Текст книги "Избранные произведения в одном томе"
Автор книги: Лиза Гарднер
Жанр:
Полицейские детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 260 страниц)
Лейтенант Лэнс Диффорд старел. И чувствовал это все острее. На голове у него стало значительно меньше волос, и по утрам ему было труднее вылезать из постели. Кофе уже не доставлял такого удовольствия, и он всерьез задумывался о том, что пора завязывать с пончиками и стейками.
Погода, казалось, становилась все холоднее, а бессонница – все настойчивее.
Правда, Диффорд не был так уж стар – в наше время нельзя сказать, что пятидесятилетний мужчина находится в одном шаге от могилы. Он не собирался уходить в отставку до тех пор, пока ему не исполнится шестьдесят. Он был хорошим лейтенантом, честным копом и уважаемым человеком. Когда-то он думал, что всю жизнь проведет в Хэмпдене, занимаясь там расследованием убийств, а после отставки уедет во Флориду, чтобы можно было весной посещать там тренировочные лагеря ведущих бейсбольных команд.
А потом около Ипсвича нашли девушку с размозженной головой и с колготками, завязанными вокруг шеи. Через восемь месяцев такую же находку обнаружили возле Клинтона, и местный окружной прокурор обратился к ним с просьбой сравнить эти два преступления с теми, которые были совершены в Мидлберри и Беннингтоне.
И практически за одну ночь Диффорд превратился из никому не известного полицейского в специалиста, расследующего одну из самых страшных серий убийств, которые когда-либо случались в Массачусетсе. В конце расследования в его распоряжении были неограниченные человеческие ресурсы, и он мог их запрашивать как в местной полиции, так и в полиции штата, а также в ФБР. Каждый хотел поучаствовать в поимке человека, который убил четырех женщин в трех штатах. Только потом женщин стало пять, шесть и, наконец, десять.
В те дни Диффорду здорово досталось. Шесть специальных групп действовали без отдыха двадцать четыре часа в сутки. Никогда больше за всю историю штата такое количество полицейских не занималось поисками одного преступника.
Парни, мы столкнулись с самым жутким серийным убийцей в Новой Англии со времен Альберта Де Сальво [54]54
Альберт Де Сальво, он же Бостонский душитель (1931–1973) – серийный убийца. На его счету, по разным данным, от 15 до 30 жертв. Был убит в тюремном лазарете.
[Закрыть] в шестьдесят седьмом году. И вы знаете, сколько ошибок он уже совершил? Ни одной. Зеро.
Специальный агент Куинси заставлял их посещать заупокойные службы и кладбища – безо всяких результатов. Они договаривались с газетами, что те будут периодически печатать информацию о жертвах, чтобы эти преступления не забывались. Вдруг этот парень прихвастнет перед кем-нибудь? А может быть, преступник работает барменом в баре, который часто посещают местные полицейские, и таким образом получает информацию из первых уст? Они проводили расследование в соответствии со всеми существующими правилами, и тем не менее все новые светловолосые дочери/жены/матери уезжали из дома и больше не возвращались.
А потом однажды Диффорду позвонили. Не по горячей линии, а домой.
Женщина говорила таким приглушенным голосом, что он с трудом разбирал отдельные слова.
– Мне кажется, что я знаю, кто вам нужен, – прошептала она без всякого вступления.
Диффорд представил себе женщину, согнувшуюся в три погибели в чулане, которая прикрывает рукой трубку и чьи плечи придавлены страхом.
– Мэм?
– Правду пишут, что это тупой деревянный предмет? А это не может быть бейсбольная бита?
– Возможно, мэм, – осторожно произнес Диффорд, покрепче вцепившись в телефонную трубку. – Вы хотите сделать заявление? Вы можете приехать в участок?
– Нет. Нет, нет. Это абсолютно исключается. Он меня убьет. Я это знаю. – ее голос стал на октаву выше, но она снова взяла себя в руки. Диффорд слышал ее глубокое дыхание, пока она пыталась успокоиться.
– Я знаю, кто это, – сказала женщина. – И тогда это все объясняет. Биты, вспышки гнева, часы, проведенные непонятно где… То, что я иногда вижу в его взгляде. Я просто не хотела верить… – Ее голос дрогнул. – Обещайте мне, что вы защитите мою дочь. Попрошу вас, обещайте мне это. И тогда я расскажу вам все.
– Мэм?
– Этот человек, этот киллер, которого вы ищете, – он один из вас.
Диффорд почувствовал, как по спине у него пробежали мурашки, и понял, что на этот раз убийца у них в руках. Районный прокурор Хэмпдена забрал дело к себе по просьбе районного прокурора Беркшира, как только стало известно, что подозреваемый может быть сотрудником полиции графства Беркшир.
На следующее утро Диффорд все организовал таким образом, чтобы офицера Джима Бекетта подольше промурыжили на работе. А в это время сам нанес визит его супруге.
Тереза Бекетт понравилась Диффорду – правда, он так и не понял, почему. Перед встречей он был готов ненавидеть ее или, на худой конец, не обращать на нее внимания. Ведь если то, что она говорит, окажется правдой, то сама она – невеста Франкенштейна. Что за женщина согласится выйти замуж за убийцу? А с другой стороны, как его могли взять на работу в полицию?
Может быть, все было связано с тем, как Тереза сидела напротив них, такая молодая и испуганная, но все же отвечая на все их вопросы один за другим. А может быть, ему понравилось то, как она успокаивала свою двухлетнюю дочку, когда девочка начинала плакать – она легонько покачивала ее и постоянно шептала ей на ушко, что все будет хорошо. А может быть, на него произвело впечатление то, она доверила им свою жизнь… Жена Бекетта рассказывала им все, даже самые мельчайшие детали, а на ее лице было написано только одно желание – сделать все так, как надо.
В течение всей первой недели они полностью выпотрошили ее. Они встречались с ней каждый день в заранее оговоренных местах и медленно разбирали ее семейную жизнь по частичкам. Как давно она знает Бекетта? Откуда он родом? Что она знает о его семье? Каким он был мужем? Отцом? Бывали ли у него вспышки ярости? Не пытался ли он душить ее? Как они занимались сексом? Как часто? Любимые позы? Садо-мазо, удушение, содомия? Жесткое порно?
И женщина отвечала. Иногда она не могла смотреть им в глаза. Иногда по ее щекам бесшумно струились слезы, но она отвечала на все их вопросы. И это было еще не все. Шесть месяцев она записывала показания километража его машины. Она отмечала, когда он уезжал на работу, когда возвращался, и тщательно фиксировала все необъяснимые царапины и синяки на его теле.
Это она рассказала им, что Джим Бекетт носит парик. Вскоре после их свадьбы он полностью побрил свое тело: сбрил волосы на голове, на груди, на руках, ногах, в паху – полностью. Мужчина был гладким, как мраморная скульптура. Это была подготовка, после которой на месте преступления не оставалось никаких волосков.
Это она рассказала им, что он холоден, заносчив и абсолютно беспощаден. Человек, который легко отравит соседскую собаку только потому, что несчастный пекинес накакал на лужайку перед его домом. Это от нее они узнали о его неумолимости и о том, что он всегда добивается своего. Что он инстинктивно понимает, как заставить человека страдать, даже не притронувшись к нему.
И каждый день, убирая свои записные книжки, они говорили ей, что им нужна дополнительная информация, прежде чем они смогут арестовать офицера Бекетта. И она оставалась с ним наедине еще на один вечер.
На седьмой день они решили, что с них достаточно, но так же решил и Бекетт. Они так и не смогли выяснить, где была утечка, но он зашел в магазин, где продавались сэндвичи, в сопровождении двух агентов – и никогда больше из него не вышел. Создалось впечатление, что он просто исчез с лица земли.
Они начали действовать.
Диффорд до сих пор помнил выражение лица Терезы, то, как расширились ее глаза, то, как закачалась она сама, когда открыла входную дверь и весь ее дом наполнился агентами. Все они были одеты в респираторы, которые одолжили в пожарной части, и в лабораторные костюмы с шапочками, закрывающими волосы, – для того, чтобы не загрязнять посторонними предметами жилище преступника. Все они были похожи на персонажей из третьеразрядного фантастического фильма, были нагружены оборудованием, двигались с жутковатым шуршанием и заполнили весь дом.
Саманта расплакалась, и Тереза вызвала свою мать, чтобы та увезла девочку.
А потом она в одиночестве сидела на диване в гостиной, пока люди вскрывали деревянный пол, раскапывали пол в подвале, отбивали плитку на кухне и выковыривали цемент между камнями камина. Все поверхности были обработаны специальным вакуумным пылесосом, которым можно было собрать мельчайшие частицы волос и пыли. Мешки с мусором отправлялись в криминальную лабораторию полицейского управления штата Массачусетс для анализа. Из ковра вырезáли кусочки с пятнами. То же самое происходило с плиткой на полу. Позже сотрудники лаборатории говорили, что они никогда больше не анализировали такого количества детской слюны и следов от персиковых косточек. На одном из участков почвы в подвале была обнаружена бычья кровь, приблизительно одного года давности.
Потом они привезли лампы. 500-ваттные, кварцевые, которые могли помочь рассмотреть невидимые волоски и ворсинки одежды. 125-ваттные ультрафиолетовые лампы должны были высветить волосы, нитки и органические жидкости. Сине-зеленое люминовое освещение использовалось для обнаружения волос, ворса от одежды, органических жидкостей и отпечатков пальцев. А под конец были привезены портативные лазеры и инфракрасные лампы. Все игрушки, которые никогда раньше не попадали в лапы умников из криминалистического отдела, все, на что у них раньше не хватало денег, было теперь передано в их распоряжение другими штатами, организациями и даже ФБР.
Половина всех полицейских переворачивали подряд все камни на участке и рыли носом землю в поисках неуловимого Джима Бекетта, в то время как вторая половина разносила по кирпичикам его жилище в поисках улик против него. Первой находкой, которая была сделана в доме, был шестимесячный запас противозачаточных таблеток, которые хранились в чулане за коробкой, на которой было написано:
ОДЕЖДА САМАНТЫ. ДВА МЕСЯЦА.
– Это мои таблетки, – призналась Тереза, глядя прямо на Диффорда. – Мне их прописали в клинике Норт Адамс. Он хотел второго ребенка, а я не могла… Просто не могла. – И автоматически добавила: – Прошу вас, ничего не говорите Джиму. Вы не представляете, что он со мной сделает.
А потом, когда до нее дошел смысл ее же слов, она медленно опустилась на диван. Один из офицеров, специалист по психологии жертв, присел рядом и обнял ее за плечи.
В чулане в холле на первом этаже они нашли большую упаковку презервативов. Тереза сказала, что Джим никогда ими не пользовался, поэтому упаковку направили в лабораторию, чтобы сделать анализ латекса и сравнить результаты с частицами, найденными в телах жертв. Они также нашли пять бейсбольных бит и счет за целый десяток. Позже анализ пепла в камине показал, что состав сжигаемого дерева был схож с составом дерева, из которого были сделаны эти биты. Химический состав покрытия тоже совпал.
Они также обнаружили четыре пробирки, наполненные голубоватой жидкостью. Ее определили как снотворное под названием гальцион. Рядом с пробирками был обнаружен Компендиум лекарственных средств и химических веществ – настольная книга любого аптекаря, в которой даны подробные описания препаратов и их побочные действия.
На антресолях, за отошедшей доской, был найден полицейский автомат для стрельбы резиновыми пулями и резиновая киянка. Но им так и не удалось бы найти ничего, что напрямую связывало: Джима Бекетта с его жертвами. Ни следов крови, ни волос, ни сувениров, которые серийные убийцы обычно берут с места преступления.
Зато они нашли файлы с информацией, которую Бекетт запрашивал в тренировочном центре в Куантико[55]55
Помимо Управления криминальных расследований, в Куантико расположена Академия ФБР.
[Закрыть]. Информация касалась психологических портретов и интервью с серийными убийцами. На полях рукою Бекетта было написано:
ЕГО ПЕРВАЯ ОШИБКА, ЕГО ВТОРАЯ ОШИБКА, ЭТО СЛИШКОМ НЕБРЕЖНО.
И, наконец, последний, завершающий комментарий:
КЛЮЧЕВОЕ СЛОВО – ДИСЦИПЛИНА.
Шесть месяцев прошли без малейших признаков Джима Бекетта.
Диффорд встал с дивана и подошел к окну конспиративного дома. Напротив стояла патрульная машина без опознавательных знаков, которая контролировала улицу. Лейтенант проверил входную дверь, а затем, памятуя о том, что произошло одной давней темной ночью, когда Бекетт вернулся, чтобы отомстить, проверил стенной шкаф.
Все было чисто.
Он прошел по холлу крохотного бунгало и открыл дверь в последнюю, самую дальнюю спальню. Саманта Бекетт спала, купаясь в лунном свете; лицо ее, в окружении длинных светлых волос, было спокойным и безмятежным. Диффорд наблюдал за девочкой, прислонившись к дверному косяку.
Она все еще выглядела совсем крохой и часто плакала по мамочке. Правда, иногда плакала и по папочке тоже. Но кровь Терезы, по-видимому, брала верх. В свои четыре года девчушка была настоящим бойцом. Бóльшую часть своего времени она тратила на то, чтобы обыгрывать лейтенанта в домино.
Диффорд вздохнул. Он действительно чувствовал себя старым – может быть, время и вправду уже подошло?
– Боже, Тереза. Надеюсь ты знаешь, что делаешь, – пробормотал он.
Подоткнув одеяло девочки, полицейский, наконец, закрыл дверь.
– Я подвел твою мамочку, – признался он в тиши полутемного холла, – но тебя, детка, я не подведу. Клянусь.
Диффорд уселся в гостиной с включенным светом и револьвером на коленях.
Он все никак не мог закрыть глаза.
На прошлой неделе журналисты спросили лейтенанта, что он посоветует простым гражданам, чтобы те смогли спастись от сбежавшего Джима Бекетта.
– Запирайте ваши стенные шкафы, – это было все, что пришло ему в голову.
Глава 13Когда наступило семь часов, а Анджела так и не показалась, Джей Ти признался себе, что беспокоится. В семь тридцать он прекратил изучать вентилятор на потолке и натянул джинсы.
У него было всего одно предположение, но хорошее. На улице уже прохладно. Осень наступала на пустыню и принесла с собой некоторое облегчение. Солнце погасло, и теперь на небе взошла бледная восковая луна. Ее света как раз хватило на то, чтобы превратить сугарос[56]56
Сахарный тростник.
[Закрыть] в застывших солдат.
Пустыня была полна звуков. Она звучала в унисон со стрекотанием сверчков, жутковатым завыванием сухого ветра и отдаленным стуком дятлов, спрятавшихся среди сугарос. Где-то совсем далеко раздавался рыдающий вой койота.
Джей Ти покинул оазис своего бассейна и отправился к месту, где днем они устроили тир. Свой пистолет он запер, но Анджела легко могла найти свой.
Диллон увидел ее на расстоянии в тридцать футов и замедлил шаг. Он не стал звать ее, потому что не хотел пугать вооруженную женщину. Кроме того, десантник просто не знал, что сказать.
Джей Ти стоял в лунном свете и наблюдал, как она целится из незаряженного пистолета в тюки сена и спускает курок. Снова и снова. Потом женщина стала пробовать другие позы и стрельбу в движении.
Снова и снова.
Он видел, что ее руки дрожат. Он знал, что ее палец распух и болит, но она не останавливалась.
Свои цели женщина подсветила ручным фонариком и не собиралась его выключать. Она поднимала оружие, наводила его на цель – и снова и снова нажимала на спуск.
Даже со своего места Диллон видел, что, когда она спускает курок, ствол ее пистолета опускается, поэтому, хотя ей и казалось, что пуля полетит точно в цель, она могла попасть только в землю.
Много позже Тереза вернулась домой. Ее пальцы слишком болели, чтобы их можно было сжать, а рука была комком ноющих мышц. Ладонь и бицепс тоже болели. Болело все, но она была довольна собой.
Тесс вошла во двор. Когда она дотронулась до раздвигающейся двери, то поняла, что не одна. Она повернулась, прижимая незаряженный пистолет к бедру, и посмотрела в темноту.
Его она не увидела, а скорее почувствовала.
Она почувствовала его взгляд. То, как он скользит по лицу, а затем двигается ниже, оглаживая ее горло, ее грудь, живот, бедра. Затем он опять перешел вверх и остановился на ее губах.
В темноте вспыхнул красный огонек спички. Мужчина поднес его к своей сигарете – его челюсть слегка осветилась, – глубоко затянулся, и кончик сигареты стал багровым. Двумя быстрыми движениями он загасил спичку.
Теперь между ними стояла темнота, не спокойная, как раньше, а наполненная биением какого-то медленного пульса. Этот же ритм Тесс ощутила у себя в крови. Она почувствовала отчаянный, дикий зов его взгляда. Ее губы раскрылись.
Мужчина сделал шаг вперед.
– Нам надо поговорить, – он поднял руку и поставил на стеклянный столик коробку с шестью бутылками пива. – Это для тебя, Тереза Бекетт. Начинай пить и рассказывай. Всё.
– Они не могли его найти. Они говорили мне, что он у них под постоянным наблюдением, что все его передвижения им известны и что я в абсолютной безопасности. А потом, в один прекрасный день, он зашел купить себе сэндвич, и больше его никто не видел. Специальный агент Куинси предсказал, что Джим вернется. Рано или поздно он вернется, чтобы убить меня.
Вы его выдали, миссис Бекетт, а он этого совершенно не ожидал. Для такого человека, как он, это был серьезный удар. Теперь единственный способ для него восстановить свое эго и чувство самоуважения – это убить вас. Он вернется. И вернется совсем скоро.
Я заставила их спрятать Саманту. Правда, мы не верили, что Джим может причинить ей зло – кажется, что он ее действительно обожает, – но рисковать мы не могли. А я осталась в доме и проводила там ночь за ночью. Ожидая. Целых шесть месяцев.
Каждую ночь Тесс лежала в постели, натянув одеяло до подбородка, напрягая слух, с открытыми глазами и с сердцем, которое подступало к горлу от любого звука. Она до корней сгрызла свои ногти. Она подпрыгивала от малейшего движения. Она забыла, как можно просто жить и чувствовать. А с холмов уже спустилась зима и укутала Уильямстаун белым покрывалом.
– Они искали повсюду, а ведь у них было не так уж много мест. Он редко говорил о своем прошлом, и полиции мало что удалось о нем выяснить. Его биологические родители умерли, приемные – тоже. Друзья его были из полиции, да и эти скорее были знакомые. Казалось, что ему негде спрятаться, и тем не менее он исчез абсолютно бесследно, как будто никогда не существовал. Иногда я задумывалась, а не был ли он каким-то ужасным призраком? Мне кажется, что полицейских начали посещать такие же мысли. В первую неделю за моим домом следили десять человек. Потом неделя превратилась в два месяца, в четыре и, наконец, в шесть. В охране остались только два человека в штатском. И вдруг Джим действительно появился.
ЧТО-ТО ЗАЦАРАПАЛО ПО КРЫШЕ.
Она бросилась поперек кровати, дотянулась до телефонной трубки и стала набирать номер.
Трубку снимет лейтенант Лэнс Диффорд, она скажет пароль, и полиция немедленно появится, если только они уже не обнаружили Джима на крыше.
Все будет хорошо.
Только в телефоне не было гудка.
– Ждешь меня, моя женушка?
Она подняла глаза.
Ее муж вышел из стенного шкафа, одетый в форму полиции Беркшира и похожий на молодого Роберта Редфорда. В руке он держал бейсбольную биту, на конце которой Тесс рассмотрела темные пятна и клочки прилипших волос.
Она бросилась к ночному столику, но ее обгрызенные ногти безуспешно заскребли по его гладкой поверхности. Джим прыгнул вперед и ухватил ее рукой за голую коленку.
– Нет, нет! – хрипло закричала Тесс, вцепившись в матрас.
Он бросил ее на пол. Падая, она сильно ударилась; воздух вышел из нее с громким болезненным звуком.
– Где Сэм?
– Ты ее никогда не найдешь!
– Разве они не рассказали тебе, на что я способен, Тереза? Разве они не рассказали, как я люблю причинять боль?
Она попыталась броситься вперед, но Джим просто сжал пальцы на ее колене. Потом Тесс почувствовала у себя на шее его горячее дыхание – он повернул ее на живот и рукой прижал ее голову к ковру. И заговорил. Его голос обволакивал Терезу, как вельвет – мягкий, тяжелый и удушающий. С каждым словом она задыхалась все больше и больше.
– Ты помогла им, Тереза. Ты многое рассказала им обо мне. И ты думаешь, что избежишь наказания?
Джим почти нежно взял ее за беззащитное горло. Ее пульс под его рукой колотился, как пойманная мышка. Медленно он стал сжимать ее горло. Затем велел ей сопротивляться. Он любил, когда его жертвы ему сопротивлялись. Тесс выворачивалась, пытаясь найти ногами точку опоры на ковре. Она знала, что он медленно перекроет ей кислород, а потом даст свободно вздохнуть, после чего все повторится сначала. Где-то позже он ее изнасилует и будет мучить. А потом, когда все это ему надоест, он возьмется за биту, и она возблагодарит Бога, что конец уже близок.
Ее пальцы сжимали его руку, а бедра бесцельно двигались.
Мысленно Тесс продолжала звать полицию. Она была абсолютно уверена, что они вот-вот поймут, что происходит в доме. В любую минуту они могут постучать в дверь. Они спасут ее. Но никто не появлялся.
У нее перед глазами появились светлые мигающие пятнышки. Женщина почувствовала, что голова ее кружится и что она проваливается в какую-то темную, крутящуюся темноту. Она умирала, и часть ее была слишком напугана и потрясена, чтобы волноваться по этому поводу.
Если сейчас ты не начнешь бороться, безразлично подумала она, то через много лет твоя дочь даже не вспомнит твое имя.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – прошептал ей Джим на ухо. – Ты ищешь глубоко в себе волю к сопротивлению. Но у тебя ее просто нет, Тереза. Я отобрал ее у тебя. Я знаю тебя с того момента, как впервые тебя увидел. За это время я вывернул тебя наизнанку, а потом залез в тебя, и теперь от твоего «я» ничего не осталось. Каждая мельчайшая часть тебя, каждая твоя мысль принадлежат мне. Я сделал тебя такой, какая ты есть. Я сижу у тебя в голове. Ты принадлежишь мне.
Точки в глазах стали ярче. Жжение распространилось от легких на всю грудь. Ее пальцы слабо пошевелились, а затем замерли неподвижно.
Его руки отпустили ее горло. И в этот момент она ударила его прямо в нос.
С горловым звуком Джим упал на спину, и она не стала ждать. Ее ослабевшая рука схватилась за ручку нижнего ящика ночного столика.
– Сука! – Он откатился в сторону. Тесс услышала свист воздуха, когда он поднял бейсбольную биту.
– Пожалуйста, ну пожалуйста, – беспрерывно повторяла она, пытаясь открыть ящик.
Резкий звук и свист. Тереза уклонилась и откатилась в сторону. Бита с шумом ударила по ковру.
– Я убью тебя!
Она плакала и ползла, плакала и боролась с этим чертовым ящиком, роясь в его содержимом и умоляя Бога о последнем чуде.
Свист. Бита врезалась в ее бедро.
Сначала она услышала громкий треск, а потом ее ногу охватил огненный пожар. И вдруг Тесс перестала бояться и почувствовала, что у нее еще есть силы. Теперь она здорово разозлилась.
Тереза попыталась вскочить на ноги, но дикая боль свалила ее с ног. Из глаз ее брызнули слезы. Она скорее почувствовала, чем увидела, что над ней занесли бейсбольную биту производства компании H&B[57]57
Старейшая компания по производству бейсбольных бит и мячей, расположенная в Луисвилле, штат Кентукки. Биты выпускаются под маркой «Луисвилль Слаггер» и считаются одними из лучших в мире.
[Закрыть].
Тесс повернула голову и посмотрела на Джима, который стоял, высокий и красивый, в серебристом свете луны, в парике, локоны которого вились у него на лбу, с гладкой, как будто высеченной из мрамора грудью.
Она успела подумать, что никто не говорил ей, что дьявол может быть так прекрасен.
Бита стала опускаться.
Ее рука схватилась за рукоятку пистолета, который она, наконец, нашла.
Почти захлебнувшись в крике и боли, Тесс перекатилась через свою раздробленную бедренную кость, полная ужаса, агонии и ярости, и подняла свои дрожащие руки.
Бита врезалась в пол. Женщина нажала на спусковой крючок.
– Так ты попала в него, – смог, наконец, произнести Джей Ти. Тереза допивала уже четвертую бутылку и слегка покачивалась. Ее глаза были пустыми и блестящими.
– Да, – она уставилась на покрытую легкой рябью воду бассейна. – Я попала ему в плечо, и этого хватило, чтобы он отключился. Полиция услышала выстрелы, и в дом ворвался Диффорд. Они увезли его, и все закончилось.
– Но ты продолжаешь бояться.
– Да. Он был прав. Я не могу выбросить его из головы. Я продала дом, схватила Сэм на руки, и мы побежали. И бежали целых два года. Новые города, новые лица, новые имена. Сейчас меня зовут Тесс Уильямс, но Саманта называет меня только Мамочка. Она никак не может запомнить все эти многочисленные имена и боится что-нибудь перепутать. Поэтому она больше не пытается запомнить имена – это совершенно ужасно.
– Ты сделала то, что должна была сделать.
– Этого оказалось недостаточно. Он снится мне каждую ночь, и каждую ночь он приходит, чтобы убить меня. Такой человек, как он… его нельзя было оставлять живым.
– Согласен.
– На прошлой неделе он голыми руками убил двух надсмотрщиков. Просто забил их. Он очень силен. Мне жаль, что в Массачусетсе нет смертной казни.
– Анджела…
– Зови меня Тесс.
– Нет, думаю это ни к чему. Ты используешь псевдоним для своей безопасности. Судя по всему, что ты мне рассказала, это отличная идея. Но, понимаешь, Энджи, Марион сняла отпечатки твоих пальцев и через отделение полиции в Ногалесе послала их в ФБР. Именно так я и узнал твое настоящее имя.
Тереза очень долго молчала.
– Ах вот как, – произнесла, наконец, она.
Джей Ти протянул руку и взял ее руку в свою. Рука Тесс была холодной.
– Она просто делала свою работу. Она видела, что ты постоянно лжешь, и должна была тебя проверить.
– Понимаю.
– Она знает, что совершила серьезную ошибку. Зная, что представляет из себя Джим Бекетт, неудивительно, что ты хотела сохранить свое имя в тайне от всех, даже от полиции и ФБР. К сожалению, это не удалось. Марион хотела бы забрать тебя. Она лично сопроводит тебя в Куантико и поместит в конспиративный дом, где тебя будут круглосуточно охранять.
– Ты что, не понял ничего из того, что я тебе рассказала?
– Первый раз полиция совершила ошибку, но теперь они стали умнее…
– Это неважно! – Тереза вырвала у него свою руку и встала. – Ты что, не понимаешь? Он же коп. Он знает все их правила и процедуры, он думает, как они. Пока я под защитой полиции, я не чувствую себя в безопасности, потому что – давай согласимся с этим – полиция должна действовать по правилам, а для Джима никаких правил не существует. Он может просчитать их действия и обвести их вокруг пальца. А я при любом раскладе остаюсь одна перед бейсбольной битой. Я не хочу пережить все это еще раз. Я не собираюсь сидеть как глупый мышонок и ждать, когда кошка бросится на меня.
Джей Ти молча слушал.
– Я остаюсь здесь, – заключила женщина. – Даже если полиция в Ногалесе знает, кто я такая, у Джима нет никаких контактов в Аризоне, правильно? А агентам в Куантико, которые говорили с Марион, можно приказать заткнуться, нет?
– Я переговорю с сестрой.
– Отлично. Тогда с этим мы разобрались. Ты ничего не понимаешь, Джей Ти. Тебе только кажется, что ты все понял. Ты видишь, как я плаваю и стреляю по сену, и ты считаешь, что я абсолютно беззащитна. Но одной вещи ты у меня не отнимешь – я могу думать, как Джим Бекетт… – Губы Терезы скривились, в глазах появились слезы; она вытерла их тыльной стороной руки. – Я остаюсь. Если он найдет меня здесь, то я с ним разберусь. Или с ним придется разобраться тебе. Ты можешь со мной не соглашаться, ты можешь спорить, но то, что я сюда приехала, – это умный шаг. Если в мире существует человек, который может противостоять Джиму Бекетту, то это злой и самонадеянный тип, которого зовут Джей Ти.
Боже, она совсем изменилась. Перед ним стояла сильная и яростная женщина. Диллону захотелось прижать ее к себе и целовать до тех пор, пока она не вцепится пальцами в его плечи и не прорычит его имя, сатанея от желания. Он захотел почувствовать, как она будет извиваться, кончая.
– Завтра утром мы опять начнем со стрельбы. И запомни, детка: берегись. Теперь я не дам тебе ни минуты продыху.
– Отлично!
– А теперь уматывай, или я сейчас сорву с тебя одежду и трахну прямо здесь, на веранде.
– Ой-ой.
– Ты все еще здесь?
– Это все пиво, – небрежно объяснила Тесс, не двигаясь.
Джей Ти подался в ее сторону, и она, наконец, ожила – пересекла веранду, открыла раздвигающуюся дверь и скрылась в глубине дома. Диллон мысленно представил себе, как поворачивается ее дверной замок.
А он так и остался сидеть на веранде, слушая стрекотание сверчков, размышляя над ее рассказом и внимательно рассматривая две оставшиеся банки «Мишелоба»[58]58
Популярный в США сорт пива.
[Закрыть].
