Текст книги "Амулет богини Бэнтен (СИ)"

Автор книги: Ли Льеж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

– Ну как же! Поглядите на глаза нашего гостя. Они не цвета неба, но всё равно необычные. Откуда у вас такие глаза, Йомэй-сан?..

Широ попытался повернуть беседу в нужное русло:

– А как же обстановка в нашей стране? Опасно начинать войну, когда народ столь разобщён…

– Разобщён? – Император удивлённо поднял брови. – Ямада-сан, вы слышите, что говорит этот юноша? Ниппонцы разобщены? Почему бы это?

– Не имею представления, государь. Наш гость очень молод – а молодым, вы знаете, везде мерещатся заговоры.

– Ох, как это верно! Ведь я и когда-то был молод! – Вздохнул император, весело глядя на Широ. – Успокойтесь, Йомэй-сан, страна жива, пока жив император. А я – ха-ха! – не собираюсь умирать.

Широ уставился в свою чарку, на дне которой плескалась прозрачная жидкость. Вот этот взрослый мужчина, ведущий себя, как ребёнок, – и есть император великой страны? Он что, всерьёз уверен, что в его государстве никто ни с кем не воюет? Он вообще, интересно, когда-нибудь выходит из своего дворца?..

– Мне кажется, наш гость уже согрелся и готов уйти, – вмешался в разговор дайнагон Ямада.

– Да помолчите вы! – Император снова подал знак служанке, чтоб подлила саке. – Не обращайте на него внимания, Йомэй-сан. Вам может показаться, что Ямада-сан на вас злится, но это совершенно не так. Всё дело в том, что принцесса Хаядзаки, за которую он вас принял, его давняя и безнадёжная любовь. Только не подумайте, во имя Будды, что вы так уж похожи на принцессу, просто Ямада-сан так ослеп от страсти, что Хаядзаки-химэ мерещится ему за каждым углом!

Кисло улыбнувшись, дайнагон Ямада посмотрел на гостя с таким выражением лица, что можно было не сомневаться: одного влиятельного врага Широ себе уже нажил.

Господа незнакомцы

Высочайших внимания и щедрости Широ хлебнул сполна: скучающий император не хотел отпускать его из дворца чуть не до рассвета, а потом ещё долго настаивал, чтобы гость оставался на ночлег. Дайнагон Ямада, наоборот, с помощью разнообразных намёков желал Широ поскорее убираться. Кончилось тем, что в гостиницу Широ вернулся только под утро, разбитый, обессиленный, и впервые в жизни мертвецки пьяный. Последствия бурной ночи не давали ему нормально жить следующие три дня. Когда его наконец-то перестало выворачивать наизнанку от каждого зёрнышка риса и глотка воды, Широ дал сам себе зарок никогда больше не участвовать в кутежах.

Кое-как приведя себя в порядок, на четвёртый день Широ предпринял попытку спуститься вниз и разузнать у хозяина гостиницы, нет ли каких-нибудь новостей. Новости были: хозяин с поклоном протянул Широ два пришедших на его имя письма: одно от Акио, с просьбой зайти к нему для важного разговора, а другое на тонкой алой бумаге и без подписи. Вернувшись в комнату, Широ с удивлением прочитал:

Слишком многие люди, страдая,

Хворям сердца дают имена.

Он зовёт свою боль «Акэбоно»…

Но увы, не узнать ему правды:

Ведь моя боль «Йомэем» зовётся.

Широ перечитал стихотворение три раза, пытаясь сообразить, что к чему. Это любовное письмо? Для него? Кто-то решил признаться ему в любви?.. Ничего себе!

Напившись крепкого чаю, Широ переоделся и отбыл во дворец. В «комнате с тиграми» его уже поджидал взволнованный Акио:

– Братец, ну и бессовестный же ты человек! Я уж думал, что тебя казнили! Неужели так трудно было послать мне хоть какую-то весточку? Где ты пропадал целых три дня?

Широ стало стыдно.

– Ты за меня беспокоился, Акио?

– А что, так сложно было догадаться?.. Ну что, удалось тебе добраться до императора?

– Удалось… – Широ попытался коротко обрисовать ситуацию, избегая подробностей. Из его слов получалось, что его императорское величество вышел на прогулку в то самое время, когда поблизости околачивался Широ, увидел его и пригласил во дворец.

– Ну и ну… – Выслушав эту историю, с сомнением протянул Акио. – Либо ты невероятно везуч, либо врёшь мне… Ладно, здесь говорить неудобно, пойдём лучше посидим где-нибудь.

В закусочной Широ, которого всё ещё мутило от одного вида пищи, стесняясь, протянул брату полученное утром любовное письмо. Акио старше, у него больше опыта в таких делах, поэтому Широ решил ему довериться.

Акио письмо почему-то ужасно разозлило.

– Вот ведь распутница! – Выругался он, сердито возвращая брату записку. – Ни стыда, ни чести, ни совести!

– Ты о госпоже Акэбоно? – Робко спросил Широ.

– Госпожа Акэбоно! Её зовут Сайто Хотару. Она на десять лет старше тебя и замужем за левым министром Сайто. Акэбоно – это её прозвище. Всех этих чаровниц зовут разными Бабочками, Кошечками, Журавликами и прочими глупыми именами. Императору так проще запомнить! Как ты ухитрился с ней познакомиться?!

Широ снова пришлось фантазировать: госпожа Акэбоно якобы была в свите гуляющего императора.

– И что, она с первого взгляда в тебя влюбилась? Широ, не вздумай с ней связываться! Имей в виду, это безнравственная женщина! И ты же не хочешь настроить против себя министра?

– Так что мне делать? Не отвечать ей?

– Не отвечать нельзя, это невежливо… Но ответь так, чтобы она поняла: ты польщён, но никаких дел с ней иметь не желаешь!

– Тогда помоги мне! – Взмолился Широ. – Я не умею сочинять стихи!

– Такие дела посторонним не доверяют, это неприлично. Но раз уж ты ещё мальчишка и ничего не смыслишь в любовных записках, я напишу ответ за тебя. Ох, что бы такое придумать?

Возведя глаза к потолку, Акио ловко вынул из инро походную тушечницу с кистью, а из-за пазухи листок бумаги. Поразмыслив несколько минут, он набросал пять строчек. Широ наклонился и прочитал:

Слишком многие люди, страдая,

Привыкают к сердечным болезням.

Грустно слышать о вашей беде…

Но меня милосердные боги

Наградили отменным здоровьем.  

– Но это же грубость! – Возмутился Широ.

– Не нравится – сочиняй сам.

Сам сочинять Широ не мог. Пришлось переписывать стихотворение на оборотной стороне алого листка. Стыдясь за содержание ответа, Широ старался по крайней мере не наделать клякс.

– Очень красиво! – Оценил Акио. – Ну что ж, давай сюда, я сам передам ответ Акэбоно-сан.

Через самое короткое время после того, как Акио ушёл, Широ пожалел о своём решении. Даже безнравственным женщинам нельзя писать такие оскорбительные письма. Конечно, можно предположить, что и её письмо было написано с целью насмешки… Да, скорее всего, так! И всё-таки отвечать грубостью на грубость некрасиво. Есть ли ещё возможность догнать Акио?

Широ вернулся в приёмную дворца, но Акио там не было. По всей видимости, ответ уже передан госпоже Акэбоно. Интересно, сильно ли она разозлится? Широ бы на её месте разозлился. Или нет? Ох, как всё это сложно! Разве любовь возникает с первого взгляда? В книжках, может, и возникает, но на самом-то деле?

Широ вовсе не был уверен, что ему нравится госпожа Акэбоно. Также он не был уверен и в том, что госпожа Акэбоно ему не нравится. Она, конечно, слишком смешливая и даже вульгарная, но зато красавица, этого не отнимешь. И ведь её любви добивается сам император!

Напрасно прождав какое-то время, Широ понуро отправился обратно в гостиницу. Тревожные мысли терзали его на протяжении всего пути, так что слежку он заметил уже у самого входа на постоялый двор: кто-то шёл за ним, едва не дыша ему в затылок. Сердце испуганно ёкнуло, Широ обернулся, мысленно прощаясь с жизнью – у него ведь не было с собой мечей! Какая ужасная глупость – не брать мечи!.. Он был уверен, что это сожаление станет его последней мыслью.

Крепко сжатый кулак едва не врезался в нос преследователю.

– Братишка, ты? – Асаи Рю бестолково уставился на кулак Широ. – А я иду и думаю, ты – не ты… Вот так встреча!

– Рю? – Широ нахмурился – совпадений становилось многовато. – А ты-то что здесь делаешь?

– Да вот, – великан Рю развёл руками, – путешествую из одной додзё в другую. Где-то учусь, где-то преподаю… В Киото решил остановиться на пару дней, оценить мастерство здешних мечников. Просто невероятно, что мы тут с тобой встретились!

– Невероятно. – Согласился Широ. – Акио тоже здесь, ты знаешь?

– Да-да, он служит при дворе. Но ему на глаза я не показываюсь: очень уж он недоволен, что я оставил отца и уехал. Но ведь с отцом сейчас Мамору, он из нас троих самый терпеливый. Не думаю, что отец скучает. А в случае чего можно и домой вернуться. Подумаешь – семь-восемь дней верхом!

Говоря это, Рю разглядывал младшего брата, склоняя голову то на один, то на другой бок. На его широком, улыбчивом лице было написано полнейшее простодушие.

– А мяса на костях ты так и не нарастил, братец, всё такой же тощий! Зато тряпок на тебе, как на девице из весёлого квартала. Ну, рассказывай, как живёшь?..

Внезапное появление Рю показалось Широ странным, но его предел бесцеремонности на сегодняшний день был исчерпан, так что пришлось приглашать Рю в свою комнату и заказывать слугам роскошный ужин.

– А ты, как я погляжу, весь в золоте! – Развалившись на татами, довольно проговорил Рю. – Лучше всех нас устроился, младший братец! Твой приёмный отец – богатенький. Может позволить тебе вести какую угодно жизнь. Сколько стоит ночь в такой гостинице?.. Ого!

Чувствуя себя неловко, Широ подвинул к брату поднос с едой и сам налил ему тёплого саке.

– А себе?

– Нет уж, я не буду, – содрогнувшись, отказался Широ.

– Ну и правильно, мал ещё! – Рю одним глотком осушил чарку и щедро плеснул себе добавки. – А я, представь только, братишка, решил жениться!

– Да? И на ком же?

– На одной благородной девице. Её отец умер, братьев нет, других родственников – тоже, а большой земельный надел остался. Чуешь, Широ? Женюсь на ней – стану сам себе хозяином! Восемь деревень, двадцать тысяч коку в год. Порядочный куш!

– Ну что же, поздравляю. – Широ налил себе чаю и склонился над паром, чтобы в ноздри не лез запах еды.

– Так это ещё девицу уговорить надо. Упёрлась, понимаешь ты, и ни в какую. Жених у неё, говорит, какой-то есть. Не хочется убивать парня, а придётся, если встанет у меня на пути.

Широ поморщился:

– Как всё это отвратительно!

– Что именно?

– Да всё. Дрязги, интриги… особенно вся эта брачно-любовная чепуха.

– Ну отчего же? – Рю задумчиво почесал подбородок. – Женщина, если её держать в узде, существо полезное. Будет вести все твои дела, за всё платить, дом содержать в порядке. Ну и приголубит, опять же. Ты сам-то как, не надумал ещё жениться?

– Я не надумал. А вот Асакура-сама уже подыскал мне какую-то невесту.

– А что – и правильно, срок подошёл. Это мы со средним братцем до сих пор холостяками, но так-то не по нашей вине. Впрочем, Акио – он как Мамору. В том смысле, что Мамору чётки интереснее женщин, а Акио – счёты. Но ты-то ведь не в их породу, верно, Широ?

Широ понятия не имел, в какую он породу, и не желал обсуждать эту тему.

– Как всё-таки вышло, Рю, что мы втроём оказались в Киото в одно и то же время?

– Ну, видно, боги вместе свели! – Ухмыльнулся Рю. – Братец, вели слугам, чтоб не скупились на саке, пусть каждые полчаса приносят новый подогретый кувшинчик. Я ужасно рад видеть тебя, Широ. Это отличный повод, чтоб как следует покутить!

– Я не буду пить.

– А я буду. Пусть скорее несут саке!

Выяснилось, что Широ отвык от общения с братьями больше, чем ему казалось: огромный воин, беззаботно распивающий вино в его комнате, уже не казался ему таким же добродушным громилой, как в детстве. Широ клонило в сон, что ещё обсуждать с Рю, он не знал.

– Это твои мечи? – Перебил его мысли Рю. – Дай-ка посмотреть! Ух, просто невероятные!

Широ не хотелось давать кому-то разглядывать свои бесценные мечи, но отказать Рю он не мог. Пришлось доставать мечи из чехла и показывать их брату.

– Вот это да! – Рю выхватил катану из ножен. – Да они же стоят целое состояние! Ах, проклятье!..

Рю порезался – палец соскользнул на лезвие.

– Да этот меч острее бритвы! В жизни ещё не видел такого… Братец, а подари-ка ты их мне!

– Что? – Обомлел Широ. – Я не могу! Мне самому их подарили!

– Ну и что? Я же твой родной брат! Оружие – моя страсть, сам знаешь. И потом – зачем они тебе? Ты ведь скорее сам себя покалечишь, чем кого-то другого!

– А вот и неправда! Этим мечом я уже уложил… двоих…

– Только двоих?.. Ну, Широ, не упрямься! А я отдам тебе свои дайсё, не такие чудесные, как у тебя, но всё же. Тебе как раз подойдёт!

Широ покачал головой:

– Извини, Рю, не могу.

Рю с сожалением отдал ему мечи.

– Вот уж не думал, что ты такой сквалыга, братец. Я тебе это ещё припомню!

Тут пришла служанка с двумя кувшинчиками саке. Рю почти мгновенно осушил оба и услал девушку за новой порцией.

– А всё-таки хорошо жить в богатстве, братишка! Скажи?

Широ присел у стены, слегка отодвинув сёдзи, чтобы впустить в комнату свежий воздух. На улице уже стемнело, над Киото взошла луна. Откуда-то доносился собачий вой, крики, бой барабанов. Какие-то двое мужчин в широкополых шляпах стояли у входа в гостиницу, тихо переговариваясь.

– Рю, ты собираешься ночевать здесь? Я могу попросить, чтоб тебе принесли футон и подушку.

– Нет, спать ещё рано. Мы же почти ничего не обсудили, Широ-тян! Может, всё-таки выпьешь со мной? Немножко, а? Для компании?

– Если честно, я очень устал.

– Э-э, – обиженно протянул Рю, – устал ты. Просто не рад меня видеть, вот и всё. Да ты не думай, я не злюсь, много воды утекло с нашей последней встречи… три года, да? Ты теперь знатный господин, скоро будешь первым богачом в стране. А я – всего лишь один из многих.

Двое путников в шляпах подняли головы и посмотрели вверх, встретившись взглядами с Широ. Тот поспешно задвинул створку. Сердце так и подпрыгнуло.

– Нету мне места в этом мире, – грустно сказал Рю. – Всё один да один. И куда себя деть, не знаю.

Широ вскочил на ноги и схватил вакидзаси.

– Рю, ты ещё не сильно напился? Мне потребуется твоя помощь. Прямо сейчас.

– Что такое, братишка?

– Там двое мужчин. Они сейчас придут сюда. Я понимаю, это звучит глупо, но они охотятся за мной. Я не знаю, кто это, но врасплох они нас не застигнут!

– Да о ком это ты, Широ? – Всё никак не мог взять в толк Рю.

Слегка пошатываясь, он поднялся, отодвинул сёдзи и выглянул на улицу.

– Там никого нет! Разыгрываешь меня, да? – Глупо ухмыльнувшись, Рю обхватил Широ за плечи огромной рукой и крепко прижал его к себе.

– Рю, отпусти! – Дёрнулся Широ. – Я не шучу! Кто-то действительно хочет меня убить!

– Да, я знаю, – ответил Рю. – Это я.

[1] Куродо – чиновник при императоре для личных услуг, тюнагон – государственный советник, чин выше санги, но ниже дайнагона

[2] Овари – родина Ода Нобунага – военно-политического лидера Японии, посвятившего жизнь объединению страны

[3] Акэбоно – «рассвет» (яп.)

Глава 8 ДОЛГАЯ ЗИМА

Аист и хризантема

Если бы Юки меньше терзался беспокойными мыслями о Широ и собственном невольном изгнании, если бы выпитое с чаем снотворное не влияло на его голову столь удручающим образом, если бы при ходьбе Юки меньше смотрел под ноги и больше – по сторонам, то до него в самый первый день пути дошло бы, что идёт он куда угодно, но только не в Киото. Дорога, уводящая Юки вдаль от деревушки, где Широ сбежал и бросил его, становилась всё уже, все непролазнее, а вскоре и вовсе растворилась среди болот. На третий день пути случились сильные заморозки: как-то проснувшись утром, Юки обнаружил, что плащ, которым он укрывался во сне, покрылся хрустким инеем, а зелёную воду болот стянуло ледяной коркой. Только тогда он начал догадываться, что пошёл не по тому пути.

Это открытие не могло усугубить его печальное расположение духа просто потому, что никакой радости в душе Юки уже не осталось. Теперь он не сомневался, что с Широ случилось что-то ужасное, а он, Юки, не смог не только помешать этому, но даже узнать, что именно произошло. К тому же он заблудился: удивительно, что в самом центре страны, совсем недалеко от столицы, может существовать такая заброшенная пустошь. Даже летом здесь, должно быть, ничто не успокаивает глаз, поздней же осенью ландшафт производил впечатление тягостного запустения. Казалось, здесь уже несколько лет не ступала нога человека. Но выбора у Юки не было: он продолжал двигаться вперёд, стараясь выбирать нетопкие места. Он сильно замёрз и оголодал, его одежда покрылась пятнами. Несколько раз на его пути попадались признаки человеческого жилья, но все дома были разрушены или заколочены, ниоткуда не поднимался пар. Людей здесь не было, причём уже давно.

На пятый день Юки наконец-то выбрался с болотистого пустыря и попал на пустырь другого рода – серый и каменистый. Ступать приходилось по скользким камням – даже трава тут не росла. Где-то границе между двумя непригодными для жизни мирами стояло двухэтажное строение, которое Юки принял за постоялый двор. Он ещё долго тёр глаза грязными кулаками, соображая, не мерещится ли ему: разве может быть гостиница в таком месте?

На вывеске над дверью были написаны два иероглифа – «Аист и Хризантема», а сама дверь – плотно заперта. Здание казалось нежилым, но, прислушавшись, Юки уловил какое-то движение внутри. Это придало ему надежды, и он, позвонив в колокольчик, для верности несколько раз ударил по двери.

Движение в доме повторилось, но на стук Юки никто не отозвался.

– Здесь есть кто-нибудь? – Крикнул Юки, барабаня в дверь. – Пожалуйста, пустите меня на ночлег и дайте что-нибудь поесть!

Дверь слегка приоткрылась – буквально на один сун[1] – и в щели показался настороженный глаз. Этот глаз мгновенно обозрел грязную одежду Юки, его измождённое лицо и висящий у пояса меч.

– Мест нет! – Заявил из-за двери детский голос. – Убирайтесь!

– Что? – Юки задрал голову и посмотрел на пустые окна. – Как нет? Пожалуйста, пустите меня всего на одну ночь!

– Говорят же вам, что все места заняты!

– Девочка, позови, пожалуйста, кого-нибудь из взрослых! – Взмолился Юки.

– Все взрослые за работой. Наши мужчины… полируют свои мечи. Уходите отсюда, вся гостиница занята! – И маленькая служанка попыталась захлопнуть дверь.

Но не тут-то было – Юки успел просунуть в щель ладонь.

– Что вы делаете? – В детском голосе появились явственные панические нотки. – Я сейчас позову наших стражников!

Юки с силой распахнул дверь и увидел стоящую на пороге девочку лет тринадцати – смертельно испуганную девочку в кимоно, которое было ей очень велико.

За спиной у девочки стояли тишина и холод – совершенно пустая прихожая, проём, ведущий в пустую кухню, пустая лестница наверх. В помещении было почти так же холодно, как снаружи – у девочки были синеватые губы и очень бледные пальцы.

– Ты что, здесь одна?!

Тут девочка вытащила из-за спины большой кухонный нож и с визгом кинулась на Юки. Оторопев, юноша чуть не получил ранение: в последний момент, опомнившись, он легонько стукнул нападающую по запястью, и она, вскрикнув, выронила оружие. Заплакав, девочка схватилась другой рукой за ушибленное запястье.

– Прости! – Юки шагнул к ней, коря себя за то, что, верно, не рассчитал силу – много ли нужно такой малютке?

– Не подходи! – Закричала девочка. – Живой всё равно не дамся!

И она второй раз удивила Юки: схватила нож и приставила его к своему горлу.

Юки поспешно отступил назад.

– Эй-эй, не порань себя! Я тебе ничего плохого не сделаю! Я не злодей и не грабитель!

– А кто же тогда? – Девочка вытерла рукавом злые слёзы и покрепче сжала нож. – Нормальные люди здесь не появляются! Если вы и правда не желаете мне зла – то сделайте милость, убирайтесь отсюда!

– Но куда же я уберусь? – Юки развёл руками. – Здесь нет никакого жилья! И ещё мне очень хочется есть!

– А у меня нет никакой еды!

– Тогда, может, ты пустишь меня хотя бы переночевать?

– Это ещё зачем? Сам видишь, как здесь холодно! – Только тут Юки увидел, что на девочке одно на другое надеты несколько кимоно, ранее принадлежавших взрослой женщине. Она тоже, бедняжка, ужасно замёрзла.

– А почему бы не растопить очаг? – Спросил Юки.

– Потому что у меня нет дров! Там, за домом, ещё лежат какие-то брёвна, я пробовала их разрубить, но… – Девочка с отвращением посмотрела на свои маленькие, худые руки.

Юки вздохнул:

– Топор есть?

– Да. – Сказала девочка, внимательно посмотрев на него. – За домом. Так и торчит в какой-то колоде, я не смогла его вытащить.

…Колоть дрова Юки раньше не приходилось, но с третьей-четвёртой попытки дело пошло на лад. Брёвен, к его удивлению, было много: странное явление для пустоши, где ни кустика. Видимо, их нарочно привезли откуда-то. Но для чего?

Девочка, остановившись на безопасном расстоянии, подозрительно наблюдала за Юки. Когда дров скопилось достаточно, чтобы поддерживать огонь в течение суток, девочка подхватила охапку и понесла её в дом. Юки, уставший с непривычки, стряхнул со лба капли пота, отложил топор и вернулся в гостиницу. Девочка, ловко сложив дрова в маленьком очаге, уже подожгла их и теперь старательно дула на разгоравшийся огонёк.

– Я присяду рядом? – Спросил Юки. – Тоже хочется погреться. Можно?

Девочка смерила его недовольным взглядом и сказала:

– Ну садись.

Юки сел и с удовольствием протянул к огоньку замёрзшие руки. Какое-то время они молча грелись, даже не смотря друг на друга.

Потом Юки спросил:

– У тебя точно нет никакой еды?

– Есть немного риса, – угрюмо ответила девочка. – Ладно уж, дам тебе половину. Только его ещё надо сварить.

– А чай имеется?

– А не многого ли ты хочешь? – Возмутилась хозяйка. – Хорошо, поищу. А ты набери воды в котелок, колодец тоже за домом.

– Да я уж заметил…

Когда над пустошью сгустились ранние осенние сумерки, Юки и девочка уже сварили рис, развели его зелёным чаем и с аппетитом принялись за еду. Неизвестно, кто больше проголодался – он или она.

От тепла маленькая хозяйка ожила, порозовела, на её щеках появился слабый румянец. Грея руки о глиняную чашку с тёплым рисом, девочка искоса поглядывала на Юки и, наконец, решилась:

– Спасибо.

– Да не за что, – Юки отставил чашку, – ведь ты дала мне приют. Если хочешь, завтра наколю тебе дров на всю зиму. Только я не смог попасть в дровяной сарай, там заперто. Не дашь мне ключ?

– Не дам, – неожиданно снова побледнев, резко заявила девочка.

– Ну ладно… – Удивился Юки. – А как тебя зовут? Меня Юки.

– А меня Цуё-сан.

– Цуё?

– Цуё-сан. – Поправила девочка. – Мы мало знакомы. Изволь называть меня Цуё-сан.

– Ну хорошо, не обижайся. Так можно мне здесь переночевать?

– Да запросто. Поднимайся наверх и занимай любую комнату.

– Ого! Так ты что, и правда тут совсем одна?

– А незаметно? – Уныло откликнулась девочка.

– И давно?

– Уже два месяца.

Юки озадаченно посмотрел на свою хозяйку, разглядывая её внимательнее. Девочка была мала ростом, крепко сбита, и чем-то напомнила Юки небольшую округлую дубовую бочку, в которой хранят соленья. Естественно, вслух он ничего подобного не сказал.

– И как так получилось?.. Впрочем, если не хочешь, не рассказывай…

Девочка молча смотрела на пламя в очаге. Её лицо искривилось, из глаз снова побежали слёзы. Но, не желая разражаться рыданиями, Цуё решительно высморкалась в широкий рукав и им же тщательно протёрла лицо.

– Там, дальше за гостиницей, есть деревня. Мы переселенцы, перебрались сюда с острова, который почти полностью был разрушен вулканом. Часть семей, всего человек сто, решили обосноваться здесь: тихое место и недалеко от Киото. Заложили деревню, начали строиться, дело пошло ходко. Тогда мой отец решил создать гостиницу для тех, кто ещё не успел возвести свой дом – новые жители сюда так и прибывали. Первое время всё шло гладко, и только потом мы поняли, почему на таком хорошем месте до сих пор никто не поселился…

– Почему?

– Да потому что болота – любимое укрытие всяких разбойников. На деревню одна за другой налетели целых три разбойничьих шайки, убили почти всех мужчин, увели девушек… Два месяца назад они ворвались в нашу гостиницу, разграбили тут всё, а моих батюшку и матушку, и всех слуг, убили. А я, проклятая трусиха, спряталась под тюфяками, меня не заметили… – Цуё вдруг всхлипнула и тут же сделала вид, что кашляет.

Юки потрясённо уставился на неё.

– И ты всё это время прожила совсем одна?!

Цуё сделала попытку улыбнуться.

– Ну не совсем одна. Редкие путники здесь всё же появляются. Я пускаю только женщин, мужчинам не доверяю. А недавно один всё-таки прорвался, унёс остатки денег и всю еду. Хорошо хоть меня не тронул… – Бедняжка Цуё обхватила колени руками и снова всхлипнула, уже не скрываясь.

Юки с жалостью посмотрел на неё: такая маленькая и такая мужественная! Подумать только, кинулась на него с кухонным ножом!

– А я слуга дома Асакура, – представился он. – Разыскиваю своего господина. Шёл в Киото, но… заблудился.

– Да Киото всего в сутках пути отсюда! – Буркнула девочка. – Если пройти через деревню, то впереди покажется гора. За этой горой главный тракт на Киото. Сложно ошибиться.

– Ох, спасибо! – Обрадовался Юки. – А я-то думал, что совсем заплутал.

Девочка помолчала, положив подбородок на колени. Потом сказала:

– Значит, уйдёшь?

– Что? – Юки с удивлением посмотрел на неё. – Ну да, конечно. Нет, я нарублю дров, как обещал.

– А, ну ладно. – Цуё отвернулась.

Юки неловко прикусил губу.

– Ты же всего два часа назад не хотела пускать меня в дом!

– Я думала, что ты грабитель.

– Но у меня нет денег, чтобы с тобой расплатиться.

Цуё безнадёжно посмотрела на него.

– Ну как хочешь. Если нарубишь дров, то я, так и быть, соберу тебе что-нибудь в дорогу, чтобы ты добрался до столицы. А теперь пошли в твою комнату. Там тоже нужно разжечь огонь и хорошенько всё просушить. Футоны, должно быть, сырые насквозь.

Так и оказалось. Пока Юки укладывал дрова в очаге, девочка разворачивала и встряхивала мятые соломенные тюфяки. В комнате было ужасающе промозгло, а когда разожгли огонь, от всех стен повалил удушливый дым. Пришлось приоткрывать сёдзи и проветривать комнату, чтобы не задохнуться. Тепла это не прибавило.

– Как же ты тут справлялась одна? – Надсадно кашляя от дыма, спрашивал Юки, пока Цуё, зажмурившись, трясла тюфяк над низким пламенем.

– Да вот так и справлялась – сидела в голоде и холоде. Но это не так уж и страшно – мне бы только зиму перетерпеть, а там уж я придумаю, как быть! – Уверенно заявила Цуё.

– А что будет весной?

– Весной будет весна. – Цуё перевернула тюфяк другой стороной. – Весной мне захочется жить.  Только бы разбойники больше не нападали…

Юки посмотрел в окно на безрадостный осенний пейзаж и до хруста сцепил пальцы рук.

Железный бочонок

Проснувшись утром следующего дня, Юки решил, что задержится в гостинице на недельку, не больше. Вряд ли он справится с рубкой дров на всю зиму за один день. Или даже за два. К тому же, Цуё могла потребоваться другая мужская помощь: починить замки, стены, мебель, что-нибудь куда-нибудь передвинуть… Да мало ли вещей, с которыми не может справиться 13-летняя девочка!

– Остаёшься? – Вопреки его ожиданиям, возмутилась Цуё. – А чем, интересно, я буду тебя кормить?

– Не знаю. Я думал, у тебя есть какие-то припасы…

– Чем ты слушал, когда я рассказывала про грабителей? У нас всё украли, всё! Риса осталось столько, что и мне одной бы не хватило, а тут ещё ты! – Цуё по-взрослому упёрла руки в бока.

– Подождите, а как вы собирались добывать себе пропитание, когда устраивались здесь жить?

– Как все: раскопали огородик, засадили его всякими корнеплодами… Выросла, правда, одна редиска… Вот редиски у меня сколько угодно!

– Нет, на редиске ты зиму не протянешь. – Покачал головой Юки. – А что ещё можно здесь раздобыть? Если тут столько болот, то, верно, где-то поблизости должна быть и речка?

– Ну да, речка есть, – неохотно согласилась Цуё, – отсюда близко.

– И рыба там водится?

– Не знаю. Наверное.

– Не знаешь?! Цуё, ты что, не умеешь удить рыбу? Или у тебя нет удочки?

Цуё недовольно поморщилась.

– Всё я умею. Просто удочки хранятся в сарае…

– И что?

Цуё поморщилась ещё сильнее.

– А он заперт.

– Но у тебя ведь есть ключ?

– Есть, но…

Юки выжидающе посмотрел на девочку.

– Цуё-сан, что у тебя там за сокровища? Что ты прячешь в сарае?

– Ничего я не прячу! – огрызнулась Цуё. – Не лезь, куда тебя не просят!

Юки понял, что придётся быть терпеливым. Но после Широ ему было не привыкать.

– Цуё-сан, будьте благоразумны. Я умею ловить рыбу. Если сейчас, пока вода ещё не замёрзла, я отправлюсь к реке с хорошей удочкой, то наловлю столько рыбы, что тебе не придётся голодать всю зиму. Рыбу, конечно, надо будет засушить… Ну так что? Дашь мне удочку?

Цуё побледнела, на маленьком лбу выступили капельки пота. Юки видел, что в ней борются какие-то чувства, но не мог понять, какие и почему.

– Цуё-сан?..

– Жди. Сейчас принесу. И не вздумай за мной ходить!

Выпалив это, девочка вынула из-под жёсткого пояса большую связку ключей и, до крови закусив губу, вышла на улицу. Очень быстро она вернулась, белее мела, но с удочкой в руке.

– Держи и убирайся на свою рыбалку!

Сунув Юки удочку, Цуё приподняла полы длиннейшего кимоно и понеслась вверх по лестнице. Он даже не успел попросить у неё ведро под рыбу.

Решив, что с маленькой хозяйкой гостиницы ничего не случится, если оставить её в одиночестве на несколько часов, Юки самостоятельно разыскал в кухне небольшое ведёрко, проверил шёлковую леску и крючок и, убедившись, что удочка в хорошем состоянии, отправился искать реку.

Но сначала он нашёл деревню. Это была обычная маленькая деревушка с одной главной улицей и домами по обе стороны, только выглядела она полузаброшенной. Какая-то жизнь тут всё-таки шла, но стоило Юки появиться поблизости, как все сёдзи захлопнулись, все шумы смолкли. Наученные горьким опытом, жители деревушки боялись чужих людей.

Из-за возникшей внезапно тишины стал хорошо слышен водяной гул. Юки пошёл на этот звук и вскоре вышел к маленькой, как ручеёк, речушке. Кто-то из жителей деревни вырыл широкую запруду, чтоб удобнее было набирать воду и, несомненно, для рыболовства. Юки отряхнул снег с жухлой травы и устроился на бережку. В качестве приманки у него имелись кусочки старой рисовой лепёшки – он надеялся, что неизбалованные рыбы на это клюнут.

Рыболовство всегда ему нравилось, хотя в последнее время он избегал этого занятия, помня, какой трагедией закончилась давнишняя рыбалка Широ, и не желая растравлять тяжёлые воспоминания. Однако удить рыбу для удовольствия и делать это с целью получить пропитание – далеко не одно и то же, а не думать о Широ Юки всё равно не мог, с удочкой или без. Сидя на корточках на снегу, юноша с тоской разглядывал темнеющий вдалеке силуэт горы, за которым, по словам Цуё, лежал путь на Киото. Может, бросить эту рыбалку и бежать туда со всех ног?..

Юки понуро отвернулся, и тут у него начало клевать. Дёрнув за удилище, он вытащил из реки толстого, нагулявшего к зиме жирок серебристого карпа. Душевные терзания о Широ неожиданно перебила мысль о том, как обрадуется Цуё, давно не лакомившаяся свежей рыбой. Тощей ещё, конечно, не назовёшь, но вид у девчонки измождённый.