Текст книги "Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница"
Автор книги: Михай Эминеску
Соавторы: Иоан Славич,Ион Караджале,Джеордже Кошбук,Василе Александри
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 42 страниц)
Перевод Р. Рубиной и Я. Штернберга
История эта вполне правдивая, и потому ее стоит рассказать.
В одном крупном провинциальном городе, вернее, в одной маленькой столице, – называть ее мы не будем, – жил умный торговец, который решительно и открыто заявил себя сторонником консерваторов. Либералы его ненавидели, но ничего не могли с ним поделать: в его магазине всегда был богатый выбор товаров, как в самых роскошных магазинах в настоящих столицах. Другого такого магазина не было во всей округе. Однажды, когда у власти были либералы, видный член партии консерваторов, бывший министр, вздумал выставить свою кандидатуру в нашей местности. Сняв целый этаж в доме торговца-консерватора, над самым его магазином, министр на все время выборов поселился на центральной улице нашего города. Это вывело из себя либералов, и они отправили к торговцу депутацию с серьезным запросом:
– Вы сдали дом живодеру?
– Сдал.
– Верните ему задаток!
– Почему?
– Потому что не пристало коммерсанту, одному из наших единомышленников, сдавать дом живодеру.
– Простите, но я не из ваших; я консерватор.
– Вы об этом пожалеете!
И в самом деле, торговец в скором времени испытал на себе гнев либералов. Начались придирки и преследования в таможне, в акцизном управлении, на железной дороге и так далее… Но дело этим не кончилось: либералы подговорили своих сторонников, и спустя две-три недели ни один из них не переступал больше порога магазина купца-консерватора. Разумеется, бойкот не ускользнул от внимания торговца, но он замечал с удивлением, что сбыт товаров ничуть не снизился. Заметно сократилась только продажа напитков – цуйки [101]101
Цуйка– фруктовая водка.
[Закрыть]и полынной водки. Но ведь маловероятно, что либералы питаются только одной цуйкой и полынью, да еще в такую пору, когда они не в оппозиции. Смышленый торговец сообразил, в чем тут дело: либералы верны своему слову и не переступают порога магазина, но, не желая лишать себя свежих фруктов и всяких деликатесов, посылают туда подставных лиц, наказав им не говорить, для кого делаются закупки.
В один прекрасный день торговец из разговора своих клиентов, распивавших цуйку, узнал, что вечером состоится большой прием у господина Янку в честь министра и двух-трех ораторов, приехавших из Бухареста для проведения предвыборного митинга. Господин Янку, отличавшийся острым языком, был зачинщиком бойкота. Супруга его славилась своими торжественными обедами не меньше, чем своими туалетами. Именно в этот день купец получил из-за границы транспорт свежих товаров. В огромных витринах магазина он вывесил объявление: ЗЕРНИСТАЯ ИКРА, ПЕРВЫЙ СОРТ. – СВЕЖИЕ УСТРИЦЫ. – СЕМГА РЕЙНСКАЯ и т. д.
В воскресенье в одиннадцать часов утра в магазине началось столпотворение. Покупатели толпились перед прилавками, выпивая на ходу и закусывая.
В магазин шумно ввалился чей-то слуга;
– Почем зернистая икра?
– А сколько вы, дорогой, возьмете?
– Килограмма два-три.
– Так… Откуда вы будете?..
– Откуда бы ни был… какая ваша цена?
– Если вы не скажете, кто вас прислал, я ничего вам не отпущу. Я получил от больших господ задаток на всю икру.
Слуга постоял минуту-другую в нерешительности и удалился.
Икру так и расхватывали. Не прошло и четверти часа, как в магазин явилась старушка покупательница.
– Целую руку, голубчик, – заговорила она, оглядываясь по сторонам. – Ведь это и есть самый большой магазин?
– Узнай, что ей нужно! – крикнул торговец одному из продавцов.
– Есть у вас зернистая икра?
– Есть.
– Почем за око [102]102
Око– старинная мера веса или жидкости.
[Закрыть]?
– Око? – переспросил торговец. – А сколько вам надо?
– Два-три ока.
– Это вы для себя?
– Полноте! Куда мне такая уйма? Упаси бог! Сейчас пост. Я для господ…
– Для каких же господ?
– Не могу сказать.
– Не скажете? Тогда у меня нет для вас икры.
Старуха, поразмыслив, с таинственным видом отозвала торговца в сторону и, не в пример слуге, зашептала:
– Я, голубчик, от господина Янку. Только ты меня не выдавай, потому как он мне строго наказал не говорить, кто меня сюда послал.
– Вот как… От господина Янку… Вот и передай господину Янку, что я продаю икру по сто лей за кило.
– Ох, горе мне! Да где же это слыхано! Господин Янку сказал, если будет икра, заплатить хоть по двадцать восемь лей.
– Как вам будет угодно. Воля ваша, а товар мой. Если господин Янку хочет купить икру, пусть сам пожалует сюда. Мы с ним столкуемся.
Старуха ушла, огорченная провалом своей дипломатической миссии.
Время близилось к обеду. В магазин вошел мелкий чиновник, одетый не по-зимнему, хотя на дворе стоял сильный мороз.
– Мальчик, стопку водки! – потребовал он.
Выпив водку, чиновник подул на озябшие пальцы и, на каждом шагу извиняясь, стал пробивать себе сквозь толпу дорогу к мраморной стойке. Добравшись до цели, он остановился и начал разглядывать товары. В этот момент торговец снял крышку со второго бочонка с икрой.
– Браво! – воскликнул чиновник. – К вам поступила зернистая икра? Почем кило?
– А почему это вас интересует?
– Хочу купить.
Торговец набрал на кончик ножа икры на пробу и, смерив покупателя взглядом с головы до пят, сказал:
– Не про вас товар. Это вам не селедочная икра.
– Какое вам дело, раз я хочу купить. Говорите, почем?
– Вы понимаете, что такой товар я не могу отпускать по мелочам. Много ли вы возьмете?..
Молодой человек решительно ответил:
– Три кило.
– Сколько? – расхохотался хозяин. – Вот это мне нравится. Шутка сказать, три кило зернистой икры! Эй, мальчик, – крикнул он одному из приказчиков, – поднеси-ка еще стаканчик молодому человеку, а то он замерз.
– Мерси, мне больше не нужно, – заявил разобиженный чиновник. – Впредь ноги моей не будет в вашей лавке, так и знайте!
– Удивляюсь, – проговорил торговец, громко смеясь, – как это вы решились выпить у меня хоть одну стопку водки, ведь вы будете из либералов.
Молодой человек ушел, хлопнув дверью.
К полудню у магазина остановилась нарядная карета. Проворно спрыгнув с козел, лакей крикнул в приоткрытую дверь магазина:
– Пусть выйдет приказчик!
На зов выскочил приказчик и тут же вернулся обратно:
– Мадам интересуется зернистой икрой.
– Супруга господина Янку? Скажи ей, что икра не очень свежая. Для них не подойдет. Впрочем, пусть попробует, если желает.
Торговец выслал барыне на чистом виноградном листе полную ложку икры из только что начатого бочонка.
Приказчик быстро вернулся:
– Мадам говорит, что икра хорошая.
– Удивительно. У меня в магазине да хорошая икра!..
Хозяин быстро вышел из магазина и, приблизившись с поклонами к карете, подобострастно обратился к барыне:
– Целую ручку, мадам, целую ручку. Почему вы не соблаговолите спуститься к нам? В магазине никого нет, только несколько простолюдинов. Они вас не знают. Пожалуйте! Посмотрите другие закуски. Есть устрицы, хорошие сыры, сегодня получили живого лангуста. – И торговец красноречиво расписывал достоинства полученных утром товаров.
Барыня поколебалась немного. Потом, не в силах устоять против соблазна, вышла из кареты и с высокомерным видом прошествовала в магазин. После краткого обследования товаров и долгих пререканий о ценах барыня, опьяненная атмосферой магазина, по которой она стосковалась, жадно вдыхая пряные ароматы и аппетитные запахи, стала отбирать товары. Торговец записывал: два кило зернистой икры, три сыра камамбер, один килограмм семги, один живой лангуст, восемь дюжин устриц, один ананас, одна бутылка ликера.
Барыня уже давно не бывала в этом магазине и теперь старалась наверстать упущенное. Другие покупатели, в большинстве молодые офицеры, знавшие про бойкот, глазели на нее с восхищением, подталкивая друг друга локтями.
Наконец барыня, очень довольная, собралась уходить.
– Кстати, сударыня, целую вашу ручку, а шампанское? У меня есть кое-что необыкновенное – Pommery extra [103]103
Pommery extra– марка французского шампанского.
[Закрыть]. С гарантией.
– Почем оно у вас? – спросила барыня, бросая на молодых офицеров томный взгляд из-под ресниц, на которых было больше пудры, чем пыльцы на крыльях ночной бабочки.
– Так дешево, как у нас, нигде не купите, сударыня. Если вы где-нибудь в другом месте найдете шампанское по такой цене, то можете мне совсем не платить.
– В таком случае пришлите шесть бутылок!
И барыня, сопровождаемая низкими поклонами молодых офицеров, вышла из магазина. Торговец проводил ее до самой кареты:
– Целую ручку, мадам, целую ручку, не забывайте нас. Здесь вы всегда найдете свежий товар. Нигде такого нет.
Карета укатила. Торговец, потирая руки, вернулся в магазин. Глядя, как приказчики укладывают в корзины продукты больше чем на триста лей, он сказал, подмигивая молодым клиентам:
– Люблю господ либералов. Благородные люди… Когда дело касается деликатесов, они забывают про политику. Мальчик, поднеси всем господам офицерам по стаканчику цуйки!.. Я угощаю!
1897
Перевод А. Садецкого
Под таким заголовком мы прочли в утреннем выпуске газеты« Аурора»:
«Сегодня утром вся улица Фиделитэци была глубоко потрясена сенсационной амурной драмой. К семи часам утра в доме № 13 раздались душераздирающие вопли, всполошившие всех соседей. В этом доме уже давно проживают госпожа Замфира Попеску, вдова покойного преподавателя латинского языка, ветерана ведомства просвещения Нероне Попеску, вместе со своими двумя отпрысками: Чичероне Попеску – курсантом интендантского ведомства и мадемуазель Порцией Попеску. На отчаянные вопли сбежалось все предместье, и сразу стала известна страшная правда: произошло самоубийство!
Уже несколько недель, как мадемуазель Попеску впала в состояние столь мрачной меланхолии и душевной прострации, что все это время ничего не ела, не пила и совсем не спала. Накануне того дня, когда она приняла роковое решение, ею овладело глубокое беспокойство: она попросила есть и пить. После того как мадемуазель Порция с отменным аппетитом позавтракала, она неожиданно разрыдалась, обращаясь к госпоже Замфире Попеску:
– Маменька, я не в силах больше жить! Я жажду смерти!
На это мать ответила:
– Ерунда! Прекрати немедленно!.. Пройдет это у тебя…
Однако мадемуазель Порция продолжала настаивать:
– Вот увидишь!.. Но если я помру, поклянись мне, маменька, поклянись мне, что ты возложишь на мою могилку бутоны роз!
Это были любимые цветы девы!
Госпожа Замфира Попеску сменила тему разговора, даже не подозревая о возможности рокового конца, ибо Порция, девица весьма чувствительная, в минуты душевного расстройства неоднократно угрожала самоубийством. К несчастью, на этот раз угроза оказалась более чем серьезной.
Что же произошло?
Ночью, пока брат, как обычно, отсутствовал, а маменька почивала, юная Порция отломила головки спичек из дюжины больших коробок и опустила их в стопку настоянной на дрожжах водки. Ожидая, пока фосфор растворится, несчастная дева села за стол и, находясь полностью в здравом уме, написала маменьке и брату послание, в котором просила прощения за причиняемое им горе и сообщала, что умирает, так как ее покинул молодой Мишу З., до недавнего времени студент-медик, а нынче волостной врач. В постскриптуме она вновь заклинала безутешную маменьку не забывать о бутонах роз.
Пока мадемуазель Порция писала, спичечные головки растворились. Со сладостным упоением проглотила она всю стопку и улеглась в постельку, безропотно ожидая смерти. Та не замедлила заявить о себе страшными резями в желудке. Истерзанная болями, страдалица, не в силах больше таиться, заметалась, отчаянно взывая:
– Я умираю!.. Умираю!.. Ах! Мишу, желаю тебе счастья!.. Спасите меня! Спасите!.. Я еще молода! Нет! Нет! Я не хочу умирать!
Больше она ничего не смогла сказать и рухнула, охваченная конвульсиями. Несчастную в безнадежном состоянии тут же доставили в ближайшую больницу.
Что же касается виновника этого несчастья, господина Мишу 3., то вот что мы успели наспех узнать о нем.
Года четыре-пять тому назад юный нуждающийся студент, лет 20–21, Мишу 3., друг Чичероне Попеску, сразу после того как получил аттестат зрелости, снял у госпожи Замфиры Попеску меблированную комнату на всем готовом, – другими словами, он у нее же столовался. Вскоре студент, оказавшийся юношей весьма веселым, озорным, остроумным и разговорчивым, разжег в сердце мадемуазель Порции непреодолимую страсть, ту роковую страсть, что изменяет судьбу женщин. Затем между ними возникла безумная любовная связь. Эта связь прервалась лишь месяца два тому назад, когда молодой студент-медик, прозванный знакомыми «лекаришкой», получил диплом и сразу же благодаря протекции (его мать экономка в усадьбе высокопоставленного сановника) получил назначение на должность волостного врача. Легко себе представить, какой страшный удар нанес «лекаришка» мадемуазель Порции, которой он заявил, что покинет ее и уедет в свою волость. Девица начала устраивать ему сцены, то нежные, то угрожающие. Он понял, как для него опасна ее обманутая страсть, и потому решил ввести ее в заблуждение, разыграв для этого настоящее представление. Чтобы усыпить подозрения своей жертвы и убедить несчастную в том, что он окончательно отказался от первоначального решения ее покинуть, Мишу 3. не преминул обратиться к помощи одного из своих друзей, журналиста, и уговорил его поместить в газете «Лумина» следующую заметку:
«Нам стало известно, что юный врач Мишу 3., блестяще защитивший свою дипломную работу, посвященную «Симптомам различных острых интоксикаций», и назначенный волостным врачом, категорически отказывается от предложенной должности. Действительно, было бы нелепо, чтобы такой блестящий студент нашего медицинского факультета похоронил себя в глухой провинции. Молодой врач решил остаться в Бухаресте, где будет практиковать по своей специальности, пока не состоится конкурс на замещение какой-либо врачебной вакансии в государственной больнице. Мы не сомневаемся в успехе нашего симпатичного друга».
Чтение этих строк рассеяло у мадемуазель Порции последние остатки подозрительности и страха. Более того, убедившись в верности своего возлюбленного, чувствительная молодая особа воспылала к нему еще более пламенной любовью. Она не знала, что все это подстроено. В своей наивной искренности она не могла себе представить, какой сюрприз готовит ей предмет ее обожания. Наш же «лекаришка», мечтая убраться подобру-поздорову и заодно захватить свой багаж, состоящий из одного чемодана и нескольких книг, замыслил дьявольский план. Раздобыв ложу в театр «Дачия», скорее всего, по служебному пропуску, ибо, как станет очевидным далее, этот тип оказался настоящим ловкачом, он повел в театр обеих – маменьку и дочку. После поднятия занавеса прошло лишь несколько минут, и пока дамы с самым живым интересом следили за развитием событий на сцене, он поднялся и вышел из ложи под предлогом, что пойдет в буфет и принесет для них пирожных и холодной воды. Мишу 3. быстро спустился по лестнице, выскочил из театра, бросился в пролетку, помчался домой, забрал свой багаж, поехал на вокзал и влез в поезд. Некоторое время дамы думали, что «лекаришка» не возвращается, так как, по своему обыкновению, увлекся пивом в буфете. Но после того как закончилось и второе действие, ужасная мысль молнией поразила юную покинутую жертву. Маменька с дочкой кинулись домой и ворвались в комнату жильца – его багаж и книги исчезли! Мадемуазель Понеску забилась в тяжелом нервном припадке, от которого очнулась лишь на второй день. С тех пор ее отчаяние непрерывно росло вплоть до вчерашнего дня, когда ее душевные муки стали поистине невыносимыми, и она решила с помощью смерти положить конец своим страданиям.
Когда же наконец будут примерно наказаны подобные бездельники, которые под предлогом дружбы прокрадываются в порядочные семьи, уповая соблазнить юных девиц и повергнуть их в пучину разврата или бросить в объятия смерти, как произошло в данном случае? Мы должны признаться, что нам отнюдь не понятно равнодушие прокуратуры, которая не принимает никаких мер, хотя происшедшая трагедия была доведена до ее сведения и ей даже был препровожден печальный документ, оставленный несчастной жертвой.
Читайте дополнительные подробности в нашем вечернем выпуске».
В вечернем выпуске сообщалось:
«Я поспешил посетить больницу, в которую положили несчастную мадемуазель Порцию Попеску, и попросил вызвать ко мне дежурного студента-практиканта.
Сперва мне повезло: вызвал одного, а вышли сразу двое молодых людей, довольно вежливых и очень, даже, можно сказать, слишком веселых для той печальной обстановки, которая их окружает. Поистине надо иметь бронзовое или каменное сердце, чтобы оставаться веселым среди стольких человеческих страданий и горестей. Я попросил у дежурных разрешения навестить юную мадемуазель Порцию Попеску, судьба которой так интересует и волнует наших читателей. Оба рассмеялись.
– Юная?.. Та, со спичками? – спросил меня первый, иронически подчеркивая каждое слово. – Ну, вы уже опоздали!
– Она скончалась?! – воскликнул я.
– Куда там!
– Так что с ней случилось?
– Ее здесь больше нет! У нее все прошло, и мы ее выписали. Крошка совсем недавно ушла вместе со своей маменькой! – объяснил он, и оба вновь расхохотались. – Никто ведь не виноват в том, что она съела слишком мало спичек.
– Но мне кажется, – возразил я, – что дюжина спичечных коробок…
– Откуда вы это взяли?.. Там не было даже дюжины спичек… А для мадемуазель Порции это, конечно, слишком незначительная порция. Она существо солидное, и ей нужна значительно большая порция.
Хотя я вознегодовал на дежурных практикантов за то, что они издевались над несчастьем бедной мученицы, пошло глумясь над ее классическим именем, я все-таки решил воспользоваться случаем и собрать дополнительные сведения о «лекаришке». Они с ним действительно знакомы. Но после первого же моего вопроса оба вновь разразились неуместным и столь раздражающим меня смехом.
– Бедному «лекаришке» невмоготу стало… Наконец-то он избавился! – воскликнул один из них.
– Ангельское у него было терпение! Даже подумать страшно – столько лет все одну и ту же порцию, и еще какую порцию!
– Вы вновь начинаете! – возмущенно воскликнул я и ушел не прощаясь.
Всю дорогу до самой редакции я раздумывал лишь об одном: какая бездонная пропасть зияет между воспитанием разума и воспитанием сердца, а пренебрежение к последнему, несмотря на все полученные знания, приведет лишь к появлению социальных монстров. В данном случае это относится к обоим упомянутым молодым людям, которые не сегодня-завтра будут призваны исполнять в обществе свою благородную и гуманную миссию. Какой иной профессии необходимо столько бесконечной любви и доброжелательности к ближним, столько тонкости чувств и деликатности для понимания всех оттенков человеческой души? Врач!.. Но ведь врач – это утешающий пастырь-духовник, он должен приблизиться к несчастному страдальцу так же милосердно, как наш Спаситель приблизился к Лазарю. Так и только так, с помощью вознесения души сможет наука добиться чудес!.. Завтра эти молодые студенты станут врачами, а сегодня они глумятся и столь вульгарно издеваются над беспредельным страданием, побудившим несчастную девицу предпочесть свету жизни непроглядный мрак небытия! Вот плоды нашей высокой университетской культуры. Мы весьма благодарны за такую культуру!
Во всяком случае, хорошо уж то, что бедная девица осталась в живых… Пережитые страдания, наверно, послужат ей уроком… В конце концов кто знает, быть может, ей еще повезет в жизни!»
Тогда же в вечернем выпуске газеты «Лумина» мы прочли:
«Один из наших собратьев по перу опубликовал сегодня утром сенсационное сообщение о самоубийстве юной девицы, доведенной до отчаяния тем, что ее покинул любовник – молодой врач. В общем, газета поместила целый любовный роман, настоящую мелодраму.
Нас заинтересовало, что соответствует действительности во всей этой истории, и мы решили это выяснить и собрать на месте достоверные сведения.
В первых же строках мы должны сообщить нашим читателям характерную деталь: когда мы прибыли на место происшествия, мадемуазель Порция Попеску, самоубийца с улицы Фиделитэци, уже возвратилась из больницы, куда впрочем, – мы заявляем это с полной ответственностью, – ей просто незачем было обращаться. Действительно, та доза спичечных головок, которую она приняла, оказалась совсем незначительной. Это обстоятельство, как и то, что мы сообщим далее, убедит всякого, что по сути дела даже не было речи о серьезной попытке покончить жизнь самоубийством, а все свелось к простой инсценировке, с целью вновь возвратить девице неверного «лекаришку».
Мы должны с самого начала отметить, что обманутой, покинутой, преданной, несчастной юной девице уже в два раза с лихвой больше лет, чем необходимо кому-либо для того, чтобы беспрепятственно распоряжаться собственным имуществом и своей судьбой, – другими словами, она в возрасте 44–45 лет. А некоторые соседки по слободке считают даже, что она значительно старше. Так, например, одна из первых учениц покойного доктора Капши, госпожа Н., акушерка, владеющая домом по соседству с интересующей нас барышней, поделилась с нами своими воспоминаниями и поведала, что точно помнит то время, когда строил свой дом покойный Нероне Попеску. Она словно сейчас видит, как он в длинной ночной рубахе и шлепанцах лично присматривал за строительными работами и ругал по-венгерски каменщиков (это происходило во время летних каникул). Госпожа Н., акушерка, хорошо все это запомнила, так как именно в том году она родилась, а Порция была уже большой девочкой, играла в куклы.
Что касается материального благополучия покинутой девицы, то оно совсем неплохое и приличествует ее возрасту. В соответствии со старым законом она вместе со своей матерью получает пенсию за покойного Нероне Попеску, от которого остались дома на улице Фиделитэци, два помещения, пригодные для корчмы, с погребом, садом и виноградником на улице Виишоара, приносящие ежегодно 1200 лей чистой прибыли. Кроме того, по слухам, она владела и деньгами в сумме примерно 12 ООО лей в банковских бумагах. Однако есть предположение, что часть этих денег была истрачена на обучение «лекаришки».
Будучи особой весьма романтичной, мадемуазель Порция Попеску чрезвычайно увлекалась обществом молодых студентов, и эта слабость числилась за ней уж давно, по крайней мере лет двадцать пять, с тех самых пор, как ее отец Нероне Попеску содержал на их слободке вроде маленькой фабрики по подготовке молодых людей к экзаменам на аттестат зрелости. Кстати, все соседи говорят, что яблоко от яблони недалеко падает, ибо и маменька Порции весьма увлекалась в свое время зеленой молодежью. Года три-четыре тому назад Порция сдала комнату на всем готовом молодому студенту-медику Мишу 3. и сразу же безумно в него влюбилась.
Студент, паренек небогатый, обретя такой уютный и гостеприимный кров, старался ни в чем не прекословить и полностью потакать влюбленности своей хозяйки, прекрасно сознавая, что для него это божий дар. Наоборот, он приложил все усилия, чтобы всячески подогреть страсть Порции. Такая, довольно неестественная связь длилась в течение нескольких лет, пока молодой человек не защитил свой диплом. Благосклонность мадемуазель Порции ему давно осточертела, и он решил стряхнуть с себя это ярмо, как только перестанет в нем нуждаться. Для этого Мишу приложил все усилия и благодаря протекции получил должность волостного врача. Но когда молодой врач попытался уехать, вулканическая Порция приставила ему нож к горлу: душераздирающие сцены чередовались с пламенными мольбами и устрашающими угрозами покончить жизнь самоубийством или убить неверного. Раздосадованный «лекаришка», которому вся эта история приелась, не желая ехать без багажа и стараясь избежать публичного скандала, решил прибегнуть к хитрой уловке, – другими словами, решил, пусть нас простят за вульгарное выражение, натянуть ей нос.
Несколько дней он притворялся, что им вновь овладела неуемная страсть, а затем, после того как усыпил всякое подозрение, проводил обеих дам в театр, оставил их в ложе, а сам вместе с багажом влез в поезд и отправился в ту волость, куда его назначили.
Продолжение этого трагикомического романа известно публике из лирико-сенсационного отчета, опубликованного нашими собратьями по перу на страницах «Ауроры».
Вот как пишется история!
Когда мы заканчиваем эти строки, мадемуазель Порция Попеску находится вне всякой опасности, как, впрочем, и в те минуты, когда у нее были рези в желудке, слишком незначительные, чтобы представить какую-либо угрозу для ее несокрушимого здоровья.
Любопытная деталь: накануне романтической демонстрации у мадемуазель Порции болели зубы. У нее очень испорченные зубы, и при малейшей простуде они ей доставляют большие неприятности. Этот недуг, как и темные круги под глазами, вызван чрезмерным злоупотреблением чернильными орешками. Из-за частых зубных болей мадемуазель Порция давно курит. Так вот интересно, что после резей в желудке, вызванных спичками, у нее полностью исчезли зубные боли. Быть может, помог фосфор!»
Через два дня утренний выпуск газеты «Лумина» сообщил:
«Вчера вечером перед гостиницей «Континенталь» произошел беспрецедентный скандал.
Наш главный редактор господин Михаил Константинеску прогуливался перед гостиницей, беседуя о политическом положении с господином депутатом Н.
Неожиданно два типа – офицер интендантства и курсант интендантского ведомства загородили ему путь.
Курсант спросил вызывающим тоном:
– Скажите, это вы господин Михаил Константинеску, директор бульварного листка «Лумина»?
– Да, это я! – ответил наш друг.
– Вы негодяй! – заорал хулиган еще более вызывающим тоном.
– А кто вы такой и как вы смеете так говорить? – хладнокровно спросил наш друг, отступая на три шага.
– Я Чичероне Попеску!.. Вы напали на мою семью! Вы осмелились напасть на семью Попеску! – продолжал вопить тот и, не дав нашему другу времени отступить еще на шаг, бросился на него и ударом кулака разбил в кровь лицо.
Их тут же окружила толпа. Несколько человек пришли на помощь нашему главному редактору, который после первой минуты растерянности схватил агрессора и, задав ему надлежащую трепку, препроводил его в присутствии свидетелей-очевидцев в ближайший полицейский участок, где и был составлен соответствующий протокол.
Бесноватый агрессор – братец той нелепой личности, увлекающейся зеленой молодежью, о которой мы писали в нашем позавчерашнем номере, той «молоденькой» барышни, которой давно уже перевалило за 45,– Порции Попеску, которую собратья из редакции «Ауроры» задались целью во что бы то ни стало превратить в эфирное создание из сентиментального романа.
Факты сообщены прокуратуре и военному министерству.
Мы надеемся, что министерство юстиции и высшие военные инстанции выполнят свой долг по отношению к этому непотребному типу, низкому и смешному хулигану.
Дальнейшие подробности читайте в последующих наших выпусках».
Утренний выпуск«А уроры»:
«Вчера вечером на Театральной площади было совершено подлое нападение на нашего директора, господина Константина Михэйлеску.
Когда он переходил улицу, направляясь к фотографии Манди, три личности, находящиеся в состоянии явного опьянения, поднялись из-за столика в пивной Гамбринуса и преградили ему путь. Один из них обратился к нему со словами:
– Это вы, господин Константин Михэйлеску, директор «Ауроры»?
– Да, это я. А вам что надобно? Кто вы? С кем я имею честь? – спросил, улыбаясь, наш друг, отступая на несколько шагов.
– Я врач Мишу Захареску! Как вы осмелились посягнуть на честь фамилии Захареску?
С такими словами пьяница обрушил удар палкой на голову нашего директора. К счастью, палка скользнула по шляпе и коснулась лишь кончика уха нашего директора. Вмешались присутствующие, и тогда подлые агрессоры, а именно подлый герой нашумевшей драмы на улице Фиделитэци и двое студентов-практикантов, поспешно вскочили в пролетку и скрылись от гнева возмущенной толпы.
Прокуратура поставлена в известность.
Мы сообщаем уважаемым органам здравоохранения о низком поступке этих трех коновалов, почитателей Гамбринуса, и требуем их сурового наказания.
Нас уж не удивляет, когда врач, лишенный какого-либо чувства ответственности, убивает больных с помощью клистира и скальпеля; но чтобы три лекаря устроили консилиум с целью убивать на улице дубиной здоровых людей, это уж слишком!
Если господин генеральный директор органов здравоохранения не скажет своего веского слова, мы возвратимся к этой истории».
Через несколько дней газета «Универсул» сообщила:
«Доктор Мишу Захареску снят органами здравоохранения с должности волостного врача за небрежное исполнение служебных обязанностей».
Наконец «Аурора» перепечатала из газеты «Лумина»:
«Мы узнали с чувством глубокого удовлетворения о венчании милейшего врача, господина Мишу Захареску с очаровательной мадемуазель Порцией Попеску, дочерью госпожи Замфиры Попеску и покойного преподавателя, ветерана преподавательского состава, господина Нероне Попеску. Сразу после свадьбы молодая супружеская пара поедет в Монпелье, где блестящий выпускник нашего медицинского факультета продолжит свои научные изыскания.
Горячо поздравляем молодых и обаятельных супругов!»
1897
