Текст книги "Амулет богини Бэнтен (СИ)"
Автор книги: Ли Льеж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)
Торио от удивления разинул рот.
– Что ты ей сказал?!
– Простите? – Крестьянин притворился, что отдувается после нелёгкой борьбы. – Вы спросили, что я сказал лошади?
– Ты что-то сказал лошади, я видел! – Торио сделал несколько шагов вперёд и вперил жадный взгляд в лицо победителя.
Но на этом лице отразилось только недоумение.
– Ничего особенно, господин… Вы ведь знаете, с лошадьми нельзя разговаривать… слов они не понимают, важна интонация…
Торио недоверчиво нахмурил брови и несколько секунд помолчал. Потом спросил:
– Как тебя зовут?
– Хироши, господин. Я из крестьян, но к земле не привязан. Странствую, зарабатываю на жизнь поденным трудом. Я много чего умею!
– Ну хорошо… Хироши-кун. Беру тебя в услужение. Твоя задача – подготовить эту лошадь для воина, то есть для меня. Через две недели я выдвигаюсь в поход, к этому дню кобыла должна быть готова. Понял?
– Не извольте беспокоиться, Торио-сама. Всё сделаю.
И Торио величественно удалился, соображая, почему же этот невзрачный человечек вызывает у него такое беспокойство.
Таким образом, обоим шпионам дома Асакура несказанно повезло: Цуё устроилась горничной в дом левого министра Сайто, и Хироши немного погодя стал конюшим у Торио.
По прибытии в Киото они несколько дней жили в гостинице. Точнее, это Цуё сидела в снятой посуточно комнате, пытаясь привыкнуть к шумной и беспокойной столице, а Хироши где-то пропадал, добывая сведения. Девушка даже подумала, что он решил сбежать, но Хироши вернулся с важными известиями: оказывается, у Торио есть серьёзный союзник. В поход на Мино собирались идти целых две армии, и обе под очень хорошим руководством. Йомэю, как бы он ни готовился, придётся круто.
Хироши собрался под каким-нибудь предлогом просочиться под крышу дома Торио, но сначала пристроил Цуё: сделал так, что одна из служанок Сайто отравилась и слегла, и негодующая экономка, не знающая, кем заменить горничную, неожиданно наткнулась взглядом на маленькую, но крепкую девушку с работящими руками. Так Цуё попала в услужение дочери Сайто – Маюри-сан, и между девушками почти мгновенно возникла тёплая дружба, стеснённая разве что высоким положением одной и секретом, который скрывала другая. Цуё очень понравилась добрая бесхитростная Маюри-сан, а та, страдая от одиночества, не могла не обратить внимания на новую служанку с энергичными манерами и умным, бесстрашным лицом. Несмотря на то, что служанка была на пять лет младше госпожи, их союз быстро креп и превращался в надёжную привязанность. Маюри поведала служанке все свои горести: отец всё время занят на службе, а она вынуждена жить в одном доме с жестокой мачехой, не чая когда-нибудь выйти замуж и стать хозяйкой в собственном доме. Как все девушки, бедная Маюри мечтала о любви, о счастливой семье, – но, похоже, всё, что могла предложить ей судьба, это брак с каким-нибудь престарелым вдовцом или долгая старость в одном из монастырей. Цуё от души жалела подругу, особенно когда узнала, кого прочили в женихи дочери Сайто. У Цуё прямо-таки язык чесался сказать, что не так уж много Маюри и потеряла, не став законной супругой этого противного Асакура Йомэя, но, разумеется, раскрыть себя она не могла и потому молчала. А несчастная Маюри продолжала страдать о своём неудавшемся замужестве, и в мечтах создавала образ прекрасного героя, который отказался от неё по причине её глупости и некрасивости. Цуё утешала её, мысленно повторяя, что Маюри-сан куда приятнее своего сбежавшего жениха (и гораздо красивее, не сравнить!), но Маюри так сроднилась со своими страданиями, что не желала возвращаться к счастливым надеждам.
Если б не задание, тяготившее Цуё, и не присутствие в доме отвратительной придворной дамы Акэбоно, девушка решила бы, что нашла прекрасное место службы. В отличие от своего военного союзника, Сайто не был скуп и не держал слуг в чёрном теле: Цуё получила в подарок целых два кимоно из хорошей ткани и несколько монет в качестве аванса. Собственные деньги появились у неё чуть ли не впервые в жизни, если не считать тех грошей, которые она выручила от продажи гостиницы. Сначала Цуё хотела гордо отказаться от них, чтобы не чувствовать себя должной врагу, но потом махнула рукой на эти условности и вдосталь наелась соевых конфет и пирожков со сладкой бобовой начинкой.
С Хироши они договорились встречаться раз в три дня, всегда на новом месте, обговоренном заранее.
Новая роль Цуё, как ни странно, нравилась, хотя она и не вполне понимала, как её следует выполнять. Более опытный в таких делах Хироши давал ей задания: для начала требовалось выяснить, на каких условиях заключили союз Торио и Сайто. Легко сказать, а как сделать, если ты горничная на женской половине? Мужчины ведь не обсуждают свои дела при женщинах…
Но смекалка у Цуё была отличная: выяснив, в каком месте сообщаются мужская и женская половины, девушка внимательно исследовала стену, пока не обнаружила место, где деревянная перегородка была тоньше всего. Это место она пометила кусочком угля.
Цуё предположила, что личные покои хозяина дома не должны быть так уж далеко от женской половины: не пойдёт же господин Сайто ночью к жене через десять коридоров! Она не ошиблась: стена между мужской и женской половинами соединяла две гостиные, соответственно мужскую и женскую, причём покои хозяина примыкали непосредственно к мужской гостиной, и оттуда вёл маленький, замаскированный переход в женскую. Потолок в женской гостиной был обшит декоративными бамбуковыми пластинами, это навело Цуё на интересную мысль. Однажды ночью, когда все спали, она пробралась в гостиную, поставила друг на друга три обеденных столика, забралась сверху и длинной палкой посбивала с потолка несколько пластин.
Утром комната оказалась в ненадлежащем виде; госпожа Акэбоно, не выносившая никакого несовершенства, не пожелала даже взглянуть на это. Цуё вызвалась сбегать за ремонтником, но, разумеется, никого не позвала. Она рисковала и надеялась на удачу, и ей снова повезло: пока комната продолжала не соответствовать высокому статусу дома Сайто, ей совсем перестали пользоваться, и Цуё могла спокойно подслушивать у стены, приложив к очерченному угольком месту глубокую чашку. Плохо лишь, что господин Сайто собственной гостиной пользовался редко, принимая посетителей в другом зале, так что ничего особенно интересного Цуё в первые дни услышать не удалось.
Но она была азартной девушкой, неудачи её только раззадоривали. Однажды, набравшись смелости, она прокралась по потайному коридору в самый кабинет Сайто, с пола до потолка заваленный бумагами. И тут её снова постигла неудача: Цуё слишком плохо умела читать, чтобы сходу пробежать глазами хотя бы несколько пачек документов. Это занятие требовало времени, а времени у неё не было.
Из трудного положения Цуё выручила случайность: он знать не знала и ведать не ведала, что не её одну интересуют секретные дела Сайто. С недавних пор госпожа Акэбоно сама начала слежку за мужем, и у неё на то были свои причины. Так две соглядатайки следовали за левым министром по пятам, не догадываясь о намерениях друг друга. Всё решил случай.
Однажды Цуё, как обычно, смахивала насекомых с потолка спальни Акэбоно, а хозяйка комнаты в это время рассматривала какие-то свитки, напряженно морщась и потирая виски. Цуё не придала этому значения, решив, что придворная дама тешит своё воображение очередным сентиментальным романом, и чуть не прозевала тот самый случай, о котором сейчас будет рассказано.
За тонкими перегородками-фусума вдруг послышались тяжёлые шаги. Это было необычно: шёл мужчина, а мужчины почти никогда не появляются на женской половине в светлое время суток. Цуё удивилась и замерла с метёлкой в руке, а Акэбоно вдруг ужасно испугалась: она-то знала, что это шаги мужа, и догадалась, зачем он идёт в её комнату. Она быстро вскочила с пола и дёрнула Цуё за руку.
– Читать умеешь?
– Нет, – молниеносно соврала Цуё, ничего ещё не поняв.
– Тогда держи, – госпожа сунула ей один из свитков. – Спрячь за пазуху. Будь умницей, отнеси это в кабинет господина, но так, чтоб никто не заметил. Туда можно пройти через коридорчик из гостиной… я тебе заплачу!
– Да, госпожа! – Цуё мигом сунула документ за ворот и для верности прижала ладонью.
В то же мгновение дверь распахнулась и на пороге возник Сайто, выражение лица у него было зловещее. На служанку он никакого внимания не обратил; Цуё поднырнула ему под локоть и бесшумно закрыла за собой фусума. Удостоверившись, что вокруг никого нет, она прижала к перегородке ухо и принялась подслушивать.
– Ну, госпожа, что же это значит? – Рокочущим голосом спросил министр.
– О чём это вы? – Невинно ответила дама.
– Не притворяйтесь, вы знаете, о чём я. Кто вам позволил рыться в моих бумагах?
«Ого!» – подумала Цуё.
– Не рылась я в ваших бумагах. Это, верно, кто-то из слуг…
«Она что, собирается меня подставить?!»
– Слуги? При чём тут слуги! Это ваши интриги, я вас хорошо знаю. Некоторые важные документы пропали, моя дорогая Хотару-сан. Где вы их прячете? Вы отдадите их сами, или мне придётся учинить обыск у вас в комнате?
Из-за перегородки послышались театральные всхлипы и заверения в безукоризненной честности, но дальше Цуё слушать не стала. Она побежала выполнять поручение.
В обезображенной женской гостиной никого не было, и прежде чем проскользнуть в кабинет хозяина, девушка вытащила бумагу, развернула её и, призвав на помощь все свои литературные способности, принялась шёпотом читать.
Заговорщики
Вот уже целую неделю госпожа Акэбоно была счастливой обладательницей тайны, да ещё какой. Торио бы позавидовал ей, если б знал, какой завидный козырь имеется в распоряжении у этой прекрасной женщины. Увы, но тайна предназначалась не для Торио, а Кано пропадал на учениях, и тайна оставалась нераскрытой.
В общем-то, тайна не была слишком секретной тайной, она скорее являлась неким обстоятельством, способным решить исход войны между двумя наследниками Асакура ещё до начала военных действий. Обстоятельство это было настолько очевидным, что его долгое время никто не замечал: родной брат Асакура Йомэя, по имени Асаи Акио, находился в Киото, и его жизнь чего-то да стоила для Йомэя.
Госпожа Акэбоно хорошо знала Акио и даже пыталась его очаровать, но происхождение наследника Асакура не было ей известно, и она, разумеется, не могла знать, что эти двое были братьями. Торио очень хорошо знал о происхождении Йомэя, но во дворце бывал редко; он если и встречался там мимоходом со скромным чиновником в ранге санги, то никогда не спрашивал его имя. Так и вышло, что целых два года Торио, готовящий наступление на Мино, понятия не имел, какого замечательного заложника он может получить и использовать для своих целей.
Но Торио был влюблён в госпожу Акэбоно и, как всякий влюблённый, он не мог долго хранить в секрете свои планы и не похвастаться ими высокородной красавице.
– Я – истинный наследник Асакура! – Раз за разом заявлял он.
Госпоже Акэбоно здорово надоело его бесконечное бахвальство, так что однажды она спросила:
– Да почему вы-то? У Асакура Райдона есть наследник – кстати говоря, я его видела. Очень интересный молодой человек.
Торио надулся от ревности:
– Да он же просто мальчишка! И не родной, а приёмыш!
– Главное – не родство по крови, а воинская доблесть. – Поддразнила его госпожа Акэбоно.
– Как будто его за доблести выбрали! Ничего он не умеет, этот Йомэй, и зовут его на самом деле Асаи Широ. Представляете? Широ, как простолюдина какого-то!
Тут придворная дама навострила уши. Медленно, тихонечко она выспросила у навязчивого кавалера все подробности и закончила разговор, радуясь неожиданной удаче. Теперь-то она знала, как привлечь внимание Кано!
Однако сведения требовалось проверить. Во дворце всюду были глаза и уши: мило поболтав с несколькими слугами, которые следили за всеми подряд в надежде найти покупателя на слухи и сплетни, госпожа Акэбоно узнала, что Асакура Йомэй (он же Асаи Широ) и Акио несколько раз встречались в прошлом году, вместе обедали в закусочных, а однажды Акио даже приводил Йомэя к себе домой, хотя особым гостеприимством никогда не отличался. Ну вот и разгадка странной благосклонности Акио: они братья! И, по всей видимости, дорожат друг другом. Ну что ж, им же хуже.
Когда Акио вернётся, госпожа Акэбоно собиралась предложить ему такой план:
Взять Акио в заложники, спрятать где-нибудь, а к Йомэю направить гонца с письмом. Пусть повертится, как уж на сковородке. Обменять Мино на Акио вряд ли получится, даже самый любящий брат на такое не пойдёт, но зато можно вызвать Йомэя на поединок. Один на один, ставка – жизнь Акио. Тут уж Йомэй не увильнет… Ясное дело, что Кано его прикончит, а Торио потом, если хочет, может получить свою провинцию. Маюри отправится за него замуж – и отлично, перестанет путаться под ногами у них с Кано. И всем будет хорошо, главное, не попасть впросак со всей этой затеей.
Оставалось придумать, что делать с домашней обузой: даже самому безразличному мужу вряд ли понравится, если жена начнёт влезать в его военные дела, отдавая предпочтение другому воину. Ох уж эта мужская гордость! Чтобы прояснить для себя роль Сайто в захватнических планах Торио, госпожа Акэбоно принялась тайком следить за супругом, подглядывать да подслушивать. Она же и выкрала из личных покоев левого министра подписанный двусторонний договор между союзниками и как раз изучала его, когда муж обнаружил пропажу. Сама того не желая, перепуганная дама сыграла на руку врагам, и договор оказался у Цуё. Пока разгневанный муж обыскивал комнату красавицы, служанка без всяких помех прочитала документ и крепко запомнила его содержание.
В этой истории было ещё одно действующее лицо, о котором пока мало что сказано. Тайный покровитель Торио, дайнагон Ямада, мечтал получить свой куш от захвата Мино, и только на этих условиях снабжал опального наследника Асакура деньгами. Между ними тоже был заключен договор, о котором никто кроме них не знал.
Дайнагон был уже не молод: ему близилось пятьдесят лет, волосы поседели и поредели, одежда болталась на высохшем теле. Но он был алчен и расчётлив, как всякий государственный чиновник высшего ранга, любил роскошь и сильно переоценивал роль своей личности в истории. Договоры, подобные тому, что подписал Торио, были заключены со многими самураями, жаждущими завоеваний, отказался лишь один: тот самый захватчик из провинции Овари, которого Двор уже начинал бояться. Дайнагон тоже его боялся, так как воин не пошёл на сделку, что было опасно и необычно. Впрочем, чиновник надеялся, что в случае государственного переворота кто-то из его подопечных сумеет прикрыть собою своего благодетеля.
Денег у дайнагона Ямада было много, а тратить их было некуда: все его повседневные прихоти оплачивались из казны. Самый ловкий подпевала у императорского трона, он, разумеется, видел на престоле свою фигуру: пусть не в качестве Сына Неба, потомка Аматэрасу, но хотя бы в почётной обязанности регента. Дайнагон очень рассчитывал на то, что нынешний император скоро отправится в Приют Отшельника[1] и примет монашество, а власть перейдёт к его юному сыну. Но поскольку Наследнику нет ещё семи лет, полномочия правителя должен будет выполнять кто-то другой. Кому же ещё, кроме своего верного друга, может предложить Государь это тяжкое бремя?..
Но Император, несмотря на все осторожные намёки ближайшего сомысленника, не желал обращаться в религию и оставлять весёлую жизнь при дворе. Он любил развлечения и не любил длинные монастырские службы. Великая богиня Аматэрасу вряд ли сильно гордилась таким потомком.
Так что дайнагону Ямада оставалось подстраховывать своё благополучие при помощи негласных союзов со многими воителями, обхаживать Императора да ждать своего часа. Торио был для него одним из многих, пока чиновник лично не познакомился с его врагом и соперником.
Забавный обман зрения, побудивший дайнагона спутать переодетого Широ с принцессой Хаядзаки, так и остался бы лёгким недоразумением, ничего не значащей соринкой на светлой глади жизненного пути императорского чиновника, но последствия этой неурядицы всё ещё давали о себе знать. Скучающий Император пригласил Широ к себе во дворец, что само по себе было событием из ряда вон. Широ (и кто только его учил, грубияна!) начал задавать неудобные вопросы, на которые Император, живущий в блаженном неведении, не знал ответов. Хуже всего было то, что Сыну Неба неожиданно сильно понравился этот мальчишка, рассуждающий не по-заученному, и он искренне сожалел о том, что их общение продлилось так недолго. Несколько раз Государь вспоминал о Широ и даже советовался с дайнагоном Ямада, какой бы придворный сан ему пожаловать, чтоб заманить на службу во дворец. Так дайнагон узрел в младшем отпрыске семьи Асаи опасного соперника для себя самого.
Однажды, потеряв терпение, он вызвал к себе Торио и спросил прямо:
– Чего вы ждёте, Торио-сан? Где ваш хвалёный поход на Мино? Вы уже всему Двору расхвастались, как легко и ловко вы победите Асакура Йомэя, но пока что-то не видно никаких побед. Вы струсили, может быть?
Торио побледнел от оскорбления.
– Подготовка военных действий не терпит суеты, Ямада-сан. Я жду лишь подходящего момента.
– Что-то долго ждёте.
Оба участника этого диалога были до крайности раздражены и не щадили друг друга.
– На деньги, которые вы мне выделили, Ямада-сан, большую армию не соберёшь. Не понимаю, как у вас ещё хватает… совести упрекать меня за бездействие, если по исполнении нашего договора я вынужден буду отдать вам четвёртую часть всего богатства Мино. Вы загнали меня в кабальные условия, и ещё выступаете с обвинениями!
– Что-то мне подсказывает, что я и свои деньги вернуть не смогу. Ваша война, Торио-сан, – убыточное предприятие. Только моя симпатия к вам…
Торио едва сдержался, чтоб не расхохотаться.
– Ах, вас подвигла на жертвы симпатия ко мне! Премного благодарен. Что ж, вы получите свою часть добычи, Ямада-сан, не беспокойтесь. Прошу вас впредь не беспокоить меня по пустякам.
Торио вовсе не был таким уж смельчаком, но наглые заявления дайнагона Ямада выводили его из себя. Однако ссориться с этим человеком было себе дороже, и через несколько дней Асакура Торио смиренно просил прощения.
Его можно было лишь пожалеть: ни один из союзников не был для Торио другом.
Левый министр Сайто ещё плохо знал Торио, но тот был Асакура – и этого казалось достаточно, чтобы выдать за него дочь, утешив уязвлённое самолюбие. Сайто очень любил Маюри: по правде говоря, во всём мире не было другого существа, которое бы он любил. Левый министр Сайто не был ни злым, ни добрым человеком, сострадание не часто касалось его сердца, однако это был опытнейший воин и ловкий политик, не умеющий упускать выгоду, идущую ему в самые руки.
Как уже говорилось, у Сайто были причины ненавидеть господина Райдона и его малопонятного наследника. Он так и не узнал, почему свадьба, сговоренная между двумя отцами, не состоялась. Сайто решил, что виной всему, вероятно, этот мальчишка, не желающий поступиться своей свободой. Господин Райдон был известен как человек слова, а этот Йомэй – да кто его знает, много ли стоит его честь. Взял и передумал жениться, маленький негодяй. Что ему до судьбы какой-то Маюри-сан…
Союз с Торио показался Сайто удачей. Талантливый полководец, Сайто не сомневался, что вдвоём им удастся захватить Мино и хорошенько проучить Йомэя. Одно лишь сильно смущало Сайто: военачальник, назначенный Торио генералом, показался левому министру каким-то диким и совершенно неуправляемым.
Разговаривать с Кано было сложно: он абсолютно не умел вести цивилизованную беседу и не имел никакого понятия об этикете. Сайто терпел его, сколько мог, но чувствовал, что терпение на исходе. Кано был по-своему умён и быстро учился, но усваивать манеры не желал и не пытался. Прибыв в дом Сайто для совещания во второй раз, Кано с порога спросил, где Маюри. Какое ему дело, где Маюри? Разве приличные люди так себя ведут?..
Разумеется, левый министр ни за какие сокровища не отдал бы свою единственную дочь в жёны этому неотёсанному мужлану. Лучше уж Торио – он, по крайней мере, природный даймё, а этот – беглый монах. Сайто постарался сразу ему объяснить, что о браке между Ханакаяма Кано и Сайто Маюри не может быть и речи, но Кано равнодушно заверил его, что о женитьбе он и не помышлял. Почему-то это известие лишь усилило беспокойство любящего отца.
К счастью, Маюри ничуть не увлеклась новоявленным генералом, но Сайто понимал, что такие, как Кано, согласия у женщин не спрашивают. Поэтому на время его визитов он тщательно запирал дочь в самых дальних комнатах женской половины.
Наконец, когда до начала похода на Мино осталась одна неделя и все формальности были улажены, левый министр вежливо отказал генералу Кано от своего дома. Кано молча поклонился, не скрывая недовольства. Казалось, ему не обязательно было видеть Маюри – одно её присутствие неподалёку было приятно ему. Сайто втайне порадовался, что скоро они уходят из Киото, и дочь остаётся дома в полной безопасности. Пусть лучше она волнуется за него, чем он за неё.
Однако события повернулись по-другому: так, как никто этого не ожидал.
[1] По древней традиции, японские императоры отрекались от трона и становились иноками, когда подрастал наследник престола. Резиденция, где жили после отречения члены императорской фамилии, иносказательно называлась «Приютом Отшельника».
