Текст книги "52 Гц (СИ)"
Автор книги: Макс Фальк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 49 страниц)
– Майкл?.. Рад познакомиться. Винсент Боннар.
– На хуй иди, – бросил Майкл, отталкивая его с пути.
Но тот не оттолкнулся, и Майклу пришлось глянуть ему в лицо.
– Что? – с раздраженным недоумением спросил он, пытаясь отыскать на лице глаза и почему-то постоянно промахиваясь на крупный нос, на тонкие губы, на высокий лоб с заметными залысинами.
– Винсент Боннар, – повторил тот, будто Майкл не расслышал.
– Да мне плевать!..
– Привет, – сказал Джеймс, вышагнув из-за чужой спины в его поле зрения.
Майкл глянул на него и завяз. Забыл про Боннара, вечеринку, про все. Смотрел и не верил. Десять лет прошло. Где кудри?.. Юность?.. Светящиеся глаза? Все потускло, поблекло. Остался молодой мужчина. Симпатичный, кажется – Майкл не мог определить точно, рыская по нему взглядом. Подрос немного, раздался в плечах. Лицо изменилось. Прибавилось складок у рта. Нет, конечно, Майкл понимал, что Джеймс и не мог остаться таким же, каким был в его памяти, но он всегда представлял его тем же самым, лишь немного взрослее.
– Разочарован?.. – спросил Джеймс, растягивая неловкую полуулыбку.
– Так, я смотрю, вы уже знакомитесь! – у локтя Майкла возник Зак, тошнотворно радостный и живой.
– Мы только начали, – вежливо улыбнулся Боннар. У него был заметный французский акцент, и Майкла опять замутило. Он поморщился, поднес кулак ко рту.
– Это Майки, ваша звезда, как видите, в отличной форме, да, Майки?.. – Зак подтолкнул его чуть ближе к Боннару, будто собрался передать покупателям. Майкл шатнулся назад. – Майки, это Винсент Боннар из «Эдитьенс Лекастор» и Жан Соррель, его муж. Да? – Зак высоко поднял брови, перевел взгляд с одного на другого. – Я все правильно сказал?.. Я не знаю, как у вас принято, поправьте, если что-то не так.
– Мы еще не женаты, – Джеймс опустил глаза.
– Но планируем, – добавил Винсент, ободряюще проведя рукой по его спине. – Свадьба в сентябре.
Джеймс, не поднимая глаз, качнулся к нему, будто искал защиту, и Майкл, не сказав ни слова, развернулся на каблуках и тем же широким шагом, что подлетел к Джеймсу, зашагал от него прочь. Руки были холодными, как лед, его лихорадило. Во рту было солоно и горько, он подхватил у официанта с подноса стакан, опрокинул в себя, не поморщившись – и даже не понял, что это было, текила, бурбон, виски? Он кашлянул, прижал кулак к губам. Все вокруг было таким мерзким – ему показалось, его сейчас точно стошнит прямо на пол.
– Майки!.. Майки! Да Майки же!.. – Зак догнал его, схватил за локоть сильными пальцами, развернул к себе. – Ты что, уже накидался? Куда тебя понесло? Подумаешь, педики – ничего страшного, не надо бояться.
– Остановись, – сипло сказал Майкл. – Мне надо покурить.
– А ну посмотри на меня, – Зак повернул его лицо к себе, изучил цепким взглядом. – Ты что тут устраиваешь? Когда я тебе говорил думать про репутацию – я не говорил тебе шарахаться от каждого педика, которого ты встретишь. Пошли, поулыбайся им, люди платят тебе хорошие деньги, чтобы бы улыбался.
– Я не буду, – Майкл помотал головой. – Я не пойду.
– Пойдешь и будешь! – одернул его Зак, бросив отеческий тон. – Не строй из себя Грету Гарбо. Ларри сделал на тебя ставку, и если ты проебешь этот проект, не мне тебе рассказывать, что с тобой будет. Давай, выпей, – Зак сунул ему в руки еще один стакан, – взбодрись и иди работать. Ты сюда не развлекаться приехал.
Майкл выпил залпом – оказалось, это джин с тоником.
– Дай мне минуту, – попросил он.
– Я дам тебе пять, – снисходительно сказал Зак. – Только не увлекайся.
Майкл покрутил головой, отыскивая Викторию. У нее еще точно оставался кокс, и если она им поделится – Майкл переживет этот вечер. Но он не видел ни Виктории, ни Ларри. Наверняка они уже поднялись в один из номеров отеля, и Новый год они встретят там, среди скомканных простыней и пропитанных потом подушек. Выцепить ее оттуда – без шансов. Майкл покрутился по залу, выпил еще, потом еще. Его слегка повело, и он добавил, чтобы уже наверняка. В какой-то момент у него вылетело из головы, что он должен вернуться к Заку. Все его мысли занимала досада, что Виктория бросила его тут одного, из-под Ларри ее не вытянешь, так что ему придется терпеть все это одному. Зак, сука, тоже ему удружил – нашел время знакомить, когда у Майкла на руке не висит никакой бабы, и ему нечем похвастаться, а надо стоять идиотом и улыбаться, пока эти двое обжимаются. Фабьен тоже, стерва – могла бы и заглянуть, он бы хоть с ней покрасовался, типа я тоже ебу в рот французов, но нет, блядь, сегодня всем надо было его кинуть!..
Кто-то похлопал его по руке, и Майкл очнулся, осознав, что держит в руке коктейль с водкой и жалуется вслух. Майкл точно помнил, что этого типа рядом зовут Гарри, но хоть убей – не помнил, где он с ним познакомился.
– Мне пора или Зак меня выебет, – сказал Майкл, стараясь сохранять равновесие. В нем булькало по меньшей мере пять-шесть, а то и семь-восемь коктейлей и шотов: в какой-то момент он просто перестал их считать. Мир расплывался, когда он поворачивал голову, зрение подстраивалось не сразу. Будто в видеоигре с плохо настроенным размытием. Майкл проморгался, наугад двинулся сквозь толпу, чувствуя себя как минимум стометрового роста – так далеко от него был пол и его ноги.
– Майкл!.. Какого!.. – вскрикнула Дакота, когда он толкнул ее, проходя мимо. Она развернула его к себе, и Майкл болезненно зажмурился от головокружения. – О, да ты уже крейсер «Контрадмирал Ксаверий Черницкий», – сказала она и взяла его под руку. – Тебя на диванчик отбуксировать или сразу блевать пойдешь?
– У мня встрча с-зЗаком, – сказал Майкл, пытаясь говорить внятно. – Пдем со мной.
– Как скажешь, пупсик, вращай штурвал.
Дакота, оглядываясь в поисках Зака, заставила Майкла повернуться вокруг своей оси, у него закружилась голова. Ему пришлось влить в себя стакан какого-то кислого сока, чтобы в голове слегка прояснилось. Голоса вокруг неожиданно стали громкими.
– Что происходит? – спросил Майкл, оглядываясь.
– Держись за меня, все будет хорошо, – сказала Дакота и потянула его за собой. Майкл послушно потянулся за ней, перебирая ногами, просто чтобы не рухнуть. По дороге качнулся, уцепился за чье-то плечо в синем пиджаке – это оказался Боннар. Рядом стоял Джеймс с тревожными сухими глазами.
– Стой! – Майкл дернул Дакоту к себе, обхватил за талию. – Приехали. Нам сюда.
Джеймс и Винсент переглянулись, будто обменялись безмолвными смс-ками. Рядом кто-то начал отсчет с десяти, и Майкл вспомнил про Новый год. Отпустил плечо Винсента, похлопал его по пиджаку, будто хотел стряхнуть след своих рук.
– Ты глянь, – сказал он Джеймсу, продолжая держаться за Дакоту. – Все как загадывали. Через десять лет. Давай, – он резко наклонился вперед, и Винсенту пришлось подхватить его, чтобы он не завалился на Джеймса, – давай еще ченить загадаем. У нас хорошо получается.
Джеймс отвел взгляд, поднес ко рту бокал с шампанским.
– А ты добрый мужик, – сказал Майкл, выпрямляясь, и чуть отклонился назад, нахмурился, чтобы сфокусироваться на лице Винсента. – Ты мне нравишься. Тока не лезь ко мне.
Он стряхнул с себя его руки. Посмотрел на Джеймса.
– Ну, давай, – потребовал Майкл. – Еще че-нибудь загадай! Как тогда! Что там было! Про всю жизнь!.. Обломиться не хочешь?!
Рев толпы перекрыл его слова. Он кричал Джеймсу что-то еще, но сам себя даже не слышал.
– Че, где ты был-то? В Гималаях? В Сомали? На Марс летал?!
– Майкл, ты нас не представишь? – спросил Винсент, кивнув на Дакоту и делая вид, что ничего не слышал.
– Она сама может представиться, – Майкл выпустил ее руку и шагнул назад. Качнулся, но устоял.
Он больше не хотел здесь находиться, вся радость от осознания себя знаменитым, красивым, успешным – исчезла. Будто он опять влез на чужой праздник в пиджаке с чужого плеча, и как ни старайся, не мог стать здесь своим. Он оглянулся, пытаясь вспомнить, куда ему ехать отсюда, чтобы попасть домой. Где у него дом? Халупа на Скипворт роуд сама собой всплыла в памяти, и он на мгновение растерялся: это же в Лондоне, а он в Нью-Йорке, это же тыща денег на билет, откуда у него с собой столько возьмется?.. Паника кольнула его в висок, потом он вспомнил: халупу продали, давно еще, перед тем, как Фредди пошла в школу. И куда ему теперь?.. Мысль метнулась по континентам, память вернулась из короткого обморока. У него же квартира. Здесь, на Манхэттене. Он же звезда, блядь, а не выскочка из трущоб.
Майкл потер лоб, прогоняя тревогу. Развернулся к выходу, оттолкнул с дороги какую-то рыжую в гладком платье:
– Смотри, куда прешь, корова!..
И даже не остановился послушать, что ему скажут в ответ возмущенные голоса ее приятельниц. Возле огромных дверей, ведущих на улицу, было пусто. Толпа растеклась между танцевальным и банкетным залом, из динамиков бодро звенела приглашенная группа, занявшая сцену. Майкл остановился, пошарил по карманам, чтобы найти сигареты. Вездесущий Зак (ему не агентом работать, а слежку вести!..) вывернул у Майкла из-за спины, преградил ему путь вопросительным взглядом.
– Ну и куда ты собрался?
– Я хочу домой, – сказал Майкл, слегка покачиваясь. – Мне здесь надоело.
– Сколько ты выпил?
– Зак, отвали, – миролюбиво сказал Майкл. – Я не в настроении. Я сделал все, что ты хотел. Теперь сваливаю. Я хочу спать.
– Ты что, сядешь за руль? В таком виде?
– Я вожу с десяти лет, – сказал Майкл, тыкая сигаретой в губы, но промахиваясь. – Я тут живу за углом. По прямой.
– Майки, ты хочешь повторения той истории с твоими дикими гонками по пустыне? Я не буду вносить за тебя залог, если ты опять нарвешься, – предупредил Зак, – И я не буду обзванивать издания, чтобы они не печатали твою пьяную рожу.
– Да плевать.
– Я просто скажу, чтобы тебе не давали машину, – нашелся Зак. – И все! И никаких проблем!
– Пойду пешком, – Майкл наконец сунул сигарету в рот. – По прямой же.
Зак страдальчески вздохнул.
– Господи!.. Я поймаю тебе такси. Почему я вожусь с тобой, как с ребенком?..
Майкл покорно пошел за ним, пытаясь прикурить на ходу.
– Потому что ты мой агент, – пробубнил он, тыкаясь в двери. – Я плачу тебе, чтобы ты делал все, что я скажу.
– Ты мне платишь, чтобы делать все, как я скажу! – перебил Зак, придержав ему дверь. – Я тебе не нянька!..
Майкл вышел в морозную ночь. Снега не было, зима была похожа на затянувшуюся осень. У светящейся громады Центрального вокзала стояла вереница такси. Зак, прижимая галстук к груди, перебежал улицу. Майкл подошел к фонарю с парковочным столбиком, от нечего делать потыкал в кнопки. Может, ему сейчас не домой? Может, ему сейчас – в одну из этих дверей, на вокзал, на любой ближайший поезд? Куда-нибудь во Флориду или к Великим озерам. А оттуда уже написать Заку – ищите другого, я не буду в этом участвовать. Перебьюсь как-нибудь без Оскара, а они – без меня.
Майкл прислонился к фонарному столбу спиной, закурил. Из дверей «Киприани» вышел Джеймс. Один.
– Где твой дружок? – спросил Майкл, выпуская дым. От холода и отвращения он даже слегка протрезвел.
Джеймс неопределенно повел плечом. Подошел поближе, зябко скрестил руки на груди. Развернулся, тоже посмотрел на Центральный вокзал, на узкую улицу, прорезанную меж небоскребами.
– Я не буду в этом сниматься, – сказал Майкл. – Плевать мне на Ларри и его хотелки. Найдет другого. Удачи, – он взмахнул сигаретой, прощаясь. Глянул, где там застрял Зак. Зак перебегал от одной машины к другой. Ехать действительно было недалеко, с десяток кварталов. Никто не хотел соглашаться на короткую дорогу, упуская свое место в очереди и лишаясь возможной поездки в аэропорт или в пригород.
– Скажи им, я чаевых дам, как до Кеннеди! – проорал Майкл, но Зак его не услышал.
– Нет, – хрипловато сказал Джеймс. – Не надо. Не отказывайся. Это я уйду из проекта. Мне не так важно. Это твое… твоя карьера, твоя жизнь. Не хочу ничего портить.
– Как ты здесь вообще оказался?.. – неприязненно спросил Майкл, и его вдруг осенило. – Ты что, знал? Знал, что я буду здесь? Что мне роль дали?
– Знал, – Джеймс кивнул, поежился от прохладного ветра. – Это сложно объяснить. Я хотел увидеть тебя, я думал… Столько лет прошло. Что такого?.. Просто поработаем вместе.
Майкл фыркнул и рассмеялся от этой нелепости. Джеймс глянул на него виновато – и вдруг зло.
– Я не хотел в этом участвовать, – твердо сказал он. – Меня убедили. Теперь я вижу, что зря.
Майкл разглядывал его, проходясь взглядом от стильных гладких ботинок до короткой стрижки, не понимая, кто вообще этот человек. Это не Джеймс. В его памяти Джеймс оставался неизменным. Тонкий юноша, синие глаза, густые ласковые кудри, пахнущие шампунем, в которые было так приятно зарываться носом, обняв со спины. Было так легко и привычно проводить ему губами по шее, чтобы услышать ответный вздох и почувствовать тяжесть прильнувшего тела.
А сейчас тут стоял мужчина. Незнакомый. Холоднее, старше. Лицо было похожим, а вот взгляд, жесты, мимика – все изменилось. О чем с ним теперь говорить, что с ним делать, было неясно. Ничего не осталось. Совсем ничего. Будто прежний Джеймс умер, а этот занял его место. Будто они и не были никогда знакомы, встретились только сейчас.
– Ну и как давно?.. – спросил Майкл, приваливаясь лопатками к фонарному столбу, чтобы холод железа помогал стоять прямо. Из-под решетки коллектора на тротуаре поднимался теплый воздух, шевелил волосы.
– Что? – переспросил Джеймс.
К тротуару подкатила желтая Тойота с шашечками, остановилась прямо на надписи ONLY BUS. Из нее выпрыгнул Зак, окликнул. Майкл махнул ему рукой, мол, подожди.
– Как давно ты с этим говнюком?
Джеймс поджал губы, попытался сунуть руки в карманы темных джинсов, но те были слишком узкими, туда даже зажигалка бы не влезла.
– Семь лет, – сказал он.
Майкл рассмеялся, запрокинув голову. Семь лет!.. Семь лет! Все те годы, что он надеялся, рвался, зубами выгрызал себе место под солнцем, ждал, когда пройдет положенный срок, чтобы Джеймсу было куда прийти, чтобы не на пустое место – все эти годы Джеймс, подобрав себе нового мужика, жил спокойно и горя не знал. Козел синеглазый. Хоть бы сказал, не жди, мол, я пас, не вернусь к тебе. Сказать-то можно было?!
– Майки, ты едешь?.. – нетерпеливо окликнул Зак.
– Да! – крикнул Майкл, распрямился, отрываясь от опоры.
Вот и все, вот и точка, которую надо было поставить гораздо раньше. Он бы ее и поставил, если бы только знал.
– Мудак ты, Сазерленд.
Джеймс изумленно раскрыл глаза. Майкл равнодушно прошел мимо него и сел в машину.
Глава 3
Мерзкая телефонная трель выдернула Майкла из тяжелого утреннего сна. Он вытащил голову из-под подушки, провел рукой по лицу. Скривился, наткнувшись на утреннюю щетину – самую ненавистную, короткую и колючую. Ладонь с шорохом прошлась по ней, Майкл упал обратно лицом в подушки. Телефон истерически затрещал звонком.
– Какого хера я тебя не выбросил, – простонал Майкл, переворачиваясь на спину.
Черный дисковый аппарат – антикварная вещь!.. – в квартиру притащил Эван. Майкл так и не понял, где он взял эту древность и зачем ему вообще стационарный телефон в век мобильников и интернета. Эван что-то объяснял, но Майкл половину прослушал, а переспрашивать ему показалось неловко. То ли это был подарок с гастролей, то ли память о родительском доме. Телефон и телефон: черный, глянцевый, с позолоченными рычажками. Сейчас эта хтоническая рычагатая тварь призывала мерзейшим звоном ораву демонов.
Майкл с трудом выкопался из подушек и одеял, болезненно сощурился от белого январского утра, льющегося в огромное окно. Вчера он забыл опустить жалюзи, и теперь яркий свет выедал больные похмельные глаза. Майкл, щурясь аккуратно повернул голову, пытаясь определить, откуда сейчас донесется новый яростный вопль – чтобы ловким предупреждающим маневром сбросить телефон на пол и разбить в пластмассовые щепки. Вздрогнул, когда новый звонок ввернулся в ухо, будто визгливое сверло.
От яркого белого света глаза потекли. Утирая невольные слезы и шмыгая носом, Майкл на руках выбрался из постели. Сел на холодный деревянный пол, зябко передернул плечами. Телефон оказался прямо перед ним, только протяни руку. Черный шнур издевательски змеился по полу. Майкл поймал его, дернул. Не помогло – телефонная розетка была слишком далеко. А ножниц под рукой (Майкл специально огляделся) не было. Пришлось торопливо снимать трубку, едва тот вновь подпрыгнул. И почему-то вместо того, чтобы просто оставить ее снятой, Майкл поднес ее к уху.
– Ал… Кха. Алло, – хрипло сказал он сухими губами. В горле был сплошной песок, в желудке – мертвая зыбь. Майкл лег на пол, чтобы не так мутило.
– Майки, мать твою, что ты творишь! – прямо в ухо ему начал Зак.
Голос, усиленный надежным динамиком, был оглушительным – будто Зак орал ему прямо в лицо. Майкл поморщился от боли, отодвинул трубку.
– Скажи мне!.. – потребовал Зак. – Скажи мне, мать твою, Рита, блядь, Хейворт, почему радость моего новогоднего утра начинается не с открытки дорогуленькому папусичке с ебаными розовыми стразиками – а с новости от Сазерленда, что он не будет с тобой работать?! Что ты ему сказал?! Что ты, мать твою, Майки, сказал ему, что теперь он говорит со мной таким тоном, будто я надругался над трупом его бабушки?!
– Привет, Зак, – хрипло сказал Майкл.
– Почему он не хочет с нами работать? Майки, ты же умеешь ладить с людьми! Что случилось – ты его цапнул за жопу? Он тебя?.. Дай мне все уладить, просто скажи, что случилось, я дам ему цапнуть свою жопу, если его это успокоит! Потому что если он уйдет из проекта, – Зак понизил голос, – ты знаешь, кто будет очень расстроен.
– Ларри, – сказал Майкл. – Я так и не понял, в чем его интерес. И при чем тут Сазерленд.
– Мы говорили об этом вчера! Если ты не запомнил – купи себе диктофон и включай его каждый раз, когда я с тобой разговариваю! А потом слушай его перед сном!
– Нет, я помню, что он написал книжку, – вяло сказал Майкл, с трудом припоминая события вчерашнего дня. – И она типа стала бестселлером и поэтому по ней ставят фильм. А Ларри весь в ожидании, что за этот фильм я принесу ему в зубах первый Оскар, чтобы он мог повесить на меня новый ценник. Я про другое. У нас свои сценаристы есть, нахуй этот мудак нужен Ларри? Сценарий готов, права у студии. Пусть катится нахер.
– Майки, – аккуратным голосом сказал Зак. – Открой уши.
Майкл зевнул и протер глаза кулаком. Под веко попала ресница и немилосердно жглась, вызывая слезный рефлекс.
– Ларри считает, что книга – огонь, – сказал Зак. – И очень не хочет, чтобы наши сценаристы запороли материал, потому что тут надо тонко, это тебе не летний блокбастер. Сазерленд до февраля сидит и правит сценарий. Все должно быть и-де-аль-но. Ты же знаешь, что у нас кризис, эти строчилы все считают себя Хэмингуэями и хотят гонорары, будто они тут самые главные. Книга взяла Букера, и если мы не сделаем этот сценарий сейчас, Сазерленд пойдет договариваться с «Фокс» или «Парамаунт». И я его понимаю, он тоже хочет кушать, желательно – золотой ложкой. Но если он уйдет и унесет сценарий, мы будем в жопе. Потому что твой Оскар возьмет какой-нибудь Том Харди и будет абсолютно прав.
Майкл поскреб ногтями колючую щеку, недовольно вздохнул. Лежать на голом полу было жестко и холодно. Он взял край одеяла, которое свешивалось с постели, стащил на себя. Синтетический наполнитель, нагретый за ночь его теплом, укрыл ноги и подмерзшие плечи. Майкл закутался, как мог, завернул ступни.
– Слушай, – вяло сказал он. – Если он так нужен в проекте – позвони ему, пусть возвращается и пишет, что там ему надо писать. Я тогда сам уйду. Пусть Ларри подыщет кого-нибудь на мое место. Ему-то какая разница, кто играет?
– Куда ты уйдешь, – жестко одернул Зак.
– Не знаю, – честно сказал Майкл. – Отдохнуть. Летом начинается вторая часть "Неверлэнда", а до него у меня график промотуров по дням расписан. Я два года света белого не видел, можно я просто поваляюсь и пожру пиццу?..
– Нельзя, – отрезал Зак.
– Сазерленд – мудак, – упрямо повторил Майкл. – Я не хочу с ним работать.
Зак замолчал. Майкл глубоко вздохнул, ощущая навалившуюся тишину, как пухлую белую подушку, которой кто-то хочет его задушить.
– У тебя что, отходняк? – деловым тоном спросил Зак. – Похмелье? Депрессия? Ты ширялся всю ночь?
– Ничем я не ширялся, – пробурчал Майкл. – Приехал домой и лег спать. Ты меня разбудил.
– Ты забыл, что твоя подпись уже стоит на контракте?
– Ну и отмени его, подумаешь, что там стоит.
– Майки, ты понимаешь, что если ты кинешь Ларри, он сделает тебе очень больно? Тебя история с Фабьен ничему не научила?
– У Ларри целая студия таких, как я. Найдет другого.
– На твоем месте, – зло начал Зак, – я бы молился каждый божий день, чтобы Ларри не нашел себе другого, потому что если он найдет, ты ему будешь больше не нужен, а если ты ему будешь больше не нужен, твоей карьерой можно будет только подтереться, ты понимаешь это?..
Майкл пренебрежительно фыркнул.
– Ларри не господь бог.
– Ларри!.. Ларри больше, чем господь бог, Майки. Знаешь, что с тобой будет, если ты кинешь его его? Спроси меня, давай, спроси, что с тобой будет, если ты кинешь его?
Майкл поднялся на ноги, оставив одеяло на полу. Подтянул спадающие штаны, босиком вышел из спальни, прихватив свободной рукой аппарат. Длинный провод змеился за ним. По гладкому холодному полу Майкл дошлепал до гостиной, взял оставленную на полке пачку сигарет, потряс: та оказалась пустой. Положил ее обратно, огляделся, вспоминая, где у него было еще. Через кухню дошел до прихожей, начал одной рукой шарить по карманам своих курток и пиджаков, придерживая старомодную трубку плечом.
– Да ничего мне не будет. "Неверлэнд" был успешным, он собрал в прокате семьсот миллионов. Второй принесет еще больше. Он позлится и успокоится. Я ему нужен. Я приношу деньги.
– Он успокоится, – согласился Зак. – Знаешь, когда он успокоится?.. Когда возьмет самую огромную камеру, – заорал он в трубку, – и засунет тебе в жопу по самый аппендикс! И единственный фильм, который ты будешь снимать! До конца своей жизни! Это документалку о своем охуенно богатом! Глубоком! Чувствительном внутреннем мире! Который никому! Нахрен! Не интересен!
Майкл нашарил пачку сигарет во внутреннем кармане пиджака, раскрыл, ухватил сигарету зубами и огляделся в поисках зажигалки. Не нашел. Вернулся на кухню, покрутил ручки плиты, отыскивая автоподжиг. Кажется, он пользовался ею пару раз – делал себе яичницу и поджаривал тосты – но слишком давно, чтобы вспомнить, что крутить и куда нажимать. Потом с треском проскочила искра, вспыхнул газ. Майкл прикурил, наклонившись к зубчикам голубого пламени, щурясь от горячего воздуха. Поставил телефон в пустую мойку, чтобы не мешал под рукой
– Ты не можешь уйти, – спокойно повторил Зак. – Когда студия заключала контракт на экранизацию, у Сазерленда было условие: главную роль будешь играть ты.
– Что?!
Майкл выронил зажженную сигарету себе на голую ногу, обжегся, коротко выматерился.
– Что! – снова завелся Зак. – Это я спрашиваю, что! И ты прямо сейчас мне расскажешь!
– Что расскажу? – разозлился Майкл.
– Все! Почему он не хочет работать с тобой! Почему ты не хочешь работать ним! Почему он выкатывает такие условия, а потом сливается, едва тебя видит! Я твой агент, блядь, я прикрываю твою жопу, если кто-то хочет в нее что-то сунуть, так что я слушаю, Майки, что! Нахрен! Здесь! Происходит!
Майкл упрямо вздохнул. Поднял сигарету с пола, опять подкурил от газа.
– Тебя не касается.
– Меня касается все! Вся твоя жизнь! Я должен знать, что ты ешь, что пьешь, какие трусы носишь, с кем трахаешься, какой соус берешь к крылышкам, сколько фрикций длится твой акт – все, что касается тебя, касается меня! Я тебе ближе, чем священник, мать, отец и любовница! Так что хватит увиливать, Майки, я хочу знать, что у тебя с ним не так!
Майкл недовольно вздохнул в трубку, затянулся. От первой сигареты голова слегка поплыла, он прислонился к столешнице, огляделся в поисках пепельницы.
– Перестань орать, – попросил он. – И так голова звенит.
– Ты что, с ним спал?.. – отчаянно спросил Зак.
Майкл сглотнул, глубоко затянулся дымом. Подцепил телефон, как каторжник – чугунное ядро, поплелся обратно в гостиную. Пепельница отыскалась на высокой ступеньке перед пустым камином. Майкл сел, вытянул ноги, чтобы не касаться ступнями холодного пола. Надо было включить подогрев, в квартире стало бы намного теплее, но он не хотел лишний раз двигаться.
– Майки, – позвал Зак. – Ты с ним спал?..
– Да, – глухо сказал тот.
– Блядь! Блядь, блядь, блядь!.. – Зак зарычал в трубку. Судя по звукам, он вцепился себе в волосы.
Майкл молчал и курил, сигарета быстро тлела от глубоких затяжек.
– Так. Хорошо. То есть, плохо, это пиздец, но постараемся выкрутиться, – Зак вошел в режим решателя проблем, его голос приобрел жесткие нотки человека, умеющего сворачивать горы. – Скажи мне, ты его просто трахнул или было что-то серьезнее?..
– Было, – сказал Майкл.
– Блядь! Нет-нет, милая, папочка не тебе, папочка говорит очень плохие слова очень плохому дяде, – вдруг заворковал он – видимо, одна из дочерей застала его в процессе разговора.
Майкл усмехнулся. В трубке послышался сонный девчачий голос.
– Иди завтракать, солнышко, иди… – нежно уговаривал Зак.
– Я хочу ва-афли, – канючило солнышко. – Паа-па…
Майкл слушал, прикрыв глаза. Фредди, когда была совсем мелкой, делала так же. В Лондоне сейчас разгар дня, Фредди, наверное, уже проснулась и умотала с подружками на каток или в парк. Надо позвонить ей. Узнать, понравились ли подарки. Майкл отправил ей огромный набор стойких мелков для волос (36 цветов, три с блестками, пять металликов) и розовую спортивную камеру для велосипеда. Фредди обожала пацанячьи штуки в девчачьей обертке: розовые камуфляжные штаны, скейтборд, расписанный феечками, граффити в пастельных тонах.
– Майки! – рявкнул Зак.
– Да?.. – тот вздрогнул, очнулся.
– Он будет болтать?..
– Нет. Это было давно. Если бы он хотел – он бы давно разболтал.
У Зака в трубке что-то зашелестело. Кажется, тот сам был еще в постели. Может, даже в пижаме. И Джеймс позвонил ему в такую рань, чтобы сообщить радостную новость о своем уходе?.. Ну не мудак ли. Майкл услышал, как клацнул дверной замок, зашумела вода, стукнулась в бачок деревянная крышка унитаза. Потом зажурчало.
– Ну ты еще передерни при мне, – ворчливо сказал он.
– Майки, – невнятно сказал Зак сквозь жужжание зубной щетки. – Я должен быть абсолютно уверен, что нам не придется готовить твой каминг-аут в ближайшее время. Ты должен… тьфу!.. должен помнить, кто твоя аудитория! Женщины, Майки, женщины, – он прополоскал рот и сплюнул остатки пасты, – которые видят тебя в своих влажных фантазиях и мечтают завести от тебя ребенка! И мужчины, которые мечтают быть тобой.
– Не еби мне мозг, – попросил Майкл. – Я тебя нанял, чтобы ты за меня думал про рейтинги и аудиторию. Вот ты и думай.
– Майки, – серьезно позвал Зак, судя по звукам, теперь снимавший пижаму и надевавший брюки. – Майки, максимум, что ты можешь позволить себе в наше время – это туманные и расплывчатые, как, блядь, глаза слепого близорукого алкоголика, слухи о твоей бисексуальности. И все! – рявкнул он.
– Я не гей, – устало сказал Майкл. – И не би.
– Всем плевать! Если это всплывет, – настойчиво повторил Зак, – если всплывет, что ты трахался с мужиком, твоей карьере – конец. Все. Финиш.
– Бред какой-то, – недовольно сказал Майкл. – Это было десять лет назад!..
– Да хоть сто! Ты не получишь больше ни одной вменяемой роли, будешь до конца жизни играть сайдкиков и манерных педиков!
Майкл молчал. Ему нечего было сказать, ему вообще не хотелось говорить. Он докурил до фильтра, огляделся, обо что затушить окурок. Пепельница куда-то делась, а он не заметил. Серые, гладкие стены дизайнерского камина были не тронуты копотью, Майкл поднес было к ним окурок – но подумал, что Эван огорчится, увидев уродливое черное пятно. Хотя камин был майклов, и квартира была майклова, он мог тут хоть ссать в раковину. Но Эван тоже тут жил, и Майкл убрал руку. Встал, добрел до кухни, загасил окурок под струйкой воды и выбросил в пустое ведро под раковиной.
– Ты меня слушаешь?.. – строго спросил Зак.
– Да.
– Майки, мы с этим проектом ходим по краю. Я верю Ларри, у него чуйка. Но это гей-драма. Это очень большой риск. Разговоров вокруг тебя будет много, и если пойдет слушок, что ты так достоверно сыграл ирландского педика, потому что сам педик – Майки, все мгновенно забудут все твои награды, роли и достижения. Мо-мен-таль-но! – по слогам повторил Зак. – Ты больше не будешь Майклом-плейбоем, бабником и хулиганом. Ты будешь педиком. А где у нас держат педиков?.. В жопе!.. И я тебя из этой жопы не вытащу, – серьезно сказал он. – Даже я.
– Это было давно, – повторил Майкл.
– Посмотри на Коди! Да он сейчас локти кусает, что не держал язык за зубами! Ты знаешь, как он был счастлив, что ему досталась нормальная роль?
– Зак, не перегибай, – сказал Майкл, возвращаясь в спальню. В одних штанах было холодно, но включать отопление ему было лень. Надо было искать пульт климат-контроля, разбираться с настройками… Легче залезть в шкаф и натянуть свитшот. – А Люк Эванс? Он в «Хоббите». Куинто – вообще в «Звездном пути». А они открытые геи, и ничего.
– Ничего? – язвительно спросил Зак. – Эванс снимается в сериалах, потому что его никуда больше не зовут! А Куинто просто повезло, что он подписал контракт на франшизу раньше, чем его аутнули! Кого ты еще из звезд вспомнишь? Давай, таких, покрупнее бери, не из сериалов! Ну? Никого?
– Ну, не знаю… Уишоу? – вспомнил Майкл. – Он в «Бонде» играл.
– Второстепенную роль! – отрезал Зак. – Нет, Майки, если ты решил угробить свою карьеру, если тебя устраивает получать по три сотни за фильм, а не по три миллиона, бегать из сериала в сериал и ловить по полчаса экранного времени – пожалуйста, кто же тебе запретит?..
– Нет, – сказал Майкл. – Не устраивает.
– Тогда слушай меня! – рявкнул Зак. – Ты сейчас вызваниваешь Викторию и ходишь за ней, как слепой, глухой и безногий утенок за мамочкой. Куда она – туда ты. Куда она – туда ты. Я скажу твоей стерве Кармен, чтобы быстренько собрала для вас фотосессию.
– Какую?.. – равнодушно спросил Майкл.
– Любую! – бросил Зак. – Я не твой пресс-атташе, пусть она решает! Поухаживай за Викки, своди в ресторан. Сходите, блядь, на каток, подержитесь за ручки, поцелуйтесь! Пусть все сдохнут от вашей романтики. Потом, недельки через две, Кармен выкинет в сеть видосик, как ты лапаешь какую-нибудь бабу. Пусть обсуждают, что ты изменяешь своей девушке – меньше будет интереса к тому, что ты трахаешься с мужиками.
