Текст книги "Осторожно, бабушка (СИ)"

Автор книги: Медея Колхитида

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

– Как он?

– Все нормально. Опять в какую-то авантюру ввязался.

Ну да, все в порядке. Вот если бы братец сказал, что папа сидит спокойно в каком-либо городе и работает, тогда можно было бы опасаться за его душевное состояние.

Папа и покой – это понятия несовместимые!

– Да вы не волнуйтесь, он выпутается. Как всегда! – он поспешил успокоить нас.

И это верно! Даже из самых опасных ситуаций папа умудрялся выйти сухим из воды без особого вреда для себя. Что не всегда скажешь о его спутниках и партнерах. Мне уже давно кажется, что у Судьбы трепетное отношение к нашему родителю.

Бабуля печально вздохнула:

– Он уже не мальчик, а все туда же.

– Кто бы говорил! – усмехнулся брат и подмигнул ей.

Неожиданно в дверь постучали. Я вышла, чтобы посмотреть, кто пришел. За дверью оказался Кот.

– Привет, Верена! У тебя все в порядке?

Я недоуменно пожала плечами:

– Все нормально. А что случилось?

Не успел парнишка ответить, как на крыльцо буквально взлетел дядя Лука с топором в руке. Следом за ним следом появились дядя Андрис, Витек, Валисса и другие жители села. Последними поспешали староста и бабка Лукерья. Почти все прибежали кто с вилами, кто со скалкой, кто еще с каким-либо орудием труда. На мрачных лицах была видна решимость сразиться с любым чудовищем.

– Так что случилось? – повторила я вопрос.

– Ну ты это... С тобой все в порядке? – просипел староста, задыхаясь после непривычного для его туши бега.

– В порядке, в порядке, – несколько раздраженно ответила я. – Да объяснит мне кто-нибудь, что, в конце концов, происходит?

– А как Довина? – это уже дядя Лука.

– Бабушка на кухне чай пьет.

Напряженно слушавшие соседи заметно расслабились, некоторые опустили свое "оружие".

– Понимаешь, в таверну прибежал Богдан и сказал, что около аптеки какой-то подозрительный тип ходит и к вам в окна заглядывает, – немного смущенно произнес дядя Лука. – Вот мы с Андрисом и Витеком и решили проучить негодяя. Мало ли кто бродит, а вы дамы одинокие.

У меня потеплело на сердце. Приятно сознавать, что тебя любят и готовы защищать. Я оглядела взволнованные лица соседей.

– Спасибо! – растроганно поблагодарила соседей. – К нам Алесс приехал. Его-то Богдан скорее всего и видел.

– Ну, поганец, – буркнул староста, вытирая пот с покрасневшего лица. – Я этому паникеру все уши оборву!

– Не ругай мальчика. Ошибся он, с кем не бывает. Али со спины видел и не признал, – вступилась за сына мельника бабка Лукерья.

– Да не стойте здесь, проходите в дом, – пригласила я гостей.

– И то верно, – кивнул доселе молчавший Андрис, переступая порог и снимая шапку.

– Где этот шалопай? – поинтересовался дядя Лука, ступая следом.

Упомянутый шалопай сидел, качаясь на ножках стула, и продолжал забавлять бабулю. При виде вошедшей толпы он немного сильнее оттолкнулся и, естественно, упал вместе со стулом. Не успел он подняться, как оказался в медвежьих объятьях бывшего аптекаря:

– Явился, пропащая душа! Сказывай, где был, что делал?

– Ой, а похудел-то как? В чем душа только держится! – это уже бабка Лукерья.

Я скептически посмотрела на брата. Действительно похудел, но взамен налился силой, движения стали более плавными и стремительными.

А Алесс при этих словах втянул живот и щеки, закатил глаза, изображая голодный обморок. Все расхохотались, наблюдая за этим представлением.

Едва гости обменялись приветствиями с бабушкой и братом и устроились для долгой беседы, как вдруг раздались сначала хлопанье двери, а затем быстрый топот. Через пару секунд на пороге показался запыхавшийся сын старосты.

– Батя, приехал гонец самого Государя. Велел тебя кликать и народ собирать.

– Чего это ему понадобилось?! – скривился староста. – По такому-то морозу коня гнать.

– Не знаю, – пожал плечами мальчишка. – Говорит, у него новый указ!

Все буквально всполошились от принесенной мальчишкой вести. Староста поспешил домой, где, по словам сына, остановился гонец. Витек отправился к сельскому билу, дабы предупредить население. Наше село хоть и не особо большое, но и не маленькое, умаешься, пока все дома оббежишь.

Через несколько минут раздался гулкий звон била: два удара с длительным промежутком и один – с коротким. Это означало, что народу следует собраться на центральной улице, чтобы выслушать важную весть.

Должна сказать, в нашем селе давно заведено – для того, чтобы собрать все село по какому-либо поводу, когда необходимо присутствие всех взрослых жителей (несовершеннолетние и так прибегают, гоняй их – не гоняй), бить в било. Причем, для каждого повода есть свой сигнал. При пожаре, например, три коротких удара, затем три длинных и опять три коротких. Ежели нужно оружными защищать родные дома и семьи, то используется равномерный набат и так далее.

Я чмокнула бабулю в щеку, шепнув, чтобы она не волновалась, обещая долго не задерживаться. Быстро обулась, повязала шерстяной платок, накинула курточку и выскочила на улицу. Следом за мной из дома вышел брат, на хмуром лице которого отражалась тревога.

Захлопали двери ближайших домов, люди спешили на улицу, одеваясь на ходу. Постепенно народу становилось все больше и больше. Как я и упоминала, немного в стороне, чтобы не мозолить глаза родителям, прятались подростки. В этом возрасте уж очень любопытно знать, о чем взрослые говорят! По себе знаю.

У меня уже стали застывать на холоде ноги, и, чтобы хоть как-то их согреть, я стала притоптывать на месте, когда наконец появились мрачный староста и гонец, прятавший покрасневшее от мороза, а может и не только от него, лицо в шарфе.

– Односельчане, прошу вас не волноваться и выслушать этого человека, который привез приказ самого короля! – слегка охрипшим голосом прокричал староста.

Да, не стоило ему говорить, что не стоит волноваться! Сразу раздался встревоженный гомон. Сколько ни просил затем наш глава утихомириться и выслушать сообщение, люди долго не могли успокоиться и выслушать весть. А какие только домыслы я не услышала!

Но постепенно, когда все предположения иссякли даже у обладающих богатым воображением бабулек, народ начал утихать, вопросительно глядя на этих двоих, которые безуспешно пытались перекричать шум.

Гонец, увидев, что на него, наконец, обратили внимание, достал из сумки свиток и продемонстрировал его народу. Затем передал старосте и сельским выборным, чтобы они засвидетельствовали целостность печати. Развернув свиток, он откашлялся и начал читать:

"Его Королевское Величество, герцог Шисский и Воргский, граф Далузан, Деннинг, Гортанз, барон Велорс, Жераз... (далее следовало перечисление других титулов, затянувшиеся на добрых пять минут и вызвавшее зевательный рефлекс почти у всех присутствующих) ... Скоттий Шестой приказывает всем жителям больших и малых городов, сел, деревень и других поселений доставить в течение десяти дней, к предстоящему балу Зимней Ночи, первые весенние цветы, как то: подснежники, ветреницы, мать-и-мачеха, ландыши, ромашки, маки, фиалки. Поселение, не исполнившее данный приказ, облагается штрафом в размере шестикратного годового налога с уплатой в течение упомянутых десяти дней. В случае отказа оплачивать штраф, жители будут изгнаны из своих домов, а населенный пункт стерт с лица земли. Поселение, жители которого выполнят указ, будут в течение шести лет полностью освобождены от налогов и повинностей, а лицам, принесшим ко двору требуемое, будет выплачена из казны премия в размере десяти полновесных золотых монет за каждое растение".

– А теперь прошу поставить подпись о том, что ваше село ознакомлено с королевским приказом, – передавая свиток старосте, сказал гонец и подсунул какой-то пергамент.

Староста Влас, заснув пергамента за пазуху, невидящими глазами уставился на строчку, в которую ткнул палец вестника, и механически расписался. Тот удовлетворенно кивнул, свернул пергамент в трубку, засунул за пазуху и поспешил убраться подальше. И неудивительно, что за подобные вести могут и убить!

Мы продолжали стоять, пытаясь осознать масштабы навалившейся беды. Неожиданно в полной тишине раздался чей-то всхлип, а затем сдавленный плач. Я обернулась, плакала Ясина, прикрыв рот ладонью. К ее ногам жался маленький сын. Постепенно, когда народ понял размах несчастья, то там, то здесь слышались рыдания.

Шестикратный годовой налог! Это чудовищно!

Дядя Лука, взяв за плечо, слегка потряс старосту, дабы хоть немного привести в себя. Посмотрел на своего компаньона, на меня, Алесса, Витека, невесть откуда взявшегося Вульфа, и предложил:

– Пойдемте в таверну, надо обсудить!

Если он думал, что слова предназначались только нам, то сильно ошибся – за ним пошли все, кто слышал его предложение. В результате в помещении было не протолкнуться. Дядя Андрис поставил бочонок пива мужчинам, чтоб лучше думалось, а женщинам выдал жареные пузатые семечки.

– Покажи, что там написано, – обратился мельник к старосте. Тот вытащил свиток и бросил его на стол, как будто эта пакость жгла руки.

Мельник подтолкнул пергамент ко мне:

– Прочти, дочка, еще раз. Так ли все написано.

– Его Величество..., – начала я.

– Опусти обращение, мы и так знаем, кому в голову пришла эта чушь, – криво усмехаясь, непочтительно произнес Витек. – Переходи сразу к сути.

– ... Доставить в течение десяти дней, к предстоящему празднику Зимней Ночи, первые весенние цветы, как то: подснежники, ветреницы, мать-и-мачеха, ландыши, ромашки, маки, фиалки.

– Первый раз слышу, чтобы ландыши и ромашки называли первыми весенними цветами. Они же в мае-июне расцветают! – удивленно заметила Валисса.

– Не в том дело, когда они цветут. Проблема в том, где их достать зимой, – пробурчал староста, кинув на нее мрачный взгляд. Не забудь, что под угрозой все село.

– Верена, может у тебя есть цветы? – спросил Витек. – Ну, ромашка там, мать-и-мачеха...

– Есть, сушеные. Только у меня аптечная ромашка и листья мать-и-мачехи, корневища ландышей, маковое молочко. Думаешь, это поможет? – скептически возразила я.

– Ну, маковое молочко пригодилось бы, – усмехнулся братец, но не стал пояснять далее свою мысль.

– Мда! Что же делать?! – пробормотал староста.

Вопрос получился риторический, ибо ответа не было.

– А может..., хотя нет, – начал было дядя Лука, но замолчал.

– Верена, как думаешь, если спросить баронессу, может, она поможет? – вскинул голову Кот, посмотрев на меня хитрым взглядом. – Заодно Иллину проведаешь.

– Отличная идея! – воскликнул староста Влас, хлопнув парня по спине так, что он едва не свалился с лавки. – И как мне самому не пришла в голову такая простая мысль? Верена, завтра с утра съезди к баронессе.

– Почему я?! – возмутилась я.

– Как это, почему? Ты же с ней в дружеских отношениях, сестра скоро замуж за ее сына выходит. Считай, родственники! Тебе она не откажет, – втолковывал он. Затем посмотрел в окно: – Ой, за окном-то уже темень, поздно. Давайте расходиться, до утра все равно ничего не сможем сделать. Верена, – обратился ко мне, – задержись.

Все начали покидать помещение. Дядя Лука и Андрис стали собирать со столов многочисленные кружки, вытирать столы.

Я же стояла и выслушивала многочисленные инструкции старосты Власа, как следует обратиться к баронессе, чтобы она прониклась нашей бедой и захотела помочь. Когда поучения пошли уже по пятому кругу, я поймала себя на том, что совершенно не слушаю обращенных ко мне слов. Краем глаза я наблюдала за братом и Вульфом. А посмотреть было на что!

С искренней радостью они похлопали друг друга по спине, как старые приятели. Впрочем, о том, что они друзья, я догадывалась уже давно по некоторым репликам. И потом, мне давно казалось, что они схожи характером. Что же, на этот раз я не ошиблась!

Брат кинул взгляд в мою сторону. Не знаю, почему я притворилась, будто внимательно слушаю собеседника и ничего необычного не замечаю. Алесс взял за локоть оборотня и отвел в сторонку. Через минуту они оба увлеклись, обмениваясь новостями, и перестали постоянно оглядываться на меня.

Поначалу они разговаривали вполголоса, и как бы я не напрягала слух, ничего существенного не услышала. Но постепенно спокойная поначалу беседа стала походить на ожесточенный спор. Временами мне даже удавалось кое-что разобрать.

– Еще вот ее здесь не хватало! – вдруг вскричал брат.

– А что ты имеешь против девушки? Она, между прочим, тебя искала, – сверкнул глазами Вульф. – По-моему, она в тебя влюблена.

– Чур меня! – испуганно шарахнулся Алесс.

– Она собирается за тебя замуж, и просила меня помочь ей в этом вопросе, – ехидно усмехаясь, продолжал оборотень, явно наслаждаясь происходящим. – Я пообещал всемерно посодействовать.

Братец кинулся на приятеля с явным намерением придушить приятеля, но тот с легкостью отбился.

– А меня кто-нибудь спросил, хочу ли я жениться?! – обиженно возопил Алесс.

– Зачем? Главное – девушка согласна.

– Лучше убей меня сразу! Так будет милосерднее.

Похоже, братец следует по отцовским стопам. Вот и на те же грабли наступает!

Но тут меня отвлек от занимательного зрелища староста:

– Ты все поняла, Верена?

– Конечно. Непременно все сделаю так, как вы сказали, – уверила я, мучительно вспоминая, о чем он говорил.

– Тогда погоди, я напишу записку.

– Хорошо, – согласилась я, не отрывая взгляда от "сладкой" парочки.

– Тише! – одернул оборотень братца, на мгновение встретившись со мной взглядом.

Тот почему-то оглянулся на меня, и дальше они продолжили гораздо тише, так, что уже не удавалось подслушивать разговор. Через пару минут, не прекращая оживленной дискуссии, парни вышли на улицу.

Дождавшись, пока староста закончит свое послание, я тоже вышла на улицу. Там уже никого не было. Странно! Я думала, что Алесс проводит меня до дома. Не то, чтобы я боялась добираться самостоятельно, просто раньше он бы так не поступил. Как старший брат он, по-своему, заботился обо мне.

Постояв немного, я таки услышала невдалеке голос Алесса и решила пойти посмотреть, куда же он подевался. Завернув за угол, я увидела два силуэта. Судя по очертаниям фигур, это и были пропавшие парни.

Едва я собралась окликнуть их, как поняла, что речь идет обо мне. Я замерла, вслушиваясь в каждое слово.

– Как же они умудрились познакомиться? – судя по тону, братец был крайне недоволен. – Куда ты смотрел?!

– Да я от Верены почти не отходил! – возмутился оборотень. – Можно сказать, ни на мгновение не отпускал из поля зрения. Откуда же я мог знать, что они познакомятся. Твоя сестра почти никуда не ходила.

Братец скептически хмыкнул.

– Слушай, Алесс, – помолчав, обратился Вульф к собеседнику. – А почему твоя сестра еще не замужем? Она же симпатичная, хозяйственная девушка.

– Вот именно! Ей нужен человек, который был бы достоин ее.

По сердцу разлилось тепло от таких слов. Приятно слышать о себе подобное мнение.

– А с чего ты задаешь такой вопрос? – в голосе брата вдруг проявилось подозрение.

– Я таких, как она, раньше не встречал. Хорошая девушка.

– Но не для тебя! – отрезал Алесс. – Если у тебя появились какие-либо мысли по поводу Веренки, выкинь их из головы. Я слишком хорошо тебя знаю!

– Да ты чего? – в голосе оборотня послышалась обида. – Она же твоя сестра! Сам же просил за ней присмотреть, чтобы не влипла в неприятности.

– Если узнаю, что ты за ней увиваешься, прибью на месте. Учти, я не шучу.

– У меня даже в мыслях не было за ней ухаживать.

– То-то же, – и братец хлопнул приятеля по спине. – Ладно, пора возвращаться, а то Веренка заметит наше отсутствие.

Не желая показываться им на глаза, я рванула в сторону аптеки, задыхаясь от обиды. На глаза наворачивались слезы. Пару раз я едва не упала, пока добралась до родного крыльца.

– Уже вернулась, внучка? – приветствовала бабушка. Она еще не ложилась спать, видимо, решив дождаться нашего возвращения. – Ну, рассказывай, из-за чего переполох?

Не отвечая, я скинула с себя на пол курточку и подошла к ведру. Зачерпнув ковшиком воды, я с жадностью стала пить, чтобы хоть немного успокоиться.

– Верена, что случилось? – тревожно спросила старушка, заметив мое состояние. – Тебя кто-то обидел?

– Нет, все в порядке, – попыталась я ее успокоить.

– Так уж и все! – покачала она головой. – Рассказывай.

Она похлопала по лавке, приглашая присесть рядом. Я покорно выполнила ее требование. Она обняла меня, укрыв одним концом шали и прижимая к груди. Я уткнулась в ее плечо и сразу почувствовала себя защищенной от всех бед, пока она рядом.

Я и забыла, что бабушка читает меня, как открытую книгу!

Шмыгнув носом пару раз, я не выдержалась и позорно разревелась. Бабушка что-то шептала, успокаивая меня. Сквозь слезы, я рассказала ей подслушанный разговор.

– Дуреха, – сказала она, вытирая ладонью мои слезы. – Нашла из-за чего плакать. Скажи, что ты нашла обидного?

Я задумалась:

– Алесс приставил оборотня за мной приглядывать. Можно подумать, что я – маленький ребенок, за которым нужен глаз да глаз.

– Брат о тебе заботится, уж как себе это представляет, – тут же нашлось возражение.

Я задумалась.

– Он запретил Вульфу за мной ухаживать.

– А тебе очень хотелось, чтобы это было именно так?

– Ну, не так, чтобы очень, – слегка покраснела я. Бабушка понимающе улыбнулась. – А почему бы и нет? Чем я хуже других, что за мной уже поухаживать нельзя, – я с возмущением посмотрела на смеющуюся старушку.

Тут раздался звук закрываемой двери, и вопрос Алесса:

– Веренка, ты дома?!

Я подобрала с пола куртку и, придав лицу спокойное выражение, прошмыгнула мимо входящего парня.

– Эй, – он попробовал поймать меня за руку, но я увернулась. – Чего меня не дождалась? Пошли бы домой вместе.

Но, не дождавшись ответа, посмотрел на веселящуюся старушку.

– Что это с ней? – услышала я, вешая на вешалку одежду.

– Не обращай внимания, просто у твоей сестры сегодня тяжелый день.

Утро следующего дня выдалось на редкость отвратительное. Выпавший за ночь снег быстро таял под моросящим дождем, превращаясь в кашу. Пронзительный ветер задувал в щели, о существовании которых раньше никто не подозревал. В комнате было очень холодно.

Настроение было под стать погоде за окном. Покидать теплую постель не хотелось. Я продолжала лежать, оттягивая начало дня. Но все хорошее рано или поздно имеет обыкновение заканчиваться. Пора вставать!

Я потянулась за одеждой и, ухватив за краешек, быстро затащила ее под одеяло. Подождав пару минут, чтобы она согрелась, практически на ощупь оделась, стараясь ненароком не сбросить с себя одеяло. Затем, собравшись с духом, выскочила. Одернула платье (слава Единому, оделась правильно!), подошла к тазу с водой. На поверхности плавали частички льда. Мыться или нет? Подумав, я решила помыться немного позже теплой водой. Быстро заплела косу и посчитала, что я вполне готова к трудовому дню.

Спустившись на кухню, занялась повседневными делами: растопила печь, сходила за водой, принесла еще пару охапок дров про запас и принялась готовить завтрак. Пока я ждала, когда согреется вода, достала пшено, перебрала от обсевков, промыла и поставила чугунок с крупой на огонь.

В дверь постучали. В дом вошел староста.

– Доброе утро!

– И вам доброго утра, дядюшка Влас!

– Веренка, мы тут подумали, может, у тебя семена какие остались, корешки там, – слегка замявшись, произнес он.

– Есть, конечно. Только они все равно не успеют взойти и расцвести.

– Знаю. Да только выхода все равно нет. Надо использовать малейший шанс. Ежели баронесса не поможет, не знаю, что и делать.

Я ушла в комнату, где готовились лекарства, за мной последовал староста.

– Та-ак, что у нас тут? – я подошла к одной из полок и стала разбирать баночки, сверточки и мешочки. К сожалению, их содержимое не всегда соответствовало имеющейся надписи, поэтому пришлось открывать каждую емкость.

– Цветки фиалки, липовый цвет, цветки боярышника. Корень алтея, корень калгана.

Дядюшка Влас встрепенулся:

– А они подойдут?

– Нет. В вазу или в венок они не годятся.

– Плохо!

Я уже добралась до конца ряда, когда мне в руки попал долгожданный мешочек.

– Одуванчик! – обрадовалась я и, пошатнувшись на лавке, едва не упала. Благо, староста оказался ловок и не позволил мне свалиться.

– Осторожнее.

– Я сейчас еще поищу, – и продолжила свою изыскательную деятельность.

В ходе поисков мне удалось обнаружить ромашку, семена васильков, льна, бархатцев. Передав все дядюшке Власу, я собралась было уже спуститься, как заметила в углу баночку с маковым семенем. Попробовала достать, но не получилось. Тогда я попыталась дотянуться, стоя на цыпочках. Поискала взглядом, чем можно подцепить ее, но никакого подручного материала не заметила. Подумав, решила попробовать залезть на краешек одной из нижних полок. Наконец желанная баночка оказалась у меня в руках!

И тут полка немного покачнулась, а затем опрокинулась вниз. Не успела я вскрикнуть от испуга, как оказалась на полу. Следом дождем посыпалось все, что стояло на полках. В завершение этого безобразия полка, за которую я держалась, тоже упала. Я едва успела увернуться, иначе она приземлилась бы прямо на меня. Мда, что же это я вечно как дракон в посудной лавке!

– Верена, ты там жива? – обеспокоено воскликнул староста.

– Да-да, все в порядке, – уверила я, поднимаясь с пола. Ой, как же болели ушибы. Такое впечатление, что на теле не осталось ни одного живого места.

– Тебе помочь или сама управишься?

– Спасибо за предложение, но с уборкой я справлюсь.

– Тогда я пойду, – бережно прижимая к себе добычу, сказал он. – Ты уж извини, неудачно как-то получилось.

– Ничего страшного. Все в прядке! – улыбнулась я.

Следующий час у меня ушел на уборку. Полки оказались сорванные вместе с гвоздями. Ну, ничего, у меня же под рукой есть братик. Вот пусть он и прибивает. А пока баночки, мешочки, сверточки пришлось разложить на столе. Заодно надо будет их правильно подписать, чтобы потом выставить, как положено. Тогда и искать долго не придется!

Осталось сходить за метлой и подмести пол.

Я вышла из комнаты и удивилась. В доме стояло что-то вроде тумана.

И только в коридоре до меня донесся запах подгоревшей каши. Всплеснув руками, я метнулась на кухню, схватила ухват и вытащила чугунок, из которого уже валил дым. Внутри находилось черное нечто, уже ничем не напоминавшее завтрак. Каша была окончательно загублена.

Окончательно расстроившись, я беспомощно села на лавку. Надо же, с утра все кувырком!

– Привет, сестренка! – раздался веселый голос, и на кухню вошел Алесс в отвратительно хорошем, на мой взгляд, настроении. – У нас пожар?

Я лишь обреченно махнула рукой.

– Эй, ты чего такая мрачная? – участливо спросил он. – Что тут произошло?

Я молча смотрела, как брат бесцеремонно заглянул в чугунок. Побродив по кухне, сел рядом:

– Это из-за каши? Нашла из-за чего расстраиваться!

Он положил мне руку на плечо и притянул меня к себе, пока я не уткнулась носом в плечо. Уютно, как в детстве, устроившись в объятиях братика, дала волю слезам. Он что-то шептал на ухо и гладил по волосам и спине, не мешая выплакаться.

Постепенно я стала успокаиваться. Вытерев рукавом слезы, я слегка отстранилась и посмотрела на Алесса. Он смахнул последние слезинки ладонью и улыбнулся:

– Ну вот, а то развела сырость. Успокоилась?

Я кивнула.

– Теперь выкладывай, из-за чего слезы.

Слово за слово, он вытащил из меня все обиды и горести. По мере рассказа я почувствовала, как же они надуманные и незначительные. Даже стыдно стало.

Стоило высказаться, как постепенно я успокоилась, и настроение сразу начало подниматься. Умеет же братец одним своим присутствием утешить и подбодрить. Когда я была маленькой, именно он был моей опорой и главным советчиком. Я и не задумывалась, насколько мне его не хватало.

– Теперь слушай меня, давай выпьем чаю, и за работу.

Я засуетилась, собирая на стол. Буквально через несколько минут мы уже сидели и пили чай с остатками вчерашних пирожков. Для молодого парня это, конечно, не еда, но, если не считать сгоревшей каши, больше ничего не было. Не то, чтобы в доме совсем не было еды, просто нужно было что-то готовить. Алесс уверил меня, что вполне может подождать до обеда, а сейчас лучше заняться более неотложными делами. Про себя я решила устроить ему настоящий пир.

– Чем займемся? – поинтересовалась я.

– Езжай-ка ты к баронессе, раз дяде Власу обещала. А я попробую придумать что-нибудь, если у тебя ничего не получится, – посоветовал брат. – Заодно Иллинку проведаешь. Сильно не мешкай. Быстрее съездишь – раньше освободишься.

– Сейчас! Только забегу к бабушке, – кивнула я.

Однако бабушка еще спала, и я решила ее не будить. На цыпочках выскользнула из комнаты, тихонько прикрыла за собой дверь. И не заметила, что бабушка приоткрыла глаза и лукаво посмотрела мне в спину.

Собиралась я недолго. Быстро надела платье поприличнее, чтобы не было стыдно за свой вид, и выскочила на крыльцо. Там уже поджидали сани, править которыми по такому поводу взялся сам староста.

– Ну, устраивайся, егоза – добродушно сказал он, откидывая меховое одеяло.

Дождавшись, пока я сяду на скамью, заботливо укрыл мои ноги мехом. – Чтобы не замерзла, – пояснил он, заметив мой удивленный взгляд. – Держись! Но, милыя-а, поехали!

Громко щелкнул кнут, и лошади помчали.

Эх, если бы погода не испортила наслаждение от поездки. А так, ветер бьет в лицо, противный дождь проникает, кажется, везде, мокрая одежда прилипает к телу. Меховое одеяло моментально отсырело, шерсть встопорщилась клочьями и стала вонять. Ноги закоченели и стали ломить от холода.

В общем, когда доехали до замка, я не верила своему счастью. Выбираться из саней пришлось с помощью дядюшки Власа – ноги отказывались держать.

Подойдя к запертым воротам, староста постучал кулаком в створки. Я топталась рядом, приплясывая, чтобы хоть как-то размяться и согреться. Однако нам не открывали.

Подождав пару минут, он снова постучал. В ответ тишина. Тогда он весьма невежливо стал бить ногой, надеясь, что нас услышат.

– Ну, кого это там несет, – послышался за воротами недовольный голос. Окошечко в створке отворилось, и показалась недовольная сонная физиономия стражника.

– Открывай! – успев потерять терпение и обозлившись, заорал староста.

– Кто такие?

– Не узнал? – вконец обозлился дядюшка Влас. – Глаза-то открой!

– Влас, ты что ли?

– А кто же еще?!

– Погоди, я сейчас.

Послышался стук открываемого засова, и ворота открылись. Староста сел в сани и въехал в просторный двор. Я решила войти пешком, чтобы размяться. Ворота за мной закрыли так быстро, что едва не прищемили подол юбки, взметнувшийся от порыва ветра. Тут же с грохотом засов сел на место.

Странно! Мне показалось, или стражник действительно чего-то боится? Вот и у старосты возник такой же вопрос:

– С чего это вы средь бела дня ворота-то заперли? Да еще и допрос устраиваете.

Стражник ничего не ответил, лишь досадливо махнул рукой и повел к двери, что вела на кухню. Мы пошли следом, недоумевая, что же все-таки происходит.

– Эй, Груня! – окликнул наш провожатый повариху, едва мы переступили порог кухни. – Накорми и обогрей гостей, пока я хозяевам доложу.

Дядя Влас снял свой полушубок и стянул с головы шапку:

– Грушенька, я смотрю, ты все хорошеешь.

Худая и высокая как жердь женщина, которая большой поварешкой гоняла кухонную прислугу, зарделась как молоденькая служанка.

– Здравствуй, Влас, – немного смущенно поздоровалась она. – А ты все так же врешь и не краснеешь, – но чувствовалось, что слова старосты пришлись ей по сердцу.

– Мне то зачем краснеть, – хохотнул мужчина. – Это ты у нас, гляди-ка, как разрумянилась.

– Вот погоди, скажу твоей жене, как ты за другими женщинами ухлестываешь, старый греховодник, – шутливо погрозила ему половником.

Пока они дружески перебранивались, у меня от тепла и разнообразных запахов засвербело в носу, и я неожиданно громко чихнула.

– Велик Единый! Мы тут болтаем, а девочка совсем простыла, – всплеснула руками повариха и подскочила ко мне. – Ну-ка, снимай одежду да садись поближе к огню.

Спустя некоторое время я обнаружила себя сидящей на скамье перед очагом, завернутую в шерстяное одеяло с большой кружкой горячего чая. Вокруг меня хлопотала добрая повариха, подсовывая то пирожок, то очередную кружку чая, искренне считая, что только обильное питье может спасти от простуды. Приходилось, чтобы не обидеть добрую женщину, благодарить и улыбаться, хотя эти хлопоты были мне в тягость. Ну, не привыкла я к такой суете вокруг своей персоны!

Староста веселился, наблюдая за нами, но, тем не менее, не забывал расспрашивать, что же произошло в замке. Однако ничего выяснить не удалось. Все обитатели кухни как будто воды в рот набрали. Разговоры шли о чем угодно, только не о том, что нас интересовало. Дядюшка Влас попытался было обсудить новый закон, что придумал Его Величество, но тему никто не поддержал, и разговор сразу же увял. Постепенно староста стал все больше хмуриться.

– Барон хочет вас видеть, – объявил дворецкий, появляясь в дверях кухни. – Быстрее, не заставляйте его светлость ждать!

Я вскочила со скамейки, скинула одеяло и поспешила за дворецким, за мной следовал продолжавший хмуриться староста. Пока мы шли, по пути нам никто из обитателей замка нам не встретился. У меня настроение тоже вконец испортилось – странность происходящего начинала пугать.

С чего бы хозяева замка, отличавшиеся простотой в общении с окружающими, стали так официальны? Почему днем закрыты ворота, и нас не хотели пускать, пока не убедились, что это именно мы? Особенно если учесть, что и хозяева замка, и стража, и прислуга знает жителей села с момента заселения этих земель, так и наоборот – обитателей замка знают все в округе. Тем более что почти вся прислуга – это местные жители. Все события – рождения, смерти, свадьбы, переживаются вместе.

Не так давно я гостила в замке, теперь же решительно все изменилось. И отнюдь не в лучшую сторону. И этот дворецкий. Куда делся его предшественник? Прошло совсем мало времени для таких больших изменений.

– Веренка, когда ты была здесь в гостях, все так было? – тихо шепнул мне староста.

Я отрицательно помотала головой.

– Что-то здесь не так! Знаешь что, девочка, держись поближе ко мне, – он пожал мне руку, стараясь выказать поддержку, но мне показалось, что дядюшка Влас сейчас сам нуждается в ней. – Надеюсь, нам удастся отсюда уйти без проблем.

– Все будет хорошо! – слабо улыбнулась я.

– Не отставайте! – послышался недовольный голос дворецкого, который успел уйти вперед достаточно далеко. Мы прибавили шаг.

– Извините, – обратилась я к нему, – я бы хотела повидать сестру.

Он злобно посмотрел на меня:

– Только если хозяин разрешит.

– Почему?

– Так велел хозяин.

Следующие пять минут я пыталась добиться от него хоть какой-то информации, но в ответ лишь слышала: "хозяин велел", "хозяин не велел", и ни слова больше. Сдается мне, что речь идет не о бароне.