Текст книги "Корона Тафелона (СИ)"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)

«Языка» втолкнули обратно в сарай. Тот, кажется, и не ждал такой развязки. Небось, решил, что ему тут как «самому старшему» тоже почёт окажут, проводят к «небесному старику» со всеми мучениями.

Уже за пределами деревни Врени спохватилась, подошла к Увару.

– Чего тебе ещё? – хмуро спросил он. Уходили пешими, лошадей уводили отдельно. Даки в сумятице Врени не видела, та поехала на одной из повозок.

– Люди в сараях остались, – сказала цирюльница.

– Ну и что?

– Так открыть бы.

– Брось, Большеногая. Там не люди, там крысы. Видала, как они самого слабого вытолкнули? Если Юлди не вытащим, вернёмся, всю деревню к Врагу спалим. А пока пусть радуются, что не пришибли. Небесный старик! Тьфу!

Врени покосилась на темнеющий позади частокол, но возвращаться без разрешения не рискнула. Кто знает, что стали бы делать освобождённые язычники? Так даже на встречах не поступали, а уж там-то, казалось, собирались люди – и нелюди – отвергающие человеческие законы.

Глава восьмая
Капище

Место для новой стоянки выбирали тщательней прежнего. Шатры не ставили, костры хитро разводили в ямах, чтобы дым не выдал, где прячется отряд. Все были готовы и уходить, и драться, смотря сколько врагов окажется у языческого святилища. Люди, которых Увар выбрал для нападения на капища, ушли задолго до рассвета. Остальным оставалось только ждать.

Вскоре после рассвета в лагерь прискакал Иргай. Сердито отмахнувшись от вопросов цирюльницы, не ранен ли он сам, юноша велел ей собираться и ехать с ним в капище. Остальным сказал, что можно ставить шатры: они здесь какое-то время ещё пробудут.

* * *

Капище было разгромлено. Внешний круг – причудливые столбы, увенчанные головами зверей, которые заменяли этому месту стены, – ещё стоял, но все идолы внутри были повалены, изрублены, на земле валялись убитые язычники – человек пять. Врени оглядела их опытным взглядом. Двое были убиты в бою, трое – добиты после. Иргай нетерпеливо потянул женщину за собой. В стороне, под навесом, сидели раненые наёмники. Ферко был совсем плох, его ранили в ногу, не скоро сможет ходить. С остальными ничего страшного не случилось. Врени окликнула Мюра, велела ему принести воды и дров, надо было нагреть снадобье, и приступила к перевязке. Не раньше, чем она закончила, Иргай привёл к ней дрожащего Юлди. Он был в одних только штанах, босиком, весь покрыт свежими ожогами и трясся как в лихорадке.

– Что с ним? – подняла брови цирюльница.

– Пытали, – коротко ответил Иргай. – Мюр говорит, не хотели кровь проливать. Чтобы небесному старцу больше досталось.

Он сплюнул.

– Мы пришли, они его уже на камне растягивали и примерялись, куда бить будут.

Юлди вздрогнул.

– Чего они от тебя хотели? – спросила Врени.

– Я не понял, – вздохнул монах. – Я не знал их языка.

– Ножи у них каменные, – заявил почему-то заинтересованный этой деталью Иргай, – а оружие железное. Нагбарские топоры были, хорошие топоры. Булавы хорошие. Мечей мало.

– Сколько же их было? – не поняла Врени.

– А, тут мало. Ещё рядом, за тыном толпа пряталась. Мы рассвета ждали, боялись, со злости убьют его, если мы нападём. Мало ли где они его держали. А сюда точно бы привели.

Юрги снова содрогнулся. Он повернулся к юноше и протянул руку.

– Я обязан тебе жизнью, – сказал он. – Прости, если чем обидел.

Иргай ухмыльнулся и пожал руку монаху.

– И ты прости, если сгоряча не то сказал, – ответил он. – Так ты полечи его, Большеногая.

Иргай ушёл. Из Юлди как будто бы выдернули стержень, он кулём упал-уселся на землю, закрыл лицо руками и застонал.

– Я думал, меня не успеют найти, – глухо признался монах. – Думал, я умру без покаяния, один, покинутый…

– Однако ты не умер, – поспешно перебила его цирюльница. Она видела такое: когда люди сталкиваются с тем, к чему не были готовы или не смогли справиться, это их ломает, надолго поселяет страх в сердцах даже самых отчаянных храбрецов. Юлди не боялся погибнуть в бою, рядом с товарищами, но перед одинокой смертью его душа содрогнулась.

– Какой позор! – сдавлено произнёс он. – Я, воин Заступника, едва не был принесён в жертву порождениям Врага!

– Порождения Врага – это вампиры и оборотни, – усмехнулась Врени. – Вот если бы тебя в лесу для них привязали…

Юлди убрал руки от лица и укоризненно поглядел на цирюльницу.

– Я уверен, что оборотни… – начал было он.

– Да-да-да, – обидно засмеялась женщина и отцепила от пояса фляжку. – Глотни-ка.

Юлди послушно отпил вина, почти не чувствуя вкуса, закупорил фляжку и вернул Врени.

– Нет, послушай. Если даже вампиры могут внимать слову Заступника, чему и я, и ты были свидетелями…

Врени тайно вздохнула. Почему ей так везёт на разных блаженных дурачков? Но её уловка сработала. Монах сел на своего любимого конька и отвлёкся от страданий. Осталось только смазать ему ожоги.

* * *

– Хватит лясы точить, – хмуро сказал Увар, когда Юлди уже был с ног до головы перемазан и перевязан и успел в своей речи дойти до какого-то отца церкви, жившего всего-то три века назад. Врени вскочила с редкой для себя готовностью. – Пойдём, Большеногая, дело есть.

– Ещё раненые остались? – уточнила Врени, когда они отошли от навеса.

– Остались, только не наши, – отозвался оберст. – Священники… как их там?...   жрецы, что ли. Эти-то. Которых мы тут положили. Остальные разбежались, а эти их защищали.

– А с остальными что? – уточнила Врени.

– А что с ними может быть? Догнали и прикончили.

Врени промолчала, но Увар рассердился.

– Ты видела, что они с Юлди сделали? А что собирались сделать, знаешь? Погань. Давить их всех надо.

– Ты не можешь воевать с целой страной, – негромко произнесла цирюльница.

– А о том не беспокойся, – невесело засмеялся наёмник. – Это ж не люди. Крысы. Поди у нас, сожги церковь. Тебя по всей стране будут как собаку бешеную гнать. А у них. Сжёг капище – отобрал у врага защиту. Свои жрецы, в родном капище, только спасибо скажут.

– Так чего ты хочешь? – не поняла Врени. Увар довёл её до огороженного высоким тыном селения. Там совсем недавно погасили пожар, а за воротами валялись трупы. Действительно, неплохо вооружены были защитники лесного капища. Только напали на них на рассвете, кто в исподнем, кто без штанов, в рубахе, торчащей из-под доспеха, простоволосые почти все… на шеях самых одетых – верёвки, небось, ловили петлёй, о которой Иргай давно рассказывал, а там уж и приканчивали. Женщин среди них не было.

– Троих оставили жрецов-то, – пояснил Увар, – расспросили маленько. Перевяжи, как бы к утру не загнулись.

Врени скривилась.

– Вы их пытали? – с отвращением спросила она.

– Да уж не по головке гладили, – рассердился Увар. – Мюра к тебе пошлю, вели сказать – если они всё расскажут, умрут быстро. А нет – так мы никуда не торопимся.

Врени опять промолчала. Увар косо на неё посмотрел. Ну да. Они пытали Юлди. Умело пытали, она видела его ожоги. Не просто так где попало горящей веткой тыкали. Почти сломали бедолагу, а ведь монах парень крепкий. А уж какую они ему смерть готовили – об этом и думать не хотелось. Почёт воину оказывали. Тьфу!

* * *

Языческие жрецы – седобородые старцы, хоть образа с них рисуй, до того благостные рожи, – продержались недолго. Врени была тому рада, она ненавидела пытки и ненавидела в них участвовать. Капище было разбойничье и наёмникам невероятно повезло, что Юлди на него наткнулся. Язычники, оказывается, давно следили за отрядом и готовились напасть, едва чужаки потеряют осторожность. Выведали у старцев и другое: куда делся тот отряд, с которым Мивьют отбивал княжну и который забрал все её ценности. Для верности старцев спрашивали по одному – снова и снова. Когда Увар остался доволен ответом, он велел прикончить язычников и сжечь и капище, и селение разбойников.

* * *

Закончив с разбойниками, наёмники двинулись дальше. Теперь перед ними лежала соседняя с болотами страна, тоже языческая, где земли были распаханы, крестьяне не скрывались по лесам и вместо городов то там, то сям стояли замки, всё больше деревянные, как в Тафелоне, но, по слухам, богато украшенные резьбой и позолотой. Правили этой страной гордые и надменные князья (здесь их называли магнаты), о которых поговаривали, будто они готовы убить за косой взгляд или невежливое слово. Так ли было, нет ли, покуда было сказать трудно: отряд Увара держался общей дороги, на которую власть магнатов не распространялась.

На первой же ночёвке у Врени случилась долгожданная радость. Иргай вошёл в её шатёр – как всегда, без спроса, – и хмуро посмотрел на свою жену, которая как раз закончила кормить и родного сына, и приёмную дочь.

– Двое детей – вдвое хлопот, – хмуро сказал юноша. Дака задрала нос.

– Двое детей – вдвое радости! – отрезала она.

– Для родителей, – усмехнулся Иргай. Он наклонился и поднял со шкуры оборотницу. Та испуганно вякнула, но превращаться не стала. – Домой иди. Нечего тебе по чужим шатрам ночевать. Люди смеются.

Дака бросила на Врени торжествующий взгляд, подхватила на руки сына и, потупив глаза – ни дать, ни взять, послушная жена – следом за мужем вышла из шатра.

Слава Освободителю.

* * *

Увар послал вперёд гонца к какому-то важному магнату, но покуда вестей не было. Не то гонец не добрался, не то магнат с ответом не торопится. Ехали не спеша. След короны петлял и двоился: тех разбойников разбили магнаты и, возможно, отобрали всю добычу. Тогда надо было думать, что предложить гордым властителям этой страны и как найти ту самую шайку или её наследников. А, может, и нет, потому что часть шайки спаслась и даже объединилась с одним из магнатов, который решил бросить вызов остальным. Местные крестьяне не знали нагбарского и, разумеется, ни слова не могли связать по-тафелонски, поэтому с ними объяснялись жестами. Харлан и его сородичи говорили на языке, немного похожем на местный, но многие вещи называли наоборот. Хорошее на их языке было плохим на местном, а плохое – хорошим. Всё шло спокойно. Девочку посвятили Заступнику по обряду Харлана, а потом свой обряд провёл Юлди, который быстро оправлялся и от ран, и от переживаний.

Всё шло спокойно.

А потом из посланных вперёд разведчиков вернулся только один: двое погибли, не успев вовремя заметить засаду. Врени поразило то, что никто не заволновался. Только как-то вдруг посерьёзнели, подтянулись, прекратились шутки.

Увар парой коротких вопросов выяснил у разведчика, что случилось, после этого коротко свистнул. Харлан с сыновьями, другие воины из их народа и с ними две трети отряда выехали вперёд.

– Кривой Эб, на тебе обоз, – приказал Увар. Эб кивнул и Увар погнал коня прочь, но не туда, откуда вернулся разведчик, а в сторону, безжалостно вытаптывая крестьянские поля, мимо которых лежала дорога. Остальные – выбранные две трети – поскакали следом.

Никто не задавал вопросов и не спрашивал, что нужно делать. Врени перехватила взгляд Юлди – такой же растерянный, как у неё самой. Эб только кивнул – и женщины принялись распрягать лошадей, разворачивать телеги и запрягать коней снова. Так же без лишних вопросов обоз тронулся в путь к оставленной позади развилке. Врени не сразу поняла, что они едут к примеченной Эбом речке, которая как раз недалеко от основной дороги делала изгиб. Там, в изгибе телеги поставили в круг, проверили оружие и принялись ждать. Костров не разводили, поделили между собой хлеб и солонину. Издалека до обоза изредка доносились крики, из которых ничего нельзя было понять.

Врени подошла к Даке и села возле неё. Молодая женщина держала на коленях меч. Глаза её горели – как всегда, когда наёмники ввязывались в драку.

– Что теперь? – спросила цирюльница.

– Увар умный, – засмеялась Дака. – Харлан с ним! Сыновья его с ним! Иргай с ним! Подержи Сагилла. Мне Ольви перепеленать надо.

Цирюльница покорно взяла ребёнка и стала смотреть, как Дака ловко обходится с маленькой оборотницей. Та, похоже, всё порывалась превратиться, но приёмная мать ловко удерживала девочку и не давала начаться обороту.

– Боится сильно, – пояснила Дака. – Когда боится – превращается. Нехорошо. Нельзя бояться. В нашей семье никогда не боялись. И она не будет.

До них донёсся протяжный вой. Волчий, но почему-то наводящий ещё больше жути. Врени невольно вздрогнула. Девочка тоненько заскулила.

– Нельзя, Ольви! – строго окрикнула Дака. – Надо быть смелой!

– Это оборотни, – сказала Врени. – Так воют не волки, а оборотни.

– Нашли чем пугать! – отмахнулась Дака. Она справилась с извивающимся ребёнком и ловко запеленала так, что маленькая Ольви не могла пошевелить и пальцем. – А то мы оборотней не били.

– Смеркается, – не успокаивалась Врени. – Ночью они нас учуют, а мы их не увидим.

– Некогда им будет нас чуять, – рассердилась Дака. – Увар не даст! Харлан не даст!

А если их уже убили?

Но говорить об этом Врени не стала.

Они так и просидели почти до самой ночи, когда вдруг раздался крик – словно птица так кричала, только вот цирюльница отродясь таких не слыхала. Кривой Эб отозвался таким же воплем. Когда ему в ответ засвистели, приказал убирать оружие и разводить костры. Женщины заулыбались, со смехом принялись за работу. Мальчики наносили воды, мужчины сняли доспехи.

* * *

Но первыми к обозу выехали чужие.

Врени, разинув рот, смотрела, как из темноты появляются разодетые в парчу и бархат всадники. Правда, местами их одежды были порваны, а кое-где, похоже, заляпаны кровью, но в вечернем полумраке это не портило впечатления. Они гордо сидели на мощных конях, на головах у чужаков были шапки из дорогого меха, каждая украшена пером – у кого-то большим, а у кого-то маленьким пушистым пёрышком. Один из всадников что-то провыл-пролаял и все они засмеялись.

Оборотни.

Оставшиеся с обозом наёмники повскакивали, сжимая в руках оружие, но тут откуда-то сбоку выехал Увар.

– Большеногая! – крикнул он, спешившись. Цирюльница поспешила заняться своим делом.

* * *

Как выяснилось, Увар наткнулся на тех самых разбойников, которых искал, но кусок оказался не по зубам. Неизвестно, что с ними бы случилось, если бы на помощь не подоспел отправленный магнатами отряд. Вся знать в той стране сплошь были оборотнями или их родственниками. Но не полудикими варварами с плохим оружием, к которым наёмники уже привыкли, а гордыми как сам Враг, богатыми властителями земли и крестьян в своей стране.

Юлди был счастлив: тут он смог начать проповедовать оборотням, не дожидаясь, пока вырастет малышка Ольви. Как ни странно, его даже слушали. Особенно когда он сказал, что главная цель таинств и праведной жизни – после смерти попасть в войско Заступника и сражаться в небесах ради того, чтобы выстоял мир и жили потомки. Правда, некоторые спрашивали, как попасть к Врагу, много ли он хочет жертв при жизни и строго ли спрашивает после смерти. Идея загробной битвы пришлась оборотням по вкусу. Юлди огорчало то, что его новая паства не желает интересоваться проповедью любви и добра, но, после того, как он хитрым приёмом сумел побороть сына одного из магнатов, оборотни сошлись во мнении, что в добре и милосердии определённо что-то есть.

Увар взял с собой Харлана и на чудовищной смеси нескольких языков успешно вёл переговоры с магнатами. Он не забывал о том, что должен проложить для Братства Помощи дорогу на восток и сумел увлечь местную знать рассказом о тех выгодах, которые сулит объединение. Заступник ли ему подсказал, Враг ли нашептал, но Увар даже сумел повернуть дело так, будто Дюк не просит разрешения, а обещает привести сюда опытных проповедников. Они-де научат местных крестьян строить церкви, молиться и верить в то, что в земной жизни нужно потерпеть ради воздаяния в загробной.

Огорчалась только Дака, которой несколько надменных оборотних предложили утопить дурного щенка или свернуть девочке шею. Добра, мол, не будет от эдакого волчонка. Если не умеет себя держать в лапах, всю стаю подведёт. Избавиться от неё надо. Кабы не Иргай, быть бы тогда драке и большому шуму.

Всё шло неплохо, вот только короны Тафелона в этих землях не было. Разбойники – те, которых удалось захватить в плен, – самыми страшными клятвами поклялись, что отдали её одному страшному князю на юге. Показать дорогу они отказывались даже по угрозой пыток и видно было, что князь пугает их куда больше, чем всё, что им могут сделать люди.

Врени уж начала бояться, что теперь они навсегда поселятся в этих землях, где простые люди так и шипели, а знатные ещё и рычали.

Глава девятая
Договор

Ночью раздался стук в окно и тихий голос произнёс:

– Жду Освобождения, сестра.

– Жду Освобождения, брат, – сквозь сон проворчала Врени, но тут же вскочила: – Паук?!

– Какая ты догадливая, Большеногая, – засмеялся убийца, который успел влезть в комнату к цирюльнице. – Дело есть.

– Знаю я твои дела, – рассердилась цирюльница. – За твоё прошлое дело меня Увар чуть из отряда не выгнал.

– Так у меня до твоего Увара дело и есть, – отозвался высший посвящённый. – Вставай, проводи меня.

– Сам найти не можешь?

– Если б мне его голова была нужна – без тебя бы управился, – пояснил убийца, и Врени тут же расхотелось спать.

– А не врёшь? – усомнилась она, отбрасывая одеяло. Спала она всегда в одежде, чтобы быть готовой среди ночи вскочить и побежать лечить какого-нибудь мелкого дурачка, поигравшего отцовским ножом, пока взрослые спят.

– Вставай-вставай, – вместо ответа сказал Паук. – Делать мне нечего, дурных баб по ночам уговаривать.

– Уговаривай добрых, – ухмыльнулась цирюльница.

– Добрых уговаривать не надо, – в тон ей ответил проклятый. Врени вышла на подворье, где их поселили магнаты-оборотни. Паук шагнул следом. – Скажешь ему – от того самого мол, дело к нему. Искали, мол. А я сам пришёл.

– Зачем пришёл-то?

– Потерпи, Большеногая, не выгонят, так послушаешь.

Врени подозрительно покосилась на убийцу, но в предутреннем полумраке ничего на его лице не разглядела. Откуда ему знать, что Увар теперь не подпускает её близко к любому хоть немного важному разговору? Случайно, поди, угадал.

* * *

Увар обрадовался побудке не больше, чем Врени, но едва услышал «про того самого соглядатая», как проснулся, наспех оделся и спустился на подворье из просторной комнаты, в которой спал. Вместе с ним спустились Карско и Габор, ночевавшие всегда рядом с оберстом. Впускать убийцу в дом Увар отказался.

– Я про тебя слышал, – сказал он, глядя Пауку в лицо при свете факела. Были они с убийцей одного и того же – весьма мелкого – роста и ни тот, ни другой не казались опасными. Карско и Габор насторожено топтались рядом.

– Какая честь, – криво усмехнулся проклятый. – Ты ж теперь не так себе, наёмник, ты ж теперь аж оберст личной гвардии нового Дюка.

– Откуда ты знаешь? – насторожился Увар.

– Я многое знаю, – отмахнулся убийца.

– Говори, что у тебя за дело.

Паук низко надвинул шапку на лоб, почесал в затылке и осклабился.

– Да вот от бабы одной хочу избавиться, – «сознался» он. – Надоела – страсть! Что ни день – капризы, прикрикнешь – слёзы, готовить не умеет, слушаться не хочет…

– Брось болтать! – нетерпеливо прервал его Увар.

– Так я не болтаю. Слышал я, барон-то наш, цур Фирмин, меняет эту бабу на прощение. Вот мне бы и сменять, а?

– Где Бертилейн?! – вскинулся Увар.

– Э, нет, – засмеялся Паук. – Сначала прощение, потом баба.

– Нету у меня, – буркнул Увар. – Барон на словах передал.

– Нет прощения – тогда и бабы нет, – пожал плечами проклятый. – Врешь ты всё. А ещё оберст этой, как её, гвардии. Есть у тебя прощение. Хочешь, расскажу, как оно выглядит? У тебя и письмо для этой бабы есть.

– Откуда ты знаешь? – заинтересовалась Врени. Она вызвалась держать факел и только потому Увар не прогнал её со встречи.

– Так должна ж быть от бабы хоть какая польза, – хмыкнул Паук. – Ты, Увар, не торгуйся. Твою ж сестру продаю. Потом, она у меня умелая. Чуть о чём узнать захочет – вонь на весь дом. Бормочет, бормочет, а потом раз! – всё видит, всё знает. Как барон с такой бабой жил – ума не приложу. Странные они все, господа-то.

Увар грубо выругался. Он действительно кое-что знал о Медном Пауке и знал, что пытать его бесполезно – даже если он дастся в руки. Если мерзавец спрятал где-то Бертильду, отнять силой не получится.

– Карско, – позвал он, – сходи ко мне, там…

Он отвёл молодого наёмника в сторону, что-то прошептал и протянул ключи. Карско убежал и вскоре вернулся со свитком, который был перевязан белой ленточкой. На свитке болталась печать Фирмина с огнедышащей пантерой.

– Читать-то умеешь? – спросил Увар, разворачивая свиток, но не давая Вилю в руки. Тот чуть сощурился, всматриваясь в ровные буквы и косую баронскую подпись.

– Сойдёт, – кивнул убийца. – Эй, Маглейн, выходи!

Увар снова выругался, но уже гораздо тише. Убийца нигде не прятал ведьму, она пришла с ним, отведя людям глаза, и ждала только разрешения отбросить чары. Врени насторожилась. Чем же Паук так подчинил себе Магду, что она покорно подчинялась его вздорным приказам?

Ничего не менялось и Врени уже подумала, что убийца их разыграл. Потом она моргнула… а потом как будто… как будто перестала отводить взгляд от темноты за спиной Паука. Там стояла ведьма Магда. Выражение её лица в полумраке разглядеть не удавалось.

– Хорошая же баба, – вопреки своим прежним словам заявил убийца. – Стоит этого клочка пергамента, а?

Увар швырнул ему в лицо прощение и шагнул к сестре. Магда позволила себя обнять, но сама едва ли в ответ сомкнула объятья.

– Виль, – тихо, но настойчиво произнесла она. Убийца сплюнул.

– Что я говорил, а?!

– Виль, ты обещал! – не унималась ведьма.

– Виль, то, Виль, это, – заворчал убийца. – Дрова наколи, воды натаскай… а что взамен?!

– А где твоя девочка? – перебила их Врени.

Виль оглянулся.

– Бегает где-то, – пожал он плечами. – Неслух, вся в мамашу. Велено же было ни на шаг не отходить. Эрлейн! Эй! Иди сюда, кому сказал!

Словно в ответ с другого конца подворья послышалась какая-то возня, а потом тонкий детский голос со злостью провыл:

– Отпусти! Отпусти немедленно! Мааама!!! Дядя Виииль!!!

Магда кинулась было туда, но Виль поднял руку – и женщина покорно остановилась. Врени не верила своим глазам. Заколдовал он её, что ли?

– Эй, там! – прокричал Увар. – Тащи девчонку сюда!

Вскоре к ним подошёл Иргай, волоча за собой визжащую от злости и извивающуюся… наверное, всё-таки девочку. Волосы у неё были чуть длиннее, чем у мальчика, тонкие и светлые, как у матери.

– Отпусти её, – приказал Увар. Иргай разжал руки и девочка бросилась к Магде.

– В дом пыталась пролезть, – пояснил Иргай. – Ведьма. Смотреть трудно. То вижу, то нет. Дочь почуяла.

– Знакомься, Увар, это моя дочь, Эрлейн, – сказала Магда. – Доченька, это твой дядя Увар, муж моей старшей сестры Агнеты.

– Он тут главный, – вмешался Паук. – Эрлейн, что ж ты за чучело бестолковое? Если уж попалась, зачем на всю округу выкладывать, кто с тобой пришёл? Подняла всех на ноги, как бы я тебя спасал тогда? Вот вся в мамашу пошла. Любите старику работу посложнее сделать.

Девочка исподлобья посмотрела на Увара и ничего Пауку не ответила.

– Скажи ему, чтоб не дрался, – кивнула она на Иргая. – Я только на девочку хотела посмотреть. Я её в лесу нашла! Она моя!

– Мучила Ольви, – пояснил Иргай для Увара. – Ножом пугала. Сейчас лезла – тоже пугать хотела. Дака говорит – злая девочка. Дочь твоей сестры, да?

– Оставь её, – попросил Увар устало. – Ну, здравствуй, Эрлейн.

– Здравствуй, дядя Увар, – кивнула маленькая ведьма серьёзно.

Врени вроде и не отводила взгляд, но Паук как будто куда-то пропал… а потом снова появился. Магда удерживала его за рукав.

– Виль, я прошу тебя, – произнесла она. Паук сплюнул.

– Свяжись с бабами – беды не оберёшься, – буркнул он. – Слышь, Увар. Маглейн себе в голову вбила, раз я ей брат и ты ей брат, я тебе помочь должен. Чем расплачиваться будешь?

– Чем ты можешь помочь? – не понял наёмник.

– Чем-чем, – проворчал высший посвящённый. – Тебе что нужно? Цацку дюкскую отыскать. Так я тебе помогу. Что дашь за это?

Магда закатила глаза.

– Мы же договорились, – напомнила она.

– Цыц, Маглейн, не мешай папаше Вилю, – отозвался проклятый. – Иди вон с девочкой своей поиграй.

– Бертильда останется здесь, – немедленно возразил Увар. Магда снова закатила глаза.

– Пойдёмте в дом, – попросила она. – Я замёрзла.

* * *

– Значит, так, – заявил Виль, стоя за спиной Магды. Ведьма уселась за стол на широкую скамью и подвинула к себе плошку с едой. Эрну отправили к матушке Абистее, благо, у той своих детей хватало, а Врени всё-таки не получилось выставить. Карско и Габор отправились досыпать.

Магда жадно ела пересоленного перепела и было видно, что ей давно не приходилось вдоволь поесть. Виль от угощения отказался и только время от времени прикладывался к фляжке.

– Значит, так, – повторил он. – Вам нужна дюкская цацка. Что дадите взамен?

– Она у тебя? – насторожился Увар.

– Если бы! – махнул рукой убийца. – Я б её Маглейн выдал, до вас довёл – и был бы свободен. Не-ет, вам её ещё выкупить надобно.

– Ты определись, Паук, – нахмурилась Врени, – ты б даром корону отдал или тебе за неё плата нужна?

– Мне давно ничего не нужно, Большеногая, – строго сказал проклятый. – Я только жду Освобождения. А вот вам нужна эта цацка.

– Виль, – не очень внятно пробурчала Магда с набитым ртом, – перестань.

– Цыц. Ладно, слушай, Увар, всё равно сам предложить не додумаешься. Цацка ваша на юге, там у подножья гор княжество одно, князь там шибко вредный. Говорят, короны собирает. Вот и прибрал к рукам.

– Откуда ты знаешь? – не поверил Увар. – Или Бертильда… увидела?

– Людей надо знать, – криво усмехнулся Виль. – Пока ты за разбойниками гонялся, я нашёл, с кем переговорить. Маглейн видит только то, что её касается, не жди слишком много. Тогда жить было бы скучно.

– Ты знаешь, где это княжество лежит? – уточнил Увар. – Сможешь провести?

– Почти, – уклончиво отозвался Паук. – Давай сперва сторгуемся.

– Так говори, – предложил Увар.

– Бабу на обмен не предложишь, – задумчиво сказал проклятый. – А уж девку помоложе – и вовсе пожлобишься. Слышал я, мальца вы с собой взяли, очень уж ретивый. Оборотням проповедует.

– Что, монаха себе попросишь? – скабрёзно ухмыльнулась Врени, которая не любила ни Юлди, ни Паука.

– Освободитель с тобой, Большеногая, – картинно отшатнулся проклятый. – Наоборот. Хочу, чтобы вы своего щенка на привязи держали. Чтоб не вздумал рта без разрешения открывать. Хватит вам и святоше вашему, как его, а, Маглейн?

– Отец Сергиус, – пробурчала ведьма и протянула руку. Паук сунул ей флягу, к которой Магда немедленно приложилась.

– Отцу Сергиусу вашему с его святейшим папой хватит и этих земель, – продолжил проклятый, – и Братству Помощи для дороги в Дарилику[11]11
  Дарилика – восточная страна, лежащая на границе со степями


[Закрыть] тоже их хватит. А про южные земли скажете, мол, не прошли. Или не договорились. Да вы и не договоритесь там.

– Хитришь, Паук, – нахмурился Увар.

– Хитрю, – признал проклятый. – А ты чего ждал? Эй, Маглейн, всё-то не допивай!

– У нас вино закончилось, – пояснила Магда, возвращая флягу владельцу. – Еле достали кислятину какую-то.

– Неблагодарное ты существо, Маглейн, – вяло возмутился убийца. – Не сбивай с мысли.

– Запретить Юлди проповедовать – и всё? – подозрительно уточнила Врени. Как-то было слишком мало за обещанную помощь.

– Ну… – почесал в затылке убийца. – Я бы так не сказал. Пущай молится всю дорогу и погромче. А ещё Маглейн один полезный букетик может собрать… ты, Большеногая, знаешь про этот букетик, вот и поможешь… авось он здесь растёт, а то с выдумкой у нашей Маглейн не очень, чем заменить, не додумается.

– Хочешь сказать, там, на юге, правят вампиры? – наконец сообразила цирюльница.

– Не то чтобы хочу, – неприятно засмеялся Паук. – Но правят. А ты думала, кто может так запугать разбойников? Там на юге в горах куча княжеств, в половине, не меньше, кровососы всеми командуют. Люди-то и не знают, кто ими правит. Не то что у нас, вечно по углам ютятся, а уж гонору-то сколько! Нет, тут умнее делают. Нашим бы у них поучиться, вот бы нам всем весело стало.

– Корона в одном из горных княжеств южнее, правят там вампир, – подытожил Увар, – и ты, Паук, берёшься туда проводить.

– Я?! – изумился проклятый. – Чур меня. Зачем бы я вам ведьму дарил, а? Маглейн проводит.

Магда поморщилась и отодвинула тарелку с костями перепела.

– Виль, прекрати, – попросила она. – Не можешь по-человечески разговаривать.

– Цыц, – снова цыкнул проклятый. Магда глубоко вздохнула, явно собираясь с духом.

– Увар, – сказала ведьма, – я могла бы поискать для тебя эту корону. Мы так ищем потерянные вещи. Ты же связан с владельцем, ты ему служишь.

– Ещё надо доказать, что Вилтинов щенок – владелец короны, – хохотнул Паук.

Вилтин – граф цур Вилтин – был отцом молодого Дюка, завоевавшего свой титул войной и интригами.

– Я могу найти, – упрямо повторила ведьма. – Это несложно. Нужно только, чтобы ты помог. И никто не мешал.

– А для него почему не нашла? – уточнил Увар.

– А мне ваша цацка без надобности, – откликнулся вместо ведьмы убийца. – Маглейн не может для чужого человека искать. Ведьма, что с неё возьмёшь?...   Вот князь – да, князь мне нужен.

– Убить его хочешь? – хмыкнула Врени.

– Это всегда успеется, – отмахнулся проклятый. – Для начала нужно, чтобы он поговорить согласился. Годы у меня уже не те – за вампирами по горам гоняться.

– А почему ты Бертильду его найти не попросишь? – заинтересовался Увар.

Паук хохотнул.

– Ну, ты выдумал, дюкский оберст. Ей вампирский князь вовсе без надобности, да и не похож на заплутавшую корову-то. Не, цацку для любимого брата – это она умеет, это она сможет. А вампир сам от цацки никуда не денется. Не выдумывай сложностей.

– Так чего ты от нас хочешь? – запутался Увар.

Виль положил одну руку ведьме на плечо, второй потянул за косу, вынуждая поднять голову.

– Так вы меня с собой возьмёте, – сказал убийца. – Пригляжу заодно за вами. Щенка своего, святошу, на привязи придержите. Велите молиться, когда я скажу, и заткнёте по моему слову. Как цацку получите – договор и разорвать можно будет. Идите куда вам надобно, и Маглейн с её девчонкой с собой прихватите. Ну как, Увар? По рукам?

– Тебе-то с этого какая польза? – не поняла Врени. Мужчины косо на неё взглянули.

– А это уж моё дело, – недобро отозвался убийца. – Может, я ещё чего попрошу… или посоветую. Может, и нет. Главное, чтобы вы потом больше на юг не совались. Хватит с вас и оборотней.

Магда мотнула головой, вырываясь, и Виль со смешком убрал руки.

– По рукам, – отозвался Увар и действительно пожал убийце руку. Ведьма поднялась из-за стола.

– Пристрой их куда-нибудь, – кивнул на Магду Виль, – а я прогуляюсь. В путь тронетесь – с вами поеду.

Он помолчал, покосился на ведьму, покачал головой, словно сомневаясь, но после сказал: