Текст книги "Амулет богини Бэнтен (СИ)"
Автор книги: Ли Льеж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)
Глава 16 ВОЗВРАЩЕНИЕ В МИНО
Беглянки
Ехать вдвоём на одной лошади было неудобно, но это удача, что хоть одну удалось раздобыть. Цуё совсем не умела держаться в седле, так что правила лошадью Маюри – и надо сказать, что правила она весьма умело, не чета некоторым всадникам мужеского полу. Однако всеми остальными действиями руководила Цуё, а Маюри лишь молча и растерянно подчинялась ей.
На Маюри был охотничий костюм с высокой шапкой, Цуё была одета как зажиточный крестьянин. Ножны, болтавшиеся на боку у старшей девушки, были пустыми: самурайские мечи на дороге не валяются. Обе выглядели слишком бледными и измученными для настоящих мужчин, но из столицы им удалось выбраться без происшествий. Дорога, обсаженная криптомериями, неспешно разворачивалась под копытами гнедого коня, так что ближе к рассвету девушки начали успокаиваться и приходить в себя.
Маюри, которая до сих пор не могла поверить, что решилась на побег, в десятый раз спрашивала подругу:
– Куда же мы всё-таки едем?
Но Цуё хмуро отмалчивалась.
Остановившись на короткий отдых в первой же попавшейся на пути деревушке, путники зашли подкрепиться в закусочную. На двух робких юношей никто не обратил внимания, и они смогли спокойно съесть свой рис.
– Никто, кажется, не замечает, что мы не мужчины! – Шёпотом проговорила Маюри, смущённо поглядывая на Цуё.
– Нужно только вести себя естественно, и никто ничего не заподозрит.
– Я не знаю, как естественно ведут себя мужчины!
– Просто не отводите глаз и не дрожите голосом. Впрочем, будем стараться держаться как можно незаметнее, – Цуё сгребла палочками в рот последние рисинки, похлопала себя по животу и прополоскала рот чаем.
– Тогда, может быть, расскажешь мне, куда мы направляемся? – Маюри старалась говорить веско и убедительно, как мужчина. – У тебя заблаговременно была приготовлена провизия в дорогу и ты где-то нашла эту лошадь. Значит, ты собиралась бежать заранее? Но зачем? Со мной понятно: я бегу от ненавистных мне людей. А куда бежишь ты?
Цуё поморщилась, но вечно держать Маюри в неведении всё равно было невозможно.
– Я вас, наверное, очень огорчу, Маюри-сама, но вскоре нам с вами, вероятно, снова предстоит встретиться с Торио и Кано, а также с вашим отцом. Они, видите ли, идут за нами.
– Как это? – Маюри от испуга уронила чашку. – Откуда они знают, в какую сторону мы направились?
– Они не знают, просто они направляются туда же. Мы с вами, госпожа, идём в Мино.
– Что?!
– К Асакура Йомэю.
Глаза дочери Сайто стали круглыми. Минуту спустя она вскочила на ноги.
– Ты с ума сошла! Я туда не поеду!
– Сядьте! – Прошипела Цуё.
Два-три посетителя закусочной обернулись в их сторону.
Ноги у Маюри подкосились, и она рухнула на пыльную соломенную циновку.
– Цуё-тян, что за глупость ты задумала? С какой стати мы должны ехать к Йомэю? Он же…
– Помните, Маюри-сама, я рассказывала вам про своего жениха? – Цуё придвинулась как можно ближе, чтобы их разговор не стал достоянием общественности. – Его зовут Моринага Юки, он служит Асакура Йомэю. И раз мы скоро станем мужем и женой, получится, что я тоже буду обязана служить Йомэю. Но это ничего, главное, что Юки будет рядом. К тому же, насмотревшись на вашего Торио, я поняла, что Йомэй – далеко не самый несимпатичный тип в этой стране. Есть и похуже.
– Ничего не понимаю… – Маюри побледнела, её глаза оставались широко открытыми. – Так ты служанка Асакура Йомэя? Но что ты тогда делала в доме моего отца?
– Добывала сведения, – призналась Цуё.
– Ты шпионка!
– Я разведчица. – Поправила младшая девушка. – Ничего постыдного в этом ремесле нет. Я на стороне справедливости.
– А я на стороне моего отца!
– Ваш отец собирается выдать вас замуж за противного мужлана. А я, между прочим, вас спасаю. – Характер у Цуё был крепкий, поэтому никакого смятения она не испытывала.
– Ну да! Ты увела меня от двоих злодеев, чтобы привести к третьему злодею! Стыдись!
Цуё налила себе и Маюри ещё чаю и невозмутимо взялась за свою чашку.
– Что я – я возвращаюсь к возлюбленному, а вы просто попросите себе убежища. Ничего ужасного в этом нет.
– Как это ничего ужасного! – Вознегодовала Маюри. – Этот человек отказался брать меня в жёны, оскорбил меня, унизил, а я сама приду к нему и буду умолять, чтоб он взял меня к себе в дом? Нет, моя гордость этого не допустит!
Задумчиво подперев голову кулаком, Цуё наморщила лоб:
– Я, конечно, могу ошибаться, ведь мы с Йомэем общались совсем недолго. Но мне показалось, что он даже не подозревает о вашем существовании, Маюри-сама. Возможно, с заключением вашего брака произошла какая-то ошибка. Мы приедем и разберёмся со всем этим на месте.
– Я не поеду!
– Отлично, оставайтесь тут. Моё задание выполнено, так что я прекрасно доберусь и одна. – Цуё допила чай и заглянула в пустой чайник, проверяя, не осталось ли там жидкости.
Огорошенная таким ответом, Маюри почувствовала себя пригвождённой к полу.
– И ты бросишь меня?
– Не могу же я спасать вас против вашей воли. Решайте сами, госпожа.
– Но ведь и я не могу вернуться обратно!
– Это уже меня не касается. – Спокойно ответила Цуё.
Маюри жалобно захлопала глазами:
– Вот уж не думала, что ты такая злюка, Цуё-тян! Ну пойми же ты, глупая, девушке невозможно навязывать себя мужчине! Это позор, который ничем нельзя искупить. Мой поступок со стороны будет выглядеть ужасно… Людям рты не заткнёшь, глаза не завяжешь…
Цуё раздражённо хмыкнула.
– Видимо, мне стоило вчера оставить вас наедине с господином Кано, раз вас так раздражают свидетели. Между прочим, со стороны ваши нежности тоже выглядели ужасно.
На это Маюри даже не нашла, что возразить: и Акэбоно-сан не позволяла себе так с ней разговаривать. Цуё же ничуть не чувствовала себя смущённой.
– Ну так что, Маюри-тян? Идёте со мной или что? Решайте поскорее, нам стоит поторопиться, а то как бы наши преследователи нас не догнали раньше, чем прибудем в Мино.
– Эй, вы двое! – Вдруг раздался голос откуда-то со стороны.
Обе девушки испуганно повернули головы. К ним обращался хозяин идзакая, который уже несколько минут прислушивался к их разговору. К счастью (или к несчастью) услышал он немногое и смысл понял неправильно.
– Подойдите-ка, если не хотите, чтоб все нас слышали! – Дружелюбно поманил он их пальцем. На круглом лице мужчины сияла радушная улыбка, а в глазах танцевали алчные огоньки.
Цуё взяла Маюри за руку и подвела к стене закусочной, где на единственном чистом коврике восседал кругленький, хитроватый хозяин.
Подмигнув сперва Маюри, потом Цуё, он прошептал:
– Стало быть, беглые?
Цуё нахмурилась и переспросила:
– Что?
– Беглые вы, спрашиваю, мальчики? Из крепости бежали?
– Из какой ещё крепости?
– Ну или из тюрьмы. Сразу видно.
– Неправда! – Тихо возразила Маюри. – Мы идём по своим делам, вы не имеете права приставать к нам с такими вопросами!
– Ага, а ножны у тебя пустые! – Хрипло рассмеялся мужчина. – Выдаёшь себя за самурая, га? Совсем не похож! Ясно, что беглый! Или от папеньки сбежал?
Маюри хотела что-то возразить, но Цуё незаметно толкнула её в бок.
– Точно, – сокрушённо вздохнув, призналась она, – отец у… Юки-сама очень уж нежный. Нипочём не хотел выпускать из дома единственного сына, хотя тому уж восемнадцать! Будто девчонку растил какую-то. Сами понимаете, нелегко вольному соколу в клетке. Сбежали мы, мой господин и я. Не выдавайте нас!
– Хм, – хозяин оценивающим взглядом скользнул по гладкому лицу перепуганной Маюри. – Совсем на парня не похож твой господин, вот что я скажу. Перенежил его папаша. Но вы не беспокойтесь, я не выдам. Если что, скажу, что не видел.
– Ну вот и хорошо, что мы друг друга поняли. – Цуё с облегчением поклонилась.
– Поняли, поняли. – Хозяин улыбнулся ещё ласковее. – А деньги-то есть у вас? Сыновей холят и балуют только в богатых семьях, а я бедный человек, из крестьян. Не хотите поспособствовать развитию заведения? Крыша вот прохудилась, чинить надо. Ну как? Я к вам с добром, вы ко мне с добром!
– Это нечес… – заикнулась было Маюри, но Цуё снова ткнула её локтем, на этот раз больно.
– Вы правы, добрый человек. Любое благодеяние должно быть вознаграждено. Но, видите ли, больших денег у нас нет. Мы бежали в страшной спешке, едва отец Юки-сама отлучился из дома.
Мужчина сделал вид, что пригорюнился и искренне сочувствует, хотя по глазам его было понятно, что Цуё он не поверил.
– Нет денег?.. Ох-ох! Я стар, и ежели буду ждать, пока боги возместят мне мою доброту, то могу и не дождаться, помру раньше. Чем бы вы могли со мной расплатиться, молодые господа?
– Чем?
– Ну вот что вы, к примеру, умеете делать?
Девушки переглянулись.
– Что?
– К примеру, умеете ли вы петь? – Высказал неожиданное предположение хозяин.
Цуё помотала головой:
– Что вы, совсем не умеем!
А Маюри шепнула:
– Я умею играть на сямисэне. Это сгодится?
– Сямисэн? Хм… – мужчина поскрёб подбородок. – У меня есть старая цитра. Сгодится, будете играть на цитре. А ты, – он перевёл взгляд на Цуё, – будешь танцевать!
– Как – танцевать? Зачем это? – Цуё сердито сжала кулачки. – Я совершенно не умею танцевать!
– Ничего, научишься. Сегодня вечером в моей закусочной большой праздник: важный господин женится. Нужны музыканты!
Девушки снова переглянулись.
– Могли бы раньше позаботиться о музыкантах! – С досадой сказала Цуё. – Мы с Юки-сама не артисты, чтоб развлекать ваших гостей. К тому же, мы очень торопимся.
– А твой господин уже признался, что умеет играть на цитре! – Возразил хозяин. – Ни за что не поверю, что юноши из хорошей семьи не научены музыке и танцам. Какие же они тогда самураи? В общем, слово моё твёрдое: либо сегодня вечером вы даёте представление в моей идзакая, или я найду способ донести вашему, Юки-сама, батюшке, в какой стороне вас следует искать!
И не слушая заверений Цуё, что до вечера они с господином задержаться никак, ну просто никак не могут, хозяин закусочной выпроводил обоих «музыкантов» в пристрой, где хранились пустые дубовые бочки, грабли, разломанная мебель, пыльные циновки и ещё всякая всячина. Здесь же, кстати, обнаружилась и цитра с треснувшей верхней декой. Мужчина сладко улыбнулся, предложил артистам порепетировать и удалился, заперев дверь на замок.
– Просто поверить не могу! – Яростно пробормотала Цуё, подёргав дверь – Он нас закрыл! Это надо же – в первый день угодили в такую глупую ловушку!
Маюри присела на бочку, в которой, судя по запаху, раньше хранилась солёная рыба, и уныло вздохнула:
– Я ведь сразу сказала, что ничего из нашей затеи не получится.
Цуё с силой топнула ногой по земляному полу.
– Прекратите киснуть! Выберемся как-нибудь… Вы и в самом деле умеете играть на этой штуке?
– В том-то и дело, что не умею, – Маюри подняла с пола цитру и отряхнула её от пыли. – То есть сам принцип мне понятен, но цитра – не сямисэн. У сямисэна есть гриф, а здесь только струны…
– Два-три часа в запасе у вас есть, так что разбирайтесь. – Подумав, Цуё скинула с ног неудобные деревянные гэта и подвязала штаны хакама под коленями. – Буду учиться плясать.
– Так ты что, и впрямь собралась изображать музыкантшу? – Поразилась Маюри.
– Выбора у нас нет, потому что обе мы с вами – бестолковые разини! – Цуё переступила с ноги на ногу и попыталась принять очень изящную, по её мнению, позу. – Ладно, постараемся побыстрее отмучиться и уйти. Подумаешь, деревенская свадьба. Все так напьются, что на нас и не посмотрят.
– Мне это не нравится, – покачала стриженой головой Маюри.
– И мне не нравится. Но лучше, чем замуж за Торио, верно?
Маюри согласилась и принялась осваивать цитру.
Через несколько часов девушек выпустили из заточения. Хозяин закусочной, уже изрядно набравшийся саке, провёл пленниц в помещение, где веселились гости. Комната всё ещё находилась в относительной чистоте, несмотря на то, что приглашённые на свадьбу потихоньку впадали в буйство. Двадцать или тридцать мужчин всех возрастов, от седых стариков до безбородых юношей, громко беседовали, пели песни, без конца поднимали вверх глиняные чарки, расплёскивая рисовую водку. На девушек в мужских костюмах, как и предсказывала Цуё, никто не обратил внимания.
– А где же невеста? – Удивлённо спросила Маюри.
Женщин в идзакая не было совсем.
– Как где? Дома, с маменькой и служанками! – Хозяин расхохотался. – Кто же будет звать женщин на мужские посиделки?
– Но это же свадьба? – Не поняла Цуё.
– Конечно, – хозяин, очевидно, не видел никакого противоречия в своих словах. – Хватит болтать, за работу. Вы подготовились? Господин Юки, берите цитру и садитесь вот сюда, а ты… как тебя звать?
– Широ-кун, – ответила Цуё.
– А ты, Широ-кун, выходи на середину комнаты, да смотри, не мешай гостям! Если выступите так, что всем понравится, отпущу вас с миром.
Маюри покорно присела на край возвышения и положила на колени цитру, а Цуё, громко топая и расталкивая сильно выпивших мужчин, встала на середину комнаты и приготовилась плясать, как умеет.
Маюри легко тронула струны, нежный тонкий звук в общем шуме и грохоте практически не был слышен. Цуё сжала зубы, ссутулилась, отчего сделалась сильно похожа на тот самый «железный бочонок», которым её когда-то дразнили, и принялась топтаться на месте, размахивая руками и ногами. Она совершенно не умела танцевать и ни разу не видела, как танцуют, исключая новогоднюю пляску двух постояльцев гостиницы «Аист и Хризантема». Вспоминая движения пляшущих, Цуё упёрлась одним кулаком в бок, правую руку вскинула вверх, зажав в ней вместо веера носовой платок, и заскакала, как жеребёнок.
Шума от этой пляски было столько, что даже самые усердные собутыльники, рассевшиеся по углам комнаты, с удивлением повернули головы и уставились на Цуё, пытаясь сообразить, что всё это значит. Как раз в это время Маюри, почувствовав некоторую уверенность в обращении с цитрой, ударила по струнам сильнее, и некоторые взоры обратились к ней.
– Мы – знаменитые музыканты! – Крикнула Цуё, чтоб ободрить подругу. – Слава могучему жениху и прекрасной невесте!
Учитывая то обстоятельство, что жениха Цуё не видела, а невеста в зале отсутствовала, красивая фраза была брошена в пустоту. Но имела неожиданный отклик: хлипкий старикашка, которого девушка вначале приняла за чьего-нибудь отца, порозовел и смутился от похвалы, как шестнадцатилетний юноша. Смекнув, что это, видимо, и есть жених, Цуё нагло простёрла к нему руки и добавила сахару:
– Может ли быть несчастной женщина, получившая такого мужа? Господин, не знаю, счастливы ли вы, но ваша юная прелестная жена, должно быть, не может опомниться от радости!
– Не может! – Согласился жених, пьяно улыбнувшись.
Слушая это и не переставая перебирать пальцами струны цитры, Маюри возмущённо вздохнула. Не может опомниться от радости, как же! Какая-то бедная девушка оказалась в плену у этого уродливого старика явно не по своей воле. И так ясно, чем она сейчас занята: плачет, несчастная, оплакивает свою горькую судьбу. Её никто не защитил от ненавистного брака.
Дёрнув струны, Маюри вдруг встала и отложила цитру.
– Выступление закончено! – Громко объявила она.
Цуё осеклась на полуслове.
Как ни странно, хозяин закусочной не стал ни перечить, ни мешать девушкам уйти. Он только довольно улыбался и мелко, неприятно хихикал, провожая их к выходу.
А на пороге сказал:
– Кстати говоря, почтенные господа, только что в мою закусочную заходил человек в военной форме. Спрашивал, не видел ли я двух девушек, одну высокую и худую, вторую низенькую и полненькую, путешествующих в одиночестве. Я сказал, что не видел…
– Денег нет! – После мгновенной заминки откликнулась Цуё.
– Хи-хи-хи! – Зашёлся смехом хозяин. – Это ничего. Зато какое удовольствие я получил, наблюдая, как дочка самого левого императорского министра развлекает моих гостей. Будет, что рассказать детишкам, когда подрастут!
Он пренагло подмигнул Маюри, а Цуё так даже потрепал за щёку.
– Ах, ты… – Задохнулась Цуё.
– Лучше поторопитесь, – посоветовал весельчак, потирая ручки, – сюда идёт войско.
Мотылёк на рассвете
Госпожа Акэбоно совсем истерзала своё бедное сердце: до начала военного похода оставалось меньше суток, а она так и не открыла Кано тайну, которая решит исход войны! Но как это сделать, как? Она знала, что супруг отказал Кано от дома, а сама госпожа Акэбоно могла отлучиться лишь во дворец, куда её в паланкине доставляли слуги. В одиночку прекрасная дама путешествовать не могла, да и не умела. Как встретиться с Кано? Как рассказать ему про Акио? Как?
Красавица решилась даже на то, чему никогда не уделяла внимания: разожгла ароматические палочки перед домашним алтарём и принялась умолять Будду, а заодно и всех местных богов дозволить им с Кано встретиться перед тем, как он отбудет в военный поход и оставит её, несчастную, горевать в одиночестве. То ли ками растрогались от вида хрустальных слёз жены левого министра, то ли Будда шепнул что-то на ухо своему бывшему последователю, но ранним утром в день похода возлюбленный госпожи Акэбоно стоял у ворот дома Сайто. Чаровница, углядев его из окна, едва не вывалилась наружу от потрясения. Быстро захлопнув занавески, Акэбоно кликнула служанку и повелела как можно скорее набелить и переодеть себя в лучшее платье: даже в чрезвычайных обстоятельствах нельзя показываться перед мужчиной неприбранной. Если бы женщина ненадолго задержалась у окна, ей довелось бы увидеть ещё более интересное зрелище: её супруг, ранее приказавший слугам не впускать Кано в дом под угрозой смерти, сам вышел к гостю и заговорил с ним.
– Учтите, если я дознаюсь, что это вы её похитили… – Кусая губы, говорил Сайто, сверля противника яростным взглядом – и задыхался, не зная, как продолжить. В глубине души он не сомневался, что за исчезновением Маюри стоит именно генерал войска Асакура Торио.
– С удовольствием сделал бы это, но меня опередили, – Кано пожал плечами и нахмурился. – В вашем доме всё это время была шпионка, Сайто-сама. Она и похитила госпожу Маюри.
– И вы думаете, что я поверю в эту чушь?! Какая ещё шпионка! Послушай меня, Ханакаяма Кано. Я давно понял, что у тебя на уме. Моя дочь была обещана не тебе, и это тебя разозлило. Не знаю, есть ли у тебя сообщники, но в исчезновении моей дочери виноват ты. Лучше, если сразу признаешься, что ты сделал, иначе договору конец.
Кано посмотрел в сторону. Невдалеке от дома Сайто группа офицеров ожидала его прихода. Все уже одетые в доспехи, они были сосредоточены и напряжены, как перед решающим сражением. Само объединённое войско Торио и Сайто формировалось сразу за границами города. Заканчивались последние приготовления, воины изнывали от желания поскорее двинуться в путь. Сам Торио, невыспавшийся и зелёный от волнения, гарцевал перед армией, пересчитывая людей в отрядах. Все уже собрались, отсутствовали только генерал Кано и левый министр императора.
– Договору конец, слышишь? – Голос Сайто сорвался, его железная маска, усвоенная с годами, дрогнула. Он тоже не спал ночь, с помощью слуг с факелами обшаривая столицу в поисках пропавшей дочери. На какое-то мгновение Кано даже пожалел его.
– Вы не понимаете, что говорите, Сайто-сама. Договор нельзя расторгнуть. Вы заключили его не со мной, а с моим господином.
– Мне всё равно! – Прохрипел Сайто. – Вы – два отъявленных подлеца…
– Что, и даже Торио-сама? – Кано усмехнулся. – Послушайте меня и не горячитесь. Одна из ваших служанок, горничная, была соглядатайкой нашего врага – Асакура Йомэя. Не знаю, какие сведения ей удалось раздобыть, да это и не важно: даже если она прибудет в Мино быстрее нас, должным образом подготовиться они не успеют. Она сбежала вчера вечером и, конечно, прихватила с собой Маюри-сама в качестве заложницы.
– Горничная Цуё? – По лицу Сайто заходили желваки. – Вы её видели, Кано-сан? Она ниже Маюри на полторы головы. Как она могла её похитить?
– Вполне возможно, что ваша дочь сбежала с ней по своей воле, – холодно заметил Кано. – Например, для того чтобы спастись от ненавистного ей брака. Одно ясно точно: искать обеих беглянок следует по дороге в Мино. Так что лучше всего вам немедленно отправиться за мной. Торио-сама наверняка уже ждёт нас.
Пока Сайто собирался с ответом, госпожа Акэбоно успела навести красоту и скатиться по лестнице, изящно перебирая маленькими ногами в дорогих сандалиях.
– Ах, Кано-сан, какая приятная неожиданность! – Крикнула она с порога, не обращая внимания на присутствие мужа. – Я уж думала, вы к нам более не пожалуете!
– А я более и не пожалую, – не поворачивая головы, отозвался Кано.
– Однако же какое-то дело заставило вас…
– Ваш супруг отправляется на войну, если вы не знали. – Перебил её Сайто, также не взглянув на жену. – А ещё пропала ваша падчерица. Впрочем, боюсь, что вы с вашими пудрами, заколками и гребешками этого и не заметили.
Госпоже Акэбоно захотелось завыть от обиды за такое унижение. Неужели она настолько утратила свою красоту, что теперь мужчины позволяют себе разговаривать с ней, повернувшись спиной?
– Кано-сан! Мне нужно вам кое-что сказать. – Утратив всякую осторожность, заявила придворная дама. А, гори всё, нет времени ждать, пока разлюбезный супруг куда-нибудь денется. Любовь – та же война, нечего здесь церемониться.
Глаза Сайто остались пустыми: любовные интрижки жены никогда его не интересовали, а теперь ему было и вовсе наплевать.
– Что? – Без интереса спросил Кано.
– Это секрет. Пожалуйста, выслушайте меня. Это очень, очень важно!
– Сейчас у меня нет на это времени.
– Но вы же уезжаете! – В панике вскричала госпожа Акэбоно. – Поверьте мне, я могу сообщить вам что-то чрезвычайной важности, что-то, что поможет вам выиграть эту войну!
– На войне не играют! – Перебил её левый министр. – Вам, как жене самурая, следовало бы это знать. Если вы и впрямь владеете какой-то информацией, Хотару-сан, почему вы собираетесь сообщить её не вашему мужу, а какому-то наемнику? Должен же быть предел вашему бесстыдству!
– Отстаньте, – бросила госпожа Акэбоно, отмахнувшись от супруга.
Лицо Сайто побагровело.
– Вы забываетесь, Хотару-сан. Если бы наш разговор услышал кто-то четвёртый, я непременно убил бы вас за вашу дерзость. Вы можете не любить меня, но разговаривать со мной подобным образом я вам не позволю!
– Кано-сан, – взмолилась придворная дама, простирая руки к молодому воину, – прошу вас, заклинаю вас, выслушайте меня! Вы не пожалеете, даю вам слово!
Кано в раздумьях сдвинул к переносице соболиные брови.
– Сайто-сан, вы позволите мне несколько мгновений переговорить наедине с вашей супругой? Обещаю пересказать вам наш разговор во всех подробностях.
– Не делайте из меня дурака! – Прошипел Сайто.
– Мы отойдём на несколько шагов. – Не дожидаясь разрешения, Кано отошёл на десять сяку в сторону от ворот, а госпожа Акэбоно, затравленно взглянув на мужа, быстро посеменила за ним.
– Ну? – Вполголоса спросил Кано, когда они остановились. – Говорите скорее, что у вас. Нельзя откладывать начало похода.
– Сейчас. – Сайто Хотару порывисто схватила воина за рукав платья, выглядывающий из доспехов. – Во дворце служит некто Асаи Акио, чиновник в ранге санги, и этот Акио – родной брат Асакура Йомэя, нынешнего правителя Мино. Подумайте, каким козырем может стать для вас такой заложник!
Кано сузил глаза.
– Это правда? Почему вы раньше молчали?
– Я не знала, как вам это передать, ведь муж отказал вам от дома, а сама я нигде не бываю, кроме дворца! Скорее возьмите Асаи Акио в плен! – Госпожа Акэбоно перевела дух и облегчённо улыбнулась.
Кано несколько мгновений подумал, затем оглянулся на левого министра, буровящего их взглядом.
– Я почти ничего не знаю во дворце. – Быстро проговорил он. – Можете показать мне этого Асаи?
– Да, да!
– Тогда пойдёмте.
– Как? – Переполошилась придворная дама. – Мне нужно переодеться, подготовить паланкин…
– Нет времени. Здесь недалеко, пройдёмся пешком. – с этими словами Кано размашисто зашагал по направлению к крышам дворца, виднеющегося над кронами цветущих деревьев.
Госпожа Акэбоно, помедлив секунду, подобрала подол и побежала за ним. Сайто дёрнулся было, чтобы последовать в том же курсе, но необходимость сохранить лицо в глупой ситуации заставила его остаться на месте.
Вскоре Кано подошёл к воротам дворца и нетерпеливо обернулся, отыскивая взглядом госпожу Акэбоно. Придворная дама, непривычная к длительным переходам, вся запыхалась. Её причёска пришла в негодность, изящное платье всё измялось, на сандалии порвался ремешок. Один из стражников, охранявших ворота, забыл о том, что ему не следует проявлять эмоции, и вытаращил глаза: в таком виде прекраснейшую из женщин во дворце ещё никто не видел.
– Куда нам? Ведите. – Не обращая никакого внимания на привратников, Кано миновал раззолоченные столбы и зашагал по парку в направлении приёмных покоев. Сайто Хотару, бледная и с красными пятнами на щеках, запинаясь, побежала следом.
Чиновник, ведающий приёмом гостей, при виде невозможной картины не только округлил глаза, подобно стражнику, но и разинул рот. Грозный самурай в начищенных доспехах, пришедший во дворец императора в сопровождении растерзанной женщины, – это зрелище кого угодно заставило бы содрогнуться!
– Что вам угодно? – Слабым голосом пробормотал чиновник, в то время как купцы и посланники из далёких провинций, не издав ни звука, быстро-быстро поползли на коленях подальше от странной парочки.
– На месте ли господин санги? – Светским тоном осведомилась госпожа Акэбоно, безуспешно пытаясь вправить в причёску выбившиеся пряди.
– Какой господин санги? – Пролепетал чиновник.
– Асаи Акио. – Спокойно сказал Кано. – Нам нужно поговорить с Асаи Акио.
– Г-господина Асаи Акио нет на месте. Вчера он передал все дела своему заместителю и…
Выругавшись. Кано шагнул вперёд и схватил несчастного юношу за отворот кимоно.
– Как его найти? Где он живёт?
– В конце шестой линии, господин! Пожалуйста, отпустите меня, господин, точнее я не могу вам сказать, Асаи-сан никогда не принимал гостей!
Отшвырнув чиновника, как щепку, Кано вылетел из приёмной, будто камень, выпущенный из пращи. Госпожа Акэбоно вновь устремилась за ним.
На этот раз переход был дольше. Женщина безнадёжно отстала от своего спутника, и когда она с колотящимся сердцем и выступившей на губах пеной добежала до района, в котором никогда прежде не бывала, и обнаружила там скромное жилище Акио, в доме уже бушевал Кано. Он метался из комнаты в комнату, волоча за собой по циновкам хлюпающего носом перепуганного слугу.
– Где твой хозяин? Где? – Рычал Кано.
Госпожа Акэбоно застыла в дверном проёме, в ужасе прикрыв рот. Лицо мальчишки было разбито в кровь.
– Я ничего не знаю! Не знаю! – Гундосил слуга, давясь слезами. – Господин Акио уехал вчера, оставил деньги на два месяца и велел не ждать его назад. Я хотел уйти с ним, но он не позволил!
– Куда ушёл? Отвечай, или я убью тебя!
– Я не знаю! Пощадите!
Придворная дама посмотрела в перекошенное от гнева лицо своего возлюбленного и впервые ощутила настоящий страх. Липкие мурашки поползли по её спине. Наконец-то она поняла, что очарование хищника, привлекшее её к этому человеку, не было наваждением: Кано не просто походил на хищного зверя, он и был хищным зверем по своему существу. У него было звериное сердце.
А слуге Акио было лет пятнадцать, не больше.
Убедившись, что толку не будет, Кано бросил мальчика на пол и схватился за рукоять катаны.
– Кано-сан! – поддавшись непонятному порыву, закричала Акэбоно. – Не делайте этого! Он ещё ребёнок!
Скорчившийся на полу мальчишка повернул к ней зарёванное лицо.
– Пожалуйста! – Закричал он.
Кано пнул его в голову, и слуга затих.
– Кано-сан! – Госпожа Акэбоно задрожала и попятилась.
Нехорошо улыбнувшись, бывший послушник монастыря Ханакаяма сделал шаг ей навстречу.
– А знаете, вы правы. – Тихо сказал он, внезапно успокаиваясь. – Ни к чему убивать этого щенка. Он мне не мешает.
– Так пойдёмте отсюда! – Попросила госпожа Акэбоно.
– Из-за вас я опоздал к началу похода. Это раз. – Ещё тише проговорил, почти прошептал Кано. – Из-за вас у меня могут возникнуть сложности в согласовании действий с вашим супругом, Сайто-сама, а на войне это может привести к поражению. Это два. Вы мне здорово надоели. Это три. Что вам от меня нужно, глупая женщина?
– Я… – Госпожа Акэбоно сглотнула слюну, чувствуя, что голос изменяет ей. – Я люблю вас…
Кано чуть приподнял одну бровь.
– Я думала, что люблю вас. – Поправилась госпожа Акэбоно.
– Очень интересно. И что же такое любовь? – Без насмешки спросил Кано, наступив на спину мальчику, пытающемуся уползти.
Женщина глубоко вздохнула и сжала руки в кулаки.
– Любовь – это когда ты готов исполнить любое желание другого человека. Любое.
– Так-так. – Серьёзно покивал головой Кано. – Любое, значит? А вы знаете, чего я хочу?
– Чего? – Севшим голосом спросила Хотару.
– Сейчас – чтобы вы умерли.
Госпожа Акэбоно снова сглотнула слюну, чувствуя, что тело её не слушается.
– Не трудитесь. – Весело шепнул ей Кано. – Я сам.
Из-за отсутствия генерала Кано выступления войска задержалось почти на час. Оба полководца – Торио и Сайто – выглядели мрачнее тучи, и самураи, видя понурые лица своих командиров, тоже присмирели. Торио с досадой думал, что поход начинается с дурных предзнаменований, но ничего не мог с этим поделать.
Наконец, облачко клубящееся пыли в стороне города подсказало собравшимся, что отсутствующий генерал всё-таки прибыл на место. Кано прискакал на своей не слишком казистой, но сильной гнедой лошади, и ни словом не обмолвился о причине задержки.
– Где ты ходишь! – Шёпотом рявкнул на него Торио, от злости утратив самоконтроль. – Из-за тебя в войске разные ненужные волнения начались!
Кано ничего не ответил, оглядев стройные колонны воинов, пеших и всадников, занявших огромный незастроенный пустырь на западе Киото. Полуденное солнце поблёскивало на медных пластинках доспехов, кони нетерпеливо переступали ногами, воины переглядывались и поводили плечами.
– Можем отправляться. – Сказал он.
Тут подскакал Сайто, приблизился вплотную и, бесцеремонно схватив Кано за локоть, заставил его передвинуться несколько в сторону от рассерженного Торио. Сайто был не менее зол.
– О чём вы говорили с моей женой? Где она?!
– Пустое, Сайто-сама, – Кано и бровью не повёл. – Женские глупости. Госпожа Хотару вернулась домой, не извольте беспокоиться.
В его голосе Сайто почудилось нечто издевательское, однако разбираться со строптивым юношей было некогда. Сайто отодвинулся от него, мысленно пообещав себе уничтожить Ханакаяма Кано при первой же возможности.
Торио что-то кричал воинам, разъезжая перед войском взад-вперёд и размахивая мечом: вероятно, пытался вдохновить на ратные подвиги. Кано молчал, глядя на загривок лошади. В кожаной сумке, притороченной слева от седла, лежало что-то большое и круглое, по форме похожее на кочан капусты. Из дырки в боку сумки торчала длинная женская заколка, на краю которой, привлечённая интересным запахом, уже сидела большая чёрная муха и потирала лапки.
