Текст книги "52 Гц (СИ)"
Автор книги: Макс Фальк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 49 страниц)
– Нам туда, – Майкл махнул рукой.
– А кого будет Питер Лейни играть с тобой? – спросила Фредди, шагая вперед.
– Он будет играть англичанина, в которого я влюбился, – сказал Майкл, для простоты смешивая себя с персонажем, потому что сказать «я» было быстрее, чем «герой, которого я играю».
Фредди резко развернулась, уставилась на Майкла.
– Прям как дядя Леннерт?
– Да, как дядя Леннерт, – согласился Майкл.
– И вы потом поженитесь в самом конце?..
– Нет, – сказал Майкл.
– А почему? – удивилась Фредди. – Он что, не согласится?
– Там будут другие проблемы, морковка, – уклончиво сказал Майкл. – Нам будет не до свадьбы.
– Но вы же поцелуетесь, да? – грозно спросила она.
– Обязательно, – пообещал Майкл, и она вздохнула:
– Ну, тогда ладно. Тогда хорошо.
Майкл, сунув руки в карманы, шел за ней и невольно завидовал. Он бы хотел, чтобы в жизни было так просто. Если влюбляешься – то всегда взаимно, если женишься – то только по любви, и никогда ни с кем не расстаешься. И никто не встает у вас на пути, а даже если вы встречаете препятствие – то преодолеваете его, взявшись за руки. И никто не может вам помешать. И ничто.
– А ты знаешь, зачем так бывает? – спросила Фредди, сосредоточенно шлепая по грязи. – Гораздо проще, когда мальчик влюбляется в девочку, тогда все знают, что делать – ходить на свидания, держаться за руки, разговаривать о всяком красивом, например, про звезды или про цветы. А если в мальчика, то что тогда делать?..
– Да то же самое, – спокойно сказал Майкл. – Ходить на свидания, держаться за руки.
Фредди промычала что-то с сомнением.
– А еще у двух мальчиков не будет детей, – сказала она. – Зачем тогда влюбляться вообще, если вы все время будете только вдвоем и у вас никто не родится?
– Люди влюбляются безо всяких правил, – сказал Майкл. – Когда это происходит, ты не думаешь, зачем. Просто чувствуешь, что тебя тянет к этому человеку, тебе с ним лучше, чем без него. Хочется с ним разговаривать, хочется его обнимать. А детей, в конце концов, можно и усыновить.
– Или удочерить, – сказала Фредди.
– Или удочерить.
– А если мне нравится Джейн, это значит, что я влюбилась? – серьезно спросила Фредди.
– Я думаю, она тебе нравится, потому что вы подруги, – сказал Майкл.
– Точно! – согласилась Фредди. – Я бы не хотела с ней обниматься. И целоваться тоже.
– Может, просто ты еще слишком маленькая, чтобы влюбиться в кого-то, – дипломатично предположил Майкл и притянул ее к себе за плечо. – Это нормально. Но если что – мне по секрету можешь рассказывать про все, что угодно. Я буду молчать, как могила.
– Ладно, – задумчиво сказала та.
Они свернули к поместью, на тропинку мимо овечьих пастбищ. Издалека донеслось ржание, Фредди навострила уши.
– Там конюшня?.. Пошли туда! Их можно кормить? А чем можно? Травой? Только у меня ничего нет! Им можно конфеты?..
– Идем, – согласился Майкл. – Кормить можно, только не конфетами. Но мы наверняка что-то придумаем.
На территории поместья была расположена действующая конюшня, в которой разместили около десятка лошадей. Конюхами руководила Элис Кеннер, приглашенная из Ольстера владелица лошадиной фермы. Она часто сотрудничала с киностудиями, так что ее лошади были привычны и к толпе, и к крикам, и к любым неожиданностям съемочного процесса.
– Можно нам кого-нибудь смирного и покладистого? – спросил Майкл.
Элис, уперев руку в бок, оглянулась на конюшню, которую приводили в нужное состояние, маскируя бетонный пол, провода, снимая электрические лампы и все признаки современной цивилизации. Потом оглядела Майкла.
– Когда-нибудь сидели верхом?
– Я брал уроки, – Майкл кивнул. – Мы просто прокатимся вокруг дома.
– Хорошо, – кивнула Элис. – Я записала на вас Джинджер. Она послушная и не пугливая. Попробуйте, как вы сработаетесь.
Джинджер была веселой рыжей кобылой с лукавым взглядом. Фредди пришла в восторг, когда Майкл взял ее под уздцы, пока Джинджер седлали. Она скормила ей яблоко, разрезанное на дольки – Элис держала большой запас лошадиных лакомств, чтобы поощрять своих подопечных. Потом наобнималась с ней, нагладила ее нос и нафырчалась от души, передразнивая.
Дождь перестал, Фредди сняла дождевик и оставила его на гвозде внутри конюшни. Майкл подсадил ее, пока Элис держала кобылу, и Фредди тут же вцепилась в седло перед собой.
– Тут высоко!.. – сказала она с ужасом и восторгом. – А за что держаться?.. А пристегиваться нельзя?..
Майкл сунул ногу в стремя, подтянулся одним рывком и сел за сестрой.
– Я тебя буду держать, – сказал он, собирая в руки повод. – А ты держись за седло.
Фредди откинулась головой ему на грудь, озираясь с нового ракурса. Майкл послал Джинджер вперед, и она с ленцой тронулась шагом.
Они медленно пересекли двор, обогнули главный дом, возле которого шла такая же рабочая суета, как и в конюшне. Миновали ворота, выехали на дорогу. Копыта мерно цокали по камешкам, потом Майкл повернул Джинджер в поле, они поднялись на холм по пологому склону. С вершины прекрасно просматривалась и съемочная площадка, и поселок с каменными домами, и трейлерный парк. Майкл смотрел на открывшийся вид, предвкушая, как окунется в эту жизнь, в этот процесс. Как почувствует, что волшебство уже началось.
– А какая еще скорость у нее есть?.. – спросила Фредди, поглаживая кобылу по шее.
– Есть рысь, есть галоп, – сказал Майкл.
– Тогда давай обратно через поле галопом!..
– Нет, – сказал Майкл. – Мы вернемся по дороге. В поле могут быть ямы, это опасно и для лошади, и для нас. Держись крепче.
Спустившись с холма, он направил Джинджер на дорогу в обход поместья, хлопнул ее по бокам. Та перешла на рысь, и, повинуясь поводу, сорвалась в галоп. Майкл почувствовал, как Фредди задержала дыхание и вцепилась ему в руку. Джинджер летела над дорогой легко и плавно, Майкл, наклонившись вперед, коленями и локтями придерживал сестру, чтобы та не свалилась. Но она и не собиралась сваливаться, она удивительно хорошо держалась в седле для своей первой верховой поездки.
Копыта выбивали дробь из земли, встречный ветер трепал волосы. Они пронеслись мимо поля, влетели в ворота поместья, заставив отпрянуть в сторону кого-то из рабочих, и Майкл, красуясь, поднял Джинджер на дыбы, одной рукой прижав к себе сестру, чтобы та не свалилась.
– Иииииии! – завопила Фредди, когда Джинджер грянула копытами в землю и переступила на месте. – Майкл-как-это-круто-было-просто-офигительно!.. И ты такая крутая!.. – она прильнула к шее лошади, зарылась лицом в гриву.
Майкл подъехал к конюшне, довольно ухмыляясь, похлопал сестру по плечу:
– Слезаем. Хорошего понемножку, а то задницу отобьешь.
– Я уже отбила! – сказала Фредди, не отлепляясь от шеи Джинджер. – У меня больше нет задницы! А лошадь дорого стоит?.. – спросила она, резко выпрямляясь.
– Довольно дорого, – сказала Элис, беря повод Джинджер и ведя ее за собой на конюшню. – Но еще дороже стоит ее содержание. Ее ведь нужно где-то держать, кормить и постоянно с ней заниматься.
Фредди разочарованно нахмурилась, потом спросила:
– А пони?.. Пони дорого стоит?..
– Даже не думай, – сказал Майкл. – Лучше попроси у мамы собаку. Лошадь – не игрушка.
– Собака тоже не игрушка! – отозвалась та.
Подхватив Фредди подмышки, Майкл снял ее с седла и передал одному из конюхов. Оказавшись на земле, Фредди, обхватив руками колени, согнулась пополам:
– Ооо… у меня точно нет задницы!..
– Еще как есть, – Майкл, спешившись, легонько шлепнул ее пониже спины, и Фредди, мгновенно разогнувшись, показала ему кулак:
– А вот как врежу!..
Майкл рассмеялся, подхватил ее поперек туловища и взвалил на плечо. Фредди брыкалась и визжала от смеха, колотя его по спине.
– Я обещал тебе экскурсию! – сказал Майкл, ухмыляясь. – Вот твоя экскурсия.
– Отпусти!.. – громко завопила та. – Я же ничего не вижу!..
Майкл выждал еще полминуты, прежде чем поставить Фредди на землю.
Они сидели на ступеньках трейлера, за спиной Майкла была дверь со звездой и его именем. Сидеть было тесно, но тепло: Фредди прижималась к его боку и что-то строчила в телефон, а Майкл курил, выдыхая дым в сторону.
– А когда ты влюбляешься, ты сразу понимаешь, что влюбляешься?.. – вдруг спросила она, отрываясь от переписки.
Майкл глянул на нее искоса, хмыкнул.
– Не знаю. Может, кто-то сразу понимает. До меня всегда долго доходит.
– Жалко, – протянула Фредди. – Представь, было бы здорово, если бы ты встречал человека и сразу точно знал, что это твоя судьба.
– Было бы здорово, – кисло сказал Майкл. – Но так не бывает. Иногда своего человека ищешь всю жизнь.
А иногда находишь его и упускаешь, – подумал он и вздохнул.
– А как ты будешь играть, что влюбился в Питера Лейни, если ты никогда не влюблялся в мальчиков?.. – опять спросила Фредди.
– Ну, почему, – отозвался Майкл. – Однажды влюбился.
Фредди посмотрела на него крайне недоверчиво.
– Когда? – сурово спросила она.
– Очень давно, – уклончиво сказал Майкл.
– В кого?
– В одного очень красивого мальчика.
– В красивых все влюбляются, – снисходительно сказала Фредди.
– Да, – согласился Майкл. – Вот и я тоже.
– И что вы делали вместе?.. – не отставала та.
– Ну, как – что… – Майкл затянулся, выдохнул дым. – То же, что и все. Гуляли, держались за руки, разговаривали.
– Целовались?.. – еще строже спросила она.
– Сто раз, – сказал Майкл.
Фредди разочарованно фыркнула:
– Это не интересно, так все делают! Я думала, там что-то такое особенное…
– Нет в этом ничего особенного, – спокойно сказал Майкл. – Нет никакой разницы, в кого ты влюбляешься. Важно только, взаимно это или нет.
– А почему тогда говорят, что это плохо, если на самом деле это как у всех?.. – Фредди заглянула ему в лицо.
– Кто говорит, что это плохо?.. – спросил Майкл.
– Ну, вот Джейсон из моего класса говорит, что это ненормально.
– Меньше слушай всяких дураков, которые думают, что знают, как для других должно быть «нормально».
– Вот было бы здорово, – сказала Фредди, – если бы на человеке сразу было написано, дурак он или нет.
– Если люди говорят, что можно влюбляться правильно, а можно – неправильно, то они дураки и без всяких надписей. Любовь рождается здесь, – он постучал Фредди в грудь костяшкой пальца. – А что у человека здесь?..
– Сердце, – мгновенно ответила Фредди. – Нет, душа!.. И Бог, – уверенно закончила она.
– Вот, – наставительно сказал Майкл. – Бог есть везде. И любовь рождается, когда тот Бог, который в тебе, видит себя в другом человеке. Поэтому никакая любовь не может быть неправильной, а те, кто говорят иначе – идиоты.
– Классно, – задумчиво сказала Фредди, и спохватилась: – А что было потом?..
– Что потом?..
– С тем красивым мальчиком, в которого ты влюбился.
– Он уехал учиться, – сказал Майкл. – И мы расстались.
– Жалко было?.. – Фредди сочувственно подняла брови, обхватила колени и качнулась вперед, чтобы удобнее было смотреть Майклу в лицо.
– Ужасно жалко, – ответил он.
– Ты даже плакал?.. – с подозрением спросила она.
– Немного, – признался Майкл.
Фредди снова уткнулась в телефон. Майкл смотрел, как опускается вечер, как на площадке зажигаются огни. Людская суета была похожа на муравейник. Где-то там в той толпе наверняка был и Джеймс, но Майкл не мог разглядеть его.
Им придется работать бок о бок, и единственное, на что Майкл надеялся – что они будут сталкиваться друг с другом как можно реже.
Глава 9
Майкл, протирая глаза, запивал чаем теплый сэндвич с ветчиной и сыром. Фредди растолкала его сегодня чуть ли не в шесть утра: ей не терпелось бежать, смотреть, пробовать, трогать все, что можно трогать и глазеть на все, что трогать нельзя. Майкл сказал, что она офигела, и что раньше семи он не поднимется. Поднялся в итоге без четверти семь, но только потому, что спать все равно было нельзя: Фредди, даже стараясь быть тихой, сопела, топала, вздыхала, скрипела стулом, шуршала бумагой, так что Майкл не выдержал и встал раньше срока. Фредди первым делом попросилась в конюшню, но Майкл сказал, что первым делом будет завтрак, а потом он подумает и решит, как провести день.
На съемках работала кейтеринговая компания, поскольку паб не справился бы с наплывом желающих перекусить – он едва справлялся с наплывом желающих пропустить стаканчик. В полотняных шатрах размещался буфет и столы с закусками. Фредди нагребла себе целую тарелку салатов, Майкл посмотрел на это и взял себе только пару горячих сэндвичей. Фредди точно сама все не осилит, и ему явно придется ей помогать, так что он не соблазнился ни омлетом, ни беконом, ни картофельным пюре с сосисками.
Они присели за свободный столик под тепловой пушкой. Майкл выдал Фредди пластиковую вилку, которую та в спешке забыла, взял вторую, чтобы разорять гору овощей и зелени, которую она себе собрала. Фредди вылавливала огурцы и кукурузу из салата и болтала ногами.
– Откуда в тебе столько жадности, – сказал Майкл. – Ты же все это не съешь.
– У меня было голодное детство! – выпалила она.
– Не придумывай, у тебя было нормальное детство.
Он ткнул вилкой в салат, но Фредди молниеносно отобрала у него кусок помидорки и сунула себе в рот.
– Голодное!.. – смеясь, пробубнила она с полным ртом.
– Или жуй – или хохочи, – предостерег Майкл. – Но не все сразу.
В шатер заглянул Джеймс. Он налил себе кофе из термоса, взял кусок шоколадного торта. Майкл встретился с ним глазами, сдержанно кивнул и тут же отвел взгляд, надеясь, что Джеймсу не придет в голову светлая мысль подсесть к ним.
Впрочем, даже если бы она и пришла – его спас Коди. Не спрашивая разрешения, он упал на стул рядом с Майклом и радостно растрепал Фредди макушку:
– Привет, красотка! Вот это ты подросла! Дай пять! – он подставил ладонь, и Фредди врезала по ней со всего маху.
Они были знакомы – заочно – еще с тех времен, когда Майкл каждую неделю звонил семье по Скайпу, а Коди маячил у него за плечом и передавал всем привет, особенно вон той, рыжей, на которой он обязательно женится, как только она подрастет.
Если бы Майкла спросили, то он бы сказал, что Коди совершенно не подходит на роль его трагически погибшего друга Дэвина. Коди был высоченной каланчой с плечами атлета – бывший баскетболист, стриптизер, серфер. Громкий, веселый, как пьяный медведь. Дэвин – по крайней мере, в книге – был мечтателем и идеалистом, который верил в человеческую гуманность, разум и просвещение. Трудно было представить, что Коди способен это сыграть – у него была абсолютно не та фактура.
– Ну, как дела? – спросил Майкл. – Где сейчас работаешь?
– Да то там, то сям, – отмахнулся Коди, потом спохватился: – Работы полно! Везде зовут! У меня агент – просто зверь, такие роли мне достает!.. Я сейчас хочу сериалами заняться. Зовут кое-куда. Я серьезно думаю, знаешь, – он покачал в воздухе вилкой, – сериалы – это же будущее! Платят прилично, работа стабильная, один не взлетел – идешь в следующий. И очень прибыльно, понимаешь?
– Да, здорово, – Майкл покачал головой, поддерживая на лице улыбку. – Поздравляю.
Судя по всему, дела у Коди шли хуже некуда. Ему давно не доставалось приличных ролей, даже второстепенные становились все больше похожи на камео. А сериалы – это была кабала, как бы Коди ни расписывал их преимущества. Ты связываешь себе руки и не можешь никуда рыпнуться. В конечном итоге за год работы в сериале ты получаешь меньше, чем за несколько месяцев съемок блокбастера. А если сериал оказывается успешным – то из тебя выжимают все соки, вырывают твоему герою руки, ноги, чувство здравого смысла – что угодно, лишь бы удержать зрителя. В итоге ты вообще не понимаешь, кого ты играешь и зачем.
И ради чего?..
Коди жизнерадостно пел, как у него все прекрасно, сколько у него предложений, как он не знает, что выбрать, а Майкл сидел, слушал, и понимал, что Коди впихнули сюда лишь потому, что его агент, а может, они оба троекратно отсосали всему руководству студии.
Фредди, болтая ногами, внезапно пнула Майкла под коленку.
– Эй, коза, – он сморщился, улыбаясь, потер ногу, – следи за конечностями.
– Ой, – весело отозвалась она. – Извини!
Майкл машинально отыскал глазами Джеймса. Тот пил кофе с кем-то из съемочной группы, они тоже что-то обсуждали. Майкл поспешно отвернулся, чтобы Джеймс не успел перехватить его взгляд. Коди перемигивался с Фредди – она моргала ему двумя глазами сразу, дурачась, а он – попеременно, то одним, то другим. Майкл заулыбался: эти двое всегда прекрасно ладили.
– Ты лохматая, как мамонт, – сказал он и протянул руку, чтобы поправить сестре челку. – Чего косу не заплела?
– О! У меня есть расческа! – подхватился Коди. – Помочь?..
– Помочь! – приказала та.
Коди подтянул Фредди к себе вместе со стулом, распустил толстую косу, небрежно заплетенную и кое-как перехваченную резинкой. Прошелся по ней маленькой расческой. Но та была слишком мелкой, путалась в густых вьющихся волосах.
– Начинай с хвостов, – снисходительно посоветовал Майкл, который в вопросах расчесывания этой копны был почти экспертом. – Одной рукой держишь под затылком, второй чешешь. Начинаешь снизу, двигаешься выше.
Коди взялся, как было сказано – и дело пошло быстрее.
– Откуда ты умеешь плести косы? – спросила Фредди, ерзая задницей на стуле.
– А это все умеют, – небрежно отозвался тот. – Это же просто.
– А Майкл вчера чуть не подрался из-за меня! – жизнерадостно сообщила она.
– Кто тебя обидел? – грозно спросил Коди, аккуратно переплетая пряди и приглаживая пушащиеся волосы.
– Никто меня не обижал, наоборот, один человек сказал, что у меня потрясающий цвет волос, и хочу ли я стать актрисой.
– А ты что?
– А я сказала, что не хочу!
– А Майкл?
– А Майкл позвал его отойти, но я все слышала, потому что они никуда не отошли, и он сказал, что у меня будет нормальное детство и чтобы мне больше не предлагали это дерьмо.
– Фредди, – укоризненно сказал Майкл. – Что за выражения.
– Нормальные жизненные выражения! – поддержал ее Коди.
– А я все равно не хочу в актрисы, я хочу быть пиратом, циркачкой или авиаконструктором. А еще укротительницей лошадей, – добавила она спустя мгновение.
– Пиратом быть в сто раз интереснее, чем актрисой! – согласился Коди.
– Майкл обещал научить меня фехтовать! – воскликнула Фредди и взмахнула вилкой в воздухе. – Мы пойдем сразу, как поедим! Хочешь посмотреть?
– Я сам научу тебя фехтовать! – подхватил тот. – Я знаешь, как фехтую? Меня все боятся, вот как.
Он закрепил косу резинкой и опустил руки. Фредди тут же перекинула ее через плечо, придирчиво оглядела и забросила на спину.
– Я побью вас обоих, – заносчиво заявила она.
– Ирландцы сражались вот такими палками, – Майкл продемонстрировал Фредди бутафорскую трость, прокрутил ее в пальцах. – Им было запрещено носить оружие, так что они нашли другой выход.
Фредди смотрела на него во все глаза, задерживая дыхание от восторга.
– А мне можно?.. – она протянула обе руки, и Майкл передал ей трость.
– Только не размахивай во все стороны, это все-таки оружие, хоть и ненастоящее, – предупредил он. – Смотри, вставай вот так… Ноги шире, разверни носки. Колени чуть согни – нет, не так сильно.
Он поставил ее в боевую стойку, показал пару самых простых приемов, которые выучил еще на съемках «Неверлэнда». Фредди с энтузиазмом принялась их репетировать, прыгая по тренировочной площадке и вопя, что она – королева пиратов.
– Иди сюда, королева пиратов, – позвал Коди, взяв вторую трость. Они были легкими, тренировочными – с ними ставили хореографию боев, отрабатывали движения.
Фредди с кровожадным криком бросилась в атаку. Коди, смеясь, отбивался, легко парируя удары, она наседала, гоняя его по всей площадке, хохотала, радуясь каждой маленькой победе. Майкл не выдержал – включился в игру. Рыжий вихрь окружал их со всех сторон, только успевай поворачиваться. Фредди хохотала звонко, задиристо. Когда безудержная инерция унесла ее к краю площадки, Майкл и Коди переглянулись, выпрямились.
– Задала жару, да? – сказал Коди, локтем вытирая лоб. – Вот же счастливый ребенок. Хотел бы я быть таким в ее возрасте.
– Хотел бы я, чтобы она всегда была такой, – сказал Майкл.
– Сзади!
Трость врезалась ему под колени, ноги рефлекторно подогнулись, он упал на колени. Фредди, ахнув, бросила палку, прижала обе ладошки ко рту, с ужасом глядя на него.
– Ты в порядке?.. – Коди тут же оказался рядом, навис. Майкл кое-как сел, согнулся, растирая ушибленное место. Болело адски, отдаваясь аж в щиколотке, колени ныли – кажется, Фредди случайно попала в очень неудачное место. Майкл закатал штанину, ощупал место ушиба. Фредди всхлипывала от ужаса, глядя на него.
– Что ж ты делаешь, – морщась, сказал он.
– На вид ничего страшного, – уверенно сказал Коди. – Просто синяк будет. Я принесу лед.
– Прости, прости меня пожалуйста!.. – Фредди, отмерев, кинулась Майклу на шею, прижалась к шее мокрым лицом.
– Да ладно, ничего, – тот погладил ее по спине. – Все в порядке.
Ушиб пульсировал и горел, Майкл растирал его, пока Коди не принес холодный компресс.
– Очень больно?.. – жалобно спросила Фредди.
– Не очень, – сказал Майкл. – Никогда так больше не делай, ладно? Ты же видела, что я не смотрю на тебя. Что на тебя нашло?
– Я не знаю, – Фредди испуганно надула губы. – Оно само…
– Ничего не «само», – сказал Майкл. – А если бы ты мне в лицо попала? В глаз?..
У Фредди дрожали губы, она всхлипывала и утирала нос. Майкл притянул ее к себе, обнял.
– Сейчас все обошлось, – негромко сказал он ей на ухо. – Но иногда одной секунды хватает, чтобы ничего уже нельзя было исправить. И всем становится плохо. И тебе, и тем, кто рядом с тобой. Так что думай, что творишь, ладно?.. И не реви, – Майкл отстранил от себя Фредди, вытер ей глаза. – Ты меня не убила. Но мы больше так не играем.
Та хлюпнула носом, кивнула.
Майкл попытался подняться на ноги, но с первой попытки не смог. Коди протянул ему руку, чтобы помочь, Майкл уцепился, подтянулся рывком. Прошелся, прихрамывая.
– Ладно, – сказал он. – Жить буду. Но теперь только мирные экскурсии.
Съемки должны были начаться лишь через пару дней, так что на мирные экскурсии времени у них было – вагон. И Майкл показал ей свою жизнь – ту ее часть, которая придавала смысл всему, что он делал. Он познакомил Фредди с гримерами, ей разрешили посидеть в кресле перед зеркалом и нарисовали пиратский знак на щеке.
Отвел в костюмерную, где Фредди дали влезть в подходящее платье, чтобы сделать пару фото. Показал реквизит, неотличимые от настоящих пистолеты, ножи, драгоценные ожерелья. Рассказал, как идет работа, как снимаются дубли. Фредди было интересно все: попрыгать на репетиции танцев рядом с группой из массовки, поваляться на матах, поглядеть на камеры и мониторы, пока операторская группа пристреливалась к местности и делала планы, влезть в каждое занимательное место старинного дома, от подвала до чердака. Майкл даже рассказал ей историю с призраком, от которой Фредди была в полном восторге.
Читку сценария делали в танцевальной зале поместья. Владельцы не жили здесь, сдавая старинный дом туристам, свадьбам и студиям. Его аккуратнейшим образом подготовили: уже перестелили полы, чтобы не повредить драгоценный столетний паркет, заменили антикварные шелковые ковры имитацией, проложили рельсы для камер, расставили световые пушки. Декораторы все еще работали в комнатах, художественно покрывая картинные рамы и полки пылью. Владельцев дома предупредили, чтобы примерно месяц в доме не делали уборку, чтобы он выглядел в нужной степени запущенным, но естественная запущенность, конечно, не шла ни в какое сравнение с художественной.
За окнами лил зимний дождь, внутри было тепло и уютно. Все сидели большим кругом – пока еще обычные люди, в скором времени – соперники, любовники, враги и союзники. Без грима и костюмов они казались будничным собранием вроде какой-нибудь группы поддержки. Майкл не знал, что выйдет в итоге. Что получится, когда они возьмутся за работу, включатся, вложат в свою роль часть души? Предвкушение волшебства будоражило его.
Фредди хотела посидеть с ними, но Майкл предложил ей остаться в трейлере и подождать его – или побыть на конюшне под присмотром Элис. Фредди выбрала конюшню, и Майкл убедительно попросил ее вести себя прилично и сказал, что он надеется, что она не вляпается в приключения и никуда не свалит оттуда, где он ее оставит. Фредди сказала – «без проблем».
К Майклу подсел Питер, они кивнули друг другу, не здороваясь. Каст был незнакомым – практически на все роли взяли актеров, о которых Майкл если и слышал, то краем уха. Несколько французов, большинство – ирландцы. Кто-то засветился в сериалах, кто-то регулярно мелькал на заднем плане, у кого-то были маленькие роли в маленьких фильмах. Среди них он был единственной серьезной знаменитостью, так что на него посматривали с любопытством и вежливым интересом. Майкл смотрел в ответ, машинально оценивая, кого можно будет подцепить. Там было трое симпатичных девчонок – рыженькая, блондинка и брюнетка. Каждая сдержанно улыбалась, сохраняя незаинтересованный вид. Рыжая Миллиган должна была играть его сестру. Блондинка Аланис – невесту. Брюнетка Коти – несостоявшуюся любовницу. Каждая была интересной и по-своему привлекательной, и они переглядывались, улыбаясь друг другу. Майкл гадал, которая из них клюнет первой.
Джеймса не было, и Майкл почти был ему благодарен за это. Видеть его лишний раз было бы слишком, тем более сейчас, когда они начали серьезную работу. Джеймс бы отвлекал его одним своим присутствием.
Каждый член каста, конечно, уже прочитал сценарий, но им, полутора десяткам людей, предстояло работать вместе, играть на камеру страсть, горе, радость и гнев. Предварительных репетиций не было, они все собрались вместе только сейчас, и, начиная с этого момента, им предстояло творить волшебство. Искать линии взаимодействия между героями, наполнять слова смыслом, напитывать их своей кровью и своим потом. Майкл раскрыл сценарий на первой странице, положил на колено. Питер сделал так же.
Режиссер поднялся с места, завел короткую речь. Он был французом, так что Майкл понятия не имел о его прежних работах – хорош тот был или плох, как он работал, чего требовал. Майкл прослушал его имя, уловил только «Шене», но было это имя или фамилия, он так и не понял. Режиссер был другом Боннара – одного этого факта Майклу хватало, чтобы смотреть на него предвзято и пропускать его речь мимо ушей. Это, конечно, было зря, но он не мог сфокусироваться ни на одной его фразе – он включился, когда все захлопали. Потом Шене дал знак начинать. Питер кашлянул, прочищая горло, глотнул воды.
– Мистер Эксфорт, – сказал Майкл, вкладывая в голос легкую неприязнь. – Я Эрик МакТир.
– Эрик, – отозвался тот, чуть более испуганно, чем стоило бы.
– Коляска ждет вас, – бросил Майкл.
Они читали долго – пока просто читали, не прерываясь и не останавливаясь. Майкл слушал разноголосый хор и мысленно уплывал в те времена, в ту холодную, истерзанную Ирландию. Это было особое чувство. Когда он ловил его – он знал, что его герой подчинится ему, позволит влезть в свою шкуру, вложит в голос все нужные чувства, поможет одними глазами на неподвижном лице передать смертную муку.
Он не сказал бы, что погружается в роль. Нет. Роль всасывала его без остатка, оставляя одну сухую истрепанную оболочку. А потом наполняла ее чужими мыслями, чувствами и словами. И когда это происходило, когда он позволял себе отступить и рассматривал новую, едва рожденную личность поближе, присваивал ее – чтобы потом с легкостью накидывать ее на себя, как рубашку.
Так и сейчас, проникаясь своим героем все глубже, он сам замечал, как голос становится сочнее, как в нем прорезается старый акцент, как на языке сама появляется сладкая горечь от едких слов. Он заражал других, он слышал, как они подтягиваются, как меняется дыхание у Питера, как священник говорит резко и холодно, а в голосе старшей сестры концентрируется яд.
Волшебство начиналась.
Они не останавливались и не делали пауз. Майкл следил за репликами Питера, но в сценарий почти не смотрел – он знал его наизусть, и поверхностно бегал глазами по строчками, перелистывая текст в голове, подмечая, что вносили от себя другие актеры – и как ему придется реагировать на это. Финал был их с Питером. Тот под конец начал говорить в нос, сипловато от сдержанных слез. Актеры, чьи персонажи к этому моменту были уже мертвы, живописно лежали на полу, наглядно напоминая о потерях.
Они обменялись последней парой реплик, и Шене зачитал финал сцены. Повисла недолгая тишина, а потом кто-то начал хлопать. Все влились в аплодисменты друг другу, «мертвецы» поднялись и вернулись на свои стулья, зашелестели страницы закрываемых сценариев.
Они справились.
Кажется, они справились. Питер рядом хлопал и шмыгал носом. Финал, впрочем, тронул многих – Майкл видел увлажнившиеся глаза. Хороший знак. Режиссер подытожил прочитанное, устроил короткий разбор, оценивая работу. Он прошелся по каждому, даже по Майклу, и тот, оценивая его реплики, мысленно одобрил то, что тот говорил. Наверное, работать с ним будет не очень дерьмово.
Фредди сидела в конюшне на увязанных в тюки соломенных брикетах, сложенных в лестницу. К неудовольствию Майкла, рядом с ней нашелся и Джеймс. Они сидели, как старые друзья, болтали – и Фредди даже выглядела вполне мирной и почти спокойной. Она не вертелась, как ужаленная, не подпрыгивала, не болтала ногами.
– Я никуда отсюда не уходила! – довольным тоном сообщила она, будто выполнение обещания с ее стороны было хорошо продуманной каверзой.
– Ты молодец, – сказал Майкл и подставил руки, чтобы Фредди спикировала в них с высоты своего насеста. Фредди без колебаний спрыгнула с высоты, он поймал ее, подкинул, перехватывая, чтобы удобнее устроить на руках, подхватив под задницу. Та обхватила его руками за шею, прижалась щекой к макушке, глядя на Джеймса. Тот смотрел в ответ и улыбался, каков говнюк.
– Как все прошло? – спросил он.
– Хорошо. Спасибо, что приглядел за ней, – сказал Майкл.
– Без проблем, – Джеймс пожал плечами. – Мы отлично провели время.
«Они отлично провели время!.. – с досадой подумал Майкл. – Скотина какая».
– Ладно, я – мне нужно идти. Уложить ее спать, – сказал Майкл.
– Я пройдусь с вами, мне по пути, – сказал Джеймс.
Над площадкой светились вереницы лампочек. Тропинка шла под ними – и дальше, в темноту, к трейлерному парку. Майкл нес сестру на руках. Фредди сначала вертелась, потом притихла, потом устроила голову ему на плечо, потом засопела, заметно потяжелев. Заснула. Майкл сбавил шаг, чтобы не разбудить. Зверски хотелось курить, аж зубы чесались. Он терпел. Шли молча. Джеймс следовал рядом, будто ему было в ту же сторону, хотя Майкл прекрасно знал, что тот разместился в одном из подновленных домов с полным комфортом. Обычному сценаристу вряд ли выделили бы целый дом, но он же был консультант, друг режиссера, без пяти минут муж продюсера, так что отношение к нему было особым. Майкл шагал, сжимал зубы.
