Текст книги "Окончательное Предложение (ЛП)"

Автор книги: Лорен Ашер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

Глава 13

Кэл

Я оставляю Лану на кухне, пока провожаю оценщика. Когда я возвращаюсь, то обнаруживаю, что она не сдвинулась с места у окна с видом на озеро. Ее пальцы постукивают по столешнице в такт ее мычанию.

Я пользуюсь возможностью рассмотреть ее, не подвергаясь за это осуждению. Она выглядит божественно – золотое сияние солнца окружает ее как ореол, подчеркивая теплый тон волос и изгибы тела.

Эти чертовы изгибы.

Лана мягкая во всех нужных местах. Ее любовь к выпечке и всем кулинарным вещам превратила ее тело в произведение искусства, с бедрами, предназначенными для прикосновений, и задницей, предназначенной для поклонения.

Не думай о ее заднице.

Слишком поздно. Я опускаю глаза, прожигая дыру в ее леггинсах.

– Как бы моя задница ни ценила внимание, я бы хотела хорошо провести свой день. У меня куча работы, которую нужно сделать до завтра.

Мой рот пересох вместе с любым типом опровержения, когда мой взгляд перемещается с ног Ланы на ее лицо. Ее бровь поднимается. Она всегда была честной – факт, который я ценил до сих пор.

Как долго она наблюдала за тем, как я смотрю на нее?

Учитывая твою удачу в последнее время, может, целую минуту. Есть причина, по которой мои братья дразнили меня Космическим Кадетом Кэлом. У меня есть склонность уходить в себя и забывать, где я нахожусь, пока кто-нибудь не вернет меня к реальности, обычно окликнув меня.

Я прочищаю горло, делая вдох.

– Мы продадим этот дом через три месяца за миллион долларов, нравится тебе это или нет.

Она подходит ближе, вторгаясь в мое пространство.

– О, почему? Потому что ты так сказал?

– Потому что это единственный вариант. Чем раньше ты это примешь, тем легче пройдет процесс.

– Или я могу нанять адвоката, – она хлопает ресницами.

Волосы на затылке встают дыбом. Блять.

– Только ты не собираешься этого делать.

Ее насмешка звучит так же снисходительно, как и вздернутый подбородок.

– Я не подчиняюсь твоим приказам.

– Жаль. Я помню, когда-то ты умоляла о них, – мой большой палец проводит по нижней части ее губы, вызывая сладкий вдох.

Она наклоняется к моему прикосновению, прежде чем покачать головой и толкнуть меня в грудь.

– Ты просто пытаешься меня отвлечь.

– От чего? От удара ножом в спину?

Ее глаза сверкают.

– Только трусы идут сзади.

Если бы я еще не знал, что немного не в себе, мой член, напрягающийся от того, как она угрожает мне со злобной ухмылкой, побудил бы меня проверить голову.

Я приковываю ее к месту своим взглядом.

– Ты хочешь выставить дом на продажу дороже, чем он стоит, чтобы никто его не купил, не так ли?

– Что? Зачем мне это делать?

Блеск в ее глазах и легкая дрожь на губах убивают ее попытку притвориться невинной.

– Я не понимаю. Не понимаю, почему ты так чертовски стараешься спасти это место. Это настоящая помойка.

Она отступает назад. Какая бы игривость ни была в ее глазах, она умирает, уступая место горящему взгляду и одной конечной цели.

Дерьмо.

Ее ноздри раздуваются.

– Ты можешь считать это место помойкой, но я считаю его домом – своим домом – и я ни за что не отдам его без боя. Так что тебе лучше обратиться к адвокату и подать на меня в суд, придурок.

Она выбегает из кухни, оставляя меня мучаться от того, что наш разговор пошел не так.

Блять.

Я кладу один из дедовских револьверов викторианской эпохи в коробку с пометкой «Смитсоновский институт». Это третье оружие, которое я нашел на Богом забытом чердаке. Чем больше я провожу здесь времени, тем чаще задаюсь вопросом – кем на самом деле был мой дед? Возможно, Лана была права, когда сказала, что я не так хорошо знаю его, как мне казалось.

Я держусь его стороны чердака и избегаю угла, где хранятся все мои старые вещи и хоккейные награды с тех пор, как я сказал Лане, что больше не буду здесь напиваться. Помимо того, что я делаю несколько перерывов в гостевом доме, чтобы выпить пару глотков водки, я верен своему обещанию не пить дома.

Мой телефон вибрирует в заднем кармане, так что я вытаскиваю его и сажусь на один из дедушкиных сундуков. Я написал Айрис час назад, но она не отвечала до сих пор. Она постепенно становится все более занятой, что только мешает нам разговаривать так часто, как мы привыкли, пока она не вышла замуж.

Айрис: Привет. Как дела?

Я: У меня проблемы.

Айрис перестает писать смс и вместо этого звонит мне.

– Что происходит? – автомобильный гудок на заднем плане заставляет ее собаку Олли лаять.

– Лана пригрозила адвокатом, так что либо я соглашаюсь продать дом за три миллиона, либо мне конец.

Тишина.

– Ты здесь?

Я проверяю свой телефон.

Она кашляет.

– Да, просто пытаюсь осознать это. Основываясь на фотографиях, которые ты мне прислал дом, может, и красивый, но не настолько.

– Обычная рухлядь.

– Это именно то, что Деклан сказал о нашем новом доме прямо перед тем, как он отправился туда.

– Только потому, что он был нетерпелив и не хотел заниматься строительными проблемами.

Айрис кричит Олли, чтобы он перестал гоняться за белками, прежде чем вспомнить, что я на связи.

– Почему Алана хочет продать его по такой цене?

Легкая улыбка прорывается сквозь мое раздражение.

– Потому что она думает, что если установит неоправданно высокую цену, то никто не купит его.

Я объясняю остальную часть плана Ланы, включая то, как она хочет отреставрировать его, чтобы оправдать высокую цену.

Айрис присвистывает.

– Проклятье. Я уважаю ее усилия.

– На чьей ты стороне?

Она хихикает себе под нос.

– Всегда на твоей, хотя я должна отдать ей должное. Она, должно быть, действительно любит этот дом, если готова так сильно бороться с тобой за него.

– Хотел бы я просто рассказать ей о глупом завещании.

Я потираю висок.

– За исключением того, что ты не можешь, поэтому нам нужен план получше.

– Например?

Она прочищает горло.

– Если она хочет продать его по более высокой цене, сделай это.

– Ты серьезно?

Айрис хихикает.

– Просто подумай об этом. Что самое худшее может случиться, если вы перестроите этот дом?

– Судя по тому, как вы с Декланом часами спорите из-за образцов краски и плитки – многое.

Они вдвоем обдумали каждую деталь, вплоть до того, какого цвета должна быть затирка.

– На самом деле это довольно весело, хотя, если бы он все делал по-своему, дом был бы полностью черным.

Я не ищу развлечений. Я хочу легкости. Простоты. Надежности. Потому что чем дольше я торчу у озера Вистерия, тем больше я подвергаю себя риску, вспоминая все, что оставил позади.

Жизнь, которую я мог бы иметь.

Единственную женщину, которую я когда-либо любил.

Будущее, которое я выбросил из-за зависимости.

Если я хочу выбраться из этого города целым и невредимым, то мне нужно как можно скорее продать дом.

Прежде чем принять решение о цене дома, я хочу быть хорошо проинформированным о других домах в этом районе. Следующие два дня я изучаю все дома на берегу озера, которые были проданы за последние пять лет. Из семидесяти домов, выставленных на продажу, десять были куплены более чем за три миллиона долларов. Остальные шестьдесят объектов были куплены за половину цены, что все равно было больше, чем то, что мы услышали от оценщика.

По сути, мой шанс получить золото с высокой ценой Ланы будет сводиться к двум вещам: офигенному ремонту и достаточному количеству денег, чтобы уложиться в три месяца.

Я звоню в единственную строительную компанию на всем озере Вистерия, но мне отказывают, как только я называю свое полное имя. Они даже не захотели добавить меня в свой список ожидания, который, по-видимому, расписан на пять лет вперед.

Разве ты ожидал чего-то меньшего от города, полного людей, которые тебя ненавидят?

Следующий город ненамного лучше. Хотя у них более короткий список, шестимесячное время ожидания не может быть изменено независимо от того, сколько денег я готов заплатить.

Разочарованный и готовый рвать на себе волосы, я решаю прогуляться, чтобы проветрить голову. Я прохожу мимо главного дома по пути к дороге. Подъезд пуст, значит Лана все еще на работе.

Во время прогулки я придерживаюсь тротуара. Дома находятся на расстоянии акра друг от друга, и к ним идут собственные подъездные пути.

Дома, которые я помнил из детства, исчезли, их заменили мегасовременные особняки на огромных участках земли с видом на сверкающее озеро.

С каждым моим шагом правда становится все более очевидной. В то время как поместье моего дедушки осталось прежним, большинство домов были выкуплены и полностью перестроены.

Лана могла что-то понимать, когда упомянула о ремонте.

Через пятнадцать минут я натыкаюсь на строительную площадку, полностью отгороженную от публики забором по периметру. К забору прикреплена большая вывеска, рекламирующая «Lopez Luxury».

Быстрый поиск в Гугл подсказал мне, что это довольно новая компания, базирующаяся в Мичигане.

Как раз то, что мне нужно.

Я набираю номер и прошу соединить с кем-нибудь, кто поможет мне сделать ремонт за три месяца. На этот раз, когда я называю свое полное имя, меня переводят напрямую к Джулиану Лопесу, главе компании, без лишних вопросов.

– Мистер Кейн.

Низкий рокот мистера Лопеса заполняет мое ухо.

– Мистер Лопес.

– Пожалуйста, зовите меня Джулиан. Итак, я слышал, вам нужно сделать ремонт в течение трех месяцев.

– Вы можете помочь мне с этим?

Он парирует.

– Зависит от того, готовы ли вы сделать то же самое.

Конечно, есть загвоздка.

– Что вам нужно?

– Выберите мою компанию для одного из проектов компании «Кейн».

– Вы хотите расширить свои услуги на гостиничную индустрию?

– Что-то вроде того.

В его глубоком смешке нет никакой теплоты, как и в его характере.

Адвокат Брейди сказал, что мои братья не могут участвовать в продаже дома, но он никогда ничего не говорил о том, чтобы предложить кому-то работу в компании в обмен на услуги.

Только посмотри, как ты находишь лазейки.

Я знаю, что мои братья найдут мистеру Лопесу какое-нибудь занятие, пусть даже небольшое.

– Если ваша команда сможет отремонтировать мой дом за три месяца, то…

– Без проблем. Мой помощник свяжется с вами, чтобы назначить встречу с одним из моих лучших подрядчиков.

Линия обрывается, а он не удосуживается попрощаться. Мистер Лопес напоминает мне Деклана своим резким тоном и небрежным отношением.

Еще одна часть моего плана встает на место, постепенно укрепляя уверенность. Деклан может подумать, что я постоянно терплю неудачи, но я планирую доказать ему и всем, кто сомневался во мне, что они не правы.

Глава 14

Алана

– Мамочка! Смотри! – Ками бежит на кухню, оставляя за собой конверты с почтой, как дорожку из хлебных крошек.

– ¡Cuidado! – Осторожно!

Я хватаю ее, прежде чем она врежется прямо в шкаф.

Она держит свой конверт высоко в воздухе.

– Мне пришло письмо!

Логотип я узнаю сразу. Прошло несколько месяцев с тех пор, как Ками сдала вступительный экзамен в «Вистерия Преп⁹», эксклюзивную частную школу, которая открылась всего несколько лет назад, чтобы угодить семьям, переезжающим сюда из Чикаго. Ками умоляла меня подать заявление, так как несколько ее друзей поступали туда, поэтому я согласилась, хотя директор предупредил меня, что у них есть только два свободных места для первоклашек.

Моя девочка – самый умный ребенок, которого я знаю, но в таких местах все зависит от связей. Ее шансы на поступление были невелики.

Именно поэтому тебе придется столкнуться с последствиями своих решений.

Она подпрыгивает вверх и вниз, размахивая конвертом в воздухе.

– Можем ли мы открыть его сейчас? Пожалуйста?

– Позволь мне сделать это, – по крайней мере, так у меня будет секунда, чтобы мысленно подготовиться к тому, как я сообщу ей эту новость.

Мои руки трясутся, когда я вытираю их о фартук, счищая муку с пальцев и оттягивая неизбежное.

– Мамочка! Поторопись! – она машет конвертом перед моим лицом.

– Хорошо. Дай мне его.

Ками шлепает его о мою руку. Я открываю конверт ножом для масла, прежде чем вытащить толстый лист бумаги.

– Что там написано? – она переминается с ноги на ногу, отчего ее кроссовки светятся.

– Я читаю, – я разворачиваю бумагу и читаю первую строчку.

«Поздравляем, Камила Тереза Кастильо…»

– Ты прошла, – слова вырываются хриплым шепотом.

– Что?! Ах! – она бросается бегать и кричать во все горло. – Я пойду в школу со всеми моими друзьями! – она исчезает в коридоре, ее голос эхом отражается от двенадцатифутового потолка.

Я продолжаю читать письмо, мое сердце сжимается от цены за обучение.

– Тридцать пять тысяч долларов? В первый класс?

Каким-то образом ситуация продолжает ухудшаться. С каждым годом цены только растут, а двенадцатый класс стоит почти пятьдесят тысяч. В письме также подчеркивается, что «Вистерия Преп» поощряет занятия искусством и требует, чтобы учащиеся посещали хотя бы один факультатив. Цены на них могут варьироваться от тысячи долларов в месяц до пяти, в зависимости от того, какую деятельность выберет ребенок.

Комната кружится вокруг меня. Когда Ками подала заявку, это была всего лишь несбыточная мечта, призванная временно осчастливить ее, но теперь, когда это стало реальностью, меня тошнит. Даже с учетом финансовой помощи, предложенной Ками, я все еще не могу позволить себе школу на мою зарплату.

Я тянусь к столешнице, опасаясь, что мои колени могут подогнуться.

– Эй, что за крики… Вау. Ты в порядке?

Из всех людей, которые могут присутствовать во время моего маленького срыва…

Мне посчастливилось избегать его после нашей ссоры из-за дома, но я знала, что это продлится не так долго.

Просто говори коротко и мило.

Я делаю глубокий вдох и смотрю на Кэла. Его обычный повседневный наряд из рубашки на пуговицах и брюк заменяется спортивными брюками и футболкой, воротник которой мокрый от пота.

– Что на тебе надето? – я изо всех сил стараюсь не сводить глаз с его лица, но взгляд скользит к его прессу, прижимающемуся к плотной ткани футболки.

– Я работал на чердаке, когда услышал крики.

– Ой, – я говорю с мышцами его живота.

Его низкий смешок вырывает меня из смущающего проявления отчаяния.

Он тянется к стакану в шкафу и наполняет его водой. Моя кожа нагревается, а сердце бьется сильнее, когда его язык высовывается, чтобы слизнуть каплю с губ.

Что бы я предложила, чтобы сделать то же самое…

– Что происходит? – его адамово яблоко подпрыгивает при каждом глотке воды.

Черт.

Здесь жарко или у меня просто нервный срыв? Я обмахиваю лицо письмом Ками, пытаясь охладить свои горячие щеки.

Кэл ловит мой взгляд и подмигивает.

Ух. Даже простое подмигивание заставляет мое тело вибрировать от возбуждения.

– Что это такое? – он указывает на бумагу в моей руке.

– Письмо о принятии Ками.

– Куда?

– Частная школа, которая недавно открылась недалеко от главной улицы. В нее довольно сложно попасть, поэтому она немного взволнована возможностью остаться со своими лучшими друзьями. Полгода я готовила ее к письму с отказом, но теперь, когда она поступила…

– Ты волнуешься, – говорит он обыденным тоном. Для человека, который провел последние шесть лет вдали от дома, он точно не потерял способность хорошо читать меня.

Моя голова падает.

– Ага.

– Почему?

– Потому что не все из нас миллиардеры, – я делаю все возможное, чтобы поддержать Ками. Все, что хочет моя девочка – она получает. Уроки танцев, гимнастики, художественные программы после школы. Чтобы она была счастлива и занята, приходится жертвовать собой, но я рада обеспечить ее так, как моя сестра никогда не смогла бы. Тем не менее, я все еще чувствую, что могу сделать больше. Нужно работать усерднее. Возьму подработку. Найду способ заработать больше денег.

Есть один вариант.

Пронзительное горячее ощущение пронзает мою грудь.

Лоб Кэла морщится от замешательства.

– Разве мой дедушка не оставил тебе немного денег после своей смерти?

Температура моего тела подскакивает, и я пытаюсь сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. Я даже не знаю, на кого я злюсь больше всего – на Кэла за то, что он упомянул о наследстве, или на мою сестру за то, что она растратила большую его часть.

Взгляд Кэла становится жестче.

– Он оставил тебе немного денег, верно?

У меня болит челюсть от того, как сильно я сжимаю зубы.

– Что случилось?

Я говорю прежде, чем он успевает закончить предложение.

– Денег больше нет.

– Сколько он тебе дал?

Мои ногти впиваются в ладони.

– Какое это имеет значение?

Его лицо смягчается.

– Потому что ты не из тех, кто проматывает деньги вот так, если только что-то не случилось.

– Знаешь что? Забудь, что я что-то сказала, – я смахиваю с прилавка оставшуюся почту и выхожу из кухни прежде, чем он успевает спросить меня, куда делись деньги.

Кэл много лет назад предупредил меня о моей сестре, но я не послушалась. Если бы он узнал обо всех моих ошибках, он был бы в ярости.

Не на меня.

А за меня.

И я всем сердцем осознаю, что не могу рисковать тем, что подобная реакция может сделать со мной, поэтому я делаю то, что у Кэла получалось лучше всего.

Я сбегаю.

– Что с тобой сегодня? – Вайолет толкает меня в плечо. – Ты даже не прокомментировала, что мистер Джеффрис заигрывает с мисс Рейес в баре.

– Мистеру Джеффрису нравится мисс Рейес? С каких пор?

Я работала с ними в школе в течение многих лет и никогда бы не догадалась, что кому-то из них нравится другой, основываясь на их соперничестве в естественных науках.

– Видимо! Хотя это чувство не является взаимным, судя по тому, как быстро она его отшила.

– На это было довольно грустно смотреть, – Далила прижимает руки к сердцу. – Но также по-странному интересно. Что-то вроде одного из тех реалити-шоу о свиданиях.

– Это загадка, как некоторые люди находят здесь своих будущих супругов, – я оглядываюсь. Бар «Последний звонок» старый и обшарпанный, но нравится всем местным, так как туристы о нем не знают. Есть даже музыкальный автомат, который все еще работает, если правильно включить.

– На Дейл Мейберри Роуд всегда есть бар-ловушка для туристов, которые настроены на эгоистичных придурков с фондового рынка, одержимых аналом, потому что обычный секс – это «слишком интимно», – Вайолет бросает пару воздушных кавычек.

Далила давится зельцером.

– Я так рада, что я замужем.

– Не всем из нас посчастливилось найти любовь всей своей жизни в старшей школе, – Вайолет высовывает язык.

Далила смотрит на свое кольцо с улыбкой. Моя грудь сжимается. Я не завидую Далиле. Я не испытываю ничего, кроме счастья за них, но что-то во мне не в порядке.

Может быть, ты ревнуешь.

Эта мысль заставляет желудок сворачиваться.

– Схожу в уборную, – я выскальзываю из кабинки и бегу к туалетам.

Несколько человек останавливают меня по пути, чтобы поздороваться, но я свожу светскую беседу к минимуму, пока иду к задней части бара.

Шум вокруг меня исчезает, когда я закрываю дверь и щелкаю замком. Болезненное ощущение бурления в животе остается, и я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

Чувство вины всегда настигает меня первым. Оно убивает все здравые мысли, заставляя меня чувствовать себя дерьмовым человеком из-за того, что я завидую Далиле и Уайтту. Желая того, что есть у них, и желая, чтобы именно я смогла найти кого-то особенного.

Как только чувство вины возникло, оно исчезает, оставляя во мне ощущение пустоты – то самое чувство, которое я всегда испытываю, когда думаю о том, чтобы пойти сегодня вечером домой и заползти в постель в одиночестве.

Лучше быть одной, но в безопасности, чем в отношениях и беспокоиться.

Мне требуется несколько минут, чтобы прийти в себя и избавиться от непреодолимой тошноты. К тому времени, когда я возвращаюсь, Далила и Вайолет перешли к более безопасным разговорам, и чувство пустоты в моей груди потихоньку забывается.

Чтобы прийти к этому, потребовалось всего пять минут глубокого дыхания в общественном туалете.

Мой разум дрейфует в течение следующего часа. В какой-то момент я снова возвращаюсь к рисованию бездумных узоров на стакане с водой.

– А ты как думаешь, Алана? – спрашивает Далила.

– Что? – я моргаю.

– Ты слышала хоть слово из того, что я только что сказала?

Я вздрагиваю.

– Извини.

– Серьезно, что на тебя нашло? – Вайолет поворачивается ко мне.

– Думаю, мне придется продать дом. Несмотря на то, что я провела последние два дня, обдумывая новости, они все еще не кажутся реальными.

– Что? Почему? – Далила задыхается.

– Ками попала в частную школу.

– Я знала, что она сможет! Было бы глупо не выбрать ее, – Далила хлопает в ладоши. Ее энтузиазм быстро угасает, когда она смотрит на мое лицо. – Подожди. Ты собираешься продать дом, чтобы заплатить за школу?

Я сглатываю сквозь густой ком в горле.

– У меня нет другого выбора.

– А как насчет финансовой помощи? – Вайолет хмурится.

– Мне предложили хорошую сумму, но даже со стипендией этого недостаточно, чтобы покрыть все.

– Но ты любишь этот дом, – ее хмурый взгляд становится глубже.

– Но Ками я люблю больше, – мой голос ломается. – Вы бы видели выражение ее лица, когда она узнала о том, что прошла, – моя улыбка дрожит. – Она провела все утро, работая над своими танцевальными движениями, потому что хочет быть готовой к балету с взрослыми девочками. Я никак не могу сказать «нет».

Далила берет мою руку и сжимает ее.

– Ты в этом уверена?

Нет, это не так, но, надеюсь, к тому времени, когда мы будем продавать дом, я буду готова смириться с тем, что покину его, даже если это будет означать, что в процессе разобьется кусок моего сердца.

Я останавливаюсь перед пустой витриной и смотрю на свое отражение в стекле.

Две мои лучшие подруги продолжают идти по тротуару, не подозревая о моем отсутствии, а Вайолет продолжает говорить с Далилой о своей ненормальной соседке.

– Можете поверить, что она действительно сказала мне пойти купить беруши? Как будто я идиотка, что не хочу слышать, как она трахается, как порнозвезда, в три часа ночи. Клянусь, на днях я приведу кого-нибудь домой, чтобы она поняла, каково это… Что вы думаете? Эй! – Вайолет отступает.

Далила следует за ней, опираясь на трость. Сегодня у нее отстойный артритный день, но она не позволяет этому помешать себе гоняться за Вайолет.

– Извини, – я смотрю на них с лукавой улыбкой. – Я отвлеклась.

Далила толкает меня в плечо.

– О чем мечтаешь на этот раз?

Я закрываю глаза и представляю витрину, полную декора и стеклянных подставок для выпечки.

– Летняя выставка. Яркие цвета и угощения с сезонными фруктами.

Вайолет вздыхает.

– Звучит здорово.

Потому что это так и есть.

– Как думаешь, что станет твоим бестселлером? – Далила указывает тростью на окно.

Я отворачиваюсь от наших отражений в окне.

– Дал…

Она машет пальцем передо мной.

– У-у-у. Ты же знаешь эту игру.

Мы втроем играли в игру мечты с тех пор, как Вайолет узнала о манифестации. Пока ничего не сбылось, но это не мешает нам попробовать.

Она тыкает меня в бок.

– Перестань так много думать и просто скажи первое, что придет в голову.

Я прикусываю губу и обдумываю свой ответ.

– Ну… ты же знаешь, как все сходят с ума по моему пирогу с черничной крошкой.

Вайолет ухмыляется.

– Я никогда не видела, чтобы столько людей дрались из-за кучи оставшихся крошек. Даже шериф Хэнк был готов драться во время прошлогоднего барбекю четвертого июля, хотя находился под действием медикаментозного успокоительного.

Мои легкие горят от того, как сильно я смеюсь.

Далила, самая мягкая из двух моих лучших подруг, перекладывает трость в левую руку, чтобы другой рукой обнять меня за плечо.

– Знаешь, если бы ты продала дом, у тебя были бы деньги, чтобы купить это место и превратить его в лучшую пекарню в Мичигане.

Я так сильно трясу головой, что мое зрение расплывается.

– Этого не произойдет.

Вайолет говорит.

– Просто подумай об этом. Ты та, кто сказала, что не рискнет отказаться от стабильно оплачиваемой работы и медицинской страховки ради мечты. Но как только ты продашь дом у озера, у тебя появятся деньги, чтобы покрыть все начальные затраты на открытие нового бизнеса.

Я качаю головой.

– Ни за что. Эти деньги не для меня.

Вайолет наклоняет голову.

– Даже с оплатой обучения в «Вистерия Преп» ты не потратишь больше четверти.

– Я должна экономить, а не тратить.

Далила сжимает мои плечи сильнее.

– Это нормально быть немного эгоистичной и время от времени думать о себе. Ками хотела бы, чтобы ты была счастлива.

– Что, если я недостаточно хороша? – я озвучиваю свой страх вслух. Это то, что не давало мне спать много ночей, глубоко укоренившееся чувство низкой самооценки. Я провела большую часть своей жизни, убегая от этих мыслей, с тех пор, как мой отец собрал чемоданы и сказал, что не вернется.

– Что, если ты проведешь остаток своей жизни, сожалея о том, что не рискнула, когда у тебя был шанс? – Вайолет обнимает меня рукой вместе с Далилой.

– Или что, если вместо тебя Мисси откроет здесь магазин и в конечном итоге станет любимым пекарем города? – Далила дразнит.

Я задыхаюсь.

– Возьми свои слова обратно.

– Я не знаю. Возможно, кто-то придет за твоей короной. Я слышала, что Мисси пытается освоить рецепт «Три молока» к празднованию четвертого июля.

Я скрещиваю руки на груди.

– Я должна была что-то заподозрить, когда она преследовала меня в продуктовом магазине в прошлом месяце, задавая всевозможные вопросы о том, какую марку сгущенного молока я люблю больше всего.

Вайолет щиплет меня за бок, заставляя смеяться.

– Дело в том, что ты упустишь все шансы, если не скажешь себе – почему бы и нет, а не что, если…

– Кто знал, что ты можешь быть такой мудрой?

Она постукивает по виску.

– Текила заставляет меня думать.

– И возбуждаться, – заканчивает за нее Далила, зарабатывая удар под ребра.

Я обхватываю девчонок руками и крепко их обнимаю.

– Вы будете моими первыми клиентами?

Далила улыбается.

– Как будто у нас когда-то был выбор.