Текст книги "Прокурор дьявола. Жатва"

Автор книги: Майя Астахова

Соавторы: Эльдар Дейноров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц)

– Проверить? Что проверить? Набросится ли на тебя Сообщество, если ты одна выйдешь из офиса? Или – что?

– Проверить свою версию по поводу убийств! – выпалила Марина.

Сергей изумленно воззрился на нее.

– И что же?

И Марина – совершенно неожиданно для себя – принялась рассказывать: о странной надписи в переулке, о визитке, полученной вместе с апельсинами, о том, как была найдена Моргана, и что из этого вышло – точнее, чего не вышло…

Сергей слушал молча, не перебивая.

– Однако, Марина, ты смелый человек. Или – отчаянный. Ты хотя бы понимаешь, что теперь убийца будет кое-что о тебе знать. Возможно, если он знаком с чтением мыслей – а я считаю, что это так и есть – он уже знает тебя в лицо. Ты с кем-нибудь говорила, что и как?

– Ну, Тане я сказала про поход в клуб – и всё.

– Ладно… Ты бы лучше прикинула другое – а к чему он охотится на магов из Сообщества, потом подкидывает этих тварей в «Стражу», потом… Ты слушала, что сегодня говорили в утренних новостях? Убит экстрасенс, объявивший себя мессией?

Марина молча кивнула, не зная, куда провалиться из-за своего непрофессионализма.

– Короче, он опять принялся трепать Сообщество. И как ты думаешь, Марина, а кто он может быть и чего ему от жизни надо?

Автомобиль сделал резкий поворот.

– Вот подумай, кто это может быть. И, кстати, один ли это человек? У тебя есть какие-нибудь варианты?

Марина молчала. Вариантов не было.

– Знаешь, это любопытная тактика. Представь, что есть две воюющие стороны. Постреливают они друг в друга, но делают это без особого напряга. И без особой крови. И без особого желания. И вот-вот пойдут на какие-нибудь переговоры, уступки, на утрясание конфликта… А потом появляется – как бы из ниоткуда – снайпер. Сперва палит по одним, потом – по вторым. Кто он такой, чью сторону держит – никто не знает. А мочит всех без разбора. Если его попытаются поймать, он покончит с собой, никаких документов не оставив. Знаешь, такая тактика была опробована не раз… Даже у нас.

– Где? – Марина не сводила глаз с Сергея.

– Конкретно – в Москве, во время событий двенадцатилетней давности. Хотя, думаю, и не только там, – лицо Казарского стало жестким и суровым. – А уж в других странах – и подавно. Так вот, после этих снайперских ударов начинается большое мочилово…

– И кто-то хочет этого и здесь? – выдохнула девушка.

– Вероятно – очень хочет. А почему, как ты думаешь?

– Он – за Сообщество? – быстро проговорила она.

– Версия номер один. Какие еще?

– Неужели – из наших?

– Версия номер два. Что еще?

Девушка глубоко задумалась.

– Подсказываю – есть версия номер три. Он – третья сила, которая очень хочет большого конфликта между Сообществом и «Стражей».

– Но зачем?

– А вот здесь мы пока можем строить только догадки. Ну, например, такие. Сообщество, как хотите – сила большая, но не слишком организованная. Там так или иначе каждый – сам за себя. Так оно повелось, дисциплина там держится либо на деньгах… либо она палочная. У нас несколько не так. Если устранили этого Могильного – обрадуются его конкуренты. Горевать особенно никто не станет – разве что те, кто был связан с ним общими финансовыми делами. Горевать он будет о потерянных деньгах. Конкуренты, конечно, начнут принимать меры – но только для спасения своих шкур.

– А мы?

– А мы уже раззадорены – после апельсинов. Но сложно раскачиваемся. В прошлом году Сообщество угробило одного из лучших стажеров – не тебе в обиду, конечно. Да, все были в ярости. А почему тогда маги из Сообщества еще живы в Петербурге?!

– Ну, есть же сдерживания… равновесие, – Марина и сама не знала, как ответить на эти вопросы, которые – почти непроизвольно – она задавала и себе самой.

– Вот-вот, равновесие, – вздохнул Казарский. – Ты говоришь почти как Стрешнев – Рэкки у нас, конечно, более боевой. Но и он это равновесие признает. А кто-то – возможно, видя все со стороны – признавать не захотел. И решил – если «Третья стража» раскачается как следует – то и мокрого места от всей этой гадости из Сообщества не останется. А возможно – и не только от Сообщества, а и от их протеже. Да, кровь будет немалой. Но будет и победа.

– И кто-то решил заплатить чужими жизнями…

– А свою он не ставит под удар? Мариночка, а представь себе, что он – или она – не столь предусмотрителен. И что Моргана вывела бы тебя на его след? А он ведь вряд ли станет бить по тебе. Одно дело – прислать тварей «на кого Бог пошлет». Другое дело – выстрелить в тебя. Или, скажем, в меня. Или – в того же, едва не пострадавшего Игоря. Так что он может оказаться в полном распоряжении таких, как мы. Ведь никто из нас не дал ему права убивать. И что бы ты тогда сделала?

И вновь Марине пришлось промолчать.

– Скажу – ты бы выполнила боевую стойку, закричала бы «ату!», бросилась бы со всех ног к своим – ура, есть доказательства! Верно? И убийцу бы завалили – и даже вряд ли бы узнали о его мотивах.

– А почему ты думаешь, что он симпатизирует нам? – спросила Марина, с трудом выговорив это «ты».

– А почему бы и нет? Заметь, он не убил никого из «Стражи». Очень сильно напугал – да, верно. Но – не убил. А Сообщество он выкашивает. Ребров – вероятно, его работа. Теперь – Могильный, но было и еще одно удачное покушение, у меня была информация. М-да, вот только кто сказал, что убийца – один?

– Ты как будто на стороне убийцы, – Марина внимательно посмотрела на Казарского. Ей почудилась, что в глазах, скрытых очками, промелькнул веселый огонек. Однако лицо шефа центра общественных связей оставалось серьезным.

– Ну, что ты, я просто пытаюсь понять его логику. А для этого нет средства лучше, чем влезть в его шкуру, только и всего.

– И кем же он может быть?

– Любым человеком, который хорошо знает о Сообществе… и о нас. Ну, разумеется, не без известных способностей, но без них и информации не будет. А способности у него есть, взять хотя бы случай с этой Морганой. Память ей потерли основательно, как я понимаю… Да, что еще – любит театральные эффекты. Ему обязательно надо предупреждать своих противников – мол, «иду на вы». Этакий князь Святослав… Все, приехали. Но теперь, учти, все будет под моим контролем, – Казарский усмехнулся.

– То есть как?

– Да так, – он вздохнул. – Не хочется, чтобы ты погибла по глупой случайности. В общем, из офиса не высовываемся, преступника, пока нет приказа, не ловим. А я попробую кое-что уточнить.

– А если… – Марина так и знала, что этим все закончится. А еще – большим нагоняем от Рэкки.

– Хотела спросить – если я сообщу о действиях стажера Крутицкой кому следует? – хмыкнул Казарский. – Не бери в голову. Во-первых, с моей стороны все это не приказы, а просьбы. Во-вторых, ничего страшного ты не совершила. Больше того: когда его поймают по твоей наводке – если поймают, – вот тогда, пожалуй, с удовольствием доложу. Не раньше… А теперь – за работу.

* * *

«Где-то во Франции», кромка,

1940 год.

– Ты слишком, слишком много спрашиваешь…

Оцепенение тела и разума, в котором находился Джордж Хэнкс, улетучилось, будто его и не бывало. Теперь он принялся задавать вопросы, надеясь понять хоть что-то и выяснить – где он оказался, кто его спутница, что означает все происходящее…

Она молча слушала его речь, не перебив ни словечком. И только когда Джордж замолк, – не иначе, чтобы набрать в легкие воздуха для новой порции вопросов вперемешку с богохульствами, – девушка произнесла:

– Ты слишком много спрашиваешь…

– А ты как думаешь?! – бросился в атаку Джордж. – С этого же можно рехнуться запросто, ты что, не поняла? Где мы сейчас? Что это были за танки? Да кто ты такая, дьявол нас обоих побери?!

– Можно сказать, ты прав, – дьявол меня уже побрал. И довольно давно, – если то, что люди называют дьяволом – это силы зла…

Девушка произнесла это совершенно спокойным тоном, от которого у Джорджа почему-то мурашки пошли по коже.

– Вот только со своими заклинаниями они немного переборщили, – продолжала она. – Если бы это было не так, ты, наверное, уже был бы мертв. С твоим характером тебе здесь не выжить, а я в прежнем облике не смогла бы тебя хорошенько контролировать…

– Что значит – контролировать? – снова взорвался Джордж.

– А то и значит… – неопределенно произнесла девушка. – Если опять будешь кричать, как раз и придется тебя проконтролировать – иначе ничего не поймешь, будешь перебивать. Ну, как, слушать готов?..

Джордж был готов, почему-то он тут же успокоился. Может, она и вправду как-то на него подействовала?

– Нам с тобой отсюда не выбраться до вечера. Так что придется тебе меня выслушать… С чего начнем – с того, где мы, или с того, кто я такая? Пожалуй, первое сейчас важнее, – решила девушка, и Джордж не возражал.

Дальнейшее он не только слышал. Иногда перед его глазами появлялась вполне реальная картинка (а его спутница предупредила, что это не имеет ничего общего с тем, что люди зовут «синема»). Иногда объяснения возникали как бы сами собой в его сознании, и так, пожалуй, было даже легче.

Сколько существуют разумные существа на Земле; столько же существует и мир кромки. Хотя он, пожалуй, постарше людей – когда-то были другие расы, другие народы, и вот их, пожалуй, понять очень сложно, если вообще нужно понимать.

Может быть, впервые кромканачала складываться еще в эпоху звероящеров, возможно, некоторые из них обладали зачатками разума и воображения. Но точно это никто не проверял.

Так или иначе, есть параллельный мир, который существует совсем рядом с человечеством.

– А почему мы туда не проваливаемся? – тупо спросил Джордж.

– А ты думаешь, ты сейчас где? И где ты оказался, когда меня встретил? – рассмеялась девушка. – Только ты сам не смог бы здесь оказаться. Только с проводником. Со мной. И вернуться сможешь только со мной.

– Почему?

– Слушай дальше, постарайся не перебивать. Время у нас еще есть, все равно днем мы отсюда никуда не двинемся. Хотя здесь опасно сейчас любое время. Так вот, мир, куда ты попал, называется кромкой. И на нее очень сильно влияет то, что происходит в твоем мире, Джордж. В мире реальности…

Через минут пятнадцать Джордж выяснил для себя достаточно много. Например, о том, что ходить по кромкеи по реальному мирумогут очень немногие. Может быть, несколько человек на миллион. Но мир кромкитоже населен.

– Ты же слышал о вампирах, оборотнях, о том, что люди называют нечистой силой?..

– Ну, это же детские сказки! – раздраженно сказал Джордж.

– А кто сейчас о чертях говорил?! – парировала девушка.

– Так это к слову пришлось! – махнул рукой вконец ошалевший Джордж.

– Говоришь, к слову? А слово – оно просто так существует? Так ты думаешь? Перед тобой – оборотень, понимаешь, оборотень– и ты все равно готов в меня не верить?! Ты не беспокойся, я кое-что знаю о твоей стране – вполне достаточно, чтобы судить: у вас были те, кто ходил по кромке. И таких людей было достаточно много. Эльфы, единороги, драконы – ты думаешь, это откуда? Кто-то сидел себе и все это воображал? Ну-ну…

Большинство людей знает о кромке– но только в виде мифов и сказок. И это хорошо – порой, случайно оказавшийся в этом мире человек мог оттуда уже не выйти. А если бы и вышел, то отправился бы в сумасшедший дом.

– Так что тебе сильно повезло, – сказала девушка.

– Значит, ты – оборотень? – мрачно проговорил Джордж, даже не сделав никакого отстраняющего движения. Он понимал, что надо бы бежать – но не мог и шевельнуться. На него навалилась совершенно непонятная усталость.

– Верно, оборотень. Подожди, дойдет дело и до меня.

Мир кромкичрезвычайно опасен для человека. Достаточно прогуляться по ней днем. «Здесь было еще не так страшно, а вот в больших городах – просто невозможно. Но теперь идет война, и неизвестно, где опаснее… – говорила девушка. – Взять, к примеру, автомобили…»

– Погоди… Мне показалось, что в тех танках не было людей?

– Не было. Скорее всего, не было. Они движутся сами по себе. И возникают здесь сами по себе… Но это – не совсем морок. Если бы ты выбежал на улицу, ты бы это понял. Даже мне туда нельзя, даже в облике… Теперь слушай дальше. Мы идем к побережью. Может быть, через день-два мы будем там. Я не могу объяснить, но мне кажется – там спасение для тебя. Слишком долго жить на кромкеты не сможешь. Ты не маг, ты не из тех, кто взял меня в плен, и не из тех, кого они называют своими врагами – их я, к сожалению, не знаю.

– А кто?.. – Джордж не мог продолжать, ему показалось, что если он задаст полный вопрос: «А кто тебя взял в плен и почему ты была вначале кошкой, а потом – и вообще черт знает каким зверем?» – то покажет себя самым настоящим психом.

– Ладно, уж если ты так хочешь знать… Тебе хорошо известно о твоих врагах?

– В смысле – о нацистах? – удивленно переспросил Джордж.

– Именно – о них.

– Они захватили Польшу, потом Норвегию, потом бельгийцев с голландцами, собираются подмять под себя всю Европу и установить диктатуру… Да, еще евреев притесняют – и у себя, и во всех завоеванных странах.

– Насколько я знаю, все правильно. Только – не до конца. У них есть организация магов…

Этого Джордж не знал. Мало того, в такие вещи и верилось-то с трудом.

– Организация магов?.. – растерянно повторил он.

– Ну, они себя так не называют. Это высший тайный орден знаний арийской расы – или что-то в том же духе. А еще самые важные персоны из них входят в какое-то Сообщество. Некоторые из них могут оказаться даже здесь, на кромке. Но меня взяли в плен контрабандисты. Это было… в одной восточной стране. Я до того достаточно жила среди людей, как видишь, даже могу объясниться с тобой. Но мой обычный облик в вашем мире – кошка. А здесь – иногда такой, иногда – мантикора, если уж хочешь знать, как называется диковинный зверь. Так вот, меня доставили им в виде кошки…

– А что за контрабандисты? – спросил Джордж.

– О, это отдельная история. Обыкновенно, они – из родившихся на кромке, но получили доступ в ваш мир. Иногда они перевозят особые вещи для магических действий, иногда – предметы искусства. Но те, кто меня взяли, получили особое задание…

– От нацистов?

– Да, можно сказать и так, хотя на самом деле это какая-то их тайная внутренняя организация. Я и сама не очень хорошо знаю, зачем им понадобилась. Но они решили меня изучать.

– И твой ошейник…

– Ну, это совсем особая история. На ошейнике было записано одно заклинание. Очень сильное заклинание. Благодаря ему я не могла бы стать собой и на кромке. Да и уйти туда самостоятельно не смогла бы. Только они не учли одной вещи…

– Какой? – только сейчас в Джордже начало просыпаться любопытство.

– Ну, видишь ли, они использовали множество заклинаний. И немного переборщили. Ты же знаешь, как они называют эту войну?

– «Блицкриг», – автоматически сказал Джордж.

– Именно. «Молниеносная война», «война-молния». И молнии должны были освободить меня. А это название для своей войны, видимо, придумало их Сообщество. Только я успела убежать здесь, на границе. А потом границу перекрыли, и я смогла отдышаться.

– Погоди-ка, – в рассказе девушки что-то не сходилось. – Ты говоришь, что в ошейнике ты не могла ходить по кромке. Но когда я…

– Ты хотел сказать: «когда мы с тобой познакомились», верно? – она рассмеялась. – Ну и сказал бы! Ты даже не понял, чем выручил и меня, и себя. Я же говорю – я не могла уйти на кромкусама. И использовала твою энергию, чтобы увести тебя подальше от их стрелка. Вот и все! А потом ты решил, что меня стоит подкармливать… Правильно, кстати, решил. Такой оборотень, как я, готов съесть больше, чем здоровый человек.

– Но я думал, что ты – обыкновенная брошенная кошка, – проговорил Джордж.

– Знаешь что? – она лукаво посмотрела на своего спутника. – Ты ведь и сейчас так думаешь. Мол, кошка осталась в том мире, а здесь – какая-то непонятная девчонка, которая пудрит твои мозги.

Джордж молча потупился – именно так он и думал. Да и может ли нормальный человек вообразить все то, о чем она ему поведала.

– Вот что, – сказал он, наконец, не зная, как назвать девушку.

– Можешь называть меня Дэринг, – подсказала она, и заставила Джорджа вздрогнуть – кажется, эта чернявая девчонка и на самом деле читала его мысли. – Мое настоящее имя все равно очень трудно запомнить…

– Вот что, Дэринг, – проговорил он с некоторой запинкой, – я тебе не верю, не могу верить, но как ты читаешь мои мысли? И как ты могла показать эти картинки?

– А как движется призрачный танк без водителя за окном? – вопросом на вопрос ответила она. – И как ты дышишь, человек Джордж Хэнкс? Ты ведь об этом даже и не думаешь, верно? Вот точно также и я… Ладно, давай собираться, нам скоро пора. Сегодня обязательно надо раздобыть еды, иначе не сможешь передвигать ноги…

* * *

Санкт-Петербург,

май 2005 года.

Утром, примерно в то же самое время, когда Сергей Казарский отвез Марину на работу, на Московском вокзале около входа на платформы кучковалось несколько встречающих. То есть, встречающих-то было довольно много, но эти отличались от прочих. Строгие и очень недешевые деловые костюмы, галстуки (это в мае-то!), каменные хмурые лица… Сразу было понятно – это весьма и весьма деловые люди, и лучше на всякий пожарный случай обойти эту компанию – от греха подальше.

Народ ее и в самом деле обтекал, даже непонятно, почему.

– Поезд Москва – Санкт-Петербург прибывает… – раздался голос в репродукторе. И в ту же секунду молчаливая компания, не обмолвившись и словом, двинулась к указанной платформе, туда, где должен был остановиться третий вагон от головы состава.

Их лица не выражали ничего – ни радости от предстоящей встречи, ни ожидания близкого разноса. Но стоило только поезду показаться вдали, черты встречающих слегка смягчились, в них появилось одинаковое выражение боязливой угодливости. Произошло это в один миг, так что стороннему наблюдателю могло показаться, будто вся компания – это отряд клонов.

Клоны, однако, атаковать не спешили, застыли перед поездом навытяжку, ожидая дальнейших событий.

События не замедлили последовать.

Поезд остановился, двери вагонов отворились, показались первые прибывшие, вышедшие проводники напоминали пассажирам о багаже.

Компания ждала. И дождалась.

Из второго вагона вышел человек – довольно примечательный даже внешне. Больше всего он напоминал сытого и довольного жизнью усатого кота – в меру упитанный, моложавый, бодрый, но каждое его движение делалось с легкой ленцой. Будто бы всем своим видом он хотел сказать: «Don’t worry, be happy!»

Вышедший осмотрел встречающих, ухмыльнулся в усы, и проговорил:

– Здорово, орлы!

Орлы довольно стройно откликнулись в ответ, но теперь их подобострастие еще более усилилось. Никто из них и не подумал протянуть руку прибывшему, а тот не захотел затруднять себя этим обрядом.

– Ну, говорите, что у вас и как! – сказал он.

– Мы же все сообщили, Сергей Святославович! – ответил один из «клонов», в его голосе послышалось отчаяние.

– И что, с тех пор – без изменений? – все так же добродушно спросил Сергей Святославович, но в его голосе послышалось некоторое раздражение.

– Именно, – подтвердил его собеседник.

– Плохо, стало быть, ищете, – наставительно сказал прибывший. – Ладно, на то я и есть в природе, верно?.. – он осмотрел «орлов» еще раз. – Каков план действий?

– Ну, сперва вам в гостиницу, отдохнуть с дороги. Номер уже заказан. Потом – ресторан. А ваш багаж… – затараторил главный из «орлов».

– Вот теперь понятно, почему у вас ничего не вышло, – наставительно сказал высокий гость. – Ресторан, подумать только!.. Я что, жрать сюда приехал?! – его голос неожиданно стал жестким. – Номер, говорите, заказан?! Думали, тонну багажа взял, носильщиков собрали, лбов здоровых… Забыли, что я все свое ношу с собой, – он потряс небольшой спортивной сумкой, висевшей на плече. – Вам бы землю носом рыть, докопаться до того, кто здесь все подстроил! А вы? Могильного уже осматривали?

– Вас ждали, Сергей Святославович! – пробормотал один из «орлов».

– Ах, меня?.. Конечно, конечно… Думаете, голубчики, вещдоки тоже меня подождут? Так вы совсем неправильно думаете… – он прекратил разнос и внимательно посмотрел на «клонов». Вот сейчас можно было заметить, что в глубине глаз сытого и самодовольного кота проскакивают искорки всамделишного беспокойства, а разнос – это так, ерунда, способ разрядки.

– Значит, вот что, – произнес прибывший. – Доктор сказал – в морг, значит – в морг. Только нам Могильный без надобности, ты, дружок, туда кого-нибудь из «орлов» своих зашли, – обратился он к главному. – А мы с тобой посмотрим сейчас на кое-кого другого. Надеюсь, этого кое-кого в родной Нью-Йорк пока не отправили?

– Нет, здесь он пока, – решительно изрек главный, светлоглазый и светловолосый мужчина неопределенного возраста.

– Це добре, – кивнул Сергей Святославович.

– Вот об этом-то я и хотел с вами поговорить, – все в той же быстрой манере затрещал светлоглазый. – Мои ребята…

– О чем говорить, пока я его не видел? – усмехнулся прибывший. – Поехали, и сами узнаем, что там заподозрили твои ребята. Заодно там же выпьем и закусим, если… Если ты, к моей радости, будешь неправ со своими подозрениями. Мертвецов, надеюсь, не боишься? – расхохотался он.

Светлоглазый стоически промолчал. Сергей Цибуленко, лидер московского Сообщества, мертвецов не боялся. Вот насчет живых можно было сомневаться.

Чуть позднее главный из «орлов» и сам Цибуленко прошли в неприятного вида здание в одной из больниц.

– Туда не положено! – гаркнул на них вахтер. И тут же он угодливо заулыбался, будто неожиданно увидел высокое начальство с широкими лампасами и большими звездами на погонах. Вахтер вытянулся в струнку, словно готовясь рапортовать: «В подчиненном мне морге все в порядке, все трупы на месте, ни один не ожил, служу Российской Федерации, та-арищ генерал!..»

– Хорош, голубчик, расслабься. Лучше узнай-ка ты мне, кто тут может показать один ва-ажный такой трупчик, – попросил Цибуленко, с ухмылкой наблюдая за суетливыми действиями вахтера.

Патологоанатом нашелся быстро, его поведение оказалось таким же, как и у вахтера.

– А покажите-ка нам жертву бомжей, господина Руонга Чеа, – слова Цибуленко прозвучали скорее как приказ.

– Слушаюсь, – хрипло проговорил патологоанатом.

В морге было холодно и мерзко. Труп представителя фонда – почти что черный – был выложен на стол, патологоанатома удалили в сторонку – чтобы не путался.

– Знаешь что, голубчик, – обратился Цибуленко к светлоглазому, у которого уже начались легкие позывы к тошноте. – Вот как хочешь, а это – никакая не кислота!

– Да, но что тогда…

Цибуленко еще раз внимательно склонился над трупом.

– Скажи-ка мне, что ты слышал о дакийских событиях? – спросил шеф Сообщества Москвы, подняв на него глаза.

– Ну, ээ… а при чем тут это, Сергей Святославович?

– Я не просил тебя переспрашивать, голубчик! Я задал вопрос – что тебе известно о дакийских событиях?

– Ну, революция там была, – вспомнил светлоглазый. – Диктатора свергли… Да, он обладал особым даром…

– И вообще был не совсем человек, – докончил за него Цибуленко. – И это все, что тебе известно? При том, что один из питерских – вечная ему память – в то время был там? Хор-роши… Ну, ладно, я тебя не виню. Так вот, при том диктаторе на кромкев Дакии возникло очень много милых и забавных зверушек. Вроде бы, их сейчас переловили тамошние… сам знаешь кто. Только я в это не верю – они там все молодые да ранние, нашим оппонентам пришлось заново строить всю организацию… Но я не к тому. Среди милых зверушек были и очень любопытные. Мне в свое время даже довелось видеть ожоги, которые возникают после знакомства с ними. С этим, знаешь ли, не живут, а если и живут, то очень плохо. И сдается мне, у господина Руонга Чеа – точно такие же ожоги.

– И что это означает?

– Хотел бы я знать. Видишь ли, мне немного знакомо то, что называется миром кромки. И скажу вот что – этих милых тварей не водится ни у вас в Питере, ни в Москве, ни в Прибалтике, ни на Украине. Это – гарантированно. Значит, кто-то их завез. Или – из Дакии, или – из мест обитания, из Нового Света. Их завезли и применили…

– Неужели «Стража»? – последнее слово светлоглазый произнес, едва ли не страдальчески сморщившись.

– Не думаю, что это почерк наших друзей. Могильного я мог бы списать и на них. Хотя его проще списать вообще, зарвался паренек. А вот его… Вряд ли. Ты же помнишь, как они действовали два года назад? Заставили здешних идиотов перебить друг друга. Излюбленный метод господ «стражников»-кромешников. А здесь – не то… Ладно, голубчик, здесь без поллитры не обойдешься…

С этими словами Цибуленко достал «поллитру», то есть, объемистую флягу с горилкой. Закуска – бутерброды – были разложены прямо на столике, около руки покойного.

– Ну что, за упокой мистера Чеа. Мне его жаль – такую карьеру сделать при всех собаках, которые на него навесили! Сложись обстоятельства по-другому – быть бы ему вторым доктором Менгеле. Ан не сложилось! – тон Цибуленко стал почти веселым. Возможно, в лице мистера Чеа было устранено некое препятствие, известное лишь главе московского Сообщества да нескольким его доверенным лицам. Светлоглазый в их число не входил, а задавать лишние вопросы было опасно.

Цибуленко сделал объемистый глоток, передал флягу светлоглазому, который со страдальческой миной поднес горилку ко рту.

– Ты выдохни, голубчик, легче пойдет, – ухмыльнулся Цибуленко, проглотив бутерброд.

Светлоглазый так и поступил. Горло обжег жидкий огонь, он закашлялся, отвернулся, при этом его взгляд упал на бутерброды, на покойника, на то, что сотворила «кислота»… Всего этого оказалось достаточно.

– Слабенькие вы, однако, – хмыкнул Цибуленко, видя его страдания и ничем не желая их облегчить. – То ли дело прежде… Взять, к примеру, Игорька. Тоже уже не с нами, ну да ладно… Ты на свежий воздух выйди, я лучше с доктором-опослялогом выпью, он меня поймет. Иди-ка сюда, – подозвал он патологоанатома.

Светлоглазый очень плотно затворил дверь, проклиная про себя московское Сообщество во главе с его шефом. Никаких магических способов подслушать происходящее в морге он не мог применить, да и не стал бы – его все еще передергивало от отвращения.

Он не слышал, как патологоанатом, сияя, взял флягу – не каждый день приходится пить с человеком, у которого под пиджаком такие большие звездочки на погонах! А Цибуленко вынул из кармана мобильник и набрал номер… Тот самый номер, который очень удивил бы многих членов Сообщества.

– Алло? Господин оппонент? – насмешливо произнес Цибуленко. – Надеюсь, вы меня узнали… Ростислав Всеволодович? Да-да, Цибуленко, он самый. И звоню я насчет очень пикантной ситуации, о которой, я полагаю, известно и вам…

* * *

– Мне не очень нравится, когда меня так называют… те, кто меня хорошо знает, – произнес Рэкки.

– А мне, например, не очень нравится, когда убивают наших людей. И добро бы – просто наших. С международными представителями, знаете ли, не шутят…

– И вы решили, что мы каким-то образом…

– Ну, вы еще скажите – «и вы поверили»? Я ни во что не верю, дорогой Ростислав Всеволодович, но очень хочу знать. Мало того, интуиция мне подсказывает, что часть трупиков – по крайней мере, часть, – не ваших рук дело. И мне очень интересно – если не вы, то кто же?

– Мне тоже интересно. И знаете, господин Цибуленко, к какой мысли я склоняюсь?

– Знаю. Даже озвучу ее: «Сергей Провокаторович Цибуленко убрал нескольких своих же „лишних людей“, чтобы иметь повод перейти к открытой войне с „Третьей Стражей“». Я угадал?

– Какая разница? Все равно мы…

– …На разных сторонах баррикад. А знаете, что пришло мне на ум? У вас трупиков не было в последнее время? В «Страже», я имею в виду. Ну, шел человек, шел, ему кирпич на голову упал – совершенно случайно. И совершенно случайно трещинки на кирпиче сложились в буковки… Ну, к примеру, «сегодня ночью вас должны убить».

– Трупиков, милостивый государь, нет! – отрезал Рэкки.

– Экие вы везучие! Ну, на нет суда нет. А кирпичик посмотреть дадите?

– Если вы что-то знаете…

– Ничегошеньки я не знаю. И только что убедился, что и вы – тоже ничего не знаете. А ведь это хороший повод…

– Для чего?

– Встретиться, выпить-закусить, обменяться мнениями – о своем ничегонезнании, например. Естественно, без лишних ушей и лишних сотрудников.

– У нас лишних сотрудников нет.

– Ну, и без нелишних – тоже, – голос Цибуленко стал почти что печальным. – Так вы согласны?..

– Где и когда?

– Ну вот, слышу речи делового человека, – удовлетворенно промурлыкал москвич.

* * *

Это кафе было словно специально придумано так, чтобы никто никому не смог помешать. Уютные кабинки могли вместить четырех человек, но собеседников было двое.

– Думаю, по рюмочке можно, – усмехаясь, говорил Цибуленко. – По рюмочке, по две… Полагаю, не думаете, что здесь нам поднесут отраву?

– Нет, я так не думаю, – спокойно проговорил Рэкки. – Но от спиртного откажусь.

– Не пей в доме врага своего? Но это – не мой дом. Ладно, очень обрадовались смерти Реброва?

На сей раз в голосе Цибуленко не было и тени напускной шутливости.

– Сказать по правде – очень. Хотя о нем давно никто ничего не слышал.

– Ну, было бы странно, если бы вы по нему объявили траур. Ладно, если не хотите – можете не говорить, где и как произошло покушение на кого-то из ваших? Или, на вас лично, Ростислав Всеволодович?..

– Нет, на меня никаких покушений не было, – Рэкки пришлось все же смириться с тем, что его враг будет называть его по имени-отчеству.

– Отрадно, отрадно, хотя здравствовать вам я не слишком желаю, – кивнул Цибуленко. – Хотя… Не стало бы вас, на вашем месте был бы кто-то другой – только-то и всего. Поймите, мы – народ достаточно мирный, нас почти все устраивало. И общая ситуация, и даже ваше существование. Вы разгромили питерское Сообщество? Что ж, неприятно, конечно, зато теперь оно потеряло автономию. А вот в этом ничего неприятного для меня нет… У нас – свое дело, у вас – свое.

– Давайте к делу, – напомнил Рэкки.

– Можно и к делу, – согласился Сергей Святославович. – Как я понимаю, почерк убийств – не ваш. Из этого делаю вывод – имеется третья сила. Возможно, это один человек, возможно – не один, и его цель – столкнуть нас лбами…

– Или – покарать тех, кого он выбрал.

– Ну, может быть, оно и так. Я бы и эту версию принял, если бы… Так что, ни на кого в «Третьей Страже» не было за это время ни одного покушения?

– А если б даже и было, что бы это поменяло…

– Это бы отменило версию о том, что кто-то решил покарать нас и только нас.

– Предположим, была одна неприятная ситуация, – проговорил Рэкки.

– Ну-ну, так я, в общем-то, и думал, когда звонил вам. Из морга звонил, между прочим. Лежит там одна ситуация – якобы, связанная с кислотой и ожогами. Ну, официальное следствие разочаровывать мы не станем. Смех сказать, мои определили то же самое! Но вы-то были в Дакии лет пятнадцать назад, совсем недавно, ваши воспоминания еще свежи…