Текст книги "Путь к золотому дракону. Трилогия"
Автор книги: Мария Быкова
Соавторы: Лариса Телятникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 40 страниц)
– Предлагаю еще одну игру, – быстро сказал Рихтер.
Демоны одновременно обернулись.
– Твоя ставка? – жадно спросил Чет.
– Моя жизнь и моя душа.
Я чуть слышно застонала сквозь зубы.
– Мы согласны, – подвел итог Нечет.
Он ловко перетасовал карты. Его пальцы так и летали, но я знала, я была твердо уверена в том, что демоны не мухлевали. Они играли честно – потому что выиграть по закону можно только в честной игре.
Честной ли? Почему они пришли к нам только сейчас, ведь Сигурд задолжал Судьбе гораздо раньше? А если их интересовали все мы, вся наша тройка, – зачем же ждать полтора месяца, почему нельзя было прийти уже тогда? Почему…
И холодным, отстраненным знанием я вдруг поняла ответ.
Потому в этот день и в этот час, в этом мире и этом месте ни один из нас не сможет победить. Удача отвернулась от нас – буквально на миг, но мига этого достало тем, кто давно поджидал его. Под теми звездами, что стоят сейчас над головой, – нам не победить. Нет, не победить…
Но я ведь не могу проиграть! Я, Яльга Ясица, Яльга Леснивецка, я – внучка своей бабки, передавшей мне древний дар, – я не могу проиграть, хотя бы звезды и кричали об этом с небес! Если я вмешаюсь, если один великий закон схватится со вторым – кто знает, может быть, мне все-таки повезет?
Но у меня нет права вступить в игру. И денег тоже нет. Боги мои, но почему же так, почему?! Это самое страшное, что только может быть, – смотреть, как один твой друг уже практически ушел, а другой вот-вот проиграет душу. И при этом знать, что ты могла бы им помочь! Могла бы, если бы не…
О боги мои, боги! Демон раздавал уже колоду; на потертую скатерть перед Эгмонтом легла третья карта из шести. Он проиграет, он проиграет и сейчас… я уйду отсюда, а Сигурд и маг навсегда останутся здесь…
Я бешено теребила браслет, болтавшийся на левом запястье. Бабка, передавшая мне удачу, – если мы с тобой хоть сколько-нибудь одной крови, пошли разъединовый шанс!
Четвертая карта…
Пальцы сомкнулись на тонком металлическом кружке.
Это была монетка. Старинная серебряная монетка, истертая до того, что лик правителя на реверсе был уже практически неразличим. Стерлось название, стерся рисунок на аверсе; но гурт остался виден, гурт и номинал, – и это означало, что монетка была ДЕНЬГАМИ. Правом прямо сейчас вмешаться в игру.
Прямо сейчас. Пока Эгмонт не успел еще взяться за карты.
Я рванула монетку так, что на секунду испугалась порвать браслет. Но цепочка осталась целой; монетка же, отделившись так же легко, как отделяется лист от ветки, сверкнула между моими пальцами.
Шесть карт. Эгмонт протянул руку; и в этот момент, уже понимая, что опаздываю, я бросила монетку на стол.
И время остановилось.
Монетка упала точно в центр Эгмонтовых карт. Она не подпрыгивала, не звенела, не кружила по столу – упала так, будто ее не бросили, а положили, с силой придавив тонкий картон. Маг замер, совсем чуть-чуть не донеся до карт ладони; и я видела, я готова была поручиться за то, что карты сами тянутся вверх, пытаясь дотянуться до его пальцев. Но тоненькая монетка, истертая практически насквозь, камнем придавливала колоду к столу. Она давала мне время.
Время для удара.
Несколько секунд над столом висела абсолютная тишина. А потом я услышала странный звук – сперва щелчок, а потом точно одна монета упала на груду себе подобных. Упала тяжело, подобно каменной глыбе.
А после – тихий скрип. Точно огромные шестеренки… нет, не остановились.
Замедлили ход.
– Серебро, – тихо, но отчетливо произнес Чет.
– Деньги, – точно с той же интонацией сказал Нечет.
Оба развернулись ко мне. На меня одновременно уставились четыре жерла; видят боги, в тот момент я поняла, за что Игроков назвали демонами, а не фэйри.
За это и еще за то, что, едва я помянула про себя богов, как Игроки одновременно отвели глаза.
– Что это значит? – наконец разлепил губы Чет.
– Это выкуп, – с ледяным спокойствием ответила я. Сейчас я не чувствовала ни страха, ни азарта; мир сжался до размеров карточного стола и лежащей на нем монетки, и никому, кроме меня, в этом новом мире не было места.
Делай, что должно.
Делай.
Нечет внимательно осмотрел монетку, не прикасаясь к ней руками. Я заметила, что он старался не склоняться над ней особенно низко; а еще – что верхняя карта обугливается под тонким серебряным кружком, точно к ней поднесли зажженную спичку.
Демон поднял на меня глаза. Оттуда смотрела Тьма, но теперь я уже не боялась. Ничего и никого.
– И ты считаешь, что этого хватит, полукровка?
– Да. – Голос мой был таким ровным, что я, наверное, удивилась бы – если бы могла. Ровным, спокойным и уверенным… я знаю, что в своем праве, и за право это буду сражаться до конца. – Этот человек не вернул мне долг. Если вы заберете у него жизнь и душу, как тогда он рассчитается со мной?
– Долг, – повторил Нечет. На лице его отразилось тщательно отработанное понимание. Это был мой успех; я попала в десятку, ибо, несмотря на фальшь мимики, демон понял мой аргумент. Это было доступно его разуму, ибо исчислялось в деньгах. – Ты в своем праве. Но это не дает тебе выкупать его долг.
– А я и не собираюсь. Но все, что проиграл он, на самом деле проиграла я. И последнюю партию вы будете играть со мной. На мою душу.
Игроки переглянулись – так же делано старательно, как и прежде. Перевели взгляды на меня; я выдержала их без страха, ибо этой Тьме не было места в моем хрупком мире. Кивнули.
В тот же момент карты исчезли со стола. Нечет взмахнул рукой, и Эгмонт, неподвижно сидевший последние полторы минуты, закончил начатое им движение. Но вместо карт под пальцами у него была лишь исцарапанная столешница да еще выжженный кружок, наполовину закрытый моей монеткой.
– И что это значит? – холодно спросил он практически с той же интонацией, что и Чет полутора минутами раньше.
– Ты выходишь из игры, – бесцветно ответил Нечет. – Играть теперь будет она.
– Что? – Маг перевел на меня взгляд. Я впервые увидела на его лице откровенный страх. – Яльга, и не вздумай! Я запрещаю тебе, слышишь?
– Здесь не Академия, Эгмонт, – ровно сказала я. – Мы друзья, и мы равны. Ты не можешь мне ничего запрещать.
Какое там! Судя по бешеному взгляду, не разделяй нас граница между мирами, маг продемонстрировал бы мне на практике, как и что именно может мне запретить. Но не здесь и не сейчас. Потому что в мой мир не было хода и ему.
Чет резко передернул пальцами, и я оказалась внутри очерченного демонами круга. Перед столом; стул же, стоявший рядом, был пуст – мы с Эгмонтом поменялись местами, а заодно и ролями. Теперь он вынужден был наблюдать.
Но вмешаться он уже не сумеет.
Стул оказался жестким и неудобным. Пытаясь хоть как-то обжить пространство, я поставила локти на стол и уперлась подбородком на сжатые кулаки. Азарт потихоньку возвращался ко мне; я вспомнила другую игру и другой стол, за которым впервые испытала свою удачу.
– Играем?
– Играем, – кивнул Чет. – Но не в карты. Тебя любит колода, полукровка.
Мой мир треснул, впуская внутрь обоих демонов и Великую Тьму. Не в карты…
– Истинно так, – закончил Нечет. – Сыграем в кости.
6
Из рукава камзола демон вытащил бронзовый стакан высотой в ладонь. Не знаю, как там поместился этот предмет: по мне, места в рукаве было аккурат на спрятанный нож да пару козырных тузов. Но демоны способны и на большее; сколько гам бесов могут пройти через игольное ушко?..
– Я не знаю правил. – Голос, кажется, дрогнул, выдавая мой страх. Мне везло в карты – и только. На прочие азартные игры моя удача не распространялась – и демон, разумеется, отлично это знал.
– Все просто. – Нечет вытряхнул на стол шесть игральных костей. Судя по специфическим запаху и оттенку, эти крупные кубики со стертыми гранями были действительно вырезаны из чьей-то кости. – Каждый бросает по очереди. Побеждает тот, у кого выпадет больше очков. Понятно?
– А почему костей шесть? – Я уцепилась за эту ошибку, как за последнюю надежду. Нет, я не жалела, что вмешалась. Просто отчетливо поняла, что имею с Эгмонтом абсолютно равные шансы – максимально приближенные к нулю. А душа… душа была мне дорога.
Но, делай я выбор еще раз, я все равно не поступила бы иначе.
– Потому что нас двое, – ответил Чет. – И первый ход за нами.
– Ладно…
Одним движением демон сгреб кости в стакан. Потряс им в воздухе; кубики перекатывались внутри, звучно ударяясь о бронзовые стенки. Быстро, так, что я едва успела заметить, он вытряхнул их на стол.
Две пятерки. Три шестерки. Одна четверка.
Тридцать два очка из тридцати шести.
– Твоя очередь, полукровка. – Демон (я никак не могла понять, который) заново смахнул кости в стаканчик. Протянул мне; я взяла не глядя, стараясь только не прикоснуться к кожаной перчатке. Все. Проиграла. Навечно в кабалу… что же, никто не скажет, что внучка моей бабки опозорила род!
Я встряхнула стаканчик, не прикрывая его ладонью: не хотела, чтобы кости соприкасались с моей кожей. В звуке, с которым они ударялись о стенки, мне слышался торжествующий смех.
Ты уже наша. Ты уже проиграла.
Обойдетесь!
Резким движением я выбросила кости на изрезанную столешницу.
Я вдруг увидела, ясно, как будто вживе, огромные весы с чашами, заполненными золотом. Чаши висели ровно, не качаясь, – на обеих лежало поровну монет. И ничто не могло заставить их сдвинуться с места.
Но протянулась смуглая рука – и положила на правую чашу какой-то крошечный предмет. Он сверкнул белым, и я поняла, что это – моя монетка.
Чаши покачнулись, теряя выверенное равновесие. Что-то скрипнуло. Еще раз. И еще.
И я поняла, что это был за звук.
Это двигались звезды.
7
Нечет поднял на меня глаза. Впервые в нем прорезалось что-то человеческое.
– Это… – Он запнулся. – Это…
– Это невозможно! – поддержал его Чет. – Как ты это сделала?
– Так! – Задыхаясь, я вцепилась в столешницу обеими руками. – Это игра! Раз есть проигравший, значит, кто-то должен выиграть!
– Ты смошенничала! – Демон перегнулся через стол, и его лицо почти вплотную приблизилось к моему. – Я забираю то, что принадлежит мне по праву, – а свою душу, так уж и быть, можешь оставить себе!
– Ну уж нет! – Я почувствовала, как мои губы сами по себе раздвигаются в усмешке. – Игра есть игра. А за этим столом – либо никто не может мошенничать, либо ни одна игра не считается действительной. Слышишь меня, Князь Игры? Это язабираю то, что принадлежит мне по праву! И мой тебе совет – выбирай получше тех, с кем садишься за один игральный стол!
Наверное, последнюю фразу говорить не стоило, но у меня все-таки сдали нервы. Из ниоткуда раздалось очень тихое довольное хихиканье.
Мы яростно смотрели друг на друга. Прошла вечность, но я не опускала взгляда. Наконец демон – теперь-то я видела, что с нами сражалось односущество – презрительно засмеялся и отвел глаза. Одним движением он смахнул кости в стаканчик.
– Договор, – напомнила я.
Все так же презрительно улыбаясь, он выплюнул одно слово:
– Подавись.
И мне на колени упал желтый листок бумаги, скрепленный двумя подписями.
– Не дождетесь, – вежливо ответила я, скручивая листок в трубочку. Теперь я была уверена, что получила весь свой выигрыш сполна.
Демон взмахнул полой плаща, и стол, стулья, пыльное небо и ненастоящие скалы – все это исчезло, словно никогда не было. Я свалилась на землю, больно ударившись тем самым местом, на которое князья Леснивецкие любят находить себе приключения.
Да уж – и правда, папенькина кровь! [8]8
В даркуцких краях рассказывают, будто самый первый князь Леснивецкий сумел объегорить черта.
[Закрыть]
Чет-Нечет, Князь Игры, стоял передо мной – величественный, в развевающемся плаще, прекрасный, словно сошедший со старинной гравюры. Он посмотрел на меня, как на червя в грязи, отвернулся и бросил небрежно через плечо:
– Жизнь заканчивается, полукровка, – а вот игра никогда. Гордись победой, покуда можешь!
– Все мы смертны, – скорбно сказала я. – Но иногда – неожиданно смертны. Это особенно неприятно!
Князь Игры передернул плечами и шагнул в бездну. Он оказался неожиданно разумен и не стал уточнять, что я имела в виду.
Я встала на ноги, огляделась и нервически подхихикнула. Эгмонт и Сигурд, явно не замечая друг друга, подпирали с разных сторон один и тот же обломок скалы – тот самый, из-за которого к нам явился незваный гость. Выражения лиц у них были совершенно одинаковые. Полагаю, и я не вносила разнообразия.
Ну и к кому мне первому идти?.. Я косо улыбнулась, сделала шаг и только тогда поняла, что ноги меня не держат.
Глава четвертая,
в которой Яльга, Сигурд и Эгмонт наконец-то добираются до Арры и наслаждаются как благами цивилизации, так и общением с золотым драконом. Появляются здесь и иные интересные личности, а Эгмонт обнаруживает тот пункт, касательно которого он совершенно согласен с официальной политикой КОВЕНа
1
Падать в обморок оказалось совсем не так приятно, как это описывается в книжках Полин. Там, в обморочной реальности, не обнаружилось ни клубящейся мглы, ни розового тумана, ни прекрасного незнакомца в маске, с розой и на вороном коне. Собственно, тамвообще ничего не было – все интересное поджидало меня здесь.
Я очнулась и несколько секунд лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к многочисленным ощущениям. Болело практически все, будто после практикума по боевой магии. Имейся у меня хвост, думаю, ломило бы и его.
– Яльга… – Меня осторожно потрясли за плечо. Я мрачно прикинула, что выйдет лучше: изобразить глубокий обморок или все-таки очнуться, – и выбрала второе. – Яльга, ты живая, да?
– Ага, – просипела я. – Воды дайте.
Произошло краткое шевеление; кто-то осторожно приподнял мне голову, и в губы ткнулось влажное горлышко фляжки. «И крышку открутили, молодцы какие!» Я попыталась сделать глоток, чуть не захлебнулась, облилась водой и поняла, что с открытыми глазами жить как-то лучше.
– Дай сюда…
Сигурд безропотно передал мне фляжку. Я встряхнула ею, проверяя, много ли осталось воды – по всему выходило, достаточно, – и отпила, как полагается товарищу, ровно одну треть.
Жить стало лучше, хотя и ненамного. Вернув оборотню его имущество, я приподнялась на локтях и осмотрелась.
Похоже, я пробыла без сознания довольно долго – уже смеркалось, в небе стояла бледная луна. Насколько я могла судить, мы так и не дошли до перевала. Рядом плевался искрами небольшой костер, над которым висел родной, пускай и немножко помятый, котелок. Оттуда исходил умопомрачительно вкусный запах. Я сглотнула; очень хотелось есть, и непременно – чего-то жидкого и горячего. В идеале хорошо бы еще чего-нибудь сладкого, да где ж его возьмешь?
Сигурд помаячил надо мной и сел, пытаясь закрутить фляжку. Крышка все время шла косо, и оборотень, шипя, вертел ее туда-сюда. Наконец количество перешло в качество – фляжка закрылась как надо. Тут Сигурд вспомнил, что он тоже хочет пить, и вновь открутил крышку. Я молча следила за его действиями, гадая, кто сдастся первым: оборотень или резьба.
– Сигри, дай фляжку, – подал голос Эгмонт.
Я осторожно повернулась к нему. Маг – бледный и осунувшийся – сидел слева от меня. Под глазами у него залегли такие роскошные синяки, какие у живого человека я наблюдала только один раз: в зеркале, перед последней пересдачей у Шэнди Дэнн. Допив воду, Рихтер одним точным движением закрутил фляжку и протянул ее Сигурду.
– А проку? – мрачно сказал волкодлак. – Все едино откручивать, когда воды набирать.
– Так это когда еще будет, – оптимистично ответил Эгмонт.
Сигурд молча встряхнул фляжкой. Внутри жалобно булькнуло.
– Есть хочу, – сказала я на правах самой больной и несчастной. Подумала и добавила: – Очень.
Не мне одной хотелось горячей пищи: в котелке оказался кулеш из пшенки, грибов и остатков ветчины. Мало этого, оборотень не пожалел даже шматка копченого сала, на который раньше никому не давал посягнуть. Помнится, мы с Эгмонтом еще интересовались, не из Хох-ландии ли происходят уважаемые предки Сигурда…
Я выскребла остатки своей порции и осторожно прислушалась к ощущениям. Ощущения были самые восхитительные. Тут мне припомнился некий осенний практикум, на котором мы отрабатывали волну Эллер-Минца, и я вкрадчиво намекнула:
– Эгмонт, а Эгмонт… Эликсирчику бы сейчас! Помнишь: осень, практикум, волна Эллер-Минца? Или ты все тогда выхлебал?
– Вовсе даже не все! – оскорбился Рихтер. – Я еще нового сварил!
– А, тогда не надо, – быстро отказалась я. – Знаешь, мне что-то уже не хочется. И вообще, я только жить начинаю…
– Ну не сварил. Купил.
Я приподняла бровь.
– Подарили! – процедил сквозь зубы весь красный Эгмонт.
Мы с Сигурдом развлекались вовсю.
– Ну, если подарили… – первым бальным голоском протянула я. – Тогда так и быть, давай сюда – продегустируем!
Вообще-то эту фразу надлежало говорить четвертым бальным голоском, но успехи мои были скромны, и дальше первого я так и не продвинулась.
Рихтер вытащил откуда-то металлическую фляжку и – я обиженно фыркнула – мерный стаканчик. Не обращая на меня ни малейшего внимания, маг налил в стаканчик ровно по вторую зарубку, а сам глотнул из горла и передал Сигурду.
– Так нечестно! – завопила я. – Дискриминация по этому… как его… гендерному признаку!
– Научили на свою голову, – пробормотал Эгмонт. – Пей давай, а то там чай стынет!
– С молоком? – с надеждой спросила я.
– С медом! – отрезал Рихтер.
В горах темнеет быстро. Когда мы допивали чай, уже стояла ночь. В небе ярко горели крупные звезды. Казалось, они были рассыпаны довольно далеко друг от друга, но стоило присмотреться – и в бархатной черноте вдруг вспыхивала незамеченная искорка.
Мы находимся в самом сердце мира…Эта мысль мелькнула и пропала, не оставив после себя ничего, кроме тихого умиротворения. Прищурившись, я смотрела на огонь и думала о том, что скоро все закончится. Закончится непременно хорошо! Если таковы Драконьи Горы, то с драконами, наверное, все же можно договориться. И Аррани Лерикас вряд ли выгонит тех, кто вытащил ее подданного из тюрьмы пострашнее ковенской…
Кстати, а где договор?!
– Яльга, Эгмонт… – как-то неловко начал Сигурд. Я перевела на него слегка замутненный взгляд; будто прочтя мои мысли, оборотень вытащил из-под куртки тот самый желтый лист бумаги, свернутый в трубочку. – Я хочу… я должен… да давно уже вообще-то…
– Сигри, – прервал его маг. – Здесь не то время и не то место. И потом, ты нам ничего не должен. Правда, Яльга?
Я кивнула не раздумывая. Если бы речь шла не о Сигурде, я непременно захотела бы выяснить, каков был предмет сделки, – но речь шла именно о Сигурде, и Эгмонт, разумеется, прав. Что бы ни произошло между оборотнем и Князем Игры, я знала точно: Сигурд не искал выгоды, а обстоятельства… обстоятельства бывают разными. Кому это знать, как не бывшей бродяжке!
– Дай мне это, Сигри…
Оборотень переложил договор из одной руки в другую, помедлил, но потом все же протянул его мне. Желтоватая, уже помявшаяся бумажка… я подожгла ее от костра и держала до тех пор, пока это было возможно. Дождавшись, пока сгорит последний клочок, я отряхнула руки от пепла и сказала, цитируя почти дословно:
– Мало ли что с кем может случиться! Ты, Сигурд, не думай, мы тебя все равно любим. Правда, Эгмонт?
Маг, уже привыкший к роли истины в последней инстанции, ограничился царственным кивком.
2
Всю ночь мне снилась золотая лестница без перил. Повиснув в бесконечной бархатной темноте, она уходила из ниоткуда в никуда, и никто не мог бы пройти по всем ее ступеням. Сон был странный, но именно что сон – без намека на какое-то магическое содержание. После предыдущих снов он мне даже понравился.
Перевал мы прошли как-то обыденно – утром, еще до полудня, не встретив ни демонов, ни драконов, ни поминаемой Сигурдом Великой Арведуэнн. Основной горный массив остался чуть сбоку, а мы прошли самым коротким путем. Тропа бодро побежала вниз. Лиственный лес понемногу стал сменяться хвойным. В основном это были сосны, и какие сосны! – высоченные, прямые, с красными стволами и длинными разлапистыми ветвями. В воздухе запахло смолой. Солнце просвечивало сквозь ветви, ярко обрисовывая каждую хвоинку.
– Дня через три будем в Арре, – радостно объявил Сигурд. – А я того, на секундочку…
Прежде чем мы успели что-то ответить, он сменил ипостась и нырнул в придорожные кусты – только хвост мелькнул. «Знакомиться пошел», – всплыла какая-то полузабытая цитата.
– Может, зайца добудет, – вслух размечталась я.
– Может, и добудет… потом, к вечеру. Дай человеку порадоваться: он все-таки домой вернулся.
Я глубокомысленно хмыкнула.
Некоторое время мы шли молча, искоса поглядывая друг на друга. Я чувствовала себя не в своей тарелке, но никак не могла понять почему. Несколько раз я порывалась начать разговор, но всякий раз тема казалась какой-то глупой. Мрыс, как не хватает Сигурда! Не мог до Арры потерпеть, что ли!
– Так, Яльга, – Эгмонт вдруг остановился, – погоди секундочку.
Я испугалась: и этот туда же! Махнет сейчас хвостом, и останусь я одна-одинешенька с тремя лошадьми… Но маг не стал превращаться ни в волка, ни в василиска. Он подошел к высокому кусту, раздвинул колючие ветви, и я увидела в глубине множество крупных ягод.
Это была малина – честное слово, лесная малина! Запах стоял такой, что я только диву давалась, как могла пройти мимо и ничего не заметить. Ягод здесь было столько, что хватило бы на всю Академию, и немножко осталось бы медведям.
Собирать малину вдвоем оказалось куда удобнее, чем в одиночку. Эгмонт плечом отводил колючие ветви, а я быстро обирала ягоды. Две, три, горсть… я остановилась, пытаясь сообразить, куда девать добычу, и Эгмонт молча подставил мне ладони, сложенные лодочкой.
Дело пошло гораздо веселее. Самые помятые, помятые с одного боку, чуть-чуть недозрелые, переспелые, ну и весь прочий брак я, разумеется, отправляла сразу в рот. А что? Это извечная привилегия сборщика. Потом мне стало немножко стыдно – у Рихтера руки были заняты коллективной добычей, – и я щедро сказала:
– Давай теперь я подержу!
Маг осторожно пересыпал малину из своих ладоней в мои. Как мы ни старались, а давленых ягод стало больше, и Эгмонт не преминул этим воспользоваться.
– А у вас на Западе малина растет?
– Растет, конечно. Что ей сделается!
Мы азартно объедали уже второй куст малины, когда из кустов на другой стороне тропы выбежал знакомый белый волк. Белый-то белый… я присмотрелась и поняла, что вернее называть Сигурда светло-серым. Хотя, может, если его помыть…
Да нам это всем не помешает.
– Вы, ребята, того, без фанатизма, – незнакомым голосом сказал знакомый волк. – Это ж как-никак лесная малина. Как бы не поплохело. Мне-то не жалко, вон ее сколько растет…
Я не выронила ягоду только потому, что была адепткой, – а адепты своего никогда не отдадут.
– Ну ладно, я побежал, – обтекаемо закончил волк и бесшумно исчез в кустах.
Я помотала головой, Эгмонт философски пожал плечами и продолжил собирать малину.
– Что это было? – спросила я через пару минут.
– Аборигены, – коротко ответил Рихтер.
Я подумала. Подумала еще раз. Ну и ладно! Что мы, оборотней не видели?
Малины и впрямь было много, но, похоже, мы съели всю крупную и сладкую, осталась только мелкая и кисловатая. Мы выбрались из кустов на тропинку и долго вытирали травой липкие от сока ладони. «Может, Сигурду оставить было надо?» – запоздало задумалась я, но тут же сообразила, что оборотня еще поймать для начала нужно – и по возможности нашего, правильного.
– Знаешь, о чем я все время думаю? – вдруг спросил Эгмонт. Я помотала головой. – О демоне игры. Получается, его все-таки можно обмануть?
– Ты это о чем?
– Ты сказала, что я тебе должен, и он поверил. – Маг смутился и поспешно добавил: – Не то чтобы я одобрял твой поступок, но…
«И кто из нас магистр?» – хотела вопросить я, но вовремя смекнула, что от магистра до декана один шаг, а вот тогда трудно будет оспорить его право одобрять или не одобрять мои поступки.
– С чего ты взял, что я его обманула? Сказала чистую правду.
Маг недоверчиво прищурился.
– И что я тебе должен?
– Деньги, разумеется. – Я слизнула с запястья капельку сока. – Другой ставки он бы не принял.
Несколько мгновений Эгмонт сосредоточенно вспоминал.
– Когда это я успел тебе задолжать?
Снег за окном; дрожащие огоньки свечей; эльфийский шелк, зеленый, как весенняя трава…
– А сам, значит, уже не помнишь? Так-так-так… – Я демонстративно скрестила руки на груди. – А кто мне место ассистента предлагал? Кто зарплатой соблазнял? Я, может, под эти деньги уже кредит в гномьем банке взяла!
– Так-таки и взяла?
– Почти совсем взяла!
– И на что, интересно знать? На амулеты, на книги или на очередного мгымбра?
– На улучшение жилищных условий, – гордо ответила я фразой из подслушанного разговора двух незнакомых гномов. – Под хороший, заметим, процент! Так что я никого не обманула и себя обмануть не дам! И не надейся!
Какое-то время мы шли молча. Эгмонт, судя по сосредоточенному лицу, производил в уме какие-то вычисления.
– Как только вернемся в Академию, – наконец сказал он, – я обращусь к магистру Зираку. Он точно знает, сколько я тебе должен заплатить. Но хочу вам сказать, студентка Ясица, что на означенные деньги вы сможете претендовать, только после… только если… короче, только в случае успешной сдачи сессии! Вопросы есть?
– Как скажете, магистр, – кротко ответила я. – После сессии так после сессии… даже лучше, процентик нарастет…
– Гномов у тебя в роду не было?
– Ой, не знаю… да кого там только нет!
Странные у них тут в Конунгате секундочки. Эта конкретная длилась до самого вечера. Сигурд объявился, когда мы уже развели костер и расседлали лошадей.
– Хорошо-то как! – Оборотень с размаху шлепнулся рядом со мной и, повозившись, положил голову мне на колени. – До-ома… Соснами пахнет… А что у нас на ужин?
– Заяц, – мрачно сказала я. – Ты же ведь о нас позаботился.
– Я о вас всю дорогу заботился! – отбрехался Сигурд. – На семь лет вперед ужинов наготовился! Как хочешь, Яльга, теперь твоя очередь.
– Да ладно… – Я аккуратно сдвинула оборотня и встала. – Не говорите потом, что я вас не предупреждала.
– Давай-давай, – поощрил меня волкодлак. – Я, если что, уже сытый. А Эгмонту не привыкать.
Я внимательно посмотрела на волка. Тот слегка занервничал.
– Эй, ты чего?
– Сигри, а это точно ты? То есть ты наш Сигри? А чем докажешь? Наш от еды никогда не отказывался!
– Потому и не отказывался, что сам готовил, – пробурчал волкодлак. На всякий случай он перебрался поближе к Эгмонту и уже оттуда добавил: – Вот картошки я бы поел. Круглой, со сметанкой, с солью… м-м-м…
Я мигом навострила уши.
– Эй, Сигри! А что, у вас картошка разная бывает? Ну раз круглая есть, то может, и квадратная найдется? Или… хм… треугольная?
– Сама ты, Яльга, треугольная! – оскорбился волкодлак. – Пирамидальная, мрыс эт веллер!
Эгмонт, сообразивший, что об ужине все позабыли, примирительно положил руку оборотню на холку.
– Сигурд, да городская она, что с нее возьмешь! – Из уст Рихтера это прозвучало как-то даже оскорбительно. Я насупилась. – Круглой, к твоему, Яльга, сведению, называют картошку, варенную неочищенной.
– И откуда вам, граф, это известно? А, деревенский вы наш?
Маг улыбнулся – причем было видно, что улыбается он не мне, а чему-то давно забытому. Я насупилась еще больше.
– Не всегда же у меня был свой замок. Квартировал я как-то у одной… – Эгмонт споткнулся, посмотрел на меня, на Сигурда и изящно закончил: —…милой дамы.
– Хм, – хором сказали мы с Сигурдом.
Теперь насупился уже Эгмонт.
– Яльга, мы есть будем? – спросил он. – Или продолжаем болтать до утра? Мужчин, чтоб ты знала, иногда надо кормить. Это если ты все-таки собираешься хоть когда-то выйти замуж.
Я изумилась. И этот человек обвинял меня в непоследовательности? Да я хоть раз выказывала намерение выйти замуж? Я ж не Полин, в конце концов! Но озвучивать эту мысль вслух я не стала. Если Эгмонт захочет, он и сам прочтет. Магистр он или где?
– Будет тебе ужин, – пообещала я, извлекая сумку из пятого измерения.
Мы поужинали хлебом и сушеным сыром. Сыр был жестким, страшно копченым и связанным в косички. Эгмонт грыз и морщился – похоже, ему досталась самая соленая косичка.
– Зато питательный! – оправдывалась я.
– Молчи уж, – ответил Сигурд и ободряюще добавил, обращаясь к Эгмонту: – Ничего, Арра уж недалече! Там по-человечески поедим. Матушка у меня так готовит – пальчики оближешь!
Оставалось надеяться, что до Арры мы доживем.
Меня, что характерно, никто утешать не торопился.
3
– Ну что, далеко еще? – безнадежно спросила я, прихлопнув очередного комара.
Над ухом уже вились три других – не знаю, как в этом лесу обстояло с волкодлаками, но комарам здесь точно было раздолье. Более того, комары эти явно читывали те же трактаты по тактике, что и Генри Ривендейл. Атаковали они, во всяком случае, грамотно, по науке – пока пара-тройка тварей отвлекала мое внимание настырным зудом, остальная стая налетала с флангов и поспешно наносила противнику максимальный урон.
– Да близко уже, – бодро ответил волкодлак. Кажется, он был рад и комарам – как же, свои, родные!
– А скоро дойдем? – не отставала я.
– Минут пятнадцать.
– Сигри, меня за пятнадцать минут совсем доедят…
– Что-нибудь да останется, – резко перебил Эгмонт. – Хватит ныть, Яльга, ты уже в пятый раз спрашиваешь.
– В четвертый, – буркнула я справедливости ради и замолчала.
Сигурд недоуменно покосился на друга, тот сделал вид, что не заметил.
Я сердито прихлопнула комара. Собственно говоря, я прекрасно понимала, чем вызвано раздражение Эгмонта, – уж никак не моей надоедливостью, ибо раз уж за два семестра не прибил, так и дальше вытерпит. Наш путь был уже пройден, мы находились буквально в двух шагах от цели – цели, которую, как мне порой казалось, мы никогда не сможем достигнуть. Мы прорвались через ковенские заставы, миновали Старые Земли, прошли Драконий Хребет и одолели демонов, целых двух, а этим не каждый похвастаться может. И теперь нам предстояло узнать, не зря ли мы все это сделали.
Это Сигурд возвращался домой. Мы шли в неизвестность, и с каждым шагом неизвестность становилась все ближе. Мне… мне тоже, если честно, было несколько неуютно. Я в жизни не видела золотого дракона, да и с правителями никогда не встречалась. Разве только Ричард Ривендейл…
Понимая все это, я шла молча и не настаивала на немедленной сатисфакции, тем более что настаивать было незачем – Эгмонта я знала как облупленного и смело предполагала, что трагическая пауза затянется не дольше двух с половиной минут.
– Ты… – начал Рихтер на исходе второй минуты, но договорить не успел.
Сигурд вдруг остановился с таким видом, будто напал на след. Будь он в волчьем обличье, я сказала бы, что у него шерсть встала дыбом. Мы с Эгмонтом быстро переглянулись, и я шагнула назад и чуть вбок. Кто его знает, какая тварь может бродить в этих лесах! Правда, некрасиво выйдет, если мы примем за врага обычного волкодлака…
