Текст книги "Амулет богини Бэнтен (СИ)"

Автор книги: Ли Льеж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

Клевало на удивление хорошо. А тут ещё выглянуло солнце, слегка подтопив снежок и приятно нагрев спину Юки. Эх, если бы здесь был Широ, ему бы тоже понравилось сидеть в тишине и покое, греться в лучах и следить за поклёвкой. Во всяком случае, прежнему Широ. Тому, который не ушёл бы, бросив друга одного и без всяких объяснений…

Ведро, полное рыбы, было тяжёлым и подрагивало в руке. Юноша кое-как дотащил его до гостиницы: рыба билась и так и норовила выскочить наружу. Цуё выбежала навстречу, всплеснула руками:

– Ух ты, у нас будет вкусный обед!

Ну понятно, ребёнок.

И на обед они сварили рыбу. Двух рыбин им хватило с лихвой. Остальной улов Юки тщательно выпотрошил, промыл в холодной воде, посыпал крупной солью и повесил сушиться на чердаке, стараясь, чтобы на него падало солнце.

Вторую половину дня он потратил на рубку дров, радуясь, что у него, кажется, уже появилась некоторая сноровка. Обозрев получившуюся поленницу, Юки посмотрел на ненадёжный осенний небосвод и снова отправился к Цуё.

– Цуё-сан, дрова нужно убрать в сарай. Если начнётся снегопад, они размокнут. Тебе что, нравится дышать дымом?

Цуё побледнела до зелени.

– Тебе-то какая разница? Чего прицепился?

– Да ничего я не прицепился, о тебе же забочусь. Может, ты всё-таки дашь мне этот несчастный ключ?

– Не дам! – Завопила Цуё и поскакала вверх по лестнице, путаясь в одежде.

– Цуё! – Рассердился Юки. – Ты что вытворяешь? Чего раскапризничалась, как маленькая?

– Это не капризы! Ты не понимаешь! – Донеслось сверху.

– Ну хорошо. Я сейчас возьму топор и выломаю дверь в сарай.

– Не-ет! – Со второго этажа раздался топот и рыдания.

– Цуё, объясни, наконец, что происходит!

Несколько минут ответа не было. Потом беготня прекратилась и в лестничный проём выглянуло зарёванное лицо Цуё. Девочка присела на верхнюю ступеньку и залилась слезами.

– Цуё! – Юки, задрав голову, изумлённо смотрел на неё.

– Они все там! Там так… стра-а-шно! – Пробормотала девочка, давясь плачем.

– Что? Я не понимаю!

Но Цуё продолжала рыдать.

Юки ничего не оставалось, кроме как подняться по лестнице и сесть рядом с ней – вдвоём им едва хватало места. Он обхватил девочку рукой за плечи, опасаясь, что она тут же его оттолкнёт, но Цуё уткнулась лицом ему в грудь и залилась ещё пуще.

Прошло довольно много времени, прежде чем её речь стала осмысленной:

– Я же… говорила… что разбойники убили всех… и наших слуг, и матушку, и ба… батюшку…

– И что?

– Убили и ушли! Бросили всё… я выхожу, а они все мё-ортвы-ые…

Юки погладил девочку по голове и снова спросил:

– И что?

– А как я могла их похоронить – в одиночестве? Я еле-еле дотащила их до дровяного сарая… я несколько дней…

– Как? – Юки поражённо отдёрнул руку. – Ты сама, одна, носила трупы?!

– Не носила, а тащила… Мамочку я тащила из гостиницы до сарая полдня. Батюшку – почти целый день. Потом всех остальных… По очереди… Я оттащила их в сарай и заперла там! Я знаю, я должна была их похоронить, но как, как?! Я знаю, теперь их души не могут найти покоя, и это моя вина… – Рыдания, затихающие было, вспыхнули с новой силой.

– Но как же ты смогла?!

– Потому что… я должна была… батюшка раньше меня дразнил, называл «железным бочонком»… Бочонком – это из-за фигуры, а железным – потому что я была своенравная и всегда умела настоять на своём. Он говорил, что я как мальчик… А мальчики не боятся трудностей!

Юки был потрясён до глубины души. Он даже не знал, что сказать. И он ещё заставил её идти в этой сарай за удочкой!

– Я думаю, – помолчав, нашёлся он, – что нам нужно сжечь дровяной сарай. Там ещё есть что-нибудь нужное – из вещей, я имею в виду?

– Кажется, нет… – Цуё отодвинулась и вытерла нос. – Сжечь? А разве так можно?

– Наверное, это будет самым разумным выходом, учитывая, что прошло уже два месяца… Да, мы сожжём сарай, а кости потом захороним, как положено. Так мы и сделаем.

– И сарая больше не будет, да?

– Нет, будет. – Юки потёр пальцами виски и постарался улыбнуться. – Я не уйду, пока не построю для тебя новый сарай. Дрова же надо куда-то складывать!

– Но ведь ты говорил, что торопишься в Киото!

– Да… Но я не могу бросить тебя просто так. Построю сарай, нарублю дров, насушу тебе рыбы. Потом уйду.

На следующий день они с Цуё подожгли дровяной сарай. Пламя хлестало, дым уходил в небеса, на горизонте появлялись какие-то люди из деревни, пришедшие полюбопытствовать, что происходит. Юки был ужасно зол на них: как они позволили маленькой девчонке остаться один на один с таким кошмаром! Конечно, у всех были свои беды, но не помочь одинокому ребёнку-сироте…

Но Цуё держалась мужественно, в этот раз она не плакала. Пока Юки следил за пламенем, девочка стояла на одном месте, не уворачиваясь от дыма, и читала молитвы.

Сарай сгорел только к вечеру. Ночью угли, залитые водой, остывали, а утром Юки взял большой холщовый мешок и пошёл на пепелище собирать кости. Ничем подобным ему раньше заниматься не приходилось, но не сваливать же эту работу на бедную, и так натерпевшуюся Цуё! Он собрал в мешок все останки, которые сумел найти, посчитал черепа – их оказалось шесть, и мысленно попросил покойников не обижаться на то, что их похоронят в одной могиле.

Потом они с Цуё закопали мешок на холмике под чахлой, растерявшей листья ивой. Цуё и тогда не плакала.

– Ты умеешь строить сараи? – Спросила она, рассеянно глядя на пятно свежего чернозёма.

Юки покачал головой.

– Тогда… может, позвать мужчин из деревни? Мы могли бы заплатить им.

– Что? У нас же нет денег.

– Это у меня нет, но у тебя-то есть. У тебя большой кошель за пазухой. – Равнодушно сказала Цуё.

Юки вздрогнул.

– Это не мои деньги! Это деньги господина Йомэя, я не могу их тратить!

– А, ну да, ну да… – Цуё надула губы. – Какая щепетильность по отношению к человеку, которого даже не знаешь, где искать…

Ещё через день Юки закончил расчищать площадку от углей и взялся за подготовку к строительству. Брёвен оставалось ещё много, пожалуй, на маленький сарай их хватило бы. Имея самое приблизительное представление о том, как строить дома, Юки не собирался сдаваться: он чувствовал, что должен хоть как-то помочь Цуё. Она это заслужила.

Сарай был закончен под новый год. Получился он не очень красивый, хуже прежнего, но Цуё умело законопатила все стены от дождя и ветра и заявила, что лучше сарая она не видела. Они перетаскали туда все дрова, и вовремя: становилось всё холоднее и холоднее, а снегу порой выпадало столько, что приходилось бродить чуть не по колено в нём.

– Не надо тебе сейчас уходить! – Говорила Цуё, искоса поглядывая на Юки. – Дождись, пока снег стает. Обычно к началу второго месяца уже стаивает.

А с началом года в деревушку-невидимку вдруг стали приезжать новые переселенцы. О разбойниках они то ли ничего ещё не слышали, то ли это их не пугало: однажды, за день до нового года, в «Аист и Хризантему» постучалась семья постояльцев, и Цуё пустила их на ночлег.

Новый год они неожиданно встречали в компании: семья, состоящая из пяти человек, решила хорошенько повеселиться. Юки, разбирая старые вещи в приготовленных для жильцов комнатах, неожиданно нашёл кем-то забытую бамбуковую флейту. Так что праздник вышел на славу: Юки играл на флейте, мужчины танцевали, а женщины смотрели на них и улыбались. Цуё, сидя на любимой верхней ступеньке, носком гэта отбивала такт, а на следующий день потребовала от Юки научить её играть на флейте, чтобы, в случае чего, суметь развлечь посетителей.

Она уже не выглядела такой жалкой, как месяц назад. После большого погребального костра с её души упала тяжесть: маленькая хозяйка взяла управление гостиницей в свои ещё детские, но крепкие и надёжные руки. Постояльцам сразу и без экивоков объяснялось, что хозяйкой гостиницы является именно она, Цуё, а Юки – всего лишь такой же гость, как и все остальные. Юки не возражал: он восхищался Цуё, ему нравилось быть ей полезным.

Постояльцы в гостиницу заглядывали всё-таки очень редко, большую часть времени комнаты стояли пустыми, но теперь девочка не унывала: у неё появились собственные, хоть и небольшие, деньги, и она мечтала, что дело пойдёт на лад. Только бы разбойники больше не появлялись!

Ожила и деревня: там снова началось строительство. Новые жители возводили дома на месте старых. Наученные опытом прежних обитателей, они обнесли деревню оградой, поставили вышку с колоколом, на которой круглосуточно дежурил мальчик: при первых признаках опасности он должен был бить в колокол что есть сил, а у мужчин в заранее заготовленном месте лежало оружие. Переселенцы собирались обосноваться здесь надолго, и слухи о разбойниках их не останавливали.

Юки в глубине души порицал их за такое легкомыслие, но был доволен за Цуё: как знать, может, в этот раз и впрямь всё обойдётся. Девчонка такая смышленая и такая хозяйственная, что если только ей не мешать, она поставит гостиницу на ноги, и без помощи Юки обойдётся. Цуё думала иначе, но о некоторых вещах воспитанные девушки не говорят, и Цуё не говорила.

Нападение

Это случилось ранней весной. Юки проснулся от далёкого гула. Пока он сообразил, что это такое, гул уже оборвался.

Был самый тёмный предрассветный час, во мгле Юки никак не мог отыскать свою одежду. Когда он, прицепив к поясу ножны, сбежал по лестнице вниз, Цуё, уже совершенно одетая, распахнув двери, жадно вглядывалась во тьму. В руке она держала остро отточенный нож – тот самый, которым два с лишним месяца назад едва не поранила Юки.

– Что случилось? – Запыхавшись, спросил Юки.

– Звонил колокол. А потом прекратилось. Помолчи, я прислушиваюсь!

Цуё говорила отрывисто, её щёки окрасил румянец, глаза горели каким-то странным торжеством. Она походила на человека, который очень долго ждал чего-то и, наконец, дождался.

– Что происходит?!

На лестнице загрохотали шаги. В гостинице ночевали две семьи: один гость был бедным ронином, другой – лекарем. Их жёны спускались вслед за мужьями, одна испуганно прижимала к себе ребёнка.

– Звонил колокол. Видимо, нападение. – Объяснила Цуё.

Женщины испуганно вздохнули, трёхлетний малыш, вцепившийся в материнскую шею, приготовился плакать.

– Там одни крестьяне… – Пробормотал Юки. – Видимо, мальчика на вышке уже убили.

– Что будем делать? – Спросил ронин. – Останемся здесь или ..?

Обращался он к Юки – единственному мужчине, кроме него, имеющему оружие. Но ответила Цуё.

– Прежде всего – прекратите этот рёв! – Цуё ткнула пальцем в сторону начинающего рыдать ребёнка. – Унесите его наверх, запритесь в комнате и не высовываетесь! Лишний шум нам теперь ни к чему.

– Цуё права, – согласился Юки. – Пожалуйста, унесите ребёнка. Я думаю, что вы, Акедзи-сан, должны остаться в гостинице – весьма вероятно, что разбойники нагрянут и сюда. А я пойду в деревню. Надо проверить, что там.

– Я не буду отсиживаться тут, если вы пойдёте сражаться! – Резко возразил ронин. – Неизвестно, сколько там разбойников: если их не больше десяти, то мы отобьёмся. Вы ведь хорошо владеете мечом?

Юки сдержанно кивнул:

– Порядочно.

– Вот и я тоже. Нехорошо, если про нас будут говорить, что два настоящих воина спрятались, как последние трусы, в гостинице…

– Дело даже не в этом, – Юки озабоченно положил руку на рукоять катаны, сожалея, что столько времени не ухаживал за мечом, – просто там беспомощные крестьяне. Из оружия у большинства из них только вилы. Если мы не поможем, их перебьют.

– Я не умею сражаться, а то пошёл бы с вами! – Включился в разговор лекарь – Но если вы избавитесь от разбойников, то я обещаю помочь всем раненым!

– В общем, сделаем так. – Снова влезла Цуё. – Юки, Акедзи-сан, идите в деревню. Если разбойников слишком много – не рискуйте жизнями, возвращайтесь. Понял, Юки? Твоя дурацкая смерть мне не нужна, мне нужна твоя дурацкая жизнь!

– А кто же будет вас защищать?!

– Я и буду. – Цуё покрепче перехватила нож. – Не беспокойся. Не обещаю, что справлюсь со всеми, но первого, кто ворвётся сюда со злым умыслом, я непременно зарежу.

Цуё не была хороша собой: маленькая, полная, с приплюснутым носом и сильно раскосыми глазами, с широким ртом – типичная простолюдинка! Но Юки смотрел на её решительный, ещё полудетский профиль, и чувствовал, как его с головой захлёстывает совершенно неподходящая этой ситуации нежность. Ронин Акедзи, однако, подобных эмоций не проявил:

– Прекрати командовать, женщина!

Цуё позеленела и стала похожа на маленькую болотную ведьму.

– Это ты прекрати командовать в моей гостинице!

– Замолчите оба! – Вмешался Юки. – Нашли время для споров! Всё, я иду в деревню. Акедзи-сан, вы со мной?

…Холод обжигал разгорячённое тело. Снег уже стаял, так что бежать приходилось по раскисшей грязи. Впереди чёрными пятнами маячили дома поселенцев, а между ними – теперь Юки смог разглядеть – то вспыхивали, то гасли огни. Он ничего не слышал, кроме собственного дыхания и стука крови в висках. За его спиной тяжело топал ронин Акедзи – ему трудно было угнаться за легконогим юношей, но Юки и не собирался его ждать. Юки чувствовал, как его охватывает возбуждение – то ли радостное, то ли гневное. Всё-таки он воин, всё-таки сражения – его стихия. Было бы глупо столько сил и времени отдать обучению кен-дзюцу – и потом сидеть сложа руки. Не то чтобы ему хотелось кого-то убить – нет, Юки была неведома страсть к умерщвлению живых существ, – но все его мышцы требовали хорошей разминки. Он понятия не имел, как будет действовать, и надеялся, что всё определится как-нибудь само собой.

В деревне и впрямь хозяйничали чужаки. Притаившись за изгородью, Юки несколько минут наблюдал, как по единственной улице разгуливают плохо одетые грубые мужчины, вооружённые мечами и копьями. Он пытался сосчитать, сколько их, но на первый взгляд получалось, что больше десяти. За это время ронин Акедзи как раз успел догнать его и плюхнуться рядом.

– Ну что там?

– Судя по всему, разбойники невысокого полёта, – тихо ответил Юки. – Видите? Вон тот мужчина держит копьё так, будто первый раз взял его в руки. Скорее всего, толком сражаться они не умеют.

– Думаете, стоит на них напасть?

– Думаю. Только я не пойму: а где же все деревенские жители? Мужчины, женщины? Почему никаких криков?

Ронин пожал плечами:

– Да, странно…

– Неужели они уже всех убили? – Спросил Юки, но ответа на этот раз не последовало. Обернувшись, он увидел, что Акедзи исчез.

– Что это ещё за…

Тут из темноты вылетел крестьянин, прижимающий к губам бамбуковую трубочку. Юки едва успел увернуться, и отравленный шип воткнулся в изгородь.

– Ох, это вы? – Стрелок опустил трубочку. – А я подумал, что вы из разбойников! Это ведь вы живёте в гостинице «Аист и хризантема», да?

– Да… А вы кто?

Стрелок быстро поклонился:

– Меня зовут Хироши, здешние крестьяне наняли меня для охраны. Вот моё оружие – шипы, смазанные соком аконита…

– Так вы что, убили Акедзи-сана?!

– Это ваш друг? Ничего, очнётся, сок не настолько ядовит, как о нём говорят. Вы пришли мне на помощь?

– Да, – Юки поморщился, так как приходилось говорить шёпотом, а вопросов к Хироши-сану у него имелось много. – Где все жители деревни?

– Там, – Хироши махнул рукой в сторону реки, – там холмы, в них можно спрятаться. Ну, а кто не успел сбежать, того, понятно, убили или ранили.

– Сколько их всего?

– Разбойников? Я насчитал четырнадцать. Мечи только у четверых, остальные с копьями, но владеют ими кое-как… Скольких берёте на себя?

Юки не знал, можно ли доверять этому неизвестному, но выбора у него не было. Хотел бы убить – давно бы уж убил. Отравленные шипы – опасная штука. Правда, он ещё ни разу не видел никого, кто владел бы этим видом оружия.

– Думаю, стоит сделать так. Я выскочу, отвлеку внимание на себя, заставлю их погнаться за мной, а вы нападёте с тылу. Если будете аккуратны, эти разбойники не сразу сообразят, что их убивают. Ну а я постараюсь отбиться от тех, что кинутся прямо на меня…

Хироши, подумав мгновение, кивнул.

– Что ж, неплохой план. Только вы уж кричите как-нибудь погромче: эти мерзавцы разбрелись по домам, разыскивая что-то, чем можно поживиться. Нужно, чтобы все они вышли на улицу.

– Да, я понял.

Юки побежал вдоль ограды, чтобы обогнуть деревню и выйти с противоположного её конца. Он всеми силами старался не привлекать к себе внимания раньше времени, но один промах всё-таки допустил: уже подбегая к калитке, Юки ослабил бдительность, и потому чуть ли не столкнулся с одним из разбойников, которого приставили сторожить вход.

Реакция у Юки была лучше, чем у разбойника: тот не успел даже замахнуться, а Юки уже обезоружил его и, схватив за запястье, вывернул ему руку таким образом, как учил на занятиях Мицуёри-сэнсей. Грабитель заорал так, что никаких дополнительных шумовых представлений не потребовалось.

– Эй, вы! – Закричал Юки, выкручивая за спину и вторую руку противника. – Выходите и сражайтесь со мной, как мужчины, а не то я убью вашего друга!

Расчёт Юки был прост: на самом деле он и не думал, что разбойникам так уж дорога жизнь одного из них. Скорее, все они выйдут на улицу с целью поглазеть на представление: одинокий безумец убивает злодея, напавшего на деревню. Их ведь полтора десятка – казалось бы, чего опасаться?

Так и получилось. Из домов показались незнакомые лица: разбойники без всякого страха, но с интересом таращились на верещащего в руках Юки сообщника. Те, что разгуливали по улице, тоже обернулись. Собравшись вместе, они медленно, осторожно зашагали по направлению к Юки – вероятно, для того, чтобы лучше видеть.

– Ладно, ладно, отпусти нашего друга, и мы не причиним тебе вреда! – Успокаивающим тоном произнёс один из разбойников, по-кошачьи двигаясь навстречу Юки. – Откуда ты взялся, юноша? Это не твоё дело, вот и иди своей дорогой.

– Не могу спокойно наблюдать, как бесчинствуют зло и несправедливость! – С пафосом сказал Юки, думая, что Хироши пора бы как-то себя проявить.

– Ну подумай сам, нас четырнадцать человек, а ты один. Мы же тебя убьём!

– Смерть – цель жизни самурая! Я вас не боюсь! – Юки сжал оба запястья злодея левой рукой, а правой выхватил меч.

Приблизившись на расстояние в пять шагов, говоривший с Юки разбойник резко кинулся вперёд, занося меч. Однако Юки был начеку: толкнув свою жертву прямо навстречу нападающему, он бросился в атаку.

Юки не зря считался одним из лучших учеников додзё Мицуёри: несмотря на долгое отсутствие тренировок, первых двух противников он одолел практически сразу. Дальше дело пошло сложнее: разбойники поняли, что имеют дело не с самоучкой, и начали сражаться обдуманнее, нападая по трое-четверо сразу. В какой-то момент Юки даже подумал, что победителем ему не выйти, но вдруг в толпе грабителей произошло какое-то волнение. Некоторые воины опустили копья, зашатались и начали молча, без крови, падать на землю. Остальные растерялись.

Юки решил усугубить впечатление. Закричав во всё горло, он поднял катану над головой и, описывая ей круги в воздухе, кинулся на оставшихся противников. Те, неловко отбиваясь, сочли за лучшее спасаться бегством.

Тяжело дыша, Юки опустил меч, наблюдая, как убегают оставшиеся в живых злодеи. Откуда ни возьмись, появился Хироши со своей трубкой.

– Ну что, справились? Вот и отлично. Я сбегаю к реке, скажу крестьянам, что можно возвращаться, а вы пока придумайте, что делать с трупами.

Но Юки не собирался ничего придумывать. Пусть крестьяне сами с ними разбираются – в конце концов, это их деревня.

Вернувшись в гостиницу, он объяснил, что опасность миновала, и попросил лекаря срочно отправляться в деревню. Тот, не колеблясь, отправился сдерживать обещание, а Цуё облегчённо опустила нож.

– Ну вот, мне так и не пришлось никого зарезать! – Будто бы с сожалением выдохнула она.

Жена Акедзи-сана, к счастью, была наверху, занималась малышом, и поэтому не видела, как вернувшийся Хироши втащил её мужа в гостиницу в виде бесчувственного мешка, перекинутого через плечо. Акедзи уложили на циновке в углу прихожей, а Цуё, не теряя времени, разожгла огонь в очаге и поставила греться чайник. Она единственная ни на секунду не утратила хладнокровия.

Хироши, заявившийся в гостиницу без приглашения, чувствовал себя как дома.

– У вас хорошо! – С порога заявил он. – А поесть имеется что-нибудь?

Ответом ему было всеобщее молчание: люди ещё не пришли в себя от переживаний. Юки уселся на пол, скрестив лодыжки, и старался выровнять дыхание.

Всего их в прихожей было четверо: Юки, Цуё, Хироши и не произнесшая до сих пор ни слова жена лекаря.

– Вы просто молодец! – Ничуть не смущаясь, обратился Хироши к Юки. – Как вы их! Где учились?

– В додзё Мицуёри. – Ответил Юки.

Цуё принесла из кухни миску с крупно нарезанным редисом.

– Ешьте, больше всё равно ничего нет!

Хироши тут же принялся хрустеть, жена лекаря тоже взяла ломтик. А Юки спросил:

– Хироши-сан, кто вы, всё-таки, такой? Я имею в виду, где вы научились плеваться отравленными иглами? Я читал, что это особое искусство, которым владеют только выходцы из тайных кланов…

– Да, мои родители были синоби. – Тут же признался Хироши, запихивая в рот сразу несколько кусочков редиски. – А я – нет. Но кое-что умею.

Юки разинул рот:

– Синоби? Вы – синоби?

– Нет, мои родители. А меня из клана выгнали – за непригодностью.

Хироши говорил об этом так спокойно, будто предметом беседы были какие-то ничего не значащие пустяки. Юки и Цуё в смятении переглянулись.

– Расскажите! – Велела Цуё. – Синоби – это что-то интересное, да?

– Некоторые интересуются. – Скромно сказал Хироши. – Но, повторяю, я не из синоби. А знаете, почему? Вы, Юки-сан, увернулись от моего плевка. Если бы на моём месте был настоящий синоби – вы и головы бы повернуть не успели. В клане, к которому принадлежали мои родители, очень строго следили за успеваемостью учеников в различных боевых искусствах. Как только выяснилось, что я не способен карабкаться по гладким стенам и ловить палочками для еды пролетающих мимо москитов, меня тут же и выгнали. Это было двадцать лет назад.

– А вы не врёте? – Невежливо осведомилась Цуё.

– Да я это всем рассказываю, и никто не верит! – Равнодушно сказал гость, уписывая редиску.

– А… сейчас вы чем занимаетесь? – Спросил Юки.

– Да так… то охраняю кого-нибудь, то… наоборот…

– А, ну ясно, – подытожила Цуё, – такой же разбойник, как эти.

– Не совсем, – поправил Хироши. – Они только и умеют, что грабить и убивать. У меня талантов всё-таки побольше. В данное время я занимаюсь охраной разных селений. Поскольку синоби я только по происхождению, но не по боевым качествам, за свою работу беру недорого…

– …и справляюсь с ней плохо. – Снова добавила Цуё.

Хироши опять не обиделся.

– Это когда как, маленькая госпожа. Так вы говорите, что учились в додзё Мицуёри? – Он с интересом посмотрел на Юки. – А где это?

– Во владениях господина Асакура. В Мино.

– О, Асакура! Он ещё жив? А что там с его наследником, не знаете?

Юки насторожился:

– Мы с ним не виделись с конца осени. А что?

– С конца осени? И почему расстались? – Хироши отложил плошку с редисом и прищурился.

– Я не… я точно не знаю… но почему вы спрашиваете?

– Так вы знаете или нет, где он сейчас, этот младший Асакура?

Юки почувствовал, что кровь отливает от его щёк.

– Нет…

Хироши громко вздохнул и вдруг поклонился Юки:

– Тогда у меня для вас печальные новости, Юки-сан. Скорее всего, Асакура-младший уже мёртв.

– Как? – Юки вскочил на ноги, бессмысленно уставившись на говорящего. Цуё вздрогнула.

– Вы не знали, что его хотят убить? Ещё больше года назад ко мне через посредника обратился один человек, желающий избавиться от этого Йомэя, или как его там… Я подумал, собрал информацию, и решил отказаться. Как-то не захотелось связываться с Асакура. Но если я отказался, то это не значит, что кто-то другой не мог на это согласиться. Деньги всем нужны, знаете ли. Жить-то надо.

Юки изо всех сил пытался взять себя в руки. Ему стало душно.

– Вы знаете, кто он? – Через силу проговорил юноша. – Тот человек? Который хочет убить?

– А вы подумайте сами! – Сказал Хироши. – Любому, кто знает историю последних Асакура, это должно быть очевидно.

Юки ушёл на следующий день. Цуё, маленькая и мрачная, собрала ему в сумку немного риса и сушёной рыбы.

– Ты уж постарайся не влипнуть ни в какую историю. – Проговорила она, чтобы нарушить затянувшееся молчание.

Юки хмуро кивнул.

– За меня не беспокойся, Юки. Я уж тут как-нибудь… – Цуё неопределённо повела рукой.

– Хироши-сан остаётся. Он присмотрит за гостиницей. Я, конечно, не могу за него ручаться, но пойми, Цуё…

– Я понимаю.

Юки в последний раз проверил, надёжны ли ремешки на сандалиях, и низко поклонился Цуё.

– Спасибо тебе, Цуё-сан. Я тебя не забуду.

Цуё тоже чинно поклонилась.

– Ты не вернёшься?

– Нет, думаю, что нет.

– Я хочу, чтобы ты вернулся.

Девочка смотрела ему прямо в глаза, и от этого взгляда Юки краснел и ёжился.

– Цуё, что ты такое…

– Да, я ещё маленькая, и мы знакомы меньше трёх месяцев. Но если ты не вернёшься, я продам гостиницу, обойду всю страну и последний грош заплачу уличному попрошайке, который укажет мне путь к тебе.

– Цуё!

– Я решила.

Юки не знал, что на это ответить, и ненавидел себя за то, что не может собраться с мыслями: по правде говоря, ему было не до Цуё и её излияний. Где-то, может быть, в эту самую минуту умирает Широ.

– Хорошо, я вернусь, – пообещал он, не зная, сможет ли сдержать слово.

Цуё кивнула, не сводя с него глаз.

Юки снова поклонился, глядя в землю, взял из маленькой лапки Цуё мешочек с припасами. Чуть поколебавшись, он отдал ей свой боевой нож-танто, и девочка прижала его к груди. Потом он двинулся в путь.

Он шёл, не оборачиваясь.

[1] Сун – 3,03 см