Текст книги "Калигула"

Автор книги: Мария Грация Сильято

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)

ИСТОРИКО-АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПОЯСНЕНИЯ

I CASTRA STATIVA НА БЕРЕГАХ РЕЙНА

Калига. Обувь, которую носили сотни тысяч завоевателей на самых отдалённых окраинах империи, воспроизведена на множестве барельефов и триумфальных статуй. Эта обувь, вдохновившая легионеров Рейнского рубежа придумать маленькому Гаю Цезарю ласковое шутливое прозвище Калигула, то есть «сапожок», была действительно очень прочной. Один её экземпляр, потерянный каким-то легионером в римской Галлии, можно увидеть в Музее средневековья города Клюни. Другие экземпляры находили даже в Британии.

Серебряные чаши трибуна Гая Силия. Через девятнадцать веков после того дня, когда Силий послал эти чаши в подарок далёкому другу, их нашли, раскопав могилу древнего воина по имени Хоби на отдалённом датском острове; это две драгоценные серебряные чаши, на которых по-гречески выгравировано имя художника: «Хиризоп» – и намечена удивительная дарственная надпись римского трибуна: «Гай Силий». Этот символ трудного перемирия варвар Хоби пожелал взять с собой в могилу.

Остров Планазия. На крохотном островке, ныне называемом Пианоза, куда был сослан шестнадцатилетний Агриппа Постум и где он был убит, обнаружились остатки виллы императорской фамилии. Но некоторые надписи показывают, что она была быстро переделана в печальное место ссылки. Потом много веков на острове находилась жуткая темница.

II ПРОВИНЦИЯ АЗИЯ. ПРОВИНЦИЯ ЕГИПЕТ

Ника Самофракийская. В 1863 году кто-то высадился на покинутом острове, долго исследовал заброшенные развалины города с колоссальными чёрными стенами и обнаружил чудесную статую, ту самую Нику Самофракийскую, которую не удалось увидеть Германику. Археология была тогда в значительной мере деятельностью отрывочной и беспорядочной, с беспрепятственным присвоением найденных предметов, и Ника с большими мраморными крыльями оказалась в Лувре.

Портрет Сократа. Дом в Эфесе и штукатурка, на которую была нанесена фреска с портретом Сократа, были очень прочными, и потому через двадцать веков их удалось найти, хотя и с обычными повреждениями. Наши глаза всё ещё могут видеть на этой стене загадочную улыбку философа, задумавшегося о своей смерти.

Священные озёра в песках Египта и таинственные корабли Исиды. Через тысячелетия запустения рядом с Саисским храмом, где старый жрец открыл Гаю Цезарю древние таинства, в результате археологических раскопок была обнаружена обширная круглая впадина, засыпанная песком, а вокруг – мощёный причал. То же случилось рядом с большим храмом в Карнаке и в грандиозных руинах Бузириса – древней Мемфисской державы, где обнаружили священный корабль из камня. А в Бехбит-эль-Хагаре близ Дамиеттского Нила[65]65
  В дельте Нил разделяется на две основные протоки, и на одной из них стоял большой порт под названием Дамиетта; эту протоку называли Дамиеттским Нилом.


[Закрыть] то, что представлялось холмом, оказалось великолепным зданием изрозового и серого гранита площадью четыреста на триста шестьдесят метров, храмом Исиды в Пи-Хебите. Там нашли барельеф с изображением ритуального корабля, образ богини Исиды и, наконец, помещения со священными кораблями у кромки озера. Такие же реликвии лежали под грудой обломков в дельте, на месте древнего озера Пи-Бастит. Перед храмами в Аб-ду обнаружились очертания двух священных озёр и остатки кораблей Исиды. То же у подножия пирамид и в других местах. Но нужно ещё долго изучать все эти находки, чтобы понять, что означают таинственные нильские озёра, и получить более ясное и глубокое представление об этом древнем культе.

Статуи, погребённые в море близ Александрии. Во время тщательных исследований в Александрийском порту были найдены оставшиеся в неприкосновенности богатейшие здания, и в них – огромная гранитная голова, изображавшая Марка Антония, а на основании статуи сохранилась различимая надпись: «Несравненному любовнику». Что касается юного сына Юлия Цезаря и Клеопатры Птолемея Цезаря (предательски убитого Августом), то из моря в Александрийском порту, ныне грязного, возможно, было поднято именно его изображение – лицо с правильными чертами, нежное, несколько беззащитное, очень молодое. Если это он, то в последние недели своей жизни.

Самоубийство Клеопатры (картину которого Август пожелал показать на праздновании своей победы) в течение веков возбуждало фантазию историков, драматургов и романистов. Десятки никогда не видевших Клеопатру художников и скульпторов пытались воспроизвести это событие. Лежащая с закрытыми глазами Клеопатра крепко сжимает в пальцах рептилию – так её через семнадцать веков изобразила Артемизия Джентилески. Усталая Клеопатра с обнажённой мягкой грудью сидит на белом мраморе на картине Уилмора Уэтмора, что в музее Метрополитен в Нью-Йорке. Небрежно одетая Клеопатра, как всегда с великолепной грудью, приказывающая служанке принести корзину фруктов, в которой свернулась египетская кобра, в те же годы посетила воображение художника Анри Дежюсье, чья работа находится в музее города Шалон-сюр-Сон. Реджинальд Артур представил себе, как царица, раскинувшись на ложе, с отвращением отворачивает голову от разинувшей пасть змеи, которую прижимает к неизменно прекрасной груди. Жан Андре Риксен изобразил отяжелевшее тело уже мёртвой Женщины, от былого изящества Клеопатры осталась только прекрасная рука на краю ложа (эта картина сейчас находится в музее Тулузы).

Однако подлинных изображений, избежавших разрушения, немного, и историки спорят, каким на самом деле было её лицо. Есть одна голова в Ватикане, другая – в музее Альтес в Берлине, третья – в Британском музее в Лондоне. Чудесную мраморную статую нашли на большой разорённой вилле Квинтилиев в древней Аппии – очевидно, кто-то нарушил приказ уничтожить её. Эта весьма необычная по своей позе прекраснейшая фигура из чёрного базальта изображена в царственной наготе – единственным украшением является священный урей на длинных причёсанных локонах, роскошная диадема фараонов в виде кобры. Сейчас эта скульптура в Нью-Йорке.

Голод в Александрии и указ Германика. Только в 1910 году в Египте обнаружили, отреставрировали и расшифровали древнейший папирус с замечательным указом Германика в защиту населения Александрии, – указом, за который он поплатился жизнью.

III РИМ

Храм Исиды в Беневенте. Храм Исиды в городе, где Агриппина после убийства Германика увидела во сне свет, в годы Гая Цезаря был осыпан дарами. Позже он был погребён под христианским собором. В средние века о нём ходили мрачные легенды. Только через столетия десятки статуй и пышные предметы обстановки, до того скрытые под землёй, были найдены и обрели покой в музее.

Мавзолей Августа. Мавзолей, куда Агриппина в окружении шумной возбуждённой толпы поместила прах Германика, веками влачил жалкое существование. Империя рухнула, и до собранных здесь знаменитых мертвецов никому не было дела. Первое разграбление в октябре 410 года совершил Аларих Балта, грозный вождь вестготов. О том, что случилось потом среди ещё более кровавых и всеобщих несчастий, никто не оставил записей. Около 950 года на вершине монумента – неизвестно когда в эти годы законченной колоссальной статуи Августа – была построена церквушка, которую неверная народная память прозвала Сант Анджело Агосто. В средние века могущественное семейство Колонна перестроило эту громаду в мощную крепость. Позже, как и многие другие имперские постройки, она превратилась в место добычи дешёвого мрамора и кирпича, а на её стене примостились дома и хижины. В эпоху Возрождения на огромной постройке разбили сад. После чего обширное круглое внутреннее пространство стало ареной битв и даже местом, где устраивали незамысловатые бои быков, к неудовольствию Папы. В конце концов там сделали театр и ставили знаменитые французские оперетты. Имперские строения вернулись на свет только через тысячу девятьсот лет, да и то не целиком.

Любовь и ненависть к убитому Германику оставила о себе археологические свидетельства. В 1963 году в Амелии (Умбрия) среди древних обломков нашли бронзовую статую высотой около двух метров, но страшно разбитую. Тщательно собранная, она воссоздала внешность Германика с копьём в левой руке, со сложенным плащом на сгибе локтя, в военных сапогах, правая рука поднята к голове, словно военачальник начинает речь к своим солдатам. Лицо его спокойно и умеренно. И возможно, возрождает тот день, когда примером собственной верности он успокоил восемь легионов на Рейне, собиравшихся идти на Рим. На Германике лёгкая парадная лорика искуснейшей работы с красивой насечкой. Но этот панцирь несёт на себе не изображения войны, а сцену древней подлости: Ахилл в доспехах, со щитом, схватив за волосы юно го и неопытного безоружного Троила, стаскивает его с коня и убивает. Возможно, из-за этого своего сильного обвинительного значения статуя недолго простояла на пьедестале. Ещё новую её разбили на мелкие куски, явно преднамеренно, поскольку она была из твёрдой бронзы. Но металл не переплавили. Статуя была выброшена и зарыта и потому сохранилась до наших дней.

Суд над Юлией, дочерью Августа. Безжалостная кампания по политической дезинформации вокруг дела Юлии, дочери Августа, – одна из первых и самых удачных в классической истории – создаст миф на многие века. Писать историю не слишком хлопотное занятие, так же как передавать давние легенды, цитаты и копии. К тому же этим занимаются мужчины, а голоса другой половины человечества презрительно замалчиваются. Десятки важных строгих историков остаются слепыми к фактическим несоответствиям, описывая эту извращённую, состряпанную режимом трагедию как должное наказание «развратной» дочери благородным отцом.

Вилла на острове Пандатария. Обнаружилось, что для постройки порта на острове, ныне называемом Вентотене, где была заключена и умерла Агриппина, её отец Агриппа, великий моряк, выдолбил шестьдесят тысяч кубометров скалы и опустился на три метра ниже уровня моря. На возвышенности, ныне называемой пиком Эоло, видны остатки монументальной лестницы и мозаик, обломки цветного мрамора, а также ниши, где стояли садовые статуи. Позже обнаружили портик, развалины терм и живописного нимфея. Виллу разоряли много веков, её разрушали землетрясения. Понемногу почти всё обрушилось в море. Неаполитанские Бурбоны построили там смотровую башню и использовали огромный резервуар как прочнейшую тюрьму; она сохранила название Грота узников. Окончательно завершил опустошение сэр Гамильтон за тридцать пять лет своей службы в Неаполе в качестве британского посла. Но его нагруженный бронзовыми и мраморными статуями корабль затонул где-то в Тирренском море. А уцелевшие предметы нашли причал в Британском музее.

Вилла Сперлонга. Вилла и пещера были заброшены и опустошены на исходе IV века. В укромном месте на берегу ютился один христианский отшельник. А поскольку Тацит, говоря об этом месте, с поспешным презрением называет его «естественным гротом», о нём даже не осталось памяти и никто не пытался его найти. Это сооружение, дающее богатый материал для психоаналитика, вновь увидело свет лишь в 1957 году, на глазах у ошеломлённых инженеров, строивших на побережье скоростную автостраду. После чего сюда устремились археологи. И стало очевидно, насколько сведения историков, в том числе знаменитых, были неполными или ложными. На песке собрали семь тысяч осколков, на которые кто-то с истерической жестокостью разбил титаническую скульптурную группу Сциллы. Когда её тщательно и терпеливо восстановили, оказалось, что это самая большая из римских древностей. При взгляде на неё вблизи до сих пор захватывает дух.

Преторианцы. Militi praetoriani, преторианские солдаты, учреждённые Элием Сеяном, вскоре приобрели опасную славу своей склонностью к переворотам и заговорам и просуществовали как формирование три века. Их распустил только Константин, но лишь затем, чтобы заменить войсками, преданными ему и зарождающейся новой власти. До нас дошло несколько их мраморных изображений. Преторианский шлем так сильно надвигался на лоб, что оставлял морщины и придавал лицу выражение суровой хмурости. Нащёчники и ремень были широки и тяжелы и напускали на лицо постоянную непроницаемую строгость, как религиозный обет. Знаком отличия преторианцев Тиберий выбрал африканского скорпиона с длинным изогнутым жалом, полного роковой решимости умереть, но смертельно ужалить врага.

Резиденция на Ватиканском холме. После ареста Агриппины резиденция пустовала. Там недолго жил, расширив её, последний император из династии Юлиев – Клавдиев, названный Нероном. Страшные средневековые легенды об императоре, люто уничтожавшем христиан, покончившем с собой и обречённом на вечные муки блуждать не знающим покоя призраком, оставили вокруг этого места ауру страха. Позже место использовалось для множества христианских построек на Ватиканском холме. И в конце концов остатки виллы – торжественный криптопортик, разрозненные мозаики в некоторых подвалах, монастырская колоннада в лечебнице Святого Духа – пропали под другими строениями. В наши дни были обнаружены великолепные фрески, среди которых изображение победоносного морского сражения при Эгадах: Август стоит на берегу в пурпурном плаще, а его солдаты тащат от кораблей пленника. Видна и его дочь Юлия, а у неё за спиной – мощная фигура победителя Агриппы. Говорят, что другая часть резиденции была уничтожена в конце второго тысячелетия, чтобы расчистить место под обширную автостоянку. Среди мусора находили фрагменты мрамора, древние кирпичи, частицы фресок...

Res gestae dive Agusti (Деяния божественного Августа). Бронзовые и мраморные плиты, в которых Август хотел увековечить свою историю, воспроизведённые по его приказу во всех провинциях, почти все были разграблены в последующие века. Первой была разбита на куски и, скорее всего, отправлена в печь на переплавку огромная римская плита, от которой осталось несколько фрагментов. Но к счастью, сохранилась её прочная каменная копия в городе Анкира в Галатии (ныне Анкара). Забытую на тысячу пятьсот лет, её обнаружил образованный и любопытный немецкий посол, аккредитованный в Оттоманской империи. Вторая копия нашлась ровно через девятнадцать веков после создания в древней Аполлонии, в турецкой Анатолии. И наконец, третья – в Антиохии Писидийской. Все они были сильно повреждены, но при сопоставлении удалось собрать поразительную надпись. Обнаружилось коварное различие. Анкирский текст высокомерно гласит: «post id teinpus, dignitate omnibus prestiti» – «с этого момента стал над всеми по достоинству». В Антиохийском же тексте изменено одно слово: вместо dignitate там написано auctoritate, то есть «стал над всеми по власти», что является железной формулировкой могущества. И спрашивается: какое слово использовал сам Август?

Forma Imperii. Эту знаменитую географическую карту, высеченную в мраморе, первую в западном мире, мы можем представить только по описанию греческого географа Страбона, который успел увидеть её целой и невредимой. Но около 1480 года аугсбургский антиквар Конрад Пойтингер обнаружил у себя в руках копию, использовавшуюся неизвестным римским полководцем в последние дни империи, и отпечатал её. И это всё, что осталось. Без особой фантазии мы называем её Tabula Peutingeriana – Карта Пойтингера.

Театр Сертория Макрона в Альбе Фуценции. Мы знаем удивительные художественные начинания этого грубого марса по мемориальной доске, вделанной в портал. А через три века, в дни, когда император Феодосий издал закон, запрещавший все нехристианские культы, кто-то тщетно веривший в лучшие дни стащил тяжеленную статую Геракла с пьедестала и, чтобы спасти, закопал в храмовом закоулке, где она и лежала невредимой, пока один удачливый археолог не догадался там поискать.

IV ОСТРОВ КАПРИ

Вилла Юпитера на Капри. Её размеры были поистине императорскими. Этажи здания последовательно поднимались до экседры на высоту шестидесяти метров. Дорожка для ежедневной прогулки императора была в длину девяносто два метра, одну шестнадцатую часть от римской мили, и соответствовала гигиеническим предписаниям, основанным на точном расчёте физической нагрузки. Но с того дня, когда умирающий Тиберий покинул Капри, блистательная и ненавистная вилла Юпитера погрузилась в запустение. Через восемнадцать веков, в 1793 году, Фердинанд Бурбон санкционировал «раскопки». Ненасытные копатели разграбили, опустошили и распродали всё, что удалось собрать. Они даже отрывали грандиозные мозаичные плиты на полу, и неаполитанский король покупал на метры драгоценнейшие инкрустации для своего дворца в Каподимонте. В 1860 году убогие руины – гнездо чувственной немощности Тиберия, согласно пикантным рассказам таких знаменитостей, как Светоний и Дион Кассий, с порнографической страстью переданным их последователями, – были в качестве искупления отданы в распоряжение местному отшельнику.

Вилла девочки-супруги в Анции. Её руины были обнаружены через много веков – фрагменты колонн, затонувший маленький портик, бассейн с морской водой. С капризным изяществом длинный мост соединял виллу с искусственным островком, насыпанным, чтобы построить на нём восхитительный триклиний, окружённый морем. Но в средние века на фундаменте этого маленького эротического парадиза появилась башня для защиты берега и содержания узников. Её последние дни придут ещё до того, как на рыночной площади в Неаполе обезглавят семнадцатилетнего Конрадина Гогенштауфена[66]66
  Видимо, имеется в виду Конрадин, герцог швабский (1252-1268).


[Закрыть].

Вилла в Мизенах и Байский залив. Господствующая над заливом воздушная вилла, в которую молодой Гай поднялся, ощутив близость власти, позже принимала Нерона и Адриана, но потом разрушилась в общем маразме упадка. Она возродилась как крепость при правлении Арагонского дома, но потребовалось ещё пять веков, чтобы она наконец превратилась в поистине волшебный Тирренский музей.

Авернское озеро. Сила легенды, окружавшей это зловещее озеро, была такова, что одиннадцать веков спустя один верующий, Гервазий из Тилбери, профессор канонического права и великий путешественник, увидев его, написал, что «на дне этих ядовитых вод» смутно просматривается бронзовая дверь в преисподнюю. Однако позже в результате подробных геологических исследований вокруг обнаружилось ещё шестьдесят маленьких заснувших кратеров, круглых, как глаза циклопа. Между тем тектонические подвижки понемногу стряхнули в море Байское озеро и огромное количество вилл. Грандиозная резиденция Пизонов, стоявшая на месте, которое сегодня мы называем Эпитаффио, погрузилась в море. А её живописный грот нимф нынче дарит чудесные приключения подводным археологам.

Портреты. О юных годах, что так круто повернули жизнь Гая Цезаря – позже названного враждебными историками Калигулой, – нам говорят разбросанные по музеям разнообразные изображения. Портрет основоположника династии Юлия Цезаря, возможно в своём наиболее правдивом образе высеченный из мягчайшего мрамора, можно найти в музее Пио Клементино. Цезарю здесь ещё нет и пятидесяти? Или он уже встретился с Клеопатрой? Его щёки впали, словно от тягот войны, знаменитой лысины почти не видно. Проступают крепкие челюсти, но плотно сжатые губы хорошо очерчены, они живые и чувственные. Кажется, он смотрит на кого-то чуть пониже себя – быть может, на семнадцатилетнюю Клеопатру, которая, чтобы попасть к нему, спряталась в свёрнутом ковре и неожиданно появилась растрёпанная и в измятой одежде? Действительно, в этом мраморном изображении есть необъяснимая смесь чувственности и властности.

Антония есть в Национальном Римском музее: волнистые волосы собраны, заплетены и уложены вокруг головы наподобие диадемы. Непроницаемая улыбка смягчает мраморную твёрдость сжатых губ; небольшой наклон головы, словно она слушает кого-то, кто говорит с ней, поднявшись на цыпочки. Другой милый мраморный портрет находится сегодня в Британском музее, на нём тоже её голова чуть наклонена, а волосы причёсаны на прямой пробор. Дальше мы видим юношу с вьющимися мягкими волосами и глубоко посаженными глазами: он напоминает изображение императора Гая Цезаря в Неаполитанском музее. Можно предположить, что это один из его убитых братьев.

Опять же в Неаполе, в Археологическом музее, есть изображение Октавии, легендарной сестры Августа, которая приняла у себя египетских сирот Клеопатры и Антония. Ещё здесь есть сидящая Агриппина, уже не такая молодая – это говорит, что она изваяна по приказу её сына-императора уже после своей смерти от голода. И есть другие портреты, все они прибыли из Рима с бесчисленной коллекцией принцев Фарнезе.

Долгий и странный путь совершила эта коллекция. Потомки Павла III – двести двадцать второго Папы, который отлучил от церкви Генриха VIII Английского, утвердил орден иезуитов, организовал инквизицию и умер в 1544 году, – собрали в Риме и на своих многочисленных виллах самые известные шедевры греко-римского искусства, выкопанные и найденные в заброшенных руинах имперской эпохи. Последняя из рода Фарнезе, Елизавета, на которой династия угасла, вышла замуж за неаполитанского Бурбона. И в 1787 году, накануне Французской революции, чудесная коллекция отправилась в Неаполь и была размещена без особого ухода в огромном здании, которое раньше служило королевскими конюшнями, потом было расширено и перестроено в университет и наконец стало музеем. И до сих пор Октавия и Агриппина, Тиберий и Гай Цезарь продолжают рассказывать нам оттуда свою историю.

В Риме же, в Капитолийских музеях, мы встречаем Августа, величественнейшего, ещё довольно молодого, увенчанного миртом. Чудесная работа из идеально отполированного мрамора выражает преднамеренную, расчётливую снисходительность. Его рот закрыт, но губы не сжаты; твёрдость видна только в подчёркнутой складке на подбородке. Позируя, он, видимо, над чем-то задумался, и художник ощутил в этом отстранённость императора. В его высоко поднятой голове чувствуется недоверчивая и высокомерная сдержанность человека, строившего дальновидные и для своего времени глобальные планы. Морщины меж бровей выражают сосредоточенность, и под кожей видно постоянное напряжение мускулов.

От безжалостной и долго прожившей Ливии, Новерки, которая расчистила путь к власти своему сыну Тиберию, осталось изображение заострённого лица со сжатыми губами, с некрасивой, жёсткой, плотной причёской. Её глаза смотрят невидящим взглядом, как будто она погружена в какие-то размышления.

Но потом мы снова встречаемся с лицом Агриппины, необыкновенно прекрасным. Она причёсана не так, как все известные женщины этой фамилии: спереди её волосы мягко разделены на две пряди, прикрывающие высокий, почти мужской лоб. У неё прямые ресницы и глубоко посаженные глаза, как и у её сына Гая Цезаря; на боках и на затылке вьющиеся волосы мягко уложены, а некоторые пряди волнами ниспадают на плечи. Напряжённый рот хорошо очерчен, и его можно было бы назвать страстным, если бы не сильная, волевая линия подбородка. Она кажется ещё молодой, но, возможно, не имеет возраста после смерти, потому что сквозь мрамор просвечивает усталость в морщинках на щеках. Она подалась вперёд и смотрит так, будто после стольких лет, забыв ненависть, всё же что-то обличает.

О тех днях, когда многие из описанных здесь событий ещё не наступили, о днях победоносной славы напоминают мраморные панели Ara Pacis Augustae (памятник Августовскому миру) в Риме: в ритуальной процессии, одновременно семейной и разнородной, идут Август и Ливия, сенаторы и жрецы, ещё юный Германик и флотоводец Агриппа, который вскоре умрёт. Его маленький сын Луций, которому суждено умереть в устье Родана (ныне эта река называется Роной), ухватился за тогу, в то время как Антония гладит его по голове. А дальше с улыбкой следует ещё юная Юлия. За спиной у неё шествует Тиберий, такой же, как на портретах времён своего императорства. Все чинно идут с одной плиты на другую в мягкой белизне мрамора.

V IMPERIUM NOVUM. НОВАЯ ИМПЕРИЯ

Память о матери. Молодой император, собственноручно принёсший в Рим прах матери, возбудил в народе сильнейшие эмоции. Археология – мемориальные доски, надписи, монеты – даёт более беспристрастные свидетельства, чем историки: многие города воздвигли преследуемому семейству кенотафы и монументы, такие, как найденный в Бергоме (ныне Бергамо) мемориал Друза или кенотаф с великолепными мраморными скульптурными портретами, возведённый на острове Пантеллерия, где позже кто-то спас его от разрушения, спрятав под керамические плиты. Или прекрасная статуя Агриппины, которую нашла в древней Веллее близ Пьяченцы и поместила в свой музей Мария Луиза Австрийская, жена Наполеона.

Но самые сильные чувства в связи с этой историей вызывает археологическая находка, представляющая собой пустой внутри мраморный куб. Он принадлежал погребальному памятнику Агриппины, и в нём содержалась урна с её прахом, о чём была сделана надпись, несомненно продиктованная сыном-императором. Наверху чрезмерно крупно, что придаёт особый драматизм, высечено одно слово «КОСТИ» – то есть всё, что осталось от перенёсшей несправедливые страдания и умершей от голода женщины, а дальше упоминаются все её императорские родственные связи, включая сына, который прижимал этот груз к груди: «Агриппины, дочери Агриппы, внучки божественного Августа, жены Германика, матери принцепса Гая Цезаря Августа Германика». Ничего больше ни о приговоре, ни об убийстве, ни о том, как она умерла. Половина внутреннего пространства урны оставалась пустой. Через века, когда мавзолей был разграблен и опустошён, этот мраморный контейнер с необычной надписью надолго переехал в Рим. В XIV веке его внутреннее пространство расширили и использовали как меру для зерна на рынке. Никто уже не понимал древней надписи, и никому до неё не было дела: все постепенно забывали и латынь, и историю. В конце концов эта мраморная урна нашла своё место в Капитолийском музее.

Имперские монеты. Перечень имперских монет, отчеканенных Гаем Цезарем Августом Германиком за четыре года, гораздо длиннее, чем отчеканенных Тиберием за двадцать три. И не будь археологических находок с памятными надписями, о правлении Калигулы до нас дошли бы только ядовитые сплетни его клеветников и мы бы ничего не знали о множестве его либеральных гражданских законов, предвосхищавших будущее. Монеты говорят нам также, что его никогда не покидали наваждения семейной привязанности. В Британском музее хранится первая, редчайшая монета из его многочисленных эмиссий – в память о том дне, когда он забрал с Пандатарии прах своей матери. Ряд аккуратных надписей на ней посвящён жертвам Тиберия: Германику, Агриппине и двум братьям – Нерону и Друзу. Ещё есть монета с богиней благочестия Пиэтас, символом привязанности к семье и родине. На другой маленькой бронзовой монетке изображены женщины семьи: на лицевой стороне мать, сидящая с покрытой головой, а на обратной три сестры – в центре любимая Друзилла, а по бокам профили двух других. Монеты с разлучёнными родителями и другие, с двумя убитыми братьями, привезены из Дессау. Коэн насчитывает более сорока монет с изображением Германика.

Моды. Только после 1896 года, когда Альбер Гайе открыл на берегу Нила погребённый город Антинополь с десятью тысячами нетронутых могил в песке, мы смогли получить смутное представление о модах, опьянявших римлян в дни молодого императора Гая Цезаря. Представление смутное и, вероятно, ограниченное, поскольку ткани из Антинополя относятся в подавляющем большинстве к времени упадка. Отдельные свидетельства приходят к нам с мраморными скульптурными портретами, теми немногими, что не были в своё время разбиты вдребезги. Очаровательная скульптура, ныне находящаяся в римском музее «Вилла Альбани», позволяет оценить строгие одеяния верховного понтифика. Но ткань, ритуально покрывающая голову, как мы видим по драпировкам, очень лёгкая и мягкая, она явно отличается от тех шерстяных тканей, что представлены на статуях других императоров того времени. Широкая складка на голове, спадающая сбоку вдоль щеки на грудь, рассчитана внимательной портновской рукой – она не задевает и не скрывает лица. Потом ткань, ниспадая с головы, поднимается с точно рассчитанным натяжением до левой ключицы, где круглая драгоценная пряжка мягко соединяет её с задним краем. Под этим плащом видна тщательно уложенная в складки туника, застёгнутая у шеи, и больше ничего. На другом бюсте, ныне находящемся в Новой глиптотеке Карлсберга, показаны наплечники, бахрома, золотые нити на великолепно выделанном императорском панцире. А голова с неизменно аккуратно подстриженными волосами, зачёсанными на лоб и виски и уложенными щипцами для завивки, украшена диадемой из ленты ювелирной работы, сделанной в древние, ещё почти варварские времена.

Обелиск в Ватиканском цирке. Привезённый из Египта огромный монолит был возведён там, где пожелал император. В 1586 году его перенесли чуть дальше, чтобы он вздымался к небу на месте нынешней площади Святого Петра. Но через века память о той культуре, жившей в песках Нила, была так глубоко погребена, что только вечером 20 октября 1883 года учёный Орацио Макки сумел расшифровать на обелиске имя Рамзеса II, фараона, жившего за тридцать пять веков до того, и таким образом распахнул перед ошеломлёнными и упрямо не желавшими верить своим глазам римлянами головокружительную дверь в прошлое. А ещё через несколько дней, подойдя к знаменитой колоннаде Бернини и рассмотрев гигантскую стелу, люди поняли, как и зачем двадцать веков назад, преодолев Средиземное море, она из Египта оказалась в Риме. Когда во время одного из разливов Тибра рухнул четырёхпролётный мост, его заменил другой, величественный, что сегодня ведёт к площади Святого Петра. И однажды при летнем спаде воды под ним обнаружились основания опор «моста Калигулы».

Палатин. Когда сегодня пробегаешь по грандиозным и страшно разорённым руинам Палатинского холма, где молодой император останавливался, чтобы представить свой новый Рим, почти невозможно поверить, что некогда здесь возвышались мощные многоэтажные здания, необозримые колоннады, обширные до головокружения залы. Ещё в VI веке остгот Теодорих мог с комфортом жить там. Дом Гая, императорский дворец Гая Цезаря, ещё вполне пригодный для жилья, избирали своей резиденцией даже папы мрачных VII и VIII веков, и с высоты Палатина это подтверждало их временную власть над Римом.

Но вскоре пришли годы средневековья с идеологической ненавистью и разрушительным разграблением камней, кирпичей и плиток. От великолепных августовских строений мало что осталось бы, если бы не описания историков и не кропотливые восстановительные работы археологов. Из пятидесяти древних герм из чёрного мрамора, что украшали святилище Аполлона, например, откопали три. Сейчас они выставлены в унизительном полумраке в маленьком зале неподалёку от этого места вместе с другими убогими остатками. От гигантской статуи бога остались лишь уложенные в кучу мраморные фрагменты, ожидающие возможного восстановления. Громада дворца Тиберия, лишённая всего мрамора, колонн, стен на верхних этажах, много веков оставалась в запустении под беспорядочной массой деревьев и кустов. На развалинах построили множество монастырей и церквушек. В эпоху Возрождения наступили дни псевдоархеологических изысканий, а по сути расхищений. В погребённых под завалами и зарослями ежевики стенах стали проделывать варварские проломы, чтобы проникнуть в огромный подземный лабиринт сообщающихся между собой дворцов. И долгое время администрация понтифика продавала «спасённые строительные материалы». В XVI веке Папа Павел III Фарнезе снёс часть дворца Тиберия и построил там виллу с парком, который в честь своей фамилии назвал Horti Farnesiani (сады Фарнезе), а в 1731 году они по брачному наследству перешли к неаполитанским Бурбонам. Бурбоны же не нашли ни времени, ни желания заниматься виллой и парком, и те окончательно пришли в упадок. В 1861 году Наполеон III купил себе вершину Палатина за скромную цену в 50 000 скудо. Только в 1870 году молодое итальянское государство после терпеливых конфискаций и покупок парка, монастырей и разных вилл смогло начать на императорских холмах первые неуверенные попытки археологических раскопок.