Текст книги "Прокурор дьявола. Жатва"

Автор книги: Майя Астахова

Соавторы: Эльдар Дейноров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

Он оглянулся, словно ища поддержки.

Изабелла слегка улыбнулась – ей показалось, что она поняла, в чем дело. Будь этот турист кем угодно – дело показалось бы сложнее, но американец…

«И как они живут, бедные? – подумала она. – Нет уж, закончится вся эта история – можно будет податься куда угодно, только не в Америку! Ведь этот тип наверняка закончил университет, и не самый худший…»

– Позвольте мне вмешаться в ваш разговор, – обратилась к ним гадалка. Оба повернулись к Изабелле: американец – с недоумением, русский – с надеждой.

– Все очень просто, – продолжала Изабелла, стараясь медленно и понятно произносить каждое слово. – Он, – гадалка кивнула на памятник, – великий композитор. В Америке был свой великий композитор – Элвис Пресли…

– О, он сочинял песни?! – восторженно произнес американец.

– Примерно, – Изабелла улыбнулась, незаметно подмигнув русскому.

Американец стал немедленно щелкать фотоаппаратом, желая запечатлеть «русского Элвиса Пресли».

– Спасибо, – сказал гид, а потом, перейдя на русский, добавил:

– Иначе мы бы часа два здесь стояли. Это – тихий ужас!

– Понимаю, – тоже по-русски ответила она, – насмотрелась в свое время.

Она еще раз улыбнулась – и прошла мимо. Конечно, можно было бы беседовать и дальше – но сейчас ей хотелось побыть одной.

Не доходя до моста, Изабелла перешла улицу и двинулась вдоль набережной канала – к Новой Голландии.

В Петербурге больше всего ей нравился именно этот уголок. Если пройти чуть дальше, откроются ворота, на которые можно любоваться часами. Туристов здесь почти не бывает, да и вообще это очень малонаселенный район. Пожалуй, только Павловск был столь же приятен для нее.

Изабелла уже представляла, что она остановится на набережной, будет смотреть на красную арку, окруженную деревьями, на облака, медленно проплывающие над нею… И, быть может, она придумает, что станет делать потом, когда тварьотправится в небытие. Почему-то ей хотелось остаться именно здесь, в неродном для нее, холодном и туманном городе. Может быть, он вообще привлекает таких, как она?

Да и вообще – рядом с этими воротами, около набережной канала ей казалось, что в мире нет и не может быть никаких тварей. Что-то одно должно существовать на свете – или существа, подобные Анне Дюпон, или такая вот красота…

Но сегодня, похоже, был не ее день. Изабелла остановилась на набережной, глядя на Новую Голландию, и в этот момент рядом раздался не слишком-то мелодичный голос:

– А что-то я тебя прежде здесь не видел!

Высокий парень в черной куртке смотрел на нее, слегка прищурившись, отчего его взгляд казался насмешливым.

Изабелла внимательно посмотрела на него, уже готовясь ответить «молодой человек, вы, видимо, обознались», – но поняла, что он обращается именно к ней. Этот парень, хотя и выглядел вполне по-человечески, принадлежал к людской расе лишь номинально. Как и она сама.

– Похоже, ты кого-то ищешь. Или – чего-то, приключений, например, – продолжал парень довольно дружелюбным, но все же насмешливым тоном. – Может, тебе помочь?

Глава 6
Ерундовая анкетка

– Инициатива наказуема, – в который раз повторил Рэкки. – Поэтому…

– Может быть, я туда отправлюсь? – на сей раз Марина решила, что с обычным для нее смущением пора покончить. Она здесь не первый месяц работает, кое-что понимать научилась.

– Думаешь? Ну да, вообще-то, ты с прессой связана была, как я мог это упустить. Но учти, придется применять еще и иллюзорку, и внушение, причем – одновременно. Управишься?

– Ну, в Англии как раз такие задания и были, и – ничего, – ответила Марина, стараясь все же не выдать своего смущения – все же, сама вызвалась на задание. Пусть оно и рутинное, но провалить его нельзя никак.

Разговор шел в столовой, как чаще всего и было. Рэкки обожал обсуждать служебные дела за обедом, а в самом отделе он гораздо чаще вел речь о каких-нибудь очередных компьютерных наворотах – причем половину слов Марина, как ни старалась, понять не могла.

– Хорошо, поступим так, – решил он. – Ты на задание пойдешь, но не одна, – он строго посмотрел на девушку, и она поняла – возражать бессмысленно. – Тебя будет контролировать Корвин…

«Ну вот, и опять мне не доверяют, – мысленно вздохнула Марина. – Конечно, ведь не забыли, как я весной вела „самостоятельное расследование“»…

Рэкки только головой покачал.

– Во-первых, будешь настолько громко думать – провалишь все. Во-вторых, весной ты работала на удивление удачно – даже не можешь представить, насколько хорошо. В-третьих – я сказал, что Корвин будет тебя контролировать. А это совершенно не значит, что он станет выполнять твою работу. Если хочешь, это – группа поддержки. Моральной. Почувствуйте разницу!

Обижаться на начальство было просто глупо. Но именно сейчас Марина поняла, что взвалила на себя непосильную задачу. Обычно при всякого рода официальных беседах иллюзоркой занималась не она. А вот сейчас… Ведь еще придется и беседу поддерживать, и на Кора иллюзорку накинуть… И как с этим быть?!

Вероятно, думала она снова достаточно «громко», но на сей раз Рэкки не стал ей за это пенять. Наоборот, улыбнулся и сказал:

– Управишься, стажер Крутицкая, даже не сомневаюсь…

Речь шла о посещении рекламного отдела того самого журнала, который разместил анкету госпожи Дюпон с предложением «счастья – всем задаром».

Если бы «Третья стража» была вполне официальной структурой, вроде ФСБ или милиции, это и заданием-то не считалось бы: просто пришли, поговорили, все выяснили в пять минут – и о׳кей.

Но сейчас все обстояло иначе. Вряд ли редакция станет сообщать кому ни попадя данные о тех, кто размещал в журнале рекламу. А значит, надо накинуть илюзорку и заставить рекламщиков разговориться – если они представят, что перед ними не некая девушка Марина, а следователь, дело быстро пойдет на лад. Или же, можно попробовать внушение – это тоже неплохой вариант.

– Ну что, начнем, не теряя времени, – Корвин при разговоре Марины и Рэкки хранил молчание, будто бы и ни при чем, теперь же настала его очередь. – Для начала попробуй навести иллюзорку на меня.

Это было самым сложным. Ну кто, скажите на милость, будет разговаривать с парнем, который похож на хиппи – да нет, не похож, а самый настоящий хиппи и есть! Такому бы на концертах веселиться или стоять около рок-магазина и спрашивать у себе подобных: «А мелочи немного не найдется?»

В мелочи Корвин не нуждался, хиппи на самом деле не был, но кому же такое докажешь?! А значит, нужно набросить на него личину. Чтобы выглядел вполне солидно и респектабельно.

С третьего раза у Марины получилось соответствующее заклинание. То есть, самом по себе заклинание произносить было даже ни к чему – достаточно повторить его мысленно, суть от этого не меняется. Но при этом нужно представлять определенный образ, а вот это было гораздо сложнее.

Корвин хмыкнул, усмехнулся.

– Знаешь, по-моему, все хорошо, но так я очень похож на Хлестакова. Сорок штук одних курьеров… Давай-ка немного посолиднее. Чуть потолще, немного более уверенный вид.

Только минут через пять он произнес:

– Ну, вот так оно лучше… Теперь берись за себя.

И еще пятнадцать минут Марине пришлось входить в избранный образ – женщина средних лет, с высокой прической, одевается модно, но неброско, черты лица – незапоминающиеся, волосы – светло русые…

– Ну, Маринка, это что-то с чем-то! – вошедшая в столовую Таня прервала ее упражнения.

– Нормально-нормально, – отмахнулся Корвин. – Это всего лишь репетиция.

– Браво, входим в роль! – Татьяна захлопала в ладоши. – Поздравляем с избавлением от нашего класса нашу замечательную классную руководительницу, дорогую Марину… э-э, твое отчество не помню… В общем, просто о-кей!

– О-кей, – смущенно подтвердила Марина. – Наверное…

– Это еще не все. Не забудь про внушение и про то, что рекламщики должны накрепко забыть наш визит, – безжалостно заявил Корвин. – Да, иллюзорку поддерживать все время – и твою, и мою. Я – только наблюдатель.

– Ну, ребята, не буду вам мешать, – Татьяна демонстративно уселась за другой столик, но нет-нет, да и посматривала в сторону младшей подруги.

Примерно через час Корвин сказал, что все готово, можно спокойно ехать в редакцию.

– Главное – держись уверенней, – напомнил он, когда они садились в машину. Но по дороге Кор смотрел в окно, курил, поблагодарил водителя и сказал, что ждать, в общем-то, недолго. То есть, вел он себя так, словно не сомневался в результатах. А вот у Марины сомнения были, притом – очень большие.

– Ну, теперь – начинай, – кивнул Корвин девушке, стоя около машины. И Марине ничего не оставалось делать, как проговорить заклинание иллюзорки, стараясь сделать все именно так, как было прорепетировано. Она оглянулась на спокойно стоящего рядом Кора – кажется, все прошло удачно.

Заклинание иллюзорки – штука достаточно коварная, особенно для начинающего мага. Он-то видит реальный облик, а то, что получилось в результате заклинания, смотрится, как неясный и расплывчатый образ. Станешь приглядываться к Корвину как следует – иллюзорка исчезнет полностью, и перед глазами предстанет тот самый улыбчивый парень, похожий на хиппи или на толкиениста, которого Марина видела каждый день.

А уж о себе и говорить нечего! Тут надо полагаться только на интуицию… ну, и на горький опыт, естественно.

Корвин слегка кивнул, кажется, на сей раз все было удачно.

– Начинаем, – слегка улыбнулся он.

Внушение Марине удавалось гораздо лучше. Кстати, она опробовала свои способности к внушению как раз во время упомянутых Рэкки событий весны. Правда, вспоминать об этом она не хотела, но в том, что касается внушения, все было как раз удачно – она могла заставить собеседника рассказать все, что нужно (если информация не заблокирована в мозгу), а потом заставить забыть о том, что кто-то задавал какие-то вопросы.

Но тогда ей не приходилось поддерживать собственную, да вдобавок еще и чужую иллюзорку, она могла быть сама собой. Теперь все было гораздо сложнее.

Правда, рядом находился Корвин, но он, в случае чего, не станет ей помогать – таков уговор.

Решительности Марины хватило на то, чтобы переступить порог, небрежно кивнуть охраннику, произнеся:

– Нам – в рекламный!..

– Это – на третьем этаже, – сказал охранник, даже не спросив, к кому именно и по какому вопросу пожаловали посетители. Возможно, здесь так было принято, но, вполне вероятно, некоторую роль сыграла именно иллюзорка.

Это немного улучшило настроение Марины, и, поднимаясь по лестнице, она чуть-чуть успокоилась.

– Вы – по поводу модульных объявлений, – девушка, которая была явно младше Марины, оторвалась от компьютера (Марина краем глаза заметила, что на экране был пасьянс, который мгновенно улетучился).

– Не совсем. Нам бы поговорить с вашим руководителем, это – серьезный заказ, – сказала Марина, строго посмотрев на любительницу компьютерных игр.

– Понимаю, – пискнула девица, – сейчас посмотрю, Яков Аркадьевич, кажется, занят.

Занят! Вот только этого Марине и не хватало для полного счастья! Значит, придется поддерживать иллюзорку минут пятнадцать, а то и все полчаса! Она столько не выдержит!

Но Корвин, стоявший рядом с ней, сохранял полное спокойствие.

Между тем, девица впорхнула в неприметную дверь, оттуда послышались приглушенные голоса.

– Минут через двадцать, – она выскочила из кабинета.

Марина была готова скрежетать зубами от злости.

– Вы пока посидите, вот последний журнал – только сегодня в киосках, – щебетала девица. Диван был расположен так, что оттуда не было видно экрана компьютера.

– Передайте Якову Аркадьевичу, что дело – совершенно неотложное, – ледяным тоном произнесла Марина. На самом-то деле она была готова провалиться сквозь землю от стыда и смущения. – От этого зависит жизнь вашего журнала… который только сегодня появился в киосках, – добавила она, наконец-то задействовав внушение.

Девица послушно вскочила вновь.

На сей раз голоса в кабинете звучали раздраженно. Но Марине удалось добиться результата – Яков Аркадьевич, строгий пожилой мужчина в деловом костюме и при галстуке, все же появился на пороге кабинета.

– Вы ко мне? – спросил он, недоверчиво глядя на посетителей.

– К вам, – сухо кивнула Марина. – Именно к вам. По поводу объявления некоей Анны Дюпон, – на сей раз внушение пришлось усилить. Яков Аркадьевич был натурой весьма недоверчивой, к тому же у всех работников рекламы есть некая особенная гордость.

Как правило, два отдела газеты или журнала – рекламный и редакционный – смотрят друг на друга слегка свысока, примерно как Светлые и Темные в «Третьей страже». Журналисты считают рекламщиков занудами, отнимающими место, где можно было разместить массу интересных материалов. А рекламщики посмеиваются над редакцией, в глубине души считая журналистов дармоедами – они не приносят доходов, а лишь отнимают место.

При этом друг без друга существовать они не могут, и прекрасно это понимают.

– Так что вам угодно?.. Мы не… – начал Яков Аркадьевич. Но тут же неожиданно понял, что беседа с этой строгой дамой имеет некое государственное значение. Он несколько побледнел, вероятно, вообразив, что деньги на рекламы Анны Дюпон шли из фонда какого-нибудь бен-Ладена, а он, начальник рекламного отдела, умудрился просмотреть этот факт.

– Можете быть спокойны, конкретно к вам у нас претензий нет, – быстро проговорила Марина. – Нам нужно знать очень четко только одно – Юридический адрес подателя объявления. И фактический адрес – безусловно тоже.

– А вы уверены, что претензий не будет? – подавленно спросил Яков Аркадьевич – даже под сильным внушением он старался заботиться о своем детище – отделе рекламы.

– Уверены. Но вы очень нас обяжете, – кивнула Марина.

– Хорошо. Одну минуту, – Яков Аркадьевич был уже готов зайти в свой кабинет, но этого ему позволять как раз и не следовало: внушение лучше всего действует именно в присутствии объекта.

– Идемте вместе, – почти что по слогам сказала Марина. – За посетителя не беспокойтесь, он ничего не заметит…

– Не заметит, – повторил рекламщик, после чего деревянной походкой двинулся в кабинет. Марина последовала за ним.

Вот теперь ее задача усложнилась: нужно было взять на себя еще и посетителя – худощавого молодого человека в щегольском костюме, который, не замечая вошедших, стал рассматривать что-то в папке с бумагами. Для верности Марина решила заставить его сосредоточенно рисовать что-нибудь в блокноте, и посетитель – судя по всему, дорогой заказчик, – потянулся за карандашом.

– Теперь найдите адрес, – проговорила Марина.

Яков Аркадьевич поспешно полез в шкаф.

К счастью, рылся он там недолго – соответствующая папка лежала не на самом дне. И это было просто замечательно – нервы Марины были уже на пределе.

– Вот оно, можете записать. Только это адрес представителей Анны Дюпон в Петербурге, – Яков Аркадьевич положил на стол договор.

«Международная академия гео-информационных и экологических наук», – прочла Марина. Она быстро переписала адрес, потом внимательно посмотрела на рекламщика:

– Вы забудете о нашем визите сразу после нашего ухода, – внятно проговорила она. – Договор можете положить на место. Всего доброго…

Последнее было совершенно излишне – вот на такой вежливости можно было завалить всё внушение. Но, к счастью, в этот раз обошлось.

Девице за компьютером также было приказано всё забыть, после чего Марина и Корвин едва ли не бегом спустились по лестнице.

– Ну, я же говорил – побольше уверенности, – бодро произнес Корвин, когда они оказались в салоне неприметных «Жигулей» и больше не надо было думать ни о внушении, ни об иллюзорке. – И все у тебя отлично прошло, зря переживала. Я бы тоже поверил, что ты из ФСБ. Или – из налоговой…

Но его последние слова Марина уже не слышала. Она заснула моментально, стоило оказаться на сиденье автомобиля. Последние минуты поддержки иллюзорки отняли все ее силы.

Чуть позднее, в курилке, которая располагалась в подвальном этаже офиса «Третьей стражи», состоялся такой разговор.

– Ну, и как, много пришлось подправлять?

– Знаешь, Рэкки, не слишком, хотя пришлось. Надеюсь, ты ей не скажешь?

– Ну, что ты! Она должна быть уверена – все делала сама и только сама. Я уж думал, ты возьмешь на себя всю иллюзорку…

– Знаешь, я тоже сперва так решил. Так ведь нет – она управилась на девяносто процентов, я сам не ожидал!

– Зато теперь будет спать сутки… Ну да ничего, лиха беда начало. Давай лучше подумаем вот о чем, – Рэкки сделал глубокую затяжку. – Как бы нам разобраться с этой «академией». Догадываешься, откуда там ноги растут?

– Да уж не без того. Значит, все-таки наши друзья из Сообщества!

– А кто ж еще! «Академия» – вывеска излюбленная, если не сказать – банальная.

– Учти, Марину я в этот гадюшник не потащу, – решительно сказал Корвин.

– А и не надо. Если вообще туда нужно тащиться. Можно сделать проще – сообщить в Москву, господину руководителю Сообщества Цыбуленко, заявить, что тут без его соизволения организована фабрика зомби – пускай сами разбираются. Им сейчас лишний скандал ни к чему.

– А ты уверен, что без соизволения? – задумчиво спросил Корвин. – И потом – если сейчас у нас с ними перемирие…

– Ну, мира не было и не предвидится, – Рэкки невесело усмехнулся. – Дело-то не в том. Трясти этих «академиков» можно хоть сейчас – Сообщество от них, если что, открестится. Вот чего я и в самом деле не понимаю – как это они так себя подставили? Может, безо всякой задней мысли решили за денежки поработать посредниками? Тогда нам ничего не обломится. Да, и еще, Кор – как-то беспокоит меня эта история с вампиром и самоубийцей. Может, мы вообще на ложном пути, а эта Анна Дюпон – отвлекающий маневр. Как полагаешь…

– Но анкеты были у всех…

– Именно. Чтобы сбить нас со следа, пока не выяснилось, что ларчик просто открывается… Ладно, черт с ним, проверим все версии.

* * *

Если бы Рэкки или Корвин знали, что именно творится в одной из квартир в центре города, не так далеко от офиса «Стражи» как раз в тот момент, пока они мирно беседовали в курилке, они бросились бы туда со всех ног. Вероятно, проникли бы в квартиру через кромку, насмерть перепугав женщину, сидевшую за столом над газетами, выхватили бы из ее рук некий журнал, а потом накрепко заставили бы забыть все глупости. Но…

Вечно оно вмешивается в ход событий, это самое «но».

… Раиса Ивановна гордилась тем, что ее принимают за старшую сестру или подругу ее дочери. В каком-нибудь клубе она вполне могла танцевать с ровесниками Кристины, а заодно – лихо болтать на том странном языке, который ныне считался молодежным жаргоном. И одевалась Раиса Ивановна вполне современно – любая молодая модница позавидовала бы.

Словом, некоторые основания считать себя подругой своей дочери у Раисы Ивановны были, притом она уверилась, что у них с Кристиной друг от друга – никаких секретов.

Кристина на сей счет была немного иного мнения, но мама этого просто не хотела замечать.

Собственно, все и началось с этих самых секретов. Нежданно-негаданно Кристина стала замкнутой и нелюдимой, молча сидела за учебниками все свободное время (чего раньше не наблюдалось), причем – на излете каникул! А Раиса Ивановна слышала от нее только лишь: «Да нет, мам, все нормально!»

В том, что происходит на самом деле, Раиса Ивановна разобралась довольно быстро. Был у Кристины парень, была лучшая подруга… Дальше можно и не продолжать!

Раиса Ивановна растила дочку без отца, и уж кто-кто, а она могла понять горе Кристины, посочувствовать, просто поговорить. Вот только дочка ни на какие разговоры не шла, и все у нее было «нормально».

Вот в момент невеселых размышлений и попались Раисе Ивановне журнал и анкетка.

Она пробежала глазами текст, усмехнулась про себя – какой только ерунды не понапишут. Потом она задержала взгляд на портрете Анны Дюпон и надолго задумалась. Слишком располагающей была внешность у этой уже не очень молодой, но, безусловно, красивой женщины.

«Так, ну и какие чудеса нам обещают? – подумала Раиса Ивановна, теперь уже со всем вниманием просматривая анкету с контрактом. – Выиграть в лотерее, иметь средства, чтобы купить машину? Да что они все о деньгах да о деньгах! Вот если было бы так – чтобы моя дочь всегда меня понимала!»

Такого пожелания в анкете не оказалось. Но Раиса Ивановна поспешила слишком строго осуждать заботу о материальном – были в анкете и вещи духовные. К примеру, найти настоящую романтическую любовь до гробовой доски. Или – попроще – встретить много новых друзей.

Раиса Ивановна вдруг поняла, что не хочет сама заполнять анкету. Гораздо лучше сделать так (хотя, конечно, глупости все это… но у госпожи Дюпон такой ясный, одухотворенный взгляд… вдруг она и правда кое-что умеет?..): взять Кристинину фотографию, наклеить, и подчеркнуть те пункты анкеты, которые одобрила бы и сама дочка. А уж кому не знать, что ей действительнонужно, как не Раисе Ивановне?!

А потом… Эта самая госпожа Дюпон пишет, что желания начнут сбываться сразу же, как только письмо с анкетой дойдет до нее, а то и раньше – ведь она же экстрасенс высшей категории. А что, если попробовать? Вдруг у Кристиночки все пойдет совершенно замечательно – вот тут и можно вытащить из небытия журнал: смотри, доченька, ты это видишь?

А если даже и не выполняет эта госпожа Дюпон никаких желаний, а девочки что-то само начнет налаживаться – и тогда журнал тоже пригодится.

Раиса Ивановна еще раздумывала об этом, а ее рука, словно бы сама собой, потянулась к ножницам. Все прочее было делом техники.

И через час письмо оказалось в почтовом ящике, поскольку никто в этот момент Раису Ивановну не перехватил.

Вот единственное, что не смогла рассчитать Раиса Ивановна – так это собственных способностей, – не магических, разумеется. Она терпеть не могла разные сюрпризы, особенно если речь шла о собственной дочери.

Она стоически держалась целые сутки, убрав анкету с вопросами в ящик письменного стола. Но, видимо, просто от отправки письма не зависело ничего – на следующий день Кристина пришла из школы сама не своя.

На вопрос матери: «Ну, как там твое ничего?» – дочка пробурчала свое обычное: «Да нормально», – после чего немедленно вынула учебники и уселась за письменный стол. А в телевизионную программку даже не заглянула, что характерно.

– А в школе все в порядке? – продолжала Раиса Ивановна уже чуть строже.

– Да. Вот, реферат надо по истории делать, – бросила Кристина, не отрываясь от книг.

– Да на компе же у тебя масса готовых рефератов, сама скачивала, – Раиса Ивановна понимала, что дело вовсе не в учебе, но как-то сразу перейти на личное не решалась и она.

– Да я смотрела, там всякая ерунда! Не зачтут, да и все, – для Кристины в последние дни это был рекорд словоохотливости.

– Какая хоть тема? – продолжала расспросы мать.

– Великая Французская революция, – проговорила дочь, давая тем самым понять, что разговор исчерпан.

– Уж и не знаю, чем помочь, – Раиса Ивановна наморщила лоб, силясь вспомнить, когда это была Великая Французская революция. Ну, вроде, тогда Бастилию взяли, а потом… Парижская коммуна… Да, еще Гаврош… Вроде, что-то про бои на баррикадах… А после генерал де Голль. Нет, де Голль – он, вроде, был потом. А Наполеон – это до или после?

Последнюю фразу Раиса Ивановна задумчиво произнесла вслух.

– Во время – а потом после, – голос Кристины нельзя было посчитать выразительным, но постаралась ответить с некоторым ехидством. – А если дата рождения – то как раз до.

– Вон оно как, – Раиса Ивановна постаралась запомнить эту интересную подробность из жизни французского императора, но все тотчас же вылетело из головы. – Ну ты же знаешь, вечно у меня – история с географией…

Кристина благоразумно хранила молчание.

– А вообще, знаешь, от всех этих дат башня может съехать, – развивала Раиса Ивановна свою мысль. – Как вообще-то дела…

– Ну, как всегда, – дочку уже стало тихонько раздражать такое внимание матери. Кристина пожала плечами, надеясь, что сейчас ее все же оставят в покое.

– Я же знаю, сейчас тебе немного трудновато, – Раиса Ивановна не собиралась отступать.

– Ну, еще бы! – Кристина ткнула пальцем в кипу учебников. – Если бы только с историей!..

– Вот-вот, доченька, – поддакнула Раиса Ивановна. – Ты же молодая, в книгах рыться всегда успеешь. Я понимаю, что поступать хочешь, но ты же так просто перегоришь. В конце концов, все кто хочет, поступают, тут дело в средствах, а не в экзаменах, а средства, ты не сомневайся, найдутся…

– Да, мама, ничего я не перегорю, – отмахнулась дочка. – А средства… – она слегка вспыхнула. – Ты лучше про это брось! Знаешь, что я в одной газете читала…

То, что дочка еще и газеты читает, было для Раисы Ивановны новостью.

– И что?

– А то, что в твое время поступать за счет родителей было стыдно. А кто так делал – тот о том помалкивал в тряпочку.

– Но сейчас же другое время, дочка, – попыталась увещевать Кристину Раиса Ивановна.

– Время – оно всегда одинаковое, что сейчас, что в те годы, что тогда, – Кристина показала рукой на учебник истории. – Между прочим, сейчас полшестого, а мне надо это еще и на компе набирать…

– Тебе бы с клевыми чуваками гулять, а не за компом глаза портить, – не выдержала мать. – Сидишь тут, киснешь… Думаешь, я не знаю…

– О чем это? – Кристина впервые подняла глаза на мать.

– Про Сережу и про Таню, – Раиса Ивановна решилась, наконец, на лобовую атаку.

– А вот это – мое дело, – зло сказала дочь. – С кем не хочу – с тем дружить и не буду. Да этот Серый, если уж ты откуда-то про него знаешь – он по-настоящему серый – дебил форменный! Да и Танька!.. Хорошая будет пара, я за них рада! Все только о тряпках да о тряпках. Рядится, как чучело – розовые джинсики, оранжевый топик. Зато все дорогое!

– Ох, не знаю, дочка. Может, так и надо? Молодыми-то будете не всегда, – примирительно вздохнула Раиса Ивановна. – Да и потом – если этот Сережа тебе не пара, ну есть же мальчики поприличнее.

– Есть. Наверное, – протянула Кристина, собираясь все же взяться за науку и оставить этот разговор.

– Ну, а раз так… Знаешь, что я тут выдумала?

Кристина не знала, поэтому молчала, хмуро глядя на мать.

А Раиса Ивановна достала из шкафа анкету и полушутя-полусерьезно протянула ее дочери.

– Ну и что это? – недоумевающее спросила Кристина. – Какая-то старообразная француженка… А может, она и вообще не из Франции – знаешь, как все эти рекламы теперь делают. А вопросы ты кружками обводила?

– Ну, да, только я это послала… как бы на твое имя?

– А зачем это? – Кристина была искренне удивлена. – Ну ты, мама, даешь! Погоди, и вопросы ты сама нарисовала?

– Ну да!

– Сейчас посмотрим… Ага, любовь, новые друзья… Ну-ну, мне и от прежних-то… – она невольно изобразила рукой знак, который отмечен даже в «Некрономиконе» (чего Кристина знать никак не могла). Но если в «Некрономиконе» это знак для отправки в бездну (если безумный араб аль-Хазред и его переводчики ничего не напутали), в немагическим мире он тоже означает отправку – но хорошо известный всем краткий адрес.

– Это ты сейчас так говоришь, – примирительно проворковала Раиса Ивановна. – А потом, Кристиночка, пройдет немного времени…

– …и я провалюсь на экзаменах, да? – ответила Кристина. – Смотри-ка, тут и про учебу есть – так ты про это как раз забыла. А вообще-то, не верю я во все такие вещи. Ерунда это все. Знаешь, девчонки в классе любят гадать – так даже не думают, сбывается потом или нет. А еще – все эти знаки зодиака. Просто смех!

На том «конфликт отцов и детей» и завершился. Убирая в шкаф анкету, Раиса Ивановна грустно подумала, что дочка у нее совсем не такова, какой она сама была в школе. Ерунда, скажите пожалуйста! Она еще раз взглянула на фотографию Анны Дюпон, и ей показалось, что французская колдунья благожелательно улыбнулась ей – мол, нечего беспокоиться, все будет очень хорошо, а то, что Кристина считает ерундой, на самом деле, работает, да еще как.

Справедливости ради надо сказать, что права в конфликте на сей раз оказалась все-таки Раиса Ивановна. И вовсе это не было ерундой, как думают маленькие девочки из практичного мира текущей реальности.