Текст книги "Амулет богини Бэнтен (СИ)"
Автор книги: Ли Льеж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)
Тут вышел из себя даже кроткий Юки:
– Если ты всегда так себя ведёшь, Широ, то неудивительно, что тебя пытаются отравить! – Сказав это, он сразу же захлопнул рот, но было поздно, слова уже вырвались.
Широ замер и со страхом посмотрел на друга.
– Что ты сказал?
Ничего не поделаешь, пришлось объяснять:
– Мне показалось странным, что Акико-тян умерла от удушья, а косточки у неё в горле не было. От чего же она тогда задохнулась? И она ведь ела сливы из вашего горшочка. – Юки помолчал, кусая губы. – Я ничего не говорил вам, не хотел волновать.
Злость полностью покинула Широ, он присел на корточки и уставился себе под ноги. Юки опустился на песок рядом с ним.
– А я думал, это только мои глупые страхи, – упавшим голосом сказал Широ.
– Скорее всего, так оно и есть. – Юки постарался говорить бодро. – Вставайте, Йомэй-сама, нам пора возвращаться в замок.
[1] 30, 3 см
[2] Кодзики – крупнейший памятник древнеяпонской литературы, один из первых письменных памятников, основная священная книга синтоистского троекнижия, включающего в себя помимо «Кодзики» «Нихонги» («Анналы Японии») и сгоревшие во время пожара в 645 г. «Кудзики» («Записи о минувших делах»).
[3] Манъёсю– старейшая и наиболее почитаемая антология японской поэзии, составленная в период Нара. Другое название – «Собрание мириад листьев».
[4] Кокинсю – антология японской лирической поэзии.
[5] Инари – дух риса, богиня плодородия, в частности всех злаковых культур. По поверьям, является людям в облике лисицы.
[6] Ритуальные врата, представляющие собой ворота без створок с двумя столбами, выкрашенными в красный цвет, и двумя вогнутыми перекладинами сверху.
Глава 3 НАЧАЛО ПУТИ
Хлопотный день Юки
Утром следующего дня Юки вышел из комнаты затемно, когда Широ ещё спал. Перехватив на кухне два-три рисовых шарика из остатков вчерашнего обеда и с трудом дождавшись опускания моста, он быстро пробежал через парк и направился к деревне. У него было одно важное дело: из-за поспешного бегства от храма Инари они с Широ не успели забрать свою корову. Её могли хватиться, а обострять отношения с обитателями замка, в частности с владельцем коровы, Юки очень не хотелось.
Разумеется, когда мальчик, проделав долгий путь пешком, вышел к храму, никакой коровы у колышка уже не было, там болтался только короткий обрезок верёвки.
Сказав себе, что сдаваться рано, Юки первым делом отправился искать дом местного священника, рассудив, что тот должен находиться где-то рядом с местом служения. Ему сразу же повезло: обогнув храм, он увидел каннуси[1], сидящего на веранде, свесив ноги. Святой человек был занят: считал деньги. Юки неторопливо подошёл к нему и вежливо поклонился, но каннуси, занятый подсчётами, его не заметил.
– Да будет с вами милость богини Инари! – Самым доброжелательным голосом пропел Юки, снова поклонившись.
Священник вздрогнул и быстро прикрыл деньги руками.
– Ты кто? Вор?
– Что вы, господин, я скромный слуга дома Асакура.
Каннуси смерил его недоверчивым взглядом.
– И какое у тебя ко мне дело?
– Я пришёл за своей коровой. Видите ли, вчера мне пришлось съездить в деревню по важному поручению господина распорядителя, Сагара-сана. Приехал я на этой самой корове, но, накупив разных товаров, понял, что обратно в замок мне их не донести. Пришлось мне нанимать носильщиков, а корову я привязал вот к тому колышку возле вашего святого храма. Зная, какими карами великая богиня Инари карает всех воров, лжецов и укрывателей, я и помыслить не мог, что кто-то из паломников решится похитить мою корову. Не знаете ли вы чего-нибудь об этом происшествии?
– Откуда мне знать? – Возмутился священник. – Делать мне нечего, только стеречь чужих коров. Я что – пастух? Ничего не видел и не знаю. Впрочем, – чуть-чуть подумав, продолжил он, – сегодня на рассвете мимо меня провели корову. Действительно, припоминаю… такая рыжая, на боку пятно?
– Да! – Обрадовался Юки. – И куда же её повели?
– Знать не знаю, был занят! Если хочешь, ступай к каменотёсам, они бездельничают с другой стороны храма. У комаину[2], которых я приказал им сделать для нашего храма, получились такие гнусные морды, что сразу понятно: при работе эти люди смотрят на что угодно, только не на то, что у них под резцом. Спроси у них, может, они чего и видели!
Раскланявшись со священником, Юки обежал храм с другой стороны и, действительно, увидел двух мужчин в рабочих куртках, которые сидели на корточках среди груды камней и о чём-то увлечённо беседовали. Мальчик припомнил, что всё это время до его слуха не донеслось ни одного удара резца о камень – кажется, каннуси был совершенно прав.
– Доброго утра вам, почтенные каменотёсы! Не видели ли вы, кто сегодня рано утром отвязал и увёл корову от вон того колышка?
Мужчины прервали беседу и равнодушно уставились на него.
– Я молюсь о душе этого несчастного человека! – Сдвинул брови Юки. – Его ожидает гнев богини Инари, не прощающей похитителей чужого. И к укрывателям чужих преступлений богиня тоже не благосклонна. Так видели или нет?
Глаз ремесленников оставались пустыми. Юки подумал, что они, должно быть, не слишком религиозны.
– Циновщик Яити, – наконец, сказал один из мужчин, а второй кивнул.
– Кто-кто?
– Яити, плетёт циновки. Наверное, это его корова.
– Нет, это моя корова! Где мне найти этого Яити?
Рабочие объяснили, и Юки со всех ног помчался в указанном направлении.
Отыскать незнакомого человека было не так-то просто: в деревне ремесленники делились по кварталам. Циновщиков было целых тридцать семей, и все жили на одной улице. Сунувшись без толку в несколько лавок, Юки, наконец, получил точные указания, где искать Яити, и вскоре обнаружил искомого в маленькой лавке под плетёным навесом, всё свободное пространство в которой занимали уложенные друг на друга соломенные маты. Яити был худ, но в лавке с трудом помещался, для Юки месте там и вовсе не нашлось, так что пришлось вести разговор через порог.
– Яити-сан, не вы ли сегодня утром увели мою корову от храма Инари?
Лицо ремесленника приняло недовольное выражение. Юки уточнил:
– Рыжую, с пятном на боку. Она была привязана к колышку. Каннуси-сан сказал, что её увели вы, и велел вам передать, что богиня Инари жестоко карает воров. Если же вор совершил преступление по недомыслию, а потом раскаялся и вернул имущество владельцу…
– Ничего не знаю! – Отрезал Яити и повернулся к Юки спиной.
Но тот неумолимо продолжал:
– Если же вор не раскается, его ожидают страшные болезни: язвы, слабоумие, глухота, слепота, немота…
– Не крал я твою корову, ясно? – Перебил его Яити. – Не украл, а просто забрал, раз уж она там стояла ничейная.
– Ничейных коров не бывает. – Строго сказал Юки. – Хорошо, что мы всё выяснили, а теперь отдайте мне, пожалуйста, мою корову.
– Отдал бы, пожалуй, но так уж вышло, что я её продал.
– Продали?.. Чужую корову? Но кому?
– А вот этого я тебе не скажу.
Юки сжал руки в кулаки.
– Почему не скажете?
– Сам виноват, что оставил корову где не надо, а теперь ты заберёшь её у нового владельца, а тот придёт ко мне и скажет: «возвращай деньги» …
– И вернёте, конечно.
– Вернул бы, да уж нету. Нечем мне теперь от него откупиться! Потому и не скажу.
Юки подумал.
– Вы что же, хотите, чтобы я вам дал денег?
Яити тоже сделал задумчивое лицо.
– А что, ведь я корову приютил, от воров спас. Мне вознаграждение полагается!
– «Спас от воров»? Да ты и есть вор!
– А вот будешь так со мной говорить, ничего не скажу больше!
Заметив, что у Юки начали краснеть уши и шея, ремесленник пошёл на хитрость:
– Ладно, ладно, вижу, что ты не в духе. Давай сделаем так: купишь у меня циновку – скажу, кому продал корову, не купишь – не скажу.
– Да на что мне сдалась ваша циновка!
– Мои циновки – лучшие в округе, больше вы нигде таких не найдёте. Посмотрите, какие толстые, какие упругие, а сверху ещё перевиты травой, чтоб босыми ногами мягко ступать. Берите циновку, не пожалеете!
Пришлось Юки покупать циновку и после тащить её за спиной, как рабочую корзину. Зато теперь он знал, куда идти – в дом варщика саке.
Яити посчастливилось продать корову состоятельному человеку: подходя к высокому деревянному строению, Юки немного оробел. Постояв несколько минут на пороге и не дождавшись ответа на звон колокольчика, мальчик решился войти.
Изнутри дом, казавшийся двухэтажным, был совсем пустой. Посреди высокой комнаты стояла огромная бочка в два человеческих роста высотой, к ней были приставлены лестницы, и рабочие в коротких штанах, но без накидок, поднимались по этим лестницам с большими чанами риса. Огромное чрево бочки поглощало весь рис.
Юки заинтересовался: он ещё никогда не видел, как варят саке. Но мужчина в кимоно из крашеного льна, видимо, хозяин предприятия, увидел его и рассерженно замахал руками.
– Куда, куда? А ну убирайся отсюда! Лезет без спросу!
– Я звонил, – с достоинством сказал Юки, – но дверь никто не открыл.
– Не видишь – все на работе! Кто ты такой, чего тебе надо?
Юки коротко изложил суть своего дела, на всякий случай присовокупив к нему от лица богини Инари пожелание всяческих бедствий укрывателям чужого имущества.
– Так значит, этот Яити продал мне ворованную корову? – Выслушав мальчика, сказал хозяин. – Ещё бы, откуда у такого бедняка такая холёная корова…
– Ну так вы мне её отдадите? – Нетерпеливо спросил Юки. – Яити вернёт вам деньги, он обещал.
– Да если б всё было так просто, мальчик! Дело в том, что корову эту я уже отдал в приданое моей дочери. Свадьба у неё сегодня днём, а денег у меня сейчас немного – все в дело вложены. Жених без приданого брать дочку отказывается, вот и решил я отдать им эту корову. Тем более что плут Яити по дешёвке продавал… где я ещё найду такую корову за такие деньги?
– Но это моя корова! – Воскликнул Юки. – И она мне нужна!
– Так, может, ты просто заберёшь у Яити деньги? – С надеждой спросил варщик саке. – Если подумать, не так уж там было и мало. Тебе хватит на новую корову.
– Нет, мне нужна эта!
– Тогда не знаю, что и делать. Что же я дам за дочь вместо коровы?
– А вот это не подойдёт? – Юки, поморщившись, стянул со спины тяжёлую циновку.
Хозяин клокочущее рассмеялся:
– Циновка вместо коровы? И это, по-твоему, равнозначная замена?
Юки надулся.
– Мне всё равно. Верните мне мою корову!
– Хорошо, – примирительно сказал варщик саке, – сделаем так. Иди к жениху моей дочери, и если он согласится отдать корову, то я отдам. Если нет – ну извини, разбирайся с этим Яити.
И Юки ничего не осталось, кроме как снова пуститься в путь. На этот раз пришлось идти в лавку красильщика шёлка по имени Тацу.
Таких лавок в деревне пока было немного, нужную Юки опознал по полощущимся на ветру полотнищам разноцветного шёлка и по иероглифу «тацу» на вывеске. Самого господина Тацу, однако, в лавке не было, а служанка сказала, что он уже ушёл в дом невесты.
Проклиная всё на свете, Юки снова помчался к варщику саке, но в этот раз дверь была плотно закрыта. На секунду мальчика охватило отчаяние, но потом он решил, что ещё не поздно, и опрометью кинулся в храм Инари, куда, без сомнения, должна прибыть свадебная процессия.
Очевидно, жених и невеста двигались к храму каким-то окружным путём, потому что, дожидаясь их, Юки успел и поволноваться, и поскучать, и даже немного вздремнуть на солнышке. Когда же вдали появилась разукрашенная повозка, Юки вскочил на ноги и счастливо улыбнулся: в неё была запряжена их корова!
Невеста, согласно обычаю, была с ног до головы закутана во что-то белое и громоздкое, так что она едва-едва могла передвигаться самостоятельно и ничего не видела из-под покрывала, накинутого на традиционное головное украшение в виде рогов. Пользуясь тем, что из-за медлительности невесты остальные гости ещё не успели выйти из повозки, Юки подбежал к жениху, полному человеку лет тридцати, быстро поклонился и сообщил:
– На этой корове лежит проклятье!
– Что? – Жених отшатнулся. – Проклятье? Кто вы такой?
– Я слуга из дома Асакура! – Представился Юки. – Одна тамошняя служанка, хозяйка этой коровы, сильно заболела, и доктора ничем не могли ей помочь. А гостил у нас в ту пору знаменитый прорицатель из Киото – Асакура-сама вызвал его, чтобы он предсказал ему будущее. Вот этот прорицатель и прорёк, что в замке проклятье. Стал он его искать, да и нашёл эту корову. Оказывается, в неё вселился ками зелёной плесени! Если долго находиться с ней рядом, в горле начинает расти плесень. Радуйтесь, что я вас предупредил!
– Эта корова принадлежит моему будущему тестю, – возразил жених.
– А вот и нет, он купил её только этим утром! Позвольте вам объяснить, господин, что по приказу прорицателя вчера вечером я привязал эту корову у священного места – храма Инари, чтобы ками, испугавшись духа великой богини, покинул тело коровы. И что вы думаете? Сегодня на рассвете один наглец отвязал корову от колышка, а потом пошёл и продал её, как свою собственную, вашему почтенному тестю! Но я, так уж и быть, заберу эту корову и избавлю вашу семью от проклятия.
– Но это же приданое моей невесты! – Всё ещё не мог опомниться жених. – Что я получу вместо него?
– Так вот. – И Юки сунул ему в руки циновку. – Смотрите, какая! Толстая, упругая, а сверху ещё оплетена травой, чтобы удобно было ступать босиком. Лучшая в округе! Давайте я сам распрягу корову.
В одну минуту дело было сделано. Гости ещё не высадились из повозки, а Юки уж уводил корову.
Однако, стоило им выйти за пределы священной территории храма, как корова упёрлась копытами в землю и дальше идти отказалась. Как Юки ни понукал рогатую тварь, возвращаться в родной хлев она не желала. А меж тем, уже перевалило за полдень! Широ наверняка беспокоится и злится, нужно спешить.
– Что, помощь нужна? – Мужчина лет тридцати с небольшим, в льняных одеждах и широкополой соломенной шляпе, остановился посреди дороги и оценивающе смотрел на страдания Юки.
– Буду благодарен вам, если поможете! – Юки остановился и вытер пот со лба тыльной стороной кисти.
– Верно, корова не привыкла двигаться без ездока. Садитесь на корову, а я отведу её, куда вам нужно. – Предложил незнакомец.
– Ох! – Уставший Юки облегчённо улыбнулся. – Вы так добры! Но это ведь затруднит вас, мне нужно ехать на другой конец деревни – к замку…
– Нам как раз по пути. Садитесь, садитесь.
Поскольку мечей у незнакомца не было, Юки предположил, что это какой-нибудь бедный паломник, уже посетивший храм и теперь решивший прогуляться по деревне и посмотреть на знаменитый замок Мино. Что ж, если так, можно, пожалуй, принять столь любезное приглашение.
И Юки вскарабкался на корову, а странник взялся за уздечку и повёл её по направлению к замку.
– Вы совершаете паломничество? – Спросил Юки.
– Что-то вроде того, – не оборачиваясь, сказал незнакомец, – я уже когда-то бывал в этих мечтах, и теперь вот решил остановиться здесь на денёк-другой, чтобы посмотреть, как тут всё изменилось.
– Да уж, изменений много, – согласился Юки. – То есть, наверное я этого сказать не могу, так как лет мне ещё немного. Давно вы были здесь в последний раз?
– Давно, ещё до вашего рождения. Деревня тогда была в четыре раза меньше, чем сейчас, храма Инари не было. Теперь здесь всё по-другому. Кажется, не только деревня, сама провинция Мино тоже подросла.
– Так и есть, господин Асакура недавно присоединил к своим владениям несколько мелких провинций. Не военным путём, – он теперь почти не воюет, – а выкупил за гроши у разорившихся землевладельцев.
– Сказывали мне, что у Асакура-сама новый наследник, приёмный сын. Так это?
– Ну да, он живёт здесь уже полгода.
– Достойный молодой человек?
– Конечно. Его выбрал лично господин Асакура.
– А что прежний наследник? О нём ничего не слышно?
– Простите, – Юки выпрямился, – это долгая история. Я, слуга дома Асакура, не могу разговаривать об этом с незнакомцами.
– Конечно, простите моё любопытство. Сколько же лет новому наследнику и как его зовут?
– Молодой господин – Асакура Йомэй, ему пятнадцать лет.
– Наверное, это талантливый юноша?
– Безусловно. – Юки не хотелось обсуждать Широ с незнакомцами, но этот человек явно хотел узнать о нём побольше. К сожалению, он шёл спиной к Юки, видеть его лицо было невозможно, и даже затылок скрывала шляпа.
– И что же, Йомэй-сама обещает стать хорошим воином?
– Он уже хороший воин! – Покривив душой, заявил Юки. – А почему вы так им интересуетесь?
После секундной паузы незнакомец сказал:
– Я думаю поселиться в Мино навсегда и, конечно, мне интересно, что представляет собой здешний будущий правитель. Потому что Райдон-сама, говорят, очень стар.
– Ну не так уж и стар, – Юки спрыгнул с коровы, – благодарю вас, господин. Дальше я пойду один.
– Славно, славно, мне тоже пора идти, – не возражал незнакомец, – благодарю вас за беседу.
С этими словами он отпустил узду и быстро зашагал в обратном направлении. Юки удивлённо посмотрел ему вслед.
Широ и его слуги
Зацвела вишня. В начале четвёртого месяца Широ получил письмо из дома, написанное Акио по поручению всех остальных домочадцев. Старший брат подробно описывал, какой красивой стала родная Нидзёмару за истекшие месяцы, как вырос и похорошел их старый дом, как расширился сад. Мамору не нарадуется новому зданию храма Будды Амида, а Рю увлёкся собиранием старинных образцов оружия – теперь они могут себе это позволить. Что до него, Акио, то он готовится поступить на государственную службу и стать чиновником в каком-нибудь крупном городе – Осаке или даже в самом Киото. Отец жив и здоров, всё ждёт приглашения в гости. Теперь, когда Нидзёмару вновь начала расцветать, окрестные князья к границам и подойти боятся: войско господин Асакура прислал отменное, и Рю великолепно им руководит.
«Ты совсем ничего не пишешь, братец, – с горечью отмечал Акио, – а ведь мы все по-прежнему любим тебя. Неужели твоя обида на отца оказалась такой сильной?»
Перечитав письмо дважды, Широ вздохнул. Ну что он может написать в ответ? О приглашении в гости нечего и говорить: ещё при первом их разговоре Райдон-сама ясно дал понять, что все семейные взаимоотношения Широ должен оставить в своей памяти, а для всех остальных он – Йомэй-сама, сын Асакура-сама, а отец – уже никакой не отец, а Асаи-сама и только.
Об успехах в учёбе писать стыдно, потому что сколько-нибудь значительных успехов так и не появилось. Конечно, теперь он лучше разбирается в литературе и немного изучил прочие науки, но в кен-дзюцу всё ещё не блещет. Если уж говорить совсем откровенно, то у него, похоже, просто нет никаких способностей к сражениям.
И уж конечно не стоит посвящать родственников в обстоятельства давнишнего диалога между Широ и Асакура-сама, при котором последний пообещал отправить Широ домой, если он не будет соответствовать самым высоким ожиданиям. Год, конечно, ещё не прошёл, но вряд ли что-то существенно изменится к осени.
Так что написать письмо Широ не решился.
Когда вишня достигла полного расцвета, и самураи, и простой люд потянулись на праздничные гулянья. Широ и Юки пили чай, сидя на траве под цветущими деревьями в парке, не рискуя идти в деревню. Телохранители Широ перестали поддаваться на уловки и буквально не сводили с Широ глаз, чем очень его раздражали. А какое удовольствие бродить по деревне в компании трёх вооружённых головорезов? Тогда всем сразу станет понятно, что Широ – непростая особа, и жителям деревни придётся спешно замолкать в его присутствии, прерывать все дела и падать перед ним ниц. Да, это лестно и в определённой мере приятно, но зато лишает всех остальных развлечений.
И вот уже неделю Широ и Юки, закончив все занятия дома и в додзё, вечера проводили за чаепитиями, ничуть не возмущаясь, если нежно-розовые лепестки быстро облетающих вишен падали им прямо в чай. Это считалось хорошим предзнаменованием.
Однажды Широ остался в одиночестве на целых полдня: Юки, подобно Широ, получил письмо от своей изгнанной из Мино матери, с которой ему не дозволялось видеться; Широ решил оставить его наедине с дорогим письмом и по привычке пошёл прогуляться в парк. Краем глаза он видел, как мелькнула в воротах замка фигура одного из его телохранителей – Широ так и не научился их различать – но на этот раз самураи почему-то за ним не пошли.
Видимо, решили, что без Юки я далеко не убегу, подумал Широ. Как глупо.
В ожидании друга он посидел на стволе дерева, перекинутом через ручей, наблюдая, как весело бурлит и серебрится у него под ногами сбросившая ледяные цепи вода, и, заметив среди струй гладкие спинки мальков, рассеянно подумал, что неплохо бы раздобыть удочку. А в реке за стеной, верно, водятся карпы или даже форель…
Вернувшись в замок, Широ впервые прошёл не через главные ворота, а через малые, для слуг. Попавшийся ему навстречу Сагара-сан удивлённо уставился на его.
– Йомэй-сама?..
– Добрый день, Сагара-сан. Очень хорошо, что я вас встретил, я не знал, у кого спросить… Нет ли у вас удочки?
Широ ожидал, что в ответ распорядитель скажет ему что-нибудь про несоответствие его статуса родовитого даймё и глупого занятия, для которого нужна удочка, но Сагара-сан не сказал ничего подобного, а ответил:
– Подождите, я сейчас.
Вскоре Широ шагал к выходу из парка, вооружённый прекрасной новенькой удочкой из прочного бамбука. На выходе он ещё раз оглянулся по сторонам, крикнул в глубину парка: «Как хотите, ротозеи, я ухожу без вас!» и преспокойно начал спускаться к реке.
Клёв в начале весны был отличный. Времени прошло всего чуть, а в прихваченном Широ ведёрке уже плескались, сердито отпихивая друг друга плавниками, два пучеглазых карпа. Очень довольный уловом, Широ подумал, что Юки, верно, уже утёр слёзы, вызванные материнским письмом, и можно показать ему карпов и выпросить у Сагара-сана вторую удочку.
Тропинка наверх петляла между деревьев, росших у воды очень густо. Широ поднимался, внимательно глядя себе под ноги и стараясь не расплескать воду из ведёрка, поэтому присутствие другого человека он заметил только тогда, когда в поле его зрения попала тень на земле. Подняв глаза, Широ увидел кого-то из телохранителей – то ли Даики, то ли Кента.
– А, вот и вы, – недовольно проговорил Широ, – то от вас не знаешь, как отвязаться, то пропадаете куда-то. А что, если б меня сейчас похитили? Безалаберно относитесь к своим обязанностям, господа самураи. Дайте пройти.
Однако Кента-Даики не двинулся с места. Ничего не понимая, Широ попытался его обойти, но не тут-то было: охранник не собирался его пропускать.
– Вы что, не узнали меня? – Сердито крикнул Широ. – Отойдите сейчас же!
Сзади послышались шаги. Нервно обернувшись, Широ увидел, что со спины к нему подошли ещё два телохранителя: один точно Ботан, а второй… да как же его?!
– Что такое? – Спросил Широ. – Что вы делаете?
Самураи молча сомкнулись вокруг него кольцом, отрезав все пути к отступлению. Лица у них были пустые, но глаза…
– Что вам нужно?! – Широ ощутил неприятное чувство под ложечкой, очень похожее на страх. – Что вы себе…
Он запнулся на полуслове: кто-то из охранников толкнул его в спину, и Широ рухнул на землю ничком. Удочка выпала и откатилась, вода разлилась.
– Только не по лицу. – Голос Ботана прозвучал как из туманной тучи.
И тут Широ начали бить ногами.
Его пинали и плевали на него, и таскали за волосы, и осыпали грязными ругательствами. А он – слабый мальчишка против трёх здоровых мужчин – мог только сжаться в комочек и прикрывать голову руками, чтобы подставка чьей-нибудь деревянной гэта[3] не ударила его в висок. Всё происходящее было настолько дико, настолько невероятно, что сознание Широ совсем помутилось: он перестал понимать, где он находится и от кого терпит такую страшную, такую унизительную боль.
Длилось избиение, должно быть, недолго, так как вскоре удары прекратились. Но боль никуда не делась, наоборот, она становилась всё сильнее, всё ощутимее, и спрятаться от неё Широ не мог. Нападавших уже не было рядом, они бросили его и ушли, а Широ, не заметив этого, корчился в скорлупе боли, мечтая умереть.
Письмо матушки, как всегда, было кратким и деловым: бывшая госпожа Моринага не желала расстраивать своего единственного сына лишними проявлениями чувств. Тем не менее, Юки не мог удержаться от слёз: бедная матушка, ведь ей приходится гораздо хуже, чем ему! Она живёт в полном одиночестве в маленьком домишке на городской окраине, и соседи не желают с ней даже разговаривать – как же, вдова предателя. К тому же матушка полностью лишена средств к существованию, и если б не скромное жалование Юки, которое тот отсылал ей почти целиком, оставляя себе лишь сущую мелочь, бывшая жена знатного самурая могла бы умереть от голода или надорваться на чёрной работе.
Как бы Юки хотел помочь матушке чем-то большим, чем эти жалкие деньги, которые не всегда доходят до неё из-за несовершенства почты и дорожных грабителей! Но он был таким же отверженным, как она, и не мог предложить ей ничего сверх. Это была главнейшая из печалей Юки, остальные были не важны по сравнению с ней.
Проведя долгое время в тяжёлых раздумьях, Юки убрал письмо в свою шкатулку и только тогда обнаружил отсутствие Широ. Не зная точно, когда Широ покинул комнату, Юки предположил, что тот, должно быть, вышел в уборную, или его вызвал за чем-нибудь господин Райдон, так что Широ сейчас вернётся. Он подождал, но Широ не возвращался.
Тогда Юки обошёл всё крыло, заглянул во все помещения в замке, куда Широ мог бы пойти и, ничего не обнаружив, направился в парк. Широ не было и в парке. Оставалось предположить, что он зачем-то пошёл в деревню. Но всё равно это было очень странно.
Вернувшись к замку, Юки вдруг увидела Даики-сана, одного из охранников Широ – тот спокойно полировал меч. Это что же, выходит, что Широ опять улизнул без охраны? Не позвав с собой Юки? И до сих пор не вернулся? Не иначе как с ним вышла неприятная история!
Юки побежал в деревню. Там он обошёл несколько улиц, поглазел туда-сюда, но никаких следов Широ не обнаружил. Может быть, Широ вышел через другой проход, ведущий к реке?
Торопливо пробежав сквозь парк, Юки вышел на тропинку, спускающуюся к воде. Деревья здесь росли столь густо, что попытку разглядеть среди них кого-нибудь можно было счесть безнадёжным предприятием. Поэтому Юки закричал:
– Йомэй-сама! Отзовитесь, Йомэй-сама! – и, отойдя от стены подальше, – Широ! Широ, ты здесь?
Но никто ему не ответил.
А что если Широ утонул в реке? – в испуге подумал Юки. Умеет ли он плавать?
Он начал быстро-быстро спускаться вниз, едва не скользя по траве, и вскоре обнаружил Широ – всего в кровоподтёках, в разорванной одежде, лежащего поперёк тропинки без дыхания и движения. Рядом на боку валялось ведро и две выпавшие из него дохлые рыбы.
От ужаса Юки закричал, то есть хотел закричать, но из горла вырвалось какое-то сипение с рыданием пополам.
– Широ! – Простонал Юки, упав на колени. – Прости меня, Широ!
Слёзы хлынули по его щекам, останавливать их он и не пытался: сидел рядом с телом распростёртого на земле Широ и горько плакал от отчаяния.
Оказалось, что Широ всё-таки дышит: нагнувшись к его лицу, Юки уловил слабое движение воздуха. Глаза Широ были открыты, но ничего не видели, расширенные зрачки смотрели в никуда. Его сознание трепетало на тонкой кромке между явью и беспамятством, рыданий Юки он даже не слышал.
Ладонью стерев с лица слёзы, Юки осторожно, едва касаясь потряс Широ за плечо:
– Если ты жив, очнись, очнись!
Он звал друга по имени довольно долго, пока, наконец, веки Широ не дрогнули и безумный взгляд с трудом не обратился к нему.
– У тебя есть меч? – Разлепив сухие губы, каким-то чужим голосом пробормотал Широ.
– Что? – Юки ещё ниже нагнулся к нему. – Зачем вам меч?
– Я должен умереть… – Ответил Широ, и его глаза закатились.
– Нет уж! – Крикнул Юки. – Я вам не позволю! Умрёт тот, кто так вас изувечил!
– Нет. – Веки Широ были полузакрыты, но губы шевелились – Умереть должен я. Это слишком. С таким позором я не могу.
Юки яростно начал тереть глаза рукавом. Широ жив, не время раскисать. Другу нужна помощь – а помощничек разревелся, как малое дитя.
– Широ, тебе нельзя умирать. Это нечестно. Умирать должны преступники. А позор – что позор? Неужели ты думаешь, что я об этом кому-нибудь расскажу? Убей меня, если хочешь быть уверенным в моей немоте!
– Юки… – Широ застонал, с трудом переворачиваясь на спину. – Всё равно все узнают… они ведь расскажут!
– Кто они?
– Эти трое… Ботан и…
Юки оторопел.
– Это сделали твои телохранители??? Но почему?
Широ не ответил.
Юки напряжённо думал. Ещё никогда ему не приходилось принимать так много важных решений в считанные секунды.
– Нет, Йомэй-сама, они никому ничего не расскажут. Я только что видел Даики-сана у замковых ворот – он совершенно спокоен. Они все уверены, что их преступление останется безнаказанным, потому что понимают, что для вас признать позор – хуже, чем умереть. Они знают, что вы сами попытаетесь скрыть все следы побоев и будете молчать о них.
– Посмотри на меня! – Взвыл Широ. – Как я их скрою?!
– Я вам помогу. Для начала нам надо уйти с тропинки. Можете вы встать?
Ноги почти не держали Широ. Всё же Юки кое-как удалось увести его в более густые заросли, где какой-нибудь замковый слуга, идущий за водой, не смог бы его разглядеть. Сам Юки опрометью кинулся в замок, отыскал в сундуке чистое кимоно и хакама, сунул одежду себе за пазуху, надел большую соломенную шляпу и побежал обратно.
К счастью, переломов у Широ не оказалось, но на теле не было живого места. Тут и там быстро наливались огромные синяки. Юки помог ему снять разорванное тряпьё и осторожно, стараясь не причинить боли, переодел в чистые одежды. Прекрасные густые волосы Широ – единственное, что в нём было по-настоящему красивого – теперь были спутаны и висели клочьями, в них запутался сор и травинки. Юки прикрыл их шляпой. Теперь уродливые синяки были скрыты от посторонних глаз, но вид у Широ всё равно был жалкий.
– Ничего, – успокаивающе бормотал Юки, – главное – дойти до комнаты так, чтобы никто ничего не заметил.
Когда они шли по парку, Широ опирался рукой на плечо Юки, но перед выходом к мосту он сбросил руку и зашагал самостоятельно. Юки шёл рядом, готовый подхватить его в любой момент, но Широ, стиснув зубы, молча прошёл мимо охраны и, ни остановившись ни на миг, дошёл до своей комнаты. Там он без сил повалился на футон, а Юки, постаравшись устроить его поудобнее, побежал искать лекарства.
Учитель кен-дзюцу Мицуёри очень удивился, обнаружив одного из учеников на пороге своего дома в неурочное время.
– Юки-кун?
– Мицуёри-сэнсей, простите меня за то, что пришёл без приглашения, но мне очень требуется ваша помощь!
