Текст книги "Окончательное Предложение (ЛП)"

Автор книги: Лорен Ашер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

Глава 38

Алана

Я смотрю на Кэла, переваривая все, что он сказал. Мне еще никто не говорил о нас с Ками так, как он. От его слов у меня слезятся глаза, а слезы, которые были раньше, грозят вернуться с новой силой.

Ты и Ками – это не сделка. Вы обе – джекпот в лотерее, и пришло время, чтобы кто-то относился к вам обеим именно так.

Все мое сердце кажется невероятно полным и готовым разорваться. Я хочу верить в то, что говорит Кэл. Что ему станет лучше. Но я не могу отрицать, что крошечный клочок сомнения пробивается сквозь мое счастье, угрожая отравить его моими переживаниями.

Словно почувствовав мои мысли, Кэл кладет пальцы под мой подбородок и поднимает мою голову.

– Я знаю, что ты мне не доверяешь. По крайней мере, не полностью, и я ни капли тебя не виню. Поэтому отталкивай меня. Злись на меня за то, что я пью. Выгони меня, потому что боишься снова меня впустить. Делай все, что поможет тебе чувствовать себя в безопасности, счастливой и контролирующей себя. Но знай, что бы ты ни сделала, это не изменит того факта, что я буду продолжать бороться за нас и будущее, которое, как я знаю, у нас может быть. То, которого мы заслуживаем. Что бы ты ни сделала, это не остановит меня от получения помощи. Так же, как это не остановит меня от желания быть частью жизни Ками, даже если мы не будем вместе. От…

Вот оно.

Видеть, как Кэл любит моего ребенка до такой степени, что хочет остаться в ее жизни независимо от статуса наших отношений – этого достаточно, чтобы сломать последние остатки моей сдержанности.

Я прерываю его обжигающим поцелуем. Поцелуем, в который я вливаю все свои чувства. Возбуждение. Страх. Обожание.

Кэл отвечает на мое отчаяние, его губы дразнят меня, пока я не начинаю дико желать большего. По позвоночнику пробегают мурашки, когда он проводит пальцами по моим волосам и притягивает меня ближе. Его губы прижимаются к моим и соответствуют моему темпу, переворачивая мой мир с ног на голову от различных ощущений, переполняющих меня.

Все в нашем поцелуе усиливается, поскольку мы заново узнаем, что нам нравится.

Легкие и дразнящие прикосновения его языка к моему.

Мои губы отрываются от его губ только для того, чтобы я могла стянуть его рубашку через голову и провести руками по его груди.

Его щетина скребет по моей шее, когда он сосет чувствительную точку под моим ухом, оставляя синяки от резких движений его рта.

В какой-то момент он поднимает меня и несет на кровать, не разрывая поцелуя. Я опускаюсь на его бедра и углубляю поцелуй. Один быстрый толчок моих бедер о его напряженную эрекцию заставляет его издать сладчайший стон, и я впитываю его, заглушая звук своими губами.

Он прерывает контакт лишь на мгновение, чтобы снять с меня сорочку через голову. Его руки никогда не задерживаются на одном месте слишком долго. Они скользят по моему телу, дразня и касаясь, пока я не начинаю тереться о его толстую длину в неистовом поиске разрядки.

Отчаянное желание получить больше Кэла делает меня нетерпеливой. Сочетание моего тела, прижимающегося к его телу, и моего случайного прилива сил выводит его из равновесия, и он падает назад, увлекая меня за собой.

Наши губы расходятся, и я осыпаю его челюсть мягкими, быстрыми поцелуями.

– Лана, – стонет Кэл.

Я переключаю свое внимание на его шею. Мои губы скользят по изгибу, посасывая и покусывая его кожу, пока его пальцы не впиваются в мою задницу. Укус боли опьяняет. Захватывает. Вызывает зависимость.

Он запускает пальцы в мои волосы и удерживает меня на месте.

– Что? – я присасываюсь сильнее, помечая его шею воспоминаниями о себе.

– Подожди секунду, – он дергает за пряди, отрывая меня от своей кожи.

– Почему? – хнычу я. – Ты хочешь, чтобы я остановилась?

Он вздрагивает подо мной.

– Нет, блять, но я хочу кое-что прояснить.

– Что? – мои веки закрываются со вздохом.

Он сжимает заднюю часть моей шеи.

– Ты уверена, что хочешь это сделать?

Я перекатываю свое тело поверх его тела и сильно прижимаюсь к его толстому члену.

– Это проясняет твой вопрос?

– Я хочу это услышать, – он вдавливает свои руки в мою задницу, прижимая меня к своей эрекции.

Внизу живота у меня разливается тепло.

– Да. Мы сделаем это. Но если ты облажаешься…

В один момент я оказываюсь сверху, но через секунду я прижата спиной к матрасу, а Кэл нависает надо мной, его взгляд дикий от голода.

Голода по мне.

– Лажа неизбежна, но я обещаю загладить свою вину перед тобой каждый раз, – он стягивает мои трусы с ног.

– Как это?

– Вот так, – он раздвигает мои бедра, а затем проводит по чувствительной плоти легкими поцелуями. Медленно, касаниями он пробирается к области, умоляющей его внимания, только для того, чтобы отступить. Его рот возвращается к другому бедру, повторяя ту же пытку снова и снова.

Я прижимаю свое тело ближе к его рту, но в ответ слышу негромкую усмешку.

– Я не собираюсь торопить события, когда мне нужно наверстать шесть лет, Лана.

– Потом наверстаешь, – простонала я.

Он прокладывает путь от моего клитора к месту, отчаянно требующему наполнения. Его язык погружается внутрь, дразня и проверяя, как реагирует мое тело. Когда я реагирую определенным образом, он повторяет то же движение, а затем пробует что-то другое.

Все мое тело словно охвачено пламенем.

Мир вокруг меня взрывается, когда Кэл несколькими движениями языка усиливает давление, нарастающее внутри меня. Я тянусь вниз, отчаянно пытаясь хоть как-то освободиться. Моя попытка прерывается в тот момент, когда я касаюсь своего клитора. Кэл шлепает меня по киске.

Я задыхаюсь.

– Что, по-твоему, ты делаешь? – он дразнит мой клитор быстрым движением языка. Он перекатывается по чувствительному бугорку, посылая пульсирующую волну удовольствия через меня.

– Заставляю себя кончить, раз уж ты не справляешься с этой задачей.

– Единственный, кто заставит тебя кончить, это я, – его глаза сверкают, когда он смотрит на меня, его щетина блестит от моего возбуждения. – Еще раз прикоснешься к себе, и я найду лучший способ занять твои руки.

От его угрозы у меня подгибаются пальцы на ногах и колотится сердце. Мое тело напрягается, желание бросить ему вызов сводит меня с ума.

Мне достаточно ущипнуть себя за сосок, чтобы он взбесился.

Кэл почти стаскивает меня с кровати и ставит на колени. Ковер обжигает мне кожу, но жжение боли – лишь временное явление по сравнению с жаром, пронизывающим меня, когда Кэл щиплет тот же сосок, к которому я прикасалась.

– Руки так, чтобы я их видел, – приказывает он.

Я отбрасываю его обеими руками.

Он усмехается.

– Хочешь поиграть? – он уделяет такое же внимание моему второму соску, дразня твердую вершину, пока моя голова не откидывается назад. – Ты хочешь кончить?

– Да, – мои ногти впиваются в бедра.

– Это чертовски плохо. Ты трогаешь себя, когда я разрешаю, – он стягивает шорты. Луна проглядывает сквозь жалюзи, освещая каждый его дюйм.

Каждый. Твердый. Дюйм.

Слюна собирается у меня во рту, его размеры навевают всевозможные грязные мысли.

– Так же, как ты кончаешь, когда я говорю, – он сжимает свой член в кулак, собирая бусинку спермы с кончика. – Открой рот.

Я делаю то, что он говорит. Его член скользит по моему языку, его вкус преобладает над всеми остальными чувствами. Он толкается до тех пор, пока мои легкие не начинают гореть, а глаза слезятся.

– Дыши, – он не отстраняется. Не отступает ни на дюйм, заставляя меня дышать через нос и бороться с паникой, подкатывающей к груди.

Он протягивает руку, чтобы взять меня за подбородок.

– Ты выглядишь такой красивой, когда твои губы обхватывают мой член, – его взгляд переходит с меня на антикварное зеркало напротив нас. Наши глаза ловят друг друга в отражении, и он удерживает эту связь, когда отстраняется.

По моей коже пробегают мурашки, а от вида того, как он вводит свой член мне в рот, у меня чуть не закатываются глаза.

– Смотри, как хорошо ты меня берешь, – его руки цепляются за кожу моей головы, и он погружается в мой рот снова и снова, пока я наблюдаю за ним в зеркале.

Все в нем меня завораживает.

Как вздымается и опадает его грудь при каждом мощном толчке.

Его мышцы пульсируют, когда он трахает мой рот, используя меня как свою любимую игрушку.

Как он смотрит на меня с нежностью, несмотря на то, как он опустошает мое горло. Как будто наши души вновь соединяются после долгих лет разлуки.

Он вырывается слишком быстро, оставляя ниточку слюны, соединяющую головку его члена с моими губами.

– Блять. Это горячо, – он вытирает бусинку спермы, сочащуюся из его кончика, и проводит ею по моим губам, обжигая набухшую плоть своим возбуждением.

Мой язык выныривает, дразня подушечку его большого пальца, а затем смахивает бусину спермы.

Кэл бросает меня обратно на кровать и подтягивает мои ноги к краю.

– Ты принимаешь таблетки? – он погружает палец внутрь меня, прежде чем издать подтверждающий звук.

Я качаю головой.

– Презерватив? – он качает свой член один раз, вид того, как он ищет свое удовольствие, заставляет мое сердце сильнее биться о грудную клетку.

– Я лучше почувствую, как ты кончаешь в меня.

Он стонет, заставляя меня чувствовать себя королевой. Я обхватываю ногами его талию и притягиваю его ближе. Мое сердце колотится в груди, когда он наклоняется вперед и выравнивается, его пальцы впиваются в мою задницу, когда он наклоняет меня выше.

Нет никакого предупреждения. Никаких сладких слов, прошептанных мне на ухо. Никакого облегчения ситуации, когда он одним толчком входит в меня, заставляя мои глаза слезиться, а ноги трястись, когда я принимаю его всего.

Моя спина выгибается к потолку, когда он погружается в меня до упора.

Он наклоняется вперед, вдавливая в меня свой вес.

– Знаешь, как ты ощущаешься? – его голос слегка дрожит.

Я качаю головой.

– Ты ощущаешься как дом, – он отступает, только чтобы снова прижаться ко мне. – Как будто я провел последние шесть лет в забвении, не имея возможности вернуться. Как будто я застрял в бесконечной ночи без света, который помог бы мне вернуться к тебе, – на этот раз он поднимает меня выше, меняя угол наклона, в этот раз он входит медленнее, растягивая наше удовольствие.

Мои ноги обхватывают его тело, тянут его вперед, пока он снова не нависает надо мной.

Все, что Кэл контролировал в этой ситуации, рушится, когда он закидывает мои ноги себе на плечи и входит в меня с силой, достаточной для того, чтобы толкнуть меня назад по кровати. Я хватаюсь за плед и принимаю его толчки.

Наслаждение нарастает, мой оргазм медленно поднимается, как зарождающаяся волна. Я хочу сдаться, но желание сдержаться заставляет меня бороться с давлением, нарастающим в нижней части живота. Кэл воспринимает отсутствие оргазма как вызов. Его толчки становятся глубже, с каждым толчком перехватывая мое дыхание.

Он ловит меня, когда я двигаюсь назад, и притягивает меня к себе, обхватывая пальцами мое горло, удерживая меня на месте, пока он с остервенением входит в меня.

Черт. Он трахается как человек на грани безумия.

– Кэл, – хриплю я.

– Произнеси мое имя еще раз, – его рука на моей шее напрягается.

– Кэл, – я задыхаюсь, когда его член касается чувствительной точки внутри меня. Он повторяет то же движение, и моя спина выгибается, словно натянутая струна.

Мои ноги, висящие на его плечах, дрожат, когда я взрываюсь.

Кэл не прекращает толчки, пока внутри меня не нарастает очередной оргазм. На этот раз он кончает вскоре за мной, его тело содрогается от разрядки. Его толчки становятся более короткими, а движения – более дергаными, пока он не доводит свой оргазм до конца.

Он падает на меня, вдавливая нас обоих еще глубже в матрас. Я перебираю пальцами слипшиеся пряди его волос.

Он целомудренно целует мою кожу.

– Я не заслуживаю тебя.

– Тогда стань тем, кто заслуживает.

Глава 39

Кэл

Я провожу руками по волосам Ланы. Она всегда любила, когда я играл с прядями волос, пока она не засыпала. Мои собственные глаза начинают закрываться, сонливость после секса пытается затянуть меня под себя.

Пора уходить.

Я не готов уходить, хотя знаю, что придется. Это неизбежно с Ками в доме.

– Мне пора идти, пока я не уснул, – мои пальцы пробегают по ее спине, прослеживая мурашки на ее коже. Она прижимается глубже к моей груди и закидывает свою ногу на мою.

– Я не хочу, чтобы ты уходил, – ворчит она, прижимаясь к моей коже.

Я усмехаюсь и опускаю мягкий поцелуй на ее макушку, получая от нее сладкий вздох.

– Я знаю, но я сомневаюсь, что ты хочешь проснуться утром от того, что Ками задаст тебе сотню вопросов о нас.

Она вздрагивает, прижимаясь ко мне.

Именно поэтому тебе нужно уйти.

Потому что независимо от того, что изменилось между нами, Лана всегда будет защищать свою дочь в первую очередь, даже если это означает скрывать то, кем мы являемся, пока она полностью не доверится мне.

– Не то чтобы я стыдилась… – ее голос прерывается.

– Я понимаю, – и то, что я скоро уеду на реабилитацию, наверное, к лучшему. У меня есть все намерения вернуться, но Ками этого не поймет.

Она тяжело вздыхает.

– Она была так взволнована из-за Виктора.

Я вздрагиваю, и мои руки замирают на ее спине.

Лана рисует невидимый узор на моей груди.

– Сначала я была осторожна и не позволяла им встречаться, пока не убедилась, что у нас с ним все серьезно.

Единственное, что не дает мне ускользнуть – это ее мягкие прикосновения, дразнящие мою кожу, и мое растущее любопытство по поводу того, что произошло.

– Он давил на меня, чтобы я познакомила его с ней. Это должно было стать первым признаком того, что он мне не подходит, но я чувствовала себя чертовски одинокой и боялась потерять единственного человека, который заставлял меня чувствовать хотя бы часть того, что было между нами, – ее голос дрогнул, и мои руки сжались вокруг нее.

Я испускаю тяжелый вздох.

Это правильно, что ты прислушиваешься к каждому слову, ведь именно ты загнал ее в эту ситуацию.

Я эксперт по самовнушению, так что один неприятный разговор я выдержу.

– Вначале все было хорошо. Ками была счастлива с ним. Даже несколько раз спрашивала меня, собираемся ли мы пожениться, хотя перестала спрашивать после того, как он впервые остался с ней, – ее голос дрогнул.

Я крепче прижимаю ее к своей груди.

– Ты не знала.

Она смотрит на меня стеклянными глазами.

– А разве я не должна была? Она мой ребенок. Я должна знать о ней каждую мелочь, но я даже не заметила этого.

– Он был засранцем.

– Я понимаю это сейчас, но я не замечала признаков. Только когда она робко спросила меня, станет ли он ее папой, я наконец-то начала складывать все воедино.

Мои легкие задыхаются, и горячий всплеск боли пронзает мою грудь. Я молчу, боясь, что мой голос выдаст меня.

Я загадала, чтобы ты стал моим новым папой.

Желала ли она того же с Виктором?

Лана продолжает, не замечая перемены в моем настроении.

– Когда я спросила ее об этом, она сказала, что предпочла бы вообще не иметь папу. Это был первый тревожный знак, к которому я действительно прислушалась. Потому что моя девочка – романтик насквозь, с тех пор как она посмотрела свой первый фильм о принцессе из Дримленда. Она даже писала письма Санте с просьбой о папе, но была разочарована, когда ее поиски под елкой не увенчались успехом.

Я разразился смехом, за которым последовало облегчение.

Она не хотела, чтобы Виктор был ее папой.

Она хотела тебя.

Это пугает и в то же время придает сил.

Маленькая улыбка дразнит губы Ланы.

– В один год мне пришлось написать фальшивое письмо от Санты, чтобы она знала, что он может доставлять только игрушки, а не людей.

Моя грудь сотрясается от беззвучного смеха.

– Позор.

– Действительно, позор, пока она не попробовала это со следующим человеком.

– Кто?

– Пасхальный кролик.

Я качаю головой.

– Она самый милый ребенок на свете.

Она прижимается ко мне, ее тело тает на моем.

– Я так думаю, но приятно слышать это от кого-то непредвзятого.

Я хихикаю.

– О, я был непредвзят в тот день, когда она выманила у меня шестьсот баксов.

– У тебя не было ни единого шанса, не так ли?

– Похоже, женщины Кастильо – моя единственная слабость.

– Только единственная? – она ухмыляется.

Я целую глупую улыбку на ее лице. Она отвечает взаимностью, встречая мой огонь своим собственным. Я не знаю, как я пережил шесть лет без этого. Без нее. То, что я чувствую рядом с Ланой, заставляет весь мир меркнуть по сравнению с ней. Как будто я прожил свою жизнь в черно-белом цвете, а потом ее поменяли на цветную.

Я не уверен, что смогу вернуться к жизни без нее.

Тебе и не придется.

Пока я буду работать над собой, Лана останется со мной навсегда.

Как и было задумано.

Я вливаю в свой поцелуй все, что чувствую. Желание. Любовь. Надежду.

Лана обхватывает меня руками и притягивает ближе. Все в нас кажется правильным. Как две половинки пазла, которые наконец-то соединились.

Я отчаянно пытаюсь сохранить эту связь как можно дольше. Я дразню, сосу и целую каждый сантиметр ее тела, пока она не начинает извиваться подо мной, отчаянно выкрикивая мое имя.

Проходит совсем немного времени, и я снова оказываюсь между ее бедер, поклоняясь ее телу, как и должен был. Вкус ее и меня вызывает привыкание, и я не могу перестать дразнить ее киску, пока она не кончает на мой язык, вознаграждая меня за мою тяжелую работу.

Каким-то образом я оказываюсь под ней, прижавшись спиной к изголовью, пока она скачет на моем члене.

Каждый хрип. Каждый стон. Каждый вздох подталкивает нас ближе к краю.

Я увлекаю Лану за собой, дразня ее клитор, пока она не кончает на моем члене. Она не перестает двигаться, пока не кончает от оргазма. Ее тело замирает, и она прижимается к моей груди с довольным вздохом.

Мои руки хватают ее за бедра, я двигаю ею вверх и вниз на своем члене, отчаянно пытаясь найти свою собственную разрядку. Ее голова откидывается назад, давая мне прекрасную возможность взять в рот один из ее сосков.

Она трепещет вокруг меня, принимая каждый дюйм, как будто так и должно было быть.

– Кэл, – она берет меня за волосы и дергает, заставляя мою кожу головы трепетать от ощущения.

– Тебе это нравится? – я прижимаю ее к своему члену, получая вздох. – Сводит тебя с ума?

Она тянется между нами и дразнит свой клитор.

Блять. Это горячо.

Одна из вещей, которые мне нравятся в Лане, это то, что она никогда не стеснялась искать свое собственное удовольствие. Ее палец случайно задевает мой член, когда я выскальзываю из нее, заставляя меня кончить так сильно, что я почти теряю сознание. Лана продолжает скакать на моем члене, играя со своим клитором, пока снова не достигает оргазма.

Ее маленькая улыбка триумфа вызывает мою собственную. И тут до меня доходит, что Лана не просто ощущается как дом – она ощущается как мое все.

Я остаюсь в ней столько, сколько могу, оседая обратно на матрас и прижимая ее к своей груди. В конце концов ее дыхание выравнивается, и она погружается в бессознательное состояние, а я остаюсь бороться с эмоциями, которые она вызвала.

В какой-то момент я засыпаю под звуки ее ровного дыхания.

Я встану через минуту, повторяю я себе в третий раз.

Я солгал.

– Мамочка! Просыпайся! Мы сегодня едем в Дримленд! – Ками стучит в дверь.

Лана резко поднимается, простыня падает вокруг ее талии.

– Боже мой! Что ты до сих пор здесь делаешь? – шепотом кричит она.

– Блять, – я хватаю подушку и накрываю голову. – Я заснул.

– Тебе нужно спрятаться! – она вырывает подушку из моих рук и бросает ее в конец кровати.

– Мамочка? Ты меня слышала? – Ками хлопает ладонью еще несколько раз.

– Иду! Почему бы тебе не пойти и не выбрать себе наряд на сегодня.

– Хорошо! – голос Ками звучит еще дальше, когда она отвечает.

Лана бросает на меня взгляд, соскальзывая с кровати, отвлекая меня своим обнаженным телом, пока она носится по комнате, собирая нашу одежду. Она перекидывает рубашку через голову, а затем проводит пальцами по своим диким волнам.

– Одевайся, – она бросает мои шорты мне в грудь.

– Я пойду, – я неохотно слезаю с кровати.

Глаза Ланы расширяются, и она прижимает руку ко рту.

– Что? – я смотрю вниз на свою эрекцию. – Это? – я несколько раз двигаю рукой, заслужив шипение Ланы.

– Нет. Я… – ее глаза расширяются. – Мне так жаль.

– Что случилось? – я поворачиваюсь и смотрю на свое отражение в зеркале.

Черт.

Лана оставила несколько сувениров о нашем совместном времяпрепровождении. Помимо нескольких засосов на шее и груди, моя кожа покрыта слабыми царапинами и парой следов укусов.

Я провожу рукой по одному из следов.

– Если ты хотела пометить свою территорию, татуировка могла бы быть более эффективной в долгосрочной перспективе.

– Заткнись, – она бросает мою рубашку прямо на мою ухмылку.

Я притягиваю ее к себе для быстрого поцелуя. Ее губы прижимаются к моим, и я провожу руками по ее телу, прослеживая изгибы, прежде чем сжать ее задницу.

Я отстраняюсь, хотя лучше бы я этого не делал.

– Ты отвлечешь Ками, а я улизну.

Она быстро чмокает меня в щеку.

– Договорились.

К счастью, агент по недвижимости сможет заехать в воскресенье рано утром. Поскольку сегодня мы уезжаем в Дримленд на день рождения Ками, я хочу убедиться, что все с домом у озера улажено, пока Уайтт и Далила приглашают Ками на обед.

Встреча с агентом проходит гладко, и он заверяет меня, что дом будет выставлен на продажу завтра утром, пока мы будем во Флориде.

Я должен быть счастлив от таких новостей. Даже радоваться. Чем быстрее я продам дом, тем свободнее я буду себя чувствовать. Надеюсь, тяжесть, давящая мне на грудь, которая появилась после вчерашнего разговора, уменьшится, а потом и вовсе исчезнет.

Лана молчала, держась в стороне, пока мы обсуждали логистику продажи и нашу цену. Она заговорила только после того, как агент попрощался и попросил меня в последний раз осмотреть дом самостоятельно. Кухню она оставила напоследок, что, как я знаю, она сделала специально, учитывая, сколько времени она проводит в ней.

Она открывает дверь кладовки и хмурится.

– Хм…

– Что? – я заглядываю ей через плечо.

– Просто интересно, собираются ли они закрасить это или полностью заменить дверь и раму.

– Наверное, заменят.

Она издает неразборчивый звук.

– Что? – спрашиваю я, видя, как она хмурится.

– Это позор, – она прослеживает различные знаки, выгравированные в деревянной раме – все они написаны почерком ее матери. Пять различных инициалов разного цвета обозначают всю сторону: РГК, ДЛК, КПК, АВК и КТК ¹⁹(аббревиатура полных имен). Рост Роуэна и Деклана перестали записывать, как только они перестали посещать дом у озера, а мой рост остался до последней отметки «шесть и четыре».

– Ты добавила рост Кэми? – я приседаю на корточки и провожу пальцем по первой маленькой розовой отметке внизу, рост которой едва достигает двух футов.

– Да. Моя мама подумала, что это будет забавная идея, – Лана смотрит на это с водянистой улыбкой. – Ками еще не могла стоять, но я держала ее, пока мама с помощью линейки отмечала ее рост.

– Ты скучаешь по ней, – констатирую я.

– Все время, – она оглядывает кухню. – Находясь здесь… я чувствую, что все еще связана с ней. Она проводила большую часть своего времени на кухне, готовила, убирала, ела. Это было ее любимое место во всем доме.

– И твоим.

– Определенно, – Лана любовно похлопывает по кухонной стойке. – Трудно поверить, что завтра все это исчезнет.

– Безумие, да? – я прислоняюсь к стойке рядом с ней.

– Если бы моя мама была здесь, она бы с радостью попрощалась с островком. Наверное, она бы умоляла Райдера позволить ей самой побить их кувалдой.

Я усмехаюсь.

– Правда?

– О да. Она предостерегала твоего дедушку от выбора голубой плитки в качестве столешницы, но он был очень настойчив. Мама сказала, что она не будет хорошо смотреться со временем, и она была права. К тому же, она ненавидела постоянно чистить затирку, и после того, как мне пришлось делать то же самое, я полностью согласна, – нос Ланы подергивается от отвращения.

– Это был Брэди. Упрямый, как осел, и всегда считающий, что он знает, как лучше, даже когда это не так.

Она подходит к окну над раковиной и смотрит на озеро.

– Я до сих пор не могу осознать, что мы продаем дом.

Я тоже.

– Ты собираешься поговорить с Ками?

Ее пальцы, сжимающие прилавок, подергиваются.

– После того, как мы вернемся из Дримленда.

– Она поймет, – я подхожу к ней сзади и кладу свои руки поверх ее.

– Я надеюсь на это. Я просто…

– Что?

– Я боюсь отпускать, – ее голос трещит.

– Лана, – я поворачиваю ее лицо к себе. Ее взгляд остается прикованным к озеру снаружи. – Посмотри на меня, – стеклянность в ее глазах выводит меня из себя, и я начинаю сомневаться в том, что вообще откажусь от задания моего деда.

– Мы можем все отменить, – пробурчал я.

Ты…

Влюбленный идиот? Абсолютно. Подайте на меня в суд.

Если не ты, то твои братья.

Я выкинул мысли о Роуэне и Деклане из головы.

Ее глаза закрываются. Когда они снова открываются, водянистый блеск исчез.

– Нет.

– Ты уверена?

Ее пальцы переплетаются с моими, прогоняя холодный страх, растекающийся по моим венам.

– Я хочу, чтобы ты был счастлив.

Мои губы сжимаются. Я чувствую себя самым большим мудаком на планете за то, что скрываю от нее правду.

У тебя нет выбора.

Хотелось бы, чтобы был. Завещание дедушки заставляет меня чувствовать себя беспомощным. Грязным. Бесчестным.

– Мы можем начать с чего-то нового, – она вздыхает. Ее слово «мы» вызывает у меня резкий вздох и цепляется за мое сердце, прорываясь сквозь рубцовую ткань.

Я ободряюще сжимаю ее руку.

– Это именно то, что я хочу.

Пока Лана и Ками собирают вещи для поездки, я сижу в машине с телефоном, прижатым к уху.

– Каллахан Кейн. Чем обязан этому звонку? – непринужденный тон голоса адвоката моего деда вызывает у меня легкую улыбку.

– У меня к вам вопрос.

– Какой?

– Когда мой дедушка попросил меня остаться на все лето в Лейк-Вистерии, он уточнил, на какой срок?

– Я не помню. Хочешь, я проверю завещание?

– Да, пожалуйста.

– Дай мне минутку, – бумаги шуршат, и Лео тяжело дышит в микрофон, его подтверждающий звук только усиливает растущее напряжение в моих плечах.

– Сто двадцать дней.

Черт.

– Есть ли какой-нибудь способ обойти это? – мои коренные зубы смыкаются.

Он только ворчит про себя.

Это не может быть хорошо.

– К чему такая спешка? – спрашивает он. – У вас остался всего месяц.

– На следующей неделе мне нужно лечь на реабилитацию.

– Реабилитация? – его голос дрогнул. Это странный способ реагировать на человека, у которого явно проблемы с алкоголем, но Лео всегда был странным парнем. Вот почему он и мой дедушка так хорошо ладили.

– Да. У меня есть место в Аризоне, но завещание удерживает меня от поездки.

На заднем плане зашуршали бумаги.

– Понятно.

– Ну, я не могу, так что не могли бы вы поделиться? – я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, чтобы успокоить свои расшатанные нервы. Без алкоголя, чтобы снять напряжение от этого разговора, я застрял лицом к лицу со своей тревогой.

Прекрасно.

– Ваш дедушка был готов изменить временной период при одном условии.

– Дайте угадаю: если я пройду реабилитацию.

Он смеется.

– Нет.

Мои плечи опускаются.

– Тогда что? Он хочет, чтобы я проходил тест на алкотестере каждый день в течение скольки угодно дней? Или, может быть, он хочет, чтобы я был привязан к дому с няней?

– Ничего такого серьезного. Все, что он сказал, это то, что необходимые четыре месяца в Лейк-Вистерии могут быть аннулированы, если ты заработаешь зеленую фишку.

– Зеленую фишку?

– От Анонимных Алкоголиков.

Мои губы сжались, когда я вспомнил, как я два раза посещал Анонимных Алкоголиков. Зеленый был цветом, которого я добился, но вскоре потерял.

Я крепче сжимаю телефон.

– И вы не подумали рассказать мне об этом до того, как я переехал?

– Я не имел права говорить, пока ты не обратился ко мне по поводу трезвости. Твой дедушка подчеркнул важность того, чтобы ты сделал этот выбор самостоятельно, поэтому он не хотел, чтобы ты почувствовал соблазн стать трезвенником ради наследства.

Я закрываю глаза, чтобы остановить вращающийся вокруг меня мир.

Лео прочищает горло.

– Твой дедушка уже выбрал для тебя программу Анонимных Алкоголиков.

Мой смех выходит принужденным.

– Конечно, выбрал.

Этот ублюдок подставил меня.

Мой дед должен был знать, что если я вернусь сюда, то это будет лишь вопросом времени, когда я захочу снова стать трезвым.

– Не могли бы вы прислать мне информацию, чтобы я мог взглянуть? – спрашиваю я.

– Конечно. Я попрошу своего помощника прислать тебе его и номер телефона человека, с которым можно связаться. Насколько я слышал, это небольшая группа для тех, кому требуется осторожность.

Фантастика. Не могу дождаться, когда пойду на свои собрания АА с кучкой богатых снобов, которые не могут собрать свое дерьмо вместе, несмотря на доступ ко всему.

– Продай дом и принеси мне эту зеленую фишку, чтобы мы могли разобраться с остальным наследством, – он говорит легким и воздушным тоном, как будто стать трезвым – это простая задача.

Ничего особенного. Мои зубы скрежещут.

– Точно. Спасибо, Лео, – мой палец нависает над красной кнопкой завершения вызова, но голос Лео останавливает меня.

– Просто знай, что твой дедушка очень гордился бы тобой. Каждый его выбор вплоть до несчастного случая был тщательно продуман.

– Даже продажа дома?

– Особенно это. Для тебя и мисс Кастильо.