Текст книги "Корона Тафелона (СИ)"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 37 страниц)

Глава одиннадцатая
Падение Арола

Осада продолжалась, и жить становилось всё труднее. Для Эрны кое-как доставали хорошую пищу, но свежей дичи больше не было, приходилось обходиться свининой. Из служанок осталась одна, низенькая, остальных пришлось рассчитать: кормить «этих дармоедок» госпожа Татин не желала. Служанки заливались слезами и взывали к милосердию «доброй госпожи», но старуха осталась глухой. С утра она палкой гоняла оставшуюся служанку, спрашивая, почему она видит пыль и грязь и удивляясь, что несчастная девушка ещё не готова пойти в церковь. По всему городу звонили колокола, призывая народ молиться об избавлении. Несколько раз ютанцы предпринимали попытки штурмовать город, но их легко отбрасывали. Осаду, однако, они вели неумолимо.

Оборотней в самом деле видели под городом. Высокие здоровяки с огромными палицами и топорами, в самом деле одетые в меховые плащи и с чёрной пастью на белом знамени. Они покуда на стены не прыгали, держались обособленно и заметно было, что их сторонятся даже собственные союзники. Знающие люди говорили, что такие, может, первыми на штурме не будут, но вот когда дорвутся грабить…

Госпожа Татин, на удивление, потеряла самообладание от этих слухов. Она несколько раз призывала к себе казначея города, господина Гильбэ, и требовала, чтобы он «что-то сделал» для спасения города или хоть насыщения его жителей. Когда пять попыток сделать вылазку было отбито, а свежая свинина закончилась и им пришлось довольствоваться солониной и колбасами, госпожа Татин стала намекать, что город надо сдать, иначе им придётся есть крыс, а то и друг друга. Казначей был бы рад прогнать прочь вредную старуху, но она считалась слишком важной дамой при дворе покойного короля и знала кое-кого и среди приближённых наследника. Приходилось терпеть. К тому же она опекала королевскую родственницу.

Эрна ничуть не возражала против солонины и колбас и ничего не понимала в осадах. Её не удивляло, что продукты закончились в городе так быстро. Говорили, что на свиней напал мор, что они разбежались перед осадой, что их увели воры и загрызли оборотни, словом – всё вместе. То там, то сям вспыхивали амбары с зерном. Пожары гасили – если успевали, но не везде это получалось. Один тушили, два в это время вспыхивали. В городе говорили о гневе Заступника, о происках Врага, Эрне на дневную молитву приходилось идти – пешком, для пущей благодати – в главный собор города, чтобы молиться вместе с жёнами и дочерьми именитых граждан о спасении.

Армии наследника ждать не приходилось, он не успевал её собрать после всех поражений. От рыцаря лю Дидье не было вестей, да и что он мог, когда один из его сыновей по-прежнему был в заложниках у ютанцев. Эрна мечтала поговорить с дядюшкой Вилем, но тот появлялся всё реже и реже, покуда вовсе не исчез, а госпожа Татин, когда Эрна пыталась её спросить, только презрительно фыркала.

* * *

В тот день девочка проснулась сама и очень удивилась, что её не расталкивает старуха, требуя немедленно идти в церковь святой Окины. Служанки нигде не было и Эрна кое-как оделась сама во вчерашнее платье, слишком вычурное для того, чтобы в нём было удобно ходить. Прошла по дому, отыскивая слуг. Их не было. Заглянула в комнату госпожи Татин…

– Освободитель! – тихонько вырвалось у девочки. – Кто… как?!

Вместо знатной дамы в комнате стояла кривая на один глаз нищенка в грязных лохмотьях. Она издевательски улыбнулась.

– Спохватилась, цыплёночек? – спросила нищенка голосом госпожи Татин. – Моя служба закончена.

– Вы… ты… как?! Что?...   куда?!

– Ну-ну, воробушек, уж ты-то могла бы и сообразить. Сегодня ютанцы пойдут на штурм. Освободитель их знает как, но город они возьмут. Я не собираюсь ждать их тут, цыплёночек.

– А я?! – вырвалось у Эрны. Она вспомнила, что когда-то её мать задавала Вилю такой вопрос. И он ответил…

– А ты оставайся, – холодно сказала Подкова. – Кто знает, может, тебя и не тронут.

Она цепким взглядом оглядела комнату, в которой жила. Не забыла ли чего? Потом оттолкнула девочку и вышла.

– В следующей жизни, – бросила проклятая через плечо, – не связывайся с Пауком. Прощай, цыплёночек.

Эрна в изумлении смотрела ей вслед. Закричать? Остановить? Попытаться ударить ножом? Заколдовать? Бесполезно и глупо.

Она осталась одна.

Она осталась свободна.

Не было никого, кто мог бы её задержать, никого, кто говорил бы ей, что делать.

Служанки пропали, забрав с собой свои простые платья. Проклятая старуха не то прятала, не то выбрасывала одежду девочки каждый вечер и у Эрны не было ничего, кроме того, что сейчас надето на ней. Хорошо хоть старуха не тронула кошельков с травами, собранными матерью. Эрна недавно подкрасила волосы. Можно было бы смыть краску, сменить одежду и стать кем-то другим.

Но что делать дальше? У неё даже денег не было, за неё всегда платили другие!

Где же дядя Виль?! Надо найти его!

* * *

Уйти из дома девочка не успела. В дверях она столкнулась с господином Гильбэ. В руках он держал какой-то свёрток.

– Где госпожа Татин? – спросил казначей.

– Она ушла в церковь, – соврала девочка, – велела мне идти за ней…

– Тогда Враг с ней, – грубо ответил господин Гильбэ. Он пихнул в руки девочки свёрток. – Переодевайтесь, госпожа Нинета. Нам надо бежать.

– Бежать?! – уже совершенно искренне ахнула девочка. – Но куда?! Почему?!

– Вы блаженная?! – гаркнул казначей. – Не от мира сего?! Одни молитвы на уме да вышивка! Вы, что, не знаете, что творится вокруг?! Если мы отобьём штурм, мы загнёмся от голода. Еды в городе почти не осталось! Амбары сгорели – все! Сегодня догорели последние! Вы не должны достаться ютанцам! Знаете, сколько человек может вывести в поле ваш отец?!

Он толкнул девочку в сторону лестницы.

– Живо, – приказал он. – Переодевайтесь. Я выведу вас из города. Милостью Заступника мы доберёмся до ставки наследника.

Девочка принялась разворачивать свёрток и из него выпали чёрные шоссы.

– Но это же… – запротестовала она.

– Переодевайтесь! – прошипел казначей. – Ютанцы знают, что в Ароле дочь рыцаря лю Дидье. И обрежьте косы.

Что?!

– Я лучше умру, – вырвалось у девочки.

– Обрежьте!

Эрна отшатнулась.

Она знала, что обрезать волосы – позор для девушки, это делали очень редко, такие как Вейма или Врени, женщины, идущие против течения, одевающиеся в мужскую одежду и занимающиеся мужской работой. На таких косились, таких прогоняли, таких могли сжечь на костре. Но даже если бы этого не было… обрезать волосы – это отказаться от колдовской силы, она не могла на это пойти, нет, ни за что, второй раз Эрна никому не позволила бы тронуть свою голову.

– Не надо, пожалуйста! – поспешно заговорила девочка, понимая, что с казначея станется и применить силу. – Пожалуйста, я спрячу их под шапкой, никто не догадается, честное слово!

– Живо переодевайтесь, – повторил приказ господин Гильбэ. – Мы теряем время. Слышите?!

Эрна и в самом деле слышала далёкий шум, идущий, кажется, отовсюду.

– Они пошли на приступ. Живо.

– А… – спросила девочка, отступая к лестнице, – дядюшка Ги… что с ним?

Лицо казначея перекосилось.

– Забудьте о нём! – потребовал господин Гильбэ. – Проклятый предатель! Его поймали над свежим подкопом у кузницы возле городских стен.

– Поймали?!

Казначей внимательно вгляделся в лицо девочки, но оно выражало только страх.

– Он сбежал, – неохотно признался господин Гильбэ. – Убил стражника и скрылся. Мы не знаем его планов. Быть может, он собирался вас убить… Живо переодевайтесь, госпожа Нинета, вы должны попасть в Сейр, ко двору наследника!

Девочка послушно поднялась по лестнице и вернулась в свою комнату. Голова раскалывалась от мыслей. Виля разоблачили. Придёт ли он за ней? Или бросил? Он много раз говорил, что не бросит ни в этой жизни, ни в следующей, но разве можно верить прозревшим?

Казначей что-то прокричал из-за двери.

Надо было торопиться и что-то решать.

Сбежать из дома нельзя, это она уже успела понять. Окна были слишком высоко и слишком маленькие, выход на улицу только один, остальные во двор. Можно было бы прятаться в закоулках этого дома, почти что дворца, но казначей уже близко. Он хочет доставить дочь рыцаря лю Дидье – ценную заложницу – ко двору хларского наследника. Это значит, что рыцарь ещё не успел от неё отречься и выступить на стороне ютанцев. Почему? Выбирает момент? Считает, что они и без него справятся?

Эрна с трудом натянула узкие неудобные шоссы, подвязала к поясу. Ей приходилось одеваться мальчиком, но чтобы так… как мужчины в этом ходят? Эрна подвязала кошельки, вырезала из платья кусок, чтобы завернуть в него зеркало. Для волшебницы это как нож – самое необходимое. Нож дядюшки Виля в этом костюме было некуда прятать и Эрна засунула его за пояс. Казначей рывком распахнул дверь как раз тогда, когда девочка запихивала волосы в шапку. Он оглядел Эрну с ног до головы… потом снова посмотрел на ноги… Девочке захотелось спрятаться. Ей никогда… нет, конечно, когда она возвращалась в Арол, у неё на ногах вообще ничего не было, но кого интересуют исцарапанные коленки нищего мальчишки?! А сейчас – впервые в её жизни – мужчина смотрел на её ноги, понимая, что она девушка.

– Идёмте, – приказал казначей, подталкивая девочку в спину. – У нас мало времени.

* * *

– Тайный ход, – сказал он чуть позже, заводя девочку в какой-то дом, жители которого, похоже, разбежались – или были выгнаны. – Нас ждут лошади и спутники. Сможете удержаться в седле?

– Я… – сказала Эрна прерывающимся голосом… – Я попробую…

– Я не могу взять вас на свою лошадь, от скорости зависит всё, – пояснил казначей. – Если случится худшее – скачите вперёд, не оглядывайтесь ни на кого. Мы вас догоним позже. Вы не должны попасть в плен. Скачите вперёд. Вы должны добраться до Сейра. Любой ценой добраться до Сейра.

Он всё подталкивал девочку перед собой, заставляя спуститься в подвал. В свободной руке казначей нёс масляную лампу, от которой на стенах подвала прыгали тени. Дверь в углу уже была открыта, за ней зияла чёрная пасть тайного хода. Казначей втолкнул туда девочку, захлопнул дверь.

– Это сигнал, – бросил он Эрне. – Её закроют снаружи и завалят мусором. Идёмте, скорее.

* * *

В темноте ощущение времени теряется и девочке постепенно начало казаться, будто она всю жизнь только и делала, что шла по сырому тайному ходу в хороводе теней и бликов. Ей было бы легко спрятаться и скрыться от казначея, но… куда? Что она бы стала там делать? Где – там?

Воздух был свежим, значит, тут есть ходы наружу, к поверхности. Кто-то очень постарался сделать этот ход. Знает ли о нём Виль? Найдёт ли его? Найдёт ли место, где ход заканчивается?

Внезапно казначей остановил её и толкнул в сторону, туда, где была незаметная на первый взгляд развилка. Пол там поднимался, но, видно, поднимался и потолок, потому что голова ничего не задевала. Эрна шла ещё какое-то время… а потом ход заканчивался… и не было никакой развилки. Девочке стало страшно. Куда её привели? Зачем? Что…

Казначей сунул ей в руки почти догоревшую лампу, шагнул вперёд и упёрся руками вверх. Эрна разглядела в пляске теней (у неё дрожали руки) наверху что-то вроде большого деревянного щита… казначей толкнул его… Эрну залил солнечный свет. Кто-то подошёл сверху, чёрный на фоне неба, кинул верёвку. Казначей выбрался первым, потом помогли выбраться девочке.

Вглядеться в собранный казначеем отряд девочке не дали. К ней подвели лошадь, повыше той, которую недавно доставал для неё дядюшка Виль, серую с белым хвостом и гривой. Эрна не успела и ойкнуть, как её усадили в седло. Крепкий рыжебородый мужчина подтянул стремена, прошёлся взглядом по ногам девочки, и шлёпнул лошадь по крупу. Мужчины – их было шестеро, у всех под одеждой кольчуги, у каждого при себе были самострелы, копья и мечи, – вскочили в сёдла, казначей последовал за ними.

– Едем, – коротко приказал он.

Эрна прекрасно сидела верхом, к тому же у неё был врождённый дар управлять животными, как у Большеногой Врени был дар морить тараканов. Но она постаралась сделать вид, что неуверенна и боится, это сложно было изобразить, не раздражая животное. В другое время она разглядела бы своих спутников, но сейчас вся отдалась навязанной игре. Сейр, знать бы ещё, где это место… дорога шла через лес… сзади доносился шум, в котором девочка не умела вычленять отдельные звуки… Внезапно раздался страшный грохот, будто гнев Заступника сошёл на землю или Создатель решил избавиться от сотворённого им когда-то мира… лошади посходили с ума и понесли. Эрна, бросив поводья, вцепилась в гриву лошади. Она пыталась успокоить животное своим даром… хоть как-то… хоть как-то удержаться…

Далеко позади слышались крики и ржание, лошадь выскочила из леса и помчалась по полю, безжалостно топча посевы… Эрна держалась так крепко как никогда в жизни… если она свалится… если…

Постепенно животное успокаивалось, потом перешло на шаг. Потом остановилось и позволило всаднице сползти на землю. Эрна огляделась по сторонам. Где она? Где остальные? Должна ли она их искать? Почему здесь никого нет?

Они находились у края поля, на опушке леса. Кажется, где-то до поля была развилка…

Лошадь, успокоившись, пошла к лесу, где трава росла повыше и погуще. Надо было искать людей, надо было…

Что-то шевельнулось в лесу. Девочка насторожилась.

Вот снова.

Эрна схватилась за нож. Заговоренный, он не мог выпасть и потеряться… но что там? Или кто?

Лошадь испуганно всхрапнула. Кусты тряхнули ветками, пропуская… Эрна попятилась. Волк… волчица… мелкая, худая, но от того ещё опаснее. Голодная, небось… девочка как заворожённая уставилась в светлые глаза животного, в котором не было ни злобы, ни жалости… светлые глаза, в которых…

Показалось ли Эрне или в них что-то мелькнуло?...   Вир говорил когда-то, что волки не испытывают злости к своим жертвам. Они просто хотят есть…

Эрна вспомнила, как госпожа Татин – бесконечно давно – говорила ей, что нельзя умиляться своим успехам. В самом деле. Врождённый дар ещё не означал умения им пользоваться, способность заставить материных коз стоять смирно во время дойки не означала… не означала…

Волчица сморщила нос и чихнула.

– Приблизим Освобождение, сестра! – выпалила вдруг Эрна и тут же обругала себя: что за глупости? Волчица снова чихнула и смешно крутанулась на месте, как щенок, который играет со своим хвостом… только вместо игры она вдруг… вдруг…

На месте волчицы перед Эрной стояла невысокая женщина в плаще светлых волос, таких же светлых, как были у самой девочки до того, как их покрасили.

– Приблизим Освобождение, – кивнула женщина. Эрна поняла, что с перепугу заговорила на тафелонском… и на тафелонском же услышала ответ. – Кто ты, дитя?

Эрна заметила, что женщина не подходит к ней близко, как будто соседство с человеком было ей неприятно.

– Я ученица Медного Паука, – представилась девочка. Врать оборотням бесполезно, они чуют ложь и сомнения… или врут, что чуют.

– А, – снова кивнула женщина. – Паук. Где он сейчас?

– Я не знаю, – призналась Эрна. – Его на подкопе поймали, он убил стражника и сбежал.

Женщина засмеялась странным кашляющим смехом.

– Подкоп, – сказала она, странно усмехаясь. – Хороший подкоп. Грохот вышел отменный.

– Грохот? – осторожно переспросила девочка.

– Стена, – пояснила оборотниха. – Рухнула.

Она снова засмеялась.

– Как ты меня нашла? – спросила Эрна, отчаявшись разобраться в этой загадке.

– Я искала не тебя, – отозвалась женщина. Она сунула руку в куст, из которого появилась, и достала самострел. Умело зарядила его и взвела. Эрна похолодела. – Устала я от людей. Хотела поохотиться, но Хрольф не отходит от своих машин, а одной какая охота?...   На мышей разве. Тьфу!

Она подняла самострел и выстрелила в лошадь. Противно хрупнуло, когда стрела вошла в шею. Лошадь упала на землю и забилась в предсмертной агонии. Волчица знала, куда стрелять.

– А как же я? – по-детски всхлипнула Эрна. Оборотни. Ютанцы позвали оборотней. – Приблизим Освобождение, сестра! Пожалуйста!

– Я не ем детей, – равнодушно сказала волчица. – И я тебе не сестра.

Она повернулась на месте и снова сменила облик. Самострел упал на землю, но волчице было на него плевать. Она бросилась пожирать ещё трепещущую добычу.

Эрна всхлипнула. Страх, который она всеми силами сдерживала, вдруг расцвёл, распустился, заполнил всю её душу. Волчица глухо зарычала. Девочка закричала, повернулась и бросилась бежать. Скорее. Скорее. Подальше отсюда. Куда угодно, только подальше. Страх бежал за ней по пятам, подгонял, подталкивал в спину. Над лесом раздался переливчатый волчий вой. Ещё и ещё раз… Потом снова, но как будто из другого места… Это подстегнуло девочку ещё больше. Эрна бежала, бежала и бежала, пока не выдохлась, пока не поняла, что больше не может… она упала на четвереньки… вокруг был лес… не такой густой, как тот, в котором она колдовала, немного посветлее и пореже… как она продралась через кусты – одному Освободителю известно. Эрна едва успела отдышаться, когда чей-то холодный голос произнёс:

– Стой где стоишь. Не двигайся!

Голос был мужской, незнакомый и говорили по-хларски. Эрна послушно замерла на месте, как была, на четвереньках, не осмеливаясь поднять голову. Поэтому первыми она увидела крепкие башмаки и ноги в свободных штанах.

– Встань, – велел тот же голос. Девочка послушно поднялась и столкнулась взглядом с мужчиной, одетым в короткий чёрный плащ поверх чёрной же одежды. На плаще был вышит священный знак. У Эрны подкосились ноги. Перед ней стоял воин ордена брата-заступника.

Девочка кое-как сумела удержаться на ногах. За спиной хрустнула ветка, она оглянулась. Там стоял второй такой же человек, только волосы и глаза немного темнее. Он держал в руках взведённый самострел, больше того, который был у оборотнихи.

– Ты один? – спросил первый мужчина и тут же поправился. – Одна? Где остальные? Кто ты?

– Я одна, – отозвалась девочка, соображая, что ей делать. Святоши! Их прогнали из Тафелона, но в Хларии они по-прежнему действуют! Освободитель!...   – Я дочь… дочь рыцаря лю Дидье.

Мужчины переглянулись. Второй едва заметно кивнул.

– Вы братья-заступники! – выкрикнула девочка истово. – Какое счастье! Я… тут оборотни! Я видела одного!

Мужчины снова переглянулись.

– Где? – спросил второй.

– Там, – показала девочка себе за спину. – Я не знаю! Я убежала!

– Убежала от оборотня? – хмыкнул первый. Он оглядел Эрну и задержал внимание на её ногах. Девочка поёжилась под его пристальным и ничего не выражающим взглядом. Из глаз у неё брызнули слёзы.

– Он сожрал мою лошадь, – прерывающимся голосом сказала она.

Снова переглядывание.

– В лагерь, – решил второй мужчина, ослабляя самострел. – Как тебя зовут… госпожа?

– Нинета, – отозвалась девочка.

– В лагере расскажешь отцу Бенлиусу про оборотня, – заключил второй мужчина. – Он решит, что с тобой делать.

– Где твои спутники? – спросил первый. – Почему ты одна? Почему в таком виде?

– Отец Бенлиус разберётся, – прервал его второй.

– Лошади понесли, – пояснила девочка, не зная, что ответить, кроме правды. Ей жестом предложили следовать за первым мужчиной, а второй пошёл за ней. – Из города что-то… как гром! Лошади понесли, моя остановилась в поле. А потом появился оборотень.

– Он что-то сказал? – спросил первый. Эрна немного успокоилась и перевела дух. Эти двое не носили доспехов, под плащам у них было что-то вроде кожаных курток. Были они ещё молоды, двигались легко. Наверняка разведчики. Что они искали в лесу? Кого? Оборотней? Эрну?

– Нет, – соврала Эрна. – Он застрелил лошадь и сделался волком. Он так рычал! Страшно! Я… я…

– Расскажешь отцу Бенлиусу, – оборвал её заикания второй разведчик.

Они не разговаривали между собой, шли с той скоростью, которую могла выдержать уставшая девочка, не больше, но и не меньше, и, похоже, хорошо знали здешние тропы. Идти пришлось не так-то далеко, вскоре они вышли к хорошо укреплённому лагерю, над которым было поднято знамя. Чёрное знамя с белым священным знаком на нём.

Глава двенадцатая
Святоши

Виль не учил Эрну тому особенному состоянию, в которое умеют впадать прозревшие в преддверии пыток, и в котором человек не только не чувствует боли, но и вообще слабо осознаёт, что с ним происходит. Девочка только смутно знала, что он так умеет, и так умеет Большеногая Врени, которая теперь ходит лекарем в отряде дядюшки Увара. Сейчас Эрне бы это умение пригодилось, но какой смысл жалеть.

Ты должна знать, что ты будешь говорить на исповеди, вспомнились девочке слова госпожи Татин.

Лги как можно меньше и как можно естественнее.

Ты должна сама поверить в свою ложь, вжиться в неё.

Но ты маленькая дурочка, девочка. Ты должна была удивиться моему вопросу, а не отвечать как есть. Да, дурочка, ты должна была удивиться.

– Мааам, а если к тебе святоша придёт и скажет «Ты ведьма», ты что сделаешь?

– Я скажу ему: «Какая такая ведьма? Я не знаю никакой ведьмы».

– А он скажет… а он скажет «Я точно знаю!». А ты?!

– А я скажу, что я-то не такая умная. Я не знаю.

А ещё мама рассказывала, что однажды, когда её допрашивал святоша… Она показывала это в зелье…

– Молчишь? Хорошо. Ведьмы всегда молчат – поначалу, – с явственной угрозой сказал брат-заступник, сидя на земляном полу возле ведьмы в дровяном сарае. – А вот простые девки сразу кричат, что их оболгали.

Они прошли по мостику, перекинутому через ров, потом шли вдоль земляного вала, пока в нём не показался проход, и только тогда оказались внутри. Эрне приходилось видеть лагерь дядюшки Увара, там не было ни рвов, ни валов, только стояли крутом телеги, да там и сям расставлены разноцветные шатры (иные вовсе из шкур). Здесь же белоснежные палатки стояли строгими рядами, напоминая самые новые кварталы Арола. Вход, впрочем, как и у дядюшки Увара, хорошо охранялся. Второй провожатый чуть подпихнул девочку в спину и сказал часовому:

– Говорит, видела оборотня. Лошадь сожрал.

– Отец Бенлиус у себя, – отозвался часовой. Первый провожатый кивнул и прошёл куда-то по палаточной улице.

Эрна искоса поглядела на часового. Из-за общей одежды и сурового выражения лица он показался девочке ничем не отличающимся от тех святош, которые её сюда привели. Откуда-то из-за палаток раздался собачий лай, а потом – весёлый женский смех, вскоре, впрочем, оборвавшийся. Женщины, здесь, у святош?! Тьфу на них! Даже в своего Заступника не могут честно верить.

Вскоре вернулся первый провожатый, кивнул своему товарищу и тот пихнул Эрну снова. Девочка поняла, что ей предлагается идти с ними к этому, как его, отцу Бенлиусу.

Её провели мимо палаток куда-то вглубь лагеря. Девочка на всякий случай считала шаги, палатки и встреченных людей. Людей было пятеро, все одинаково одеты и все с деловитыми лицами куда-то спешили. Двое, например, тащили воду, откуда-то из-за угла доносился запах дыма и свежей каши. У Эрны подвело живот. Когда она последний раз ела?

Накормят ли её святоши перед тем как сжечь на костре?

* * *

Палатка отца Бенлиуса, в которую её втолкнули, напоминала монастырскую келью. Дощатый топчан, столик со свечой, чурбак вместо стула. На сундучке в углу лежала священная книга, под ней – ещё одна, потоньше, а рядом пергамент, перевёрнутый чистой стороной кверху.

Сам святоша сидел между сундуком и столом, одетый в чёрное с белым одеяние. Был он, как и все святоши, наголо брит, к тому же лыс и суров. Телосложения он был самого обычного, насколько девочка могла судить, учитывая его свободное одеяние.

– Вот она, отец, – сказал первый провожатый.

– Подойди ближе, дитя, – сказал отец Бенлиус, протягивая девочке руку для поцелуя.

Эрна покорно подошла и коснулась губами перстня со священным знаком. Святоша благословил её и указал на свободный чурбак. Девочка неловко поблагодарила и села. Сейчас её будут допрашивать.

– Как твоё имя? – спросил отец Бенлиус, как и все встреченные мужчины, задерживая взгляд на ногах девочки.

– Я – Нинета, дочь рыцаря лю Дидье, отец, – отозвалась девочка.

– Кто твоя мать?

– Я никогда её не видела, отец, – отвечала Эрна.

– Брат Годарт, – кивнул святоша на первого провожатого, – сказал, что ты видела в лесу оборотня. Это правда?

– Да, отец, – послушно подтвердила Эрна.

Зачем спрашивать, правду ли она говорит?! Какая дурёха ответит «нет»?!

– Очень хорошо, – кивнул отец Бенлиус. – Годарт, Лоуп, возьмите Бруно[48]48
  Бруно – (иск. лат.) – бурый.


[Закрыть] и Дóно и проверьте.

Провожатые ушли оба. Эрна сидела, чинно сложив руки и опустив взгляд, и лихорадочно размышляла. Ей вот так вот запросто поверили? Или им важнее поймать оборотня? Не убьют ли её другие прозревшие за то, что она выдала сестру?...   нет. Та женщина сказала, что она ей не сестра. Её можно выдать. А Хрольф… знакомое имя… но неужто два оборотня не отобьются от четырёх свято… ой.

В полотняную дверь протиснулась длинная мохнатая морда, а за ней вторая. Потом собаки вошли в палатку целиком и там сразу же стало тесно. Это были здоровые зверюги ростом с телёнка. Они подбежали к отцу Бенлиусу, как будто прося его благословения, и святоша потрепал обоих по загривкам, а потом что-то сказал на церковном языке. Эрна сидела, стараясь не двигаться, когда собаки её обнюхали, но потом один из них, похоже по цвету, Бруно, сунулся мордой девочке под руку. Эрна не выдержала и погладила длинный жёсткий мех, потрепала пса за ушами. Тот радостно гавкнул и смачно облизал девочке лицо. Эрна рассмеялась. Второй пёс, Доно, потребовал свою долю ласки.

– Довольно, – сказал на церковном языке отец Бенлиус.

Собаки дисциплинировано остановились. Святоша смерил девочку изучающим взглядом и снова задержался на её ногах. Ещё пара слов – и собаки вышли из палатки, оставив после себя острый запах псины.

– Матушка Онория позаботится о тебе, – сказал отец Бенлиус. Повинуясь его кивку, девочка вышла из палатки и сразу же увидела одетую в белое облачение монахини кругленькую женщину средних лет, постарше Магды, но помоложе госпожи Татин.

– Ты дочка рыцаря лю Дидье? – с ехидной усмешкой спросила монахиня, как будто у неё были причины в этом сомневаться.

– Да, меня зовут…

– Нинета, – подхватила монахиня. – Ну, а я – матушка Онория, аббатиса обители сестёр-созерцательниц.

Эрна удивлённо захлопала глазами, потом сообразила и поцеловала аббатисе руку.

– Никогда не слышала? – с той же ехидцей спросила матушка Онория.

– Я… нет… я выросла в Тафелоне… моя кормилица… я… в Тафелоне…

– Нет сестёр-созерцательниц, – подхватила матушка Онория. Это звучало так, как будто святоша обвиняла Эрну в какой-то страшной ереси. Например, в том, что девочка выросла в Тафелоне. – Ты хорошо говоришь по-хларски.

– Да… отец послал за мной человека, который учил меня, – пояснила Эрна.

Матушка Онория перешла на тафелонский.

– Ты не помнишь матери? Видела ли ты своего отца?

– Конечно видела! – вспыхнула девочка. – Он послал за мной слугу и тот привёз меня в его замок!

– А до этого? Раньше – видела? А он тебя?

Эрна покачала головой. Этот вопрос они обсуждали с госпожой Татин и Вилем.

– Он приезжал в нашу деревню под Перком[49]49
  Перк – город на северо-западе Тафелона.


[Закрыть], – пояснила девочка. – Но я видела только высокого всадника, который смотрел на меня и ничего не говорил.

– Ты ведь помнишь свою кормилицу, моя милая?

– Мамушку Лоре, – кивнула Эрна, вспоминая родную мать и чувствуя, как у неё расслабляется напряжённое лицо.

– А священника в вашей деревне?

– У нас в деревне нет священника, – возразила Эрна, которой Виль рассказал всё, что мог, про ту чахлую деревеньку, в которой она якобы выросла. – Мы ходим молиться через лес в город, в церковь у Бычьих ворот. Я всегда исповедовалась отцу Луцу.

– Мужское-то платье небось часто носишь? – не отставала матушка Онория. Глаза девочки наполнились неподдельными слезами.

– Неправда! – закричала она. – Это господин Гильбэ, он заставил меня!

– Ах, заставил! – засмеялась матушка Онория. Эрна почувствовала, как что-то в ней лопается, как слишком туго натянутая струна на виуэле тётушки Веймы.

– Заставил! – настойчиво повторила она. – Он хотел, чтобы я обрезала волосы! Я никогда бы в жизни не согласилась! Но он сказал, что мне нужно…

– Бежать в Сейр, – подхватила святоша. Эрна удивлённо замолчала.

– Откуда вы знаете? – прошептала она.

– А куда ещё? – удивилась матушка Онория. – Там же двор наследника.

Она деловито оглядела девочку с ног до головы и положила руку ей на плечо.

– Пойдём со мной, милочка. Мы оденем твоё тело в одежды послушницы и твоей душе сразу станет лучше, когда ты воззовёшь к Заступнику и помолишься.

Эрна кивнула.

– До вечерней молитвы ещё далеко, – продолжала святоша, – ты успеешь поесть, пожалуй… хочешь о чём-то спросить?

– Да, – прошептала девочка. – Что случилось в Ароле?

– А что там может случиться? – удивилась матушка Онория. – Вражьим чародейством ютанцы разрушили стену и ворвались в город. Слышала как грохотало? Гильбэ… казначей небось? спас тебе жизнь, милочка. До сих пор идёт резня и грабёж.

– А вы… – не выдержала Эрна. Они ведь тоже были хларцы! Да только посмотреть на их лица да послушать как они говорят! – Разве вы…

– А мы поклялись служить Заступнику, – строго ответила матушка Онория, ненадолго прекратив улыбаться. – Будь уверена, ни оборотни, ни колдуны не будут бесчинствовать на нашей земле.

Сказав это, она так строго взглянула на девочку, что ей стало не по себе.

* * *

Аббатиса проводила девочку в большую, отдельно стоящую палатку, которая казалась даже белее, чем остальные. Войдя туда, девочка обнаружила двух женщин, одну ровесницу своей матери, вторую помоложе, и двух чёрных собак, ростом не уступающих давешним, только шерсть у них была покороче и морды свирепее.

– Это риканские мастифы, – пояснила матушка Онория, проследив взгляд девочки. Псы вскочили на ноги и глухо рычали. – Иниго и Вито. Мне подарил их пинский рыцарь, которого я вылечила. Иниго, Вито, сидеть!

Псы сели, по-прежнему глухо рыча. В палатке были такие же столик и сундучок, как у отца Бенлиуса, но вместо чурбаков стояли лёгкие складные стульчики. Часть пространства была отгорожена занавеской.

– Это она, матушка Онория? – спросила монахиня постарше. Абатиса кивнула. – Добро пожаловать, дитя. Я – сестра Арнод, а это – сестра Дезире. Она только недавно приняла постриг.

Сестра Дезире встала, прошла за занавеску и поманила Эрну за собой. Девочка оглянулась на матушку Онорию, та кивнула, и Эрна, замирая, прошла мимо рычащих мастифов.

За занавеской обнаружился топчан, на котором лежали три тюфяка, укрытых тонкими шерстяными одеялами. Поверх одного из них лежало белоснежное платье.

– Сними эти тряпки, – предложила сестра Дезире и прыснула со смеху. Из-за занавески тут же раздался смешок и предупреждающий кашель. – Мы бросим их в огонь, а ты наденешь одежды нашего ордена.

Эрна поторопилась воспользоваться предложением. Каждый – каждый! – встреченный мужчина пялился на её ноги. Это было невыносимо.