Текст книги "Осторожно, бабушка (СИ)"

Автор книги: Медея Колхитида

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Как назло, берег был глинистый и мокрый от росы. Я уже еле передвигалась, поминутно оскальзываясь, и с завистью смотрела, как он ловко преодолевает препятствия. Его движения были неосознанно грациозными.

Только я собралась сказать оборотню, что не могу больше сделать ни шагу, как невдалеке послышался волчий вой. На большой камень противоположного берега ручья запрыгнул крупный волк и посмотрел на нас. Мы остановились. Волк поскуливал, нетерпеливо перебирая лапами и порываясь куда-то бежать. Мне показалось, что он звал нас за собой.

Нас или оборотня?

– Что случилось, Туманный?

Поскуливая, отрывистым лаем волк ответил мужчине. Выслушав, тот нахмурился. Видимо, полученные вести не были хорошими. Он обернулся ко мне:

– Верена, мне надо ненадолго уйти. Жди меня здесь, никуда не уходи! Я скоро вернусь, – и, не слушая возражений, скрылся вслед за убежавшим волком.

Проклиная оборотня, который завел меня неизвестно куда и бросил, я забралась по склону ручья наверх и, выбрав пригорок посуше, в изнеможении села на землю. Идти неизвестно куда, пока не наступил рассвет, не имело смысла. Зато можно отдохнуть, а потом подумать, как быть дальше.

Стоило только поудобнее устроиться на траве, как почувствовала невыносимую боль в ногах. С трудом стащив мокрые насквозь сапоги, я вылила из них воду. Сняв порванные носки, я увидела, что ноги покрылись кровавыми мозолями. По-видимому, я стерла ноги в мокрых сапогах и даже не заметила этого, выбираясь из болота, да и позже, когда старалась не отстать от оборотня, умудрилась ничего не почувствовать. Оглядевшись вокруг, я заметила знакомые контуры листьев подорожника, благо, это растение не является редким. Поплевав на листы, я приложила их к ранам. Как идти дальше с такими ногами, даже думать не хотелось.

К моему удивлению, не успела я как следует, отдохнуть, как вернулся Вульф.

– Чего расселась? Пошли.

– Я не могу, – сказала я и указала на свои ноги, – в таком состоянии идти не возможно.

– Мда, так ты не дойдешь, – признал он.

Подойдя ко мне, он с легкостью поднял меня на руки. Я попыталась вывернуться, но он пресек мои попытки:

– Не дергайся! Будешь брыкаться, оставлю тебя здесь.

– А мои сапоги? – спросила я.

– Сапоги твои я не потащу, ты и без них отнюдь не пушинка.

Через четверть часа я была вынуждена признать, что у подобного способа путешествий есть свои плюсы. Что ни говори, весьма приятно, когда тебя несут на руках.

– Слушай, Вульф, ты с волками умеешь разговаривать?

– Угу.

– А зачем к тебе волк прибегал?

– По делам.

– Ну неужели так трудно сказать? – я даже обиделась.

Вульф вздохнул, но, видимо поняв, что от меня не отвязаться, все же ответил:

– Туманный показал мне следы, которые ему показались очень подозрительными. Что-то странное в последнее время происходит у вас в селе.

– Что тебе, то есть вам, показалось в этих следах странным?

– Да так. Не бери в голову, – он попытался увильнуть от ответа, но отмолчаться я ему не дала.

– Как это "не бери в голову"? В этом селе я живу и должна знать, что происходит.

– Ну, хорошо, хорошо, – немного раздраженно сказал он. – По следам выходит, что у вас в селе ходит нежить, только по следам получается, что он рубил деревья.

Я потрясенно молчала.

Нежить! Рубит деревья! Похоже, что я не заметила наступления конца света.

Пока я переваривала новость, Вульф остановился:

– Все, больше не могу, надо отдохнуть, – и поставил меня на ноги. – Ну и тяжела же ты.

Я задохнулась от возмущения. Я тяжелая?! Да у меня ни грамма лишнего веса!

Не обращая на меня внимания, он махал затекшими руками, делая разминку. Пока мужчина разминался, я села на землю там же, где меня поставили, и сняла с плеча мешок. Несмотря на то, что он весь был покрыт грязью, внутри было сухо, собранные травы не пострадали. Это подняло настроение, все-таки поход на болото был предпринят не зря, хотя рисковать своей жизнью мне больше не хотелось. Я погрузилась в мечты, как приду домой, вымоюсь, поем, высплюсь, а затем вплотную займусь новым рецептом.

Я так размечталась, что даже вздрогнула, когда над ухом раздался голос оборотня:

– И долго ты так сидеть собираешься?

Я быстро завязала веревочки мешка, закинула лямки на плечо и вопросительно посмотрела на мужчину. Он повернулся ко мне спиной и немного присел:

– Полезай, захребетница.

Я поднялась на ноги и послушно залезла на спину, обхватив руками за шею. Он руками прижал к бокам мои ноги, подпрыгнул, чтобы удобней перехватить, и двинулся вперед.

– Битый небитого везет, – тихонько, чтобы оборотень не услышал, прошептала я, вспомнив детскую сказку.

– Еще слово, и пойдешь своими ножками, – недовольно прорычал он.

– Молчу-молчу! – я украдкой улыбнулась.

Буквально через четверть часа мы выбрались на тропинку и приближались к окраине села.

Когда мы вышли из леса, стало заметно, что наступил рассвет. Я и не думала, что мой поход за огнецветом займет всю ночь, понадеявшись вернуться до того, как домашние проснутся.

Подойдя к крайнему дому, мы с удивлением отметили, что дом открыт, а внутри, по-видимому, никого нет. Странно, и привычной утренней суеты на улице нет. Село словно вымерло. Я услышала, как Вульф тихонько зарычал.

– Ты чего? – спросила я.

– Неужели мы опоздали и нежить уже в селе? – прошептал он и прибавил шагу.

К аптеке он уже почти бежал. Я боялась, что моя семья пострадала, но ничего не могла предпринять. К нашему облегчению, впереди послышались громкие голоса. Судя по доносившимся крикам, что-то случилось, раз все село, бросив свои дела, собралось. Интересно, если я не ошибалась, то спорили именно около аптеки. Неужели что-то с бабушкой?

– Это ты виновата! Замуж вышла, и тут же о ребенке совсем забыла. Не мать, а кукушка, – услышала я гневный бабушкин голос.

Слава Единому, с ней все в порядке! Но о чем они спорят?

– Это я кукушка?! Это я виновата?! Она у меня росла послушной, я ее замуж за хорошего человека собиралась выдать. Если бы не ваше с Вегисом вмешательство в жизнь девочки, она была бы сейчас жива! – это уже мама.

– Всем доброе утро! А что случилось? – приблизившись к спорящим, которые не заметили, как мы подошли, спросила я.

Появление незнакомого молодого мужчины с моей грязной с головы до ног персоной на закорках вызвало легкий переполох. Оказывается, бабушка, плохо почувствовав себя ночью, пришла ко мне, чтобы попросить капли, и обнаружила мое отсутствие. По заправленной кровати она определила, что спать я не ложилась, и пошла меня искать. В аптеке меня не было, дядя Лука на расспросы ответил, что я приходила, послушала приезжих менестрелей и ушла. С тех пор, как я ушла из таверны, больше в селе меня никто не видел. Бабушка даже не сдержала своего слова, что ее ноги не будет в доме моей матери, разбудив ее среди ночи вопросом, знает ли она, куда пропала ее дочь. Остаток ночи половина села провела в поисках моего тела, скорее всего, бездыханного.

Бабушка с мамой наперегонки побежали к нам, да так резво, что Вульф инстинктивно отпрянул назад. Осторожно поставив меня на ноги, он отступил на пару шагов. Я покачнулась и едва не упала, но почти сразу же попала в объятия родных.

– Деточка! Верена! Родная! Жива! – плача, обнимали меня родные.

– Конечно, жива, – обескуражено сказала я.

– Где же ты была? – высморкавшись в батистовый расшитый платочек, начала расспрашивать бабушка. Мама недовольно поморщилась, глядя на такое бесцеремонное использование своего платка, уже жалея, что одолжила его свекрови. – Я ночью проснулась, а тебя дома нет, даже постель не смята. Я уж и в аптеке посмотрела, и в таверну сходила, нигде тебя нет. Думаю, пропала.

– Бабуль, ну куда я могла пропасть? – попыталась растолковать я. – Если меня нет дома, то где-нибудь я все же есть. Надо было просто подождать до утра.

– Верена, ты не отговаривайся, а лучше скажи, где ты была и кто этот молодой человек? Посмотри на себя, на кого ты похожа? Вся в грязи! – вмешалась мама, недовольно поджимая губы.

Когда мама в таком состоянии, нужно отвечать быстро и четко, иначе последствия могут быть фатальные. Чем сильнее ее гнев, тем спокойнее и тише она начинает говорить. Только бабушке удается довести ее до такой степени, что она утрачивает над собой контроль.

– Я за травами ходила на болото, – невольно вбирая голову в плечи, ответила я.

– В болото? Ночью? – мама нахмурилась.

– Ее нужно только в определенный период месяца ночью собирать, иначе все хлопоты зря, – пояснила я.

– Откуда ты знаешь?

– Из книги, конечно.

– Ах, из книги! Позволь меня спросить, из какой книги? В тех книгах, что тебе Лука оставил, ничего не сказано о травах, которые нужно ночью собирать, – ядовито заметила она.

– Из той, что мне господин Лутий подарил, – машинально дала ответ, но затем спохватилась. – Подожди. Мама, откуда ты знаешь, что написано в книгах дяди Луки?

– Неужели ты думаешь, что я не слежу за жизнью своей дочери? – надменно произнесла она.

Она что, меня контролирует?! Моему возмущению не было предела.

Однако поскандалить нам не удалось из-за вмешательства Вульфа:

– С вашего разрешения, я пойду.

– Постойте, молодой человек. Разве вы не хотите мне представиться и объяснить, что делает моя дочь в вашем обществе? – она окинула его презрительным взглядом.

– Это друг Верены. Очень приличный юноша, – встряла бабушка, затем обратилась к оборотню. – Вульф, мальчик мой, пошли к нам, я тебя чайком напою.

Она взяла его под руку и хотела увести, но мужчина ее остановил:

– Верена не может идти, она ноги в кровь стерла, – с этими словами он подхватил меня на руки и понес мимо изумленной матери, следуя за семенящей впереди бабушкой.

– Спасибо, что ты с Вереной на болото ходил. Мне спокойней знать, что она там не одна была, – поблагодарила его бабушка.

– Я ее встретил, когда она домой возвращалась, – заметил он. Хорошо, что не сказал, при каких обстоятельствах я на него наткнулась, в прямом смысле этого слова.

– Как это, когда возвращалась? Верена, ты с ума сошла, одной в болото идти!– в ужасе всплеснула она руками.

– Ну, ничего же не случилось! – отмахнулась я.

– Да? А почему ты такая грязная?

Я открыла рот, чтобы ответить, и снова его закрыла. Нет, правду ни в коем случае говорить нельзя. Иначе моя свобода, и так относительная, кончится.

– Когда возвращалась к тропинке, нечаянно споткнулась и упала в грязь, – как можно спокойнее ответила я.

Бабушка скептически посмотрела на меня:

– Странно, почему грязь только до груди доходит, а выше грязи почти нет. Ты ничего не скрываешь от меня?

– Нет. Я же не буду тебя обманывать, – я посмотрела на нее абсолютно честным взглядом.

За разговором мы незаметно подошли к дому. Я попросила оборотня поставить меня на ноги, уверив его, что дальше справлюсь сама. С трудом поднявшись в свою комнату, я подошла к столику, на котором стояли большой таз для умывания и пара кувшинов с водой, заранее приготовленных перед походом. Неожиданно мне показалось, что занавеска, закрывающая нишу с одеждой, которая заменяла мне шкаф, подозрительно шевельнулась. Я тихонько подкралась и резко отдернула ее. За занавеской прятался папа.

– Папа, ты что здесь делаешь? – изумилась я.

– А-а, это ты, дочка. А я тут... э-э... – растерялся он. – Твоя бабушка такой шум подняла, что я решил лишний раз не мозолить людям глаза.

– От мамы прячешься, – вынесла я вердикт.

– В общем, ты права, – смущенно пробормотал он.

– Иди вниз, мамы там нет, я пока приведу себя в порядок и переоденусь. Там Вульф пришел, познакомитесь, – попросила я. Заметив его изумленный взгляд, пояснила. – Помнишь, бабушка тебе рассказывала про оборотня, которого пару месяцев назад лечила?

– Ты уверена, что твоей матери нет? – неуверенно переспросил он, переминаясь с ноги на ногу у порога.

– Уверена. Иди же, дай мне время привести себя в порядок.

Когда я спустилась, они втроем обсуждали мои ночные приключения. Я боялась, что они будут меня ругать, но, к моему удивлению, серьезно никто за ночной переполох не сердился, только отец заметил:

– В следующий раз, когда надумаешь куда-либо идти, напиши нам записку, где будешь и когда придешь, чтобы мы не волновались.

Я покраснела, поняв, что они действительно сильно за меня перепугались. Я клятвенно пообещала, что больше не поступлю так необдуманно, уйдя никого не предупредив.

После устроенного мною переполоха отец решил уехать. Этому способствовало также и то, что матушка все-таки узнала о его местонахождении. Не прошло и пары часов после моего возвращения из леса, как она ворвалась в дом с криком:

– Где этот паразит? Верена, признавайся, он ведь у тебя прячется?

– Кто? – я притворилась, что даже не догадываюсь, о чем она говорит. Не хотелось выдавать папу матери, особенно если она так разгневана.

– Твой отец. Если он появился в селе, значит, прячется у тебя. Больше ему некуда податься.

– Мама, успокойся. Никто у меня не прячется, – заверила я.

Проигнорировав мои слова, она вихрем промчалась по дому, заглядывая во все мало-мальски пригодные для укрытия места. Я затаила дыхание, неужели она найдет папу? Ой, что будет!

Убедившись, что никого постороннего в доме нет, она разочарованно вздохнула и с урозой в голосе добавила:

– Ну, ничего, он мне еще попадется.

Когда она вышла из дома, я облегченно вздохнула. Проследив в окно за удаляющейся по дороге фигурой матери, я убедилась, что она не собирается сразу возвращаться. Как только она скрылась за поворотом, я тихо позвала:

– Папа! Папа, она ушла, можешь выходить.

– Ты уверена? – раздался его голос откуда-то сверху.

Я подняла голову. Папа лежал на шкафчике со стеклянными дверцами, где я держала пузырьки с лекарствами.

– Папа, что ты там делаешь? – удивилась я.

– Не видишь что ли, от твоей матери прячусь. Слава Единому, она не догадалась наверх посмотреть, – он попытался слезть.

– Осторожно, не разбей стекло! – испугалась я.

С кряхтением, лежа на животе, он пытался сползти на пол, но ничего не получалось.

– Помоги слезть, – наконец попросил он.

Я принесла стул и подставила к шкафу с расчетом, что при спуске отец непременно встанет на него.

– Слезай, я тебя поддержу, – обхватив его за талию, сказала я. – И как же ты умудрился туда так быстро залезть?

– Сам не знаю.

Через полчаса совместных мучений отцу удалось оказаться на полу без травм и увечий. Уже сидя на кухне и попивая чай из смородинного листа с мятой, он обратился ко мне:

– Знаешь, дочка, наверное, мне будет лучше уехать. Рано или поздно твоя мать меня найдет. По моим расчетам, Алесс уже уладил все разногласия с тем типом, и мне можно смело возвращаться.

– Может, все-таки поживешь с нами еще немного? – умоляюще глядя, попросила я.

– Нет, пора и честь знать, – вздохнул он.

Вечером того же дня отец уехал. Я была очень расстроена, тяжело расставаться с близким человеком. Чтобы отвлечься от печальных мыслей, я, как всегда, отправилась в аптеку и взяла книгу. Это занятие неизменно являлось для меня наилучшим лекарством на все случаи жизни. Вскоре я увлеклась и перестала замечать происходящее вокруг.

"Эльфы всегда почитали белую лилию символом чистоты, нежности и невинности. Многие уверены, что своей красотой и нежностью кожи эльфийки обязаны именно лосьону из белой лилии".

Я скептически хмыкнула, прочитав эту фразу, но не стала заострять на ней внимания и продолжила чтение.

"Данный лосьон избавляет кожу от угревой сыпи и гнойников".

Неожиданно в аптеку кто-то вошел. Я подняла глаза, на секунду оторвавшись от книги. Это был Вульф с каким-то веником в руках. Что это было, я не разглядела из-за слепившего в глаза солнца.

– Привет, Верена.

– Угу, – пробурчала я, снова погрузившись в чтение.

– Это тебе, – он положил на прилавок передо мной шикарный букет белых лилий.

"В бутылку из темного стекла положить одну треть измельченных листьев и цветков белых лилий, собранных в конце цветения, когда они напитаны соком (лучше, если они собраны в начале осени)..."

Тут мой взгляд упал на подаренный букет. Какая удача!

Я проскочила мимо опешившего оборотня и через минуту с триумфальным криком вернулась с темной бутылочкой, разделочной доской и серебряным ножом, которым предпочитала пользоваться во время приготовления лекарств. Быстро распотрошив подарок, я молниеносно нарезала листья и запихала в бутыль. Оставалось еще полбукета. Пробежав ниже по тексту глазами, я увидела еще один рецепт из лилий.

"Крем из листьев и лепестков лилий позволит вашей коже оставаться белой и сохранит молодость надолго, а также избавит от уже имеющихся морщин".

Отлично, остатков цветов как раз хватит на второй рецепт!

Пока я спешно нарезала цветы, дверь аптеки опять открылась, и в аптеку вошла Иллина:

– Верена, мне нужна твоя помощь.

– Иллина, давай позже. Я сейчас занята, – я пробежала мимо нее, едва не столкнувшись.

– А это тот молодой человек, который тебя на руках принес? – заинтересовалась она моим посетителем.

– Ага. Принесла же его нелегкая!

Она с удивлением смотрела на застывшего с непередаваемым выражением лица мужчину и мою мечущуюся по залу в поисках компонентов фигуру.

"Залить содержимое водкой и плотно закрыть, оставить в прохладном темном месте на месяц. Если лосьон получится слишком крепким, то его нужно разбавить холодной кипяченой водой".

Какая я умница, что запаслась самогоном у дяди Луки! Он как раз пригодится.

Я открыла шкафчик, достала одну из бутылочек с надписью "Осторожно, яд", вытащила пробку и понюхала содержимое. Я не ошиблась, это было то, что нужно. Теперь следовало залить самогоном нарезанные растения. Через минуту я укупорила будущий лосьон и отнесла его в заднюю комнату, надеясь позже попросить у дяди Луки разрешения воспользоваться погребом в таверне для хранения лосьона.

– Верена, отвлекись ненадолго. Может, познакомишь нас, чаем напоишь?

– Иллина, оставь меня в покое.

Нимало не смутившись, она обратила свое внимание на странное состояние оборотня. Замерев на одном месте, он неотрывно смотрел на растерзанные цветы, не произнося ни слова и не замечая сестрицы, машущей перед его глазами рукой. Проследив его взгляд, она правильно оценила ситуацию:

– Ты что, пустила на свои притирки такой шикарный букет? С ума сошла! Человек за тобой ухаживает, цветы дарит, а ты...

– Он?! Ухаживает?! Не смеши меня. Я его только второй раз в жизни вижу, – отмахнулась я.

– Четвертый, – пробормотал оборотень.

– Что? – не поняла я.

– Четвертый раз.

– Четвертый, так четвертый, – я пожала плечами. Затем обратилась к Иллине. – Ты прочти вот это.

Иллина посмотрела на рецепт, в который я ткнула пальцем, затем на соседний. Ее глаза загорелись азартом.

– Верена, что ты стоишь? Давай начинай готовить, а я тебе помогу!

Теперь мы уже вдвоем терзали многострадальный букет.

"Взять равные части лепестков белых лилий, меда, сока чеснока и растопленного воска..."

– Где у тебя мед? – спросила Иллина, роясь в шкафчике.

– Там где-то, – не глядя на сестрицу, ответила я.

Пока она искала мед, я нарезала остатки цветов, почистила чеснок и размолола его в кашицу.

– Ты уверена, что крем не будет вонять чесноком? – озабоченно поинтересовалась Иллина.

– Угу. Разожги огонь, пожалуйста, и поставь большой котел с водой, – попросила я.

В надежде первой испытать чудодейственный крем, сестрица просто излучала трудовой энтузиазм. Без возражений выполняла мои требования и проявляла редкие для нее ловкость и сообразительность. За все время работы она ничего не разбила и не перепутала, что являлось, безусловно, большим достижением.

Когда вода в котле закипела, я взяла средней величины глиняную миску, в которую положила все компоненты, и, помешивая, немного уварила. Процедив сквозь корпию получившуюся массу, удалила осадок. Теперь следовало остудить средство.

За все время приготовления крема мы с Иллиной не обращали внимание на то, что происходит в аптеке. Когда же я вспомнила об оборотне, того уже не было в помещении. Пожав плечами, я продолжила свои занятия.

"...тщательно взбить массу, затем разложить в баночки. Хранить в темном месте".

Через несколько часов крем из лепестков белой лилии был готов. Сестрица сразу же забрала пару баночек в качестве оплаты труда. О том, для чего она приходила ко мне, сестра даже не вспомнила, а я не стала расспрашивать, полагая, что свои проблемы она может решить и сама.

После уборки в аптеке я почувствовала голод и только тут заметила, что уже довольно поздно. Странно, но бабушка обычно следит за тем, чтобы я не забывала о регулярном приеме пищи.

Может, она не захотела с Иллиной общаться? Нет, они в неплохих отношениях, и я не слышала, чтобы происходили ссоры.

Обойдя весь дом, я констатировала, что бабушки вообще в нем нет. Я уже собиралась пойти поискать ее, как входная дверь хлопнула и, напевая что-то веселое, вошла бабушка. На ней было шелковое платье, давно уже не новое, но в отличном состоянии. Несмотря на то, что подобные фасоны вышли из моды около пятидесяти лет назад, оно ей очень шло. На голове красовалась небольшая изысканная шляпка. Я потрясенно смотрела на бабушку. Казалось, она вернулась в пору своей молодости. Только откровенный завистник мог сказать, что это старушка, давно разменявшая девятый десяток лет.

– О, Верена, я смотрю, ты чай пьешь? Налей-ка и мне чашечку, – улыбаясь, попросила она.

Я подозрительно посмотрела на нее. С чего это она так нарядилась?

– Бабуля, а где ты была? – вкрадчиво спросила я.

– Ты не поверишь! Я была на свидании, – продолжая мурлыкать под нос нежную мелодию, заявила она.

Зря я в этот момент ела булочку! Поперхнувшись, я раскашлялась.

– Прости, я не поняла, где ты была?

– Что тут непонятного. Я была на свидании, – она, как девчонка, закружилась по комнате. – Чувствую себя, как будто мне восемнадцать лет. Я была так молода, – мечтательно вздохнула бабушка.

Наконец, немного успокоившись, она села за стол и с удовольствием стала пить чай с булочками.

– Верена, я видела, как в аптеку заходил Вульф. С букетом. Ты мне ничего рассказать не хочешь? – она хитро прищурилась.

– А что я должна рассказать? – недоуменно спросила я. – Как пришел, так и ушел. А букет мне очень пригодился, мы с Иллиной сегодня просто замечательный рецепт испробовали.

Надо было видеть, как у бабушки вытянулось лицо! А в чем дело, разве я что-то не так сделала?

– Ну, знаешь!.. – возмущенно воскликнула она, со стуком ставя чашку с недопитым чаем, и хлопнув дверью, ушла в свою комнату.

В полном недоумении от ее поведения я допила в одиночестве чай, убрала за собой и пошла спать.

Ночь казалась долгой. После странного разговора с бабушкой я никак не могла заснуть. Полагаю, что бабушкины нотации на тему, что нехорошо так поступать с подарками, были просто отложены на время. Хотя ее реакция на мой рассказ показывала, что бабушка как-то замешана в этой ситуации. И все-таки, странное поведение Вульфа никак не укладывалось в моей голове. Поверить в то, что он в меня внезапно и наповал влюбился, я не могла ну никак. До такой степени наивной я не была и в романтические чувства не верила.

Вдруг мне показалось, что в окно кинули камешком. Я прислушалась. Так и есть! Еще пару камешков угодило в стекло. Вслед за стуком послышался скрип створок окна, и раздался громкий шепот:

– Довина, выходи!

– Тише ты, Веренку разбудишь! – раздался в ответ не менее тихий шепот.

– Я тебя зову-зову, а ты все не откликаешься. Я уж думал, что ты крепко заснула.

– Веренка только недавно спать легла, вот я и пережидала.

Слушая разговор, я тихонько на цыпочках подошла к окну и, спрятавшись за занавеску, чтобы меня не увидели, выглянула в окно. Под окном, вырядившись в темную старую одежду неизвестного фасона, стоял дядя Лука. В руках он держал топор.

– Ты готова? – спросил он высунувшуюся из окна бабушку.

– Ага. Ты подожди, я сейчас выйду, – бабушка скрылась в глубине комнаты.

Я метнулась обратно и быстро, не заботясь о том, правильно ли я надеваю одежду, оделась. Ничего, по дороге поправлю! Я как раз надевала туфли, когда внизу стукнула входная дверь. Прыгая на одной ноге, я пыталась обуться и одновременно не упустить из виду бабушку. Через несколько мгновений я устремилась за этой подозрительной парочкой.

Следить за ними было очень удобно, так как они были полностью поглощены беседой и, практически, не следили за дорогой. Однако я была слишком далеко, чтобы слышать, о чем они беседуют. К моему удивлению, бабушка откуда-то вытащила скалку и продемонстрировала ее собеседнику, отчаянно при этом жестикулируя. Дядя Лука внимательно посмотрел на кухонную утварь и одобрительно кивнул.

Интересно, что бы это могло значить? Я как-то не представляю, что можно было на свидание отправляться с топором и скалкой наперевес.

Судя по всему, они направлялись на центральную площадь села, которую обычно использовали во время проведения собраний, а также ярмарок. Чем ближе бабушка и дядя Лука приближались к цели своей ночной прогулки, тем больше на улицах появлялось народу, вооруженного самыми различными предметами, которые могли бы служить оружием в руках. Преимущественно это были косы, вилы, топоры и другие колюще-режущие инструменты. У женщин были популярны сковороды, скалки, вальки для глажки белья и ухваты. Все при встрече здоровались и собирались в группы, активно что-то обсуждая.

Со мной тоже поздоровались. Я машинально ответила на приветствие, лишь затем разглядев, кто же со мной говорит. Это оказался Кот.

– Я смотрю, Верена, и ты решила присоединиться к охоте? – спросил он.

– К какой охоте? – недоуменно ответила я вопросом на вопрос.

– Ты не знаешь? Разумеется, к охоте на нежить, – пожал плечами паренек. – Тут почти все село собралось.

Я огляделась по сторонам, Кот оказался прав. Судя по количеству народа, здесь действительно собралось почти все село. Вот, немного в стороне и матушка с ухватом наперевес, а рядом, в компании подружек, Иллина. То тут, то там виднелись знакомые лица. Это что же получается, все село участвует в... так сказать, общественном мероприятии, а я ничего не знаю! Бабушка даже из дома тайком от меня выбралась.

Меня захлестнула обида. Однако, присмотревшись, я вдруг заметила, что молодых парней в толпе очень мало, хотя они первыми должны были принимать деятельное участие.

– А где же парни: Никита, Антон и другие? И Богдана я чего-то не вижу, – удивилась я.

– Так осень почти уже наступила, – ухмыльнулся Кот. Видя, как я недоуменно хлопаю глазами, пояснил. – Скоро должны приехать люди Государя, в армию вербовать. Вот они и прячутся подальше от дома, чтобы в армию не забрали. Кто же хочет двадцать пять лет в армии служить.

За разговором мы не заметили, как вокруг наступила относительная тишина. На середину площади кто-то выкатил телегу, на которую с кряхтением влез Влас, в настоящий момент исполняющий обязанности старосты. Громко прокашлявшись, он попросил слова и начал:

– Уважаемые соседи! Вот уже некоторое время мы знаем о странностях, происходящих в нашем селе. Многие уже в курсе, что по ночам бродит то ли упырь, то ли зомби. Больше так дальше продолжаться не может. Поэтому сегодня ночью мы начинаем охоту на нечисть.

– Нежить, – поправил кто-то из толпы.

– Правильно, нежить, – кивнул староста и продолжил. – Прежде всего, я предлагаю удалить из числа охотников молодых девушек и детей. Известно, что нежить предпочитает есть именно их.

Упомянутые девушки возмущенно запротестовали, но их недовольство было проигнорировано. Почти сразу же нашлись желающие увести их под конвоем и охранять до рассвета.

– А где Верена? – громко спросил староста, когда дети и подростки были удалены.

– Бедная девочка весь день работала, утомилась и пораньше легла спать. Уж больно сладко она спала, даже будить не хотелось, – поспешно сказала бабушка. Матушка, в кои-то веки, бросила на нее одобрительный взгляд.

– Жаль, очень жаль. Я думал, она нам поможет, – огорчился он.

– Я здесь, – откликнулась я.

– Отлично. Ты нам как раз и нужна.

– Чем я могу помочь?

– Будешь приманкой для нежити, – после этих слов я очень пожалела, что не осталась дома.

Что тут началось! Мама с бабушкой, на время оставив взаимные обиды, вдвоем накинулись на старосту, чтобы заставить того отказаться от этой мысли. В ход пошел весь их богатый арсенал уловок – скандал, слезы, уговоры и даже рукоприкладство, но староста был неумолим. Вытирая расцарапанное в кровь лицо платком, он торжественно пообещал родным, что со мной ничего не случится.

– Если на Верену нападут, то я вас всех убью, – мрачно оглядывая передовой отряд "охотников", заявила мама.

– А я ей помогу, – добавила бабуля, потрясая скалкой.

Отчиму стоило большого труда увести их в дом, где они решили подождать окончания ночи. Иллина мне потом рассказывала, что обе родственницы успокаивали свои нервы стаканчиком ликера, которым отчим пропитывал пирожные. Когда на столе стояли уже две пустые бутылки, они пришли сразу к нескольким выводам: во-первых, мужчины не в состоянии понять материнское сердце; во-вторых, что я выросла слишком упрямой, и в этом надо винить отца; в-третьих, ремень – это самый действенный метод воспитания, к сожалению, применение которого было проигнорировано в моем детстве. Там было еще что-то, но дальше сестрица не разобрала, так как диалог постепенно перешел сначала в бормотание, а затем в легкий храп.

Примерно через час план охоты был всесторонне рассмотрен и утвержден, охотники разделились на небольшие отряды. Пора было выступать.

– Чаще всего этого упыря, или кто он там, видели недалеко от дома Валиссы. Вот оттуда и начнем, – давал мне указания староста. – Ты... эта... не только на виду ходи, еще неплохо бы и в темные переулки заглядывать.

– Как это, по темным переулкам? – с дрожью в голосе переспросила я.

– А где, ты думаешь, нежить-то ловить? Да ты не бойся, – успокаивал он меня, – мы тут рядышком будем. Ежели что, выручим.

И вот я половину ночи ходила по селу в надежде выманить из укрытия упомянутую нежить, шепотом кляня ее и свое любопытство. По моему мнению, ни одна здравомыслящая нежить не высунется из своего логова, если знает об облаве. Тем более, что не услышать топот и сопение за моей спиной мог только глухой. Несмотря на то, что обещанная помощь и в самом деле была рядом, мне неожиданно пришло в голову, что рядом с оборотнем было бы спокойнее. С возмущением я попыталась выкинуть эту мысль из головы, но она всего лишь спряталась где-то в глубине души. Затем я поймала себя на том, что оглядываюсь, не окажется ли рядом этот тип, но никого, кроме меня самой и "охотников", поблизости не было.

Неожиданно мимо, едва не сбив меня с ног, метнулась знакомая темная фигура. Это его я время от времени видела по ночам, тихо пробирающимся по улицам села. Это и есть искомая нежить! Как только я пришла к данному выводу, мой визг оглушил всех, кто находился в зоне слышимости. Фигура шарахнулась в сторону, но тут из засады высыпали люди. К сожалению, несколько отрядов, выслеживая зомби, вышли навстречу друг другу. Когда раздался мой визг изрядно перепуганные жители с "оружием" наперевес начали крушить все и всех вокруг. Когда же разобрались в получившейся свалке, хитрая нежить уже успела скрыться.