Текст книги "Энциклопедический словарь истории советской повседневной жизни"

Автор книги: Леонид Беловинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 80 страниц)

ОГПУ – аббревиатура – Объединенное гос. политическое управление: союзный орган гос. безопасности, возникший 1922 г. вместо ГПУ после создания СССР; в союзных республиках имелись уполномоченные ОГПУ. Одновременно существовал НКВД, занимавшийся только охраной общественного порядка. В 1934 г. был создан общесоюзный НКВД, куда вошло и ОГПУ, т.е. были объединены функции политической безопасности и охраны общественного порядка. В народе ОГПУ расшифровывалось как «О Господи, помоги убежать», а при обратном чтении – «Убежишь, поймаем, голову оторвем».

ОДЕЖДА. – Различаются собственно одежда и костюм как строго определенный комплект одежды, характерный для данной социальной, культурно-образовательной, профессиональной и пр. группы. В дореволюционной России имело место четкое разделение т.наз. народного костюма и городского «немецкого» костюма социальных верхов, граница между которыми «смазывалась» в промежуточных социальных группах, напр. в купечестве, отчасти зажиточном мещанстве. К нач. ХХ в. в связи с разрушением сословных ограничений, ростом городского населения, повышением мобильности крестьянства и т.п. происходила и нивелировка внешнего облика людей, так что на дореволюционных фотографиях богатого крестьянина или высокооплачиваемого рабочего невозможно отличить от служащего или интеллигента. В нивелировке внешнего облика людей важную роль играла и социальная мимикрия.

Советское общество в социальном плане быстро стало аморфным, чему способствовала не только политика правительства, направленная на ликвидацию классов, особенно т.наз. эксплуататорских (их уничтожали и физически), но и всеобщая бедность населения, заставлявшая носить то, что есть, а не то, что хочется; уцелевшие бывшие также прибегали к социальной мимикрии, стремясь не отличаться от пролетариев. Особенно это характерно для периода военного коммунизма. По свидетельству современников, уже осенью 1917 г. в Петрограде почти невозможно было встретить «прилично одетых» людей: шляпы и шляпки уступили место картузам, кепкам и платкам и т.д. Этому способствовал и декрет 1918 г. об изъятии у «нетрудовых элементов» теплых вещей, якобы для нужд фронта. Носили самодельные куртки из обивочных и драпировочных тканей, брюки с бахромой внизу и пр. Хорошо одетыми и прилично ухоженными были только представители новой партийно-советской элиты, широко пользовавшиеся складами конфискованных у «буржуев» вещей; многие отмечали облик комиссара театров и зрелищ Союза коммун Северной области, первой жены М. Горького М. Андреевой, комиссара той же области, бонвивана Каплуна, супруги командующего флотом Ф. Раскольникова, журналистки Л. Рейснер, ставшей прообразом Комиссара в пьесе Вс. Вишневского «Оптимистическая трагедия»; служивший у Раскольникова будущий адмирал Исаков отмечал в записках светский характер салона Рейснер. Некоторый рост материального благосостояния населения в период НЭПа привел не только к улучшению качества одежды, но и к появлению модных тенденций, разумеется, в большей степени проявившихся в женской одежде; так, довольно сильно укоротился подол платьев, почти до колен, а сами они приобрели прямой покрой, без выделения талии (т.наз. стиль чарльстон). Особенностью советской одежды, преимущ. в 1920–50‐х гг., было появление комплектов одежды, характерных для различных групп населения. Так, чекисты и отчасти комиссары и партийно-комсомольские работники периода Гражданской войны и последующих за нею лет носили кожаные куртки, картузы, а иногда и галифе. Активистки и комсомолки повязывали красные косынки, женщины более солидного положения (партийные, советские и профсоюзные работницы и т.п.) одеваются в строгие костюмы, нередко носят мужские галстуки. Политически активная молодежь в 30‐х гг. предпочитала юнгштурмовки, разного рода ответработники, начиная с председателей колхоза и пр., оделись в сталинки. Когда понемногу стал стихать накал стихийной классовой непримиримости, научная и творческая интеллигенция, специалисты с высшим образованием начали возвращаться к ношению ранее почти запретных галстуков и шляп. Примечательно, что в 1934 г. женщинам, приглашенным в Кремль на торжественный вечер, посвященный Международному женскому дню, было рекомендовано явиться «не нигилистками в строгих английских костюмах, с кофточкой и галстуком, с короткой стрижкой, а выглядеть женщинами, и чтобы наряд был соответствующий». Крестьянство практически полностью утратило традиционный костюм, до кон. 40‐х гг. только среди стариков сохранялись некоторые его элементы (рубаха-косоворотка навыпуск, подпоясанная ремешком или толстым шнуром с кистями, женские плисовые саки и т.п.). Как после Гражданской, так и во время и после Великой Отечественной войны для массы гражданского мужского населения характерно ношение военной формы или отдельных ее элементов, оставшихся от прежней службы, или, во время войны – как средства социальной мимикрии: население, особенно женщины, неодобрительно относились к здоровым мужчинам призывного возраста, находившимся в тылу и одетым в штатское платье.

В целом в связи с бедностью и своеобразным аскетизмом, едва ли не пропагандировавшимся режимом, уличная толпа отличалась однообразием и мрачностью облика из-за стандартной, выпускавшейся швейными фабриками в незначительном ассортименте одежды немарких темных тонов. Как реакция на это, во втор. пол. 50‐х гг. появляются ярко одетые стиляги, вызывавшие неодобрение и даже преследование. В 60‐х гг. относительный рост благосостояния населения и либерализация режима (в связи с «оттепелью») приводят к значительно большему разнообразию и яркости в одежде, прежде всего среди молодежи и преимущ. в крупных городах. Так, прежний нарочитый аскетизм (пропагандировалась высокая духовность и неотъемлемая от нее политическая, общественная активность) не допускал выявления в одежде форм женского тела: подолы, как правило, были довольно длинными, а если женщинам приходилось надевать штаны, то это были длинные и широкие шаровары, нередко надевавшиеся под юбку. С сер. 50‐х гг. в молодежную женскую моду под влиянием появившихся на экранах итальянских и французских кинофильмов входит яркий стиль с колоколообразной, на нижней накрахмаленной, юбкой, тонкой талией и довольно открытым лифом (стиль «нью лук»), начинается ношение прозрачных капроновых чулок телесного цвета и откровенно прозрачных капроновых белых или розовых блузок. В 60‐х гг. появляются мини-юбки, открывавшие колени (это вызвало довольно бурную реакцию пожилых людей), затем резко сменившиеся длинными, до щиколотки, подолами-макси, а в 70‐х гг. употребляются открывавшие ноги подолы с разрезом. В 60‐х гг. молодые девушки начинают, правда только в особых случаях (турпоход и т.п.) носить короткие обтягивающие штаны-гольф, а на рубеже 70‐х гг. появились женские брючные костюмы, также поначалу не одобрявшиеся общественностью. Точно так же либерализуется мужской костюм: даже пожилые мужчины стали носить легкомысленные рубашки-распашонки, иногда кричаще-ярких расцветок; стандартно широкие брюки (не менее 32–35 см) также сужаются, вплоть до «дудочек» у молодежи, начинают носить техасы, а счастливчики – и джинсы заграничного производства, широкие двубортные пиджаки сменяются облегающими элегантными однобортными, а затем в обиход входит ношение разнообразных курток, включая легкие летние ветровки. В большой моде батники, блайзеры. Одновременно приобретают огромную популярность появившиеся еще в 20‐х гг. мужские и женские пуловеры, джемперы, свитера с яркой расцветкой: их носят и под пиджаки и куртки, и как самостоятельный вид одежды. Разнообразным становится и покрой пальто и плащей, с 60‐х гг. в большой моде были дождевики-болонья. Огромную популярность приобретают дубленки, почти исключительно импортные. Женские шубы, еще в 50‐х гг. бывшие редкостью, в 70–80‐х гг. становятся обычным явлением: от дешевых кроличьих и цигейковых до каракулевых, из нутрии, ондатры, барсука, норки. Одновременно стандартные кепки, вошедшие в широкое употребление еще в 20‐х гг., постепенно заменяются беретами, а шляпы разных фасонов, в т.ч. легкие летние, становятся обычным головным убором. В 60–70‐х гг. среди молодежи, а затем и людей среднего возраста входит в моду отсутствие головных уборов, даже зимой; при этом носят пальто и плащи с поднятым воротником. Характерные для предыдущих десятилетий групповые пристрастия к одежде практически исчезают, и только партийно-советское руководство, преимущ. на высоких должностях, выглядит строго-однообразным из-за снабжения его одеждой из закрытых распределителей. В 80‐х гг. внешний вид людей на улице, иногда довольно экстравагантный, практически перестает привлекать пристальное внимание прохожих и вызывать неодобрительные замечания: общество демократизировалось.

ОДЕКОЛОН – до революции был преимущ. известен как «кельнская вода» («о’де колонь»). В СССР широко использовался в парикмахерских «для освежения» мужчин после стрижки и бритья: сами эти услуги были недороги и давали небольшие отчисления в зарплату парикмахеров (в 1960‐х гг. – от 15–20 коп.), а «освежение» из пульверизатора резко увеличивало плату за услугу (до 1 руб. и более, в зависимости от сорта одеколона). К тому же одеколон нередко разводился водой, что позволяло еще более увеличить доход парикмахеров. Поэтому отказ от «освежения» вызывал недовольство мастера, а иногда и неприязненную реплику в спину уходящего клиента. В быту одеколоны использовались также после бритья, чтобы снять раздражение кожи и продезинфицировать ее. Но в значительно большем количестве, особенно с 50‐х гг., одеколоны, в основном «Тройной», пили вместо водки: крепость их была выше, а цена – ниже. Одеколон выливался в стакан и немного разводился водой, мутневшей при этом, а любители и знатоки выпивки пили его прямо из флаконов. Поскольку через узкое отверстие горлышка содержимое выливалось очень плохо, его отбивали ударом о железо, напр. решетку в окне магазина, и, не касаясь флакона губами, выливали содержимое в глотку. Одеколоном «Гвоздика» иногда пользовались как средством от комаров. В употреблении находились «Тройной», «Шипр», а также различные цветочные одеколоны: «Сирень», «Черемуха» и т.д. Введение во втор. пол. 80‐х гг. ограничений на торговлю спиртными напитками вызвало полное исчезновение одеколонов из торговли как наиболее «качественных» напитков.

ОДИННАДЦАТЫЙ НОМЕР – бытовое разговорное выражение, обозначавшее передвижение пешком, «на одиннадцатом номере», т.е. на собственных двух ногах.

«ОКЕАН» – специализированные большие магазины, торговавшие рыбопродуктами (свежемороженая, соленая, значительно реже живая рыба, рыбные консервы, морская капуста). Появились в 1960‐х гг. в крупных городах.

ОККУПАЦИОННЫЕ МАРКИ – специальные военные денежные знаки, выпускавшиеся в Германии для зоны оккупации и ходившие наряду с сохранившими силу законных платежных средств советскими денежными знаками. Был установлен принудительный повышенный курс оккупационный марки: 10 руб. за 1 марку. До нач. 1943 г. население оккупированных территорий даже отдавало предпочтение маркам, котировавшимся на «черной бирже» с надбавкой от 6 до 10 и даже 20%, но начиная с апр. 1943 г. советская валюта стала приниматься охотнее, даже со снижением цен на товары в частной торговле, а затем население стало «сбрасывать» марки. Оккупационными марками выплачивалось жалованье немецким солдатам, интендантство использовало их при закупках на местных рынках. В г. Ровно даже был создан Центральный эмиссионный банк с филиалами в крупных городах Украины. С 1 июня 1942 г. он выпускал собственные денежные знаки, карбованцы (1 карбованец = 1 руб.) с надписями на немецком и украинском языках, и населению было предписано обменять на них советские денежные знаки достоинством от 5 руб. и выше. В обороте находились также советские монеты и немецкие пфенниги. Кроме того, для использования в зонах оккупации военнослужащими в Германии выпускались специальные войсковые, или армейские, денежные знаки. На территориях, оккупированных румынскими войсками, ходили румынские леи.

ОККУПАЦИЯ – Разложение русской армии большевистской пропагандой, наложившееся на недовольство солдат тяготами войны, поражениями и ухудшением положения в тылу, привело к развалу армии и ее массовому бегству с фронта после Октябрьского переворота 1917 г., а также к оккупации ряда территорий страны австро-германскими войсками. Зона оккупации резко увеличилась в результате соглашения Украинской Рады с Германией и заключения Брестского мира 1918 г.: под оккупацией оказались территории Украины, Юга России, Прибалтики и части русского Северо-Запада. Режим оккупации выразился преимущ. в насильственной закупке армией и оккупационными властями продовольствия за быстро обесценивавшиеся германские марки и восстановлении собственности помещиков. На оккупированных территориях имели место вспышки крестьянского недовольства, нередко заканчивавшиеся убийством солдат и офицеров и военными репрессиями, вплоть до уничтожения целых сел, в результате чего развернулась партизанская борьба; именно на почве борьбы с оккупантами оформилась махновщина и стали появляться другие, менее знаменитые атаманы. Но в целом оккупационные власти были довольно лояльны, а солдаты оккупационных войск сдержанны. Австро-германская оккупация окончилась в конце 1918 г. естественным образом, в результате революции в Германии и Австро-Венгрии. Занятие окраинных территорий страны войсками Антанты и чехословаками оккупацией не считается, т.к. здесь сохранялись местные, национальные антибольшевистские режимы.

Широкомасштабной была германская (на ограниченной территории юга страны, в т.наз. Транснистрии – румынская) оккупация в период Великой Отечественной войны в 1941–44 гг. Оккупированная территория была разделена на 2 зоны. Первая включала захваченные области РСФСР, Белоруссии, Украины, Крым, Донбасс от линии фронта до тыловых границ групп армий «Центр» и «Юг». Административные функции здесь целиком лежали на военном командовании. Во вторую часть входила почти вся остальная захваченная территория. Административное управление на территории Литвы, Латвии, Эстонии, части Белоруссии и Ленинградской области было сосредоточено в рейхскомиссариатах «Остланд» и «Украина» – на основной территории Украины и части Белоруссии. Ряд областей Западной Украины был передан в состав Генерал-губернаторства Польши, а Молдавия и часть Украины – румынскому Генерал-губернаторству. На всех этих землях было гражданское управление, с созданием из местных уроженцев администрации и полиции, но под контролем немецких и румынских властей и военной силы, в т.ч. карательных органов. По возможности восстанавливалась инфраструктура городов, включая культурные учреждения (кино, театры), школы, промышленность, торговые отношения, с использованием как советских денежных знаков, выступавших в качестве законных платежных средств, так и специальных оккупационных денег. Колхозы в немецкой зоне большей частью сохранялись, т.к. оккупанты быстро поняли их значение для выкачивания продовольствия из деревни. Население насильственно привлекалось к восстановлению дорог, включая железные, предприятий и пр. Работающим выдавался паек либо завтрак и обед и выплачивалось 12–18 пфеннигов в час. Трудоспособное население должно было регистрироваться на биржах труда, что давало право на получение карточек. Однако безработица в зоне оккупации была колоссальной. Так, летом 1942 г. на Украине работало ок. 500 тыс. чел., что составляло ок. 2% населения. Выдачи продовольствия по карточкам, в т.ч. и работающим, были мизерными, иногда прерываясь на месяцы, а зарплата несопоставима с рыночными ценами. В результате недоедания огромной была смертность, в т.ч. и от голода; на Украине властями фиксировались случаи людоедства (см. Голод). Очень высоким был уровень заболеваний, в т.ч. эпидемических; на Украине в 1942 г. заболеваемость сыпным тифом возросла в сравнении с предвоенным периодом в 75 раз, брюшным – в 12, дифтеритом – в 18 раз. В соответствии с общей политикой нацистского руководства, основанной на представлении о славянах как низшей расе, «недочеловеках» и направленной на насильственную дебольшевизацию охваченных «коммунистической заразой» людей, а также на значительное сокращение численности коренного населения в связи с последующей колонизацией оккупированных земель немцами (т.наз. план «Ост»: предусматривалось в течение 20–30 лет после окончания войны выселение части населения за Урал и меры по снижению рождаемости), на оккупированных территориях был установлен жесткий режим. Прежде всего, местность очищалась от евреев, ликвидировавшихся поголовно. В ходе антипартизанских акций уничтожались целые деревни.

Население, особенно на Украине, прежде всего люди старшего поколения, помнившие и дореволюционные условия жизни, и прелести советской власти (террор, голод, раскулачивание, коллективизацию, репрессии), и мягкий режим германо-австрийской оккупации 1918 г., поначалу встречало немцев со сдержанным воодушевлением, а на Западной Украине с радостью. Но жестокий характер оккупационного режима и бытовые неурядицы и бедствия, постигшие людей, вскоре привели к озлоблению, сочувствию к партизанам и поддержке их и к ожиданию прихода «своих». В целом, согласно послевоенному анкетированию бывших советских граждан, переживших оккупацию, наилучшим образом по отношеню к местному населению вели себя войска Вермахта фронтовой линии (более 67% ответов); затем шли, с большим отрывом, немецкие гражданские власти (20%) и местные гарнизоны (8,5%), а хуже всего – органы СС, СД и жандармерии (1,2% ответов); остальное приходится на «прочих».

Огромную роль в жизни населения играл вывоз трудоспособных людей в Германию на работы. Предполагалось вывезти не менее 15 млн чел., чтобы покрыть ¾ потребностей Германии в иностранной рабочей силе. Поначалу оккупационные власти прибегали к агитации, обещая в Германии хорошую зарплату, условия быта, возможность познакомиться с высокой немецкой культурой и пр. Кое-где на первых порах агитация имела успех; так, на Украине из районов Проскурова, Первомайска, Умани до 80–90% людей выехали в Германию добровольно. Этому способствовал колоссальный уровень безработицы и голод. Но по мере ознакомления местного населения (из писем, от вернувшихся из Германии заболевших) с подлинными условиями число добровольцев быстро сократилось, и оккупационная администрация стала угрожать не явившимся по повесткам людям арестом и заключением в лагеря, а глава Имперского бюро по изысканию рабочей силы Заукель отдал приказ о насильственной трудовой мобилизации. Тыловые части и полицаи устраивали форменные облавы на базарах, улицах, в кинотеатрах и т.д. Так, в г. Кременчуг, окруженном кольцом солдат, патрули обходили каждый дом, и за одну ночь было схвачено и отправлено в Германию 450 чел. в возрасте от 14 (установленный оккупантами возраст трудоспособности; нередко хватали и малолетних детей) до 30 лет (фактически – и намного старше). В Киеве весной 1943 г. из схваченных на Галицком базаре 2 тыс. человек 400 задержанных сразу же были отправлены в Германию, а всего из Киева было вывезено 100 тыс., и из Киевского генерального комиссариата – 450 тыс. человек. Всего за 1941–44 гг. из оккупированных территорий, по разным данным, было депортировано до 5 млн «остарбайтеров», в т.ч. ок. 2,4 млн с Украины, включая Закарпатье и Крым.

Поскольку Румыния рассматривала «транснистрийцев» как «свое» население, а молдаван – как румын, постольку оккупационный режим в Транснистрии был намного мягче, нежели в германской зоне, дополнительно смягчаясь колоссальной коррупцией румынских оккупационных чиновников. Здесь были разрушены колхозы, активно развивалось предпринимательство, был открыт Одесский университет и, по некоторым сведениям, материально население жило здесь едва ли не лучше, чем при советской власти. «Окончательное решение» еврейского вопроса здесь также проводилось «спустя рукава», и уцелела часть еврейских гетто. Недаром на Одесщине и в Молдавии практически не было партизан.

В период отступления немецкие войска по приказу высшего руководства должны были оставлять за собой «выжженную землю», взрывая и сжигая каждый дом, каждое предприятие, железнодорожные пути и колодцы. В т.ч. требовалось под видом эвакуации из зоны боевых действий уводить людей. Попытки убежать карались расстрелом на месте. Только высокие темпы наступления Красной Армии позволили уцелеть части построек, оборудования и жителей.

Однако «освободители» оказались немногим лучше. Карательные органы, явившиеся вслед за Красной Армией, с рвением выявляли «пособников» оккупантов, широко прибегая к необоснованным арестам, массовой ссылке людей, а то и к расстрелам и публичным повешениям; так, был повешен назначенный румынами ректор Одесского университета, известный врач. Все, кто оказались в зоне оккупации, попали под подозрение и превратились в людей второго сорта (в анкетах имелся вопрос: «Был ли на оккупированной территории?»). Содержание тех, кто привлекался к восстановительным работам, было крайне скудным, а иногда и отсутствовало. Воинские формирования поголовно призывали на военную службу мужчин, по разным причинам оказавшихся в оккупации, и, необученных и плохо вооруженных (пресловутая «одна винтовка на троих»), иногда и недообмундированных, бросали в бой; поскольку учет военкоматами таких призывников не велся, эти солдаты, почти поголовно погибшие, фактически не попали в число потерь Красной Армии.

Кроме того, население оккупированных территорий дважды оказалось в зоне боев, погибая под бомбами и снарядами как одной, так и другой стороны. Предполагается, что, помимо евреев, в результате оккупации погибло не менее полумиллиона мирных граждан. В целом положение мирного населения, попавшего в оккупацию, оказалось наиболее трагическим.

ОКЛАД – официально установленный для данной должности, разряда рабочего и т.п. размер заработной платы; в индивидуальных случаях, исключительно для служащих, по решению начальства могли устанавливаться персональные оклады. Помимо оклада заработная плата могла дополняться различными надбавками, выплатами за выслугу лет, премиями и т.д.

ОКЛЕЙКА ОКОН – характерная бытовая операция в условиях холодного климата, заключавшаяся в заклеивании бумагой с помощью клейстера всех щелей в окнах, между рамами и неплотно прилегающими створками. Проводилась осенью, сочетаясь с мойкой и протиркой стекол; весной бумага сдиралась, створки распахивались и стекла вновь мылись и протирались; это символизировало наступление лета. Во время Великой Отечественной войны на стекла по диагонали, крест-накрест, также наклеивались клейстером узкие полосы бумаги, чтобы предотвратить ранение людей вылетевшими при бомбежке и обстреле осколками стекла; полоски, наклеенные на стекло и раму по кромкам, теоретически могли уберечь стекла от выпадения при ударной волне. Эти бумажные кресты на окнах стали символом войны.

ОКОЛОТОК – 1) в обыденной речи – местность, окружающая данный пункт, лежащая «около»; 2) небольшой медицинский пункт. До революции околотком назывался район города, подведомственный полицейскому околоточному надзирателю, а также полицейский «участок» – отделение полиции, при которм был полицейский врач.

ОКОЧУРИТЬСЯ – на бытовом жаргоне – умереть.

ОКРЕСТЬЯНИВАНИЕ ГОРОДА – процесс массового переселения в города в результате бегства от коллективизации и раскулачивания сельского населения, и, как следствие этого, урбанизация. Огромный приток крестьянства в города имел место и до революции, особенно усилившись к кон. XIX – нач. ХХ в. В наиболее крупных и промышленно развитых городах, нуждавшихся в рабочих руках, в нач. ХХ в. крестьянство составляло от трети до половины населения; разумеется, значительная часть его являлась горожанами временными, сезонными, но огромное количество числившихся среди горожан крестьян было таковыми юридически, по паспортам, годами проживая в городе. Класс промышленных рабочих складывался именно из крестьянства, ушедшего в город, поскольку городское мещанство по большей части было занято в торговле и сфере услуг. В период Гражданской войны и связанных с нею остановки предприятий, безработицы и голода происходил огромный отток горожан, сохранявших связи с деревней, на родину. Так, в Петрограде численность рабочего класса упала вдвое. Новый приток крестьян начался во втор. пол. 20‐х гг. и связан с ростом экономики в период НЭПа. Этот приток при недостаточно интенсивном восстановлении крупной промышленности стал причиной продолжавшейся безработицы, которая в какой-то степени регулировалась существованием бирж труда. На рубеже 20–30‐х гг. приток крестьян в города резко усилился, но начавшаяся индустриализация поглощала притекающие рабочие руки, и даже появился повышенный спрос на них. Спрос на рабочих при острых проблемах с продовольствием, промтоварами и жильем позволил новым рабочим переходить с одного предприятия на другое, отыскивая места с лучшим снабжением. Возникла проблема т.наз. «летунов» и «рвачей», что отнюдь не способствовало ритмичности производства. В конечном счете она была решена изданием указа 1940 г. о запрещении рабочим и служащим самовольно покидать рабочие места. Огромный приток рабочих резко обострил жилищный кризис.

Окрестьянивание города породило еще ряд проблем. Новые рабочие были неграмотны или малограмотны и никогда не имели дела с техникой даже небольшой сложности. Результатом стал огромный рост аварийности, иногда с человеческими жертвами или с увечьями. Аварии происходили не по злому умыслу, а в результате непонимания, технической безграмотности, небрежности, а то и из любопытства: напр., можно ли остановить станок, если сунуть в него железный лом? Между тем, подобные поступки вызывали обвинение в преступном вредительстве, тем более что зачастую рабочие были беглецами из деревни и не без оснований подозревались в том, что являлись кулаками или подкулачниками; кроме того, в обстановке подозрительности вина возлагалась и на старые инженерные кадры, огульно обвинявшиеся во враждебности к советской власти и индустриализации, вредительстве или, напротив, в стремлении противостоять рационализации рабочих-ударников. К худшему изменилась и обстановка в городском быту. Новые горожане порвали с традиционной деревенской моралью и культурой, и без того полуразрушенными событиями революции, Гражданской войны, голодом, коллективизацией и раскулачиванием. Вместе с тем они еще не могли проникнуться новой для них городской культурой. В результате города наполнились массами деморализованных деклассированных элементов, маргиналов. Можно сказать, что города оказались во власти слободской культуры и морали, т.е. промежуточной между городской и деревенской. Отсюда колоссальный рост бытовой преступности, пьянства и т.п. Этот процесс, начавшийся на рубеже 20–30‐х гг., продолжался и в последующие десятилетия в связи с бегством крестьян из колхозов и постепенным упадком сельского хозяйства и деревни, что до сих пор отражается в современной городской жизни.

ОКРУЖЕНЕЦ – бытовое название советских военнослужащих, во время Великой Отечественной войны оказавшихся во вражеском окружении, в том числе и вышедших из него. Из окруженцев, осевших по деревням или скитавшихся по лесам, комплектовались как партизанские отряды, так и полицейские и боевые части Вермахта и даже СС. Карательные органы с большим подозрением относились к окруженцам, подозревая их в шпионаже, и, изолировав, проводили длительные изматывающие допросы, а иногда и отправляли под трибунал по обвинению в предательстве Родины и шпионаже.

ОКСФОРД – модные во времена НЭПа мужские брюки, узкие, длиной до щиколоток.

ОКТЯБРЕНОК – учащийся младших классов (с 1-го по 3-й), входивший в организацию «октябрят» под главенством пионерской дружины школы. Октябрята объединялись по 5 чел. в «звездочки» и носили на груди красную звезду с портретом маленького Володи Ульянова (В. Ленина). Объединение готовило детей для поступления в пионеры: осуществлявшие шефство над ними пионеры, а чаще учителя, должны были проводить с ними беседы на политические темы, разучивать политические песни и т.д. Формально никакой организации не существовало, и хотя учащиеся младших классов иногда считались октябрятами еще в 40–50‐х гг., фактические зачатки ее появились лишь в 60‐х гг. Одна из форм идейно-воспитательной работы с советскими людьми, находившимися (почти безрезультатно) под воздействием тотальной коммунистической пропаганды с младенчества и до смерти.

ОКТЯБРИНЫ – в 1920‐х гг. одна из форм политико-воспитательной и антирелигиозной работы с населением, попытка замены традиционных крестин младенца новым «высокоидейным» ритуалом наречения имени, как правило, также идеологическим (см. Имена советские). Аналог звездин. Появились в 1923–24 гг. Существовали даже специальные общественные «октябринные» комиссии, подбиравшие новые имена, в т.ч. взрослым, желавшим поменять имя. Как и другие подобные новые ритуалы («красные похороны», «комсомольская свадьба»), в народе не имели успеха и не привились.

ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ ОРДЕН – один из высших орденов СССР, учрежденный 31 окт. 1967 г. в ознаменование 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции для награждения советских и иностранных граждан, предприятий, учреждений, организаций, воинских частей, городов, областей и республик «за активную революционную деятельность, большой вклад в становление и укрепление советской власти, выдающиеся заслуги в построении социализма и строительстве коммунизма, развитии народного хозяйства, науки и культуры, за особые отвагу и мужество, проявленные в боях с врагами советской власти, за выдающиеся заслуги в укреплении оборонной мощи Советского государства, за особо плодотворную государственную и общественную деятельность» и т.д. Знак представлял собой красную звезду с гранеными лучами и серебряным сиянием между ними, на которую был наложен серебряный пятиугольник с изображением крейсера «Аврора», а в верхней части было красное знамя с золотой надписью «Октябрьская революция». Знак носился на левой стороне груди, на колодке с красной лентой, по середине которой проходили 5 узких голубых полосок.

ОЛЕНЬ – на блатном жаргоне – неопытный, начинающий заключенный, фраер.

ОЛИМПИАДА – соревнование, смотр или конкурс местного масштаба, напр. математическая олимпиада школьников в пределах района, города, области. Явление, преимущ. появившееся в 1960‐х гг.