Текст книги "Мир Диорисса. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Наталья Григорьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 42 страниц)

   Отец Создатель, посмотрев на то, что вышло у его супруги, решил дополнить ее творение и заселил новый мир разнообразными животными и птицами.

   Посмотрели оба Создателя на творение рук своих, и поняли, что эта земля отныне будет их домом. И нарекли они свой мир Диорисс, что на их языке означало – «Мечта».

   Родилось у них трое детей. Старшей дочери, Создатели даровали имя Аэлэниель, что в переводе значило «Солнечный луч». Она и росла такой же, светлой, солнечной, доброй и ласковой. Среднему сыну Создатели даровали имя Немиорон, «Мужественный». И младшую, рожденную от них дочь, Создатели нарекли Леэстрая – «Мудрейшая».

   Вдохнули они в своих детей магию, настолько сильную, что одним движением руки они могли повелевать миром. Аэлэниель получила дар Природы – она с легкостью могла повелевать стихией воды, а так же общаться с животными и выращивать и сберегать любые растения. Немиорон стал магом земли и воздуха. Он с легкостью мог воздвигать горы, выравнивать существующие неровности на поверхности земли, и управлять воздушной стихией. Леэстрая получила магию огня, самую сильную изо всех существующих. Эта магия была очень опасна, но, поскольку она была наречена Мудрейшей, именно ей родители доверили управление этой стихией.

   Пролетали годы, века, тысячелетия. Создатели жили в тихом уголке созданного ими мира вместе со своими детьми и радовались покою и спокойной жизни.

   Пока однажды, покой их не был нарушен. Их сын, их гордость, их надежда, однажды возжелал свою сестру, тихую Леэстраю. Возможно, доверься она своим родителям, ничего бы не случилось, но она смолчала.

   Когда узнали о случившемся Создатели, гнев их был настолько велик, что в отчаянии и злости прокляли они своего любимого сына. Общим решением, будучи в сильной ярости, лишили они в его магии и сослали прочь от себя на юг Диорисса, где стал он единым живым существом. Звери и птицы избегали его, он был одинок и несчастен. Пока не создал он своих детей, по образу своему и подобию, не в силах более выносить свое одиночество, и не назвал их расой людей, что в переводе означало – «Оставленные милостью богов».

   Леэстрая так же покинула свой отчий дом. Не желая чувствовать жалость своих родных, она устроилась на Северо-востоке Диорисса. Дети, рожденные ей от Немиорона, несли в себе искру ярости, той самой, что сопровождала Леэстраю до момента их появления на свет, и окрасила их магию в кроваво-красный цвет. Создатели, посмотрев на своих внуков, даровали им имя драконов – «Парящих на крыльях ветра». Сильнейших и мудрейших на Диориссе созданий.

   Аэлэниель осталась с родителями. Она была их надеждой, солнечным цветком, и радовала их каждый день своей жизни. Раса созданий, которых породила она, была прекрасней всего сущего во всех иных мирах, включая этот. Получив от нее в дар невообразимо прекрасные черты лица, стройность фигуры и острый ум, гордые и величественные, они служили силам природы, как и их мать, назвавшись эльфами – «Говорящими с природой».

   Но беда ни когда не приходит одна.

   Однажды, на Диориссе открылся портал и в него шагнул еще один Создатель. Совсем юный, но полный злобы и ненависти ко всему окружавшему его. Увидел он в ярости, что мир, на который он обратил свой взор, уже занят другими Создателями. Обуяла его настолько великая злоба, что убил он и Мать и Отца. Увидели осиротевшие дети, что происходит с их миром, и объединились все вместе перед лицом величайшего зла. Недели и месяцы длилась великая битва. Вода вскипала, пораженная огненной мощью заклятий, от магических ударов вспучивалась земля, порождая горы, которые, в свою очередь плавились и рассыпались песком. Пока однажды все не закончилось.

   Дети Создателей Диорисса победили захватчика. И смогли лишить его большей части магии. Утратив возможность путешествовать между мирами, пришелец, полный темной злобой, скрылся в кольце гор, образовавшемся в центре Диорисса, после магической битвы. И создал он своих собственных детей из крови своей, и даровал им каплю магии, которая осталась у него после поражения в Великой битве, и нарек их орками, что означало «Темная кровь».

   С тех самых пор продолжается великое противостояние между силами добра, и величайшим злом. Не раз и не два, поднимали голову орки, стремясь, подобно своему Создателю, поработить весь мир. Но всегда объединялись потомки своих Создателей, и побеждали великое зло. И будет так и впредь.

   Алла'атель закончил чтение, и воцарилась тишина. Все сидели, представляя перед своими глазами прочитанное. Первым не выдержал Дар.

   – Получается, я видел во сне изгнание Немиорона? – он в волнении потер лицо ладонями. – Но как такое возможно?

   – Быть может боги захотели тебе показать это, чтобы ты понял, – задумчиво сказал Эль.

   – Понял что? – недоуменно покачал головой он.

   – Что мы все едины. Мы потомки наших Создателей, которые были родными сестрами и братом. Это объясняет, почему у нас есть общая магия.

   – Но не объясняет, почему я, человек, родившийся и выросший в землях человеческой Империи, впервые в жизни слышу имя Немиорона. Ведь если он был создателем расы людей, его должны почитать как бога, разве нет. А у нас нет бога с таким именем. Есть Мать и Отец, есть Доля – приносящая удачу, Рамис – покровитель урожая, да и еще много кого, всех не перечесть.

   – Быть может его предпочли забыть? – осторожно спросил я, – и придумали себе других богов? Им ведь надо было во что-то верить. А если по его вине, люди были лишены магии, то...

   – Они не были лишены, – покачал головой Алла'атель, – они были созданы без нее. Это разное.

   – А мне непонятно, почему мы, темные эльфы, почитаем темнейшую Леэстраю, в то время как она Создатель драконов, – пожал плечами Аннуминас.

   – А получается, что ваша покровитель Пресветлая Аэлэниель, – серьезно сказал мой отец, – ведь наши расы разделились после конфликта двух родных братьев.

   – Логично, – Аннуминас запустил руку и взлохматил свои безупречные волосы.

   – А у нас вообще не почитают никаких богов, и нормально живем. Не мучаемся, – вздохнула Зира. – И это объясняет еще одно, – она обняла Дара, растерянно сидевшего рядом с ней.

   – Что именно? – заинтересовались оба Владыки.

   – Почему драконы и люди похожи внешне. Ведь наша первая сущность полностью повторяет облик людей. Если люди были созданы по образу Немиорона, а он еще приходился отцом расе драконов – все логично.

   – А, кстати, да, – хмыкнул мой отец. – С этой точки зрения мы не смотрели.

   – И мой дар, – тихо сказала Эль, – я свободно общаюсь с животными. Я помню, вы тогда сказали что это дар богов. Аэлэниель, да?

   – Похоже на то, – кивнул Алла'атель.

   – И что нам теперь делать? – растерянно спросил Дар.

   – Идти тем путем, по которому вас ведут боги, – с философским спокойствием ответил Аннуминас, – другого не остается.

Глава 6.

   "Гномы, по-любому без драки днём,

   как эльфы без поцелуя на ночь".

(Народная мудрость)

Зира.

   После ужина оба эльфа вернулись в Авентарион, а мы отправились в ту пещеру, где должны были встретиться со спасенным нами гномом. Я вспоминала, каким забавным он оказался. Взрослый мужчина, это очевидно, но вел себя как ребенок. Обижался на наши слова, пытался что-то доказать. Я едва сдерживала смех, наблюдая за ним.

   На этот раз дорога показалась более легкой. Возможно потому, что прекратилась метель, а может быть все дело было в к'ярде, который пробирался сквозь сугробы, как небольшой таран, оставляя за собой широко протоптанную тропу.

   В пещере было тепло. Мертвого орка уже не было. Быть может, эльфы тоже забрали его в Авентарион, а возможно просто избавились от тела, прикопав где-нибудь тут в снегу. Благо места хватало.

   Здесь было гораздо больше пространства, чем в той пещере, в которой мы собирались ночевать изначально. Но Дар нарочно сдвинул наши лежаки вместе, и растянулся на них, прижав меня к себе.

   – Я соскучился, – прошептал он мне на ухо. Огонь мы не разводили, а поэтому в помещении было темно, и никто не заметил, как я краснею. Боги да что со мной такое? Достаточно ему сказать мне пару ласковых слов, и я становлюсь пунцовой как пион.

   – Я тоже, – смущенно шепнула в ответ я.

   – Ты что, меня боишься? – Дар потянул меня к себе таким образом, что мне пришлось перевернуться на другой бок и оказаться лицом к лицу с ним.

   – Нет, – преувеличенно серьезно отозвалась я, – с чего ты взял?

   Дар улыбнулся и провел пальцем по моей щеке, обрисовывая ее контур.

   – Потому что стоит мне с тобой заговорить, ты розовеешь от смущения. Или от испуга, я пока не понял.

   Я уткнулась носом в его грудь.

   – Ты меня смущаешь, – со вздохом призналась я.

   – Почему? – он отодвинулся немного в сторону и поднял мою голову под подбородок, вынуждая смотреть в его глаза.

   – Не знаю, – вздохнула я. – Когда ты рядом, я теряюсь. Путаюсь в словах, мне все время кажется, что я скажу что-нибудь не то или не так. И ты будешь смотреть на меня совсем по-другому.

   Дар неожиданно хихикнул.

   – Что? – я с серьезным видом ткнула его кулачком в бок, – я серьезно говорю.

   – Я знаю, любимая, – он внимательно посмотрел мне в глаза и прижался своими губами к моим.

   О, а вот это действительно аргумент!

   – Ты мой свет, моя жизнь, моя мечта, о встрече с которой я надеялся с самого моего детства.

   Дар заключил меня в кольцо рук, не позволяя отодвинуться от него даже на палец.

   – Ты мой любимый, – тихо произнесла я, – когда ты рядом, меня словно переполняет желание забыть обо всем, и только лететь на крыльях ветра навстречу солнцу. Я знаю, это означает то, что моя драконица готова к вылету и ждет только тебя.

   Дар вздохнул.

   – Зира ты же понимаешь...

   – Я понимаю, мой любимый, и я готова ждать столько, сколько потребуется, ради того, чтобы в один прекрасный день взлететь с тобой крылом к крылу навстречу солнцу.

   Он поцеловал меня в макушку и замер, словно задумавшись.

   – Почему ты засмеялся? – спросила я, вспомнив его смешок.

   – А, это, – он снова хихикнул, – я вспомнил Лана и Эль в подобный момент. Они столкнулись точно с тем же, что и мы с тобой. Лан влюбился в нее практически сразу же после первой встречи, еще тогда, когда она была под мороком человека, и он этого ужасно испугался. Он рассказывал, что у него дрожали руки и тряслись колени, когда он понял, как его угораздило вляпаться. Эльф влюбился в человека. Хуже не придумаешь. И как он был счастлив узнать, что она тоже эльф. А вот Эль понадобилось гораздо больше времени. И когда она осознала что любит его, у нее были точно такие же проблемы, как и у тебя сейчас. Она так же боялась, что сделает что-то не то или не так, и будет выглядеть глупо.

   Я удивленно покачала головой. Надо же! Эль, не смотря на то, что еще совсем ребенок, показалась мне такой цельной, такой уверенной в себе. Не то, что я.

   – Похожая история? – улыбнулся Дар, и, почувствовав мой кивок, сказал:

   – Так что ты можешь быть абсолютно уверена в одном. Даже если ты будешь нести полный бред, ходить в штанах, надетых на голову или танцевать со сковородой в руках, я буду любить тебя ничуть не меньше, а возможно даже и больше чем сейчас. Потому что в тебе моя жизнь.

   Я тихо застонала, представив перед глазами эту картину.

   – Люблю тебя, – пошептал мне Дар и снова поцеловал, заставляя мое сердце биться, как пойманная в силок птица. Хотя почему как?

* * *

   – И чего разлеглись? – разбудил нас с утра ворчливый голос. Его обладатель стоял подбоченясь и разглядывал нас. – Сколько можно дрыхнуть? Честные гномы в такое время уже во всю заняты работой.

   – А мы не гномы, – простонал Лан, зарываясь головой в теплый плащ, которым была укрыта Эль. – Мы честные эльфы, а они так рано не встают.

   Гном хмыкнул.

   – Дак, я не настаиваю, неохота вставать, милости просим спать дальше, токма пойдете по горам, я ждать вас не нанимался. У меня своих дел по горло.

   Корин поспешно поднялся.

   – Мы уже встаем, еще пара минут, и будем готовы.

   Харгрим Бронзобород смерил его подозрительным взглядом:

   – А ты кто такой? Вчерась я тебя не видал.

   – Он был в другой пещере, ожидал нас, пока мы ходили выручать тебя, – ответил Лан садясь на лежаке и подтягивая к себе Эль, которая вставать, явно не желала.

   – Струсил что ль? – понимающе хмыкнул гном, – не пошел на спасение.

   – Не, – покачал головой Дар, – вещи наши стерег, чтоб никто хозяйственный к рукам не прибрал.

   – Это дело, – гном поскреб рыжую бороду, – тогда молодцом!

   Корин обалдело покачал головой. Да, гномы они такие. Я насмотрелась на них у нас в Шаргоэрэне, где они жили целыми кланами, торгуя всем, чем только возможно.

   – Ты секиру-то свою нашел? – спросила я, поднимаясь на ноги.

   – Агась, вот она, – гном любовно погладил огромный двухлезвийный топор, размером едва ли не больше его самого.

   – Сильно, – Корин под впечатлением, еще раз покачал головой. – Тяжелая она?

   – Не, ты че, – гном уставился на нашего стража, – легонькая как пух. Я с ней в паре с детства хожу. Как сто годком исполнилось так отец мой ее, и выковал, чтоб значит, оберегала меня.

   – Понятно, – вздохнул Корин, глянув на тихо ржущих нас.

   Погремушка детская, ага.

   – Ты завтракать то будешь? – мимоходом спросил Лан, упаковывая в дорогу, вместе с Даром и Корином, наши лежаки. – Или сразу пойдем, ты вроде опаздывал?

   Гном задумался.

   – Не, я, конечно, опаздывал, но позавтракать оно завсегда не помешает.

   – Ясно, – хмыкнул Дар, – тогда завтрак.

   На запах вяленого мяса из-за угла пещеры высунулась любопытная морда Разбойника. Он раздул ноздри, вдохнул воздух и тоненько заржал.

   – Сейчас мой хороший, – Эль встала и подошла к жеребцу, держа в руке несколько полосок мяса.

   – Конь не пройдет, – покачал головой гном, разглядывая нос жеребца, который поглаживала Эль. Все остальное стояло за стеной. – Там сложно. Тут оставляйте.

   – Этот пройдет, – уверенно хмыкнул Лан, – Разбойник иди ко мне, я тебя угощу.

   Жеребец коротко фыркнул и вошел в пещеру целиком.

   – Это чего, к'ярд? – подозрительно спросил Харгрим, наблюдая, как конь берет мясо из рук Лана.

   – Ага, он самый, – кивнули мы с Эль практически синхронно.

   – Ну, этот пройдет, – уверенно кивнул гном, – ток его кормить нечем, нас не поест?

   – Нет, – покачал головой Лан, – не съест. У нас есть для него еда.

   – Тогда лады, – гном, хозяйственном жестом засунул себе в карман с десяток полосок сушеного мяса, и поднялся на ноги, – пошли что ль?

   – Пошли, – мы послушно двинулись за ним в проход, открывшийся в стене.

   Я ожидала, что в штольне будет темно, но темноту разбавляли натыканные то тут, то там светильники.

   – Не гаснут? – спросил у Харгрима Дар, видимо его интересовал тот же вопрос.

   – Не, они магические, – покачал головой гном, – у темных покупаем, или меняем.

   Теперь понятно. Хорошая придумка. Факелы быстро сгорают, и надо постоянно заботиться о том, чтоб не бродить в темноте, а тут прилепил себе на стенку и радуйся.

   Мы шли по узкому коридору, вырубленному в скале, высотой в три – три с половиной локтя. Если гном, в силу своего маленького роста, топал как по лесной аллее, то нам всем приходилось нагибаться, чтобы не чиркать макушкой по потолку. Даже к'ярду. Впрочем, ему особенно.

   – Я почему-то представлял себе штольни совсем другими, – пробормотал себе под нос Корин.

   Гном хмыкнул.

   – Ты че, где ты штольни увидел? Это просто выход на поверхность. У нас таких много. А штольни они глубоко под землей.

   – А ты же вчера сказал, что мы ими пойдем, – не понял Дар.

   – Ну, так и пойдем, ими ближе будет до Вилларота, токма до них еще дойти надо, – пробурчал он себе под нос, не сбавляя шага.

   Вообще чесал он вперед с хорошей такой скоростью, мы едва поспевали за ним. Каменный коридор то сужался, то немного расширялся, чтобы затем вновь сузиться до едва проходимых размеров. И почти все время, сначала почти незаметно, а потом все сильнее и сильнее уходил под уклоном вниз. Разбойник сначала шел как жеребец, топая копытами по каменному полу, а затем внезапно вспомнил, что он к'ярд и раскрыл свои пальцы, превратив их в когтистые лапы. Приобрел хорошую устойчивость и больше не скользил под уклон, а уверенно шлепал за нами.

   Сначала мы тихо переговаривались, потом умолкли. Поддерживать беседу при такой скорости ходьбы, было затруднительно. Дыхания не хватало. По моим подсчетам, мы шли уже часов пять, не останавливаясь ни на минуту.

   В коридоре стали встречаться сначала редкие, а потом все чаще и чаще ответвления, ведущие или так же вниз, или уходящие наверх.

   – Ходы к другим пещерам? – спросил Лан.

   – И туда тоже, – непонятно ответил гном.

   – Ты устала? – спросил меня Дар. Мы шли, держась за руки, чтобы не потерять, друг друга, потому что изредка освещенные участки коридора сменялись полнейшей темнотой.

   – Ужасно, – выдохнула я, – ноги уже не держат.

   – Любезный, – окликнул нашего проводника Дар, – быть может, сделаем небольшой привал?

   Гном, аж споткнулся, и с изумлением в глазах оглядел нашу группу.

   – Вы че, в штольню, что ли рухнули вниз головой? Какой привал, идти надо.

   – А перекусить? – с важным видом поинтересовался Лан.

   – Это завсегда, – гном важно кивнул, и мы невольно захихикали, – токма не тут. Там через пару лиг будет подземная пещера, вот там и остановимся.

   Я невольно застонала. Пара лиг это еще около часа пути, боги дайте мне сил!

   Но ошиблась. Мы добрались до нее за полчаса.

   Как мешки с тряпьем мы попадали на землю. Еще войдя внутрь горы, мы сняли теплые плащи, шапки и перчатки, но и в теплых камзолах на этой глубине было невыносимо жарко. Казалось, что в воздухе висела водяная взвесь. Причем чем глубже мы спускались, тем жарче и влажнее становилось. Я теперь понимала, почему гномы путешествуют в одних портках и тонкой рубахе. Иначе просто помрут от жары.

   – Давайте ваше перекусить, – гном насупившись, смотрел на лежащих нас.

   Лан протянул ему несколько полосок мяса и гном уселся, засунув одну в рот, и прихлебывая что-то из небольшой каменной фляжки, висящей у него на боку.

   – Вода? – предположила я.

   – Не, гномий самогон, – покачал головой Лан, услышав мой вопрос. – Настолько ядреное пойло, что прожигает любые сосуды кроме каменного.

   – А как же наши отцы его пьют? – передернулась я.

   – Вырастем – узнаем, – хихикнул Дар, обнимая меня за плечи, – вот будем друг к другу в гости ходить, как они сейчас, и поймем, может и нам понравится.

   – Это вряд ли, – Лан поморщился, – им больных в чувство приводят. К носу поднес и дал понюхать, вскакивают как ошпаренные, даже те, кто без сознания.

   – Держи, – Эль протянула мне флажку с мятным настоем, – хорошо утоляет жажду, только много не пей, а то побежим опять, будет еще жарче, да и неизвестно когда следующий привал, – она подмигнула, и я поняла, о чем она говорит.

   – До ваших подземных штолен еще далеко? – поинтересовался у Харгрима Лан.

   – Завтра к обеду дойдем, – уверенно ответил гном, сосредоточенно жуя кусочки мяса.

   – Эта чей-та тут за компания? – послышался сзади нас недовольный голос. – Пройтить не дают, развалились.

   Мы дружно оглянулись. За нашими спинами стояли два недовольных гнома. Примерно одинакового роста, одетые в такую же одежду, как и наш проводник, внешне они отличались только цветом бород, у одного она была рыжей, а у второго черной. Первый гном держал в руках кирку, а второй поигрывал секирой, близнецом той, которая была у нашего гнома.

   – А тебе все надо, – пробурчал Харгрим, – иди куда шел, не мешай честным гномам отдыхать.

   – Дак я гномам и не мешаю, – пробурчал гном с секирой, – я к эльфам обращаюсь. Че вы тут забыли? Вас сюда не звали, а вы приперлись.

   – Вообще-то звали, – не согласился Лан.

   – И кто ж такой умный вас позвал? – недоверчиво уставился на нас второй.

   – Ну, я, а че? – наш гном поднялся на ноги, и взял секиру, перекидывая ее из руки в руку. И, правда, выглядело так, будто она легкая как пух.

   – Че-то имеешь, так говори, – рыкнул незнакомый гном, на нашего, – а токма нельзя сюда чужаков, сам знаешь. Че, правила не для тебя писаны?

   Мы шустро, как тараканы по норам расползлись по стенам пещеры. Дар прижал меня к себе и с восторгом зашептал мне в ухо:

   – Чувствую, сейчас что-то будет.

   Судя по восторженному лицу Лана и испуганному Корина, я поняла со всей вероятностью, да, будет.

   Бум-м-м!!! Разнесся звон от гулкого удара. Мы перевели взгляд на гномов. Тот, незнакомый, приложил нашего Харгрима плашмя секирой по голове.

   Я дернулась, после такого только на погост относить, а этот даже не поморщился, только крякнул, почесал макушку и приложил обидчика в ответную.

   Несколько минут мы наблюдали за потасовкой горного народца. Удары и плюхи летели в разные стороны, а выражения становились все более непечатными. В какой-то момент они перешли с имперского на гномий, и мы вообще перестали улавливать суть разговора. А то, что они разговаривали, сомнению даже не подлежало.

   – У них так принято, – пожал плечами Лан, переползая поближе к нам вместе с Эль и Корином. – Чем лучше друг, тем сильнее драка.

   – Ты хочешь сказать это его друзья? – вытаращил глаза на дерущихся Корин.

   – Ага, – согласился Лан. – Причем достаточно хорошие, а вон тот, с рыжей бородой, я бы сказал, его брат или какой-то близкий родственник.

   – Жуть, а не обычаи, – засмеялась я.

   Дар поцеловал меня в щеку и, вздохнув, умолк, наблюдая за потасовкой.

   Тем временем драка постепенно стихала. Гномы остановились в кружок, тяжело дыша и пересмеиваясь.

   – Держишь удар, – гыгыкнул тот, который приложил нашего проводника секирой.

   – А сам-то хорош, – хмыкнул наш.

   – Здорова, что ль! – третий полез обниматься. Еще через мгновение они образовали кучу из подергивающихся рук и ног на полу.

   Лан хихикнул, повернувшись к нам:

   – Я же говорил.

   Мы в удивлении покрутили головами, ну у них тут и традиции. Неудивительно, что они тут все на голову ушибленные, если так принято здороваться.

   – Братец мой, – подвел к нам знакомиться пришлых гномов наш проводник, – двоюродный кузен четвероюродной тетки по материнской линии со стороны деда, Гладуран Рыжеволосый, – он выпихнул вперед того гнома, который с рыжей бородой. А это мой другой братец, дальний, родственник пятиюродный муж моей троюродной сестры по отцовой линии Крихоруттанас Черногривый.

   Мы собирали глаза в кучу, пораженные столь "близким" родством гномов.

   – Очень приятно, – первым пришел в себя Лан. – А мы вот тут путешествуем до вашей столицы, Харгрим любезно согласился нас сопроводить к вашему вождю. Нас зовут...

   – Не говори, – чернобородый замахал руками, перебивая Лана, – я все равно ваши не выговорю, язык в узел завяжется. Эльфы и все тут.

   Я мысленно рассмеялась, да уж, если наши имена сложные, то их легче некуда.

   – А че надоть в столице? – спросил второй.

   – Орки в горах, – серьезно ответил Лан, – рассказать.

   – Вот же растудыть твою через...

   Я невольно заслушалась разговорным гномьим. И судя по всему, ни я одна. Услышала громкое ржание и поняла, к'ярд тоже оценил.

Глава 7.

   "В загадке интересна не истина, которую она

   скрывает, а тайна, которую она хранит".

(Эрик-Эмманюэль Шмитт)

Дар.

   На ночь мы остановились в небольшой подземной пещере, из тех, что встречались нам на пути без счета. Весь день мы проскакивали их одну за другой, не останавливаясь, и даже не замедляя шаг. Знаменитые выражения: эльфийская выносливость, драконье упрямство и гномья твердолобость оправдались в полной мере. Мы шли напролом почти до самой ночи, так мне показалось по ощущениям, ибо какая ночь под землей, но в отличие от остальных, я чувствовал себя обессилевшей тряпкой. Даже Корин, в силу своей военной подготовки, выглядел лучше. Гном действительно был твердолоб, потому что с гномьим упорством игнорировал наши просьбы об остановке. Разбойник топал за нами как приклеенный, не возмущаясь и не пытаясь никого сожрать. Гном первое время оборачивался посмотреть на него, а потом махнул рукой и перестал.

   Когда Харгрим, совершенно неожиданно для нас объявил привал в очередной по счету пещере, я совершенно без сил рухнул на пол. Зира склонилась надо мной и попыталась передвинуть меня на лежак.

   – Дар не лежи на полу, простудишься.

   Я послушно перекатился на свое спальное место и притянул ее к себе, застав поцелуем врасплох.

   – Дар, отпусти, – смутилась она, – я же грязная.

   – А я, можно подумать, чистый, – усмехнулся я. – Потерпим как-нибудь до Вилларота, а там приведем себя в порядок.

   – Эх, – вздохнул Корин, и с подозрением себя обнюхал, – когда мы были на поверхности, там хоть снег можно было растопить, а тут где взять воду?

   – Лан, – хитро подмигнула ему Эль, – а помнишь, ты в трактире в Сидоне делал воду из воздуха? Тут так сможешь?

   – Легко, – он пожал плечами, – нужна какая-нибудь емкость.

   Корин задумчиво посмотрел на эльфа и послушно полез в мешок за небольшой кастрюлей. Лан, получив требуемый предмет, склонился над ним. Сложил пальцы, в каком-то хитром жесте и кастрюля наполнилась водой. Еще один легкий пасс, и над ней закурился легкий дымок.

   – Сначала девушки, прошу.

   Мы с Ланом оттащили кастрюлю в дальний угол пещеры, и отгородили ее широким плащом, держа его в руках. Зира и Эль нырнули туда и заплескались в теплой воде.

   – А как ты это сделал? – спросил я. До этого Лан не делал ничего подобного, и мне было интересно. Он пожал плечами.

   – Не знаю, я всегда это умел, с самого детства. С водой любое могу сделать, вскипятить, заморозить.

   – А еще? – мой интерес не пропал, а наоборот стал еще ярче. – С землей или воздухом?

   – Я не пробовал, – пожал плечами Лан. – А почему ты про это спросил?

   – Очень похоже на то, что читал нам твой отец в той легенде.

   – Ты о чем? – Лан непонимающе посмотрел на меня.

   – Смотри сам, Эль с самого детства имела дар общения с животными, а у тебя, тоже с детства, умение повелевать водой. Поскольку Создателем эльфов, согласно той легенде, была Аэлэниель, могло ли так случиться, что Эль получила одну часть ее дара, а ты вторую? Вы же уже потом разделились на светлых и темных, намного позже.

   – Не сходится, – покачал головой Лан, – а откуда тогда у нас магия стихии огня? Боевые драконьи нити, это ведь именно она.

   Я задумался.

   – У всех трех Создателей были одни родители. Главные Создатели самого Диорисса. Вполне возможно, что именно они обладали этими умениями в полной мере, а дети получили каждый какую-то часть. Может нам огонь прилетел как раз от родителей? В качестве побочного умения?

   – Может и так, – еще сильнее задумался Лан.

   Зира выглянула из-за полы плаща.

   – Ребят, мы уже закончили, и даже одежду привели в порядок насколько смогли. Теперь ваша очередь.

   Теперь плащ держали они, а мы вместе с Корином пошли мыться. Лан высушил кастрюлю, встряхнул ее, убирая оставшийся налет, наполнил заново и подогрел.

   – Делаешь легко, как дышишь, – прокомментировал я его действия.

   – Давай думать, – продолжил он, пофыркивая над водой, – следуя твоей логике, люди должны иметь дар обращения с землей и воздухом, а драконы с огнем.

   – Да, у драконов и есть огонь, – подтвердил я.

   – Это я и так знаю, – Лан пожал плечом. – Но у людей дара нет, а значит, он утрачен. Ведь когда Немиорон создавал расу людей, магии у него уже не было.

   – Не-а, не совсем, – не согласился я. – Получается так, что утрачена только магия земли, а воздух он передал своим детям, драконам. Ведь тогда она у него еще была.

   Лан замер, обдумывая мои слова.

   – Слушай, а ведь и вправду, похоже. Драконы владеют огнем и полетом в воздухе. Очень может быть.

   Корин только качал головой, слушая нас.

   – Вы там еще не утонули? – раздалось из-за плаща, – а то мы уже кушать хотим!

   Перед тем как усесться за ужин, мы дружно обиходили жеребца. Прошлись скребницей, протерли, потом накормили и напоили. И дружно отправились по-новому мыть руки.

   Наш проводник развалился в противоположном углу пещеры и храпел так, что с потолка сыпались мелкие камушки. И нам, сначала усевшимся рядом с ним, пришлось перебираться на другой конец пещеры. Принялись за еду, попутно рассказывая нашим любимым о том, до чего додумались.

   – Значит, – подводя итог нашему рассказу, произнесла Зира, – если ты получил кровь и светлого и темного эльфа, тебе можно попробовать и магию стихии воды, который владеет Лан.

   – И, если Лан прав по поводу того, что огонь мы получили от Матери и Отца, Создателей Диорисса, значит, чисто теоретически, мы можем попробовать и с землей? – уточнила Эль. – Вот только воды у нас не будет, потому что это только дар Лана.

   – С животными я могу, – задумчиво произнес я, – ведь тогда, когда я увидел саламандру, я с ней разговаривал. И она меня поняла. Сначала она просто сидела на земле, и не собиралась ничего предпринимать, а потом я с ней заговорил и... вот результат.

   – И я ее видела, – кивнула Эль, – а это подтверждает нашу версию о даре общения с животными полученным мной от Аэлэниель.

   – Правильно, – согласно кивнул Лан. – А я ее не видел, потому что мне этого не досталось.

   – У меня голова идет кругом, – пожаловалась Зира, прислоняясь ко мне. Я с нежностью обнял ее и прижал к себе поближе.

   – Давайте подведем итог, – подумав, сказала Эль. – Итак. У меня есть общение с животными. У Лана – управление стихией воды. Дар получил нашу кровь. Значит, если он может общаться с животными, как и я, значит и с водой он тоже сможет.

   – Наверняка, – кивнул Лан, – завтра на привале будем тренироваться.

   – Владение магией стихии огня, но не полное, а только маленький кусочек возможностей, мы все получили от Матери и Отца, Создателей Диорисса, – продолжила Эль. – Это тоже сомнению не подлежит.

   – Правильно, – кивнула Зира, – А полное владение магией стихии огня Дар получит от меня, когда... – она опять засмущалась.

   Я поцеловал ее в ее рыжую макушку и продолжил, – когда ты станешь моей женой.

   Она, молча, кивнула.

   – Тогда остается только магия земли, – задумчиво сказал Лан, – та самая, которая безвозвратно утрачена после того как Создатели лишили ее своего сына Немиорона.

   – Будем пробовать? – спросил я.

   – Будем, – уверенно ответил Лан, – если она досталась нам от Создателей, то всем и в небольшом количестве. Если же нет, то значит, она безвозвратно утеряна. Завтра на привале будем учить Дара управлению стихией воды, и все вместе будем пробовать стихию земли.