Текст книги "Под сенью пророчества (СИ)"

Автор книги: Мила Лешева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 62 страниц)

Ждать ему пришлось недолго: всего через пять минут проходившая мимо рея "поскользнулась", причем сделала это так, что только грубиян и невежа не поспешил бы ее поддержать. Придержав даму за локоть, Коррис предотвратил падение и затем отступил на шаг назад, слегка склонив голову:

– Будьте осторожнее, очаровательная рея, этот паркет слишком скользкий.

– Вы такой сильный... – с легким придыханием произнесла действительно очаровательная молодая женщина, затрепетав длинными ресницами.

Лицо сердечком, большие зеленые глаза, пухлые губки, уложенные в сложную прическу волосы цвета меди, соблазнительные изгибы зрелой женщины, подчеркнутые зеленым платьем так, что Коррису с трудом удалось оторвать взгляд от ее декольте... словом, она не смогла бы оставить равнодушным ни одного мужчину. Брачный браслет на правой руке без единого камня на нем свидетельствовал о том, что его обладательница придерживается древних традиций и заодно о том, что она вдова и не имеет детей. Капитан взглянул на нее с вполне искренним восхищением и долей сожаления:

– Помочь прелестной даме – радость для любого мужчины. Увы, я не имел чести быть вам представленным...

– Нарушим правила, ведь вы спасли меня от возможных насмешек. Я дозволяю вам представиться мне без посредников, – улыбнулась та.

– Капитан Коррис дер Сартон, всецело к вашим услугам.

– Рея Теана дер Ней, – красавица протянула руку, которую Коррис поцеловал, задержав тонкие пальчики у своих губ на пару секунд дольше, чем позволялось этикетом, – всецело?

– Разумеется! Могу ли я пригласить вас на танец?

Ответом ему была еще одна улыбка и согласие.

– Вы молчите, рен Коррис? – лукаво улыбнулась ему Теана, легко скользя по паркету.

– Я утратил дар речи от вашей небесной красоты, рея Теана.

– О, как это мило... Капитан, вы сторонитесь общества?

– Боюсь, прелестная рея, это оно сторонится меня. Возможно, вы не знаете, но моя служба вынудила меня совершать некоторые поступки, что вряд ли будут приняты светом с пониманием...

– О, так это вас прозвали...

– Вентерисским палачом? Да, меня. Я вызываю у вас ужас? – последний вопрос прозвучал перед тем, как смолкла музыка. Коррис поклонился и протянул партнерше руку, которую она, к его легкому удивлению, приняла.

– Скорее интерес, – кокетливый взмах веером, – надеюсь, к женщинам вы не столь суровы?

– Рея, разве хоть один мужчина, достойный этого имени, может быть суровым с вами?

Та лишь улыбнулась, слегка прикрыв глаза ресницами. Коррис хотел сказать очередной комплимент, но не успел, из-за спины послышался голос, который он сразу узнал:

– Коррис дер Сартон?

– Рен Игрэн, – поклонился Коррис в ответ.

– Прелестная рея Теана, вы восхитительны, – поцеловал ей руку директор Школы и снова обратился к Коррису, – а вы изменились, рен Коррис. Сколько мы не виделись, лет шесть?

– Восемь. Зато вы все такой же, директор. Впрочем, вы вообще не меняетесь...

– Как и все маги. Я вижу, вы так и не избавились от последствий того... несчастного случая?

– Полагаю, вы и сами знаете, что это невозможно, разве что в Школе подрастают молодые гении...

– Увы, – развел руками директор, – вы же знаете, какая это редкость. Кстати, не ожидал от вас такого выбора карьеры...

– Иногда приходится выбирать лучшее из худшего, рен Игрэн, – спокойно ответил Коррис, – но вам не кажется, что в присутствии такой красавицы, как рея Теана, говорить о чем-либо, кроме нее, просто недопустимо?

–Вы правы, и я приношу вам, рея Теана, свои извинения.

Несколько минут было посвящено тому, что мужчины наперебой осыпали рею комплиментами, а затем директор попрощался:

– Прошу простить меня, пора. Рея Теана, ваш преданный слуга. Рен Коррис... небольшой совет – подумайте о правильности выбора союзников...

Проводив рена Игрэна взглядом, Теана перевела горящие любопытством глаза на Корриса.

– Рен Коррис, вы давно знакомы? Что вас связывает?

Коррис вдруг почувствовал усталость. Весь этот бал, притворные улыбки, фальшивые чувства, фигурное кружево слов... Впрочем, на его лице все это не отразилось: чуть улыбнувшись, он ответил:

– Знакомы... почти двадцать лет, а вот что связывает... Простите, рея Теана, но это грустная и длинная история, а я осмелюсь смиренно попросить вас снизойти ко мне и подарить еще один танец.

– Право же, вы поэт! Разумеется, я подарю вам этот танец, а может, и не только его...

Полдень следующего дня.

– Прошу вас, рен, – слуга с поклоном передал поводья Коррису. Вскочив в седло, тот послал воздушный поцелуй в сторону особняка и твердой рукой направил коня к воротам.

Покачиваясь в седле, он пытался анализировать свои чувства. Что-то очень сильно изменилось в нем за последнее время: казалось, с тех пор с людей и событий словно сдернули флер очарования и романтики... Только год назад он был бы безмерно счастлив попасть на Императорский бал, а уж быть удостоенным внимания такой красавицы, как рея Теана... И не просто внимания: она оказалась великолепной любовницей, отлично умеющей доставить мужчине наслаждение, так что ночь была восхитительной... И все же, все же... Коррис вздохнул, с симпатией и сожалением подумав о принце: заниматься любовью с женщиной, которая ложится с тобой в постель ради информации, оказалось не столь легко и приятно, как ему казалось ранее. Да и необходимость обдумывать свои слова в слегка неподходящей для этого обстановке напрягала! Хотя Теана выглядела весьма довольной и даже сказала на прощанье, что ждет его снова. Цинично усмехнувшись, он подумал: 'Любопытно знать, она хочет еще что-то выведать или просто поразвлечься? Она оказалась довольно требовательной в постели, не каждый сможет соответствовать...'. То, что он мог ей по-настоящему понравиться, Коррис отмел сразу – поймал взгляд любовницы в тот момент, когда она полагала, что он этого не заметит: так смотрит купец на товар. Неожиданно перед его мысленным взором возникли ясные серые глаза с зеленым ободком вокруг зрачка, смотревшие на него с участием и заботой. Коррис тряхнул головой: почему-то слова травника, столь возмутившие его неделю назад, привели к тому, что юная Лия вспоминалась ему все чаще...

Глава 14.

Магическая Школа, почти три недели спустя.

– Отлично, теа Лия, вы меня снова радуете!

Рен Берон, преподаватель зельеварения, был единственным, на уроках которого Лия никогда не чувствовала себя хуже других. Напротив, то, что остальным ученикам давалось тяжело, для нее было просто, как дыхание. Сам же рен Берон был скуп на похвалу, но каждое его доброе слово заставляло Лию буквально воспарить. Вот и сейчас она с искренней признательностью посмотрела на него, старательно не замечая взглядов, в которых сквозило привычное неприятие с ноткой зависти.

Рен Берон был одним из старейших магов Школы, об этом Лие сказал тен Гиран. Сухощавый мужчина средних лет с острыми чертами лица, проницательным взглядом карих глаз и русыми волосами, припорошенными сединой на висках, он казался спокойным и отстраненным, но мог весьма язвительно пройтись по способностям и старанию учеников. Его возраст, который сообщил библиотекарь, заставил Лию изумленно охнуть: в ее понимании шестьдесят лет было не то что глубокой старостью, скорее дряхлостью, и даже знание о том, что маги живут по сто и более лет, пока не доходило до ее сознания.

Группа будущих целителей была небольшой, всего двенадцать человек. С Лией никто из них не общался, но из подслушанных разговоров девушка знала, что кроме нее лишь двое владели магией исцеления. Остальные же попросту обладали слишком маленьким потенциалом для того, чтобы из них могло получиться что-то толковое, ну а для лечения мелких травм и наполнения силой зелий особого таланта не требовалось. Большинство учеников их группы относились к своему будущему занятию с явным пренебрежением: как поняла Лия, для них было важнее получить диплом мага и научиться поддерживать в себе здоровье и молодость, чем помогать людям. Неудивительно, как зло подумала девушка, впервые осознав это: среди них она была единственной простолюдинкой, хотя и к высшей знати никто из них не относился. Дети провинциальных дворян, некоторые явно не из богатых, но считавшие себя лучше любого не имеющего родового перстня на руке...

К искреннему удивлению девушки именно такие ученики чаще всего бросали язвительные замечания, пытаясь хоть как-то задеть ее. Вернее, она удивлялась этому, пока не поняла: для тех, чьи семьи принадлежат к самым знатным и богатым родам империи – это выдавали их одежда и манеры, а также отношение преподавателей – небогатые провинциальные дворяне не очень-то отличались от нее самой. Видно, тех это задевало, вот и пытались на ней отыграться, совсем как деревенские мальчишки, что гоняли ее после того, как получали трепку от родителей! А те самые аристократы держались холодно и отстраненно, общаясь только с такими же, как они сами. И именно они никогда не задевали Лию, словно не видя ее, как почти не замечали и провинциалов, делая исключение лишь для наиболее красивых да талантливых.

Именно на одном из занятий по зельеварению Лию попытались серьезно подставить. Было это с неделю назад, когда рен Берон впервые задал на дом практическое задание – простенькое зелье от простуды, Лия такие еще в деревне варила. Придя на занятие, она поставила флакончик на свой стол и села дожидаться начала урока. В эту минуту во дворе что-то взорвалось, все бросились к окнам, и она в том числе. Когда же вновь вернулась к столу, то с ужасом и негодованием увидела, что зелья там уже не было...

Разочарование в глазах преподавателя, не увидевшего ее домашнего задания, ударило Лию точно ножом. Запинаясь и заливаясь краской, она рассказала ему о случившемся под насмешливые шепотки соучеников. Рен Берон молча выслушал ее и велел всем сдать приготовленные зелья, среди поставленных на его стол флакончиков Лия с негодованием увидела свой. Сжав кулаки, она со злобой посмотрела на сдавшего его рена Сирвана, высокого синеглазого блондина, насмешливо ей улыбнувшегося.

То, что произошло потом, оказалось неожиданностью для всей группы. Преподаватель по очереди подносил флакончик к глазам, отставлял в сторону и что-то помечал в тетради. Приготовленное Лией зелье было последним, рен Берон вгляделся в него, медленно поставил флакон на стол и скомандовал:

– Рен Сирван, ко мне!

Тот подошел к преподавательскому столу, на его лице отражалось недоумение. Преподаватель оценивающе посмотрел на него и спросил:

– Это зелье приготовили вы?

– Да, разумеется, – ничтоже сумняшеся ответил тот.

– Отлично... Пейте! – протянул ему флакончик рен Берон, дождался, пока Сирван выпьет зелье, а потом что-то прошептал.

Нерадивого ученика скрутило жуткой судорогой. Все вскочили с мест и шагнули к нему, но были остановлены ледяным голосом преподавателя:

– Терпеть не могу лжецов! На будущее: каждое зелье, в котором есть хоть капля магии, несет на себе отпечаток ауры автора. Так что я с первой секунды понял, кто создатель этого состава! А то, что вы видите сейчас – наказание для идиота, который возомнил себя умнее меня. И кстати... Поскольку глупость порой заразна, сообщаю: если вы решите подлить зелье кому-нибудь, вычислить ваше авторство будет легче легкого.

– И так с любым зельем? – недоверчиво спросила рея Мирая, изящная блондинка с кукольным личиком.

– Рея Мирая, вы вообще слушали мои слова? С любым зельем, при изготовлении которого использовалась магия!

Мирая отвела взгляд и встретилась глазами с Лией, которая возликовала: ага, она-то может приготовить все что угодно и без магии! И если ее снова начнут шпынять... Похоже, это осознала и Мирая, на ее лице появилось потрясение...

С этого момента никто из будущих целителей не пытался хоть как-то цепляться к Лие, более того, некоторые из них внимательно приглядывались к тому, что она делает на уроках по зельеварению. Насмешки со стороны других студентов продолжались, но Лия их игнорировала, твердо решив: пока чешут языки – пусть их, но коль попытаются ей навредить, она в долгу не останется! Посмотрим, какие лица будут у них после недели поноса...

– Так, – прервал ее размышления преподаватель, – теа Лия, вы можете идти, остальные – заканчивайте работу, я вернусь через десять минут.

Он вышел, Лия схватила учебник, тетради и также направилась к двери. Неожиданно ее остановило негромкое:

– Кхм, теа Лия, вы не могли бы...

Девушка потрясенно уставилась на Мираю, не веря своим ушам. Небо упало на землю? Боги спустились с небес? Чтобы кто-то из одногруппников заговорил с ней, да еще вежливо?

– Да, рея Мирая?

– Не могли бы вы подсказать, что я сделала не так?

Понятно... Из всей группы Мирая была наименее способна к зельеварению: как Лие казалось, причина этому была в самой обычной несобранности. И преподаватель уже не раз отчитывал ее за недостаток прилежания, даже пригрозив отчислением по результатам экзаменов. И пусть до них было далеко – экзамены сдавали только летом, но рен Берон славился злопамятностью.

Первой мыслью Лии было отказать, припомнив все шпильки в ее сторону, но она тут же остановила себя. Подойдя к столу Мираи, она оценила цвет зелья и его запах. Так, зверобой, подорожник, цветы ноготков, хвощ, спорыш, трава королевского корня... Ага, ясно! Она негромко сказала:

– Вы забыли положить корень живокоста.

Тихое 'спасибо' безмерно удивило девушку. Выходя из лаборатории, где традиционно проходили занятия, она подумала о том, что сегодня впервые услышала доброе слово от кого-то из учеников...

Зельеварение было последним занятием на сегодня, так что Лия поспешила в общежитие. Быстро переодевшись, надела теплую куртку и, прихватив с собой небольшой мешочек, направилась к лавке тена Долера.

На улице было холодно и сыро: осень вступила в свои права. В воздухе висела туманная хмарь, а порывы ветра пробирали до костей, заставляя Лию жалеть, что в столице носить штаны для девушки считалось неприличным...

До дома травника она добралась за полчаса, дверь удалось отпереть не сразу, настолько замерзли руки. Вышедшая навстречу Хания улыбнулась ей:

– Лия, доброго дня. Пойдем-ка, я тебя отваром с пирожками угощу.

– Мне работать надо, – возразила девушка, поеживаясь.

– Успеешь еще наработаться. Вон, гляди, руки замерзли, как работать будешь? Сколько раз говорить – купи перчатки, все монетки жалеешь, глупышка деревенская, – беззлобно ворчала экономка.

Усадив Лию за стол, она налила ей отвара, пододвинула тарелку с пирожками и сказала:

– А мы с Долером через неделю женимся, – и зарделась, точно молоденькая.

– Поздравляю! – искренне воскликнула Лия, согревая руку о чашку и улыбаясь до ушей..

– Жаль только, что стара я рожать, – вздохнула женщина, пригорюнившись, – с первым-то мужем Боги дитеночка не дали, да я не больно и страдала. Молодая была, глупая... А сейчас и рада была бы, да мне ж уже через год сорок годков стукнет...

– Коли Боги будут милосердны, так все получится, – накрыла ладонью ее руку девушка, – а есть и травки всякие, что выносить ребенка помогут. Нешто мы с теном Долером не озаботимся?

– Спасибо, девочка, – улыбнулась Хания и смахнула набежавшие слезы, – вон, гляди, совсем как дурочка какая реву. Ну что, покушала, согрелась?

– Спасибо, все очень вкусно. Пойду я, а то тен Долер заругает!

– Пусть только попробует, – подбоченилась женщина, а затем подмигнула, – ладно, иди. И я тебе пирожков с собой положу побольше, а то скоро ветром унесет!

Принимаясь за работу, Лия улыбалась. Вот хорошо, и Хания теперь подобреет, и тену Долеру получше будет. А если еще и ребенок родится...

Через полчаса к ней зашел тен Долер.

– Лия, там рен Коррис пришел. Ты вроде бы хотела с ним поговорить?

– Да, сейчас иду! – откликнулась она.

Травник кивнул и вышел, а Лия взяла тот самый мешочек, что прихватила из общежития, и поспешила следом, предварительно проверив, все ли в порядке с ее платьем и волосами.

Последние две недели Лия как одержимая искала в семейной книге способ снятия заговора с капитана. Почему это было для нее настолько важным, она и сама не понимала, но зато твердо помнила, что сказала ей на прощанье Ясмина:

– Лия, я не вижу твоей судьбы, но иногда я чувствую в людях что-то... у нас это называют 'покров Маэры'. А раз так... Если ты почувствуешь, что должна сделать что-то – делай, даже если тебе покажется это странным или глупым. Так Богиня иногда влияет на таких, как ты...

Найденный способ оказался сложным и требовал многих весьма странных ингредиентов. Впрочем, оставался еще один, без которого он точно не подействует...

Когда Лия зашла в лавку, Коррис уже отсчитывал монеты. Подняв глаза навстречу легким шагам, он вдруг почувствовал легкую грусть от того, что может никогда больше не увидеть эту необыкновенную девушку. Травник пересчитал монеты, кивнул и сказал:

– Что ж, рен Коррис, мы с вами в расчете. Приятно было работать с таким заказчиком, надеюсь, вы не в последний раз обращаетесь к нам. Лия, – обернулся он к помощнице, – у тебя к рену капитану какое-то дело, не требующее лишних ушей?

– Да, тен Долер, – слегка смутилась девушка.

– Тогда я вас оставлю, как закончишь, возвращайся к работе.

Травник закрыл за собой дверь, оставив их наедине. Коррис вопросительно посмотрел на явно нервничавшую Лию и спросил:

– Теа Лия, что-то случилось?

– Я хотела спросить, вам удалось снять тот заговор?

– Нет. Маги говорят, что не видят его, увы, у меня с этим есть некоторые проблемы. Так что вся надежда на ваши чудодейственные зелья, жаль лишь, что их не хватит надолго.

– Я никогда такого раньше не делала, но нашла один способ. Не знаю, поможет ли... Только мне нужна капля вашей крови...

Сказав это, Лия взглянула на капитана в упор, ожидая его реакции. Он не сомневался ни секунды: достав из ножен небольшой кинжал, уколол палец и протянул руку девушке. Та достала маленький холщовый мешочек, стянутый свитой странным образом бечевкой у горловины, и раскрыла его. Капля крови упала внутрь, а Лия затянула бечевку, одновременно шепча слова древнего заговора.

Похоже, он действовал: Лия чувствовала, как с каждым словом вокруг нее словно что-то меняется, и одновременно – как стремительно уходят силы, словно она пыталась поднять непомерно тяжелый груз. Последнее слово она почти выдохнула, в ту же секунду узрев на ткани возникший и сразу же исчезнувший странный знак. А потом все закончилось, давление ушло, и она протянула готовый оберег Коррису.

– Вот, это может помочь, только носите его всегда при себе.

Коррис смотрел на нее потрясенно. Не понаслышке зная о силе заговоров и оберегов, он представлял, как сложно было Лие его создать. Приняв мешочек, он спросил:

– Теа Лия, чем я могу отблагодарить вас?

Та покачала головой:

– Я не ради благодарности. Просто поняла, что должна вам помочь, мне кажется, вы хороший человек. Пусть Боги благословят ваш путь, рен Коррис.

Коррис сглотнул, не в состоянии говорить. Впервые со дня смерти матери кто-то по-настоящему позаботился о нем, не требуя ничего взамен. Он взял руку Лии в свою и поцеловал дрогнувшие пальцы, произнеся неверным голосом:

– Спасибо, теа Лия. Верю, Боги будут благосклонны к вам, вы удивительная девушка. И надеюсь когда-нибудь увидеть вас вновь.

Он выпустил ее руку, поклонился и вышел, подхватив сумки и не оглядываясь. Лия смотрела ему вслед, а пальцы словно до сих пор грело прикосновение его губ...

Коррис навьючил на коня сумки и вскочил в седло, с трудом сдерживаясь, чтобы не послать коня в галоп. Ледяной ветер хлестнул по лицу, заставив заслезиться глаза, но Коррис его почти не ощутил, настолько тепло ему было на сердце. Он все еще слышал последние слова девушки, а перед мысленным взором сияли ясные глаза...

Лия покачала головой, стараясь прийти в себя. Надо же, руку поцеловал, как знатной рее! Она опустила глаза и со стыдом подумала, что ее-то руки уж точно не для того, чтобы их целовали: кожа загрубела, ногти коротко острижены. Нет, надо возвращаться к работе и не думать об этом мужчине и странных чувствах, которые он в ней вызывает! Внезапно она ощутила спокойствие и абсолютную уверенность, словно кто-то обнял ее и шепнул: ты все сделала правильно.

То же время. Покои принца Эверна в Императорском дворце.

Принц Ориан вошел в покои отца, сидевшего за столом и что-то писавшего. Подняв голову, тот сухо приказал, кивнув на стоящее у камина кресло:

– Садитесь, Ориан, – и добавил, обращаясь к слуге, – Фиор, оставьте нас.

Как только дверь затворилась, Эверн встал и сел рядом с сыном, спросив:

– Как ты, сынок?

В голосе его звучала подлинная забота и участие. Если бы кто-нибудь из придворных видел отца и сына сейчас, то несомненно бы поразился явному контрасту с тем, что все считали общеизвестным: для принца Эверна его сын является одним из самых больших разочарований в жизни. Ориан откинул голову на спинку кресла, потянулся и вздохнул:

– Устал. Не представляю, как ты столько времени тянул на себе все это!

– Мне было и проще и сложнее: не надо было притворяться, зато каждый знал, куда ему целиться, – вздохнул его отец, – правда, и время для Тайной службы было поспокойнее. То, что творится последние пару лет... У меня такое чувство, будто кто-то целенаправленно разрушает империю!

– Если бы пару лет! Знаешь, в свете того, что происходит сейчас, мне все больше кажется, что это началось еще до войны с кшаси.

На лицо Эверна набежала тень. Вздохнув, он ответил:

– Ри, еще тогда война казалась мне ужасной ошибкой. Гибель Ланнара была трагедией, от которой дядюшка так и не оправился, но странно другое: наши войска напали на Наррос сразу же, как только это известие пришло! Тебе это не кажется странным?

– Ты никогда не говорил о том, что это тебя беспокоит, – вскинул брови сын, – почему?

– Тебе и так несладко. Но если уж ты считаешь, что все связано...

Он встал и подошел к пустой стене кабинета, Ориан последовал за ним. Эверн нажал на что-то, и резные деревянные панели скользнули в сторону, открывая взорам мужчин огромную – во всю стену – карту империи Ронтар.

– Знаешь, что это? – старший из принцев провел пальцем вдоль линии, очерчивающей несколько провинций вокруг столицы. Внутри этой линии размещалась едва ли четвертая часть Ронтара. Ориан нахмурился и слегка неуверенно предположил:

– Границы Ронтара до правления Кэриана I?

– Верно, – отец поощрительно улыбнулся ему, – и лишь благодаря использованию Путей Ронтар стал тем, чем является сейчас: гигантской империей, чья власть в Миридане неоспорима.

– Но кшаси со времен Кэриана не пускали армии на Пути!

– А это было и не нужно. Завоевать новые земли дело нехитрое, а вот удержать... Ты ведь и сам прекрасно понимаешь: самое главное, что Пути позволяли держать на коротком поводке наместников провинций! Когда они понимали, что жалоба на их незаконные действия попадет в Имперскую канцелярию самое позднее через неделю, и столь же быстрым и неотвратимым будет ответ... Что ж, страх является прекрасным подкреплением для чувства долга! Сейчас же я более-менее уверен лишь в нескольких наместниках, в основном южных, а полностью – лишь в дер Фартаэре. Для Норвеара нужен был человек с почти болезненной честностью и преданный империи до кончиков ногтей, и то, что он оказался еще и прекрасным управленцем – просто невероятное везение!

– Жаль, что таких не найдется для всех провинций...

– Найти даже пятерых таких – несомненная удача для любого правителя, а двадцать семь... Попросту невозможно! Но мы говорили относительно войны с кшаси. Эрант, – палец принца Эверна прикоснулся к значку, символизирующему столицу, а затем переместился гораздо ниже, – Тиронн, откуда шла атака на Наррос. Через три дня после гибели Его Высочества принца Ланнара!

– Но как?! – Ориан потрясенно уставился на карту, начиная понимать всю невозможность этой ситуации. – Получается, даже если Император узнал о гибели сына сразу после того, как это произошло, и тут же приказал начать войну, приказ просто не мог дойти за такое короткое время! Да и откуда в таком захолустье, как Тиронн, взялась армия?!

– Ри, вот уже много лет я задаю себе те же самые вопросы, и не нахожу ответа. Тогда никто не думал об этом, дядя был просто одержим идеей отомстить за сына. А вот потом... Самое страшное знаешь в чем? Кто бы за этим не стоял, если это он спровоцировал войну... Как можно было закрыть Пути?! Какой силой для этого надо обладать?

Ориан почувствовал, как страх ледяной змеей вползает в его душу. Если тот, кто стоит за этим, настолько силен и умен... Как с ним бороться? Вновь усевшись перед камином, он протянул руки к огню, словно желая его теплом разогнать холод в душе.

– А кшаси? С ними хоть кто-нибудь говорил об этом? И вообще, как Кшасаэр ухитрился десять лет противостоять империи?

Отец усмехнулся, с теплотой глядя на сына:

– Ри, я горжусь тобой! Умение задавать правильные вопросы – замечательное качество! Начну с последнего: кшаси оказались слишком сильны для нас. Да, их гораздо меньше, но они маги все без исключения. И к тому же прекрасные воины, а в бою становятся почти неуязвимыми.

– Я читал о боевой трансформации, но в книгах нет подробностей, лишь упоминание о самом факте.

– А она почти незаметна внешне, основные изменения внутренние. Заметить можно лишь перемену цвета кожи – в трансформации она слегка сероватая. А так... Увеличивается скорость движений и быстрота реакции, прочнее становятся кости и кожа – настолько, что ее сложно пробить обычным оружием. Кшаси в трансформации – страшные противники, один стоит самое меньшее десяти людей! Именно поэтому, кстати, в старые времена в дуэльном кодексе было правило: при дуэли человека и кшаси последний не может переходить в боевой режим, это считалось нечестным и презиралось.

Ориан покачал головой:

– И почему я узнаю об этом только сейчас, а?

– Это было отнюдь не самым важным, – улыбнулся ему отец, – а теперь насчет твоих первых вопросов... Я пытался убедить Императора вступить в переговоры с кшаси уже после двух лет войны – бесполезно! И даже сейчас, когда прошло почти пятнадцать лет после ее окончания, он не желает видеть в Эранте их посольство и не желает посылать туда нашего посла! И всё же... Помнишь, на балу я говорил с послом Торнея?

– Да. Кстати, они же были союзниками кшаси в той войне, так почему Его Величество не отказывается поддерживать дипломатические отношения с ними, но упорствует относительно Кшасаэра?

– Потому что он упрямый старый дурак! – неожиданно вспылил принц Эверн. – Одной ногой в могиле, и готов утянуть за собой всю империю! Ладно, так вот: вчера посол Фарин передал мне одно чрезвычайно любопытное послание.

Он встал, подошел к столу и достал сложенный вдвое лист. Снова усевшись в кресло, протянул бумагу сыну:

– Прочти.

Тот развернул лист и присвистнул, увидев подпись: "Рессар, Владыка Кшасаэра". Отец кивнул ему:

– Все верно. По чести, это бы следовало передать Императору, но... Читай-читай, там есть кое-что важное!

Ориан пробежал письмо глазами, нахмурился и перечитал медленнее, вчитываясь в каждое слово, словно пытаясь запомнить его наизусть. Наконец, бережно сложив письмо, он поднял голову на отца и тихо произнес:

– Значит, это действительно были жертвоприношения, рен Коррис был прав. И кто знает, что произошло бы, удайся они... Древние боги, значит?! – он с яростью стукнул по подлокотнику кресла.

– А что сказали жрецы?

– Напустили тумана, как обычно! Хотя Неран говорил, что одно только упоминание о жертвоприношениях заставило Дирра побледнеть...

– Дирра?! – принц Эверн покачал головой, – даже жаль, что я этого не видел!

Дирр, верховный жрец Отца Богов и покровителя воинов Руарра, был примечательным персонажем. Никто не мог ожидать карьеры жреца от сына небогатого провинциального дворянина, вступившего в армию в ранней юности и ставшего самым молодым генералом армии империи, но судьба решила по-своему. Смертельно раненый во время одного из сражений с кшаси, он уже почти ушел за Грань, ведь даже лучшие маги-целители отступились от него, признав безнадежным. Скорее всего, он бы умер, но его солдаты решили, что умирать их генерал должен в храме Руарра. И неожиданно для всех тот выжил, но с тех пор избрал для себя другое служение...

– Отец, я не понимаю! – не выдержал Ориан, – какой смысл? Зачем кому-то желать возвращения Древних богов? Это ведь только кровь и смерть! Власть в империи – это одно, но это... И потом: а как же маги? Без их поддержки или хотя бы молчаливого согласия это все невозможно, а возрождение Древних для них самоубийство!

Принц Эверн протянул руки к огню и тихо сказал:

– С тех пор, как я прочел это, – он кивнул на письмо Владыки, – я тоже все время об этом думаю. Слишком много нестыковок... Единственная мысль, что приходит мне в голову: несколько сил, являющихся временными союзниками. Хуже всего то, что мы не знаем, кто стоит за действиями наместников и как это удалось провернуть. Да, многие из них жадны, но дураков среди них нет! Я еще могу понять работорговлю, но жертвоприношения? Или они об этом попросту не знали?

– А что насчет идеи с влиянием этарров?

– Я послал человека с письмом для Небесного Владыки в одно из тех мест, где они закупают товары, хотя вряд моя задумка увенчается успехом. Этарры никому и никогда не прощают убийство сородичей, а именно в Ронтаре почти пятьсот лет назад убили одного из крылатых...

– Как это удалось? – в голосе Ориана прозвучал нешуточный интерес. – Ведь если этарры могут влиять на людей... И опять: почему я об этом ничего не знаю? Отец, как я могу стоять на страже интересов империи, если от меня что-то скрывается?

– Не скрывается, просто ты никогда не проявлял интереса к древней истории. Точнее, к тайной древней истории, хранящей некоторые неприглядные секреты империи... я потом пришлю тебе эти записи. Хотя если честно, многое из этого не знал и я сам, начав рыться в архивах Тайной службы только после рассказа относительно предположений твоего человека. Я о капитане дер Сартон, – пояснил он в ответ на вопросительный взгляд сына, – кстати, ты знаешь, что рен Нервин дер Фартаэр считает его почти сыном?

– Знаю, – кивнул тот, – и это было одной из причин присмотреться к капитану внимательней. Рекомендация такого человека дорогого стоит.

– Ты прав. Кстати, о рене Нервине: ему я тоже послал письмо. Дядюшка может говорить что угодно, но мы должны начать переговоры с кшаси! И если мы не можем направить посла, то наместник пограничной с Кшасаэром провинции вполне подходящая фигура для общения с Владыкой. А кшаси гораздо больше нашего знают об этаррах, у них даже есть дипломатические отношения. Заодно попробуем узнать причину закрытия Путей, может тогда мы хотя бы поймем, кто точно не может стоять за всем этим!