355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Леонид Январёв » Зачем богу дьявол к 2 (СИ) » Текст книги (страница 17)
Зачем богу дьявол к 2 (СИ)
  • Текст добавлен: 1 мая 2017, 12:06

Текст книги "Зачем богу дьявол к 2 (СИ)"


Автор книги: Леонид Январёв



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Проезд колонны добровольцев через Село превратился в проводы под неувядаемый марш "Прощание Славянки" нетрезво исполненный на гармошке. Люди молча стояли вдоль дороги.

До съезда с шоссе к базе генераловских добрались с одной остановкой на перекур и чай. Далее дорога вела через лесопосадки, а не по открытому пространству. Это упростило задачу, и Николай рискнул подъехать к посёлку ближе.

База генераловцев – бывшая исправительная колония, зона. Не удивительно и символически, и практически. Превращая жизнь вокруг себя в сплошную зону, надёжнее всего укрываться в персональной тюрьме.

Остановились у развилки – одна дорога явно вела в посёлок, другая, вроде объездной – очевидно, в зону. Отправив разведчиков в посёлок, Никита и Николай пошли к зоне.

Стандартный, времён постройки колонии, бетонный забор с основательно обветшавшей, потерявшей форму колючей проволокой. Контрольно-пропускной пункт, скорее всего, со шлюзом и современный – уж очень не в прочем архитектурном стиле. А ворота древние и хорошо, что не навесные – меньше шума. Над входом в КПП тусклая лампочка. Наблюдательная вышка без часовых, значит с видеонаблюдением. Скромно. Явно не добздели, чем перебздели. Ничего не сделано для перенастройки обороны от внутреннего контингента, на оборону от внешнего нападения. Да и кого бояться?

В таких учреждениях обычно держат собак, но, увы, для крестов это недоступно. Друзья человека не смогли освоиться и привыкнуть к новому запаху своих прежних хозяев. Когда-нибудь выведут особую породу, а пока собаки из жизни крестов исчезли, а вот кошки приспособились.

Патрулей в посёлке не было. Несколько домов выглядели обжитыми, но большинство – заброшены. Производственные постройки, вероятно, используются – не похожи на разграбленные.

Вернувшись, Николай поставил задачу: не шуметь, занять позиции, которые он укажет, вступив в бой, действовать по обстановке, и чтобы каждый из тройки, был в зоне видимости каждого из тройки. Пока условия и обстановка благоприятствовала задуманному. Подъехали ближе к зоне.

Испортить камеры и расправиться с электроникой КПП – заняло минуту. Охранник-наблюдатель сам не побежит выяснять, в чём дело, сначала сообщит дежурному офицеру, а тот, скорее всего, отправит кого-нибудь будить технаря.

В открытые ворота въехали автомобили добровольцев. Экономно освещённая территория зоны хорошо просматривалась, и Николай уверенно определил – где плац, там и казарма. Светало, на землю опускался плотный туман. Оставив за спиной административный корпус и слева караульное помещение, добровольцы обошли казарму с тыла и открыли огонь из подствольных гранатомётов по окнам. Генераловцы в одних трусах неосознанно бежали прочь от огня к выходу, выскакивали из дверей, большинство из них уже смертельно раненые, движимые последней вспышкой запредельной жизненной силы, превозмогающей перебитые ноги, оторванные руки, и попадали под крушащие их тела как, шинковка для капусты, пули крупнокалиберного пулемёта. Стрелял Николай, Никита подстраховывал караульное помещение, запустив туда сноп электрических молний: для большого помещения с множеством комнат они малоэффективны, но для создания паники и хаоса – лучше не придумаешь. Административное здание контролировали Пётр и Рыжий, заодно охраняя санитарку.

Когда как горох из караулки посыпались полуодетые недочасовые, с казармой было покончено, и Николай переключился на них. Внутри помещения раздался взрыв как от заложенной туда бомбы. Нечему так взрываться в караулке, по крайней мере, ничего такого там не должно быть. Николай зря опасался столкнуться с воинский дисциплиной и неусыпной бдительностью. Если в армии бардак, то не может быть порядка в отдельно взятой части, там может быть только видимость порядка.

Неожиданно за казармой, со стороны гранатомётчиков, началась перестрелка. Как потом выяснилось, это был специальный взвод охраны апартаментов Генерала, и он оказался в тылу добровольцев.

Дымно чадящая казарма, плотный предрассветный туман, вопли раненых. Добровольцы залегли, а генераловцы шли в атаку, паля наугад, и это помогло Николаю и Никите с ними расправится по-своему.

У добровольцев – пятеро убитые, двое серьёзно раненые. Среди тел генеральских, на вскидку, трое офицеров, но не до их счета. Николай послал за санитаркой, сделал обезболивающие уколы раненым, и приставил к ним по бойцу:

– Говорите с ними, держите их за руки, ни на секунду не оставляйте одних, постоянный контакт! – приказал Николай, но не объяснил, что иначе они умрут раньше, вместо этого он сказал: – Они будут жить!

Тишину нарушала вялая перестрелка у административного здания. Вряд ли там серьёзная опасность, решил Николай и с оставшимися бойцами двинулся к изолятору.

Тюрьма в тюрьме – обычное устройство как бы перевоспитательной матрёшки. Зона – это месть общества, а не торжество закона и справедливости. Если человек оказался за решёткой, то это навсегда, даже если, отбыв свой срок, он выйдет на свободу. Его ответная, затаённая, невидимая как радиация, месть будет неумолимо подтачивать и без того сомнительное здоровье всегда преступного государства и беспомощного перед государством общества.

Серый, каменный мешок изолятора с недавней, судя по внешней свежести, небольшой пристройкой, не подавал признаков жизни. Он неудобен для обороны, но и смертельно опасен для попытки захвата: в его лабиринтах за каждым углом угроза. Такое по зубам только опытным бойцам.

После пары выстрелов из "подствольников", входная железная дверь изолятора вывалилась вместе со старой кирпичной кладкой, в которой гнездилась. Николай приказал забрасывать гранаты в образовавшийся проход. Ответной реакции не было.

– Территория нами контролируется. Сопротивляться бессмысленно. – прокричал Николай: – Хотите поиграть в героев? Минута на раздумье. Время пошло.

Честно, Николай не рассчитывал легко преодолеть возникшее препятствие. Он переоценил моральный дух врага, давно уже развращённого безнаказанностью вкупе со сладостью власти над рабами. Тюремщики не воины.

Вышло семь человек с поднятыми руками, все с большого бодуна, видать с вечера что-то отмечали: они с трудом соображали, не понимали, что происходит, но смерть двух вчерашних собутыльников, которые хотели посмотреть на шум, подвигла к инстинктивному решению сдаться. Увидев перед собой бесов, а не государственных крестов, на которых они грешили, охранники от ужаса начали трезветь.

– Лицом к стене, руки за голову, на колени. – скомандовал Николай.

Один из тюремщиков блеванул, у другого случилось неудержимое мочеиспускание.

Взяв троих бойцов, Командиры зашли в изолятор. Никита сосредоточил внимание на своём кольце, чтобы уберечь Николая: за всё время боя испугаться за себя Никите было некогда. Обошлось без угрозы. Из камер освободили четырнадцать узников. Один из них кивнул, а потом показал рукой:

– Изолятор.

В каменном мешке, еле умещаясь, скрюченным сидел узник. Когда он поднялся, то оказался двухметровым детиной, уже худым, но ещё неизмождённым. Его лицо не красавца от природы безобразили свежие шрамы.

– Свои! – свирепость взгляда Детины сменилась детским изумлением, рот, с выбитыми дубинкой зубами, растянулся в жутковатой улыбке. – Свои...

И то правда, свой своему поневоле друг!

Хотя и молчаливая, но очевидная реакция заключённых на вышедшего к ним Детину не оставляла сомнений в том, кто их лидер. Происходящее казалось им сном наяву.

Увидев стоящих у стены охранников, один из узников сказал, удостоверяя:

– Доктора нет.

Узники смотрели на пристройку к изолятору. Оказалось, что она имеет отдельный вход, который сразу не видно. Николай коротко "поговорил" с незамысловатым цифровым замком и открыл дверь. Бойцы приняли это как само собой разумеющееся: в экстриме ничто не удивительно, даже если воочию явится чёрт, или богородица.

Прошли через вроде как приёмную, где пациентов, на всякий случай на время ожидания приковывали к месту наручниками. Далее процедурная, за ней комната для забора крови, дверь из которой вела в лазарет на пять коек. Заняты были только две, через одну. Казалось бы, должно испытать ужас, но первым было чувство отвращения: вошедшие, включив свет, увидели мужчину наполовину по вдоль покрытого кожей, похожей на крокодилову и женщину, из которой росли щупальца, похожие на спаржу. Мужчина открыл красные, нечеловеческие глаза.

Этим, уже вряд ли, людям, помочь невозможно, как и многим другим не так явно, но, по сути, тоже жертвам медицинских экспериментов. У благородства медицины уродливая изнанка. Врачебные ошибки – это сущие пустяки, которые корпоративная солидарность клятвогипократников отмаливает на раз плюнуть. Куда страшнее тяга к знаниям, которые можно добыть лишь бесчеловечным экспериментаторством. Психотип успешного врача такой же, как и у преступника. Для Николая это не теоретический вопрос, а мучительный. Из него получился бы замечательный врач, но Николай боялся практической медицины, как взгляда в собственную бездну. Обобщения, как сравнения, всегда хромают, но даже исключений достаточно, чтобы сильно задуматься.

Николай оборвал уже не жизнь несчастных. Увиденное не помешало ему бегло оценить оборудование – очень даже неплохо, с его Лабораторией, конечно, сравнить нельзя, но не только на худой случай сгодится.

Недалеко от медицинского ада виднелась небольшая изящная, в тумане кажущаяся воздушной, новенькая церквушка, с ещё не позолоченными луковками куполов. Много милости у бога, на всех хватает.

Приказав запереть пленных в церкви и оставив тройку бойцов для охраны, Николай оценивающе смотрел на бывших узников:

– Я понимаю ваше состояние. У нас потери. Если кто-то из вас возьмёт оружие, буду рад помощи.

Верхнюю одежду и обувь поприличней новые бойцы раздобыли, сняв её с мёртвых генераловцев за казармой, обратив внимание, что большинство злодеев с виду целёхоньки. Знаки различия и драконовскую нашивку сорвали.

– Совесть замучила, или со страху померли. – прокомментировал самый словоохотливый, надевая ботинки.

Помогли перенести раненых на место посуше. Собрали мёртвых добровольцев вместе, умиротворив их тяжёлые посмертные позы.

– Им бы ещё жить, да жить... – не унимался комментатор. Между собой его и звали Болтушка: ввязаться с ним в разговор – заболтает.

Николай разбирался с положением у административного здания. Пётр и Рыжий не подпускали генераловцев к окнам. На земле лежало двое убитых, как с неба упали.

– С крыши. – пояснил Пётр. – Это Валюшка. Глаз алмаз! Два выстрела, два гада.

– Спалить их? – спросил про здание Никита.

– Минуту на размышление! Потом спалю! – Выкрикнул Николай. Его интересовали штабные документы.

Предложение возымело действие: в окне на швабре показалась белая тряпица.

Из здания вышли трое – майор, сержант и рядовой.

Николай подошёл к офицеру и навёл пистолет ему на ступню: он не сомневался, что именно этот офицер поймёт правильно.

– Где Генерал? – спросил Николай: ясно, что безалаберность и расслабуха на базе – это результат отсутствия начальства.

– Далеко на юге со свитой. Место для своей столицы выбирает. – ответил бесстрастно офицер и продолжил, к удивлению, окружающих: – Вот и свиделись, Гриша!

– Да. – к ещё большему удивлению окружающих согласился Николай. – В наше с тобой время ты бы не сдался.

– Я твой голос услышал. – с ироний ответил офицер. – А мы считали тебя погибшим... Значит это ты полковника ухайдокал?

– Как видишь. – Николай убрал пистолет в кобуру.

– И герой твой рядом. – офицер презрительно посмотрел на Никиту. – Я всегда подозревал, что у тебя с Коляном шуры-муры.

Никита вспыхнул ненавистью как порох, Николай придержал его за руку, и скомандовал двоим бойцам:

– В церковь! Будет рыпаться, стрелять без предупреждения.

– Значит, поживём ещё. А там, глядишь, и договоримся. – с неподдельным спокойствием подвёл итог офицер.

Последняя фраза бывшего сослуживца Николаю не понравилась: у этого жука всегда или фига в кармане, или туз в рукаве. Но разбираться было некогда, Николай поспешил к раненым.

Более чем до середины XX века по идеологически-варварским соображениям в медицине Несчастной страны не использовался общий наркоз, тогда как во всем мире давным-давно не считали возможным превращать операции в пытку. Правящий тогда режим страдал изоляционизмом и показухой одновременно. Не в силах отказаться от демонстрации своих глубоких достижений загнивающему Западу, как-то по случаю, зарубежным медикам продемонстрировали сложную операцию под местным наркозом. Гости были потрясены:

– Только истинный патриот Несчастной страны, может выдержать такое!

В полевых условиях Николай вынужден был прибегнуть к богатому опыту отечественной медицины, что поделаешь! В адском лазарете к счастью удалось быстро и без дополнительных проблем освободить раненых от смертельного металла. Теперь выживут! Остальное доделает природа и заботливый уход.

Как Николай ожидал, нашлась в достатке донорская кровь и плазмозамещающий перфторан, за цвет, называемый "голубой кровью". Проверять на совместимость времени не было, поэтому воспользовался перфтораном. К счастью, организм раненых не отверг препарат. В спешке Николай не обратил внимания на маркировку донорской крови и, только закончив с бойцами, оценивая радующий глаза общий запас, увидел – кровь как будто взята у одного человека! С выводами спешить не стоило, но предположение напрашивалось – полная совместимость: бес бесу всё равно, что кровный брат! Отбросив мимолётные этические колебания, Николай решил, что на досуге следует изучить исследования местного доктора: наверняка, там найдётся много интересного.

Подробно проинструктировав санитарку, Николай отправил убитых и раненых с сопровождающими домой. Первая весточка о победе будет горькой.

В штабном кабинете, который не спутаешь с рядовым местом писаря, Николай вскрыл сейф с электронным замком, подумав, что старый механический сейф стал бы проблемой.

Несколько пачек крестовских денег, металлическая коробка с камнями, не обязательно быть ювелиром, чтобы по смыслу сообразить – не стекляшки; стопка паспортов и то, что Николай искал – штабные карты.

– Чёрт! – воскликнул Николай, всмотревшись в загадочные для Никиты значки: ему и не до того было, в голове вертелось "Гриша" и "Колян".

На карте, захваченной у Паши Острого, Николай видел отметку, но не понял, что она значит. Это гарнизон в пятидесяти километрах по местной дороге. Вот оно – и фига в кармане, и туз в рукаве! О нападении наверняка уже известно. Времени в обрез!

Николай приказал искать на территории военную технику. Проходя мимо церкви, он подумал, что генераловский майор, может, и прав: как бы заложниками не пришлось свою жизнь выторговывать.

Искали не долго, всё оказалось под рукой. Генераловцы существенно расширили территорию бывшей зоны и преобразовали её в многофункциональный транспортный терминал. Склады и как бы техническую территорию охраняли часовые. Они не понимали, что на базе происходит, но постов не покинули. Им повезло умереть быстро.

Увидев три установки типа "град", Николай обомлел – это было больше его ожиданий и вселяло надежду.

Исконного "Града" на вооружении Николай не застал, но знал и видел в действии его модификацию "Торнадо". Установка уничтожала всё в радиусе нескольких гектаров на расстоянии до 40 километров. Находки оказались продвинутыми версиями. Хотя и расконсервированные, но "целки", на ходу и с транспортно-заряжающими машинами с полным боекомплектом! И всё же план операции не складывался. Не наугад же стрелять! Разведку послать? Вспомнив своих разведчиков, Николай отказался от этой мысли: потом их же и спасть придётся. Но мысль о разведке оказалась недостающим звеном.

– В жилой зоне я видел мотоцикл. Пригони его. – попросил Николай заскучавшего Никиту.

– Да... Хонда. – согласился Никита. – Мечта байкера!

Не теряя времени, Николай распределил бойцов. Детина категорически вызвался отправиться с Николаем. Остающиеся в лагере, получили задание проверить территорию на недобитков.

– Петь, за старшего. – приказал Николай, но взглянув на пополнение, засомневался: – Не подчиняться, расстреляй.

Бывшие узники пооткрывали от изумления рты и вытянули шеи – кто во что горазд.

– А вы что думали? – продолжил Николай. – Не в партизаны попали.

– Из огня, да в полымя! – прокомментировал Болтушка.

– Если что не так... – Детина погрозил кулаком. – Мозги вышибу!

Никита подкатил лихо. Николай жестом показал, мол, освобождай место.

– Это тебе не танк! – неожиданно взбунтовался Никита. – Садись уже, Коля-Гриша! Дома поговорим.

Николай подчинился: на мотоцикле он ездил пару раз в юности и то по прямой. Для новичков сцена показалась странной, а добровольны только ухмыльнулись: на всякого командира свой командир!

Спокойно проехали десять километров, пятнадцать, двадцать... По расчётам Николая подкрепление давно должно было миновать этот рубеж. На карте только одна дорога, а вдруг есть другая? Порой и топографические карты врут не хуже гадальных.

Под руководством Николая зарядили Установку, он ещё раз проверил работу систем: бортовой компьютер уверял, что всё идеально.

Дальше Николай и Никита поехали одни. Намотали ещё десяток километров. А может быть, никто из гарнизона и не выезжал? Такого быть не может. Николай терялся в догадках. Он не знал, что подмога выехала с задержкой. Связались с дежурным Генерала, который не хотел будить своего начальника по пустякам – кто мог захватить базу? Что за бред! Там, по нынешним меркам, треть генеральской армии. Бесы?! А может инопланетяне? Но будить генерала пришлось, когда связь с базой пропала, и выяснилось, что Паша Острый бесследно исчез.

Выезд по тревоге – это всегда, что ни срачка, то болячка. Два БТРа оказались заправлены чем угодно, только не бензином или кто-то в баки нассал. Боекомплекты перепутали, хорошо спохватились, а то бы пальцем стреляли. Потом вдруг осенило: а что если это уловка федералов, чтобы выманить гарнизон? База федералам на фиг не нужна, там одно генеральское блядство. А вот их склады, другое дело. Стали снова звонить Генералу и лучше бы не звонили.

Оставив мотоцикл на тридцати пяти километровом рубеже, пару километров Никита и Николай прошли пешком, Парень, летевший впереди, вернулся и начал вытанцовывать кренделя – наконец-то!

Три бронетранспортёра, два грузовика для перевозки личного состава, три Тойоты с пулемётом, несколько джипов... Николай мысленно присвистнул, глядя на такое богатство с обочины. Как вариант – взрыв боекомплектов. Но тогда и взрывникам не поздоровится.

Сначала заглохли БТРы, а за ними прочий автотранспорт: вся электроника вышла из строя как по команде. Генеральские в смятении пытались понять происходящее, а друзья вернулись к мотоциклу и быстро добрались до своих. Николай ввёл в систему параметры прицеливания, не зря же он отсчитывал километры, Установка ожила, ожидая команды "пли!".

С богом! – чуть было не сказал Николай по глубинной инерции веры в чудо, которую даже матёрые атеисты не в силах в себе побороть, и нажал решающую кнопку на дистанционном пульте управления истребительным огнём. Звук от работающей установки сначала низкий, а потом высокий, бьющий по нервам. Ополченцы невольно, словно головы втянули, и пригнулись.

До останков колонны генераловцев доехать не удалось – дорога закончилась, только угадывалось, что она совсем недавно имела продолжение. Николай запросил помощи Парня, чтобы уточнить местоположение гарнизона. Никита приготовился мучиться с расшифровкой, закрыл глаза.

– Мне понять, в низине гарнизон, или на возвышенности? – подсказывал Николай.

– Ага... Видел бы ты эти шарады... – ворчал Никита. – Дорога в лес... Огромная лысина. Да у него всё выпуклое! Или впуклое? Самолёт с таким навигатором, разбился бы.

Парень вернулся и начал пританцовывать сначала на одной ноге, потом – на другой. Никита и Николай его не поняли. Парень, расшиперившись, изобразил неудовольствие, мол, до чего тупые люди! Особенно Николай, а вот от Никиты он такого не ожидал. Бойцы подумали, что присутствуют на исполнении шаманского ритуала. Команда "заряжай!" вывела их из почти трансового состояния.

Первый залп показался Николаю не "туда", для профилактики сделали ещё залп. Это оказалось "туда": вдалеке появилось маленькое облачко, отличное от тумана, оно росло и, хотя снаряды уже закончили своё дело, облачко стало облаком и продолжало расти, пронизываемое всполохами взрывов. Гарнизон – большой склад боеприпасов, не иначе. Но уже в прошлом.

Вернувшись, Николай автоматически отметил ошибки Петра. Не закрыл ворота, не поставил часового. Воинство нашлось в офицерском домике. Бойцы поглощали продовольственные запасы, а пополнение, пожалуй, что и навеселе. Детина метнул непроизвольный жадный взгляд на продукты, но сдержался и за стол не сел. При появлении Николая, добровольцы встали, дожёвывая еду, новенькие не сдвинулись с места.

– Встать! – рявкнул Детина, его люди лениво поднялись. – Сукины дети! Водку жрать? Нашли время!

Досталось тому, кто подвернулся под руку. Детина раскрытой ладонью ударил его по лицу. Ударь он сильнее, лицо несчастного слетело бы с черепа. Пожалел.

– Не усмотрел... – виновато сказал Пётр.

– А ты им не нянька. – ответил Николай. – А вот за то, что ворота не закрыл и часового не поставил, тебе не в морду дать надо, а расстрелять.

Среди бойцов за столом сидела молоденька девчушка с густой сединой в волосах и с большими карими испуганными глазами, казалось, на пол лица. Она куталась в простыню. Рыжий слегка стянул её прикрытие: на спине старые и свежие рубцы, на воспалённой шее ссадины и потёртости – от ошейника. Рыжий кивнул на набор изящных хлыстов, лежащих на тумбочке рядом.

–Поешьте. – Николай кивнул бойцам, с которыми пришёл.

Детина не мог жевать выбитыми зубами. Он жадно ел хлебный мякиш и запивал водой.

А тем временем привели хозяйку не маникюрного набора. Её нижнее белье в секс-клубе вполне сошло бы за шикарный наряд. Её бесстыдно распахнутый воздушный халатик говорил об игривом, несмотря на обстоятельства, настроении. Молода, замечательно стройна, упругий сочный бюст, лицо обворожительной восточной красавицы... Но отвратительные бородавчатые наросты на теле, сводили на нет её привлекательность. Она была под кайфом. Пётр пожал плечами, мол, когда только успела!

– Какой красавчик! – бородавчатая нимфоманка не сводила глаз с Николая. – Только от взгляда на тебя, я уже мокрая.

Взяв с тумбочки хлыст с тонким, пружинкой, наконечником, Николай со всей силы наотмашь стегнул по лицу отвязной красавицы: кожа ото лба и по щеке лопнула, женщина завизжала, зажимая руками рану.

– В церковь! – приказал Николай.

Красотка упиралась, сучила ногами. Детина подошёл, улучил момент, чтобы наверняка, и кулаком ударил её по голове. Наступила тишина, красотка обмякла, поддерживаемая за плечи и руки бойцами.

– Не морочтесь. – посоветовал Николай. – Тащите её за ноги.

На очереди трое – технарь, повар и... доктор. Гадать не пришлось. Рост с метр семьдесят, если с высокой кепкой, не то чтобы совсем хлюпик, но бесформенный, голова маленькая, длинная, жидкая чёлка, редкие волосы, маловыразительные, бесцветные водянистые глаза с мешочками. При взгляде на него, Николай вспомнил академика Мамонтова, а заодно и Ломброзо.

– Я техник. Я только техник и ничего больше... – заголосил стоящий рядом с Доктором интеллигентного вида, в гражданской одежде, мужчина средних лет.

– И я техник! – встрял Болтушка. – Такой техник, что хлебом не корми, дай только потехнарить!

– Всех в церковь! – скомандовал Николай.

Во время осмотра трофеев, понимая, что раз Николай ничего не предпринимает, значит, всё в порядке, Пётр, не удержался от любопытства:

– Как прошло?

– Нормально. Жить будем. Пока. – скупо ответил Николай и продолжил о другом: – Я своих солдатиков пиздил, чтобы вдолбить – их ждут матери, девушки... Вас тоже пиздить?

Внимание Николая привлекли аккуратно уложенные рядышком ранцевые огнемёты. Вот она, геенна огненная! Проверив, всё ли "на мази", Николай взял огнемёт. Тяжёлый, зараза.

Сняв пост у церкви, Николай показал рукой бойцам отойти, раскрыл створчатую дверь, с раскачки забросил вовнутрь огнемёт, отошёл и кивнул Никите, приглашая поучаствовать.

Взорвалось не сильно, хлопком, дверь от взрывной волны распахнулась, как поддувало в печке, и внутри церкви с завыванием взметнулось пламя, орошая липким огнём храмовое пространство. Крики, может, и были, но буйство пламени их поглотило. Один из обгорающих пленников вывалился на порог. Человек хорошо горит только первые секунды, пока, как бенгальские огни, выгорает подкожный жир, потом процесс замедляется. Тело – сосуд, наполненный разными жидкостями. Пленники умерли не сразу – не посчастливилось.

– Петя, очнись! – Николай обращался к Петру, оторопевшему от разыгравшейся сцены. – Бери мотоцикл и мухой в Село. Транспорт тут есть, но ещё пара грузовиков не помешает. И людей для погрузки привези.

Пётр замялся, не решаясь сказать, но Николай понял, что речь о Рыжем:

– Бери с собой. Можешь оставить дома.

– Как же! Так он и останется! – сокрушился Пётр.

– Сколько народу в посёлке? – спросил Николай повсюду следующего за командирами Детину.

– До сотни. – ответил Детина и смотрел с сомнением, отрицательно качнул головой: – Но... – Николай ждал объяснения, и Детина продолжил: – Кто тут убирает, стирает, обслуживает, ублажает?

– Ты их осуждаешь? – спросил Никита.

– Не знаю. – признался Детина. – Не доверяю.

Расставив часовых, назначив разводящих, а начальником караула Детину, Николай пошёл знакомиться с обиталищем Генерала. Увидев пышное, опереточное убранство Никита поморщился: да, культуру и вкус не спрячешь, особенно когда располагаешь возможностью продемонстрировать эти замечательные качества. В ванну из чистого золота Николай не верил и не ошибся – но глубокая позолота, тоже не так себе. На заказ теперь это не сделаешь, негде и некому делать, значит, раздобыли уже готовую. Никиту умилил зеркальный потолок в спальне:

– Хочу такой! И чтобы с прямой трансляцией в интернет.

Искреннее удивление вызвал кабинет. На полках стояли книги. Достоевский – "Братья Карамазовы", "Преступление и наказание". Читанные, даже с отметками. Толстой, рядом с Ницше, Чехов рядом с Гитлером... И подобная мешанина. Из фантастики обращали внимание – "Град обречённый", Стругацких, и книги о Гари Поттере! Библиотека небольшая, личная и не случайная. Если бы речь шла не о Генерале, то и на здоровье! А вот представить себе Генерала, читающего всё это, трудно. Сразу в голову приходит мысль, что он родился от мамы с папой, не исключено, что родители радовались его рождению, что он такой же человек, как и... Стоп! Не такой же! Николай вспомнил слова дочери Левашова, о том, что во Вселенной нет ничего ненужного. Зачем Вселенной понадобился Генерал и его армия? Для того чтобы было кому его уничтожить!

От риторического вопроса о Вселенной, отвлекла маленькая, тонкая книжка. Николай не верил своим глазам. Это поэма о любви с Никитой на обложке. Сердце непроизвольно сжалось, как тисками: что стало бы с Никитой, попади он в руки этого мерзавца! Книжка всего лишь книжка, но такое чувство, что она здесь узник Генерала. Николай хотел убрать её с глаз, но не успел.

– Ужас! – вырвалось у Никиты. К книжке он не притронулся, опасаясь, что услышит похотливые мысли Генерала. Разве другие мысли у чудовища могут быть? Могут! Кто знает? А что, если, читая поэму, Генерал обливался слезами сострадания, и очищающая сила Любви возвышала его душу?

В сейфе лежала стопка тонких тетрадей, исписанных, очевидно, бухгалтерскими заметками, которые понятны только автору, внешний жёсткий компьютерный диск, связка ключей. Не густо. Генерал прав, сейф в кабинете – не лучшее место для хранения личных секретов и ценностей. Жёсткий диск Николай забрал. Любопытно, сколько тайников в этих апартаментах? А как насчёт подземного хода для побега?

– Пошли отсюда, а то мне уже от запаха дурно. – предложил Никита, Николай согласился.

Прибывшие на подмогу сельчане с опаской озирались по сторонам. На мертвяков после Серой смерти насмотрелись всё в таком количестве, что следующие поколения и представить себе не смогут, но поле боя это другое. Изувеченные тела, нечеловеческие позы, пожарище, обгорелые, сочащиеся внутренними жидкостями трупы...

Этот бой обречён на легендарность. Прежде чем стать каноническим эпосом он будет пересказан в бесчисленных вариантах. Его реальная судьбоносность породит нереальную масштабность событий. Количество участников и свидетелей вырастет так, что если их собрать вместе, то на поле реального боя не то что развернуться будет негде, а возникнет давка. Подробности породят ещё более подробные подробности, которые в свою очередь дадут ростки мельчайших подробностей. Проводниками высших сил назовут Николая и Никиту, легенды, байки и анекдоты о которых сами по себе необъятная тема. Да, в прошлом всегда много настоящих героев, а уж сказок о них ещё больше.

– Спасибо за помощь. – сказал Николай Детине, который задумался: просто "спасибо", или "спасибо и до свидания"?

– Нет. Я с тобой. – на всякий случай уточнил Детина и на вопросительный взгляд Николая ответил: – То, что они меня слушаются, ничего не значит. Пусть каждый решает сам.

Бывшие узники стояли кучкой. Когда люди так стоят, разговаривать с ними трудно, в кучках управляет разумность самого глупого из кучкующихся. Николай подошёл и молчал. "Кучка" не сразу сообразила, что от неё требуется, а сообразив, с коллективным вздохом, мол, задолбал, трансформировалась в подобие шеренги.

– Спасибо за помощь. – объявил Николай. – Прощайте! Удачи!

Шеренга смотрела на Детину, стоящего рядом с Николаем и по сторонам. Вокруг люди с человеческими лицами, с шутками и прибаутками, что-то перетаскивают, грузят, иногда орут друг на друга за непонятливость. Перекуривая, ржут над анекдотами и про Никиту с Николаем тоже. Разве такое ещё бывает?

– Не-е-а... – запротестовал Болтушка. – Надоели мне пидоры неподмытые, а у вас дивчины есть!

Первым покинул шеренгу, и встал рядом с Детиной, Молчун, за время на свободе он слова не сказал, для слов Болтушка есть, который последовал за ним. Подтянулись и остальные.

– Тогда по машинам. – подытожил Николай. – Палатки на въезде в Село поставите, заодно и за барахлишком присмотрите, а там разберёмся кто почём.

Напоследок Николай и Никита с удовольствием дотла сожгли апартаменты Генерала.

Колонна с трофеями растянулась на несколько километров. В Селе не думали и не гадали о таком богатстве. Поделится с сельчанами Николай или всё себе заберёт? Вот в чём вопрос!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю