Текст книги "Мир Диорисса. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Наталья Григорьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 42 страниц)

   – Это очень красивая сказка, – мечтательно произнесла Эль, – мне понравилось.

   – Дух захватило, – сообщил Корин. – Мы так и будем стоять, и смотреть на эту степь или уже поедем?

   – Поедем, – весело ответил ему Лан и пришпорил коня.

   Нас охватил какой-то дикий азарт. Перед нами расстилалась бескрайняя степь, и мы, пришпорив своих коней, неслись по ней наперегонки с ветром. Безумное ощущение полета, бесконечной свободы и ослепительного счастья. Мы так разогнались, что когда решили передохнуть, поняли что отмахали по пустоши не менее десятка лиг.

   – Так ребятки, – Корин остановил своего разгоряченного эльфийца и спешился, – мы с Ланом выгуливаем лошадей, пока они не остынут, а вы соберите чего-нибудь для костра, уже начинает темнеть. Нам надо успеть разбить лагерь до темноты.

   Лан быстро растянул защитный тепловой полог, чтобы распаренные от бега кони не застыли на холоде. И пока мы с Эль бродили по степи в поисках сучьев или веток, они при помощи магии растерли коней, выгуляли их до полного остывания и напоили водой.

   Веток не было вообще. Как и сучьев. И хвороста. Была только одна сухая трава в количестве, ограниченном размерами пустоши. Мы с помощью силовых нитей, натащили к месту стоянки целый стог, высотой локтей этак в пять. До утра должно хватить, впрочем, под пологом мы все равно не замерзнем. Просто с огнем уютнее.

   Корин поворчал для вида, над этим травяным безобразием, названным нами костром, и занялся приготовлением ужина. Вообще я заметил, что он очень любит готовить, хоть и ворчит иногда, про трех никчемных наследников, которые себе даже кусок мяса пожарить не в состоянии.

   Хороший он, и с ним уютно. Я ощущал его как своего отца. Да и он, частенько называл меня сыном. Значит, это чувство взаимно.

   – А мне здесь нравится, – откинулся я назад, прислонившись спиной к лежащему рядом со мной Огоньку, – спокойно, тихо, бездна звезд над головой, Селена сейчас похожа на ослепительный шар. Красиво.

   – И умиротворяет, – с улыбкой вздохнул Лан. После ужина он уселся на своем лежаке, привалившись к сумкам с вещами, и усадил к себе на колени Эль, заключив ее в кольцо рук.

   Корин уже засопел на своем лежаке, повернувшись к нам спиной.

   – Лан, а что это, – внезапно спросила Эль, указав на землю рядом с костром.

   – Где? – он посмотрел туда, куда показывала она, но ничего не увидел. – Может тебе просто показалось?

   – Да нет, там что-то пробежало.

   – Ага, саламандра, – усмехнулся я, – которая дитя драконьего пламени.

   – А я не знаю, как выглядят саламандры, – сказала Эль, – но эта была похожа на обычную ящерку черного цвета.

   – В это время, в самом конце осени, они обычно впадают в зимнюю спячку, – не согласился Лан. – Вряд ли это могла быть именно ящерица. Скорее всего, тебе почудилось.

   – Ну, может быть, – пожала плечами Эль и уткнулась лицом в его плечо, – давай уже спать? А то Корин опять нас всех завтра на рассвете поднимет.

   Лан согласно кивнул и вытянулся на своем лежаке, прижав ее к своей груди.

   – Сколько нам осталось до приграничного поста? – спросил я, спустя несколько минут у Лана.

   – Дней пять, может четыре, – ответил он. – Нам нужно постараться добраться до них поскорее, скоро начнутся снегопады и метель, ехать будет сложнее. Но так как сегодня ехать нельзя, а то можем застудить лошадей, и придется задерживаться, чтобы их вылечить. Лучше медленно, но, не задерживаясь на дополнительные остановки.

   Я собрался ему ответить, как вдруг увидел то, что до меня заметила Эль. Практически прямо передо мной на траве сидела черная как смоль ящерка, и смотрела на меня своими глазками – пуговками.

   – Лан, посмотри.

   Он, осторожно, чтобы не разбудить Эль приподнялся на локте и посмотрел на то место, куда я показывал.

   – Дар, я не вижу.

   – Да вот же она сидит, черная ящерка, как и говорила Эль. Посмотри внимательно.

   Лан напряженно вглядывался в темноту и, наконец, пожал плечами:

   – Ничего нет.

   – Странно, – я смотрел на странного зверька, которого видела Эль, и смог увидеть я, но почему то не видел Лан.

   Она посидела еще несколько минут, вытаращив на меня свой черные бусинки глаз, а потом внезапно сорвалась с места и убежала на другую сторону костра. Я проводил ее взглядом, и уже собрался засыпать, как мое внимание привлек треск догорающей травы в костре.

   Странно, но я почти не удивился, увидев ее, сидящую прямо в огне. На моих глазах, из черной она превращалась в красную, как будто нагревалась изнутри, а потом стала ослепительно яркой. Глазки тоже приобрели ярко-красный цвет.

   – Саламандра, – прошептал я ей, – а ты совсем не сказочное животное. Красивая и такая недоступная.

   Она моргнула и вдруг метнулась ко мне раскаленной добела молнией. Я только дернулся в сторону, и запоздало пришла мысль, о том, что щита защищающего от огня, на мне нет. Меня поглотила дикая боль, в тот самый момент, когда она проскользнула ко мне под одежду в районе груди. Кажется, я успел закричать, прежде чем мое сознание поглотила тьма.

   Сознание возвращалось медленно и мучительно. Казалось, прошло всего несколько минут с момента, как я потерял сознание, но рядом со мной были трое моих самых близких людей. Испуганные глаза Корина и Эль, и взгляд Лана, оценивающий масштабы бедствия.

   – Что произошло? – прохрипел я, пытаясь подняться.

   – Лежи, – махнул он на меня рукой, – я пытаюсь тебя вылечить.

   А голос я, кажется, сорвал в крике. И с удивлением обнаружил, что по пояс раздет.

   – Чем тебя так приложило? – с недоумением спросил у меня Корин. – У тебя на груди большой ожог.

   – Саламандра меня приложила, – попытался пошутить я, но их лица остались серьезными.

   – Поясни, – потребовал Лан.

   Я прикрыл глаза, пытаясь припомнить, как все происходило.

   – Помнишь, я показал тебе на черную ящерицу, сидящую рядом со мной на земле? – спросил я у него.

   – Там никого не было, – отрицательно покачал Лан головой.

   – Было. Она была. Сидела и смотрела на меня. Черная как смоль с глазами бусинками такого же черного цвета. А потом она залезла на костер. Я помню, что смотрел на нее, а она становилась такой же красной, как сам огонь. Даже глаза у нее покраснели. А потом я сказал ей, что верю в ее существование и что она очень красивая. И она внезапно метнулась ко мне и забралась под одежду. А потом резкая боль и темнота.

   – Знаешь, – задумчиво сказала Эль, наблюдая за работой Лана, – опухоль спадает и ожог приобретает форму ящерицы, прямо на глазах. Это так странно.

   – И в самом деле, – Корин уставился на тоже место, и теперь они внимательно разглядывали меня все втроем.

   – Я излечил ожог, – сказал Лан, убирая от меня руки, – но след остался. Он красного цвета и действительно похож на ящерицу. Можешь вставать.

   Он подал мне руку, и я присел на своем лежаке, косясь глазами на красное пятно на своей коже, чуть пониже левой ключицы. Прямо над тем местом, где в моей груди располагалось сердце.

   – Возьми, – Эль протянула мне рубашку и куртку от моего камзола.

   – Они целые? – в удивлении я рассматривал ткань. Учитывая ожог, который остался на мне, одежда должна была прогореть как минимум насквозь, но на ней не осталось даже следа.

   – Целые, – задумчиво сказал Лан, – и это тоже очень странно.

   Я поспешно оделся, и закутался в теплый плащ. Меня немного знобило.

   Корин подкинул в костер большую охапку травы и присел рядом со мной.

   – Мальчик мой, ты как?

   – Да вроде бы в норме, – подумав, ответил я. – Какое-то странное ощущение внутри, как будто в груди что-то горячее. Но не больно и не страшно, а наоборот, как будто приятно.

   – Значит так, – припечатал Лан, вставая на ноги и подав руку Эль, – давайте сейчас все спать, а завтра с утра попробуем разобраться в произошедшем с тобой. Отец положил нам с собой в дорогу книгу, бестиарий всех существующих и мифических животных, когда-либо существовавших, и ныне существующих в нашем мире. Если где и будет информация о саламандрах, то только там.

   Все разошлись по своим лежакам, и уже, должно быть уснули, а я продолжал смотреть в огонь и вспоминал внимательный и оценивающий взгляд огненной ящерки, пока меня, наконец, не сморил сон.

Глава 14.

   "– В огне она меняет кожу, – ответил петух, – и такое

   дано только ей. Пламя делает её кожу прочнее и

   саламандра выходит из огня обновлённой.

   Петух помолчал и, горестно вздохнув, добавил:

   – А из нас на огне получается жаркое.

(Леонардо да Винчи)

Лан.

   Едва проснувшись утром, я сразу занялся поисками интересующей меня книги. История составления этого бестиария составляла порядка нескольких десятков тысяч лет. Он несколько раз переписывался за время своего существования, в него добавлялись новые животные. И я очень надеялся, что смогу найти в нем хоть какую-нибудь информацию о саламандре.

   Книгу я нашел во втором мешке с макулатурой. В самом деле, зачем нам столько книг? Но наши отцы были непреклонны, собирая нас в дорогу. Надо – значит надо.

   Мои спутники еще спали, и я потихоньку, чтобы их не разбудить, пододвинулся поближе к костру, погасшему на ночь, подбросил в него пук собранного сена и зажег искрой магии. В неровном свете отблесков разгорающегося огня, я принялся листать страницу за страницей, пока не наткнулся на искомое.

   Рисунок изображал самую обычную черную ящерку, только головка у нее была не острая, в виде клинышка, как у остальных особей, а скорее круглая. Из-за этого создавалось впечатление, что она улыбается. Несколько строк под рисунком гласили следующее:

   «Саламандра – в магии – это дух-хранитель огня и его олицетворение. Живет в любом открытом огне. Часто предстает в виде маленькой ящерки черного цвета. Некоторые даже считают саламандру особой субстанцией огня. Показывается она очень редко и не всем. Достойного она выбирает сама, по признакам известным только ей самой. По легендам, саламандра имеет другое имя – „дитя драконьего пламени“, и якобы возникла из него. Считается большой удачей увидеть это мифическое существо. Более того, существует поверье, что сама саламандра, являясь частью дракона, может даровать избранному ей, силу драконьего пламени, говоря по-другому, разбудить в своем избраннике дракона».

   Мне показалось, что меня бревном по голове приложили, как говорит Эль. Как дракон? Откуда? Эта сущность передается только при рождении ребенка у двух драконов. О смешанных браках речи не шло никогда. Драконы почище эльфов блюли чистоту своей крови. А про появление у них второй ипостаси: когда, в каком возрасте и как именно это происходит, вообще тайна за семью печатями.

   И вот теперь выходило, что наша саламандра передала Дару возможность побудить в себе дракона? Я потер руками лицо, и покачал головой. Это ведь невозможно. Или все-таки возможно?

   На востоке горизонт начинал робко окрашиваться в розовый цвет. Похоже, день обещал быть ясным. Но тянуть с тем, что я хотел сделать, не следовало, и я решительно встал и отошел от нашей стоянки локтей на сорок. Чтобы не разбудить своих спутников.

   Достал из-под камзола амулет связи и решительно сжал его в ладонях.

   "Отец, мне нужен твой совет".

   "Сын? Что случилось?" – голос Алла'ателя, даже ментальный, был деловитым. Видимо я его отвлек от каких-то дел. Не страшно, наша проблема важнее.

   Я как мог коротко, но полно рассказал о произошедшем с Даром вчера.

   В ответ послышалось что-то про троллеву маму, и еще что-то, совсем не печатное, и пока я раздумывал, чтобы это значило, прямо рядом со мной открылся портал. Из него вывалился мой отец, полностью одетый и бодрый как новобранец на плацу, а следом за ним Аннуминас, тоже одетый, но зевающий как ленивец.

   Отец шагнул ко мне и крепко обнял. Аннуминас, на мое удивление, сделал то же самое. Ладно, потом подумаю, чтобы это значило.

   – Где он сейчас? – спросил Алла'атель.

   – В пологе, вон там, чуть правее от вас, видите?

   – Как он себя чувствует? – поинтересовался отец Эль.

   – Сейчас не знаю, он спал, я не стал его будить, а вчера его немного знобило.

   – Ясно. Значит так, – отец внимательно посмотрел в мои глаза, – слушай меня внимательно. Я был еще моложе тебя, когда мой отец рассказал мне одну историю, которая произошла еще во времена его молодости. Тогда произошло то же самое. Молодой эльфийский пастух, пас табун эльфийцев на границе между Янтарным лесом и Саламандровой пустошью. Остался на ночь, и переночевать решил не под сенью леса, а на краю пустоши. Разжег костер. И ему явилась саламандра. Он не был лекарем, и пока добрался до Коэласа, чуть не погиб от сильнейшей боли, которую ему причинял ожог на груди. Когда его выходили, он вернулся к своей работе, уже забыв о происшествии. Но у него на груди осталось пятно в виде ящерицы. Прошли годы и однажды, он встретил на берегу Тиртеи дракона. Он был в человеческой ипостаси, и эльф, ранее не встречавший драконов, решил, что перед ним обычный человек. И в презрительной манере высмеял его. Дракон разозлился, и принял свой реальный облик, намереваясь наказать обидчика. И вот, как только он стал драконом, своим магическим зрением он увидел, что внутри этого эльфа спит дракон. И вместо того, чтобы покарать его, он помог ему и разбудил спящего дракона.

   – Забавная история, – Аннуминас почесал свою макушку. – Алл, ты сам в это веришь?

   – Я знаю только то, что этого эльфа дракон забрал с собой, в драконью Империю, и спустя какое-то время, он смог принимать драконий облик, овладев своей второй сущностью. Но самое главное, магия в нем так и не пробудилась. Видимо одно от другого не зависит.

   – То есть ты хочешь сказать, – начал я, – что...

   – Да, – отец кивнул головой, – что в Даре начал расти дракон. Теперь его брак с драконицей становится не призрачной мечтой, а вполне себе реальностью. А вот драконью магию он сможет получить от своей жены в момент ритуала соединения двух сердец на брачном алтаре.

   Вот это да!..

   – У вас талант искать на свою пятую точку различные приключения, – буркнул Аннуминас. – Ладно, вы общайтесь тут, а я пойду хоть с дочерью поздороваюсь, а то вы со своими драконами уже голову закружили.

   После завтрака, когда оба Владыки покинули нас, а мы, взбудораженные новостью, стали собираться в дорогу.

   Дар, еще слабый, сидел на своем лежаке. Его мы решили не трогать, пусть отдохнет в дороге. У него Огонек идет такой спокойной и плавной походкой, что ощущение, будто не на единороге едешь, а сидишь в собственной постели.

   Корин, ходил как сонная муха, озадаченный вчерашним происшествием, и сегодняшним неожиданным явлением двух свалившихся ему на голову Владык (в том смысле, что на лишние рты завтрак готовить). Известие, что в Даре начал расти дракон, вообще вогнало его в шоковое состояние. И он никак не хотел из него выбираться.

   Эль радовалась, а Дар немного растерянный, но очень довольный неожиданным решением саламандры, гордился.

   А что тут скажешь? Приятно быть избранным!

* * *

   Ни о каких занятиях сегодня речь даже не шла. Дар, во время движения, мотался на своем единороге как килька в пустой банке во время шторма. То, что ему плохо, было видно даже невооруженным глазом. В результате, не смотря на то, что в путь мы тронулись практически сразу после завтрака, по-прошествие полудня решили стать лагерем и все равно на сколько. До тех пор, пока Дару не станет лучше. Он упал пластом на расстеленный лежак и затих. Эль уселась рядом, гладя по его волосам, и посмотрела на меня.

   – Лан, ты можешь его вылечить?

   – Нет, бельчонок, к сожалению не могу. Он не болен. Это его человеческое тело пытается принять в себе зародившегося дракона. Пока этого не произойдет, никто не в силах ему помочь.

   – Ему плохо, – вздохнула она и еще раз провела ладонью по его голове.

   – Эль, оставь его пока, может ему станет легче, если он поспит, – с сомнением в голосе произнес Корин.

   Она послушно встала и направилась к мешкам, которые мы сняли с лошадей.

   – Лан, а давай мы попробуем поискать что-то в книгах? Вдруг там есть необходимая нам информация?

   – Бесполезно, – я отрицательно покачал головой, – эти секреты драконьего могущества никогда не излагались в книгах. Тем более в свободном доступе для других рас. Драконы слишком осторожны, чтобы дать врагам шанс лишить их могущества. Ведь тот, кто будет знать, как вырастить дракона, сам станет всемогущим.

   – Жаль, – она вздохнула.

   – Иди ко мне, – я позвал ее, и она доверчиво прильнула ко мне. После нашего памятного разговора, мы перешли на иной уровень общения. Я чувствовал, что она перестала меня бояться и опасаться своих действий. Стала более доверчивой, но вместе с тем и более мудрой. Эль росла прямо на моих глазах, и я понимал, что очень скоро она превратится в прекрасную лэду. Мою будущую супругу. Мое счастье.

   Корин занимался с лошадьми. Паслись они сами, благо травы вокруг хватало, а вот вычищать их и расчесывать гривы, доставалось ему. Огонек на пару с Разбойником умчались в бескрайнюю степь, и лишь изредка ветер доносил до нас их довольное ржание.

   – Хоть кому-то весело, – мрачно сказал Корин.

   – Я переживаю не меньше твоего, – покачал головой я, – но знаешь, думаю, нам не стоит этого делать.

   – Не стоит чего делать? – подбоченился Корин, посмотрев на меня, – переживать? А как тогда? Махнуть рукой и пустить все на авось? Выживет – хорошо, нет – другого найдем и сделаем из него наследника трех кровей, так, по-твоему?

   – Не так! – вскинулась Эль, – к твоему сведению мы не меньше тебя любим Дара! И мы ужасно за него переживаем. Я думаю, что Лан имел ввиду совсем другое, когда так сказал.

   – Правильно, – согласно кивнул я, – Я думаю, что раз ему дан такой шанс, такая возможность, принять дракона и вырастить его, значит это предопределено богами. Не думаю, что они стали бы посылать ему испытание, которое он не в силах был бы преодолеть. Дар – это надежда нашего мира. И я уверен в том, что он справится.

   – Кто знает, чего хотят боги, – мрачно сказал страж.

   Пока мы препирались с Корином, Эль встала и подошла поближе к Дару, присев перед ним на корточки.

   – Лан, – позвала она меня, – посмотри на него. Только магическим зрением, а не обычным. Какая у него аура?

   – Как грозовая туча, – нахмурившись, присмотрелся я. – Всполохи синего, фиолетового, с проблесками алого. Светлого совсем мало.

   – Мне тоже так кажется, – покачала головой Эль, – того и гляди оттуда молнией шибанет.

   – Это плохо? – Корин тоже подошел поближе и склонился над лежащим ничком Даром.

   – Думаю, это как раз отражает те процессы, которые сейчас происходят в его теле, мы же не знаем, как происходит зарождение дракона. Мой отец сказал, что тот эльфийский пастух едва не умер после того, как с ним слилась саламандра. Он думал дело в ожоге, а может дело как раз этом? Что тело должно принять дар огня?

   – То есть просто ждать? – вздохнул Корин.

   – Больше нам ничего не остается, – согласно прикрыла глаза Эль. – Только ждать.

* * *

   К исходу третьих суток, с момента слияния Дара с саламандрой, нами потихоньку стало овладевать беспокойство. Ничего не происходило. Дар не приходил в себя. Корин мрачнее тучи передвигался по лагерю или лежал на своем лежаке, уставившись в одну точку. Едой теперь занимались мы. Разбойник обеспечивал себя сам. Несколько раз он притаскивал в зубах каких-то мелких зверьков, показывал их нам, и моментально проглатывал. Как будто хвастался. Огонек перестал бегать с ним по степи, и почти все время проводил лежа на боку и прижавшись своим телом к Дару. Его знобило, он лежал накрытый несколькими одеялами. С одной стороны, рядом с ним, был разведен костер, чтобы ему доставалось максимальное тепло, а с другой его согревал единорог, и все равно мы видели, как по его телу пробегает крупная дрожь.

   Аура оставалась неизменной. Такая же сине-фиолетовая, как будто темное осеннее небо перед сильной грозой.

   – Я думаю, – хлюпнула носом Эль, уткнувшись в мое плечо, – нам надо попробовать его позвать.

   – Дара? – не понял я.

   – Не Дара, а его дракона, – пояснила она.

   Я с сомнением посмотрел в ее лицо.

   – Эль, как ты себе это представляешь? Мы сами ведь не драконы. Мы не можем их слышать и позвать тоже, как у нас это выйдет?

   – Давай попробуем? – она высвободилась из моих рук и поднялась на ноги, – ну, хуже-то ведь все равно не будет, а вдруг поможет?

   Я послушно поднялся и подошел вслед за ней к нашему другу. Он сильно осунулся, нос заострился, закрытые глаза как будто ввалились в глазницы. Лицо приобрело серый оттенок.

   Эль села перед ним на землю и повернулась ко мне:

   – Только ты мне не мешай, – предупредила она. – Я подумала, что если у меня есть талант общаться с животными, может я смогу ему помочь? Дракон ведь это тоже животное, только большое.

   Я размыслил и кивнул:

   – Пробуй. Может и сработает.

   Эль замерла над Даром в напряженной позе, вглядываясь в его тело магическим зрением. Минута шла за минутой, я сидел и молча ждал, но ничего не происходило. Минуло больше получаса, потом прошел час, но все так же стояла напряженная тишина, а потом Эль внезапно пискнула: "Вижу!" и потянулась силовой нитью, запустив ее в тело Дара куда-то в районе солнечного сплетения.

   – Давай, просыпайся, маленький, – заворковала она, – я тебя вижу, ты такой красивый, хватит уже спать. Тебе надо расти, набираться сил, становиться большим и сильным.

   Уже несколько нитей, исходящих от нее, находились внутри тела Дара, а она с восторженным выражением глаз разглядывала что-то, доступное только ей.

   – У тебя такие красивые крылышки, – еле различимый шепот доносился до меня словно сквозь пелену. Неужели она действительно видит дракона? – Когда ты вырастешь взрослым, ты расправишь свои крылья и полетишь навстречу ветру. Ты будешь играть с солнечными лучами, купаться в них и будешь самым счастливым на свете драконом.

   Ее тихий, с придыханием голос, дрожал от плохо скрываемого восторга.

   – Давай, маленький, открывай свои глазки, мы все так тебя ждем....

   Она устало отпустила свои нити и откинулась назад, я едва успел подхватить ее, и прижать к себе.

   – Он проснулся, – прошептала Эль обессилевшим голосом. – Он посмотрел на меня.

   – Какой он? – тихо спросил Корин. Оказывается он стоял позади нас уже долгое время, а я даже этого не заметил.

   – Он такой маленький, изумительного, яркого, ослепительно цвета. Как изумруд. А глазки черные, как маслины, – восторг в ее голосе передавался и нам. – А крылышки крохотные, и тоже изумрудные. И маленький хвостик. О боги, я даже подумать не могла, что когда-то смогу увидеть дракона. Он крошечный и беззащитный, но даже сейчас в нем чувствуется сила.

   Эль повернулась ко мне и посмотрела в мои глаза:

   – Лан, он потрясающе красив!

   Я, посмотрел на Дара, и тихо охнул:

   – Эль, взгляни на его ауру!

   Она послушно глянула и улыбнулась:

   – Зеленый, золотой и алый. Темное ушло. Дар принял своего дракона. У нас все получилось!

   – У тебя получилось, – Корин склонился перед ней на колено и поцеловал ее руку. – Прими мою благодарность за спасение его жизни!

   Я улыбнулся:

   – Кажется, это уже входит у нас привычку.

   А Эль подняла глаза, посмотрела Корину в лицо и очень серьезно сказала:

   – Я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы сохранить ему жизнь! Клянусь тебе!

   – Я долго спал? – послышался за нашими спинами слабый голос, – что вы меня не разбудили к ужину, я умираю, так хочу есть.

   Наш тройной хохот послужил ему ответом на вопрос.

Глава 14.

   "...есть только одна сложность в приручении

   Дракона – неизвестно кто кого приручил".

(Трактат о драконах)

Дар.

   Меня окружала темнота. Такая, что, сколько бы я не вглядывался в нее, вокруг не было ничего. Только всепоглощающий мрак.

   А еще была боль. Тянущая, изнуряющая. У меня было ощущение, что все кости внутри меня плавились от раскаленного огня, что кровь кипела в моих венах. Я корчился и кричал. Но рядом не было никого, кто бы мог услышать меня и помочь преодолеть эту боль.

   Изредка в мое сознание проникали голоса. Они были чужими. Непонятные слова, не несущие никакого смысла. Они раздражали. Я разрывался на части. Часть меня хотела остаться одному. Здесь и сейчас. Другая часть рвалась к этим голосам.

   И снова боль.

   Яркие алые всполохи в черном мраке. Молнии, пронзающие темноту стремительными росчерками. Рокот чего-то огромного и невидимого. Близкого мне. Пугающего. Но такого желанного.

   Боль стала одним целым со мной. Я притерпелся к ней, насколько вообще можно притерпеться к ощущению, что тебя насильно выворачивает наизнанку. Что твои кости невидимым молотом дробят на мелкие осколки.

   Я снова кричал. Я молил о пощаде. Но тишина была мне ответом. Всепоглощающая тишина. Я чувствовал свое слияние с ней. Как будто я становился ее частью. Мне постепенно становилось хорошо. Желание покинуть эту темноту посещало меня все реже. Мне казалось радостью плавать в бесконечном мраке, пронзаемом алыми всполохами. Это было красиво. Манило. Затягивало. Не отпускало.

   А потом темноту пронзил луч света. Ослепительно яркий, он звал за собой. Обещал невероятные вещи. Красивые. Темнота перед моими глазами сменилась видением гор. Огромных. Выше неба. Зеленой травой на склонах лугов. Синей гладью реки. Я летел над этими видениями. Смотрел на них с высоты птичьего полета. И приближался к лучу. Все ближе и ближе.

   А потом я услышал голос и с удивлением узнал его. Я не помнил того, кому он принадлежал. Но я помнил интонацию. Радость. Незамутненный восторг. Голос просил меня проснуться. Открыть глаза и посмотреть на мир, который ждет моего рождения.

   В голосе звучало счастье. Предвкушение полета. Исполнение мечты. И я послушался. Открыл свои глаза. Взглянул на окружающий меня мир.

* * *

   Я открыл глаза и увидел прямо перед собой Лана, сидящего на траве ко мне спиной. Рядом с ним сидела Эль и над ними, возвышаясь как скала, стоял Корин. Они что-то тихо обсуждали. От костра, разведенного совсем рядом со мной, приходил горячий воздух. Я почувствовал неожиданное тепло, и отголоски стремительно покидавшей меня стужи, которая была моим спутником на протяжении долгого времени.

   – Я долго спал? – спросил я их, и удивился тому, что мой голос звучит как-то слабо. Не так, как обычно. – А что вы меня не разбудили к ужину, я умираю, так хочу есть.

   Эти трое, повернулись ко мне и захохотали. Я растерялся.

   – Я сказал что-то смешное?

   То, что последовало вслед за моим вопросом, повергло меня в еще большее недоумение. Все втроем они навалились на меня, по всей видимости, соревнуясь, кто победит в игре под названием "Первым придуши Дара".

   – Эй, ну вы чего, вы меня раздавите сейчас, – попытался возмутиться я.

   Эль хлюпала носом, вытирая слезы, текущие по своим щекам, Лан счастливо улыбался, а Корин тоже был на грани истерики.

   – Да вы можете объяснить, что происходит? – удивился я.

   – Тебе как покороче или попонятнее? – уточнил Лан.

   – А можно объединить? – с надеждой поинтересовался я, – а то кушать хочется.

   Корин метнулся к мешкам с провизией:

   – Сейчас все сделаю, подожди немного.

   Эль уселась ко мне на лежак, прислонилась теплым боком ко мне и положила руку ко мне на живот. Я невольно напрягся, но Лан был спокоен как камень, а значит дело не в том, о чем я невольно подумал.

   – Ты был без сознания трое суток, – начал рассказ Лан.

   Мои глаза невольно округлились.

   – Мы подумали, что теряем тебя, – хлюпнула Эль, – ты не отзывался, твоя аура была такой, что казалось, готова разорваться на клочки в следующую секунду.

   – Ты уходил от нас, а мы ничего не могли поделать, – потерянно сказал Лан. – Это такое странное чувство беспомощности, когда ты понимаешь, что абсолютно бессилен перед происходящим, и все что ты сейчас можешь, это только ждать.

   – Это было страшно, – вздохнула Эль. – Три дня мы ждали улучшений. А сегодня я посмотрела на тебя и поняла, что если ты не придешь в себя до вечера, то к нам ты уже не вернешься.

   Я поежился.

   – Так все было плохо?

   Лан в ответ на мои слова создал передо мной иллюзию зеркала и подвинул ее к моему лицу.

   – Посмотри сам.

   Я глянул и обомлел. О боги, этот полуживой скелет, обтянутый кожей, это я?! Какой кошмар... Не удивительно, что они меня чуть не задушили в объятиях, когда я пришел в себя.

   – А как?.. – начал я, но Лан меня перебил.

   – Эль тебя позвала. Она сумела разбудить твоего дракона.

   Я, ошалело мотая головой, сел на лежаке.

   – Что?! Какого еще дракона?

   – Ты помнишь визит Владык три дня назад? – спросила меня Эль.

   Я помотал головой.

   – Понятно, – вздохнула она, – значит, и их рассказ ты тоже не помнишь.

   – Если коротко, – начал Лан, видя мой недоуменный взгляд, – саламандры существуют. Они на самом деле являются "детьми драконьего пламени". Они приносят удачу тем, кто сможет увидеть их. А еще они могут отмечать избранного ими. Так, как это произошло с тобой.

   И почему у меня внутри зрело чувство, что мне очень не понравится то, что я сейчас услышу?

   – Их дар – это дракон, который начал расти в тебе, – сообщила Эль.

   Я взялся руками за голову. Мама дорогая...

   – Пока твое тело боролось, решая принять этот дар саламандры или отвергнуть, ты был без сознания. Но потом я смогла увидеть зародившегося в тебе крошечного дракончика и разбудить его. И после этого ты практически сразу пришел в себя, – с улыбкой рассказывала она. – Кстати, хочешь его увидеть? И ты Лан тоже. Корин, – позвала она, – иди сюда, я всем вам покажу.

   В воздухе возникла иллюзия. Маленькая чешуйчатая ящерка изумрудного цвета таращила на нас глазки-пуговки. Черные как сама ночь. Крошечный хвостик был покрыт наростами, напоминающими гребень, а спину венчали крохотные крылышки.

   – Вот, – гордо сказала Эль, указывая на это чешуйчатое зеленое чудо – это твой дракон. Такой, каким я его увидела, когда он открыл глазки.

   – Обалдеть! – в один голос произнесли мы с Ланом.

   Корин с благоговением смотрел на чешуйчатую крылатую рептилию, висящую перед ним в воздухе.

   – Сейчас самое время, – непонятно сказал Лан и отошел в сторонку. В ту же минуту рядом с ним открылось зеркало портала и из него вывалились оба Владыки.

   – Как интересно, – произнес Аннуминас, вперившись глазами в моего дракона. – Впервые вижу такую кроху.

   Алла'атель присел передо мной и порывисто обнял.

   – Дар, как ты?

   – Уже нормально – немного ошеломленно выдал я. Мда, Владыки эльфов меня еще не обнимали. Мир катится явно куда-то не туда.