Текст книги "52 Гц (СИ)"
Автор книги: Макс Фальк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 49 страниц)
Он смотрел в окно, думал, что надо было бы поговорить с Винсентом. О чем-нибудь. Отвлеченном. Им предстояло стать ближе, им стоило бы начать… дружить?.. Хотя бы разговаривать, а не ехать в полном молчании. Майкл все искал подходящую тему. Пытался представить, как это будет. Вообще. Как они смогут. Втроем.
– Майкл, – позвал Винсент, глянув на него. – Может, не все получится сразу. Но мы попытаемся. Не волнуйся.
Он звучал покровительственно, но ласково. Будто уже решил взять его под свое крыло, опекать так же, как Джеймса. Раздувать в нем «божественную искру». Майкл поморщился, повел шеей, сбрасывая напряжение.
– Не самые странные отношения в моей жизни. Бывало и хуже.
– Я думаю, у нас получится, – довольно спокойным тоном сказал Винсент. – В сущности, мы все хотим одного и того же.
Майкл почесал нос. Ужасно хотелось выпить. Хотя бы немного. Конечно, он не хотел заваливаться к Джеймсу пьяным, но пропустить глоток-другой просто для расслабления было бы очень полезно. Где-нибудь по дороге. В этом же не было ничего плохого, так?
– А нам не надо привезти вина и букет цветов?.. – спросил он. Это все еще звучало абсурдным, но он уговаривал себя, что так будет лучше. Потом не выдержал: – Господи, как ты вообще представляешь заявиться к нему с этой идеей?.. «Привет, теперь нас будет трое»?..
– Можем обсудить, время есть, – покладисто предложил Винсент таким тоном, что становилось ясно: он обсуждал в своей жизни все, буквально каждый чих.
– Я предпочитаю импровизировать, – сказал Майкл, отворачиваясь к окну.
У него было странное чувство. Его слегка подташнивало, словно он проглотил подгнившую надежду, и желудок теперь бурлил, решая, каким путем отправить ее назад, поверху или понизу. Но надежда была. Странная, иррациональная надежда, что сейчас все проблемы решатся. Потому что кто-то пришел и решил их. Винсент ведь сам предложил. Он разумный, цивилизованный, Джеймс всегда в нем этим и восхищался. Он же не может предлагать полный бред? В этом должен быть смысл.
В голове застыла неотвязная мысль, что если им удастся заняться сексом втроем, значит, все получится. Все остальное – неважно. Быт, отношения, притирки – это все сложится само собой. Главное – разобраться, кто кого. И как. И когда.
– У вас, – спросил он повернув голову к Винсенту, и заметил в ответном взгляде мгновенное понимание, – как было обычно?.. Кто был сверху?..
– Обычно это был я, – ответил Винсент с каким-то неожиданным облегчением, будто тоже думал на эту тему, но не решался задать вопрос. Перехватил руль расслабленнее, коротко вздохнул. – А у вас?..
– Тоже, – сказал Майкл. – Чаще всего. Почти всегда.
– Хорошо, – Винсент кивнул. – Хорошо. Меня это устраивает. Думаю, так и останется.
– Нам же не обязательно… – начал Майкл, но Винсент понял его с полуслова:
– Нет. Нет, нам – не обязательно. То есть, я, конечно, буду не против, – с проблеском энтузиазма добавил, и Майкла опять замутило. Наверное, это просто был обычный эффект перелета с континента на континент.
– Нет. Я думаю, это лишнее.
– Как скажешь, – согласился Винсент с тем же энтузиазмом. – Мы можем ограничиться чем-нибудь очень простым.
– Да, – сказал Майкл, который открыл в себе совершенно неожиданную способность едва ли не читать мысли Винсента. – Чего-то простого будет достаточно.
– Отлично, – кивнул Винсент. – Я рад, что мы понимаем друг друга. Может, со временем…
– Сомневаюсь, – быстро сказал Майкл. – Я ничего не имею против тебя, – тут же добавил он, – но мне кажется, это лишнее.
– Давай для начала попробуем просто стать ближе, – предложил Винсент.
– Да. Просто попробуем, – отозвался Майкл. – А потом будем решать.
Винсент явно приободрился, Майклу тоже стало полегче. На душе посветлело. Франция показалась ему не такой уж унылой. Он начал обращать внимание на домики, на дымок, поднимающийся из труб, на мосты через живописные речки. Через два часа после выезда из Парижа по обе стороны от дороги потянулись виноградники. Майкл скользил по ним глазами, пока не задремал. Проснулся, только когда Винсент легонько потряс его за плечо и сказал, что они на месте.
Старинный французский коттедж с острой крышей, выложенной серой черепицей с пятнами лишайника, выглядел почти как картина Кинкейда. Он был старым, но очень ухоженным. Следы времени, видневшиеся то там, то здесь, казались небрежными и естественными, но выглядели слишком живописно и явно были оставлены намеренно. Немного мха и лишайника на черепице, чуть нестриженые кусты, подвязанные веревкой, яркие пучки цветов, торчащие в глиняных горшках – все это было очаровательным настолько, что даже Майкл почувствовал какое-то умиротворение. Этому маленькому мирку было, наверное, лет триста. Все эти годы здесь жила одна и та же семья, сменяя друг друга поколение за поколением. Здесь когда-то бегали дети в платьицах и штанишках, сида приезжали кареты, здесь, возможно, прятались от революций нищие аристократы – а может быть, наоборот, здесь собирались опьяненные кровью и свободой сторонники революций?
Майкл подумал, что было бы здорово как-нибудь расспросить Винсента о его семье. Раз она такая огромная, они помнят свою историю. Кто они?.. Чем занимались? Как далеко уходят их корни?.. Он бы послушал. Он бы даже, наверное, спросил его, что они находят в этом своем вине, научился бы его пить. Однажды.
– Твоя сестра будет не против, что мы так заявились? – спросил он.
Винсент хлопнул дверцей машины, пожал плечами.
– Они уехали в горы, кататься на лыжах. Весь дом в нашем распоряжении, мы никого не побеспокоим. Идем?..
Джеймс нашелся в саду позади дома. Он стоял под садовой аркой, увитой вечнозеленым плющом, курил Голуаз. Заслышав шаги, обернулся. Заулыбался было, но, заметив Майкла – замер, распахнув глаза. Непонимающе посмотрел на Винсента.
– Я хочу тебе сказать кое-что, – мягким тоном начал тот, подойдя ближе.
– Что происходит?.. – напряженно спросил Джеймс.
– Все хорошо, просто я хотел обсудить…
– Мы уже все обсудили, – ничуть не успокоенный его тоном, сказал Джеймс. – Зачем он здесь?..
Майкл не знал, что сказать, но тоже подошел ближе. Встал, сунув руки в карманы. У него было странное чувство, будто Винсент, поставив его перед Джеймсом, сейчас заведет своим мягким голосом волынку про то, какой он мудак и как Джеймс в нем всегда ошибался. Он чувствовал вину – непонятно за что. Потом вспомнил – было за что, за их последнюю встречу. Он же приехал сюда извиняться. Такой был план. Главное – не забыть об этом.
Джеймс переводил непонимающий, почти враждебный взгляд с одного на другого.
– Все может быть не настолько сложно, как нам казалось, – сказал Винсент.
– Что – все?.. – спросил Джеймс, явно отказываясь понимать, о чем идет речь.
Майклу казалось, это пройдет легче. Он был почти уверен, что Джеймс все поймет, стоит ему увидеть их вдвоем с Винсентом. Потому что, ну, что же еще можно подумать?.. Но Джеймс даже не попытался догадаться. Или побоялся?.. Майкл смотрел на него во все глаза, но понимания в ответном взгляде не видел. Ему безумно захотелось сбежать, но он остался. Винсент оглянулся на него, будто приглашал тоже высказаться.
– Ну, – сказал Майкл. – Мы тут поговорили. Типа, есть тут один вариант.
– Нет никаких вариантов! – отрезал Джеймс и почти гневно посмотрел на Винсента. – Я даже знать не хочу, о чем вы там говорили!
– Просто выслушай нас, – попросил тот.
– «Вас»? – возмущенно переспросил Джеймс. – Вас?! Так вы теперь заодно?!
– Это просто идея, – просящим тоном сказал Майкл. – Дай же ты просто сказать.
– Воплощайте свои идеи как-нибудь без меня, – резко сказал Джеймс, мотнув головой в сторону дороги.
Винсент переглянулся с Майклом, незаметно вздохнул. Кажется, ему тоже казалось, что разговор выйдет проще. Он отступил назад, недвусмысленным жестом приобнял Майкла за плечи. У Джеймса в глазах промелькнула паника.
– Я хочу предложить тебе нас, – сказал Винсент.
– Вас?.. – потрясенно переспросил Джеймс, бледнея.
– Нас, – подтвердил Винсент. – Нас обоих.
– Вы оба спятили?.. – изумленно спросил Джеймс. – Накурились?.. Бредите?.. Как вы себе это… нет, – Джеймс оборвал сам себя. – Нет. Я даже знать не хочу, как вы себе это представляете.
– Почему нет?.. – спросил Майкл, удивленный больше, чем раздосадованный. Ему казалось, Джеймс должен был быть рад. Это же все решало!.. Да?..
– Потому что это бред! – твердо сказал Джеймс. – Я поверить не могу, что вы решили это за моей спиной!
– Мы не решили, – возразил Майкл. – Мы подумали, что стоит попробовать. И пришли узнать, что ты скажешь.
– Я уже сказал! Нет!
– Почему? – мягко спросил Винсент.
Его рука естественным образом соскользнула Майклу на пояс. Тот чуть поморщился, но отодвигаться не стал. Джеймс бегал глазами от одного к другому, от лица к лицу, к руке на поясе Майкла. Гневное и слегка испуганное выражение постепенно исчезало у него, сменяясь на растерянное.
– Это все упростит, – убаюкивающим голосом сказал Винсент.
– И что я должен ответить?.. – спросил Джеймс.
– Ты сам понимаешь, что с самого начала все к этому шло, – смиренно сказал Винсент. – Просто подумай… Больше не надо бегать. Винить себя. Мучаться. У тебя есть мы оба. Мы будем рядом.
Джеймс молчал, ничего не отвечая.
– Мы уже попробовали все, что могли, – сказал Винсент. – Ничего не вышло. Ты не можешь быть только со мной. Или только с ним. Ты пытался, но от этого всем становилось хуже. Если это не вариант – то что тогда?.. Что мы еще можем тебе предложить?
– Кроме нас самих? – неожиданно для себя сказал Майкл. – У тебя остается твой дом, прежняя жизнь. И я остаюсь. Что в этом плохого?
– Никто не должен больше страдать, – поддержал Винсент. – Ни ты, ни Майкл. Если ты не можешь выбрать – не выбирай.
Джеймс громко вздохнул, его лицо неожиданно посветлело так сильно, что показалось, будто он побледнел. Он смотрел на их лица, то на одно, то на другое, будто у каждого искал защиты – но не находил. Хотя защита была – вот она, стояла прямо перед ним в двойном экземпляре.
– Я знаю, что это не вполне обычная ситуация, – продолжал Винсент. – Но так будет лучше. Это избавит нас от всех этих сложностей.
– И это действительно то, чего вы хотите? – спросил Джеймс. – Вы, оба?..
– Да, – сказал Винсент.
Майкл пожал плечами. Не то чтобы он действительно этого хотел, но это определенно был лучший вариант из возможных.
– А как же твоя карьера? – вполголоса спросил Джеймс.
– Но вы же женаты, – сказал Майкл. – Будем говорить, что я друг семьи.
– Друг семьи, – задумчиво повторил Джеймс.
Он бросил сигарету на землю, затоптал каблуком. Покачал опущенной головой, будто окончательно отказывался. Майкл шагнул к нему, взял за руку, притянул к себе. Джеймс безвольно ткнулся ему носом в плечо, судорожно вдохнул. Поднял руки, вцепился в отвороты легкого пиджака, вдохнул снова.
– Ладно.
– Ладно?.. – переспросил Майкл – ему показалось, это был просто выдох.
– Ладно. Да. Хорошо, – тихо сказал Джеймс.
Винсент шагнул к ним, обнял. Майкл почувствовал его тяжелую руку у себя на плече. Джеймс вздрогнул, сильнее вжался в Майкла.
– Все будет хорошо, – успокаивающе сказал Винсент – то ли себе, то ли им обоим. – Все в порядке.
Они ушли в дом. Винсент предложил выпить, Майкл горячо поддержал идею – выпить было самое время. Теперь надо было привыкнуть к этому решению, осознать, что все изменилось. Он думал, что теперь, когда все решилось, ему должно было стать легче, но легче пока не становилось. Наверное, им всем просто нужно было время. Джеймс казался потерянным, иногда недоверчивым взглядом скользил по их лицам, брал себя за локти, ежился, будто от холода. Винсент ушел на кухню, взял бутылку их семейного вина с решетчатой стойки. Выставил бокалы на столешницу. Разлив вино, обнял Джеймса, энергично растер ему руки. Джеймс приткнулся к нему лбом, глухо вздохнул.
– И как все это будет выглядеть? – вполголоса спросил он. – Что вы хотите, чтобы я делал?..
– Мне кажется, кардинально у нас ничего не изменится, – ответил Винсент.
Джеймс, не отрываясь от его плеча, протянул руку в сторону, взял вино. Винсент погладил его по затылку, поцеловал в висок. Майкл подошел, встал рядом, тоже не очень представляя, как себя вести, но надеясь, что все сейчас само как-нибудь утрясется. Винсент поманил его ближе. Майкл шагнул к ним, положил Джеймсу руки на пояс. Потянул спиной к себе – и тот поддался, со вздохом откинулся ему на грудь. Винсент чуть подался вперед, зажимая Джеймса между их телами. Будто хотел успокоить, физически показать, что они оба рядом, оба с ним, оба его. Джеймс взволнованно дышал, но, кажется, успокаивался. Их присутствие рядом явно действовало на него благотворно.
Так тому и быть. Майкл старался расслабиться. Они все были слегка на нервах, но он был уверен, что этому не стоит придавать большого значения. Они успокоятся. Все придет в норму. Зато теперь они смогут видеться, не думая хотя бы о том, что по этому поводу думает Винсент. Майкл прижался щекой к голове Джеймса, слегка качнул его. Может, и не обязательно вычеркивать из этого уравнения Винсента. Может, пусть его. Джеймсу ведь правда нужна забота, нужен надежный человек рядом, а не тот, который вечно мотается где-то, как собачий хвост.
Он сдержал зевок, чувствуя, как от тепла постепенно начинают закрываться глаза. Взял бокал у Джеймса, который стоял, опираясь на них обоих, отпил пару крупных глотков.
– Тебе стоит прилечь, – предложил Винсент. – Представляю, как тебя выматывают эти перелеты.
– Нормально, – пробурчал Майкл. – Я почти привык.
– Я думаю, нам всем стоит немного отдохнуть, – настойчиво сказал Винсент. – Да? – спросил он у Джеймса, и тот что-то согласно угукнул. – Идем. Я все покажу.
Майклу казалось, это не самая лучшая идея, но лечь и правда хотелось. Он кивнул. Взял Джеймса за руку. Винсент сделал то же самое, увлекая их за собой. Открытое вино осталось стоять на кухне.
В гостевой спальне была широкая кровать – прямо как на троих, – невольно подумал Майкл. Он сбросил обувь, сел на упругий матрас. Винсент кивнул Джеймсу туда же:
– Давай приляжем.
Джеймс опустил глаза, не решаясь спорить. По нему было видно, что ему все это неловко. Но Майклу тоже было неловко, и он объяснял себе это тем, что просто ситуация очень уж необычная, к ней надо еще приноровиться, приспособиться как-то. Он завалился набок, выжидательно глядя на Джеймса. Подгреб его ближе к себе, когда тот опустился рядом, развернул спиной к себе и обнял поперек живота. За Джеймсом лег Винсент. Положил руку на них обоих, поверх. Майкл лежал молча, постоянно проверяя себя – как ему с этим? Нормально? Вроде бы ничего? Вроде бы ничего, да. Хотя без Винсента было бы вообще идеально, но можно немного подвинуться, в конце концов. Он же не последний человек в жизни Джеймса, надо с этим считаться. И Майкл считался. Правда, от такого соседства спать расхотелось.
Он лежал, дышал теплом Джеймсу в затылок. Тот явно пригрелся, расслабился. Устроился поудобнее. Майклу показалось, он начинает этим всем как-то проникаться даже. Это было даже приятно – лежать, обниматься, молчать. Иногда касаться друг друга, поглаживать.
Он же никогда не имел ничего против секса хоть втроем, хоть вдесятером. Он всегда думал, что чем больше людей – тем веселее. Его увлекал не только процесс, но и комбинаторика. Конструктор из человеческих тел, где свободных отверстий всегда больше, чем участников, и выигрывает тот, кто сумеет занять собой максимум. Может, и здесь все как-нибудь сложится. Постепенно. Он пока, правда, совершенно не представлял себе – как. Но, наверное, что-нибудь они придумают.
Джеймс дышал ровно, спокойно. Его отпустило. Майкл тоже чувствовал, что ему легче дышать. Винсент скользнул рукой по Джеймсу вдоль тела, взял Майкла за руку. Недвусмысленно погладил по тыльной стороне ладони большим пальцем. Майкл раскрыл глаза, приподнялся на локте. Джеймс тоже проснулся, вопросительно глядя на Винсента.
– А мы не слишком торопим события? – спросил Майкл. Но руку отнимать не стал. Джеймс оглянулся на него, вновь посмотрел на Винсента распахнутыми глазами, будто ждал, что тот скажет ему, что делать.
– Ты точно этого хочешь? – тихо спросил он.
– Я хочу, чтобы вся эта чертова карусель прекратилась, – сказал тот, едва ли не впервые на памяти Майкла позволяя себе экспрессивное выражение. – Я хочу перестать видеть, как вы оба мучаетесь – и сам хочу перестать изводиться.
– Тебе не кажется, что это немного безумно?
Винсент усмехнулся – чуть нервно. И почти весело.
– Я почти всю жизнь был правильным и разумным. Немного безумия мне точно не повредит.
– Ты хоть как себе все это представляешь?.. – с сомнением спросил Майкл, которого здорово волновала техническая сторона вопроса.
– А мы попробуем – и узнаем, – с легкой бравадой сказал Винсент.
Он смотрел на Джеймса еще пару мгновений – а потом поцеловал. Джеймс ответил, прильнув к нему. Майкл смотрел на них, застыв, словно его ударили по голове. Ревности не было – был, кажется, только шок. Отчетливое осознание, что все это – на самом деле – сюрреалистичный бред. Дурной сон. Ему хотелось, чтобы этот сон поскорее закончился, он зажмурился, надеясь, что, когда он откроет глаза, Винсент исчезнет – и окажется, что они с Джеймсом вдвоем, и можно будет сказать ему, нервно смеясь, слушай, мне такой бред приснился – аж мурашки по всему телу.
Но Винсент не исчезал. Заставить его исчезнуть можно было, лишь отобрав у него Джеймса, а как раз этого Майкл сделать не мог. Потому что Джеймсу были нужны они оба, и он держал эту мысль в голове, не давая ей сорваться с поводка. Ему нужны оба. Они раздели Джеймса в четыре руки, сами выпутались из рукавов и штанин, и Майкл практически не волновался о том, как все пройдет – он знал, что на этом поле он точно сильнее, Винсент хорош в заботе, в ежедневной рутине, а он – он хорош в сексе, и мало кто может его превзойти. Уж точно не Винсент.
Джеймс льнул то к одному, то к другому, с беспомощными глазами, опять разрываясь, кого целовать, кого гладить. Майкл придерживал его, шептал, что все хорошо. И все было бы хорошо, если бы к ним обоим не тянул руки Винсент, привлекая к себе и отвлекая их друг от друга. Этот пазл никак не складывался, а сложить его привычным образом, трахнуть Джеймса с двух сторон, например, Майклу казалось кощунственным. Он не мог. Отпускал по его телу руки и губы, пальцы, но взять его, здесь, вот так – от одной мысли у него в паху все слабело. Винсент, заметив, даже попытался (по-дружески?) ему помочь, и минет, кстати, он делал неплохо, но Майкл был уверен, что для первого раза так далеко они заходить не будут. Ни он, ни Винсент.
Джеймс, перенервничав, тоже был не в самом боевом состоянии, из них троих стояло и не падало только у Винсента, Майкл удивлялся даже – вот выдержка у человека, это ж какие нервы надо иметь?..
Нервы у Винсента были – канаты, после Майкла он взял и у Джеймса, и они не сразу приноровились к единому ритму – рот Винсента, пальцы Майкла, напряженное тело Джеймса. Майкл никак не мог понять, почему же раньше все складывалось так легко, само собой, почему же теперь все так – неудобно, не так, не эдак, никак не прийти к согласию. Может, дело было в джетлаге, может быть – в кокаине. Может, Джеймс почему-то был чересчур напряженным, может, Винсент был слишком уж покровительственным, и у Майкла мелькала мысль, когда он жестко отвечал на опытный поцелуй, что надо просто трахнуть Винсента – вместо Джеймса – чтобы наконец перестал разыгрывать из себя умудренного жизнью отца психованного семейства.
Белый день заливал комнату ярким солнцем. За окном заливались птицы – так громко, что Майклу спросонок казалось – это будильник. Он нашарил свой телефон, попытался выключить звук – не получилось. Телефон молчал черным экраном. Птицы были живые, за окном.
Майкл приподнялся на локтях, огляделся. Вокруг была настоящая пастораль – картинки на стенах, деревянный пол, белый потолок с темными балками. Французская сказка. Хотелось пить. И выпить. Майкл помнил, что вчера они чуть-чуть приложились к местному вину, прежде чем подняться сюда. Майкл был бы очень не против повторить. В смысле вина. Оно наверняка так и стояло там, на кухне, оставленное на всю ночь.
На второй стороне кровати виднелась темноволосая голова, закопанная в подушки. Судя по широким плечам с россыпью родинок – это был Винсент. Майкл кашлянул, прочищая сухое горло, и тот поднял голову, взглянул на него. Выглядел он помятым.
– Утро, – сказал Майкл. Он не был уверен, на какой стадии близости они сейчас находятся с Винсентом, так что решил на всякий случай дистанцию держать нейтральной.
– Да. Доброе утро, – отозвался тот. Приподнявшись, поискал глазами Джеймса. Его самого и его одежды в комнате не было – наверняка ушел умываться или, там, курить за чашкой кофе, решив никого не будить.
– Как думаешь, как все прошло?.. – спросил Майкл.
Винсент неопределенно пожал плечами, сел. Потер руками лицо. Встряхнул головой, начал что-то говорить по-французски, но спохватился и перевел:
– Мне кажется, для начала неплохо. Нам еще надо будет притереться друг к другу, но в целом…
– Да, – согласился Майкл. – Кажется, ничего так.
Винсент, странным образом, бесить его перестал. Наверное, давно надо было так сделать. Майкл не горел желанием повторять в ближайшее время вчерашний опыт, но результат его более чем устраивал. Винсент, в сущности, оказался не такой уж плохой мужик. С ним можно общаться. С ним можно будет дружить. А что еще нужно?..
Майкл встал, начал одеваться. Натянув трусы и накинув рубашку, заметил на старинном трюмо в углу белый лист бумаги, сложенный, как записка. Вчера его вроде не было. Он подошел. Развернул.
«Дорогой Винсент,
я должен попросить у тебя прощения, хотя понимаю, что простить это будет трудно даже такому человеку, как ты. Все зашло слишком далеко. Туда, куда я никогда не хотел заходить. Я поддался слабости, вашей настойчивости, но прежде всего – своей слабости. Я согласился, и сейчас одновременно жалею об этом – и благодарен тебе за то, что ты дал мне повод. Настолько веский повод. Любой другой не побудил бы меня сделать то, что я собираюсь.
Я виноват перед тобой больше, чем перед кем-либо еще. Но я не могу. И не хочу – так.
Я всегда был и всегда буду благодарен тебе за все, что ты для меня делал. И даже за то, что ты попытался спасти то, что рушилось. Ты всегда делал все, что мог, ради меня.
Но мне омерзительно, что я не нашел в себе силы сказать вам «нет» столько раз, сколько было нужно, чтобы вы услышали.
Я не могу сделать тебя счастливым. Мне жаль. Я не знаю, как выразить в этих словах все свое сожаление, я могу лишь повторять: мне жаль, очень жаль, горько жаль, мне безумно жаль. Ты заслуживаешь счастья. Ты заслуживаешь любви. Ты столько сделал для меня, стольким был для меня! Я полагался на тебя в стольких вещах!.
Но, полагаясь на тебя, я разучился быть самостоятельным.
Весь этот год меня сопровождала она ужасная мысль. Я панически боялся потерять тебя. Панически.
Потерять вас обоих.
И ради того, чтобы вы оба продолжали оставаться со мной, я делал то, что теперь вызывает у меня только стыд и раскаяние.
Я до сих пор боюсь остаться один. Это всегда было моим кошмаром – жизнь в одиночестве. Эта мысль и сейчас пугает меня настолько, что мне хочется разорвать это письмо, вернуться к вам, вцепиться в вас и просить вас никогда не оставлять меня. Умолять вас не отказываться от своего предложения, оставаться со мной, всегда, вечно.
Я не секунды не сомневаюсь в том, что вы меня любите.
Я всегда соглашался с тем, что другие решали для меня, за меня. Я всегда шел за чужими желаниями.
Мне стыдно это писать, но это правда – я всегда прилеплялся к тому, кто сильнее меня, и отдавал контроль в чужие руки. И больше всего на свете меня пугала мысль, что однажды мне придется что-то решать самому.
Если я останусь с вами сейчас, вам скоро некого будет любить. Меня не станет. Вы – два сильных, ярких, талантливых человека. Вы оба привыкли прогибать жизнь под себя. Каждый из вас владеет моим сердцем. Но если я буду с вами, никто не заметит, и вы, что ужаснее всего, тоже этого не заметите – как я тоже прогнусь под вашу волю. Чтобы не потерять никого из вас.
И меня не станет.
Это самое отчаянное решение в моей жизни, но мне кажется, оно единственно правильное. Я ухожу. Я не останусь ни с кем из вас. Я должен попробовать сам. Мне тридцать лет, а я никогда не пробовал жить один. Я был уверен, что я не справлюсь – ведь я слишком слаб, я не смогу, я не выживу в одиночестве, без опоры на того, кто сильнее.
Пришло время узнать, так ли это.
Майкл,
меня всегда восхищало в тебе, что ты делаешь только то, что по-настоящему хочешь делать и что считаешь правильным. Пожалуйста, никогда больше не изменяй себе. Смотреть, как ты ломаешь себя – мучительно.
С любовью,
Джеймс»
