Текст книги "Путь к золотому дракону. Трилогия"
Автор книги: Мария Быкова
Соавторы: Лариса Телятникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 40 страниц)
Отдав должное Тому-Самому-Окну, мы поднялись на третий этаж. Да. Вот чего-чего, а свежего воздуха здесь было предостаточно – в окнах не было даже слюды, даже пузыря. Ветер свободно гулял меж старых кресел, скамей и прочего барахла, которое давно нужно выбросить, да рука не поднялась.
– А туристов-то они куда складывают? – вырвалось у меня.
– Во-он туда. – Лерикас безошибочно указала на узкую щель между полуразвалившимся буфетом и бывшей кроватью. – Стелют на пол шкуру, дают плащ и пару подушек. Незабываемые впечатления гарантированы…
– Раньше весь этот этаж занимали воины, – говорила оборотница, пока мы поднимались на смотровую площадку. Она даже не запыхалась, хотя лестница оказалась очень крутой. – Но теперь в замках стараются разделять личное и… хм… сеньориальное. Крепости превращаются в усадьбы… хотя, конечно, этот процесс займет еще немало времени…
Мы вышли наверх, и холодный ветер отбросил мою косу назад. Я зажмурилась от неожиданности. День сегодня выдался ясный, но холодный, и здесь, на самом верху, отчетливо недоставало если не плаща, так хотя бы куртки.
К полудню распогодится…
Лерикас подошла к самому краю и встала между зубцами.
– Ты боишься высоты, Яльга?
– Нет, – подумав, сказала я. Отсюда все казалось очень маленьким, но больше всего меня поразило, как раздвинулся горизонт. Я видела заливные луга за лесом, а вдалеке серебрилась на солнце гладь озера.
– Ты ничего не чувствуешь? – с намеком спросила оборотница.
Я насторожилась.
– Холодно, вот и все…
– Да? – Лерикас прищурилась.
Я посмотрела на дорогу, ведущую к замку. По ней как раз скакал какой-то путник – сверху был виден его серый плащ и то, что лошадь была вороная.
– Смотри, еще кто-то правосудия захотел…
Лерикас присмотрелась, придерживая развевающиеся волосы.
– Это не к правосудию, это ко мне! – Она обернулась, вдруг подмигнула и спрыгнула с башни.
Я чуть не прыгнула следом. Но в лицо мне ударила волна горячего воздуха – золотой дракон Арры облетел вокруг донжона и, расправив крылья, резко спикировал вниз.
Огромная тень накрыла дорогу. Всадник спокойно поднял голову, остановил лошадь и спрыгнул на землю. В следующее мгновение он уже обнимал свою жену.
– Рэнт, это Эгмонт, мой друг. Эгмонт, это Рэнт, мой муж. Ну что, можно считать, что вы знакомы?
– Э-э… – сказал Эгмонт, машинально пожимая протянутую волкодлаком руку. – Очень приятно. Я много о вас слышал.
– Я тоже, – серьезно ответил аррский принц-консорт. – Эрик часто на вас ссылается. Чаще он упоминает только два слова…
– Подождите, – медленно произнес Эгмонт, – я попытаюсь угадать какие.
Он посмотрел куда-то вбок и вверх и предположил:
– «Книги»? Э-э… «старые книги»? «Много книг»? Хотя нет, для Веллена много книг быть не может…
Мужчины дружно расхохотались.
– Располагайтесь, как сочтете необходимым. В этом замке нечасто видели волкодлаков.
– Замок – это хорошо, – вставила Лерикас. Минуту назад она о чем-то оживленно шепталась с Сигурдом. – Но вряд ли стоило проделывать такой путь из Межинграда, чтобы сидеть в четырех стенах! Лето уже на исходе. Как насчет легкой прогулки? Говорят, Эгмонт, у вас просто замечательная рыбалка…
– Точно, – весомо произнес Сигурд. – А знаете, конунг, какую превосходную уху варит наш Эгмонт?
Мы с Рихтером переглянулись. Значит, не только мне показалось, что оборотни выступают против нас единым фронтом. Складывалось впечатление, что Рэнтара позвали еще и для того, чтобы у них оказался численный перевес.
Но, с другой стороны, чего опасного может быть в рыбалке? Разве что комары нас сожрут – так спасибо руководителю практики, у меня еще полбанки мази осталось! Я представила, как мы пятеро будем сидеть на берегу реки и уплетать уху по-эгмонтовски. И где еще, мрыс дерр гаст, у меня будет возможность поговорить с Рэнтаром Нарроугардом в теплой, почти домашней обстановке?!
Опять же будет о чем рассказать Полин…
– В самом деле, Эгмонт, – как будто со стороны услышала я свой голос. – Я весь год вспоминала твою уху… – Вспоминала незлым тихим ласковым словом, но это к делу не относится. – Да и вообще – сколько их осталось, теплых летних дней? Всего ничего!
Теперь нас стало четверо против одного. Хотя нет, пятеро – на нашей стороне было чувство долга хозяина, принимающего гостей. И Рихтер капитулировал.
Тем же вечером мы отправились на рыбалку. Как и ожидалось, у Эгмонта («Запасливый ты наш», – долго ворчал Сигурд) нашлось все необходимое. Спустившись с холма, на котором стоял замок, мы пересекли небольшой лесок и вышли к реке. Я немедленно вспомнила рассказ магистра Зирака: именно здесь утопили предыдущего графа, сводного брата Эгмонта. Но мага, похоже, это не слишком-то огорчало.
Лерикас, как полагается конунгу, немедленно начала руководить. Сигурд, как полагается подданному, безропотно выполнял указания. Он установил палатку, подготовил кострище и собрал целую груду хвороста, а потом был милостиво отпущен искупаться. Эгмонт с Рэнтаром тем временем поделили реку на участки и принялись выяснять, чей способ рыбалки лучше. Маг предпочитал удочку, а волкодлак, следуя традициям, по-простому ловил рыбу руками.
Я сидела на пригорке и наблюдала за процессом, подбадривая то одну, то другую сторону. Стороны не слишком-то нуждались в подбадривании, зато они нуждались в зрителях. Мне все равно было нечем заняться: Рэнтар объявил, что рыбалка есть чисто мужское дело, а женщина должна украшать собой компанию. Я не стала сражаться за права женщин, потому что никому в здравом уме не хочется чистить рыбу и мыть посуду.
Солнце спряталось за лес, и от земли потянуло холодом. Но в реке еще отражалось розовое закатное сияние, и все: замок на фоне темнеющего неба, плеск воды, азартные возгласы рыбаков – вдруг показалось каким-то сказочным, прекрасным и печальным одновременно. Отсюда до обычной жизни было еще дальше, чем от Арры до Межинграда.
– Вы там что, всю рыбу выловить решили? – не выдержала Лерикас. – Нечего экологию нарушать! И вообще, Эгмонт, в это время в замке ужин дают!
– За отдельную плату! – тоненьким противным голоском подтвердила я.
– Туристы – главная статья нашего дохода!
– Оно и видно… Ай! – Рядом со мной встряхнулось что-то большое, лохматое и мокрое насквозь. – Сигри!..
Только присутствие декана с одной стороны и конунга с другой удержало меня от иных выражений.
…В состязании традиций и прогресса последний потерпел полное фиаско. Вся крупная рыба в этой реке плавала исключительно вокруг Рэнтара. Судя по его улову, выстроилась целая очередь рыб, желавших посмотреть на настоящего волкодлака. А Эгмонт со своими удочками надоел им хуже горькой редьки.
Маг отыгрался на ухе. Оценив размеры котла, я поначалу немного испугалась – если сложить компактно, то туда и меня можно было запихнуть. Но мы съели все, и Сигурд, как дежурный по кухне, печально потащил котел к реке. Рэнтар отправился с ним из мужской солидарности, а Лерикас – чтобы проконтролировать процесс помывки котла.
Мы с Эгмонтом остались вдвоем. Я сидела, привалившись к старой березе, а маг стоял возле костра и шевелил угли.
От реки подул холодный ветер. Я поежилась, и тогда Эгмонт молча снял куртку и набросил ее мне на плечи.
– Так лучше? – спросил он.
– Ага. Спасибо…
Куртка была знакомая – из черной кожи, с серебряными талисманами на рукавах. От нее даже пахло знакомо. Я закуталась в нее поплотнее, на мгновение зажмурилась и поняла: да. Так в самом деле гораздо лучше.
– А ты как? – для очистки совести уточнила я.
– Нормально, – отмахнулся Эгмонт.
Переговариваться через костер было неудобно. Рихтер сел рядом, и мы стали молча смотреть на костер.
Языки огня то поднимались ввысь, то опадали, выбрасывая в темноту целые пригоршни золотых искр. Вокруг костра плясали серые мотыльки, и оттого граница огня и мрака казалась зыбкой и странной. Но на душе у меня было удивительно спокойно. Я не чувствовала ни раздвоенности, ни надлома, ни противоречия – все казалось цельным, в мире властвовала гармония. Мне давно уже не было так… хорошо.
– Эгмонт, – очень тихо позвала я, и маг обернулся, – скажи – почему всегда не может быть так? Почему мы делаем не то, что хотим, а то, чего хотят от нас? Зачем мы отгораживаемся от тех, кто… – Я запнулась и несколько мгновений подыскивала нужное слово. – От самих себя? Кому от этого лучше? Ведь жизнь у нас всего лишь одна, и кто может сказать, сколько времени нам осталось?
Я сказала и пожалела об этом. Наверное, я все испортила. Сейчас Эгмонт снова превратится в магистра Рихтера и напомнит, где он, а где я. Но он молчал; мы смотрели друг на друга, и пауза становилась все длиннее, длиннее, длиннее… Я вдруг поняла, что не выдержу второго раза, и, сунув Эгмонту куртку, едва ли не побежала к реке.
Трое волкодлаков азартно спорили – снаружи или изнутри правильнее начинать мыть котел.
6
С утра зарядил дождь. Оборотням он не страшен, и конунг увела свою маленькую стаю поохотиться в здешних угодьях. А я дезертировала наверх и стояла у Того-Самого-Окна, наблюдая, как капли сползают по стеклу, оставляя за собой длинные мокрые дорожки.
На душе было странно. Я пыталась разобраться в том, что чувствую, но почти сразу потерпела сокрушительное поражение. Ничего такого раньше со мной не случалось. Жоффруа Ле Флок… да при чем тут Жоффруа Ле Флок!
Я нашла недостающую часть себя – и тут же ее потеряла. И что теперь делать, и как дальше жить? Ни в одном романе Полин не встречалось подобных вопросов…
Я машинально поковыряла пальцем раму Того-Самого-Окна и вспомнила, как Лерикас спрыгнула с башни. Жалко, что ни один маг не может повторить подобного. Я вдруг поняла, о чем тогда она говорила, – голубое или серое, небо одинаково прекрасно. Если было бы можно расправить крылья и…
Но чего нет, того нет. Ладно. На худой конец можно спросить Лерикас, что она думает по поводу полетов на драконе…
Ну в виде исключения!.. С научной целью!..
Я вновь посмотрела в окно. Утро было довольно сумрачным, вдобавок шел дождь, и стекло смутно отражало очертания комнаты. За моей спиной кто-то стоял. И я даже знала кто.
– Эгмонт? – не оборачиваясь, окликнула я.
– Ядвига… – начал Эгмонт и сбился. Это было совсем на него не похоже. – Яльга… – поправился он и опять замолчал.
Я покосилась на него через плечо и зачем-то сказала:
– Дождь…
– Дождь, – быстро согласился маг. – Здесь вообще часто бывают дожди.
Больше говорить было не о чем. Мы стояли и смотрели в окно, а за серой стеной дождя почти ничего не было видно.
– Ты, кажется, что-то хотел сказать… – развернувшись, напомнила я.
Эгмонт набрал побольше воздуха, словно хотел выпрыгнуть в это самое окно, но, вопреки ожиданиям, не произнес ни слова. Он шагнул вперед и крепко обнял меня. Я уткнулась носом в какой-то колючий амулет.
Сердце бешено колотилось где-то в горле, но мне отчего-то стало удивительно легко. Да пропади они пропадом, все слова на свете! Сколько можно спорить, доказывать и убеждать!
Где-то там, вдалеке, шел дождь, трое волкодлаков гоняли зайцев, а четверо несчастных туристов мокли на чердаке. Но до всего этого мне не было ровным счетом никакого дела.
7
Я проснулась в середине ночи и приподнялась на локтях, сразу же почувствовав что-то необычное. В ногах у меня горел волшебный светильник, накрытый стеклянным колпаком, за окном шел дождь, в комнате тикали часы и шуршали мыши. Но что-то заставило меня проснуться.
В лесу заухала сова. Полог приподнялся, и знакомый голос ворчливо произнес:
– Второй раз я прихожу к тебе, девочка, и второй раз нахожу тебя в его доме. Да скажи же ему наконец, чтобы перестал цеплять на дверь эту рябиновую дрянь!
Я не глядя сдвинула подушки и села. Удивляться уже не получалось.
– Можно? – галантно осведомился мой ночной гость.
– Разве есть варианты? – засмеялась я. – Если я скажу «нельзя», ты развернешься и уйдешь?
Лис чуть наклонил голову, но это нельзя было принять за согласие.
– А ты изменилась, – одобрительно произнес он, запрыгивая на постель. Я пододвинулась, чтобы освободить ему место. Впрочем, на этой кровати можно было свободно улечься поперек. – Поняла, что ты интересна мне не меньше, чем я тебе!
Вот он ничуть не изменился: та же острая морда с белой полоской, те же темные, затягивающие глаза. Я потянулась к столику за кубком с водой (стаканов в замке не водилось, но я намеревалась это исправить), однако тут же отдернула руку. От воды ощутимо тянуло болотом, а на поверхности расцвела миниатюрная желтая кувшинка.
– Как ты сюда пришел? Здесь ведь не твои земли!
– Все земли принадлежат мне, ровно так, как я принадлежу им. – Пушистый рыжий хвост шевельнулся и замер. – Мы свободны, сестренка. Хотя, быть может, лучше сказать: мы вернулись к себе.
– Это значит, – медленно начала я, – что Треугольника больше нет?
– Как это нет?! – оскорбился Лис. – Даже мы должны где-то отдыхать! Кроме того, вас, магов, постоянно нужно держать под контролем. А так вам всегда есть над чем поломать голову…
«Где-то я это уже слышала…» – подумала я. А вслух сказала:
– Твоя лаборатория охраняется гораздо лучше…
– У меня и опыта больше, – снисходительно заметил Лис.
Мы помолчали. Я с любопытством потрогала кувшинку пальцем. Она была настоящая – влажная и холодная.
– Мы ушли, и мы вернулись, – опять заговорил Лис. – Раны заросли, мир снова стал цельным. Мне кажется порой, что мы вернулись в ту древнюю весну. Ха! Да я как будто начинаю ностальгировать!
– Это радостная весть. – Я изо всех сил пыталась ощутить, что за изменения произошли в мире. Но все вроде как осталось прежним. – Как же это произошло?
– Ты спрашиваешь меня об этом? Ты? – Лис лукаво прищурился. – Мрыс дерр гаст, как любите говорить вы, люди, – это яявился к тебе, чтобы узнать, как вам это удалось!
Да. Мир действительно изменился – чтобы Древние Силы задавали вопросы смертным?! Прежде все было как раз наоборот, и я на мгновение ощутила себя этакой девой озера перед смущенным рыцарем. «Меч, говоришь? Граф, говоришь? Остров, говоришь?»
– Но-но! – возмутился Лис. – Палку-то не перегибай! Какой еще граф?
– Это я так, о своем, о девичьем. Ты не отвлекайся.
Лис резко дернул ухом.
– Я хочу увидеть мир, как видишь его ты, – прямо сказал он. – За это я расскажу тебе все, что ты хочешь знать.
– Сперва расскажи, – потребовала я, чувствуя, что нахожусь в своем праве. – Что мы такое? Что за Тьма шла за нами? Куда она делась? Что случилось в то утро в замке Леснивецких? И…
– Тише, тише, – проворчал он. – У этого… графа… ты тоже так частишь? Тогда понятно, для чего он от тебя рябиной отгораживается…
– Отвечай же! – сказала я и быстро добавила: – И вовсе он не от меня отгораживается. Просто рябина красивая!
– Ага. Питательная. – Лис метко сплюнул на пол обгрызенную веточку и облизнулся тонким темным языком. – Откуда мне начать? С сотворения мира или раньше?
– Начни с причины.
– А ты действительно изменилась… – повторил он. – Итак, причина. Много лет назад, во времена Нахождения Тверди… а Твердь, я думаю, искали очень долго, ибо Предвечный Океан поистине велик!..
Я терпеливо ждала. Причиной пока и не пахло.
– Пропустим этот кусок. – Лис одарил меня недовольным взглядом. – В конце концов, в следующий раз тоже о чем-то придется рассказывать. Ладно, полукровка! Ты должна знать, что вскоре после появления Младших в мире началась первая война. Серый Конунгат, значительно более могущественный, нежели сейчас, терпел недолго. Оборотни атаковали людей чарами, а те ничем не смогли защитить себя. Есть законы, нарушать которые не дано никому. Мир треснул, и через трещины к нам потянулась Пустота.
– Тьма?
– Ты видишь ее черной, а я – никакой.Но суть от этого не меняется. Она пуста, и единственное ее желание – наполниться. Но этой способности у нее нет, и потому все, до чего она дотягивается, проваливается в нее навечно. Это… – он запнулся, – это страшно, девочка. Мы все тогда испугались. Казалось, что проще избавиться от треснувшего мира, чем пытаться залатать дыры. Но нам, как ты знаешь, не дали этого сделать.
– Вы ушли, – негромко сказала я. Волшебный огонек метался под колпаком, и наши тени прыгали по пологу. – Но что случилось потом?
– Главная щель находилась в горах Конунгата. Именно поэтому он распался; именно в этом заключалось его проклятие. Ты никогда не думала, почему оборотни всегда держались так обособленно? Им не было дано покидать пределы своих городов, потому что иначе Пустота проникла бы дальше и со временем пожрала бы весь мир.
– Но Конунгат же она не сожрала?
– Седрик даль Арра добровольно отдал жизнь за свой народ. Этим он заставил ееотступить на время. А там уже подоспели драконы. С тех пор они всегда живут в этих горах. Конунгат в самом деле стоял над бездной, но у оборотней были конунги, и это помогло им продержаться до прихода Ариаланн.
– Лерикас? – неуверенно сказала я.
– Да. Это подробности. Так или иначе, самая большая дыра была закрыта. Но Пустота никогда не отступает. Осталось множество мелких трещин – слишком незначительных, чтобы она могла пролезть туда по своей воле. Но онаждет, вечно ждет с той стороны, и как только один из вас поддается слабости, щель становится шире.
– Хендрик, да?..
– Не только. Он был одним из многих, кто расшатывал кирпичи, просто именно его удар оказался решающим. Знаешь, за что была проклята Белая Дама? А почему твой граф так не любит Эрика Веллена? Причина одна, и теперь она тебе известна. Как это у вас говорят? «Ошибки молодости»… То, что призвал Хендрик, то, что нашел Сигурд, то, что напало на тебя тогда, – все это одной природы.
– Но почему оно не напало раньше, когда я не могла защититься?
– Тебя защищает твоя кровь. Но в тот час, наверное, в тебе было слишком много человеческого.
Я вспомнила пакет с зелеными штанами, кивнула и закашлялась.
– Кгхм-кхм… Да что ж такое! Кхм-м!
В горле пересохло, но пить воду из кубка я не стала бы ни за какие коврижки.
Лис сделал вид, что ничего не заметил, и продолжил:
– Мы ушли, но от этого стало только хуже. Мы и эта земля – одно, я это уже говорил. Мир медленно умирал, но у него еще осталась одна неиспользованная возможность. У него были вы трое.
– Что мы такое? – выпалила я, забыв про пересохшее горло.
Лис рассмеялся.
– Посмотри на свой живот, полукровка. Как читаются эти знаки?
«Тебе виднее!» – хотела ответить я, но вдруг поняла, что странные, прихотливо изогнутые линии на самом деле складываются в руны. И руны эти всегда были мне известны.
– «ДР…» – неуверенно начала я.
– А теперь руки!
На обеих моих ладонях высветились серебристые знаки.
– «ДРАК…» О боги!
Я все поняла, но для чистоты эксперимента взглянула в единственное зеркало, которое у меня было, – в глаза Лиса. В черном зрачке отразилась маленькая встрепанная Яльга с недостающей руной на щеке.
– Вы – дракон, – спокойно подтвердил Лис, и руны начали таять. – Слово прочитано, и более они не нужны.
Я закрыла глаза и откинулась на спинку кровати. Какой кошмар. Нет, правда! Мне представилась наша дальнейшая тройственная жизнь. Вот мы, например, прыгаем с башни и летим в Межинград: я отвечаю за левое крыло, Сигурд – за правое, а Эгмонт злобно плюется огнем, ему не привыкать.
Лис довольно похихикал.
– Да не бойся ты, – покровительственно сказал он. – Лерикас привыкла, и ты привыкнешь. Все будет совсем не так. Дракон – это не только ящерица с крыльями. Не ломай голову, девочка, когда придет время, ты все поймешь.
– Ага, – слабо сказала я. – Можно я пойду с донжона спрыгну?
– Еще успеешь. Или, может, тебе уже неинтересно?
– Интересно. Давай дальше.
– А чего дальше? Дальше все просто. Чтобы стать драконом, нужно пройти две инициации. Первая случилась в ночь летнего солнцестояния на холме у Межинграда. Мы почувствовали это… все это почувствовали, и Пустота тоже. Она всячески пыталась дотянуться до вас, но получилось только в отрогах Драконьего Хребта. Вторая инициация – это маленькая смерть. Дракон должен исправить ту неправильность, которая вызвала его к жизни. Вы сделали и это. Вы загнали Пустоту обратно… а вот дальше началось непонятное.
– Ну? – нетерпеливо сказала я, когда он сделал очередную тщательно рассчитанную паузу.
– Ваше появление – залог нашего возвращения. Вы очистили раны, нам должно было их заживить. Но ран не было! Ни единой трещинки, ни единой царапинки! Земли у Сольца, кафские соляные пустоши, трясины в Хэльвсдаре, Рембьерский лес… всего и не перечислить. Мы проверили каждую пядь. Там, где были сочащиеся гноем язвы, не осталось даже рубцов. Теперь мой черед спрашивать, дракон, – что вы такое и как вы это сделали?
– Ты выполнил свою часть уговора, – медленно сказала я. – Ты хотел увидеть – смотри.
Я не успела заметить, как он это сделал, – но ткань мироздания вдруг сделалась прозрачной, и мы увидели наш мир со стороны. Это было похоже на огромный планетарий. По причудливым орбитам мчались звезды, планеты, спутники, астероиды… Все было единым и живым. Все пронизывали тонкие, почти невидимые связи.
Вот летит парочка планет. Если присмотреться, то станет понятно – это близнецы аунд Лиррен. Сейчас, кажется, спят и видят во сне очередную пакость. Рядом с ними – связь чуть слабее, но она все равно есть! – их родители, их младший брат, их друзья… О, а это кто? Генри? Ага, точно… вот герцог Ривендейл, вот госпожа герцогиня, а вот и…
Вот и я сама.
Мы оказались тройной звездой, и, хотя от каждого тянулись свои собственные нити, то, что связывало нас троих, было крепче всего во вселенной.
Я моргнула, и все вернулось на свои места.
– Значит, вот так… – прошептал Лис. Он выглядел ошеломленным. – Значит, это и держит мир… Так просто… Кто бы мог подумать…
– Новая игрушка? – не выдержала я.
Он поднял на меня глаза.
– При чем здесь это? Я видел нас. Я никогда не думал, что…
И он исчез. Я подождала несколько минут – а вдруг надумает вернуться? – но Древние Силы, похоже, удалились обдумывать увиденное. На кровати остались только обгрызенные веточки. Стряхнув их на пол, я подтянула поближе подушку и мгновенно заснула.
8
Я проснулась с твердым решением сегодня же спрыгнуть с башни. Вот прямо сейчас – пойду позавтракаю и спрыгну. Не получится с первого раза – получится со второго. Донжон высокий, слевитировать я всегда успею.
Не мне одной этой ночью снились странные сны. И Эгмонт, и Сигурд были какие-то взъерошенные и невыспавшиеся. Мы косились друг на друга, и я никак не могла понять, что в них не так. Чешуя не отросла, когтей тоже не видать…
Тут я присмотрелась к Эгмонту и присвистнула.
– Да-а, магистр, теперь меня точно алхимички загрызут…
– То есть? – насторожился мой без пяти минут нареченный.
– Видишь ли, – с наслаждением произнесла я, – я открою тебе одну страшную тайну. Раньше ты был просто роковой брюнет. Теперь ты роковой брюнет с синими глазами. Весь алхимический факультет упадет к твоим ногам!..
– Кто бы говорил, – отмахнулся «роковой брюнет». – Не боись, прорвемся.
Синеглазый Сигурд тем временем спокойно поедал колбасу.
