Текст книги "Зачем богу дьявол к 2 (СИ)"

Автор книги: Леонид Январёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

Друзья воспользовались неконтролируемым выходом с уровня, который раньше занимала инопланетная раса, покинувшая Землю из-за Серой смерти. Инопланетяне были высотой от двух метров, тощими, с синей кожей, как у марсианских колонистов. Для передвижения по поверхности Луны, они использовали разные устройства, в том числе, и похожие на сегвей. Это напоминало самобалансирующийся самокат с колёсами в форме многогранника. Устройство подпрыгивало, а не ехало. Из-за разницы в росте, особенно для Кости, чтобы держаться за рулевую перекладину, нужно было высоко поднимать руки. И, вероятно, по весу самокат неправильно автоматически настроился. Устройство подпрыгивало чуть-чуть, мелкими шажками, тогда как друзья-лунатики двигались великанскими шагами. Костя поднажал, да видать что-то не то и не ту в сторону, которую имел в виду. Сработал аварийный с ладошку двигатель. Этого хватило, чтобы Костю умчало неведомо куда, но самое страшное – он не приземлился на поверхность, а попал в огромную чёрную яму, казалось, что падению не будет конца. И на Луне можно разбиться. Перед посадкой аварийный двигатель сработал на смягчение удара, его мощности оказалось недостаточно, чтобы остановить падение; до своего предела самортизировали колеса, но обратный подскок не произошёл: колёса отвалились и от поглощённой энергии закипели, бесформенно раздувшись.

Очень, очень высоко над головой висело круглое отверстие гигантской ямы и казалось маленьким. Костя старался побороть страх. Алексей его обязательно найдёт и спасёт. Но страх взял своё: Костя не мог не о чём думать, он сел, поджав ноги, положил руки на колени, а на руки голову и закрыл глаза. Мысли вертелись хороводом, как в бреду, все клетки тела, все атомы тела трепетали от ужаса. Алексей нашёл Костю лежащим без сознания. Нашёл бы быстрее, но незадачливый лунный гуляка сразу не включил аварийный маячок, который включился автоматически, когда отключился Костя: нанокостюм отслеживал и оценивал состояние организма.

При лунных технологиях жизнеобеспечения и безопасности, погибнуть на Луне – это надо ухитриться! На Земле опасней при любых технологиях. И все же Костя умудрился попасть в самое подходящее для рокового завершения жизни место. Это одна из древних баз боевых виман, как их потом назовут. Колодец уходит в глубь почти на два километра и примерно такой же в диаметре. В стенах колодца, как птичьи гнезда на крутом морском берегу, находятся ниши-стоянки боевой техники, связанные между собой сетью тоннелей и подсобных помещений. Это лабиринт, в котором уже невозможно разобраться. Таких мелких подробностей в архивах нет.

После неудачных попыток завоевать жизненное пространство расы воплощённых, раса галпов подвергла Землю массированной ядерной бомбардировке. Лунная группировка ценой самопожертвования уничтожила звездолёты галпов и сердце системы управляющих кристаллов. Это был путь в один конец. Уцелели только сторожевые вимана, но и они, оставшись без ресурсов, погибли, как часовые, которых уже некому было снять с поста. Война без победителей закончилась более четырнадцати тысяч земных лет назад. Только через три тысячи лет после её окончания будущие хранители вернулись на Луну. Пришлось начинать всё с начала.

Лунный грунт прилипчив до въедливости – это почти наночастицы. Мало что из лунного наследства уцелело, а то, что уцелело, окаменело до нерасторжимости оболочки с содержанием. Технология вимана устарела, технические и жилые укрытия пришли в негодность, восстанавливать их не имело смысла: автономное жизнеобеспечение в них не закладывалось, всё доставлялось с Земли.

Один из боевых колодцев лунатики превратили в музей с присущей им дотошностью, потратив на это уйму времени. Это ведь их история тоже. Там много экспонатов с Земли. В исторической науке людей сумятица, полно фантастики: поразительна их способность делать странные выводы на основании фактов, которые очевидно вопиют о другом, а так же не замечать, или отрицать то, что не укладывается в их сиюминутные, удивительно на какой помпезной чепухе взросшие, представления о себе и об окружающем мире. Иногда лунатики подбрасывают в исторический и культурный оборот людей кое-что из своего музея, но толку от этого мало. Хранители не поддерживают такие просветительские порывы. Беспамятное, мракобесное человечество им удобно для манипулирования. Технологический прогресс на Земле обусловлен текущими потребностями в нём хранителей, самостоятельного значения он не имеет, а является лишь вспомогательным. Как только необходимость в этом отпадёт, люди сами по себе вернуться в естественное для них первобытное состояние. Генетическая память у них отсутствует. Они забудут всё.

Оболтусная прогулка до серьёзного ЧП не дотягивала, но заставила задуматься. Вместе с инопланетянами Луну покинуло много лунатиков: совместная работа, совместные исследования, личные отношения, желание посмотреть мир, себя показать – причины нашлись, да, и, как говорится, меньше народу, больше кислороду в самом буквальном смысле. Освободившиеся помещения контролируются формально: от кого их охранять? А уровни инопланетян отдельны технически: там другая сила тяготения, другая атмосфера, вообще всё другое. Что там делать здравомыслящему лунатику? Оказалось, вопрос с изъяном. А охрана от дури, такая же дурь, как и то, от чего она охраняет. Стоит только начать, и дури не оберёшься! Истинный виновник происшествия Костя. Это перед ним новые друзья смекалисто выпендрились. Остаётся надеется, что всем урок.

***

Алексей стоит на дне ярко освещённого боевого колодца. Прах тысячелетий ещё не нарос на стены, не превратил ангары в пещеры. Над колодцем на мгновение завис челнок, виден только его силуэт, и начал опускаться. Вот он достиг своего яруса, стал хорошо различим, и замер перед ангаром, а через мгновение скрылся внутри. Неожиданно, непонятно откуда появилась птица, похожая на ту, которую Алексей уже видел однажды: что-то среднее между орлом и соколом. Она прыгала по полу, иногда взмахивала крыльями, удерживая равновесие. Птица без защитного костюма и окольцована: вероятно, на кольце выбиты номер и серия модели. Присмотревшись, Алесей удивился – кольцо с обережным камнем! Птица взмахнула крыльями и взлетела в безвоздушном пространстве. Из её глаз брызнули снопы встречного дальнего света фар на дороге ночью. Ослеплённый Алексей резко дёрнул руль, машина потеряла управление...

Кювет или столб? Алексей проснулся, но совсем не отрешился от сна. Ночник светил, как на последнем издыхании. Чтобы найти тапочки, Алесей включил прикроватную лампу. Минут пять посидел в холле, приходя в себя. Обычно ему снилось человеческое прошлое. Однажды во сне его снова забирали в армию, как молодого, но в нынешнем возрасте. Это было забавно. Снилась квартира детства, и он снова взрослый, а как маленький. Никогда не снились друзья и родители.

Испив стаканчик местного витаминного восторга, Алексей вернулся в спальню досыпать, ведь по его графику на дворе беспробудно раннее утро. Он часто просыпался в такое время, чтобы потом с особым удовольствием доспать до звонка будильника.

Костя лежал в соблазнительной позе: простыня сползла, обнажая стройное тело сзади. Во сне он инстинктивно отстранил лицо от света лампы и развернулся так, что под свет попало всё остальное. У юности нет возраста – сказал художник. У красоты нет пола – дополнил античный ценитель прекрасного. Волшебный, манящий изгиб тела пьянил, возбуждал. Алексей коснулся ягодиц юноши, скрывающих тайну наслаждения в тени восхитительных округлостей, слегка раздвинул их, приоткрывая тайну, отдавая себя во власть желания. Костя проснулся от прикосновения, непроизвольно вздрогнул, но позу не изменил, лишь чуть призывно усилил изгиб тела. Алексей вошёл медленно, аккуратно. Он навис над своим сокровищем, нежно погружаясь в него телом, и жадно лаская взглядом.

Дежурные лунатики онемели от картинки на мониторе. Алексей редко задерживался на Луне, поэтому путался в управлении своими апартаментами. Вот и опять вместо чего-то другого, смены обоев, например, или отключения кондиционера, отправил вызов на обслуживание. Видеокамеры автоматически выбирали правильный ракурс для вертикального объекта и, не найдя такого, выдали общую картину с фрагментами в отдельные окна на экране.

С порнографией у лунатиков проблем не было: любители 3D качества или чего-то уж совсем особенного, чего даже в интернете не найдёшь, привозили фильмы с Земли, а так, на скорую руку, вполне хватало сетевой похоти. Но то, что дежурные увидели на привычном ко всему мониторе, это не порнография. Это любовь! Дух захватывало от восторга. Вот она, красота отношений! Когда Алексей сладострастно кончил, он повернул Костю на бок, не выходя из него, и рукой довёл юношу до оргазма. Финал вызвал аплодисменты у невольных наблюдателей и недоумение у любовников. Сообразив в чём дело, Алексей встал с кровати. Видеокамеры перефокусировались и до того, как отключились, успели беспристрастно показать ещё не улёгшееся приличное возбуждение, удостоенное дополнительными аплодисментами.

Видеозапись лидерского секса стала хитом всех времён и народов, покоряя не подробностями, а запечатлённой чувственностью, которая даже самых мало эмоциональных хранителей заставила на минуту задуматься: а так ли уж они правы, не придавая существенного значения сексу? Лунатики были безоговорочно в восторге и вряд ли не поголовно включили обворожительный секс-эпизод в личные файловые истории, как пример достойный внимания потомков.

Алексей отнёсся в случившемуся с невозмутимость стоика: бесполезно спорить с судьбой и её испытаниями. Костя стеснялся, но оказалось: не так уж и стыдно, когда видно. Сложнее было справиться с популярностью, которая на него обрушилась. Костю везде узнавали, все лунные города приглашали в гости. Алексей возражал, но передумал: дела требовали на Землю, а домой Костю одного отправлять не хотелось. На Луне безопасней, если без глупостей, конечно.

Отъезд Алексей отложил, когда странный сон повторился: значит, это не случайный шорох, а уверенный стук в дверь. Собрав команду любителей древностей, Алексей отправился на раскопки. Положение оказалось лучше, чем можно было ожидать. Ангар не безнадёжно зарос камнями, артефакты по очертаниям угадывались. Удалось пройти в несколько помещений. Алексей не знал, что искать. Зато лунатики отвели душу, раз случай представился: боевые колодцы не безопасны, и хранители не любят, когда праздно беспокоят их историю. Останки челнока интереса не представляли. Визуально ничего не привлекло внимание Алексея. Лунатики набрали два ящика, по их мнению, артефактов. Восстановить находки невозможно, но есть технология, которая позволяет воссоздать их заново, при этом оригиналы разрушаются безвозвратно.

Суеверно отдав должное навязчивому сновидению, в надежде, что после этого оно отступит, Алексей сюрпризов не ждал. Сюрприз ждал его. Среди воссозданных артефактов оказался небольшой портрет. Лунатиков он обрадовал: такого экспоната в музее ещё нет. Алексей их очень огорчил, запретив даже думать об этом. Лунатикам память не сотрёшь, в этом они не люди. Слух о странном запрете пойдёт, но быстро забудется.

Это был парадный портрет Николая и Никиты с Парнем у их ног. Удивился бы Алексей ещё больше, чем был удивлён, зная, что такой портрет пока не существует – трудно сказать. Удивление не помешало отметить: или у Никиты отшибло вкус, или одежда дорисована в фотошопе. Остаётся утешать себя мыслью, что наступление невероятного весьма вероятно. Свою толику в подтверждение этой сентенции внёс Костя, с испугом глядя на картину, совершенно не подозревая, сколько ей тысячелетий:

– Он тебя убьёт. Его зовут Никита.

Вот тут-то мышление хранителя Алексею отказало. Только Великий шаман может вынести это! И то не факт. Какие такие хранители? Если Алексей видит то, что он видит, значит, никаких хранителей не существует. Ничего не существует! Двадцатилетний Алексей идёт по тундре, тащит канистру с бензином, чтобы завести заглохший вездеход, а по ходу выдумывает глупые истории, в которых сам же и запутался.

***

Николай считал сакральность брака частью религиозных бредней. Брачные отношения – особый имущественный вопрос. Нужно ли для этого наряжаться в свадебные наряды, выдумывать специальный ритуал?

– Не лишай людей праздника. – не стал спорить Никита.

– Праздник, говоришь... – Николай хмыкнул. – Давай, тогда кресты на церкви позолотим.

– Не изобретай велосипед! – поморщился Никита. – Хотим мы, или не хотим, человек общественно-политическая скотина со всеми вытекающими из этого ритуалам. Ничего не поделаешь. Свадьба меньшее зло, чем попы или колхозы.

Когда смотришь на общество, когда думаешь об обществе, то никакого общества, как социального института, не хочется. Всеобъемлющего определения общества не существует. Не всякая общность людей трансформируется в общество, но коль скоро это загадочным образом случается, то всегда рождается монстр – надличностный, надчеловеческий, античеловеческий. Социологическая образованность укрепляла Никиту в его изначально неосознанном отвращении к неизбежной социальности человеческого бытия. Что губительнее – сила человеческого эгоизма, или сила общественной воли? Вероятно, губительнее и то, и другое. Никита верил в продуктивность эгоизма и в бесплодность общественного сознания, но выбирал то, что ему удобно в конкретной ситуации в зависимости от обстоятельств.

По своей воле Николай бы проигнорировал брачные церемонии, но раз Никита хочет, то ладно. Может, он прав. Пустить на самотёк – только хуже будет: какую-нибудь поповскую херню придумают.

– А мы с тобой так в грехе и проживём! – не удержался от ехидства с намёком Никита.

– Даже и не думай! – сказал, как отрезал, Николай.

К предстоящим свадьбам готовились основательно. Детину на неделю отправили во вражеское логово, вернувшись их которого, он покорил деревню своей новой, белозубой улыбкой. Столичный портной крест руководил пошивом свадебного платья для невесты, костюмов для брачующихся и церемониймейстеров. Рыжий хотел себе фрак, или смокинг: он не знал точно ни про фрак, ни про смокинг. Никита посетовал, мол, откуда что берётся! И пообещал среднее между фраком и смокингом.

За золото и наркотики в Несчастной стране можно не только к бесовской свадьбе приготовиться. Иваныч, например, пригнал две фуры с оружием и боеприпасами прямиком с армейского склада. Хитрый Петя приноровился покупать топливо на нефтебазе, неусыпно охраняемой гарнизоном крестов. Пользуясь тем, что военные не разбираются в рыночной ситуации, платил гроши.

О недавней смуте сельчане вспоминали со скромным раскаянием, как о кошмарном сне: и что нашло? Особой дружбы с убитыми и высланными не было: ни от сердца отрезано. Пострадали – кто по глупости, кто за веру. Это их выбор. А если бы они взяли верх? Особенно эта мысль отрезвляла от сострадания.

С недоумением восприняли события в столице углы четырёхугольника. Бунт? Покушение? Расстрелы? А так благостно выглядело! Известию о запрете религии сразу не поверили. Причём тут религия? Объяснений не дождались. Гонцы подтвердили – или головы полетят, или Птица знаковая улетит.

В одном из посёлков местная верхушка отказалась от Птицы не столько из-за религиозности, сколько посчитав, что с такими странными и капризными Правителями далеко не уедешь, да и с верующими что делать? Вот так, ни с того ни с сего, взять и расстрелять? За что? Ничего плохого они не сделали. Нашлись несогласные: они водрузили Птицу на место, а невтерпёж верующим предложили убраться к чёртовой матери! Мирно не разошлись. Треть посёлка полегла в гражданской схватке. Птица победила.

Другой угол схитрил: верь во что хочешь, но веру свою не выпячивай, крестами не тряси и Птицу не оплёвывай. Чересчур верующих нашлось мало. Их попытка мирным крестным ходом выразить свой протест против гонений, не на шутку разозлила благоразумных сограждан. Дело закончилось дракой и предупреждением. Религиозная активность затаилась.

А вот третий угол отличался ядрёной общинностью и правильностью веры. Вероятно, этим и накопил внутри себя ненависть. Птицу решили не снимать: чёрт с ней, пусть висит, а дальше видно будет! Видно, как днём стало ночью, к утру почти вся деревня сгорела. Сильно неимущие свели счёты и с верующими, и с богом. Чтобы не быть растерзанными за вопиющий вандализм, ушли в лес, объявили партизанскую войну и послали в Царёво за подмогой. Погорельцы встретили бойцов во всеоружии гнева и беспощадно за это поплатились.

Провести выборы на столичный манер углы четырёхугольника не могли из-за отсутствия на местах признанных Правителями бойцов. Но опыт "листа на столе" они переняли. Окончательный выбор доверили жребию. На первый взгляд, это глупо. Но если внимательно присмотреться к тем, кого это огорчило, то окажется, что и к лучшему: такое впечатление, что поработал не случай, а опытный психиатр.

Сторонники жеребьёвки плохо знали историю, а узнав, удивились бы своей интуитивности. Уже древние, но вечно молодые боги античности, тоже кидали между собой жребий, а на кону стояла не паршивая деревенька – решалось, кто станет владыкой неба. И у людей были времена, когда считалось, что жеребьёвка в демократической процедуре – обязательная составляющая демократии. Великий мудрец Сократ, позволил себе в этом усомниться и, не только за это, но в том числе и за это, был признан, если перевести на современный язык, угрозой для общества, интеллектуальным террористом. "Открытие" деревенских политиков, его бы огорчило. А от известия, что жребий впредь снова станет активным инструментом новой демократии, он бы совсем расстроился.

В Селе общих праздников не случалось. Одни поминки! Христианство до пасхи не дотянуло, да и посчитать правильно дату некому. Поэтому к свадьбам готовились, как к празднику жизни. Что за жизнь без праздника? Церемонию решено было провести на пустыре, но всё равно места всем желающим поприсутствовать не хватило бы. В одном из углов Четырёхугольника нашёлся специалист, который придумал беспроводную трансляцию через специальные проекторы на экраны-щиты, сколоченные из досок и выкрашенные белой краской, в которую добавили порошок, улучшающий экранные свойства неказистых на вид сооружений. Общим столом планировали занять целую улицу. Специально для этого скинулись на общее освещение. Самогонные аппараты работали на износ. Для старателей наступило горячее время: сельчане к празднику хотели прихорошиться и на обновки денег не жалели. Открылась временная парикмахерская, положив начало салону деревенской красоты.

Те, кто не смогут быть на пустыре, побывали на репетиции. Под командованием местного режиссёра, действительно настоящего в прошлом режиссёра театра, Николай чувствовал себя идиотом. После репетиции зашли с Петром в избу выпить по рюмочке для снятия актёрского стресса. За этим занятием и были застуканы своими суженными. Никита глянул неодобрительно: последнее время, что ни день, то повод! Рыжий поправлял перед зеркалом непокорные волосы.

– И куда это вы намыливаетесь? – поинтересовался Пётр.

– У нас мальчишник! – небрежно ответил Никита: – Вижу, вы тоже не скучаете. Ванюшку я домой отправил, а то, глядя на вас, алкашом вырастет.

Рыжий чмокнул Петра в щёку, и парочка умчалась.

– Ты своему доверяешь? – спросил Пётр.

Николай сразу не понял о чём речь:

– Ты об этом. Зачем об этом думать?

– Да, ты ему всё наперёд уже простил. – в голосе Петра проскользнула нотка зависти: – А я вот, ревную, иногда.

– Простил, не простил... Ревность... – Николай пожал плечами. – Ерунда. У меня кроме него другой жизни нет. Это тяжёлое, неизлечимое психическое заболевание.

В полуоткрытую дверь без стука заглянула Валя. Николай махнул ей рукой – присоединяйся!

– Никита сказал, что вы тут горюете. – объяснила своё появление Валя. – Он сейчас моего танцевать учит. Умора! Я ушла, чтобы не смущать.

От выпивки Валя отказалась:

– Что-то вы, действительно, кислые. А я счастливая, как дурочка. Думала, что после всего никогда уже счастливой не буду. Я чай заварю, сейчас Катя придёт, она торт испекла. Будем девичник устраивать!

Николая не напрягала бытовая бесцеремонность подчинённых. Со стороны, людям, которые его не знают, могло показаться, что он любит командовать, но это не так. Жизнь – не война, в жизни Николай командирствовать не любил.

Церемонию назначили на ранний вечер, чтобы свет ещё был, но трансляции уже не мешал. В последний момент перед выходом, Рыжий испугался. У него бешено колотилось сердце, и кружилась голова. Рыжий считал себя некрасивым: тощий, косоглазый, нескладный – кому он такой нужен? А людей собралось, как на рок концерт, и все будут смотреть на него и думать, что это за урод такой?

– Послушай, Рыжик... – Никита обнял друга. – Выбрось эту дурь из головы. Ты красивый, ты добрый, честный, порядочный, смелый. Я горжусь тобой. Мы все тебя любим. А Петя особенно. Возьми себя в руки, а то у него сейчас инфаркт случиться. А в смокинге ты, вообще, великолепен! Неотразим. Я тебе когда-нибудь врал?

Врал, врал! И сейчас врёт. Нельзя сказать, что фрако-смокинг сидел на Рыжем, как на корове седло, но выглядел на нём странновато: как-то сам по себе отдельно от яркого содержания. Да разве в этом сейчас дело?!

Церемония открылось проходом Правителей под бравурную музыку по ковровой дорожке между рядами скамеек к сколоченному из досок помосту с голубым задником, который сначала хотели раскрасить радугой, но "телевизионщик" запретил убивать пестротой видео картинку. На Собирателя и Хранителя всегда приятно смотреть, особенно, когда они вместе. Это химия чувств. Красивых людей любят за природный дар, как за их личную заслугу. Элегантные костюмы усиливали обаяние Правителей, влекущее ассоциации со счастливыми моментами погибшего прошлого. Николай и Никита западали в душу, минуя разум. Забывалось о том, что на их руках кровь и виновных, и не виновных, что они могут быть беспредельно жестоки.

Проход пар сопровождался лирической мелодией. Взволнованность виновников торжества передавалась зрителям. Эмоциональная атмосфера нагревалась, в соответствии с режиссёрской задумкой, плавно, естественно вовлекая людей в сопереживание.

Николай не стал мудрить:

– Не умею говорить в таких случаях. Но я знаю, что хочу видеть вас счастливыми. Я желаю вам счастья.

Никита сказал ещё короче:

– Я вас люблю!

Правители задали формальный вопрос парам, хотят ли... Получили не формальный ответ – да! Попросили пары в знак союза обменяться кольцами. Рыжий не сразу совладал со своими руками, но под взглядом Никиты, снова взял себя в руки. Назвав попарно имена, Правители объявили каждую пару супругами. Звуки свадебного марша призвали молодожёнов к скрепляющему союз поцелую. С музыкой смешался не стройно прозвучавший оружейный салют. Зрители бурно аплодировали. После поцелуя Валя расплакалась, не обращая внимания на косметику. Детина подхватил её на руки. Пётр находился в необъяснимом состоянии необъяснимого, когда окружающее кажется не совсем реальным, реальным был только его, сам не свой от происходящего, Рыжик. Никита высоко поднял руки вверх, призывая утихомириться, и сказал в микрофон:

– Сюрприз!

Сюрприз – это, разумеется, по части Хранителя. Он на сюрпризы мастер! Народ затих. По сценарию под звуки свадебного марша, чинно следуя за Правителями, молодожёны должны были покинуть место бракосочетания на пике всеобщего ликования. И где теперь тот пик? Режиссёр досадовал.

Меньше всего ожиданно на событийную сцену вышел Ванюшка. Одетый празднично, прилично случаю, как и все дети, усаженные в первые ряды, он встал перед Правителями. Никита отцепил от стойки микрофон и передал мальчику. Для пробы Ванюшка в него подул, вызвав смех зрителей.

– Собиратель... – уверенно, не смущаясь, с детской серьёзностью начал Ванюшка. – Ты хочешь взять в супруги Хранителя?

Смешки стихли. Водрузилась тишина, в которой громко летали мухи.

– Да! – ответил Николай.

– Хранитель, ты хочешь взять в супруги Собирателя? – в наступившей тишине голос Ванюшки звучал особенно звонко.

– Да! – Ответил Никита и добавил: – Я мечтаю об этом.

Сомнений не было. Зрители замерли, словно боясь спугнуть момент. Ванюшка достал что-то из кармана и протянул ладонь Правителям. Кольца! В воздухе пробежал сложившийся из вздохов-выдохов удивления звук похожий на тягучее у-у-у-у-у. Дополнительные молодожёны надели друг другу кольца и поцеловались.

Как и однажды в компании за дружным столом, поцелуй Николая и Никиты произвёл эффект разорвавшейся эмоциональной бомбы! Когда влюблённые боги целуются, пространство вокруг них наполняется восторгом жизни.

В том, что сельчане успешно справились с постигшим их праздником, наглядно убеждала застольная улица утром следующего дня: перевёрнутые столы, мусор, объедки-недоедки, банки из-под самогонки, элементы обновок одежды, а в одном месте демонстративные трусы на столе, блевотина, и ещё не пойми что – всё это выглядело так, как никакой творческий замысел на картине не изобразит, а только лишь неукротимое веселье способно воплотить в явь. Хорошо известно, что после энного, уже не поддающегося счету тоста наступает потрясающее просветление ума: Вселенная лежит как на ладони, простая, понятная и родная. В одном из застольных сегментов вспомнили про Пасху, но не могли сообразить – она "уже", или ещё "нет"? Кто-то считал, что Христос воскрес и пора христосоваться, кто-то не возражал против христосования, но сомневался, что Христос воскрес. Просветлённые умы категорически утверждали, что Христос больше не воскреснет никогда! У одной случайной пары интенсивное христосование продолжилось в кладовке, привело к обрушению полок с разной утварью, а закончилось мордобоем с ревнивым нехристем. В другом застольном сегменте заспорили – у кого самые честные глаза в деревне? Неожиданно пришли к выводу – у Хранителя. У него самые честные глаза в деревне. Ясно дело, у корысти рожа бескорыстна! Тот, кому это ясно, сразу получил в глаз за оскорбление великой личности деревенской современности.

***

–Мерзость! Зачем ты мне показываешь эту пидарасню? – Президент сердито смотрел на Директора.

Судя по непатриотической популярности, видеосюжет о свадьбах, вызвавший раздражение Президента, простые граждане не оценивали так категорично. Ведь как преподнесено! Счастливая невеста и почти сказочный верзила урод – красавица и чудовище. Рыжий, трогательный, нескладный парнишка – Гаврош революционных баррикад. Самозваные правители – сошедшие с голливудских высот кумиры толпы. Даже целующиеся мужчины не вызывают очевидный рвотный рефлекс. А ребёнок с кольцами – воплощение Амура! Вокруг искренние, взволнованные лица. Всё это не укладывалось в официальную версию о монстрах. Нездоровый интерес к жизни "других" входил в моду. Официальным правдивым материалам о зверствах бесов, люди уже не верят. А для большой патриотически воспитывающей лжи повод пока не подвернулся. Взорвать ради этого атомную электростанцию – себе дороже. Разве что сама взорвётся, что при царящем разгильдяйстве не удивит.

– Свадьбы пидорские устраивают! Веру отменили! Священные книги жгут! Содом и Гоморра! – распалялся Президент.

Правители платили старателям за привезённые Библии, Кораны и прочую религиозную макулатуру. Насобирав очередную кучу, публично сжигали.

– Вдумайся! – взывал Президент. – Библию в костёр! Мракобесие!

А государственные приготовления к Пасхе, а жирные богоуполномоченные попы повсюду с проповедями, в которых глупость соревнуется с агрессивным невежеством – это не мракобесие? Так ответить Директор не мог, но и поддакивать не стал.

– Да, тебе всё равно. – махнул рукой Президент. – Я считаю, что это похабное гнездо нужно калёным железом выжечь.

Директор был уверен в реакции Президента. Теперь праведный гнев нужно правильно утилизировать, чтобы в беду не вляпаться. Директор не стал испытывать судьбу: по просьбе Алексея некая захолустная территория, как неперспективная и под предлогом сосредоточения ресурсов в соседних областях, выведена из нового административного деления. Это рутинная процедура. Время от времени приходится перекраивать зоны контроля, чтобы не распылять силы. А вот безбожное село так просто не спрячешь.

Бороться с интеграционным процессом на неконтролируемых территориях бомбёжками бесполезно и никаких бомб не хватит. Разве что для острастки. Новые Содом и Гоморра погодят. Нужно разобраться с главными содомитами.

– Согласен. – поддержал Директор. – Сравнять деревню с землёй – хоть сейчас. Но сомневаюсь, что так мы достанем главную парочку. Проблема в них, и они находятся под покровительством хранителей.

При упоминании о хранителях Президент вмиг преобразился в злобного карлика. С приближенными, а Директора он стал числить в приближенных, Президент не скрывал своего основного лица.

– Тогда почему они ещё живы?! – голос Президента сорвался на истерический фальцет. – Убей гадов!

Истерика Президента – тяжёлое испытание для психики собеседника. Директор опустил глаза. Распоясавшийся Президент похож на крысу, которую надули через жопу, и она вот-вот лопнет, обдав остатками плохо переваренной падали. Срань Господня!

Дома, приняв душ, чтобы смыть с себя эмоциональную грязь встречи с Президентом, Директор не мог нарадоваться: его дом снова его крепость, а не место одинокого прозябания. Ирина хлопотала над окончательной сервировкой стола: сегодня к ужину гость – и злейший враг, и сторонник одновременно. Шаг со стороны Директора неординарный, но и ситуация не банальная.

– На горячее я побуду с вами. – заявила Ира, хотя и намёка не было на необязательность её присутствия, она сама решила обозначить границу своего участия в застольном общении. – А то вы без меня ничего не съедите. И заодно расскажу вам новости, о которые вы ни от кого кроме меня не услышите, потому что ваши подчинённые вам всё врут.

Хитом месяца стал свадебный видеосюжет. Обсуждали его и в президентской больнице. Медсёстры влюблены поголовно, особенно в Собирателя. Понятно, что мужчины своё предпочтение выказать не могут, но Ира не верила в стройность рядов показного отвращения. Про одного техника поняла точно – он от отвращения насмотреться не может. Да и как устоять? Такие мужчины! От их харизмы даже мониторы перегорают.

Директор влюблённость медсестёр не находил странной: не следует ставить рядом слова "логика" и "женщина", потому что это оскорбляет и логику, и женщину. А сексуальные предпочтения мужчин друг друга его интересовали только профессионально – в рамках оперативной деятельности. Считая лесбийские шалости эстетически привлекательными, Директор, как человек последовательный, сомневался в своём праве категорически отвергать однополый секс, если этого не требовали конъюнктурные соображения.