Текст книги "Амулет богини Бэнтен (СИ)"

Автор книги: Ли Льеж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

Глава 9 ГЕРОЙ БЕЗ ИМЕНИ

Новая встреча

– Ну-ну, не трепыхайся! – Приказал Рю. – Всё равно ведь не вырвешься!

Широ замер в его руках – привычка повиноваться старшему брату оказалась сильнее здравого смысла.

Рю, оказавшийся не таким уж и пьяным, вытащил из-за пояса тонкую верёвку и быстро связал Широ руки за спиной. Потом приказал:

– Стой смирно!

И наклонился, чтоб связать и ноги.

Широ поспешно отступил на шаг назад.

– Рю! Что ты де…

В дверь постучали. Рю крикнул:

– Заходите.

Два незнакомца, которых Широ видел под окном гостиницы, вошли в комнату. На полусвязанного Широ посмотрели с опаской.

– Не вырвется? – Спросил один из них.

– Нет, не сбежит, не беспокойтесь. – Рю больно сжал младшему брату плечо. – Нужно сейчас же сообщить, что рыбка попалась. Идите вдвоём, а нам с братишкой надо ещё поговорить. Постарайтесь управиться поскорее, пока я ему внушаю, что он не должен сопротивляться.

Мужчины равнодушно смерили пленника взглядами и вышли, аккуратно задвинув за собой створки фусума. Широ опустился на корточки и с мольбой взглянул на Рю снизу вверх. Рю на него смотреть не хотел, отворачивался.

– Рю, зачем?!

– Помолчи!

Огромный воин, держа Широ за руку, вертел головой по сторонам и кусал губы. Он будто искал что-то и не мог найти.

– Рю! Ты собрался меня убить?

– Заткнись, тебе говорят! – Рявкнул Рю. – Да, собрался!

– Но за что? Что я тебе сделал?

– Да уж, сделал! – Рю обеими руками схватил Широ за плечи и хорошенько потряс. – Разве это справедливо, что всё самое лучшее досталось тебе? Я старший сын в семье Асаи, я лучший воин из всех вас! Если Асакура потребовался наследник, почему он не выбрал меня? Это ведь так очевидно! На что ему ты – слабый, жалкий, ничего не умеющий? Мне хочется скрипеть зубами от ярости, как только я подумаю, во что ты превратишь Мино после смерти господина Райдона!

Широ изо всех сил пытался осмыслить создавшееся положение. Он видел, что Рю не слишком контролирует свои движения и плохо владеет собой. Он выкрикивал грубые слова, будто стараясь как можно сильнее разозлить себя, чтобы рука, убивающая младшего брата, не дрожала.

– Рю, но вот убьёшь ты меня, и что? Думаешь, Асакура-сама сделает своим наследником тебя? Твои поступки неразумны, пойми это!

– Не знаю, как там будет дальше, вот только мне всё равно. Избавлюсь от тебя – обрету покой. Боги, знаешь ли, всегда выступают на стороне справедливости. А справедливость на моей стороне.

Широ связанными руками уцепился за воротник кимоно брата и постарался заглянуть ему в глаза.

– Рю! Сам бы ты до такого не додумался, кто-то тебя надоумил!

Узкие тёмные глаза брата сверкнули ненавистью.

– То есть сам я, по-твоему, не способен решиться на убийство?

– На убийство – да, но не на заговор! Не против родного брата! А эти люди, твои сообщники, откуда они? И куда вы меня повезёте?

– Туда, куда прикажут! А теперь замолчи, или я завяжу тебе рот.

Широ послушно затих. Он надеялся, что Рю не вспомнит о ножных путах, которых не было.

Потянулись бесконечные минуты. Широ смирно стоял в углу, прижав к груди связанные руки, Рю бродил из угла в угол, время от времени кидая на него зловещие взгляды. Широ почти обрадовался, когда в дверь комнаты вновь постучали.

– Хозяин сказал, можно вести, – сказал один из мужчин, – да поскорее, он хочет потолковать с мальчишкой.

– Почему вы не связали ему ноги? – спросил второй.

– А как мы поведём его по лестнице? – Гаркнул Рю. – Головой-то думай!

Он подошёл к Широ и грубо толкнул его в спину.

– Шевелись, братец. Чем спокойнее будешь себя вести, тем дольше проживёшь!

Широ повиновался. Они и не думал сопротивляться, когда похитители вывели его из комнаты и заставили спускаться по лестнице, он вежливо кивнул хозяину гостиницы и, выйдя на улицу, не сделал ни малейшей попытки бежать. Впрочем, ему бы это и не дулось: Рю крепко держал его за плечо.

Возле входа в гостиницу, прямо под гирляндой тусклых бумажных фонариков, стояла повозка, запряжённая волом.

– Садись, – велел Рю.

Широ сделал шаг и споткнулся.

– Проклятье! Ремешок порвался… Рю, можно я нагнусь поправить?

– Что ты там поправишь, неуклюжий?! Поедешь в одной сандалии, шевелись давай!

Широ сделал ещё шаг, сильно припав на левую ногу – готовил удар. Пользуясь темнотой, неловко покачнулся, пробормотал вполголоса ругательство.

– Широ! Хватит копаться!

– Сейчас! – Жалобно отозвался юноша, резко развернулся и обоими кулаками ударил Рю в челюсть.

Учитывая рост и габариты Рю, превосходящие его собственные раза в два с половиной, Широ и не пытался нанести брату серьёзный вред. Ошеломить, оглушить – и только. Рю выпустил его плечо, но руку полностью не разжал:

– Ах ты мерзавец! На меня, старшего брата?..

Дёрнувшись всем телом, Широ услышал звук рвущейся ткани, и грудь обдало холодом. Сообщники Рю пытались его задержать, но Широ, движимый страхом смерти, чудом поднырнул под их растопыренными локтями и кинулся прочь по улице, задыхаясь и не ведая пути.

– Стой! – Закричал Рю, бросаясь следом.

Широ чуть не остановился. Повернувшись на бегу, он увидел лицо Рю: страшное, гневное, с распухшей, измазанной кровью губой, – и неотвратимость гибели, написанная на этом лице, придала ему силы. Двое других преследователей Широ не интересовали, он толком даже не успел их разглядеть.

Вот только попробуй-ка убеги далеко со связанными руками, если за тобой несутся трое высоких мужчин с оружием.

Ещё никогда Широ не бегал так быстро. Ему вообще редко приходилось бегать: это не соответствовало его высокому положению самурая. Он умел хорошо сражаться и скакать верхом, но собственные ноги повиновались ему плохо: Широ чувствовал, что долго не выдержит. Рю непременно его догонит, и тогда…

От бьющего в лицо воздуха на глазах выступили слёзы. Широ даже не видел, куда он бежит, надеясь только, что не свернёт в тупик. Был поздний вечер, прохожих на улицах становилось не так много. По углам густилась тьма, а резкие пятна света на ней лишь мешали зрению, не давали сосредоточиться.

Неожиданно мостовая кончилась и началась плотная, утрамбованная земляная улица – значит, центр Киото уже остался позади. Широ перестало хватать дыхания, а преследователи были уже в нескольких шагах от него.

Какой-то человек сидел на корточках прямо посреди дороги, занимаясь странным делом: складывал пирамидку из камешков. В Киото, как и во всех больших городах, было много сумасшедших. Не глядя, Широ перемахнул через него, потеряв на этом секунду – драгоценную секунду. Рука Рю коснулась его одежды, не зацепив, шею обожгло дыханием.

– Посторонись! – Рю отпихнул сидящего на дороге человека и сшиб ногой его каменную пирамидку.

Широ слышал, как по земле рассыпались бесполезные камешки.

Потом он услышал тонкий, лёгкий свист и звук падения чего-то тяжёлого. Пробежав ещё несколько шагов и закашлявшись от напряжения, Широ обернулся, едва не упав. В глазах плясали какие-то мутные пятна, всё расплывалось.

Но он понял, что за ним больше никто не гонится. А на дороге откуда-то возник ухаб или что-то, напоминающее волну: возвышающееся над поверхностью, едва шевелящееся. Широ на мгновение плотно зажмурился, потряс головой. Снова открыв глаза, он увидел, что на дороге лежат три трупа – двух незнакомцев и Рю. Человек, строящий пирамидку из камней, убрал меч в ножны и спокойно зашагал прочь, даже не посмотрев на Широ.

– Рю!

Ноги перестали его держать – Широ рухнул на колени. В таком положении он подполз к упавшим. У неизвестных мужчин были полностью отрублены головы, Рю был поражён в сердце. Он лежал на спине, яростно глядя вверх. Смерть была мгновенной.

Широ заплакал, прижавшись щекой к окровавленной одежде брата. Слёзы появились как-то сами собой: не столько от горя, сколько от потрясения. Брат, родной брат пытался его убить! Родной брат желал ему смерти!

Что же делать? Бежать? Но куда? И надо ли – если Рю мёртв… Но ведь кто-то стоит за этим?

Что предпринять прямо сейчас?! Вот что:

Продолжая всхлипывать, Широ вынул из-за пояса Рю нож, зажал его между коленями и распилил верёвку, стягивающую ему руки. Растерев затёкшие запястья, он ладонью размазал по лицу свои слёзы и кровь Рю. Глаза снова заволок туман, теперь красноватый.

Подняв голову, Широ успел заметить, как высокий силуэт убийцы скрылся за углом спящего дома. За эту долю мгновения Широ успел узнать походку, фигуру, густые, небрежно подстриженные волосы.

Вот и встретились, подумал он.

Этой же ночью Широ вернулся в гостиницу, собрал все нужные вещи, решительно избавившись от многочисленных шелков, оделся как можно проще и незаметнее и уехал. Конюшего он попросил присмотреть за лошадью, сказав, что вернётся, хозяину сообщил, что уезжает из Киото навсегда.

К утру Широ добрался до противоположного конца города, туда, где жили в основном ремесленники и небогатые торговцы. Он отыскал новое, но не слишком ладное здание местного постоялого двора, где в бумажных сёдзи пестрели дыры, а потолки были засижены мухами, и заплатил пожилой хозяйке за неделю вперёд.

– За двойную плату я не буду записывать вас в книгу постояльцев! – Пообещала хозяйка, кинув многозначительный взгляд на плохо стёртые следы крови на лице и руках Широ и два роскошных меча за его поясом.

– Не стоит, – мягко сказал Широ. – Я не преступник. Запишите меня, пожалуйста. Я – Широсан с островов Рюкю. Ронин.

Кувшинчик тёплого саке

Первые несколько дней Широ почти не выходил из комнаты. Гостиница ему совсем не нравилась, с предыдущей её было не сравнить: здесь было ужасно шумно, грязновато, прислуга не отличалась дружелюбием и была не чиста на руку. Даже в уборную приходилось ходить, забирая с собой оба меча, деньги и нужные бумаги.

Широ не был уверен, что враги, идущие по его следу, не разыщут его в этой гостинице. Возможно, сейчас они сбиты с толку, но если их желание во что бы то ни стало избавиться от него ещё не угасло, то рано или поздно они его найдут. Вероятнее, конечно, что это случится поздно, но не исключён и более печальный вариант… Что же делать? Что делать?

Больше всего Широ сейчас хотелось посоветоваться с Юки, почувствовать его надёжную дружескую поддержку. Всё-таки когда рядом находится человек, способный пойти за тебя в огонь и в воду, это как-то успокаивает. Но Юки нет, он, конечно, давно вернулся в Мино… С Акио же непонятно, как быть: вдруг он тоже замешан в заговоре? Как же страшно, когда нельзя доверять даже самым близким людям!

Вот если бы здесь был Юки… А что – Юки? Если уж подозревать всех подряд, то Юки проще всего было, например, подсунуть ему тогда горшочек отравленных слив… И причина для ненависти к Широ и всем Асакура у него есть. Ведь Юки первый выбрал себе горшочек? Или ему его передала Акико? Уже не вспомнить!

Нет, это какая-то глупость. Юки, разумеется, не мог. Только не Юки. За всей этой историей стоит кто-то другой. Но кто?

Что же теперь делать? Самое разумное, кажется, вернуться в Мино. Но как это сделать, ведь он не выполнил приказание отца! Или выполнил? Карта провинции и прочие бумаги через Акио переданы куда следует, а вот о самом главном, таинственных внутригосударственных перестановках, он так и не узнал, никаких «людей» не нашёл, друзьями не обзавёлся… Зато нажил целых двух врагов: дайнагона Ямада и госпожу Акэбоно. Ничего не скажешь, хорошо потрудился! И это за два месяца! Ну как, как возвращаться домой с таким позором?!

С другой стороны, не вернёшься – разыщут и убьют. И во дворец императора теперь не сунешься… Понятно, что ничего не понятно.

…Вот таким размышлениям Широ предавался изо дня в день, так и не решаясь ни на какие действия. Он надеялся, что у него в голове созреет какой-нибудь план, который поможет ему и сохранить своё имя в тайне, и получить все необходимые сведения, и уберечься от убийц, и благополучно вернуться домой. Но, видимо, из-за слишком большого количества условий план никак не складывался.

Неизвестно, сколько ещё недель он провёл бы в своём добровольном заточении, если б не вмешательство постороннего.

Однажды в послеполуденное время, когда Широ полировал мечи шёлковой тряпицей и с удовольствием разглядывал зеркальные блики, скользящие по лезвиям, в дверь его комнаты деликатно постучали.

Широ вздрогнул от неприятного звука. Когда боишься за свою жизнь, даже стук в дверь кажется сигналом опасности.

– Кто это?

Створка приоткрылась, и в щели показалось улыбающееся лицо незнакомого мужчины. Неизвестный склонился в поклоне.

– Здравствуйте, почтенный Широсан. Ведь так вы представились уважаемой хозяйке? Это вы, я ничего не перепутал?

– Да, это я. А что?

– Меня зовут Сюноскэ. Я ростовщик.

– Кто?

– Ростовщик. Тот, кто даёт нуждающимся деньги в рост.

– Вы даёте нуждающимся деньги? Как благородно.

– Даю в рост, почтенный Широсан. Вы ни разу не слышали о ростовщиках? Мы не дарим деньги, мы их одалживаем. А возвращают нам всегда немножко больше, чем мы дали. В этом суть нашей работы.

– Ну и что вы от меня хотите? – Подумав, спросил Широ. – Мне не нужны деньги.

– О, я пришёл вовсе не за этим! Можно мне пройти?

От людей всё равно не спрячешься, подумал Широ. И сказал:

– Проходите. Так что у вас за дело ко мне?

Гость вошёл и, прикрыв за собой фусума, низко поклонился. На меч, лежащий на коленях у Широ, он посмотрел чуть ли не с благоговением.

– Теперь я вижу, что не ослышался тогда, вы и в самом деле ронин! Это ведь ваши мечи?

– А чьи же ещё? – Начиная раздражаться, резковато ответил Широ.

– Простите, я не хотел вас обидеть. Мои манеры оставляют желать лучшего, господин, я ведь простой ростовщик, не из благородных, как вы.

– А с чего вы решили, что я из благородных?

– Это видно по вашему лицу. – Ростовщик снова учтиво склонился. – Вы позволите мне говорить о деле?

– Да, говорите, говорите!

– Видите ли, Широсан, в нашей работе есть один существенный недостаток, дурно влияющий на все прочие преимущества. Даже по долговому обязательству порой бывает трудно заставить должника вернуть деньги. Вот упрётся он – и что тогда? Звать префектов? А им тоже надо платить, да ещё и не всегда помогают. В итоге остаёшься в убытке… – Гость замолчал и выжидающе глянул на Широ.

– А я тут при чём?

– Я знаю, вы – воин, а воины очень горды. Сами разговоры о деньгах для вас неприятны, да?

Широ моргнул.

– В общем, дело у меня такое: сегодня в идзакая «Вишнёвый холм» я встречаюсь с торговцем бумагой, который уже больше года должен мне крупную сумму денег, да всё не возвращает. От вас ничего не требуется, только посидеть рядом с этими вашими мечами. Поверьте, я вас не обижу.

– Не обидите?

– Да, хорошо заплачу. Ну так что? Вы поможете мне?

Широ уставился на свои колени. Как поступил бы на его месте бедный ронин? Согласился бы? Или отказался? Как вообще ронины зарабатывают себе на пропитание?

– Вы ищете в моих словах какой-то подвох? – Вдруг встревожено спросил Сюноскэ.

Широ уже не знал, кому верить и чего бояться.

– Нет, ничего такого. Хорошо, Сюноскэ-сан, я вам помогу. Когда нам нужно выходить?

– Лучше всего прямо сейчас, почтенный Широсан! – Проситель счастливо улыбнулся. – Я так вам благодарен, что вы согласились! По правде говоря, не чаял!

– Да?

– Да не каждый воин согласиться помогать такому дельцу, как я. Некоторые люди очень щепетильны… Вы идёте?

И Широ согласился, предварительно забрав из комнаты всё ценное. Он прикрепил к поясу оба меча, оделся в полотняные хакама и подвязал волосы повыше на случай, если придётся лезть в драку.

Идзакая находилась неподалёку от гостиницы. Это была обычная забегаловка с низкими столиками, расставленными у стен, затёртыми циновками и въевшимся в стены запахом саке. Посетителей в закусочной было много: некоторые шумно разговаривали, размахивая руками, другие сосредоточенно поглощали пищу, глядя в миски. Когда Широ и Сюноскэ присели у свободного стола, слуга, не спрашивая даже, что им подать, принёс два кувшинчика саке и две миски с рисом.

– Ну где там ваш должник? – Хмуро спросил юноша, не прикасаясь к еде.

– Терпение, почтенный Широсан. Он сейчас появится.

«Сейчас» растянулось на добрых полчаса. Широ заскучал, неодобрительно поглядывая на своего нанимателя, который, похоже, ничуть не волновался о благополучном исходе дела, уплетая рис.

Наконец, один из посетителей, маленький человечек с руками, испачканными в чернилах, решил присоединиться к их обществу, присев у стола.

– Сюноскэ-сан, кто этот молодой господин? – Недовольно спросил бумаготорговец, покосившись на Широ.

– О, не беспокойтесь, Хонда-сан, это просто мой друг! – Ласково улыбнулся ростовщик. – Заказать вам чего-нибудь поесть, или вы сразу вернёте мне долг, и разойдёмся по своим делам?

– Друг? Какой друг, он лет на тридцать моложе вас! И почему у него оружие, вы что, угрожать мне вздумали?

– Да успокойтесь вы, Хонда-сан. Никто никому не угрожает. Верните деньги, и всего делов!

Хонда снова кинул быстрый взгляд на Широ. Заметив это, юноша сделал каменное лицо и небрежно положил руку на рукоять.

– Всё не так просто! – Занервничал должник. – Вы выставили невыполнимые условия! Я не могу вернуть все деньги через три месяца после сделки, я просто не смог бы набрать за это время нужную сумму!

– Ну, милый мой, кто ж вас просил соглашаться на моё предложение? – Душевно улыбнулся Сюноскэ.

– Вы просто воспользовались моей беспомощностью!

– Так или не так, а долговое обязательство – вот оно. Извольте выполнять.

– У меня нет денег!

– Я мог бы отложить срок платежа ещё на месяц-другой, но в таком случае размер вашего долга вырастет в полтора раза…

Широ стало скучно. Он не забывал удерживать мрачное выражение лица, но собеседники уже забыли про него: они судились-рядились, всплёскивая руками, поминутно кланяясь и давая какие-то зароки и клятвы. Широ ничего не понимал в деньгах, не умел ими распоряжаться, и поэтому лишь удивлялся, почему из-за такой ерунды, как золото и серебро, многие люди готовы перегрызть друг другу горло.

Широ сидел спиной к входу в идзакая. На дрожь, пробежавшую внезапно от лопаток до поясницы, он сначала не обратил внимания, только поёжился. По комнате словно прошла волна холодного ветра, само пространство как-то сдвинулось, будто люди одновременно качнулись, пристраиваясь поближе друг к другу. Все лица внезапно переменились, голоса стали тише, головы втянулись в плечи.

Широ обернулся и увидел Кано.

Кано тоже увидел его. Прямой, острый как лезвие взгляд скользнул по лицу Широ и спустился ниже. Широ подавился воздухом, сердце пропустило удар, но спустя мгновение он понял, что Кано смотрит вовсе не на него.

А на меч в ножнах из кожи ската. Широ почувствовал, как меч под его рукой еле заметно задрожал, завибрировал.

Два совершенных оружия почувствовали друг друга.

Прекрасные, но пустые глаза Кано не отрываясь смотрели на меч Широ. Самого Широ, он, конечно, не узнал, хотя и видел его в тот раз в толпе. Но сколько таких восторженных, почти влюблённых молодых самураев он перевидал за годы скитаний?.. Лицо Широ ничего не сказало ему.

Помедлив несколько секунд, он повернулся и в три больших шага оказался у стола, за которым сидели Широ и ростовщик с бумаготорговцем.

– Убирайтесь. – Еле слышно сказал он, и обоих участников сделки как ветром сдуло.

Широ сглотнул. Теперь Кано смотрел на него. На его лице не было никакого выражения.

– Это твой меч?

– Да. – Просипел Широ.

– Отдай мне его.

Широ хотел что-то сказать, но опять не хватило дыхания.

– Только катану, вакидзаси можешь оставить себе. Отдай.

Злясь на себя за внезапно приключившуюся немоту, Широ помотал головой.

– Отдай по-хорошему.

Снова отрицательный жест.

– Ну что ж…

Кано был быстрее молнии. Широ даже не заметил, как он выхватил свой меч, только перед глазами мелькнуло что-то серебристое, жуткое. К горлу снова подступила знакомая тошнота, о которой он успел уже забыть, и Широ слегка удивился этому обстоятельству: мертвецов ведь не тошнит. Почему он всё ещё не мёртв?

Юноша кое-как сосредоточил зрение в одной точке и увидел, что разящий меч Кано на пути к его шее натолкнулся на преграду. И этой преградой была его собственная, Широ, катана в его собственной, Широ, руке.

По комнате прокатился то ли вздох, то ли стон. Все теперь смотрели не на Кано, а на его никому не известного противника. Широ вспомнил, что на состязании, которое он видел год назад, никто из тридцати сражавшихся с Кано воинов не сумел отразить ни одного его удара. НИ ОДНОГО. А он, что же, выходит, смог?!

В рысьих глазах Кано мелькнуло что-то, похожее на интерес. Медленно, очень медленно он убрал свой меч в ножны и опустился на колени рядом с Широ. Не поворачиваясь, он громко сказал:

– Принесите нам кувшинчик тёплого саке!

Распоряжение было исполнено мгновенно. У слуги, державшего поднос, тряслись руки.

Кано налил по чашечке себе и Широ, потом, не сводя с Широ глаз, выпил своё саке одним глотком. Широ последовал его примеру. От саке во рту стало горячо, язык кое-как отлип от нёба, и юноша вернул себе способность разговаривать.

– Почему ты не отдал мне меч? – Поинтересовался Кано своим особенным, безразличным голосом.

– Потому что это мой меч. Подарок моего отца.

– Ты недостоин его.

– Тем не менее, я не обязан никому его дарить. – Проговорил Широ, замечая, что начинает подражать манере Кано. Этот человек буквально околдовывал его, едва не лишая воли.

– В таком случае, мне придётся забрать его у тебя, победив в честном бою. – Сказал Кано, слегка прищурившись.

– По-твоему, то, что ты пытался сделать сейчас, может называться честным боем? Напасть на человека внезапно, когда он расслаблен, отдыхает и обедает в компании друзей – это честный вызов на поединок?

Кано промолчал. Казалось, он что-то обдумывает. В идзакая было настолько тихо, что слышалось, как жужжат первые весенние мухи.

– Ну хорошо, – бесцветно произнёс Кано, – если ты хочешь получить официальный вызов – ты его получишь. Как тебя зовут?

– Широ. Широсан. С Рюкю.

– А меня Кано. Кано из монастыря Ханакаяма. Я найду тебя, когда будешь готов к поединку. Постарайся до этих пор не испортить свой меч. Я хочу получить его в удовлетворительном состоянии. Налить тебе ещё саке?

– Да, пожалуйста.

В кувшинчике оставалось как раз на две чашечки. Кано и Широ выпили, не сводя глаз друг с друга.

Поставив чашечку, Кано кивнул Широ и, легко вскочив на ноги, быстро вышел из закусочной.

Казалось, все посетители и служащие до этого момента дышали в четверть объёма лёгких, и только теперь смогли выдохнуть. К Широ потянулись какие-то незнакомые люди, на него посыпались десятки вопросов.

– Кто вы? Кто вы? Вы знаете, с кем вы только что разговаривали? Это чудовище, его все боятся, никто не может с ним справиться!

– Да, я знаю, кто это. – Отвечал Широ, смущённый всеобщим вниманием.

– Это Кано! Он совсем свихнулся от безнаказанности, никого не боится. Он безумец, никогда не знаешь, кого ему придёт в голову убить в следующий момент. К несчастью, он живёт в этой части города… Но теперь-то вы ему покажете?

– Что?

– Вы смогли ему противостоять, Широсан! Никто больше не мог! Вы должны его победить!

Ну вот что тут ответишь?! Что он, Широ, сам не знает, с каких пор его правая рука начала жить собственной жизнью и выхватывать меч из ножен тогда, когда головой он уже приготовился умирать?

– Когда вы вызовете Кано на поединок, Широсан? – Спросил кто-то.

Того не легче.

– Я не знаю, – пробормотал Широ. – Пропустите меня. Мне пора идти.

Людям очень хотелось задержать его, но они не посмели: видно, подумали, что он такой же дикий, как Кано, и решили не рисковать.

«Вы мне нужны!»

В двадцать второй день второго месяца в Киото прибыл гонец из Мино. Он скакал шесть дней без передышки и очень устал, едва не падал с лошади и нуждался в долгом сне и обильной пище, но не мог позволить себе такой роскоши, пока не найдёт Асакура Йомэя.

Беда в том, что посланец не знал, где искать наследника Мино. Он объехал несколько крупных гостиниц в самом центре столицы, и лишь в одной ему сказали, что господин Асакура останавливался здесь, но уже съехал, уведомив, что покидает Киото. Однако это произошло больше десяти дней назад, за истекшее время Йомэй уже должен был вернуться в Мино.

С последней надеждой отыскать адресата гонец отправился во дворец императора, где, по чистой случайности, встретился с Асаи Акио. Дальше приёмной министров гонца не пустили, но Акио, ведавший в этот день регистрацией посетителей, занёс его имя в список и осведомился о цели прибытия.

И гонец рассказал ему, что ищет высокородного юношу из рода Асакура, который в недавнем прошлом должен был посетить императорский дворец.

Акио нахмурился. Он ничего не знал о том, где сейчас находится Широ, и начинал волноваться.

Справедливости ради надо отметить, что о предательстве Рю Акио тоже ничего не было известно, и в заговоре он не участвовал. Громила Рю, несмотря на всю свою силу, побаивался проницательного высокомерного Акио и, приехав в Киото, не решился показаться ему на глаза. Если бы Акио знал, что по следу младшего брата идут убийцы, он бы обеспокоился гораздо сильнее, а так он просто предположил, что Широ по глупости и малолетству угодил в какой-нибудь притон к весёлым девицам и не выйдет оттуда, пока не потратит последний грош.

– Я – родной брат Асакура Йомэя, – сообщил Акио гостю. – Если вы хотите, я могу передать ему ваше послание. Он наверняка зайдёт ко мне проститься, прежде чем решит возвращаться в Мино.

Гонец колебался. Ему было велено передать письмо господину Йомэю в собственные руки, но он слишком устал, чтобы продолжать поиски. О существовании родной семьи Йомэя – семьи Асаи – он был осведомлён, и не усомнился в словах утончённого молодого человека, государственного чиновника. Однако нарушение приказа могло обернуться многими неприятностями…

– Вы даёте слово, что передадите Йомэю-сама это письмо, не читая? – Стыдясь нескромного вопроса, произнёс гонец.

Акио слегка нахмурил точёные брови:

– Разумеется. Слово самурая.

И гонец с поклоном отдал ему запечатанный свиток, присовокупив пожелание, чтобы письмо попало к Йомэю-сама как можно скорее, так как дело очень срочное и никаких отлагательств не терпит. Акио обещал сделать всё, что в его силах.

Когда посланник ушёл, Акио долго вертел в руках таинственное письмо. В Мино произошло что-то очень, очень важное, и Широ пока что об этом не знает. Несколько мгновений чиновник боролся с искушением сломать печать, тем более что во дворце императора все слуги владели секретом изготовления поддельных штампов и широко практиковали это мастерство. Однако поразмыслив Акио решил, что дела Мино никак не касаются ни его лично, ни его императорского величества. Если Широ не объявится через пять-десять дней – тогда да, письмо будет вскрыто. А пока можно и подождать.

Акио задумывался и о многих других вещах: например, о том, стоит ли сообщать Широ о появлении в Овари молодого полководца с захватническими амбициями, недавно победившему в битве при Ино[1] и, по слухам, уже собирающему армию в поход на крупные города, включая Киото. Императора и его двора это не касалось напрямую – ведь всем известно, что император неприкосновенен, – но вот действующему сёгунату было чего опасаться. Как и правителям крупных провинций…

Стоит ли передавать младшему брату все эти слухи? Широ слишком молод и глуп, он ничего не поймёт и лишь зря разволнуется. Вздохнув, Акио решил наблюдать со своего места за развитием ситуации и не предпринимать никаких действий, полагаясь на свою находчивость и способность быстро подстраиваться под любые условия.

Впрочем, сначала нужно дождаться Широ. У Акио и самого имелось, за что его отругать, ибо по сведениям, полученным от самого Сына Неба, его светлость Асакура Йомэй заслуживал хорошей трёпки.

Ханакаяма Кано не боялся прослыть безумцем: мнения его не интересовали. Замкнувшийся в своём непобедимом одиночестве, он странствовал по городам и провинциям, не ведая ни цели своего пути, ни причины, не позволяющей ему надолго задерживаться где бы то ни было.

В Киото он уже бывал раньше. Ему нравился этот город: шумный, кичливый, полный огней. Людская толпа его не смущала: в толпе легче остаться незамеченным. Он жил в недорогих гостиницах, иногда ночевал прямо под небом, питался чем придётся. Денег как таковых у него никогда не было, но хозяева закусочных и гостиниц не могли ему отказать. Слава о непобедимом Кано уже прошла по всей стране, но не громом, а еле слышным испуганным шёпотом, ведь и сам Кано всегда вёл себя тихо и жил скромно, как аскет. Казалось, его вообще ничего не интересует. Кроме убийств.

На самом деле, Кано давно уже не интересовали и убийства. Лишённый способности любить и привязываться к людям, он путешествовал, надеясь на просветление. Восемнадцать лет, прожитые в монастыре, не могли не оказать никакого влияния на его натуру. Освоив, но не прочувствовав основные каноны буддизма, Кано решил, что от медленной гибели его может спасти только обретение сатори – а сатори, как известно, всегда приходит внезапно. Этот высший, блаженнейший миг земной жизни ещё не успел наступить, и не будь у Кано надежды на чудо, он давно бы уже покончил с собой.

Встретившись в скромной закусочной с юношей с жемчужными глазами и великолепным мечом у пояса, Кано и не предположил, что желанный миг столь близок. Его желание заполучить этот меч было из разряда тех мелких страстишек, которые время от времени одолевают каждого человека. Тут Кано не был исключением. Привыкнув получать всё по первому требованию, он хотел забрать красивую игрушку единственным способом, который никогда не подводил его – и натолкнулся на сопротивление. Мгновение, когда его меч споткнулся о катану в руке сероглазого, и стало для него просветляющим. Странное чувство, испытанное им в тот момент, не шло ни в какое сравнение с заурядным удовлетворением от убийства. Это было ощущение более высокого порядка, не из разряда звериных. Впервые кто-то воспротивился воле Кано, а он, оказывается, был совершенно к этому не готов.

С этого дня жизнь Кано обрела смысл, который невозможно было выразить словами. Меч в ножнах из кожи ската стал для него фетишем, который требовалось получить во что бы то ни стало, но для этого требовалось убрать с дороги сероглазого. Не сразу, не ударом в спину, не просто так. Честный бой? Хорошо, пусть будет честный бой. Покажи, на что ты способен, сероглазый. Хочешь победить меня – победи. Может быть, я только и живу для того, чтобы испытать поражение.

Но если победа снова достанется мне, а ты будешь убит, значит, я получил свою абсолютную силу. Может статься, мне суждено править миром. Человек, подобный мне, способен на любые подвиги. Получу твой меч – выйду из тени, перестану скитаться по подворотням, заявлю о себе. Что мне сёгуны, что мне император? Я могу всё, чего не могут они. Мне неинтересно, что они обо мне думают. Когда я приду к власти, думать им придётся только о себе, о своих никому не нужных шкурах. Сила нужна, чтобы получить власть. Нужна ли мне власть? Пока не знаю. Вполне возможно, что когда я сожму её в своих руках, это чувство мне понравится.