Текст книги "Принц из ниоткуда. Книга 2"

Автор книги: Леонид Андронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 39 страниц)

Глава 4.

– Где тебя черти носят? – его величество не отличался изысканностью манер. Я позвонил ему, чтобы спросить его совета, а услышал только ругань. Он искал меня и не мог со мной связаться. Я соврал, что случайно отключил ви-фон после нашего последнего разговора. Это его взбесило.

– Где ты был? – прошипел он.

– У Вому.

– Что там можно было так долго делать?

– Готовить экспедицию, что же ещё?

– У тебя ворох дел и без этого. Живо сюда!

– Ты во дворце?

– Да, – рявкнул он. Экран погас.

Я поехал к нему. И по дороге вспомнил, что ещё не брался за доклады министров. Эта мысль существенно подпортила мне настроение. У меня не было никакого желания их читать. А последние события вообще отбили всякую охоту заниматься планированием секретных операций на территории сопредельных стран. Душа не лежала. Я нахмурился. Совсем невесело, когда кого-то убивают. Конечно, может быть, Кассиан был замешан в ограблении музея, но всё равно тяжело сознавать, что человека, с которым ты общался всего пару дней назад, убили. Я поёжился. Не многовато ли убийств? Уехать бы в экспедицию и не касаться всего этого. В конце концов, я спаситель, мне нужно заниматься своими делами. Политика не для меня.

На главной лестнице Оринселя я столкнулся с Лирой. По телу пробежала горячая волна, но я, сделав над собой усилие, придал лицу безразличное выражение, и прошёл мимо, не удостоив её взглядом. Что и говорить, когда я зашёл в приёмную его величества, от былого расположения духа не осталось и следа.

– Явился? – таково было приветствие монарха. Напротив короля сидел незнакомый мне человек.

– Да, ваше величество, – ответил я.

– Проходи, – он указал на стул напротив.

Я сел и посмотрел на незнакомца. Лицом – типичный солдафон. Короткая стрижка, вдавленные цепкие глаза, железобетонные скулы. Короче, такие люди мне никогда не нравились, и этот человек не составлял исключения.

– Я с утра тебя разыскиваю, чтобы познакомить с этим человеком, – король показал на него, – это начальник службы охраны королевской семьи полковник Донвальд Царбусс. Донвальд, это Лео. Ты уже знаком с ним заочно. Полковник коротко кивнул.

– Здравствуйте, – сказал я, усаживаясь напротив него.

– Лео, у полковника к тебе пара вопросов. Я удивился. Но решил послушать.

– Ваше сиятельство, – прогудел Царбусс, – согласно указу его величества все высшие должностные лица государства обязаны иметь охрану.

– Понимаю, – кивнул я.

– Насколько я могу судить, – продолжал он, – у вас нет никакого желания подчиняться этому указу.

– Совершенно верно, – подтвердил я. – Мне не нужны телохранители.

– Я хочу заметить, что вы уже подвергались нападению, – вкрадчиво произнёс он. – И именно потому, что проигнорировали нас.

– Это не имеет отношения к делу, – возразил я.

– Лео, – насупился король, – я совсем не хочу, чтобы тебя убили в пьяной драке. Ты обязан выполнить это требование.

– Но Том… простите, ваше величество, это совсем другой случай.

– Я приказываю, – ответил он.

– Я хотел бы выяснить, – мягко вмешался в нашу перепалку Царбусс, – не вызывает ли кто-либо из моих людей у вас неприязни? В этом случае, я немедленно заменю этого человека.

– О, нет. У меня никаких претензий нет. Просто они мне не нужны в принципе.

– Лео, – снова вмешался король. – Ты занимаешь высокий государственный пост. Тебе необходима охрана.

– Ваше величество, – не сдавался. – Я прошу вас учесть те обстоятельства, которые послужили причиной моего назначения. В силу этих обстоятельств, я не могу рассматриваться как любое другое государственное лицо.

– Это будет учтено. Можешь не беспокоиться, – кивнул Том. – Пойми, что мы должны быть застрахованы от любой неожиданности. Надеюсь, ты это понимаешь?

– Да, но я хочу напомнить о наложенных на меня обязанностях. Ведь моя работа существенно отличается от…

– Я плохо объяснил? – Томас ударил кулаком о стол. – Это приказ! Ясно? Я молча кивнул.

– Почему я должен объяснять это несколько раз? Ты что, ребёнок? Неужели не понимаешь, что вероятность нападения на тебя намного выше, чем на кого-либо из моих министров?

– Понимаю, – я исподлобья посмотрел на него.

– Не похоже. Однако я надеюсь, что ты это быстро поймёшь, – уже спокойнее добавил он. – Сейчас тебя познакомят с твоей охраной.

Кое-как я добился, чтобы телохранители были со мной не постоянно, а только во время выездов. И то в самых крайних случаях. Меня заверили, что так и будет, только я им почему-то не поверил. Когда Царбусс вышел за своими людьми, король недовольно сказал мне:

– Что за глупое упрямство? Перестань вести себя как ребёнок. Я усмехнулся:

– Зато немногим удаётся сохранить такое отношение к жизни.

– Нашёл чем гордиться!

– А я не хочу быть как все. Я таков, какой есть и мне это очень нравится.

– Тоже мне, умник! – фыркнул Том. В дверь постучали. Полковник завёл в кабинет трёх человек.

– Так мало? – удивился я.

– Тебе только что вообще никого не надо было, – усмехнулся Том.

– Это те люди, которых вам нужно знать лично, – пояснил Царбусс. Я подошёл к телохранителям и посмотрел на них снизу вверх.

– Давайте знакомиться, – я протянул руку первому. – Меня зовут Лео. Он крепко пожал её и представился:

– Юрген Гаресси.

– Очень приятно. Я подошёл к другому.

– Асаф, – кивнул тот.

– Рад познакомиться. А вас как зовут?

– Йолий Блендер.

– Здравствуйте, – я пожал его руку тоже.

– Ваше сиятельство, – продолжил полковник. – Асаф, Юрген и Йолий ваши личные телохранители. Только они имеют право находиться рядом с вами. Они будут руководить группой из восьми человек, которые будут осуществлять вашу охрану на расстоянии.

– Хорошо. Но мы договорились, что на территории дворца я передвигаюсь самостоятельно.

– Да, – подтвердил Царбусс.

– Тогда, господа, мы вас больше не задерживаем, – заключил король. – Спасибо. Они ушли. Он повернулся ко мне.

– Садись. Чего-нибудь выпьешь?

– Воды, если можно.

– Почему не пришёл ночью к Раэванту? – спросил он, наполняя бокал.

– А должен был? – удивился я. Он укоризненно посмотрел на меня.

– Он нас звал. Я покраснел.

– Я забыл.

– Ты будешь нам помогать или нет? – он пристально посмотрел на меня, протягивая мне стакан.

– Да, да! – закивал я. – Я просто… я…

– Я знаю, – спокойно ответил он. – Ещё раз узнаю, что ты что-нибудь сломал во дворце, устрою публичную порку, имей в виду. Я готов был провалиться сквозь землю.

– Я договорился с Раэвантом, – невозмутимо продолжал король, – что мы придём сегодня вечером. Пожалуйста, не забудь.

– Я не забуду, честно! – пообещал я.

– Хорошо, – он посмотрел на фото дочери, которое стояло у него на столе. Я поднёс стакан к губам. Пить уже расхотелось.

– Как ты съездил к профессору?

– Хорошо, – с готовностью ответил я. – Всё нормально.

– Когда вы выезжаете?

– Ну, сначала нужно время на подготовку. Я дал им несколько дней, – соврал я. – Не поедем же мы, куда глаза глядят, – я отставил стакан в сторону.

– Естественно. Когда тебе представят маршрут?

– Я же сказал, через несколько дней.

– Я спрашиваю, когда точно, – он повысил голос. – Мне нужна дата!

– Посмотрим. Сейчас я не могу сказать.

– Я вам даю три дня максимум.

– Но…

– Пусть работают хоть по ночам. Ты представил профессору Нейша?

– Кого?

– Капитана Нейша, историка из Академии Генштаба.

– А! Нет. Но я дал профессору номер. Они должны созвониться. Он нахмурился.

– Ты самый бестолковый работник, которого я видел. Ты хоть что-нибудь сделал из того, о чём я тебя просил? Я стал изучать пол. Мне было стыдно.

– Какой от тебя прок? Зачем тебя вызвал сюда Раэвант? – сокрушался он.

– Ну, Том, что ты так кипятишься?

– Да, я уже сомневаюсь, что ты избран. Если бы ты был настоящим спасителем, ты был бы другим, – он стал заводиться. – Совершенно другим! Своей собственной противоположностью! Ведь, посмотри, ты даже появиться умудрился не здесь, а на Земле! Так может ты и не спаситель вовсе?

– Том, не надо! – мне стало обидно. – Я ведь пытаюсь помочь.

– Где? Я этого не вижу! – закричал он. Зычное эхо пролетело по кабинету.

– Зря ты так. Всё идёт своим чередом. Механизм уже запущен.

– Что? Какой механизм? О чём ты говоришь?

– Я делаю своё дело. Что ты от меня хочешь? Я всего-то пару дней здесь.

– Пару дней? Ты здесь уже шестой день! И толку никакого!

– Да ну, – удивился я. – Не может быть! Серьёзно? Он отвернулся.

– Как летит время!

– Оставь меня.

Глава 5.

После этой взбучки я решил реабилитироваться. Настало время, наконец, засесть за доклады, прочитать досье Барраса и Алакурти. Сделать ещё кучу разных вещей.

Да, ну и работёнку я себе подыскал! Заметьте, даже не получив аванса, надрываюсь как проклятый. За спасибо! Да какое там спасибо! Только бьют да ругают.

Я удалился к себе в комнату. Достал из-под кровати две увесистые папки и приготовился читать. Начал с доклада Мероэ. Сначала я внимательно перечитывал по нескольку раз каждую строчку, пытаясь понять общий смысл фразы и связать её с предыдущими предложениями, которые я уже сумел одолеть. К четвёртому абзацу глаза стали потихоньку прикрываться. Я задремал. Очнулся и недовольно отбросил папку в сторону. Встал, прошёлся по комнате, помотал головой, но сон не отступал. Тогда я решил начать с чего-нибудь более простого. Выбор пал на досье Алакурти. Я достал бумаги, которые мне передал утром Адриан, но так как сверху лежало досье Барраса, я невольно стал читать о нём. Если честно, оторваться было трудно. Его досье больше напоминало колонку светской хроники.

Родился в титулованной семье. Единственное чадо высокородных родителей. Рос в родовом поместье на границе с Фейдландом. Когда ему было семь лет, родители погибли в автокатастрофе. Опекуном назначается его дядя. Наследник многомиллионного состояния отправляется в частную школу, откуда быстро сбегает. Будучи миловидным юношей, рано познаёт сладость женских утех. Поступает в университет Хоран в Фонтане, изучает экономику. После окончания университета вступает в полноправное владение имуществом родителей. Благодаря заботе и помощи близкого друга его отца – адвоката Сирделиса, вскрывает махинации дяди и, победив в череде судов, достойно ведёт дела предков. Часто выезжает за рубеж и на Землю. Никогда ни в чём подозрительном замечен не был. Только однажды выступал как свидетель защиты в процессе о незаконной продаже драгоценных камней из фонда ювелирной компании «Тафар Тафари и сыновья» в Нимбург (адвокатом выступал Сирделис). Далее прилагается длинный список его любовниц. Ничего полезного в этом досье я не обнаружил, кроме того, что Алекс был свидетелем в деле о похищении драгоценностей. Почему Раэвант мне об этом ничего не сказал? Значит, это было не важно. Я задумался. Раэвант говорил, что на протяжении десяти дней Баррас думал о сапфире. О сапфире? Или о камнях Йорина? Я не уточнил. А что он думал, Раэвант не сказал. Десять дней назад Баррас находился на Земле. И чего это он думал о них? Что на Земле заняться больше нечем было? Хм. Значит, он там делал что-то, что могло быть хоть как-то связано с ними. А Адриан говорил, что рубин мог находиться на Земле. Похоже, наш друг Алекс не такой уж и простачок. Почему в досье о таких важных вещах ни слова? Я снова стал просматривать бумаги. Оказалось, что я просто не заметил один листок. На нём и было написано, что он выезжал на Землю, на конференцию по охране памятников старины. Мне кажется, ему бы никто не помешал встретиться там во время торжеств с обладателями рубина. А может, даже и замочить мимоходом Кукумбера. Логично? Я стал изучать документ дальше. Но в досье ни слова о связях Барраса с сектой. Хотя это ничего не доказывает. Алекса я занёс в список неблагонадёжных.

Алакурти. Я взял его досье. О! Оказывается, он выглядит намного старше. Они с Баррасом почти одногодки. Удивительно! Такой молодой владелец такого большого отеля. Посмотрим. Ага, он ему достался от матушки. Мне бы таких родителей! Она сейчас на пенсии. Постоянно проживает в Фонтане. У них Фонтана как земля обетованная. Надо будет попросить профессора проложить маршрут через Леванто. Недельку-другую там… поизучаем чего-нибудь. Наверняка там что-нибудь старинное сохранилось. Ладно, возвращаемся к Алакурти. «Юный» наследник управляет отелем уже полтора года. Не женат. В отличие от Барраса, который развёлся с третьей женой, живёт недалеко от отеля в старинном особняке. Коллекционирует орхидеи и изделия из драгоценных камней (!). Что это значит, интересно? О коллекции изумрудов сведений мало. По разным оценкам в ней от 18 до 29 камней. Тем не менее, задекларировано только три. Хе-хе! Неоднократно приглашался на выставки ювелирных изделий в качестве независимого эксперта. Несколько раз участвовал в аукционах как покупатель, но по сведениям спецслужб ничего не приобрёл. Также выступал свидетелем по вышеупомянутому делу вместе с Баррасом. Какая они неразлучная пара! Интересно, распорядился ли Вейлер поднять материалы этого дела? Тут же нахожу бумажку.

Существовала некогда одна маленькая фирма с большими связями. Случилось так, что г-н Баррас по долгу службы имел отношения с одним из её директоров. По иронии судьбы г-н Алакурти тоже был знаком с одним из руководителей этой фирмы. Я не удивлюсь, если узнаю, что Алакурти знает пол-Лавриона, но меня этот факт насторожил. Так вот, через эту фирму, назовём её «ХХХ», одни предприимчивые люди, войдя в сговор с одним из руководителей уважаемой компании «Тафар Тафари и сыновья» переправляли в г.Хельгард, столицу Великого Нимбурга, очень дорогие и редкие каменья под видом составных частей какого-то прибора, назначение которого в досье не приводится. Бдительная вандейская таможня без всяких проволочек раз за разом отправляла груз в дальний путь, а вот в Хельгарде решили проверить, что это за такие приборы поставляют из Вандеи в Нимбург. Афёра вскрылась. Камни вернули обратно, а руководство проворной фирмы арестовали. Процесс имел высокий рейтинг популярности и закончился по всем правилам хэппи-эндом – адвокат Сирделис сумел снять с подсудимых все обвинения. А Алакурти и Баррас подтвердили благонадёжность обвиняемых. Дело отправили на доследование, в ходе которого обнаружили «истинных» негодяев – экспедиторов, перевозивших груз. Состоялся второй суд, и виновные понесли суровое наказание. Вот так!

Неплохо бы было Адриану разобраться с этим дельцем до конца. Я набрал его.

– Алло! – услышал я знакомый голос.

– Это я, включайся.

– Что-то случилось? – я увидел его лицо.

– Можешь говорить?

– Минутку. Мне пришлось подождать несколько секунд. Наконец, он освободился.

– Извини, что отрываю.

– Ничего, ничего, – успокоил он.

– Я прочитал сагу о двух молочных братьях, – сказал я.

– Что, прости?

– Досье на Алакурти и Барраса.

– А, – протянул он. – Впечатляет?

– Так ведь надо что-то делать.

– А что? Тем более, сейчас. Один мёртв, другой в коме.

– А эти?..

– За границей. Сейчас ими занимаются. Выясняют, чем занимались в последнее время. Осторожно проверяют деятельность их компаний, возможные связи с Алакурти и Баррасом. Ну и так далее.

– Держи меня в курсе, пожалуйста, – попросил я.

– Непременно.

– Тогда я тебя больше не беспокою.

Я решил продолжить. Тоскливо посмотрел на доклад Мероэ и взял в руки папку Адриана. Но раздался звонок. Я раскрыл ви-фон.

– Алло, советник?

– Слушаю, кто это?

– Профессор Вому. Будьте любезны, включите экран.

– У вас какие-то новости? – спросил я его.

– Надеюсь, я вас не оторвал от дел?

– Нет. С вами я всегда рад поговорить. Что-то нашли? – спросил я с надеждой.

– Если вы не очень заняты, может быть, сможете подъехать ко мне? – смущённо проговорил он. – Похоже, Ларвик нашёл что-то интересное. По крайней мере, он так говорит.

– Бегу. Я вскочил и побежал за машиной. На ходу позвонил Царбуссу:

– Полковник, это Лео.

– Слушаю, ваше сиятельство.

– Мне срочно нужно в город. Я не хотел бы дёргать ваших парней.

– Но… – он не успел мне ответить, я уже положил трубку.

Глава 6.

Я буквально влетел в квартиру профессора, едва не сшибив его с ног.

– Лео? – удивился он. – Я не ожидал вас так быстро.

– Вы же сами попросили меня приехать немедленно.

– Пожалуйста, проходите. Ларвик сейчас подъедет, – пригласил он.

– Я думал он уже здесь, – я немного задыхался от бега.

– Он ещё в пути, вы его опередили. Я сел в кресло.

– Профессор, вы не угостите меня чем-нибудь холодненьким?

– Конечно, – он вышел. Я отдышался. Профессор появился с кувшинчиком и двумя бокалами.

– Угощайтесь, Лео, – он наполнил бокал и протянул его мне.

– Благодарю вас.

– Я пригласил также Мериголда Нейша. Он подъедет позже. В это время мы успеем обсудить первые мысли Ларвика.

– Кстати, хотя бы в двух словах расскажите мне, что откопал ваш гениальный студент. Он уже нашёл послание?

– Конечно, нет, – рассмеялся профессор. – Чудес не бывает!

– Я точно не зря приехал? – прищурился я.

– Нет. Ни в коем случае. Я думаю, это будет прекрасный повод нам поближе познакомиться и накидать схему работы.

– Хорошо. Так что он всё-таки нашёл? – мне не терпелось это узнать.

– Он изучал один из вариантов Сказаний – Агадирскую летопись. В Онейде в III веке на протяжении почти ста лет существовала так называемая Церковь Йорина. Её немногочисленная паства в отличие от нас почитала Йорина самим богом. Агадирская летопись была главным священным текстом этой церкви. Она не входит в канон…

– Профессор, извините, что перебиваю, но, пожалуй, вам сперва придётся ввести меня в курс относительно классической теории, – улыбнулся я. – Иначе я просто запутаюсь. И лучше начать с самых основ. О ваших верованиях у меня довольно условное представление.

– Хм, вы ставите мне нелёгкую задачу, – смутился Вому. – Не так-то просто в нескольких фразах описать мировоззрение марсиан.

– Изложите хотя бы основные догмы, – попросил я.

– Ну что ж, я попробую, – он набрал в лёгкие воздух. – Итак, большая часть марсиан, можно сказать подавляющее большинство, воспринимает наш мир как маленькую частичку огромной Вселенной.

– Я в этом не сомневался, – усмехнулся я.

– Погодите, это важный момент. Мы не персонифицируем Бога, в отличие от других религий. Сознавая безграничность и величие Вселенной, йориниты, впрочем, и гунниты тоже, верят в некую созидающую провиденциальную силу, существующую за гранью материального мира и вообще нашего понимания. В некий Абсолют, Истину, породившую мир, его материальную и духовную составляющие. Поэтому понятие Истины сакрально и название этой силе не даётся, религией это запрещено.

– В таком случае, Йорин, это лишь пророк?

– Совершенно верно. Различие между двумя основными мировыми религиями – йоринианством и гуннитством – в истолковании роли пророка и месте человека во Вселенной.

– То есть?

– Согласно учению Йорина, пророками становятся те, кто находит равновесие с Природой, с самим собой и с окружающим миром. Перед такими людьми Вселенная приоткрывает свои тайны, и они, познавая её с помощью озарений и откровений, постигают её законы и суть происходящего в ней. Каждый такой человек, становясь пророком, должен делиться с человечеством полученным знанием и учить людей постигать это сокровенное знание. Но постигать самостоятельно! То есть в йоринианстве пророк – это помощник человечества, один из многих, кто смог прикоснуться к Истине. В учении же гуннитов такого совершенства мог добиться только один человек в мире – Гунн, и никому другому это не было дано. Он получает Знание свыше, но обнаруживает, что не может делиться им с людьми, так как люди не способны сразу постичь его, они в большинстве своём ещё слишком примитивно мыслят и духовно не развиты. Поэтому он собирает вокруг себя учеников, тех, кто способен развиваться духовно и возвыситься над другими. Только им он открывает часть того, что знает сам. Знание, полученное Гунном, как священный огонь притягивает к себе ищущих Правду. И каждый, кто захочет, может встать на путь духовного самосовершенствования, чтобы так же как он постичь Истину. Те же, кто не хочет или не способен воспринять это Знание, обречены.

– Насколько я понимаю, учения были сформулированы самими пророками?

– Естественно. Они оба были великими реформаторами религии. И разница в их понимании мира легла в основу различий между религиями. Я говорил о том, что у гуннитов и йоринитов различное понимание места человека во Вселенной. В йоринианской трактовке человек лишь часть Природы, утративший связь с ней. Мы, люди, не знаем (или не помним) своего предназначения в этом мире. Поэтому главной задачей любого йоринита становится обретение гармонии с Природой, а потом и с Вселенной. В гуннитской же трактовке – человек лучшее творение природы, но несовершенное. И для того, чтобы стать настоящим властелином Вселенной, каждому человеку необходимо постоянно, час за часом, день за днём изменять себя, расти духовно и физически. Внутри каждого из нас таятся такие способности, которые мы можем развить настолько, что сможем управлять не только своим разумом, эмоциями, телом, но и подсознанием, органами чувств, даже физиологическими процессами. То есть, человек может остановить старение и обрести возможность жить вечно.

– Ух, ты! – я расширил глаза. Вому продолжал:

– Только тогда человек способен стать настоящим царём Мира, и не будет ему равных. Потому что он сильнее любого существа в мире, сильнее самой Природы, ибо Природа мертва. Потому что всё лучшее ей было отдано человеку. Короче говоря, гунниты проповедуют идею сверхчеловека. Бога в самом себе, если хотите.

– И кое в чём они преуспели, – заметил я.

– Действительно, – согласился Вому, – многие земляне обрели способности, которые неизвестны марсианам. Вплоть до телепатии, – он сделал паузу. – Как видите, разница во взглядах и подходах у этих двух религий существенна. У йоринитов основной посыл – интеграция с Природой, а у гуннитов – подчинение её. У йоринитов – познание себя и радостное открытие тайн Вселенной, а у гуннитов – скрупулёзное изучение собственных возможностей и тренировка их.

– Как мне кажется, у гуннитов какой-то более холодный и трезвый подход к этому, – сказал я.

– Естественно, – поддержал профессор. – Это видно по отношению религий к человеческим чувствам. У йоринитов чувства рассматриваются как ресурс для развития человека, а у гуннитов, наоборот, как препятствие. Они считают, что чувства притупляют разум, а мы, что они дают силы.

– Ясно.

– Поскольку идеи, провозглашённые пророками, находятся в антагонизме друг к другу, йоринианство не признаёт Гунна пророком, а гуннитство, соответственно, Йорина.

– Вот тебе и Истина!

– Действительно! Даруйте миру Правду, – улыбнулся он.

– Что это значит?

– Это первая строка молитвы.

– Какой?

– Вы меня удивляете, Лео. Это наиглавнейшая молитва йоринитов. Её знают все.

– Профессор, простите мне моё невежество. Если вас не затруднит, повторите её. Он несколько секунд изучающе смотрел на меня, но просьбу выполнил:

– Даруйте миру Правду, Которую пристало, Спасителю благому И тем, кто с ним идёт В жизнь превращая сознание, Без умирания, Без увядания И без истления. Вечноживущую, Вечнорастущую И самовластную…

– Ого! – воскликнул я. – Впечатляет!

– У неё есть продолжение:

Из мёртвых восстанут И явится вживе Бессмертный спаситель И мир претворит.

– Это мне не совсем понятно, – признался я, – но тоже величественно.

– Это каноническая версия. В других, более древних вариантах, молитва продолжается так. Сейчас, – он закатил глаза, припоминая. – Если мне удастся точно её воспроизвести:

 
Бессмертными станут
Избравшие Истину,
А Ложь пропадёт,
Улетит навсегда.
Исчезнет туда же,
Откуда пришла.
На праведных гибель,
Их рода и жизни,
На горе Вселенной
Худая судьба.
 

– По-моему, так. Последняя строчка имеет несколько переводов, однако смысл можно понять.

– Честно сказать, в этом варианте, я вообще ничего не понял, – сказал я.

– Здесь говорится, вероятно, о каком-то катаклизме, катастрофе или эпидемии, случившейся в древности. Действительно, можно понять, почему впоследствии из Сказаний исчез этот мрачный отрывок и был заменён более оптимистичным.

– Ещё бы! – поддержал я. – В первом варианте чувствуется хоть какой-то оптимизм. А здесь не понятно что!

– Полностью согласен с вами. Однако, где же Ларвик?

– Молодой человек явно не спешит, – заметил я.

– Не будьте к нему так строги. В дверь позвонили.

– А вот и он! Через минуту профессор ввёл его в гостиную.

– Мы вас заждались, Ларвик, – я поднялся. Хьюм держал в руках замшелый томик и тетрадь.

– Прошу прощения, что заставил вас ждать, – пробурчал он.

Сомневаюсь, что смогу когда-либо увидеть на его лице хоть какие-то эмоции.

– Пройдёмте в кабинет, – предложил профессор. – Там нам будет удобнее. Ларвик, садитесь за мой стол, а мы присядем здесь, на диванчик.

Студент неуверенно уселся за профессорский стол, разложил на нём книгу и тетрадь, смущённо кашлянул и бросил на нас кроткий взгляд. Мы приготовились слушать. Сначала Хьюм что-то промычал, как обиженный телёнок. По-видимому, он готовил речь.

– Прошу вас, Ларвик, начинайте, – приободрил его профессор. – Можно сразу, без предисловий. Вступительное слово я взял на себя.

Ларвик открыл заложенную закладкой книгу, потом тетрадь и снова что-то промычал. Вому опять попытался ему помочь:

– Скажите, почему вы обратились именно к этому варианту Сказаний? Ларвик облизнул губы и моргнул:

– Агадирская летопись, наверное, один из самых необычных документов той эпохи. Исследователям известна нехарактерная манера изложения и насыщенность текста всевозможными отвлечёнными описаниями. Более того, Агадирская летопись, как и две другие – тетради Нерохи из Гедарефа в Кларитасе и картон из Эссея, обнаруженный десять лет назад в Скагенвилле в Титании – рукописная копия, в отличие от канонических изданий, дошедших до нас в виде книг. Когда вы поручили мне отыскать в документах нечто похожее на указания на место, где может находиться послание Йорина, я решил обратиться, прежде всего, к этому источнику. Я подумал, если нужно найти что-то необычное, то именно здесь вероятнее всего это обнаружить, – он взял в руки книгу. – Для большей объективности, я пользовался изданием Маквиса 790 года, – он показал книгу, которую держал в руках. – Нужно отметить, что Агадирская летопись – это не столько часть Сказаний о Йорине, хотя ей пользовались и в религиозных целях. Большей частью, это описание событий периода I и II межпланетных войн. Возможно, ещё и поэтому летопись не вошла в канон. Тем не менее, она изобилует изречениями, приписываемыми Йорину. Вот одно из них:

Семеро единодумных,

Семеро единогласных,

Семеро единовластных,

Имеющих мысль и слово,

Братьев по крови святой.

И дело одно и то же,

Родителя одного,

И одного повелителя,

Нашего мира спасителя,

Правды благой творца.

Видящих душу друг друга.

В думах о мысли благой,

В думах о слове благом,

В думах о деле благом.

Летящих по светлым путям

От злого земного коварства

В прежнее древнее царство.

Сила божеств бесплотных

Сила существ рождённых

И нерождённых спасителей,

Коих явится два.

– По моему предположению, – продолжил студент, – в этом отрывке говорится о семи камнях Йорина.

– Да, но ведь камни появились после его смерти, – сказал я. – Как мог Йорин говорить о них раньше?

– Это ошибочная точка зрения, – возразил Ларвик. – Согласно новейшим трактовкам Сказаний, Йорин несколько раз при жизни упоминал о камнях. Можно считать, что эти самоцветы – единственные личные вещи пророка, дошедшие до нас.

– Не могли бы вы, Ларвик, повторить этот отрывок? – попросил Вому. Хьюм зачитал его снова.

– Я не понимаю, почему они всё время летают? – недоумевал я.

– Кто? – они повернули ко мне удивлённые лица.

– Может быть, я чего-то не понимаю. Профессор, в молитве, которую вы мне читали, тоже кто-то летал.

– Сейчас мы попытаемся разобрать этот отрывок, – успокоил меня Вому.

– Да и ещё, – недовольно проговорил я, – объясните мне, наконец, чего ждут от спасителя. Потому что я до сих пор не могу понять этого. Ларвик удивлённо взглянул на Вому. Профессор остановил его жестом.

– Лео, мы дойдём до этого. Давайте сначала проанализируем этот текст, строчка за строчкой, разберёмся, что мы сможем отсюда почерпнуть, а когда дойдём до вашего вопроса, постараемся вам объяснить всё подробно. Я согласился.

– Итак, Ларвик, почему вы выбрали именно этот отрывок, и почему вы считаете, что эти слова принадлежат Йорину? Хьюм прокашлялся.

– Начну со второго вопроса. Во-первых, это не только моё мнение. Первым его высказал Эйг Маквис ещё полстолетия назад. По-моему мнению, доказательством того, что это высказывание могло быть услышано от самого Йорина, служат строки:

В думах о мысли благой, В думах о слове благом, В думах о деле благом.

Это основная триада йоринитской этики, сформулированная пророком и проповедуемая в то время повсеместно. Выбрал я этот отрывок ещё и потому, что он явно выбивается из общепринятых представлений, хотя на первый взгляд это может быть не заметно. Здесь ничего не говорится о возможном местонахождении послания, но анализ подобных отрывков может пролить свет на сокрытый смысл Сказаний.

– Интересно, – кивнул Вому.

– Давайте рассмотрим первую часть текста, – предложил Ларвик и зачитал её ещё раз.

– Масло масляное, – сказал я.

– Не совсем так. Давайте разберёмся. Если отбросить легенды о том, что камни это застывшая кровь, и они обладают магическими свойствами, а предположить, что камни – это некий инструмент, завещанный Йорином будущему спасителю, то данное описание косвенно указывает на их предназначение. Тут я заинтересовался:

– Продолжайте, пожалуйста.

– Семь единодумных, единовластных и единогласных камней. Что это значит? Единодумные – по моему мнению, задуманные для одной цели. Например, каким-то образом помочь спасти мир. Конечно, я утрирую, но, учитывая то, что по Сказаниям спаситель должен придти в момент, когда под угрозой будет существование цивилизации, почему бы не представить, что спасение произойдёт с их помощью? Мы ведь прекрасно знаем, что спаситель не маг и чародей. Он не будет являть чудеса. Он приходит для конкретной цели – оградить нас от беды. Естественно, что он будет это делать с помощью чего-то или кого-то. Далее. Единовластных. По моему мнению, единовластные, значит, обладающие равной силой. То есть камни предназначены для одной цели, обладают равными по значению свойствами и «единогласные» – действующие все вместе.

– Хм, весьма интересно, – я задумался. – Поэтому-то он и будет их собирать.

– Действительно, – кивнул Ларвик.

– Что вы скажете, профессор? – я повернулся к нему.

– Как гипотезу принять можно, но, к сожалению, она бездоказательна, – с отрешённым видом констатировал он.

– Я признаю это, – сказал Ларвик. – Продолжим. Вторая часть, – он снова принялся читать. – Первые четыре строчки нам вроде бы ясны. Камни, несомненно, служат силам добра…