Текст книги "Зачем богу дьявол к 2 (СИ)"

Автор книги: Леонид Январёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

Серьёзный противник – серьёзный разговор: пришлось отступить на пару часов для перевооружения. Когда стало темнеть, время снайпера кончилось: женщина спустилась с крыши, и автоматная пуля разнесла ей голову.

Склад, в котором разместились старатели, имел три больших, распахнутых настежь входа: изрезанные газовыми горелками и почти выдернутые буксировкой, ворота, не закрывались. В суете по убитому снайперу даже часовой оставил свой пост, поэтому внутрь удалось проникнуть без уловок. В помещении, немного вглубь от раскрытых ворот, напротив стоящих на улице автомобилей, полукругом лежали складские палеты, вроде низких нар, чтобы не сидеть на полу, а посередине полукруга – настоящий огромный самовар и картонная коробка, вероятно, с сухими пайками. Николай укрылся в тени ближайшего входа – метрах в пятнадцати-двадцати. Никиту, от греха подальше, отправил в дальний безопасный конец склада.

Вероятно, раньше команда не знала потерь. Вернувшись, растерянные, раздавленные случившимся, старатели походили на офисных среднего звена менеджеров, которые приехали в выходные на ролевую игру и столкнулись с инопланетным монстром.

– Говорили, их двое – прервал тяжёлое молчанье менеджер постарше. – Никто не знает, где их логово. Вроде, в промзоне.

– Варя сказала, что двоих днём пугнула. – напомнил менеджер помладше. – Белобрысого пожалела! Они её не пожалели.

– Сходится. – согласился менеджер постарше. – Один белобрыска, другой на военного смахивает.

– Убью сук! – взорвался старатель, который до этого сидел, зажав голову руками, а теперь сжатыми кулаками демонстрировал свою ненависть и решимость: – Пожалеют, что родились!

–Ага! – совсем младший менеджер боязливо окинул взглядом надвигающуюся со всех сторон темноту: – А мы тут на блюдечке с голубой каёмочкой.

Где-то недалеко раздался громкий звук, похожий на пистолетный выстрел. Старатели вскочили на ноги, сжимая в руках автоматы. Рядом с ними что-то упало. Что? Наступательная граната. Но они этого не узнали. Резкий хлопок и облако пыли. Следом ещё одна граната, для большей надёжности.

От осколков Николай укрылся за стальными дверями. Сразу после взрывов прогрохотала автоматная очередь. Никита! Николай, будто сам подорванный, вылетел из укрытия. Никита застрелил часового, а не наоборот, как сразу пришло в голову. Николай перевёл дыхание. Отложив разбор полётов, он вернулся на склад. Тихо.

Проявив сострадание, Николай помог быстро умереть двум тяжело раненым старателям, остальные в его помощи уже не нуждались. Закончив с обязательной программой, он взялся в самом прямом смысле за Никиту.

– В войнушку играешь?! – Николай, в мгновение, взбесившись, схватил Никиту за грудки: – Где я тебе сказал быть?! Никогда, никогда больше так не делай!

Железный дровосек спятил! Из его выпученных глаз сейчас выскочат шестерёнки и пружинки! Никита растерянно моргал.

– Ну, да... – Никита даже не попытался высвободиться: – Конечно, ты думаешь, мне будет хорошо без тебя! Он побежал в твою сторону!

– Ты кретин. – Николай ослабил хватку, удивляясь, что может вот так взорваться, и отпустил Никиту.

– Псих! – Никита повёл плечами, поправляя врезавшуюся в тело рубаху.

Оказалось, что в небе собрались тучи. Грянул летний дождь, быстро вымачивая уходящих с поля боя Никиту и Николая, и омывая ещё не остывшие тела старателей.

У всех своя, правда.

Дождь лил два дня. Шкодливый дождь, не пасмурный: в небе то и дело появлялись яркие голубые проталины, сквозь которые проглядывало солнце. Он испортил сигнализацию вокруг дома.

– Смыло! – не без ехидства констатировал Никита.

Попытка обезопаситься от всего и вся, в обычной жизни выглядит, как психоз, но в новой жизни даже паранойя покажется адекватным ответом на недружественную реальность. Никита не спорил по сути, но сомневался, что технические ухищрения уберегут от судьбы. Николай не разделял его мистического настроя и по натуре не мог сидеть, сложа руки в ожидании неприятностей, тем более что многие из них очевидны. Никита ничего не рассказал про своё кольцо. Что оно такое? Бог из машины, который приходит на помощь в критический момент? Подарок судьбы? Может быть, действие кольца результат химических реакций, провоцируемых в организме интуицией? Николаю только дай повод что-нибудь поисследовать: будет жечь кислотой, совать в разные приборы, начнёт ставить опыты! Нет уж! На кольцо Никита рассчитывал больше, чем на электронную охрану.

Казусы с ней начались сразу. В первую ночь она верещала без умолку, словно дом окружила толпа злобных, кровожадных орков. Пришлось её отключить: система реагировала на всё подряд, вероятно, даже на шевеление травы ветром. Николай что-то подрегулировал, и она совсем перестала реагировать на окружающий мир, пребывая в электронной нирване. Наконец компромисс был найден: система стала различать только экипировку человека, в которой обязательно есть что-нибудь металлическое, но если голышом, то проскользнуть можно запросто. Голых бояться, в лес не ходить – прокомментировал это обстоятельство Никита.

С темнотой окна закрывали изнутри – заставляли рамками, на которые была натянута техническая, светонепроницаемая материя. Снаружи дом как будто исчезал, сливаясь с разросшимися во дворе сорняками. Относительной невидимости способствовала и окраска, которую безжалостно нанёс Николай на жизнерадостный в прошлом фасад. Абсолютной маскировки не бывает, но хотя бы издалека ничто не привлекает внимание.

С первого дня их знакомства Николай заметил чуткость Никиты к опасности и объяснял это особенностью его психики: и не такое возможно, даже если забыть о личном примере. Но чувствовать опасность – это не то же самое, что избежать её. Ведь оказался же Никита в руках полицейских. Да, но потом уберёг от кавалькады сумасшедших гонщиков, а на складах спас от снайперской пули. Что-то в этом есть и, в тоже время, чего-то не хватает – решил Николай ещё и потому, что безалаберность Никиты заявляла о себе громче чувствительности к опасности. Он мог носить пистолет без патронов в магазине, забыть о включённой кухонной плитке, регулярно терял пару к носку, рыбу ловил в кроссовках, шлёпая по щиколотку в воде, вместо того, чтобы надеть сапоги и так далее и тому подобное. А Никита в свою очередь удивлялся, глядя на Николая: быть постоянно начеку – это же с ума сойти можно!

– Знаешь, что больше всего нас раздражает в других людях? – как-то, после очередного в свой адрес упрёка в легкомыслии, спросил Никита: – Что они себе позволяют то, чего мы себе не позволяем.

Николай не понял – к чему это?

– Побудь распиздяем! – предложил Никита: – Это так классно!

– Нет! – отказался Николай: – Мне тебя хватает.

Время летело незаметно, сам собой наступил момент, когда оставаться сиамскими близнецами стало сложно: одна голова собиралась поехать в Лабораторию, другая запланировала вылазку в лес – как быть? Никита знал, что Николай уступит, но удовольствия от таких уступок не испытывали оба. Пусть едет. Сначала было непривычно и страшновато оставаться одному, словно маленькому ребёнку. Это быстро прошло. Перемены неизбежно затронули и разделения обязанностей. Расклад очевидный, жребий не кидали – Никита сам вызвался на роль домохозяйственника.

Новая, неизвестная область деятельности отнимала все силы, а результаты часто не радовали. Но Никита старался, а Николай в бытовом смысле был неприхотлив и всегда помогал – это, что бы ни сказать – переделывал. Куры чуть не разбежались, корова застроптивела, сковорода вдруг утратила антипригарность, а кастрюли стали походить на сковороды.

Николай, боясь спугнуть хозяйственный настрой Никиты, никакой критики в его адрес себе не позволял. Не боги сковороды и кастрюли портят, а опыт дело наживное. Прибирался Никита, помахав тряпкой поверху, поэтому раз в неделю делали генеральную уборку вместе: полностью перемывали всю посуду, мыли полы. Тараканы как набежали, так и убежали: с Николаем не забалуешь, он знал, как их извести. Сложнее, оказалось, справиться с гадюками, которые чуть было, не оккупировали весь двор. Никита змей боялся и палил в них из пистолета. Николай придумал втыкаемую в землю трещалку, которая портила гадюкам настроение, и они отступили.

Без людей природа быстро восстанавливала свои попранные человечеством права. Почти ручной и малообитаемый лес на глазах становился дремучим. В посёлке, чем попало заросли не только огороды, но и дома. Поначалу к лесу Никита относился с опаской, но страх незаметно прошёл. Сугубо городской житель, он мог отличить берёзу от дуба, а дуб от ели, но не более того. Практическое восполнение образовательного пробела происходило интуитивно. Никита чувствовал деревья, как людей и даже в шутку разговаривал с ними. Ничего не зная о растениях, он каким-то образом находил среди них полезные, даже сочинил собственный травяной раствор для умывания, а в доме развесил пучки трав, которые делали воздух вкусным, как в лесу. В мёртвую питьевую воду, изуродованную фильтрами Николая, стал добавлять смесь из лесных камней и особых грибов, которые вырастали на некоторых деревьях. Охота и рыбалка стали любимыми занятиями Никиты.

Не подавая виду, в душе, Николай удивлялся: откуда что берётся? У Никиты дар. Ни воспитанием, ни привычками, ни образованием это не объяснишь. Лесной человек! Никогда бы не подумал, но факт! От общения с лесом глаза Никиты стали ещё глубже зелёными и окончательно колдовскими.

Организованные старатели в городе больше не встречались. Иногда забредали шальные одиночки, которых Николай называл беспризорниками. В окрестностях прошёл слух, что в городе солдаты кресты охраняют какие-то секретные лаборатории, а старателей отстреливают от скуки. Хотя стало безопасней, Николай всё же не позволял себе расслабиться. В доме была не только рация, но и тревожная кнопка, чтобы Никита в любой момент любым способом мог оповестить об угрозе. За себя Николай не боялся. Он взял слово с Никиты, что тот не будет даже пытаться собственными силами устранить проблему, если она возникнет, а сразу уйдёт в лес. Чёрт с ним с домом, с барахлом!

***

В полуста километров на месте бывшего казённого совхоза образовалось поселение. Несколько общин, сколько точно Николай не знал, объединились, но не слились: лишь рядом жили каждая по своим правилам. А вместе – не допускали на свои территории чужаков, оставив для них никчёмные постройки на окраине. Там же останавливались старатели, менявшие барахло и топливо на свежие продукты. Ничейным пространством считался рынок меновой торговли, возникший перед бывшей управой.

Место для жизни поселенцы выбрали неудобное: в чистом поле. Рядом ни реки, ни ручейка. В недалёком прошлом жители вполне обходились водой из артезианских скважин, которая подавалась на водонапорную башню, а оттуда в дома, на водоразборные колонки и на хозяйственные нужды. В новой жизни блага централизованного водоснабжения стали недоступны. Артезианская скважина работала, но в непонятном режиме и только на общины: как-то между собой они решали этот вопрос. Для старателей наполняли водой несколько больших металлических бочек на рынке.

Гостиную окраину Николай застал уже засранной, старатели не думали о завтрашнем дне. Да и в целом посёлок был грязным, включая его обитателей. Что старатели, что жители выглядели почти одинаково: мужчины – обросшие, бородатые, в редко стираемой мешковатой одежде, женщины – более-менее опрятные, но часто в мужской одежде и неприглядные. Атмосферу завершала общая угрюмость, ощетинившаяся разномастным оружием от доисторических берданок до современных двустволок. Автоматы были редкостью, а пистолеты, как подозревал Николай, в основном муляжные. По всему ясно, что приличные старатели это место не жаловали, а жители в фермерстве не преуспели.

Ухоженный, выбритый, с настоящим пистолетом, одетый без выпендрёжна, но как в недавнем прошлом, Николай сразу привлекал к себе внимание, подозрительное внимание: он ничего не предлагал и ни в чём не нуждался. Николай приезжал из любопытства, да узнать новости, если с кем-нибудь разговор получался. Такие поездки называл разведкой.

Очередная вылазка в люди не предвещала неожиданностей. Оставив машину у рынка, Николай ушёл в гостевую зону поболтать со старателями. Применительно к нему странно говорить "поболтать", да и не совсем точно. Старатели, особенно вольные одиночки, любили поговорить, поэтому Николаю особо напрягаться не приходилось. Жизнь у них такая – знать где, что, почём и как. Попутно они разносили по весям районные новости и мировые сплетни вроде тех, что китайцев много выжило и теперь они весь мир заселят. Николая в основном интересовало поведение крестов, их тактика, их опорные пункты. По рассказам старателей выходило, что полосатые устраивали настоящие облавы на своих неполосатых сограждан, как на нелюдей.

Никого не встретив, Николай шёл уже обратно, когда из дома на пути вывалился пьяный мужик, волоча за волосы избитую, замызганную тётку. Назвать её женщиной язык не поворачивался. Она орала по матерному. Николай окликнул мужика.

– А тебе чё? Тоже пизды захотел? – мужик бросил тётку и потянулся за пистолетом.

Проявив терпение, можно сказать, выдержку, Николай подождал, убедился, что мужик действительно достаёт пистолет, а не огурец, и выстрелил первый. Тётка потеряла дар матерной речи и завизжала. Её мучитель с дыркой во лбу рухнул на землю рядом с ней. То ли на выстрел, то ли и так собиралась, из дома вышла симпатичная, худенька молодая девчушка, коротко постриженная, похожая на мальчишку, тем более что на ней были ужасные мужские брюки.

– Бля! – воскликнула девчушка и с сожалением отметила: – Хороший мужик был.

За грязным оконным стеклом что-то промелькнуло. Видимо уходить ещё рано, сейчас подмога будет. Николай не ошибся. Лохматый человечище с карабином не заставил себя ждать, выскочил на крыльцо и получил удар ногой по яйцам от хрупкой девчушки. Выронив карабин с утробным воем, громила скатился по ступенькам на землю.

– Бежим! – крикнула девчушка, подскочив к Николаю, и схватила его за рукав рубашки: – Туда! – она тянула его куда-то в сторону с дороги.

– Машина на рынке. – Николай хотел высвободить руку.

– Всё равно туда! – торопила девчушка: – Быстрее!

Она боялась оставшихся в доме, а Николай не хотел оставлять за спиной мужика с ударными яйцами. Может быть, он тоже хороший человек, да подружиться с ним уже не получится, а к карабину он так и тянется. Николай мог бы его только ранить, но в текущих антисанитарных и антимедицинских условиях, это не гуманно.

Замолчавшая было тётка, снова завопила, когда второй труп нашёл своё место рядом с первым.

Девчушка провела Николая между домами и по задворкам самой короткой дорогой к рынку. Отъехали вовремя: позади уже слышалась бестолковая стрельба.

Девчушку звали Надя. Она кочевала со случайной компанией не очень успешных старателей. В приличные места их не пускали, а здесь никто ни у кого ничего не спрашивал. Поэтому и заторчали.

Николай Наде понравился сразу. Такой классный парень! Ни чета уродам в доме. Не хватало ещё, чтобы они его убили! Нет уж. Вот и врезала Быку по самому не балуй, кстати, давно мечтала об этом, а тут такой случай!

Куда они едут? Какая разница! Наде было всё равно, куда ехать, лишь бы поближе к людям, чтобы пешком не идти. Не высадит в чистом поле и не том спасибо. У Нади и в мыслях не было, что Николай возьмёт её такую к себе. Да и, наверняка, у него кто-то есть. У такого обязательно уже кто-то есть. Всё хорошее мгновенно разбирают.

На парней Наде не везло. В пятнадцать лет она отдалась Витьке, который был на три года старше её. Не так чтобы он ей сильно нравился, просто захотелось, чтобы как у всех, а у всех подруг есть парни, которые за ними ухаживают. Много он наухаживал? Ещё и с проблемами. Ей говорил, что не кончает туда, потому что о ней заботиться. И это в презервативе! Потом доставал свой крючковатый писюн и совал ей в рот. И туда, к счастью, кончать у него не получалось. Поэтому он долго гонял перед её лицом шкурку и разряжался с охами и ахами. Надя крепко зажмуривалась: один раз сперма затекла в газ – очень щипало. Расстались они вскоре после того, как Витюша захотел её в попу трахнуть. Надя сначала даже не поняла о чём речь, а когда поняла, то испугалась. Он её уговаривал ни один раз. Надя всегда отказывалась наотрез. А после очередного некончалова, сказал, что ему такая дура больше не нужна.

Потом были неинтересные одноклассники. Только один не в тот счёт. Он любил вылизывать Надину киску и при этом забавно, по-детски болтал ногами. Лазил в вагину пальцами, что-то там рассматривал. Не иначе как в гинекологи готовился.

Оргазм Надя испытала со сторожем на стройке в захламлённом бытовом вагончике. Волосатый восточный мужик драл её как сидорову козу, поставив раком, он пах псиной, её голова упиралась в свисающую с крючка на стене робу. В другой раз он привёл друга. Они обращались с Надей как с куском мяса, вертели так и сяк. Надя подставляла себя с полным бесстыдством и делала всё, что ей приказывали.

Вечно занятая мать, на ходу читающая нотации, отчим инвалид, и, как фоновое сопровождение семейного неуюта, грубая, прямолинейная, властная тётка. Почти бедность со скудными праздниками, тупая школа с равнодушными учителями – вот в основном и всё Надино детство.

– Ты жертва! – безапелляционно заявляла тётка: – Таких как ты чаще насилуют. Так что не дёргайся, не сотрётся. Баб много насилуют. Сопли по этому поводу распускать себе дороже. Ты не принцесса. Мужик хочет, так подобру дай, если по-другому отвязаться не можешь. Глядишь, и самой понравится, а не понравится, так и наплюй. Толковых на баб мужиков раз-два и обчёлся.

Как в воду смотрела старая ведьма!

Отчим умер год назад, мать – во время эпидемии. Тётка пристроила Надю к одинокому академику вроде временной прислуги на дачу: в городской квартире командовала злющая старуха, может родственница, решила Надя. Хозяин и вежлив, и обходителен, и на вид ещё не старый, но всё равно неприятный. В тёткином прагматизме Надя не сомневалась, поэтому никаких иллюзий не питала: конечно же, академик, как бы в шутку, начал домогаться, проверяя её податливость. Наверное, он это считал ухаживанием.

В ночь после объявления, что Серая смерть вернулась, академик без стука зашёл к Наде. Она вскочила с кровати. Академик бросился её обнимать. Надя пыталась его оттолкнуть и заработала пощёчину наотмашь.

– Не выябывайся, сука! В порошок сотру! – предупредил академик: – Как воровка на зону пойдёшь!

Воровка! От обиды и пощёчины Надя расплакалась. Академик на это внимания не обращал. Приказал ей раздеться догола. Надя подчинилась, и он похотливо её щупал, а когда возбудился, грубо толкнул на кровать.

– На живот! – рявкнул академик.

Надя поняла, что её ждёт, когда академик засунул слюнявый палец ей в зад. Она дёрнулась от боли, но вырваться не смогла: насильник навалился своим телом, больно схватил за волосы и, так сломив сопротивление, вошёл в неё по пути уже проделанном пальцем. Член у академика оказался игрушечный, хотя фамилия большая – Мамонтов! Но всё равно было больно. Надя закричала, пыталась ёрзать и получила удар кулаком по голове. После этого только стонала и терпела. Академик кончил быстро, а перед оргазмом у него потоком полилась слюна...

После изнасилования Надя боялась выйти из комнаты, но нестерпимо хотелось и в туалет, и побыстрее смыть с головы и шеи липкую слюну. Проскочив в ванную, отдав чуждое для попы унитазу, и помывшись, она просидела там, пока не пришла в себя. Решила, что в этом доме не останется больше ни минуты. Возвращаясь в комнату, до ужаса боялась столкнуться с академиком.

Пока Надя собиралась, к даче подъехала машина. Из окна было видно, что академик в неё сел и уехал. Это хорошо! Ещё раз, обдумав своё положение, Надя изменила решение: куда идти в ночь за полночь? Утра она не дождалась, потому что уснула. Проснувшись, испугалась, что академик вернулся. А чего уже боятся? Пошёл он в жопу! Исполнившись решимости с удовольствием наплевать в лицо насильнику, Надя отправилась в путь. Но академика дома не оказалось. А по дороге на станцию попадались сплошь полосатые люди, которые странно смотрели на её чистое лицо. Оказалось, что электрички не ходят и Надя вынуждено вернулась на дачу. Академик не приехал ни ночью, ни на следующее утро. На улице лежали мёртвые люди.

Оставаться одной на даче стало страшно, к тому же водопровод перестал работать, и не было электричества. Добравшись до шоссе, Надя ждала на обочине какую-нибудь машину. Ждать пришлось долго. Наконец, к её радости, показался полицейский автомобиль. Ура! Надя размахивала руками, словно плыла одинёшенько на льдине и увидела спасительный самолёт.

Полицейских было двое. Вопросов они не задавали, многозначительно переглянулись и взяли Надю в машину. Смущали полосатые лица стражей порядка. Надя попыталась расспросить о том, что вообще происходит? Полицейские оказались неразговорчивыми, их ответы сводились к успокоительному – скоро сами узнаете.

Поворот на просёлочную дорогу не показался Наде странным: чего бояться, если она под защитой? Даже когда остановились, съехав с дороги вовсе, и ей предложили выйти, Надя не о чём плохом не думала.

– Что, сама дашь, или по-плохому? – полицейский, держа дубинку в правой руке, размеренно опускал-поднимал её, касаясь раскрытой ладони левой руки.

Что за везуха? А как обидно! Надя стояла ошарашенная. Тётушка права. Остаётся только надеется, что этим полицейским джентльменам потребуется женский передок, а не задок. Надя сняла с себя трусики и подняла подол, предъявляя всё, что у неё для них есть.

Полицейский с дубинкой добродушно улыбнулся. Ему понравилась покладистость девушки. Все бы так! Он достал из багажника что-то вроде подстилки и бросил её на придорожную траву. Надя легла и бесстыдно широко раздвинула ноги. Лишь бы не в зад!

Первый по её тело минут десять доводил себя до финиша, опёршись на руки, поэтому его лицо маячило перед глазами Нади. Он считал своим долгом как можно глубже, всякий раз со шлепком, вгонять свой член и от этого выглядел очень старательным. Перед самым финишем, его лицо непроизвольно задёргалось, загримасничало, а заканчивая, он жалобно застонал. Глядя на него в пору было расхохотаться. В других обстоятельствах, Надя, вероятно, и не удержалась бы от смеха.

Второй полицейский, наблюдавший сцену жалобного траха, хорошо разгорячился. Он заставил Надю взять в рот и быстро, так обильно, что она чуть не подавилась, кончил. Выплюнуть не дал, не вынув сразу член.

Воспользовавшись благодушным, после плотских утех, настроем полицейских, Надя отпросилась пописать, отошла к ближайшим кустикам, для виду присела, собралась с силами и, вскочив, стремглав, что было мочи, рванула в лес.

Так началась её новая жизнь, в новом мире.

***

Говорить о будущем, строить планы – только душу бередить. Какое к чёрту будущее после конца света! Николай и Никита жили одним днём в своём мире на двоих как на необитаемом, но сравнительно комфортном острове. О крахе прошлой жизни Никита думал редко и уже без боли в душе. В новой жизни ему достался счастливый билет – Николай. Влюблённый Никита гнал от себя мысли о превратностях судьбы. Появление Нади ошеломило. Это как смерть – знаешь, что она неизбежна, но в гости не ждёшь. Романтическое путешествие на двоих закончилось.

Реакция Никиты была написана на его лице. Николай ожидал чего-то подобного, но не до степени, когда ему самому стало не по себе. Никита стоял оглушённый, растерянный, несчастный.

Это не то, о чём ты думаешь – хотел сказать Николай, но не сказал: почему он должен оправдываться? От жизни не спрячешься. "То" или не "то" – там видно будет. А пока так как есть:

– Это Надя.

Никита молча развернулся и ушёл в спальню.

– Мне тут не рады. – вырвалось у обескураженной Нади.

– Да. – честно подтвердил Николай. – Привыкай. Это Никита.

Усадив Надю в столовой, Николай прошёл в спальню. Никита сидел на кровати, и на него жалко было смотреть. Он никак не мог взять себя руки. Николай ожидал от Никиты агрессии, а увидел подавленного, растерянного человека. Молчали.

– Ты хозяин. – наконец сказал Никита.

– Ерунду говоришь! – отмахнулся Николай, потому что в таком качестве о себе он действительно не думал. – Успокойся, пожалуйста.

– Поужинай. Я не хочу. – выдавил из себя Никита.

Николай покормил Надю, сам ел мало. Он не ждал, что Никита запрыгает от счастья, но и считаться с его эгоизмом не собирался. А всё равно тошно, словно виноват перед ним. Не виноват!

Николай показал Наде дом, коротко объяснил, что к чему, чего не следует делать и трогать, и особенно – не прикасаться к вещам Никиты! Выдал ей из кладовки полотенце, мыло, шампунь. О настоящем душе Надя уже даже не мечтала, а тут... Почти как в прошлой жизни! Она смотрела удивлёнными и обожающими глазами на хмурого Николая и только ДА-кала в ответ на его наставления. В её комнате стояла настоящая кровать с чистыми простынями и шкаф с женской одеждой.

Дождавшись пока Надя помоется и уйдёт к себе в комнату, Николай принял душ, погасил свет, включил сигнализацию и прошёл в спальню. Никита делал вид, что спит, но лежал на левом боку, а, значит, притворялся, потому что засыпает только на правом. Так, поворачиваясь спиной, он показывал своё недовольство. Обычно, после мелких бытовых ссор, когда на самом деле оба были не правы, сдавался Николай: видеть насупленного Никиту, значит подвергать себя незаслуженному наказанию.

– О чём ты сейчас думаешь? – Николай лежал на спине, рассматривая темноту.

– Дурак что ли? – огрызнулся Никита и перевернулся на правый бок: – Когда тебя это интересовало?

Всегда интересовало. Так мог бы сказать Николай, но промолчал. Никита мастак переводить стрелки, вот и сейчас прячется, отвечая вопросом на вопрос. Лучше не отвечать.

– Вот именно! – подтвердил свою правоту Никита: – Молчи. Тебе так больше идёт.

Уткнувшись в плечо Николая, Никита чувствовал, что злость проходит. Что толку злится на Железного дровосека, всё равно тот сделает по-своему! Сердце бы ему вставить, да взять негде, разве что своё отдать.

Надя не сразу поняла, в какую сказку попала. О романтических отношениях между мужчинами она знала по похабным разговорам, да парочке гламурных фильмов на геевскую тему. Среди её друзей этого или не было, или она не замечала. За последнее время Надя увидела много педиков, но это выглядело так откровенно, что не нуждалось в пояснениях. Она не считала себя гомофобкой, не осуждала, но думала с отвращением о том, что парни сосут друг у друга, трахаются в задницу. Надя не допускала мысли, что её новый друг способен на подобные гадости. Её не смущало, что Никита и Николай живут в одной комнате и даже спят в одной кровати. Она тоже, случалось, спала в одной кровати с подругами, но ничего лесбийского в этом не было.

Внешне поведение её новых спутников выглядело вполне нормальным. Никита бешено ревновал, но и в дружбе есть ревность. Это Надя знала по себе. Кроме того, после Серой смерти даже элементарные жизненные удобства стали богатством, делиться которым – с какой стати? Из человеколюбия? Вот уж чего Надя не встречала после Серой смерти, так это доброты, бескорыстия и сострадания. Каждый сам за себя! Поэтому Никита и бесится. А Николаю нужна женщина. Удивительно, что он в первую же ночь не пришёл. Надя не стала бы возражать.

В прошлом такие красавчики как Никита никогда не обращали на Надю внимания, а сама она, хотя и не была замухрышкой, не отваживалась искать их внимания. Ох уж эти девичьи мечты! Теперь они давно в прошлом. С Никитой Надя переспала бы лишь из страха быть изгнанной. Он её не интересовал.

Конечно, более опытная женщина сразу бы всё поняла: по глазам, по взглядам, которыми невольно обмениваются Николай и Никита, по тому, как устроен их быт и особенно потому, как они иногда ссорятся. Любовную ссору ни с чем не спутаешь. Опытную женщину не обманула бы внешняя сдержанность их общения. Эти двое любят друг друга.

Первые дни Наде было не до подробностей отношений Николая и Никиты. К новичкам в компании, в коммуне, да где угодно, всегда относятся с недоверием. А теперь ещё и поганое время, когда человек человеку не человек, а угроза. Всё решает грубая сила, но это не значит, что выживают сильные, выживают хитрые за счёт сильных, которые истребляют друг друга в борьбе за власть.

Ни твёрдостью характера, ни образованностью, ни хитростью Надя не отличалась. Она подстраивалась – без восторга, часто с отвращением, но безропотно следовала правилам конкретной ситуации. После краха прежней жизни Надя кочевала из постели в постель, и никто не спрашивал, хочет она этого или нет. Или стать чей-то женщиной, или не отказывать никому, или убираться на все четыре стороны, чтобы, в конце концов, снова оказаться перед таким же выбором, но уже в другой компании, случайно сбившихся в кучку людей – иных вариантов Надя пока не встретила.

На удивление растерянной девушки её новые хозяева не спешили с сексуальными притязаниями. Никиту присутствие Нади раздражало. Даже из элементарного естественного любопытства он ни разу не поинтересовался её прошлым, а когда она сама пыталась рассказать о себе, демонстративно уходил.

Надя изо всех сил старалась быть полезной: занималась уборкой, стала готовить – и то и другое у Никиты получалось скверно. Терпела его придирки и замечания, и заслуженные, и незаслуженные. А Николай, будто не обращал внимания на пасмурность Никиты и растерянность Нади. Если не требовалась его помощь, то обычно он уезжал по каким-то своим делам на весь день.

Слегка оправившись от опасений за свою дальнейшую судьбу, Надя поняла, что происходит. Очевидное сразу не очевидно, когда хочется, чтобы было по-другому. Никита – это не удивительно. В каком-то женском романе Надя прочитала, что у красивых парней проблемы с сексуальной ориентацией – дело обычное. Но Николай... То же далеко не урод, но ему как-то не подходит быть геем. Совсем не про него! С первого дня Надя была уверенна, что Николай достанется ей и на тебе! Её соперник – мужчина. И как такое может быть, и что делать?

Улучив момент, когда Никиты не было рядом, Надя попросила, чтобы Николай взял её с собой.

– Никита достал. – утвердительным вопросом ответил Николай.

– Достал! – с чувством подтвердила Надя.

Сначала они прокатились по городку, потом Николай заехал на какой-то вещевой склад. Сюда ещё не добрались старатели. Надя выбрала себе кучу одежды. Примеряла обновки в Лаборатории, которая её удивила, но никак не заинтересовала: она решила, что это тоже какой-то склад. Там всё и случилось без каких-либо уловок со стороны Нади, просто и типа само собой. Победа оказалась лёгкой.