на радость любому эстету, подруга протянула руку, попросила подать воды, полила сверху, смывая с физиономии Афанасия остатки непереваренной зайчатины. Успокаиваясь, подумала:

–«Надо бы связать ублюдка по рукам и ногам, чтоб всю ночь шевельнуться не мог, да загадит лодку».

–«Великолепный удар! Научишь меня?» – Волчица в восторге.

И мне, кстати, тоже надо осваивать hand-to-hand fighting[70]70
  Hand-to-hand fighting – рукопашный бой.


[Закрыть]. Полезная в жизни штука.

Девушки выгребли на стремнину. Вскоре река, продолжая петлять, начала целенаправленно уклоняться на запад – высокие холмы справа поднимались непреодолимой для воды преградой.

Сегодня мы с Одинокой в одной половинке лодки. На безопасных участках под покровом темноты я незаметно кладу руку на её волнительный изгиб. Если Диксон, особенно первое время, приходилось каждый раз буквально завоёвывать, то эта девочка – полная противоположность. Похоже, у нас одинаковый темперамент.

Дик шутливо покаялась, мысленно пообещав подтянуться до нашего уровня по части интима.

Читая мысли кантри, мы безошибочно зафиксировали: постепенно приходит в сознание. Вернув минимальную способность соображать, Афанасий принялся ломать голову над двумя самыми важными на свете вопросами: «За что?» и «Чем?» За что его так подло, жестоко избили, и чем можно так сильно ударить человека.

Он совершенно не понимал, что в его поведении могло вызвать столь сильное негодование – ведь и слова не сказал, и пальцем не притронулся! И, выходит, проклятая ведьма заранее взяла в руки по камню. Значит, ещё на берегу замыслила его избить…

Вопросы без ответов бесконечно крутились в гудящей голове, не давая ослабнуть боли. В конце концов Диксон наскучило слушать одно и то же.

–Что, Афоня, вижу – оклемался?

Со дна лодки донеслось неразборчивое бормотание. Рулевой хотел было выругаться, да побоялся.

–Знаешь, за что получил? – не отставала Дик.

–Н-нет.

–Голой жопой перед моим носом крутить не надо. Хотел оскорбить? Хотел. А я обид не спускаю, теперь будешь знать.

Лицо кантри скривилось, приоткрылся щербатый рот, беззвучно зашептали губы:

«……………………………………………………………….»

Единственным знакомым мне ругательством из тех, что он думал, было «сука». Остальное в таун-версии языка сэвэдж не преподавали. Диксон, конечно, поняла каждое слово. Почему-то весело улыбнулась:

–Спасибо скажи, что не убила, плавал бы сейчас кверху брюхом. «Погляжу я, как вы одни запруды пройдёте», – зло подумал предатель.

Вслух не сказал ни слова: сердце трепыхалось в груди испуганным кроликом.

Я налегла на румпель, в одиночестве поворачивая лодку – чутьё подсказывало: на этом участке реки течение сильнее под берегом. Почему бы не использовать его, увеличив скорость? Вот только обогнём упавшее в воду дерево, что тянет к небу мёртвые корни.

Вода чуть сильней зажурчала за бортом, мы «поймали» быстрину, теперь река толкала в корму. Зато из ближайшего ивняка нас легко достала волна комаров – звон огромной стаи мерзких насекомых заставил тут же замахать руками и ногами.

Во вторую ночь я постепенно начала входить во вкус управления лодкой – одновременно тренируются и мышцы, и внутреннее зрение. Чёрной дорогой стелилась впереди полноводная река. Видя, где торчал топляк, заросли травы длинными плетьми тянулись по течению, где лежали на дне потонувшие коряги или таились коварные мели, я безошибочно выбирала лучший путь, правила туда.

За возможными препятствиями следили все мы, правда Лариска иной раз отвлекалась, провожая взором заманчиво скользившие в глубине тени рыб.

А в надводном мире на разные голоса кричали ночные птицы, чуть правее царственно поднималась на небо огромная жёлтая луна. Кусты подступали к самой воде. С обеих берегов проплывал густой лиственный лес, скрывая от глаз скопления давно заброшенных жилищ старых людей. Они попадались часто, чуть ли не каждые полчаса.

Из глубины леса вдруг донёсся густой басовитый вой матёрого волка – тотчас наша младшая ответила незнакомому собрату. На высокой ноте, но столь же громко и сильно. Тревожащие душу тягучие звуки прокатились далеко над водой, достигли ушей лесного зверя. Стоя посреди бывшей главной улицы посёлка, давно заросшей огромными клёнами и пирамидальными тополями, тот сперва примолк, насторожился. Потом раздался мощный отклик – долгий, на полминуты без перерыва. Мы слушали их, как зачарованные. Колдовская ночь… В левой лодке стучал зубами от страха несчастный мужик. «Оборотень. Эта ведьма – точно оборотень!»

Желание сбежать как можно скорее посетило его снова. Но, как и в первый раз, возобладала алчность. Лодка, груз, богатство – ради этого кантри готов был продать душу самому дьяволу.

–Хватит там валяться, как куча дерьма. Садись на руль! – прикрикнула на него Дик.

–Я… Да… Сейчас…

Завозившись в лодке, Афоня встал, схватился за растяжку мачты, чтобы не свалиться в воду. Стукнулся голым задом о скамейку. Кое-как натянул штаны, дважды уронив перед этим – не слушались руки.

Мне стало чуть полегче править. Втроём задумались об использовании силы ветра – впереди дальний путь, а скорость увеличится намного. По крупицам извлекая из сознания рулевого сведения об управлении большим треугольным парусом, мы накопили кое-какие теоретические знания, но пока их было недостаточно. Кроме того, чтобы безболезненно работать с ветряком, нужны мозолистые руки. Подругам следовало постепенно подготовить их, махая вёслами в щадящем режиме.

Несколько успокаивало, что вторая ночь на реке тоже пока безветренна – так или иначе, мы немного теряли.

–«Диксон, что это за дом железный в лесу?» – озадачилась Обретшая Цель.

Далеко от берега, тесно окружённый вековыми дубами, возвышался остов судна старых людей. Чуть ли не в полторы сотни метров длиной, весь в толстой «шубе» ржавчины. Впереди по нашему ходу дно было чистым, я тоже позволила себе большую часть внимания переключить на артефакт.

Дик ответила картиной: белоснежный четырёхпалубный красавец, сверкая на солнце сотнями широких окон, уверенно двигался по бескрайнему простору, разрезая носом пенную волну. На верхней палубе загорали практически раздетые девушки, женщины, мужчины разных возрастов. Три сотни отдыхающих – многие прогуливались вдоль бортов, дремали в шезлонгах, потягивая слабый алкоголь из высоких стаканов. А уж чем иные занимались во внутренних помещениях…

–«Как давно, оказывается, высохли искусственные моря», – подумала подруга из соседней лодки.

Волчица молча переживала впечатление от контраста картин: houseboat[71]71
  Нouseboat – экскурсионное судно.


[Закрыть] древних на ходу, переполненный радостью жизни – и он же спустя столетие. Истлевший труп, черты прежнего красавца едва узнаваемы в оплывшей груде распадающегося на части железа.

–«Реально ощутить, какой он большой – это не то, что видеть образ!» – к Одинокой вернулась способность связно выражать мысли. Диксон улыбнулась:

–«Самое большое пассажирское судно, которое в моё время удалось построить людям, было крупнее… м-мм», – она подсчитала в уме. –«В шестьдесят три раза».

Мы увидели изображение настоящего плавучего города чуть ли не в полкилометра длиной. Борт вырастал над водой на высоту тридцатиэтажного дома. Шесть с лишним тысяч пассажиров этого монстра могли размещаться в каютах с балконами, размещённых среди аллей для прогулок и декоративных стен, заросших виноградной лозой. Богачи развлекались в ресторанах, прогуливались по парковым зонам – их было семь, на любой вкус. Плескались в бассейнах, разминались в спортзалах, участвовали в карнавалах, следили за выступлениями актёров. И даже могли, при желании, позаниматься скалолазанием – на судне имелась специальная альпинистская стенка повышенной категории сложности.

–«Конечно, такие чудо-города ходили только по морям и океанам». Восхищение младшей.

–«Ты видела их собственными глазами?» Подруга покачала головой:

–«Не довелось. Только на фото. А своими глазами видела те, что больше здешнего в пять-шесть раз. Скромная цифра».

На картинке изящный и одновременно внушительный passenger ship[72]72
  Рassenger ship – пассажирское судно.


[Закрыть] на семьсот пятьдесят любителей морских круизов. Чёрные борта, белая надстройка, стремительный силуэт. Намного красивее плавучего города, нет никакого сравнения.

–«Какая жалость, что всё это погибло!» – сокрушалась Волчица. Дик напомнила:

–«Не забывай о загрязнении природы».

Так, в воспоминаниях о былом, проходила вторая ночь нашего водного путешествия. По расчётам Диксон, за эти часы мы должны были преодолеть около сорока километров.

Одинокая иногда вставала передо мною, чтобы грести, опираясь коленом о скамейку, и каждый раз я тщательно ощупывала взглядом её мускулистые прелести. Представляла: вот, я приближаюсь вплотную… Волчица мысленно продолжала. Мы были, как мартовские кошки, и когда девушка опускалась на скамейку, чтобы поберечь колено, ей было уже не очень-то удобно сидеть.

К обычному темпераменту охотницы добавилась отобранная накануне у Афони энергия. Теперь вокруг Одинокой вибрировало невидимое силовое поле. У меня по всему телу волосы вставали дыбом, как под воздействием электричества. Доводя друг друга до помрачения сознания, мы выныривали в последний момент, заставляя себя с утроенным вниманием изучать дно впереди лодки. Дик вскоре присоединилась к забаве, демонстрируя чудеса фантазии. Её мысли были иной раз открытием даже для меня, давно приобретшей этот специфический опыт.

После того, как уехала Соланж, я была одинока почти целый год. Можно представить, что это значит для энергичного человека.

Догадавшись – Этель посматривает на меня не просто так, я ответила без особых раздумий, невзирая на то, что она была из компаньонов. В таунах не приветствуются какие-либо отношения между представителями различных каст, кроме служебно-официальных. Конечно, это не касается правителей, им можно всё…

Узнав душу этой девушки, я поняла: Этель родилась не в той касте. Обязанности по ублажению властительного хозяина очень тяготили её. Такое практически никогда не встречается у компаньонов, всё воспитание которых направляет молодых на беззаветное служение правителям. Эта черта настолько бросается в глаза, что в неофициальных беседах члены моей касты нередко зовут компаньонов «псами правителей». Впрочем, может быть, они все безгранично страдают, умело скрывая чувства. Не знаю, я была знакома только с одной из компаньонов.

Этель практически не имела свободного времени, но её хозяин был стар, много спал, бывало, проходил длительные реабилитационные процедуры. В эти часы девушка рисковала сбегать из дома, чтобы прилететь ко мне. Я не умела тогда читать мысли, но казалось, компаньонка остро нуждалась в человеке, которому могла бы по собственной воле дарить то, что всю жизнь отбирали у неё силой.

Конечно, внешние отличия между нами тоже весьма способствовали взаимному интересу. Первый раз увидев Этель обнажённой, я испытала наслаждение только от этого. Изысканное совершенство! Утончённая до хрупкости, тонкая и бледная, словно неземное существо, она была на голову выше ростом и при таком сложении умудрялась выглядеть чертовски сексуально. Мотылёк на майском жуке – такое сравнение однажды пришло на ум, когда в зеркальном потолке я рассматривала наше отражение.

Она научила меня такому, что не показывали даже по видео. Ночи с Этель пролетали вдвое быстрее – первую половину девушка плакала у меня на плече, потом начинала смеяться – и тоже до слёз. Я вскоре догадалась – компаньонка сильно злоупотребляла наркотиками. Неудивительно, если то, что мы делали вдвоём, ей приходилось исполнять в любом месте, в любое время, и с теми, на кого укажет выживший из ума вздорный старик.

Когда Диксон сказала «бедным приходилось соглашаться на всё», я сразу вспомнила Этель. Компаньонов вроде бы не назовёшь бедными – они имеют почти всё, что и их хозяева. Кроме одного – свободы. А при этом условии иному человеку остальное без надобности.

Вот сейчас мы вчетвером против целого мира, со всеми его правителями, охранниками и спецслужбами. А у меня на душе радостно и легко!

Помянув несчастную Этель – всего через три месяца после нашего знакомства девушка умерла от передозировки – я выбросила из головы прошлое. Не хватало ещё начать вспоминать тюрьму.

Над рекой снова стоял туман. В этот раз решили остановиться на одном из островков подальше от того и другого берега – они попадались здесь на каждом километре.

Вот, например, у этого пологий песчаный пляж, да ещё и здоровенные деревья недалеко от воды, можно привязать лодку и укрыться от солнца. Решено! Остановимся тут.

А сколько на берегу принесённых волнами веток и стволов небольших деревьев! Вымытые до белизны и высушенные дневным светилом – только собрать, и хоть целый день жги костёр, ходить никуда не надо.

–«Вот будет ли здесь достаточно пищи?» – задумалась наша крыса. «Территория не очень-то велика».

–«Чуть что – у нас есть консервы», – провокационно заметила Дик. Лариска ощетинилась:

–«Сами это ешьте».

–«Вот, как быстро мы привыкаем к хорошему», – подруга скорбно-иронически покачала головой. –«Сварим суп, уже пора, наверное».

Лодку вытащили на пляж точно так, как вчера. Кантри молча сгрёб мешок, рогожу, спрыгнул на берег и ни слова не говоря ушёл на другой конец острова, как можно дальше. Мы прекрасно чувствовали его там. Помолился своим богам – при нас не делал этого ни разу – поел и завалился спать, накрыв физиономию, чтоб не мешал свет.

–«Ур-рааааа!!» – беззвучно заорали мы. Крыса поняла, иронически скрежетнула зубами, и тоже удалилась.

Утром было вовсе не жарко, тем не менее, мы тотчас полезли купаться. В двух метрах от берега уже глубоко, и кстати, полно рыбы. Если что, наловим, в лодке есть сачок, сеть и острога. Эта мысль была последней осознанной. Потом мы очень долго ничего не соображали – и это после бессонной ночи в лодке!

Мы далеко улетели с Земли, не торопясь, испробовали всё возможное и невозможное, но никак не могли насытиться друг другом, по-прежнему глядели голодными глазами. Раз за разом досуха выпивали любимых, чтобы несколько минут поваляться в полной неподвижности, колыхаясь на волнах приятного оцепенения – и ожив, опять броситься в объятия, слиться воедино.

Непродолжительный сон сменялся новым соитием, трепетала плоть, жаркое дыхание распаляло губы. Стоны, вскрики. Бились в моих руках любимые девочки, точно так же и я извивалась на песке выброшенной на берег рыбой… Снова сон, и снова любовь – это повторялось раз за разом, и ни одна из нас не могла бы сказать, сколько.

Но и о безопасности не забывали – когда очередная пара забывалась сном, не размыкая объятий, третья обязательно оставалась караулить. Сейчас я сидела в трёх метрах от мирно спящих любимых и ласкала взглядом их обнажённые тела.

Одинаково смуглокожие, сильные и красивые, вдвоём они смотрелись просто великолепно! Руки и ноги сплелись воедино, нет на свете силы, способной их сейчас разлучить. Широкие, бугрящиеся мышцами спины, круглые стальные ягодицы – телами они точь-в-точь близняшки из фильма «Великие атлеты прошлого».