Текст книги "Окончательное Предложение (ЛП)"

Автор книги: Лорен Ашер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Глава 36

Кэл

В субботу я просыпаюсь от хаоса. Лана сгорбилась над столешницей, доделывая праздничный торт Ками, а ребенок бегает кругами по кухне, пытаясь украсть глазурь из миски.

– Иди одевайся, пока все не пришли, – Лана указывает в направлении комнаты Ками, не отрываясь от своего занятия.

Ками убегает, не глядя, куда идет. Я отпрыгиваю с ее пути, прежде чем она успевает врезаться в мои ноги, спасая нас обоих от падения.

– Будь внимательна, когда идешь.

Ее глаза загораются.

– Прости!

– С днем рождения, – я глажу ее по макушке.

Она бросается к моим ногам и крепко сжимает их. Я никогда не думал, что буду жаждать объятий от маленького ребенка, но каждый раз, когда Ками делает это, я чувствую, что победил в этой жизни. Хотя моя жизнь не так устроена, как у моих братьев, Лана и Ками помогают мне чувствовать себя целым человеком так, как работа или наследство никогда не смогли бы даже попытаться.

Может быть, Деклан и Айрис были правы, когда говорили, что хотят иметь целую армию детей и собаку. Есть что-то такое в семье, что невозможно превзойти.

Ками срывается с места и убегает в свою комнату, оставляя нас с Ланой наедине.

– Еще только девять утра, а у меня уже болит голова, – Лана трет лицо тыльной стороной ладони, эффектно размазывая шоколадную глазурь по щеке.

Я не могу удержаться, наклоняюсь вперед и слизываю ее с кожи, прежде чем она успевает вытереть ее. Кровь начинает приливать в нижнюю часть тела, особенно когда она смотрит на меня из-под прикрытых глаз.

У меня возникает искушение воссоздать наш первый поцелуй, на этот раз с шоколадной глазурью. Лана, похоже, думает о том же, ее взгляд переходит с моих губ на миску рядом с ней.

– Вкус отличный, – я подмигиваю.

Ее глаза сужаются, хотя блеск в них не совсем уместен.

Я обхожу ее и роюсь в аптечке.

– Вот, – я передаю Лане две таблетки тайленола и стакан воды.

– Спасибо, – она вздыхает и выпивает таблетки.

Я прислоняюсь к стойке рядом с ней.

– Тяжелое утро?

– Через два часа ко мне придет около сотни человек, а я даже близко не готова.

– В чем тебе нужна помощь?

– Во всем, – она прислонилась к стойке.

Я беру свой телефон и открываю приложение для заметок.

Она бросает на меня взгляд.

– Что? – спрашиваю я, когда она ничего не говорит. – Мне лучше всего работается со списком, иначе я могу что-нибудь забыть.

– Ты действительно предлагаешь помощь?

– Конечно. Я не против, если ты заставишь меня работать, – я ухмыляюсь.

Она закатывает глаза с улыбкой.

– Хорошо, но не говори, что я тебя не предупреждала.

Лана сыплет перечнем случайных заданий, большинство из которых требуют, чтобы я ехал в город. Заметно, что с каждым заданием, которое я беру на себя, ее напряженные плечи расслабляются все больше.

– Скоро вернусь, – я быстро целую ее в висок, прежде чем выйти из дома.

Мне требуется более девяноста минут, чтобы выполнить все задания. Моя машина до отказа набита воздушными шарами, едой и несколькими вещами, которые Лана забыла в магазине.

К тому времени, как я возвращаюсь в дом, он превращается в страну чудес принцессы Марианны: украшения покрывают почти каждую поверхность, серпантин свисает с потолка в забавных узорах, а позади стола с тортом стоит наполовину законченная арка из воздушных шаров.

– Ты все сделал! – Лана выбегает из своей комнаты и выхватывает у меня из рук воздушные шары. Она привязывает их к арке, чтобы закончить ее, хотя она нуждается в моей помощи, чтобы добраться до самой высокой точки, чтобы закрепить надувную принцессу Марианну.

– Ты действительно выкладываешься по полной.

Она смеется про себя.

– Жаль, что ты не видел прошлогоднюю тематику. Ками хотела день рождения в рождественском стиле, потому что не хотела ждать до декабря, поэтому я превратила задний двор в зимнюю страну чудес. Почти весь город пожертвовал свои рождественские украшения, так что в итоге получилось просто эпично. На ночь отключили электричество и все такое, – она смеется про себя, отчего у меня в груди становится тепло.

Я беру ее за руку и притягиваю к себе.

– Жаль, что меня там не было, – я нежно целую ее в макушку.

Она смотрит на меня, хлопая ресницами.

– Мне тоже, – говорит она и быстро целует меня в щеку, прежде чем вывернуться из моих объятий, задевая при этом мой член.

Я застонал.

– Жестокая женщина.

– Прости! Мне нужно собираться! – она со смехом убегает в свою комнату, оставляя меня размышлять, как, черт возьми, я провел шесть лет вдали от единственного человека, который помог мне почувствовать себя целым.

И как мне сделать так, чтобы больше ни дня не провести без нее?

Мое беспокойство о том, как провести время с Далилой, Вайолет, Уайттом и остальными жителями города, которые меня ненавидят, усиливается по мере того, как часы приближаются к полудню. Чем больше я помогаю Лане выносить все на улицу, тем реальнее становится вся эта вечеринка по случаю дня рождения.

Первая рюмка водки была предназначена только для того, чтобы снять напряжение. Я не гордился тем, что пробрался обратно в гостевой домик, но страх перед тем, что может пойти не так, пересилил мою гордость.

Музыка и разговоры людей на улице только усилили мою тревогу, что запустило порочный круг.

Я недоволен своей минутной слабостью, которая побуждает меня выпить еще. Это жалкое зрелище. Я сижу на полу, потягивая водку, а Мерлин смотрит с другого конца комнаты, втайне осуждая меня. Я не останавливаюсь, пока жжение в горле не сравнивается с жжением в груди.

К тому времени, когда я беру себя в руки и выхожу на улицу, вечеринка уже в полном разгаре. Я надвигаю солнцезащитные очки, чтобы скрыть все признаки моей тайны.

Уайтт приподнимает подбородок в мою сторону, прежде чем возобновить разговор с парой других мужчин, которых я не узнаю.

– Мне было интересно, куда ты пропал. Я тебя повсюду искала, – Лана протягивает мне пластиковую трубочку. – Ками надеялась, что ты поможешь ей с этим.

Я молча беру трубку из ее рук.

– Все в порядке?

– Да, – я вставляю маленькую пластиковую насадку в рот и начинаю дуть.

Она наклоняет голову.

– Ты уверен?

Я киваю.

Она прижимает руку к моей щеке. Ее нахмуренные брови усиливают дерьмовое чувство, зарождающееся в моей груди.

– Что случилось?

Дело в том, что я пил, несмотря на то, что знаю, как сильно ты это ненавидишь.

Я отстраняюсь от ее прикосновения.

– Просто устал.

– Очень жаль, потому что у меня были планы на наш вечер, – ее губы трогает дразнящая улыбка.

– Я уверен, что у меня откроется второе дыхание.

Она поднимается на кончики пальцев ног и целует меня в щеку.

– Я надеюсь на это. После нашего последнего раза я в долгу перед тобой.

– Я буду требовать от тебя этого.

– Я не ожидаю от тебя меньшего, – она одаривает меня кокетливой улыбкой, от которой мой член приходит в движение. – Но ты должен уйти, пока Ками не проснулась. Если она застанет нас вместе, она начнет планировать свадьбу.

Я смеюсь.

– Договорились.

Что-то в Лане сдвигается при этом звуке. Ее нос подергивается, а рот нахмуривается.

– Ты… – она стаскивает с моего лица солнцезащитные очки. – Правда? На детской вечеринке?

Мой желудок сжимается.

– Я могу объяснить.

– К чему утруждаться? – она бросает в меня мои солнцезащитные очки, прежде чем развернуться. Ее бедра покачиваются, когда она уходит, искушая меня схватить ее, чтобы она могла выслушать меня.

И что я скажу? Ты пил, потому что не мог справиться с празднованием дня рождения шестилетнего ребенка?

Точно. Потому что это вовсе не звучит жалко.

Ты не лучше ее сестры, заставляешь ее расстраиваться из-за своего эгоистичного выбора и отсутствия контроля.

Мысль о том, чтобы общаться с кем-то вроде Антонеллы, только подпитывает мои страхи, позволяя им расти до тех пор, пока у меня не останется другого выбора, кроме как сбежать.

Ты действительно ожидал чего-то меньшего от того, кто так чертовски хорошо умеет все портить?

Нет. Ни в коем случае.

Моя тревога и отвращение к себе гноятся и растут с каждым часом празднования дня рождения Ками. По большей части я держусь в стороне, в основном потому, что Уайтт, Далила и Вайолет с самого начала дали понять, что не хотят иметь со мной ничего общего. Я знаю, что мои старые друзья думают обо мне. Это видно по тому, как они смотрят.

Я – пьяница. Неудавшийся спортсмен. Человек, который разбил сердце их лучшей подруги.

Я собрал больше неудачных титулов, чем чемпионских званий.

Даже Лана делает все возможное, чтобы избегать меня с тех пор, как узнала о моем пьянстве. Она и другие родители держатся на крытой площадке для отдыха, которую пристроили к причалу, когда я его переделывал. Лодочная площадка рядом с ней пустует, хотя дополнительное место дает детям возможность практиковать прыжки в воду.

Никто не подходит поговорить со мной, кроме Ками, которая старается проверить меня хотя бы раз, прежде чем убежать к своим друзьям.

Ледяные взгляды и шепот вытаскивают моих демонов из укрытия, и мне хочется долить водку в полупустой стакан с содовой до верха.

Если Лана собирается злиться на меня, то я могу не мучиться с этим. Постепенно, после двух заходов в гостевой дом, мои мышцы расслабляются, и плотный комок в горле исчезает. Тепло, распространяющееся по моим венам, сменяется холодным ознобом, оправдывая причину, по которой я вообще решил выпить.

Спокойствие.

Не знаю точно, сколько времени я сижу в одиночестве, покачиваясь под музыку кантри, льющуюся из портативной колонки Ланы, но в какой-то момент ко мне подкрадывается Уайтт.

– Вот, – Уайтт кладет передо мной чизбургер, прежде чем занять место рядом. – Съешь его и протрезвей.

Я едва навеселе, а он говорит со мной так, будто я в стельку.

– Я в порядке, – я отпихиваю тарелку.

Он берет мой стакан и нюхает.

– Все еще маскируешь свои проблемы водкой?

Я забираю стакан обратно и осушаю остатки напитка.

– Что ты делаешь здесь со мной?

– Я хочу поговорить.

– О чем?

– Ты не можешь продолжать так поступать с Аланой. Это несправедливо.

Мои ногти впиваются в кожу.

– Я ничего не делаю.

– Ты завлекаешь ее и заставляешь поверить, что у вас есть шанс.

– Потому что так и есть, – прорычал я.

Он окидывает меня скучающим взглядом, желая показать, что я его совершенно не впечатляю.

– Нет, если ты будешь продолжать в том же духе, то не будет. Вот почему я знал, что твое возвращение – плохая идея. Ты не готов.

Я не готов? Готов для чего именно?

Я сохраняю спокойное и собранное выражение лица, несмотря на нарастающую внутри ярость.

– Чего ты хочешь?

– Помочь тебе по какой-то гребаной причине.

Я смеюсь.

– Что ты знаешь о том, как помочь кому-то вроде меня? У тебя идеальная жизнь. Счастливая жена, хорошая работа, светлое будущее.

Он крепко держится за стол для пикника.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что тебе повезло?

– Нет. Потому что я приложил усилия.

Мои губы поджимаются.

Он продолжает.

– Если ты хочешь когда-нибудь вернуть Алану, то тебе нужно взять себя в руки. На этот раз по-настоящему. Начиная с этого, – он берет мой стакан и бросает его в мусорную корзину неподалеку.

Мои глаза сужаются.

– Почему ты помогаешь мне?

– Потому что я хочу лучшего для Аланы и Ками, даже если это ты, – он хмурится.

– Значит, ты думаешь, что она может добиться лучшего.

– В конце концов, неважно, что я думаю, потому что она любит тебя, так что, возможно, ты должен стать лучше для нее.

Мое сердце замирает в груди.

– Она любит меня?

Он переводит взгляд на причал, где Лана помогает ребенку с поплавком.

– Я не уверен, что она когда-либо прекращала.

Я качаю головой.

– Она встречалась с другим.

– И? Я уверен, что и ты тоже.

– Встречался? Нет, черт возьми.

– Значит, трахался.

Мои зубы скрежетнули. Период моей жизни, когда я принимал оксикодон, был, возможно, самым низким, до которого я когда-либо опускался. От одной мысли о том, как я рисковал и с какими людьми я употреблял наркотики, мне становится плохо.

Как всегда, по сигналу, кислота в моем животе всколыхнулась.

– Не то чтобы это было твоим делом, но я не был ни с кем уже более чем два года.

– Два года? Это… – его голос срывается.

То самое время, когда я видел Лану с Виктором.

Если Лана почувствовала хотя бы часть того, что испытал я, когда застал ее целующейся с другим, я не могу представить, какую боль она пережила, читая некоторые заголовки обо мне.

Тот человек, которым я был под кайфом – это не тот человек, которым я являюсь сейчас. И сколько бы раз я ни повторял одни и те же слова, я не могу стереть отвращение, которое испытываю к себе, вспоминая свое прошлое.

Стыд заставляет мое горло сжиматься.

Его низкий свист бьет по моим нервам.

– Черт, – он действительно смеется. – Это жестко.

Его комментарий отвлекает меня от мрачных мыслей.

– Заткнись, Юджин.

Он ослепительно улыбается мне.

– Далила никогда этого не забудет.

– Рад, что моя сексуальная жизнь – забавная тема для всех вас, – я откусываю от своего бургера, чтобы не сболтнуть лишнего.

Он потирает затылок.

– Далила предостерегала меня от этого, но… – его голос срывается.

– Что?

Он делает глубокий вдох.

– Если тебе нужен помощник, я готов им стать.

Мой рот открывается.

– Ты?

Он кивает.

– У нас есть группа Анонимных Алкоголиков, которая собирается в часовне каждый вечер.

– С каких пор? – Уайтт всегда был чист и готов сделать все, чтобы оставаться в хорошем положении в городе. Вайолет называла это комплексом квотербека. Самым большим скандалом в жизни Уайтта был развод его родителей, который прошел мирно, и они оба остались друзьями.

– Чуть меньше чем через год после твоего ухода я перевелся в участок Детройта, чтобы быть ближе к отцу после его сердечного приступа, но вещи, которые я увидел, работая там… Боже. Они преследовали меня даже во сне, – он смотрит на Далилу, которая машет ему своей тростью. Она бросает на меня взгляд, а рукояткой трости проводит линию поперек горла.

Приятно знать, что мое присутствие вызывает у нее такую бурную реакцию.

Уайтт возвращает мое внимание.

– Переход от жизни в маленьком городке к жизни в большом городе был тяжелым. Я долгое время боролся с посттравматическим стрессовым расстройством и алкоголизмом, пока мне наконец не помогли.

– Черт. Я понятия не имел, чувак. Мне жаль, – я протягиваю руку и хлопаю его по плечу.

Он слабо улыбается.

– Ты не единственный, кто борется, понимаешь?

Я опускаю голову.

– Понимаю.

Лана. Уайтт. Сеньора Кастильо. Список продолжается и продолжается, заставляя мою грудь болезненно вздыматься.

Он поднимается из-за столика для пикника.

– Просто подумай об этом. Мое предложение всегда будет в силе, даже если ты решишь вернуться в Чикаго, когда дом будет продан.

– Правда?

– Да, правда. Я в долгу перед человеком, который когда-то был моим лучшим другом, – он делает несколько шагов прочь, но я окликаю его по имени.

Он оглядывается через плечо.

– Что?

– Значит ли это, что мы теперь друзья?

Он насмехается.

– Абсолютно нет.

Небольшая улыбка на его лице заставляет меня поверить, что однажды это может стать возможным.

– Пойдем! – Ками хватает меня за руку и тянет, безуспешно заставляя подняться из-за стола для пикника, на котором я провел последние два часа.

– Что случилось? – я оглядываю пустую лужайку.

– Мы собираемся разрезать торт! – на этот раз она дергает сильнее. – Ты чуть не пропустил это.

– Извини. Я замечтался.

– Занимайся этим позже! – она упирается ногами в землю и тянет.

– Хорошо. Пойдем, – меньше всего мне хочется торчать в гостевом доме с кучей людей, которым я не нравлюсь, но если это сделает Ками счастливой, я готов вести себя как взрослый и смириться с этим.

В конце концов, кто я такой, чтобы отказывать имениннице?

Я поднимаюсь со скамейки, мои движения стали более плавными после того, как я провел последние два часа, не притрагиваясь к спиртному.

Ками не отпускает мою руку, пока тащит меня в гостевой дом и усаживает за стол с тортом. Лана стоит рядом со мной, ее тело такое же напряженное, как и ее улыбка. Все остальные стоят по другую сторону с телефонами наперевес. На лицах родителей написана целая гамма эмоций. Удивление. Раздражение. Любопытство.

Далила и Уайтт обмениваются знающими взглядами, а Вайолет делает вид, что меня не существует, что, возможно, еще хуже.

Я делаю шаг в сторону от стола, но Лана вцепляется в мою руку.

– Ками хочет, чтобы ты был здесь, – ее лицо остается спокойным, холодным и собранным, хотя в ее глазах горит достаточно гнева, чтобы заставить меня нахмуриться.

Ками смотрит на нас двоих с широкой улыбкой.

– Готов?

Я киваю, горло сжимается до невозможности.

Толпа начинает петь песню с днем рождения, пока Ками раскачивается на ногах. Как только пение прекращается, Ками задувает свечи. Все аплодируют и хлопают ей.

Пока Лана занимается разрезанием торта, Ками подзывает меня ближе.

Я опускаюсь на колени.

– Что такое?

Она поднимается на носочки и шепчет мне на ухо.

– Я загадала, чтобы ты стал моим новым папой.

Я загадала, чтобы ты стал моим новым папой.

Боже. Почему-то от этих восьми слов мои колени стали такими же слабыми, как и сердце.

Я обхватываю ее руками и сжимаю.

– Нет ничего, чего бы я хотел больше, чем этого.

И я имею в виду каждое слово.

Глава 37

Кэл

Когда все ушли, я попытался отвести Лану в сторону, чтобы поговорить, но она бросилась убирать беспорядок, оставшийся после вечеринки. Уайтт, Далила и Вайолет помогали ей. Вместо того чтобы сидеть без дела, я присоединился, хотя было очевидно, что никто этого не хотел. Бездумное занятие дало мне время протрезветь и обдумать все, что произошло сегодня.

Когда я выбросил последний пакет с мусором, Лана уже перешла к укладыванию Ками.

Я не стал беспокоить ее до часа. Когда я поворачиваю ручку двери, она не двигается.

Я прижимаюсь лбом к двери и вздыхаю.

– Лана.

– Уходи. Я устала.

Я могу только представить. Проведя большую часть дня на вечеринке Ками, я удивляюсь, что она еще не спит.

Моя рука остается приклеенной к ручке.

– Мы можем поговорить?

– Нет.

– Я умоляю тебя уделить мне несколько минут своего времени.

Ее стон выходит приглушенным из-за двери между нами.

– У меня нет ничего хорошего, чтобы сказать тебе прямо сейчас.

– Тогда скажи мне не очень хорошие вещи.

– Почему?

– Потому что я бы предпочел, чтобы ты разозлилась на меня, а не отгораживалась. Я не думаю, что смогу выдержать это снова, – кажется, невозможно вернуться к тому, что было раньше. Я не уверен, что смог бы жить в том же доме, зная, как хорошо все могло бы быть между нами, если бы я собрался с духом.

– Ты хочешь поссориться? Отлично. Давай ссориться, – она затаскивает меня внутрь и закрывает дверь.

Я поднимаю руки.

– Я знал, что это неправильно.

Она скрещивает руки.

– Тогда зачем это делать?

Я опускаю голову.

– Потому что я ничего не мог с этим поделать. Быть рядом со всеми… знать, что они, возможно, думают обо мне… Это было слишком много всего сразу.

Ее глаза закрываются, когда она делает несколько глубоких вдохов.

– Я не могу снова переживать эти взлеты и падения, Кэл. Я просто не могу, – ее голос трещит, совпадая с тем, который образуется в моем сердце. – Я не могу заставить тебя захотеть стать трезвым. И, честно говоря, я не хочу быть причиной, по которой ты вообще отказался от алкоголя. Это не сработало в прошлый раз, и не сработает в этот, потому что что-то подобное должно исходить из глубины души. И пока этого не произойдет, тебе никогда не станет лучше. Это я знаю, – она выпускает тяжелый выдох. – Я готова поддержать тебя на твоем пути к трезвости – всегда поддерживала, и всегда буду поддерживать – но только если ты готов приложить усилия, чтобы найти лучшие способы управлять своими чувствами.

Весь прогресс, которого я добился с Ланой до этого момента, ускользает от меня.

Я сглатываю густой ком в горле.

– Я могу выбрать быть трезвым, – мне просто нужно время. Как бы я ни хотел принять предложение Уайтта посещать местные собрания Анонимных Алкоголиков, я не могу этого сделать, пока не пройду курс реабилитации. Я проходил через этот процесс достаточно раз, чтобы знать, что мне нужно, и ежедневные собрания Анонимных Алкоголиков сейчас не помогут.

Ее губы приподнимаются в маленькой, обнадеживающей улыбке, которая режет меня больше, чем все ее слова.

– Я знаю, что ты сможешь. Я никогда не переставала верить в тебя, даже когда ты отказался от себя.

Я сжимаю ее руки и прижимаю их к своему колотящемуся сердцу.

– Пожалуйста, дай мне время, пока мы не продадим дом, чтобы получить помощь. Это все, о чем я прошу.

Моя надежда развеивается, когда она качает головой.

– Пожалуйста, – я прижимаю ее ладонь к своей щеке, обращая ее взгляд к моим умоляющим глазам. – Я хочу быть тем, на кого ты можешь рассчитывать. Я действительно хочу, но я не могу вернуться в реабилитационный центр, пока не продам дом, – отчаяние сквозит в моем голосе.

Процесс копания в моем прошлом и проработки моего дерьма выбьет меня из колеи на несколько недель, а может, и больше, и я не готов к такой эмоциональной боли, пока не уложусь в срок, установленный моим дедом.

Ты имеешь в виду срок получения наследства, о котором ты даже не сказал ей?

У меня заурчало в животе, чувство вины когтями впилось в горло.

Ты можешь сказать ей.

Нет, раздается голос разума.

Рассказывая Лане о завещании деда, я рискую всем, и я прошел через все эти трудности не для того, чтобы еще раз доказать, что я неудачник.

Когда-нибудь я смогу рассказать ей все о наследстве, но сегодня не тот день – как бы мне ни было плохо от того, что я скрываю правду.

Ее взгляд приковывает меня к месту.

– Кого волнует продажа дома?

– Меня, – мой голос дрогнул.

Ее губы поджимаются от отвращения.

Ты теряешь ее снова и снова.

– Почему? – спрашивает она.

– Потому что я взял на себя обязательство продать его и не могу отступить, – мое горло как будто кто-то обхватил рукой и сжал.

– Обязательства перед кем?

– Перед собой, – я говорю абсолютно честно.

– Что?

– У тебя много счастливых воспоминаний в этом доме, и хотя у меня они тоже есть, этого недостаточно, чтобы я хотел сохранить его. Не в коем случае.

Она заметно сглотнула.

– Почему?

– Потому что он напоминает мне о некоторых худших моментах моей жизни. Мать, которую я потерял. Отец, которого больше нет. Дедушка, который бросил меня, когда я в нем нуждался, – я делаю глубокий вдох. – Я не думаю, что когда-нибудь смогу по-настоящему двигаться вперед в своей жизни, когда этот дом все еще висит над моей головой, – слова, которые я произношу, полностью правдивы, но все же они ощущаются как ложь.

Ты делаешь это, чтобы защитить своих братьев и их будущее.

Если я поступаю правильно, то почему мне так хреново?

Она качает головой.

– Если ты серьезно относишься к нам, то ты пойдешь и получишь помощь, пока все не стало еще хуже, независимо от необходимости продавать дом. Я отказываюсь смотреть, как история повторяется – для меня и для моей дочери.

– Больше не повторится. Я могу тебе это обещать.

– Как я могу тебе доверять?

Хороший вопрос, как никакой другой, и вопрос, который заставляет мое сердце сильнее биться в груди.

Я прижимаюсь к ее подбородку.

– Потому что я не смогу пережить потерю тебя снова. Одного взгляда на жизнь, которую мы могли бы прожить, если бы я изменился, достаточно, чтобы убедить меня, что я никогда не буду счастливее, чем с тобой, даже если мне предстоит пройти долгий путь, прежде чем мы сможем двигаться вперед вместе. Ты спросила, готов ли я приложить усилия? Я так чертовски готов, что готов продать дом хоть завтра.

На ее лице мелькают разные эмоции.

Печаль. Неуверенность. Смирение. Именно последнее делает кислоту в моем желудке невыносимой.

Лана делает несколько глубоких вдохов, прежде чем взглянуть на меня из-под ресниц.

– Тогда сделай это.

Мои брови хмурятся.

– Сделать что?

– Выставь дом на продажу завтра, прежде чем мы уедем в Дримленд.

Мой рот открывается.

– Завтра?

– Разве это проблема? Это ты хочешь продать его, чтобы жить дальше, так что вот твой шанс. Свяжись с риэлтором первым делом утром.

Сжатие в груди делает дыхание почти невыполнимой задачей.

– Я думал, мы договорились сначала переделать дом.

Зачем ты ее допрашиваешь? Просто соглашайся и забирай свою победу, где сможешь ее получить.

Ее подбородок дрожит.

– Многие люди выставляют дома на продажу, пока он находится в середине строительства. Мы можем просто попросить риэлтора поделиться макетами ремонта, которые нам прислал Райдер, вместе с чертежами.

Ее план логичен и надежен, но выражение ее лица заставляет меня сомневаться во всем этом.

Если ты расскажешь ей о наследстве, ты подведешь не только своих братьев, но и себя.

Одно дело – подвести себя, но рисковать будущим всех остальных, включая Айрис, не стоит.

Я сдерживаю сдерживаемый вздох.

– Я свяжусь с риэлтором и реабилитационным центром рано утром.

Я не уверен, возможен ли отъезд до конца лета, но я позвоню Лео до этого, чтобы узнать, как и может ли это повлиять на завещание.

Надеюсь, что нет. Я уже провел здесь значительную часть своего лета.

Она дважды моргает.

– Ты уверен, что это то, чего ты хочешь?

Я никогда не был так уверен в чем-либо. Трезвость всегда была конечной целью, и Лана поощряла меня найти способ добраться до нее быстрее.

– Да. Я ничего не хочу для себя больше, чем будущего с тобой.

Она прикусила нижнюю губу.

– Это уже не только я. Ками и я – это пакетное предложение.

Я обхватываю ее за талию и притягиваю к себе.

– Ты и Ками – это не сделка. Вы двое – джекпот в лотерее, и пришло время, чтобы кто-то относился к вам обеим именно так.