Текст книги "52 Гц (СИ)"
Автор книги: Макс Фальк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 49 страниц)
Глава 7
Майкл вышел из такси на подъездной дорожке, закинул на плечо дорожный рюкзак. Постоял, выдыхая облачка табачного дыма в морозный воздух. Он редко бывал здесь – реже, чем в нью-йоркской квартире, реже, чем в лондонской. Но один вид этого дома заставлял его улыбаться.
Здесь жили счастливые люди. На белой двери до сих пор висел рождественский венок с ярким бантом, в окнах второго этажа светилась гирлянда. К перилам крыльца был пристегнут детский велосипед, створчатые окна с белым переплетом закрывали аккуратно подвязанные занавески. Майкл стоял, приканчивая сигарету, смотрел в окна и улыбался.
Он помог родителям купить этот дом перед тем, как Уиннифред пошла в школу. Долго не думая, посоветовался с Эваном, который уже давно обосновался в предместьях Лондона – и тот отвез Эмму и Кристофера в свой тихий зеленый квартал рядом с Ричмонд парком. Они прогулялись по тихим улицам, где жили врачи, адвокаты и банковские служащие, посмотрели на местные школы, подумали день-другой – и решились. Кажется, сама судьба вновь селила их с Эваном на соседних улицах, как и двадцать лет назад. Вдохновившись ностальгией, Майкл попытался зазвать в Ричмонд и Томми, но тот ответил, что имел в виду по часу с лишним добираться оттуда в Шордич, чтобы открыть ресторан, а потом пыхтеть вечером в пробке, чтобы попасть домой. Да и Сара была против жизни в пригороде.
Кристофер нашел подходящий дом на углу Дикенс клоуз и Садбрук лейн: просторный двухэтажный коттедж из красного кирпича, окруженный кустами рододендронов и молоденькими вишнями. Немного смущаясь, он сказал Майклу о цене: полтора миллиона фунтов. «Берите и не раздумывайте», – сказал Майкл, выныривая из пьяного рабочего угара. – «Мне столько не нужно, сколько у меня есть».
И они взяли.
Теперь Уиннифред рассекала на скейте по гостиной и коридорам, гоняла по дорожкам парка, пугая белок. Эмма, так и не вернувшись к преподаванию после ее рождения, занималась домом, семьей и садом. Кристофер обзавелся новой автомастерской и по-прежнему работал один, только не быстро и дешево, как прежде, а долго и дорого. Он нашел свою истинную любовь – реставрировал винтажные автомобили.
Белая входная дверь с зеленым венком распахнулась настежь от грубого пинка.
– Майкл! – во всю мощь тренированных легких завизжала рыжеволосая девчонка и кинулась через заснеженный газон. Дверь так и осталась настежь. Майкл едва успел сбросить рюкзак на землю, как рыжий вихрь подлетел и напрыгнул на него с разбега. Майкл подхватил сестру обеими руками под задницу, подкинул повыше. Она вцепилась ему в шею и прильнула лицом к лицу, прижалась щекой к уху, восторженно дрыгая ногами.
– Тебя вся улица слышала, – довольно проворчал Майкл. – Ты гребаная сирена, как от тебя стекла не вылетают?
– Папарацци боишься? – торжествующе воскликнула та, отрываясь от объятий и пялясь Майклу в лицо горящим злорадным взглядом. – Да? Скажи, что боишься!..
Уиннифред было уже девять с половиной – солидный возраст. Она родилась огненно-рыжей и кучерявой, как лесной пожар, и норов у нее тоже был пламенным. Упрямая, вспыльчивая, непоседливая, она и минуты не могла просидеть спокойно – ей нужно было куда-то нестись, что-то делать, болтать, яростно спорить. Она хваталась за двадцать дел одновременно, с трудом доводя до конца хотя бы одно. Она была щедрой и прямолинейной, но совершенно не умела быть нежной и ласковой.
Майкл иногда думал, что ее гиперактивность и невнимательность – это его вина. Если бы он тем летом не попал за решетку, заставив мать сходить с ума от тревоги – Фредди родилась бы обычной спокойной девочкой. Но он попал, и ему грозило семь лет тюрьмы, и Эмма, донашивая дочь, не спала ночами из-за него – и Фредди получилась такой, какой получилась.
Майкл часто жалел об этом. И о том, что она не родилась лет на пятнадцать-семнадцать раньше. Он хотел бы быть рядом с ней в ее девчоночьей жизни, быть священной фигурой старшего брата, защищать и оберегать от разочарований и невзгод детской жизни. Может, он и сам не вырос бы таким долбоебом, если бы ему было о ком заботиться?..
– Привет, холера, – ласково сказал он, потеревшись о ее нос.
– Ты один?.. – строго спросила она. – А почему один?.. Где Виктория?..
Майкл перехватил ее одной рукой, второй поднял рюкзак и пошел к дому напрямик, через снег. Фредди цепко держалась за его шею и внимательно изучала лицо, сдвинув изящные рыжие брови.
– Она не смогла.
На самом деле он понятия не имел, где проводила время Виктория. Ларри проталкивал ее в девушки Бонда, так что она не горела желанием ехать в Ирландию ради фильма, который никогда не станет блокбастером.
– Ты обещал нас познакомить!.. Невесту пред свадьбой всегда приводят в дом к родителям. Мы должны ее одобрить, – сурово сказала Фредди.
– Особенно ты, – кивнул Майкл, заходя в дом и носком ботинка аккуратно закрывая дверь.
– Особенно я, – подтвердила Фредди, не собираясь слезать с него. – Но я ее одобряю, – смягчилась она. – Она очень красивая.
– Когда соберусь жениться – обязательно привезу ее и познакомлю с тобой, – пообещал Майкл.
Он поднялся по широкой светлой лестнице на второй этаж, прошел по коридору и остановился перед дверью маленькой спальни. Фредди, одной рукой цепляясь за его шею, второй дотянулась до ручки и открыла перед ним дверь.
– Когда вы поженитесь, вы всегда будете сниматься вместе?.. – не отставала она.
– Иногда будем, иногда не будем, – уклончиво сказал Майкл. Не то чтобы он был против самой идеи, просто не видел смысла застревать в проектах с одной и той же партнершей. Фредди, впрочем, вряд ли сейчас поняла бы это.
– Жалко! Вы ужасно красивые! Я собираю все ваши фотки, у меня есть целый альбом. Я даже распечатала те, которые с катка! Тяжело, когда в кустах всегда сидят папарацци?.. Даже не можешь погулять выйти!..
– Здесь у меня только один папарацци – это ты, – сказал он и поцеловал ее в нос, прежде чем поставить на пол. – Где все?
– Мама в саду, папа в гараже, – быстро ответила она. – А ты надолго?..
– На неделю.
Фредди обиженно надула губы и запрыгнула на кровать.
– Почему так мало?..
– Потому что я до самого лета буду жить по соседству, – улыбаясь, сказал Майкл. – Я снимаюсь в Ирландии. Буду выбираться к вам на выходные.
– Ура-а! – она взвилась на ноги. – Побежали расскажем!..
Она подлетела к окну спальни, которое выходило в сад, отщелкнула задвижку и высунулась наружу, едва не рискуя вывалиться.
– Мам!.. – завопила она. Голос у Фредди, по-детски звонкий, был громче автомобильной сигнализации. – Майкл приехал!
Майкл высунулся в окно рядом с сестрой, обхватил ее поперек пояса, чтобы ненароком не вывалилась, прижал к себе. Фредди, впрочем, была той еще мартышкой и вряд ли рисковала свалиться, так что это было скорее для его спокойствия, чем для ее безопасности.
Эмма, в садовых перчатках и с секатором в руках, выпрямилась, взглянула в их сторону. Махнула рукой:
– Я сейчас подойду! Ставьте чайник!..
Прошедшие годы ее только украсили. Майкл не помнил, чтобы она когда-то выглядела так хорошо, как сейчас. Она не помолодела, у нее прибавилось морщин возле глаз и у рта, но она стала как будто ярче, засветилась изнутри.
Первые несколько лет после рождения Фредди для всех были тяжелыми. Они перебрались из Хакни в район получше, продав старый дом, гараж и хибару в Чидеоке. Майкл работал автомехаником, совмещая работу со съемками, ушел из салона только через год, когда начались приглашения в полнометражные фильмы. Кристофер работал в чужой мастерской, возвращался домой только к ночи – его не взяли в салон вместе с Майклом, хотя они убеждали менеджера, что вдвоем справятся лучше. Но потом дела пошли в гору, денег стало побольше, а когда Сара свела Майкла с американским агентством и он перебрался в Лос-Анджелес, про финансовые проблемы можно было забыть.
– Как твои дела? – спросил Майкл, спускаясь вслед за Фредди на первый этаж и проходя через светлый коридор на кухню. – Мальчишки в школе тебя не обижают?
– Нет, – самоуверенно заявила она, – я их сама обижаю. Вот так, – и она врезала Майклу острым кулачком в бедро, заставив наигранно ойкнуть.
– Будешь драться в школе – тебя отстранят от учебы.
– Я что, дура? – возмущенно спросила Фредди. – Я дерусь после школы!..
Майкл засмеялся, потом спохватился, что это непедагогично, и нахмурился.
Отношения Фредди с противоположным полом вызывали у него ревнивое беспокойство, будто она была ему не сестрой, а дочерью. Кристофер, в отличие от Майкла, считал, что Фредди сама как-нибудь разберется. Воспитывать дочь ему вообще было нелегко – перед ее слезами и капризами он терялся, не мог шлепнуть ее, даже если она этого заслуживала. С Майклом у него с детства было полное взаимопонимание, основанное на нерушимой иерархии, а Фредди на эту иерархию клала… ммм, розовый зонтик с единорогами, и Кристофер потакал ей просто потому, что не мог с ней спорить. В итоге она росла, каждый день убеждаясь в том, что мужчинами можно крутить, как угодно, если найти к каждому свой подход. К отцу – не такой, как к брату, к брату – не такой, как к мальчишкам в школе. С Кристофером она могла побуянить, с Майклом такой номер не проходил – тот просто закидывал Фредди на плечо, как мешок капусты, и оттуда она могла сколько угодно орать и молотить его по спине кулаками. Он вставал вместе с ней под прохладный душ и стоял там, пока она не успокаивалась и не переставала визжать. Тогда он спускал ее на пол, вытирал полотенцем, переодевал в сухое и вел пить чай. Трех раз ей хватило, чтобы понять, что агрессия против старшего брата бесполезна просто потому, что он сильнее. Зато Майкл велся на большие умоляющие глаза, бровки домиком и пулеметное «пажаласта-пажаласта-пажаласта!», а еще – на обиженно надутые губы и почти не притворные слезы.
Только Эмма, закаленная годами работы в начальной школе, была бастионом, который не брали ни капризы, ни истерики, ни обиды. Она всегда оставалась спокойной, строгой и ласковой. Она любила дочь без трепетного обожания старших мужчин, и при ней Фредди старалась не выкидывать никаких фортелей.
Вприпрыжку вбежав на кухню, Фредди схватила чайник и сунула его в раковину под струю воды.
– Напомни, где лежит чай, – сказал Майкл, притормозив на пороге.
– Ты ничего не помнишь? – Фредди возмущенно обернулась к нему. – Тебе нужно чаще приезжать!
Майкл шутливо хлопнул ее по заднице и открыл ближайший верхний шкафчик. Там оказалась полка со специями.
– Не попал!.. – торжествующе заявила Фредди, и, подтянувшись на руках, запрыгнула на столешницу возле мойки. Майкл щелкнул ее по носу и открыл шкафчик над ее головой. Там стояла банка с печеньем, пакет муки, баночки с эссенциями, тертые орехи, колотый шоколад и разноцветные добавки для теста.
– В прошлый раз чай был здесь, – сказал Майкл. – Я помню.
Фредди болтала ногами и мотала головой.
– Не найдешь, не найдешь!
– Ладно, – Майкл подхватил ее на руки и подсадил себе на плечо. – Показывай.
– Там! – Фредди ткнула пальцем в самый дальний шкафчик возле двойных дверей, ведущих в сад.
Майкл пересек кухню. Фредди распахнула дверцы, едва не врезав ему острыми уголками по голове, и схватила широкую стеклянную банку с плотно притертой крышкой.
– А ты не хочешь спросить меня, какой чай я буду? – поинтересовался Майкл.
– Самый вкусный! – отрезала Фредди. – Неси назад!
Майкл спустил ее на ноги, снял с держателей три разноцветные чашки. Одну для себя – белую снаружи, синюю внутри, с каемкой из голубых волн, в которых плескался веселый кит. Вторую для Фредди – огромную, на полпинты, с футбольным мячом. Третью – для матери, широкую и низкую, с принтом Кинкейда.
Эмма вошла через стеклянные двери, оставив на улице резиновые сапоги. Земля в саду была мокрой от стаявшего снега, на плитках дорожки остались влажные следы. Эмма сняла перчатки, положила их на край раковины. Майкл обнял ее, чуть наклонившись. Она взяла его за голову, поцеловала холодными губами в щеку.
– Ты надолго?..
– На неделю! – воскликнула Фредди, выбросив руки вверх и растопырив пальцы. Майкл перехватил ее за одно запястье, загнул на руке три пальца:
– Вот так будет – на неделю.
– На неделю! – упрямо повторила Фредди, растопыривая пальцы обратно.
Майкл молча закатил глаза, за что получил от сестры тычок кулаком.
– Фредди, – мягко сказала Эмма, пристально посмотрев на нее. – Накрой на стол, пожалуйста.
– Можно я нарежу кекс?.. – та умоляюще подняла брови. – Я осторожно, не как в прошлый раз!..
– Что было в прошлый раз?.. – Майкл почувствовал, как против воли у него что-то похолодело внутри. – Ты поранилась?..
– Я сломала доску, – виновато сказала Фредди.
Майкл фыркнул от смеха и от неожиданности.
– Как? Руками?..
– Она раздобыла где-то у отца ручное сверло, – пояснила Эмма, привлекая Фредди к себе. Та обхватила ее за пояс и прижалась к ней головой. – И наделала в доске дырок.
– Я хотела проверить, – пробубнила Фредди. – Можно будет порвать ее пополам, как туалетную бумагу, если сделать по ней перфорацию?..
– И как, проверила?.. – спросил Майкл, с трудом сдерживая смех. Ему даже пришлось прикрыть рот кулаком, чтобы не выдать своего умиления.
– Я же говорю – она сломалась, – пробурчала Фредди. Майкл, не выдержав, запустил пятерню ей в волосы и потрепал по ним, разлохматив небрежно заплетенную косу.
– Ну, ты балбеска, – нежно сказал он.
– Сам дурак, – ворчливо отозвалась та, улыбаясь.
– Майкл, – позвала Эмма. – Не подначивай ее.
– Хорошо, хорошо, – он поднял руки и огляделся. – Я помогу накрыть на стол, ладно?.. И посмотрю, чтобы она ничего больше не просверлила.
Фредди попыталась пнуть его, но не дотянулась.
– Я только переоденусь, – сказала Эмма и отстранила от себя дочь. Обняла Майкла еще раз, погладила по затылку.
– На неделю – это очень хорошо, – сказала она. – Я позвоню отцу, скажу, что ты уже здесь. Ты голодный?
– В самолете поел, – отмахнулся тот. – Выпью чаю и лягу спать. Встану к ужину.
– Зачем так рано? – с любопытством спросила Фредди.
– Затем, что я живу в другом часовом поясе, и мне нужно привыкнуть в местному времени. – сказал Майкл. – У меня дома сейчас восемь утра.
– У тебя здесь дом! – оскорбленно заявила Фредди. – У тебя дома сейчас четыре часа дня!
Майкл улыбнулся и не стал спорить.
Они накрыли на стол в маленькой старомодной комнате, которая громко называлась столовой, хотя там помещался только лакированный стол на восемь человек и комплект стульев с пасторальной обивкой в голубую звездочку. Всю жизнь проведя в крошечных тесных домах, родители Майкла наконец были счастливы ощущать себя обеспеченным средним классом, а не ломовыми лошадьми. Их дом был простым, консервативным, но очень уютным. Никакого современного искусства, никаких претенциозных скульптур и хай-тека. Вместо них – настольные лампы с тканевыми абажурами, акварели в тонких золотистых рамках, ковры, гобеленовые диванные подушки, занавески на окнах, живые цветы. Покой и очаровательная повседневность.
– Отец скоро приедет, – сказала Эмма, заходя в столовую в домашнем платье. Она сняла рабочий комбинезон и заколола волосы на затылке. – Фредди тут нам разболтала, что ты скоро женишься?..
Майкл с упреком посмотрел на сестру.
– А что, об этом все говорят!.. – заявила та, болтая ногами.
– Так это правда?.. – спросила Эмма, стараясь не показывать, что расстроена. – Я думала, ты нам скажешь.
– Это пока ничего не значит, – уклончиво сказал Майкл.
– Ты же сделал ей предложение – как это может ничего не значить?..
– Еще ничего не решено, – Майкл упрямо покачал головой. – Все не так, как кажется со стороны, мам. Мы встречаемся, и это пока все.
– А я видела ролик, где ты рассказывал, как ты в нее влюбился! – обвинительным тоном сказала Фредди. – Было такое? Скажи, что было!..
– Было, – сознался Майкл, разламывая на тарелке кусок кекса с изюмом. – Но для свадьбы этого мало. У нас не совпадают графики работы. Я до начала лета буду в Ирландии, а она – в Америке. Потом у нас новый проект – нам просто некогда, понимаешь? Свадьба – это серьезное событие, нельзя делать все на бегу. А еще она хочет свадебное путешествие, – выкрутился он. – Но никто же не будет нас ждать, пока мы напутешествуемся. Поэтому мы никуда не торопимся. Как только будет решено что-то определенное – вы узнаете первыми, – пообещал он.
Эмма кивнула, успокоенная таким объяснением. Они с Кристофером были в курсе его жизни лишь в тех деталях, что он рассказывал, созваниваясь с ними по Скайпу. Разве что иногда Фредди приносила на хвосте свежие сплетни: она была завсегдатаем нескольких самых крупных пабликов, посвященных Майклу, и упоенно собачилась там с каждым, кто осмеливался оставить критический комментарий о его работе или внешнем виде. Она была так активна, что Кармен, его пресс-атташе, едва не предложила Фредди сотрудничество. Майклу пришлось признаться, что «~*FireStorm*~» – это его сестра, ей девять лет, и ни о каком сотрудничестве даже речи идти не может.
– Я не читаю молодежные журналы, а в «Садоводстве» интервью с тобой не печатают, – сказала Эмма, подливая всем чай. – Хотя отец недавно похвастался – был целый разворот в «Топ Гир».
– Точно, помню, – Майкл заулыбался при воспоминании. – В октябре нас с Браном позвали сделать тест-драйв новому Астон Мартину. Ну, позвали меня, но он бы не простил, если бы я не выбил ему место. В материал он не попал, но счастлив был… – Майкл поймал молчаливую предупредительную улыбку матери и на лету поправился: – как енот в мусорном баке.
Фредди расхохоталась так, что начала икать.
Кристофер вернулся, когда Майкл после бессонной ночи и длинного перелета уже чувствовал себя осоловевшим. Они обнялись, а когда разжали руки, Кристофер сразу кивнул Майклу на лестницу:
– Иди, спи. Потом все расскажешь.
– Успею выспаться, – отозвался Майкл. – Как вы тут? Все в порядке?
– Все у меня в порядке, – шутливо отпихнул его Кристофер.
– Знаю я твой «порядок»!
Майкл не поверил, оглянулся на мать. Та кивнула, подтверждая, что никто ничего не скрывает.
Кристофер, при всей своей безмерной любви к семье, старался ограждать их от волнений, умалчивая о своих неприятностях. Чтобы не беспокоились, понятное дело. И однажды он домолчался до инфаркта. Слава богу, Майкл к тому времени уже перебрался в Америку – оплатить отцу операцию в частной клинике, без очередей, ему было по силам.
Он с ужасом думал о том, что было бы, если бы он не смог. Если бы не выбился, если бы остался там же, где был – механиком в автосалоне, сорок тысяч в год плюс страховка.
И каждый раз, переживая заново этот ужас и чувствуя, как он отступает, он понимал: вот ради чего это все.
Ларри. Виктория. Бесконечная потогонка, съемки, Зак, нервы.
Ради того, чтобы Фредди ходила в прекрасную школу и жила в безопасном районе, где по соседству у нее не будет ни наркоманов, ни воров, ни банд. Ради того, чтобы Фредди дружила с девчонками совершенно иного круга, чтобы она никогда даже представить себе не могла, что такое – сидеть с подружками в кафе над единственной чашкой кофе, пока те лопают десерты и запивают их каппучино.
Ради того, чтобы мать занималась домом, дочерью, мужем – и была счастлива. Ради того, чтобы она могла заниматься любым хобби, сколько бы оно ни стоило.
Ради того, чтобы Кристофер мог возиться с винтажными автомобилями в свое удовольствие, никуда не торопясь. Ради того, чтобы он был жив и здоров.
– Она тебе еще не рассказала?.. – Кристофер кивнул на жену, та покраснела и махнула на него рукой.
– Что?.. – с веселой тревогой переспросил Майкл, наученный сюрпризом с Фредди, что от родителей можно ждать всякого.
– Месяц назад, – начал Кристофер, присаживаясь за стол, пока Эмма под предлогом поиска четвертой кружки убежала на кухню, – она зовет меня на выставку, отвези да отвези. Возникла нужда в каких-то кустах. Герань это была или лютики – не знаю.
– Альпийские примулы!.. – крикнула Эмма из кухни.
– В общем, какая-то трава, – сказал Кристофер, будто ничего не услышал. – И мы поехали. Сначала она – ни шагу в сторону, только под локоток, от одной лавки к другой. Там мох, тут папоротник, сбоку розы – я думал, в джунгли попал, сейчас обезьяны начнут выскакивать. А она посмотрела туда, посмотрела туда, нацапала себе буклетов – и иди, говорит, погуляй, я дальше сама. Можешь себе представить?..
– И ты отпустил?.. – заинтригованно сказал Майкл.
– Еще чего, – ревниво отозвался Кристофер и строго глянул на Эмму, которая поставила перед ним чашку и села обратно. – Ходил рядом и приглядывал. Пока она щебетала, разговорился с одним парнем, показал фотографии нашего сада от нечего делать. Он ужасно хвалил, потом дал мне свою визитку – я даже не взглянул. А через неделю нам звонят, как ты думаешь, откуда?..
– Откуда? – спросил Майкл.
– Из офиса главы городского Совета – и предлагают принять участие в оформлении Майского бала в старом Оленьем парке. Оказывается, мужик, с которым я говорил, был Гарет Ричардс, глава совета.
– Это же здорово! – сказал Майкл. – И вы согласились?..
– Ну, решение не мое, я всего-то похвастался женой, – сказал Кристофер с такой наивной улыбкой, что Майкл сразу усомнился в ней.
– Я согласилась, – сказала Эмма, стараясь улыбаться немного сдержаннее.
– И пошла на курсы ландшафтного дизайна, – громким шепотом сообщил Кристофер.
– Здорово, – повторил Майкл, рассеянно улыбаясь от усталости. – Я так вас люблю.
Приезжая сюда погостить, Майкл занимал маленькую комнату на втором этаже. По размеру она была почти такой же, как и его прежняя комната в Хакни, только в этой были чистые светлые стены, не утыканные ни постерами, ни фотографиями, а на полу лежал блестящий лаком паркет. И кровать тут была – нормальной широкой кроватью, а не антикварным диваном, чудом пережившим начало прошлого века.
Майкл бросил рюкзак возле комода, решив разобрать вещи позже. Лег на покрывало, не раздеваясь. Уставился в потолок.
Здесь было тихо. Иногда по улице проезжали машины, и Майклу до сих пор было странно слышать, что шорох колес по асфальту не сопровождается гремящей из опущенных окон музыкой, как всегда было в старом доме. Громкий звук тут был только один: голос Фредди, доносящийся через неплотно закрытую дверь.
Майкл отстраненно подумал, не рассказать ли родителям про появление Джеймса. Но зачем им знать?.. Зачем ворошить прошлое?.. Они наверняка давно забыли про его юношеское увлечение. Только огорчатся, если напомнить. Да и какая разница?.. Джеймс как объявился, так и пропал. Решили же попрощаться. Ну и думать тут нечего.
Майкл закрыл глаза, положил руки под голову, вытягиваясь во весь рост. Тихо скрипнула дверь, в комнату на цыпочках пробралась Уиннифред.
– Майкл!.. – шепотом позвала она.
– Что, мартышка?..
Фредди на четвереньках забралась на кровать, устроилась у него под боком. Майкл обхватил ее одной рукой, прижимая к себе.
– Когда ты будешь жениться, ты же позовешь нас на свадьбу?.. – пытливо спросила она.
– Конечно, позову, – шепотом ответил он.
– Только чтоб летом!.. – Фредди требовательно ткнула его острым пальцем под ребра, заставив фыркнуть от щекотки. – У меня летом будут каникулы.
– Я не знаю, мартышка, – сказал Майкл. – У нас пока нет времени. Может, появится еще очень нескоро.
А может, и никогда, – подумал он.
Фредди завозилась у него под боком, устраиваясь поудобнее, накинула на себя край покрывала.
– А ты сразу понял, что она тебе нравится?..
– Конечно. Ты же видела, какая она красивая? Я тоже сразу увидел.
Фредди тихо сопела у него под рукой. Потом пригрелась, задремала. Майкл лежал, закрыв глаза. Несмотря на усталось, сон не шел. Казалось, все навалилось на него сразу, и не хотелось никуда двигаться, хотелось просто лежать и не двигаться. Разговоры о свадьбах раздражали его до такой степени, что ему уже хотелось написать Вик и согласиться на все, лишь бы от него отстали.
Но усталость не давала даже открыть глаза, не то что пошевелить пальцем или поднять телефон.
Встретив Викторию, сразу он увидел одно: даст.
Он определял с первого взгляда, даст сразу или поломается для вида – и не тратил время на тех, кто набивал себе цену. Вокруг было слишком много других, доступных, покладистых. Виктория ломаться не собиралась. Их первый секс был быстрым и жарким, Виктория оказалась умелой, и он увлекся. С ней было просто. Она ему нравилась, она отлично смотрелась в узких платьях, с ней было о чем поговорить. Никаких обязательств, Майкл смотрел на нее трезво. Они просто коллеги, которые разбегутся по своим домам, едва закончатся съемки.
Но вдруг Виктория начала вешать в Инстаграмм их совместные фото и смущенно хихикать на интервью: ах, как романтично они познакомились, как чудесно ладят, как им прекрасно работается вдвоем. Майкл был в ярости. Выкидывать такое, не посоветовавшись с ним и его пресс-атташе, было гнусно. Он потребовал все опровергнуть, но было уже поздно. Слухи дошли до Фабьен, отрицать было бессмысленно. И однажды, вернувшись домой, Майкл нашел только записку. Фабьен вернулась в Париж.
Майкл взял билет, чтобы рвануть за ней, но когда он уже собирал чемодан, позвонил Зак. Сказал, что с ним хочет встретиться Ларри Блуменсдейл. Сегодня. Сейчас.
Кто такой Ларри, Майкл знал прекрасно. О личной встрече с ним мечтали тысячи, удостаивались ее единицы. Если он обратил на Майкла благожелательный взор – значит, он уже мысленно подсчитал, сколько денег Майкл принесет его студии. Постоянный контракт с «Нью Ривер» означал быструю и прямую дорогу в компанию самых высокооплачиваемых актеров. В сияющую жизнь настоящей звезды.
Майкл никогда не волновался ни перед школьными экзаменами, ни перед пробами. Но перед встречей с Ларри он с трудом находил себе место. Думал – что сказать, как себя вести. Так, чтобы с уважением, но не заискивать. Показать, что ценит выпавший шанс, но с достоинством, без подобострастия. Он ведь тоже кое-что из себя представляет, раз Ларри решил посмотреть на него живьем, да?..
Они встретились в ресторане, в маленьком зале, отгороженном от чужих глаз и ушей. Они с Заком появились минута в минуту. Ларри уже был на месте. Снисходительно кивнул им, но руки не протянул. Раньше Майкл видел его только на фото. Ларри было за шестьдесят, но он хорошо выглядел. Это был спокойный, крупный мужчина с рыхлой шеей, розовой кожей и холодным взглядом. Ровно выбритый, без галстука, в темной рубашке. У него были гладкие светлые волосы, платиновые от седины, и расплывчатые рыжие брови.
– Майкл. Привет, Зак. Садитесь, – разрешил он.
Стол был накрыт на троих. Аппетит у Майкла отшибло напрочь, и когда официант уточнил, что они будут заказывать, он наугад попросил блюдо от шеф-повара: он не мог прочитать в меню ни строчки. Судьба вела-вела его за руку, и наконец привела к последнему рубежу. Дальше – только небо и звезды.
– Я видел твои последние ленты, – сказал Ларри и поднял стакан с виски. – Ты хорошо работаешь.
– Спасибо, – отозвался Майкл.
– Спасибо, что пригласили, – энергично начал Зак, но Ларри оборвал его жестом:
– Помолчи, я хочу поговорить с ним. Майкл. У тебя есть амбиции?
– Думаю, да, – кивнул Майкл.
– «Думаешь» или «да»? – переспросил Ларри, будто ему не понравился этот ответ.
– Да, – твердо сказал Майкл. – Да, есть.
Микроскопическая пауза. Ларри смотрел на него, подняв стакан.
– Хочу сыграть Бонда, – мгновенно сказал Майкл, сообразив, что Ларри не будет переспрашивать и уточнять каждый раз.
– Хорошо, – тот кивнул. – Это хорошая цель. И сколько бы ты хотел за такую роль?
– Пятнадцать миллионов, – наобум сказал Майкл. Это было в несколько раз больше гонорара за его последний фильм, но ведь и речь шла не о рекламном ролике.
– Тебе нравится Виктория Фергюсон? – спросил Ларри.
Майкл вопросительно глянул на Зака, но тот только настороженно подвигал бровями, мол, это тебя спрашивают – ты и отвечай.
– Мы работали вместе, – осторожно сказал Майкл. – Она хорошо справляется.
– Значит, она тебе нравится? – уточнил Ларри, глянув на него поверх стакана.
Майкл помедлил. Он не понимал ни смысла, ни цели этих вопросов, ни того, каких ответов ждет Ларри. Что он должен ответить, да или нет? И какая ему разница, что там с Викторией? Она актриса средних достоинств, играет плоско, как по учебнику, разве что трахается хорошо.
– Она хорошая девочка, – сказал Ларри. – Очень умная.
Зак под столом что есть силы пнул Майкла в лодыжку – и тот вдруг все понял. И что это были за расспросы, и зачем был весь этот разговор. Ларри положил глаз на Викторию. И перебегать ему дорогу было не просто опасно – это было самоубийственно. Майкл буквально почувствовал, как уже вылетает из Голливуда прямым рейсом в забвение – туда же, откуда он взялся, в автомобильную мастерскую, в забытый богом район, в нищету.
– Я не знал, – сказал он, стараясь сохранять непринужденность. Как будто что-то меняло, знал он или не знал!.. – Я все понял. Понял и отвалил.
– Нет, – Ларри отмахнулся от обещания, как от мухи. – Все нормально.
– У меня есть девушка, – настойчиво сказал Майкл. – Фабьен Сорель, я на днях собирался сделать ей предложение.
– Забудь про нее, – спокойно перебил Ларри. – Виктория тебя одобрила. Ты будешь встречаться с ней, и это будет официально.
– Нет, я… – Майкл осекся, когда Зак ткнул его кулаком под ребра, непонимающе посмотрел на агента. – Я не собираюсь с ней встречаться!.. Зачем?
– Ты собираешься, – спокойно сказал Ларри. – Зак введет тебя в курс дела. У меня есть проект для тебя. Контракт на три фильма, для начала.
– Но я… – начал Майкл, и Зак наступил ему на ногу.
– Майки хочет сказать спасибо, – сказал Зак. – С ним не будет проблем, просто ошеломлен. Мы все обсудим, и я вам перезвоню.
– Хорошо, – кивнул Ларри. – Вечером жду новостей.
Майкл пытался переварить предложение, но оно не укладывалась в голове. Ладно, он не был наивным, он видел, как делаются дела. Но его всегда будто берегло что-то. Он добивался успеха честным трудом, он работал, он делал себе имя своими ролями. А что теперь?!
Он молчал, когда они с Заком покинули ресторан. Молчал, когда они сели в машину. Зак долго молчать не умел.
– Майки, ты же все понимаешь, – сказал он таким тоном, будто разговаривал с упрямым ребенком. – Он даст тебе семь миллионов за первый фильм. Не отказывайся.
– Что он мне предлагает? – возмутился Майкл, будто очнулся. – Семь миллионов?.. За то, что я буду трахать его бабу?! Да не пошел бы он!..
– Он предлагает тебе карьеру! – резко бросил Зак. – Скоростной лифт на Эверест, Майки, а ты ломаешься, как школьница!
– Я не хочу! – повторил Майкл. – Ладно, я трахал ее, ну и что?.. Это ничего не значит! У меня и так проблемы с Фабьен, этого она мне не простит! Да вообще, я не хочу контракт – такой ценой!
